Пробуждение Евы
Книга: Пробуждение Евы
Пролог
Тишина на «Ковчеге» была обманчивой – не живой и не спокойной, а утомлённой, изношенной, похожей на последний вздох старой машины. Низкочастотный гул систем, щелчки реле и едва ощутимая вибрация корпуса напоминали о том, что станция держалась не на инженерном чуде, а на упрямстве. И это упрямство подходило к концу.
Элай Лис провёл рукой по вискам, пытаясь разогнать туман усталости. На изогнутом дисплее танцевали строки кода и умирающая телеметрия. «Ковчег-ОБ-1», последний дом человечества, стремительно сдавал позиции под натиском солнечных вспышек. Панели плавились. Сенсоры выгорали. Узлы выходили из строя один за другим. Запасных частей не было и не предвиделось.
Взгляд Элая остановился на главном экране. Земля за бронестеклом казалась не планетой, а шрамом, оставшимся от той, что когда‑то была живой. Пепельно‑серая поверхность с прорезанными катаклизмами разломами, бурядавленная атмосфера – всё выглядело так, словно сама природа давно смирилась со своей смертью.
Именно тогда Элай нашёл то, что искал: зашифрованный архив глубоко в ядре базы данных. «Проект „Генезис“». Файлы старые, помеченные «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». Он взламывал защиту часами, и когда она наконец пала, сердце Элая пропустило удар.
Сверхлюди. Созданные, чтобы выжить там, где человек обречён. Их сила, адаптивность, устойчивость – всё было рассчитано на ад, в который превратилась Земля.
Одно имя выделялось среди остальных.
Ева. ГЛ-9. Статус: анабиоз. Ожидание сигнала активации.
Элай знал: лидер станции Гаррисон никогда не одобрит пробуждение. Гаррисон верил в контроль, а не в риск. Любая попытка вернуться на Землю угрожала его власти. Но Элай был учёным. И он не мог смотреть, как остатки человечества гниют в орбитальном саркофаге.
Он ввёл последовательность. Код активации ушёл в бездну между станцией и мёртвой планетой.
– Проснись, – тихо сказал он, глядя на серый шар за стеклом. – Проснись и дай нам шанс.
Глава 1: Прах и Сталь
Тишина была первой. Не благословенная, а мертвая, абсолютная, простиравшаяся в вечность. Затем в эту вечность ворвался звук. Резкий, механический щелчок, за которым последовало навязчивое гудение. Где-то в мозгу, не ушах, сработал триггер. Протокол пробуждения. Статус: Активен.
Боль пришла следом. Ледяной ожог, бегущий по венам, заставляющий сжаться легкие, которые не дышали полтора века. Каждый нерв, каждая клетка кричала о возвращении к жизни ценой невыразимой агонии. Ева закричала, но звук застрял в горле, вырвавшись лишь хриплым, беззвучным стоном.
С шипением, нарушающим гнетущую тишину, отъехала крышка криокапсулы. Клубящийся белый газ хлынул наружу, и ее обдало запахом стерильного металла, озона и чего-то неуловимого, древнего – запахом времени, проведенного в небытии. Она села, движения скованные, механические, будто ее суставы были залиты ржавчиной. Голые пальцы с силой впились в холодный, отполированный край капсулы, оставляя на инее отпечатки.
Глаза, привыкшие к вечной ночи, помутнено щурились в тусклом аварийном свете. Она была в цилиндрической комнате, стены которой были испещрены мерцающими индикаторами и потухшими экранами. Воздух был тяжелым, стоячим, с привкусом пыли на языке. Длинный щуп шустро промелькнул перед лицом Евы и со звонким щелчком подключился к нейродатчику девушки. Острая боль пронзила её из-за потока информации вливающейся в головной мозг девушки.
«Меня зовут Ева, – прозвучал первый четкий, немой сигнал в ее сознании. – Объект: ГЛ-9. Статус: Активен. Ожидание загрузки базовых параметров».
Информация хлынула в мозг холодным потоком. Не воспоминания, а данные. Тактическая информация: карты мышечного контроля, координация, реакция. Биологические параметры: регенерация ускоренная, метаболизм адаптивный, устойчивость к патогенам и токсинам – максимальная. И наконец, главное, что заставило ее сердце биться чаще, выходя на рабочий ритм. Цель: Восстановление экосистемы Земли. Приоритет: Абсолютный.
Она с большим трудом выбралась из капсулы, но внезапно ее тело, идеально сложенное, отозвалось всплеском адреналина. Мускулы напряглись, готовые к действию. Она была ростом около ста восьмидесяти сантиметров, с волосами цвета спелой пшеницы, хаотично разбросанные по плечам. Глаза, холодные и ясные, как горное озеро, изучали окружающий мир, запоминая каждую трещину на панели, каждый мигающий диод, каждый след коррозии на металле.
На ее запястье жужжал и светился браслет – сложный гаджет из темного полимера, проецирующий голографические интерфейсы. Он был частью ее, как и все остальное. Инстинктивно она провела пальцем по его поверхности, вызвав меню. Статус лаборатории: Аварийный. Энергия: 2%. Системы жизнеобеспечения: Минимальные. Внешняя атмосфера: Непригодна для базовой человеческой жизни. Некоторое время Ева с жадным любопытством изучала возможности этого устройства. Она понимала, что создатели хорошо подготовили для её миссии. В голове всё шумело, было очень тяжело проводить анализ и принимать какие либо решения. Пока её организм восстанавливается и Ева решила осмотреться.
Она обошла криокапсулу, ее босые ноги не чувствовали холода металлического пола. Взгляд выхватил в полумраке бронированный кофр, встроенный в стену у дальней стены. Сканирование отпечатка ладони – щелчок, и дверца отъехала. Внутри был комбинезон из темного, прочного материала, похожего на кевлар с углеродным напылением. Рядом – система компактного жизнеобеспечения, хотя ее собственные легкие, как подсказывали данные, должны были справляться с фильтрацией. Энергетический клинок с рукоятью из черного матового полимера. И компактный пистолет, стреляющий сгустками плазмы – «Скорпион-М», как идентифицировала база данных.
Она облачилась в комбинезон, чувствуя, как умная ткань плотно облегает ее тело, подстраиваясь под изгибы. Клинок занял место на магнитном креплении на бедре, пистолет – на другом. Она была готова. Готова выполнить свою миссию.
Именно тогда в комнате раздался новый звук – не автоматический, а живой. Резкий, искаженный помехами скрежет, доносящийся из статики на одном из экранов. Потом голос.
–…взываю… слышит кто-либо? ГЛ-9, ответь! Это… Лис с орбитальной… «Ковчег-ОБ-1». Сигнал… крайне нестабилен…
Она насторожилась, как хищник, ее пальцы инстинктивно легли на рукоять клинка. База данных молчала. «Ковчег-ОБ-1» не числился в списке союзных объектов. Медленно подойдя к экрану Ева ответила:
– Я тебя слышу. Ее собственный голос показался ей чужим, низким и спокойным, без тени эмоций.
– Слава Разуму! Сигнал дошел! – голос на другом конце, Элая, выразил облегчение, сквозь помехи прорвалась человеческая эмоция. Девушка взглянула на экран и увидела статного, черноволосого мужчину лет 35. Он выглядел сурово, но красивые карие глаза выдавали волнение. Тяжело вздохнув, Элай заговорил:
– Ева, меня зовут Элай Лис. Нахожусь я на угасающей орбитальной станции «Ковчег-ОБ-1». 147 лет назад планета погрузилась в ядерное облако, практически всё живое уничтожено.
– Слушай, у нас очень мало времени. Ты находишься в лаборатории ГЛ-9 на территории бывшей Западной части Евразии. Ты была создана в рамках «Проекта «Генезис»». Твоя миссия – восстановить планету. Атмосфера, почва, флора… все мертво или извращено до неузнаваемости. Но у тебя есть шанс.
Он говорил быстро, страстно, его слова опережали мысли. Он объяснил ей суть ее создания, ее способности к регенерации, адаптации, ее встроенную базу знаний по терраформированию. Он рассказал о «Ковчеге», последнем оплоте человечества, медленно умирающем на орбите, о солнечных вспышках, выжигающих системы, о нехватке всего.
– Я отправляю тебе карту, – сказал он, и на браслете Евы замигал значок нового файла. Она приняла его. Голографическая проекция вывела на пол карту Евразии, испещренную отметками. – На ней отмечены другие лаборатории «Проекта «Генезис»». «Валькирия-2», «Феникс-7», «Прометей-1». В них могут быть данные, образцы, оборудование, необходимое для запуска процесса восстановления. Твоя первая цель – объект «Валькирия-2», в тысяче километров к востоку отсюда. Я буду твоим наводчиком.
Ева изучала карту. Ландшафт был отмечен зонами: [Красные – Радиационные пустоши. Желтые – Зоны геотермальной активности. Фиолетовые – Био-аномалии. Уровень угрозы: Высокий.]
– Внешние условия? – спросила она, все так же бесстрастно.
– Атмосфера разрежена, состав… коктейль из сероводорода, метана, угарного газа. Температурные колебания от +50 днем до -40 ночью. Радиационный фон в норме для поверхности… то есть, смертельный для нас. Но твой метаболизм справится. Остерегайся фауны. Все, что выжило, мутировало. Агрессивно и смертельно опасно. Ты не первый сигнал, который мы отправляли… другие… не ответили.
Ева кивнула, как будто он мог ее видеть. Ее миссия была ясна. Она провела последний осмотр помещения. Кроме криокапсулы и кофра, здесь были ряды пустых стоек для оборудования – видимо, под других «сверхлюдей», которые так и не были активированы. На одном из столов лежал слой пыли и скелет в истлевшем лабораторном халате, сжимающий в костлявых пальцах старый блокнот. Ева подняла его. Бумага рассыпалась от прикосновения. Последняя запись, едва читаемая: «…протокол нарушен… Генезис не отвечает… ждем сигнала с небес…» Она бросила рассыпавшиеся листы. Прошлое не имело значения. Имела значение только цель.
– Я выдвигаюсь, – сообщила она Элаю.
– Подожди. Нужно решить, как поддерживать с тобой связь в дороге. Так…. Дай мне минутку. Отлично, в базе данных говориться, что у тебя должен быть браслет, который выполняет множество функций и одна из них связь по спутниковым каналам. Стоп, так же тут написано, что есть возможность устанавливать пси- связь. Но пробовать мне как то сейчас не хочется. Давай проверим связь…. Как слышно меня?
Ева слышала Элая плохо, совершив несколько манипуляций, переводя связь на встроенные ушные импланты, как она услышала красивый бархатистый голос мужчины так, будто он говорил ей прямо на ухо.
– Теперь я на связи. По мере возможности. Сигнал на поверхности нестабилен. Удачи, Ева. И… будь осторожна.
Шлюз лаборатории с глухим, механическим стоном открылся, и на нее хлынул поток сухого, раскаленного воздуха, пахнущего пеплом, озоном и чем-то кислым, химическим. Ева неуверенно сделала первый шаг из укрытия в ад. Ослеплённая ярким светом бушующего солнца она шагнула в неизвестность. Ева понимала, что она не обычный человек, тогда откуда берётся этот страх и неуверенность? Переборов все свои страхи и сомнения, девушка зашагала в направлении первой цели.
Мир был выжженным и плоским, простирающимся до горизонта, где небо, цвета гниющей меди и ядовитой охры, сливалось с землей в дрожащем мареве. Под ногами хрустел черный шлак, перемешанный с оплавленным стеклом и обломками конструкций, чье назначение было уже невозможно определить. Ветер, горячий и резкий, словно дыхание печи, гнал по равнине тучи едкой пыли, выгрызая остатки скал, торчащих, как гнилые зубы на гигантской челюсти.
Она шла несколько часов, ее тело работало как идеальный механизм, экономя энергию, двигаясь плавным, неутолимым шагом. Ее усиленные чувства – сканировали округу. Она уловила вибрацию в почве. Неглубокую, ритмичную. Групповое движение.
Присев за грудой обломков, что когда-то было зданием, она увидела их. Стая шестиногих существ, похожих на волков, но размером с небольшого медведя. Их шкура была покрыта не мехом, а хитиновыми пластинами грязно-бурого цвета, сливающимися с выжженным ландшафтом. Пасти были усеяны рядами игловидных, загнутых назад зубов, а из спин торчали острые, костяные шипы. Они рыли землю, выкапывая какие-то бледные корешки, обнюхивали воздух. [Классификация: «Бронеспин». Уровень угрозы: Высокий. Тактика: Стайная.]
Ева замерла, оценивая угрозу. Их было семеро. Цель – обойти. Конфликт не входит в задачи миссии. Она начала медленно отступать, используя рельеф как прикрытие.
Но один из хищников, более крупный, с шрамом через левый глаз, видимо, вожак, поднял голову. Его ноздри расширились, втягивая воздух. Он учуял ее. Чужой, чистый, биологический запах в этом мире смерти и химии. Желтые глаза с вертикальными зрачками, холодные и безжалостные, нашли ее в укрытии. Раздался низкий, рычащий звук, похожий на скрежет камней, и вся стая развернулась в ее сторону, как единый организм.
– Ева, у тебя компания, – тревожным голосом сказал Элай. – Энергетическая сигнатура соответствует мутировавшим псовым, классификация «Бронеспин». Чрезвычайно агрессивны. Не рекомендую вступать в контакт.
– Контакт неизбежен, – коротко ответила она, высвобождая энергоклинок. Рука дрогнула от накатившего страха. Лезвие чистого, голубого пламени с громким, яростным шипом вырвалось из рукояти, искажая вокруг себя воздух.
Первый «бронеспин» бросился на нее, двигаясь с пугающей скоростью для своей массы. Ева отскочила в сторону с грацией пантеры, и клинок рассек воздух, отрубив две из шести лап. Существо с воем, полным боли и ярости, рухнуло на землю, пытаясь укусить ее за ногу. Второй атаковал с фланга. Она присела, позволив ему пронестись над головой, и вонзила клинок ему в незащищенное брюхо. В воздухе запахло горелым мясом, озоном и кислым запахом внутренностей.
Они окружили ее, двигаясь синхронно, их рычание сливалось в угрожающую симфонию. Она оказалась в центре смертельного хоровода, ее движения были выверенным, смертельным балетом. Каждый удар клинка был точен, отсекал конечность, пронзал в щель между пластинами. Каждый выстрел из плазменного пистолета находил цель – в глаз, в открытую пасть, в сустав. Она не чувствовала страха. Только холодную, расчетливую эффективность. Ее разум работал как компьютер, просчитывая траектории, углы атаки, слабые точки.
Остался только вожак. Он был умнее, хитрее других. Он не бросался в лоб, а ходил вокруг, его тяжелое дыхание было похоже на работу кузнечных мехов, его желтые глаза не отрывались от нее. Внезапно он сделал короткий, обманчивый выпад. Ева среагировала, но это было отвлекающее действие. Его настоящей целью был бросок на ноги. Ева отпрыгнула, но хитиновый шип на его хвосте, острый как бритва, все же зацепил ее бедро, разрезав комбинезон и оставив глубокую, жгучую царапину.
Боль была острой, но кратковременной. Она видела, как края раны тут же начали стягиваться, кровотечение остановилось за секунды. Регенерация. Ее тело уже работало на исправление урона.
Разъяренный промахом, «бронеспин» собрался и прыгнул на нее со всей своей массой, рассчитывая сбить с ног и разорвать. Ева встретила его ударом клинка прямо в грудь, проткнув хитиновый панцирь и мышечную ткань, достигнув сердца. Существо рухнуло на нее, и она с трудом оттолкнула его тяжелое, бездыханное тело, с силой выдернув клинок.
Тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра и треском остывающего мяса. Она стояла, тяжело дыша, ее комбинезон был забрызган темной, едкой кровью, пахнущей железом и гнилью. Она осмотрела поле боя. Семь трупов. Миссия «избегать контакта» провалена. Но она выжила.
– Потрясающе, – прошептал Элай в ее ухе, и в его голосе было странное сочетание ужаса и восхищения. – Твои биопоказатели… они уже стабилизировались и мышечная память вернулась. Ты ранена?
– Немного задели, впредь нужно быть более внимательной – сухо ответила она, осматривая царапину на бедре. Она уже затянулась розоватым, новым шрамом.
И тут ее слух, острый как бритва, уловил слабый звук. Не рык, не угроза. Жалобный, писклявый, полный страха и одиночества вой. Исходящий из-под тела вожака.
Она подошла, ее сапоги утопали в шлаке. Она откатила тушу в сторону. В небольшом углублении в почве, выстланном клочьями шерсти и обрывками кожи, сидел щенок. Очень маленький, не больше ее ладони. Его хитиновые пластины были еще мягкими, почти пушистыми, цвета темного пепла. Он тыкался мордочкой в бездыханный бок матери и жалобно, безутешно скулил.
Ева замерла. В ее базе данных не было протоколов на такой случай. [Особь: детёныш «бронеспина». Потенциальная угроза. Уникальная особенность: «Ювенильная фаза B.Spina – 72 часа гиперроста при доступе к протеинам, повышение прочности хитина. Побочка: пищевое поведение, стремление к носителю тепла». Рекомендация: Устранить.] Логика подсказывала именно это. Но что-то еще, глубинное, не заложенное в программу, заставляло ее смотреть на это беспомощное существо.
Щенок, поняв ее, повернул голову. Его глаза были не желтыми, как у взрослых особей, а синими. Яркими, глубокими и полными неподдельного страха. Он, спотыкаясь на своих шести неуклюжих лапках, пополз к ней, инстинктивно ища защиты и тепла.
– Ева? Что там? – спросил Элай, уловив продолжительное молчание.
Она не ответила. Ева занесла свой клинок, но рука дрогнула, медленно, чтобы не спугнуть, присела на корточки, не сводя с него глаз. Щенок добрался до ее ноги и уткнулся мордочкой в ее окровавленный сапог, продолжая тихо скулить. Вздохнув, девушка поняла, что не сможет его устранить.
Ее пальцы, только что державшие смертоносный клинок, коснулись мягкой, теплой шкурки. Существо затрепетало, но не отпрянуло. Оно было одно. Брошенное. Как и она.
– Ева, это детеныш «бронеспина». Он вырастет в смертоносного хищника. Это неразумно. Эмоциональная привязанность – это риск.
– Многое в этом мире неразумно, Элай, – впервые в ее голосе, всегда бесстрастном, прозвучали нотки чего-то, кроме холодной логики. Легкая усталость? Сожаление? – Но он выжил. Как и мы. Выживание – это не только сила. Это и адаптация.
Она аккуратно взяла щенка. Он был легким и хрупким. Он прижался к ее груди, к комбинезону, ищу тепло, и его скуление постепенно стихло.
– Что ты делаешь? – голос Элая был полон тревоги и непонимания.
– Я беру его с собой, – просто сказала Ева, убирая клинок. Она достала из кофра небольшой сверток концентрированной органической питательной пасты, отломила крошечный кусочек и дала щенку. Тот жадно, доверчиво съел и снова уткнулся в нее, словно в единственную твердыню в этом хаотичном мире. Он требовательно рыкнул и Ева выдавила ещё немного питательного сгустка. На другом конце, девушка лишь слышала тихое ворчание Элая. Но его ответ удивил девушку.
– Он… он может стать твоими глазами и ушами, – после паузы сказал Элай, и в его тоне послышалось странное, вымученное одобрение. – Его инстинкты, его обоняние… они могут помочь тебе выжить там, где технологии бессильны. Ладно. Но будь осторожна. Всегда.
Ева встала, держа щенка за пазухой комбинезона, в небольшом кармане, который она приспособила для него. Он устроился поудобнее и, кажется, уснул, дрожа во сне. Она бросила последний взгляд на мертвую стаю, на это первое доказательство жестокости нового мира, и повернулась лицом к востоку, к «Валькирии-2». Ее миссия только началась, но у нее появилось нечто большее, чем просто цель. Появилось нечто, что нужно защищать. Не абстрактная планета, а живое, хрупкое существо, доверившееся ей.
Ветер гнал пыль по выжженной равнине, и одинокая фигура в темном комбинезоне, с живым комочком тепла у груди, двинулась навстречу неизвестности, оставляя за собой лишь следы на пепле и тихий, прерывистый голос с орбиты, который был ее единственной нитью, связывающей с тем, что когда-то называлось человечеством.
Глава 2: Долина Теней и Ржавчины
Путь к «Валькирии-2» лежал через то, что на старых картах в базе данных Евы значилось как «Долина Рек». Сейчас это была гигантская расселина, зияющий шрам на лице планеты, заполненный не водой, а колышущимся, ядовитым туманом цвета ржавчины и запекшейся крови. Туман был плотным, едким, он скрывал дно долины и съедал звук, создавая гнетущую, сюрреалистичную тишину, в которой собственное сердцебиение казалось оглушительным барабанным боем.
Ева шла по самому краю обрыва, ее браслет постоянно мигал, предупреждая о критической концентрации сероводорода, метана и еще десятка неизвестных соединений в воздухе. Ее легкие фильтровали яды без труда, но даже ее глаза, защищенные прозрачной мембраной, слезились от едкой взвеси. Голова слегка кружилась. Каждый вдох имел вкус железа и горелой пластмассы.
Щенок, которого она мысленно назвала Мраком за его темный, пока еще мягкий панцирь и привычку прятаться в складках ее комбинезона, беспокойно ворочался у нее на груди. Его синие глаза широко раскрылись, уши-локаторы напряглись, улавливая звуки, недоступные даже ей. Он тихо поскуливал, выражая явный протест против этого места.
Девушка, вымотанная сложной и долгой дорогой, решила перевести дух. Присев на тёплый валун, она окинула взглядом мёртвую землю и красное как медь небо. А в памяти, как по заказу начали всплывать воспоминания. Зелёные луга, голубое небо и чистые как стекло реки и озёра. Нежное солнышко ласкает её кожу, а лёгкий ветерок играет в её волосах. Как, вот как люди могли уничтожить эту красоту? Ева не могла найти им оправданья. На секунду она задумалась, нужно ли помогать людям и исправлять то, что они сотворили с миллиардами жизней? Ответ был в тёмных как ночь глазах Элая. Однозначно да, он заслуживать увидеть всё то, чем восхищалась она до катастрофы, уничтожившей жизнь на планете. Из размышлений её вырвал голос мужчины.
– Пересечь эту долину – самый короткий путь, – голос Элая в наушнике был искажен помехами, будто доносясь из-под толщи воды. – Но данные сканеров ненадежны. Туман экранирует почти все. Будь готова ко всему. Био-сканеры засекают множественные слабые сигнатуры на дне. Не могу идентифицировать.
– Я всегда готова, – отозвалась Ева, не снижая темпа. Ее взгляд скользнул вниз, в колышущуюся ржавую пелену. Инстинкты, не заложенные в программу, а рожденные уже здесь, на поверхности, кричали об опасности. Но логика и целесообразность были на стороне Элая. В обход – лишняя неделя пути через горный хребет, кишащий, согласно карте, аномалиями.
Она нашла относительно пологий спуск и начала осторожный путь вниз. Крутой, осыпающийся склон был усыпан обломками скал и торчащими из земли обгорелыми балками. Ее пальцы с легкостью находили малейшие выступы, цепляясь за них с точностью альпиниста. Туман поглотил ее с головой, как только она сделала первые шаги вниз. Видимость упала до пары метров. Мир сузился до клочка оплавленного грунта под ногами и стены ржавой, движущейся пелены вокруг. Звуки ее шагов тонули в ватной тишине.
Она шла так несколько часов, ориентируясь по показаниям внутреннего компаса. Тишина была оглушительной. Лишь ветер, вернее, то, что им осталось, завывал где-то высоко над головой, не в силах пробиться сквозь плотную пелену.
Мрак внезапно зарычал. Тихим, предупреждающим, низким рыком, который скорее ощущался вибрацией, чем слышался. Ева мгновенно замерла, рука легла на рукоять клинка.
– Что? – спросил Элай, уловив изменение в ее ритме дыхания.
– Не знаю. Мрак что-то почуял.
Она прислушалась, затаив дыхание. Сначала ничего, кроме навязчивого гула в ушах. Поток… шелест. Множественный, исходящий со всех сторон. Будто по камням скреблось тысячи острых лапок. Звук нарастал, окружая их.
И они появились из тумана. Сначала смутные силуэты. Десятки, сотни. Существа размером с крупную крысу, но на шести длинных, тонких, как спицы, ногах. Их тела были покрыты не шерстью, а блестящим, маслянистым налетом, отливающим темно-зеленым и бурым, а длинные хвосты заканчивались острыми, как бритва, костяными шипами. Их глаза, крошечные черные точки, смотрели на нее с безразличным, первобытным голодом. Они вытекали из трещин в скалах, сползали с обломков, их шелестящий шаг сливался в единый, жуткий хор.
– Черт! – выругался Элай, и на его стороне послышался стук по клавиатуре. – По описанию… стая «Скорпокрыс». Но Ева уже и сама знала, кто к ним пожаловал, ей усердно подсказала база данных. Всеядные падальщики, очень агрессивные в группе. Их привлекают источники тепла и вибрации. Твои шаги… они как обеденный звонок. Не дай им окружить себя полностью!
Первая «скорпокрыса» прыгнула с ближайшего валуна. Ева встретила ее ударом клинка, даже не активируя лезвие, просто как дубиной. Хрупкое тело с хрустом разлетелось на куски. Липкая внутренность брызнула на грунт. Но это не остановило остальных. Запах крови, казалось, свел их с ума. Они хлынули на нее волной, пища и щелкая челюстями.
Она включила клинок. Голубое плазменное лезвие с шипом прорезало туман, выхватывая на мгновение искривленные твари. Она начала двигаться. Не стоять на месте, а идти вперед, выписывая клинком смертоносные дуги, рассекая воздух и плоть. Плазменный пистолет гудел в ее другой руке, отправляя сгустки энергии в самые плотные сгустки тел. Они взрывались, разбрасывая клочья хитина и плоти, запах гари и кислоты смешивался с едким туманом.
Но их было слишком много. Они карабкались друг на друга, пытаясь добраться до нее, до этого источника тепла и мяса. Одна вцепилась ей в плечо, ее шип скользнул по броне, но не пробил. Другая попыталась укусить ее за ногу. Мрак, сидевший у нее на груди, яростно рычал и царапал воздух, отгоняя тех, кто подбирался слишком близко к его хозяйке.
– Их слишком много, Ева! Тебе нужно оторваться! Ищи укрытие! Взбирайся на что-то! – голос Элая был полон беспомощной ярости.
Укрытия не было. Только туман, скалы и бесконечная, шелестящая стая. Ева почувствовала, как острая, жгучая боль пронзила ее лодыжку. Шип одной из тварей, пробив материал сапога, впился в плоть. Яд? Нет. Ее система сразу же проанализировала и нейтрализовала его, но боль и временная потеря подвижности были реальны. Она споткнулась и рухнула на землю.
И в этот момент мерзкие твари набросились на девушку. Десятки острых лап, десятки щелкающих челюстей. Они покрывали ее, как живое, шевелящееся одеяло.
– Ева!
Внезапно земля под ней дрогнула. Сначала слабо, потом все сильнее. Глухой, нарастающий гул, исходящий из самых недр, заполнил долину, заглушая даже писк тварей. «Скорпокрысы» замерли в нерешительности, их инстинкты, выработанные в этом аду, кричали об опасности, большей, чем эта двуногая добыча. Камни под ногами Евы заходили ходуном.
– Сейсмическая активность! – крикнул Элай. – Ева, это не по мне, это обвал! Весь склон нестабилен!
Стена долины справа от нее начала осыпаться. Гигантские валуны с глухим, оглушительным грохотом катились вниз, увлекая за собой тонны грунта. Туман заклубился, заволновался, гонимый ударными волнами.
Ева, игнорируя пронзающую боль в ноге, вскочила и, отряхнув с себя обезумевших тварей, бросилась бежать. Вниз. Она не могла вернуться назад, только вперед, через эпицентр хаоса. «Скорпокрысы», охваченные паникой, разбегались, но многие были раздавлены падающими камнями, их хитиновые панцири хрустели, как яичная скорлупа.
Она бежала, прыгая через трещины, уворачиваясь от падающих обломков. Мрак вцепился когтями в ее комбинезон, прижимаясь к ней, его скуление тонуло в общем грохоте. Грохот был оглушительным, физически давящим на барабанные перепонки.
И вдруг земля ушла у нее из-под ног. Не обвал, а провал. Край того, что было когда-то дорогой, обрушился, не выдержав вибраций. Она провалилась в темноту.
Падение было недолгим, но жестким. Она ударилась о что-то металлическое, покатое, и покатилась вниз, пока не рухнула на твердую, решетчатую поверхность. Воздух вырвался из ее легких с сиплым, болезненным выдохом. На несколько секунд ее сознание помутнело, захлестнутое болью и дезориентацией.
Первым делом она проверила Мрак. Щенок, оглушенный, но живой, выполз из-за пазухи и тыкался мордочкой в ее щеку, скуля и облизывая ее лицо. Она села, ощупывая себя. Сотрясение. Множественные ушибы. Вывихнутое плечо. Ничего смертельного. Регенерация уже работала, посылая волны тепла к поврежденным местам.
Она осмотрелась, включив фонарь на плече. Луч прорезал непроглядную тьму. Она была внутри чего-то огромного, металлического, похожего на гигантскую трубу. Ржавые, изогнутые балки уходили вверх, в темноту, где далеко-далеко виднелось слабое пятно света – место ее падения. Под ногами – решетчатый пол, покрытый толстым слоем пыли, песка и непонятного мусора. Свет пробивался сквозь щели в куполе над головой, выхватывая из мрака гигантские, замершие механизмы, полуразрушенные арки и заросшие ржавчиной и странной, бледной плесенью вагоны.
– Ева! Ева, отвечай! – в наушнике голос Элая был полон паники, почти истерики.
– Я здесь, – ответила она, с силой, через боль, вправляя себе плечо. Сустав встал на место с глухим, кошмарным щелчком. – Упала. Какое-то подземное сооружение.
– Дай мне координаты… Подожди. Сканирую через разлом… Боже. Ева, ты внутри. Ты внутри старого транспортного тоннеля. До войны здесь было метро. Ты нашла укрытие. И, кажется, спаслась. Сейсмическая активность утихла. «Скорпокрысы» разбежались.
Она встала, отряхиваясь. Ее комбинезон был порван в нескольких местах, покрыт грязью и темными пятнами крови – и своей, и чужой. Ее глаза, быстро адаптировавшиеся к темноте, изучали пространство. Это была станция. Полуразрушенная, но узнаваемая. По краям платформы стояли заросшие ржавчиной и плесенью вагоны поездов, их окна были выбиты, внутри царила тьма, пахнущая смертью и пылью веков. На стенах угадывались остатки рекламы и схем маршрутов, теперь просто бесформенные пятна.
– Это идеально. Ты можешь пройти по этим тоннелям до самого выхода из долины. Это сэкономит тебе день пути и обезопасит от… всего этого, – Элай говорил с облегчением, сквозь которое пробивалась – усталость.
Ева кивнула, как будто он мог ее видеть. Она достала из кофра питьевую жидкость, сделала глоток и плеснула немного в ладонь для Мрака. Тот жадно лакал. Ева отметила, что он немного стал больше, но этого не может быть ведь прошло несколько часов с момента их знакомства. Хмыкнув, девушка решила осмотреться. Фонарь, прикрепленный к плечу комбинезона, выхватывал причудливые узоры ржавчины, обвалившуюся плитку, скелеты, обтянутые высохшей кожей, в позах отчаянной агонии. Люди, которые пытались переждать Конец Света здесь, внизу, и нашли его.
– Двигайся на восток, – направлял ее Элай, его голос вновь обрел профессиональную твердость. – По моим картам, в пяти километрах отсюда должен быть выход на поверхность. Должен быть. Карты… очень старые.
Она пошла, ее шаги гулко отдавались в гробовой тишине тоннеля, нарушаемой лишь каплями воды, падающими с потолка где-то вдали. Мрак бежал рядом, его когти цокали по металлу. Он обнюхивал воздух, настораживаясь у каждого темного проема, ведущего в вентиляционные шахты или служебные помещения. Его синие глаза светились в темноте, как два маленьких фонарика.
Они прошли около километра, когда Мрак снова зарычал. На этот раз низко, угрожающе, по-взрослому. Он остановился, выставив перед собой лапы, ощетинив свой еще мягкий хитиновый загривок. Ева остановилась, пригнулась, гася луч фонаря.
Впереди, в темноте, что-то шевельнулось. Что-то большое. Послышалось тяжелое, шумное, булькающее дыхание, будто работали исполинские, заполненные слизью меха.
И тогда в темноте, на уровне того, что должно было быть платформой, зажглись два огромных, фосфоресцирующих зеленых глаза. Они были лишены век и смотрели на нее с холодным, неумолимым голодом. Девушка мысленно выругалась…
– Ева… – голос Элая стал прерывистым, шипящим от помех. – Энергетическая сигнатура… массивная. Я ничего подобного не видел, это словно груда металлолома, но… живая. Осторожно. Отступай.
Из мрака на платформу выползло… нечто. Оно было размером с грузовик. Его тело, похожее на тело гигантского слизня, было покрыто не кожей, а наростами из ржавого металла, бетона, обломков костей и пластика, которые оно, видимо, поглощало для защиты и питания. В передней части туловища зияла круглая, безгубая пасть, усеянная концентрическими рядами вращающихся, металлических зубов-пил. Два щупальца, заканчивающиеся клешнями из переплетенной, острой арматуры, скребли по полу, оставляя глубокие борозды. Зеленые глаза, холодные как звезды, неподвижно смотрели на нее.
– Мутировавший детритворец, – быстро сообразила Ева, просматривая базу данных. – Поглощает металл и минералы. Видит в тепловом спектре. Я для него – источник редких элементов и тепла. Уровень угрозы: Критический.
Чудовище издало рев, который был похож на скрежет тормозов поезда, умноженный на грохот обвала, и поползло на нее, удивительно быстро для своей чудовищной массы, его тело перетекало по платформе, вбирая в себя встречающийся мусор.
Бой в тоннеле был другим. Не было места для маневра, для изящных уклонов. Только грубая сила против смертоносной эффективности в тесной, замкнутой ловушке.
Ева стреляла из пистолета. Плазменные сгустки оставляли на его «коже» из спрессованного мусора оплавленные кратеры, выжигая тонны плоти, но не пробивали насквозь. Оно было слишком массивным. Она бросилась в сторону, уворачиваясь от удара клешни, которая вонзилась в пол, как в масло, оставив после себя дыру.
Она активировала клинок и бросилась вперед, целясь в основание одного из щупалец. Лезвие плазмы с шипом вонзилось в переплетение металла и плоти. Чудовище взревело, извлекая клешню, и ударило ее другим щупальцем. Удар пришелся по корпусу, и Еву отбросило на ржавый вагон с такой силой, что металл прогнулся с оглушительным лязгом. Броня поглотила часть энергии, но она почувствовала, как треснуло ребро. Боль, острая и точечная, пронзила ее.
Мрак, яростно лая, крутился у ног монстра, пытаясь укусить за мягкую, незащищенную часть, но его зубы не могли пробить даже это. Одна из клешней чуть не раздавила его, но он отскочил с проворством, унаследованным от предков.
Ева поднялась. Ее тело горело. Регенерация работала на пределе, зашивая разрывы, сращивая кости. Она поняла – лобовая атака бесполезна. Она не могла пробить эту гору плоти и металла.
– Ева, его пасть! – крикнул Элай, его голос был единственной нитью реальности в этом кошмаре. – Система переработки! В его пасти должна быть зона, где металл плавится! Это его уязвимое место! Тепловая сигнатура там зашкаливает!
Чудовище снова поползло на нее, его пасть вращалась, готовясь перемолоть ее в фарш. Ева не стала уворачиваться. Она оценила расстояние, скорость. Расчеты промелькнули в ее сознании за доли секунды.
Она побежала ему навстречу.
– Ева, что ты делаешь?! – закричал Элай.
В последний момент, когда клешни уже сомкнулись в воздухе над ней, она прыгнула. Не в сторону, а прямо вперед. Прямо в эту крутящуюся, скрежещущую пасть.
Мир сузился до оглушительного рева, до вибрации, сотрясающей все тело, до кружащихся стальных зубов, мелькающих в сантиметрах от ее лица. Горячая, едкая слизь, пахнущая кислотой и разложением, заливала ее. Она вонзила клинок в нёбо чудовища, в самый его «потолок», и повисла на нем, избегая жерновов. Ее руки дрожали от нечеловеческого напряжения.
Она направила пистолет вглубь глотки, туда, где, согласно тепловому сканеру на браслете, бушевала точка невероятного жара, и нажала на спуск, не отпуская.
Один выстрел. Два. Три. Сгустки плазмы ушли вглубь, в самое сердце пищеварительной системы.
Изнутри раздался глухой, урчащий хлопок, затем серия более мощных взрывов. Чудовище затряслось, его рев превратился в предсмертный, пузырящийся хрип. Ева выдернула клинок и из последних сил оттолкнулась от нёба, прыгнув наружу, едва успев откатиться по скользкой платформе, как огромное, бьющееся в агонии тело рухнуло на пол, сотрясая тоннель. Зеленые глаза погасли.
Она лежала на спине, покрытая липкой, едкой слизью и ржавчиной, тяжело дыша. Ее комбинезон дымился. Каждый мускул кричал от боли и переутомления. Мрак подбежал к ней и принялся облизывать ее лицо, скуля от волнения и сам не зная, радоваться ему тому, что она жива, или плакать от перенесенного страха.
– Ева… – голос Элая был полон немого ужаса, граничащего с благоговением. – Ты жива?
– Жива, – выдохнула она, с трудом садясь. Она посмотрела на поверженного гиганта, на эту груду мусора, которая чуть не стала ее могилой. – Спасибо за подсказку, он чуть меня не сожрал, но было… весело?– странные мысли возникли в голове воительницы.
– Ева, не делай так больше! Ты очень меня напугала. Но ты справилась, хотя ты всегда справляешься – в его голосе послышалась странная, новая нота – не просто восхищение, а нечто более глубокое. Почти вера.
Она встала, ее тело ныло, но уже заживало, клетки трудились, восстанавливая повреждения. Она посмотрела на восток, в темноту тоннеля, который должен был вывести ее к свету.
– Сколько еще до выхода? – спросила она, ее голос снова был ровным и холодным, маска вернулась на место.
– Три километра. Должны быть чистыми, – после паузы ответил Элай. – По крайней мере, на старых картах.
Она кивнула, погладила Мрак по голове, чувствуя, как он прижимается к ее ноге. Она сделала шаг. Затем другой. Движение было единственным, что имело значение. Движение к цели.
Глава 3: Наследие «Валькирии-2»
Свет в конце тоннеля оказался не метафорой. Спустя три километра изнурительного пути сквозь царство ржавчины и теней, Ева увидела его – ослепительную щель в темноте, заваленную обломками, но пропускающую дневной свет. Воздух, врывающийся извне, был таким же едким, но пах он иначе – не затхлостью смерти, а свежей, агрессивной химией поверхности.
Они с Мраком выбрались через пролом в куполе заброшенной станции, оказавшись на краю гигантского кратера, на дне которого лежало море колышущейся, фиолетовой дымки. По ту сторону кратера, на много километров к востоку, высился горный хребет, его пики, черные и зазубренные, как ножи, пронзали блеклое небо.
– Добро пожаловать на поверхность, – раздался в ее ухе голос Элая. Он звучал устало, но собранно. – Вижу тебя по спутниковому снимку. Качество ужасное, но твой транспондер ловлю. Цель – горный массив перед тобой. «Валькирия-2» встроена в одну из вершин. Координаты загружаю.
На браслете Евы замигал маркер. Путь лежал через это фиолетовое озеро.
– Что это? – спросила она, глядя на дымку.
– Данные противоречивы. После Войн здесь был химический комбинат. Что осталось от его запасов, смешанное с атмосферными осадками… Сканеры показывают высокую концентрацию сильнодействующих психотропных соединений. Нейротоксин. Будь осторожна. Твоя система должна фильтровать, но я не знаю, насколько она эффективна против такого коктейля.
Ева спустилась в кратер. Вблизи дымка оказалась не однородной, а состоящей из мириад мельчайших, переливающихся спор, похожих на фиолетовую пыльцу. Они оседали на ее комбинезоне, пытались проникнуть в респиратор, но его фильтры жужжали, отражая атаку. Мрак чихнул, тряся головой, и прижался к ее ногам, явно не в восторге от этого места.
Она шла несколько часов. Сначала ничего. Потом мир начал меняться. Сначала едва заметно – краски стали ярче, звуки – отчетливее. Шуршание ее шагов по пеплу казалось оглушительным. Потом пришли Мрака. Боковым зрением она видела движение, но когда поворачивалась, там никого не было. Слышала отдаленные голоса, шепот, доносящийся из ниоткуда. Усталость накатила с новой силой. Девушка решила присесть и немного перевести дух. Веки медленно начали опускаться, но из сонного флера её грубо выдернул глубокий голос мужчины.
– Ева, твои биопоказатели… нервная активность зашкаливает. Это споры. Держись. Не засыпай. Это не реальность.
Ева знала это. Ее логический центр боролся с хаосом, который сеял в ее мозгу токсин. Но знать и чувствовать – было разным. Перед ней проплыли образы людей в белых халатах – создателей? Маленькая девочка с цветами, которая рассыпалась в прах. Стена лаборатории, которая потекла, как вода.
– Элай, – сказала она, и ее голос прозвучал отдаленно, как будто чужой. – Будь со мной на связи. Расскажи мне про себя.
– Хорошо. Слушай мой голос. Я здесь. Мы на «Ковчеге»… у нас свои проблемы. Гаррисон ужесточил режим. Перерасход энергии на связь с тобой не остается незамеченным. Но я здесь.
Ева шла, цепляясь за его голос, как утопающий за соломинку. Он говорил о технических спецификациях «Ковчега», о звездах, которые видел в иллюминатор, о книгах, которые читал в цифровых архивах. Ничего важного. Просто голос. Признак другой, неискаженной реальности.
Мрак, казалось, был невосприимчив. Он лишь беспокойно рычал, когда галлюцинации становились слишком яркими, тыкался мордой в ее ногу, направляя ее, когда она сбивалась с пути. Его животные инстинкты были надежнее ее в этом море иллюзий.
Наконец, они преодолели кратер и начали подъем в горы. Воздух стал чище, споры остались внизу. Галлюцинации отступили, оставив после себя тяжесть в голове и осадок чужого безумия.
Подъем был крутым и опасным. Скалы были хрупкими, осыпались под ногами. Ветер, свистящий в ущельях, был ледяным. Мрак карабкался рядом, демонстрируя растущую ловкость – его шесть лап давали ему невероятную устойчивость.
Спустя шесть часов тяжелого пути они достигли отметки. Скала перед ними казалась монолитной, но сканер Евы показал слабую энергетическую подпись и почти невидимый шов.
– Это должно быть здесь, – сказал Элай. – Сканирую… Да, за этой скалой пустота. Должен быть механизм входа.
Ева искала несколько минут, пока Мрак не поскреб лапой у самого основания скалы, сдвинув слой пыли и обнажив маленькую, почти запломбированную панель. Она очистила ее. Никаких кнопок, только матовое черное стекло. Сканер.
Она приложила ладонь. Ничего. Тогда она приложила свой браслет. Раздался тихий щелчок, и часть скалы бесшумно отъехала в сторону, открывая темный, уходящий вглубь горы проход. Воздух изнутри пахнул мокрым металлом и застоявшимся холодом.
– Вхожу, – сообщила Ева, активировав фонарь.
– Осторожно. Системы могут быть активны.
Внутри оказался длинный, прямой коридор, стерильно белый, освещаемый тусклыми аварийными светильниками. Стены были гладкими, без единой щели. Ее шаги отдавались гулким эхом. Мрак шел сзади, прижимаясь к стене, его рычание было тихим, но непрерывным. Ему не нравилось это место.
Коридор привел к массивной бронированной двери с гербом «Проекта «Генезис» – стилизованным деревом, растущим из шестеренки. Дверь была приоткрыта, зажав что-то в проеме. При ближайшем рассмотрении Ева увидела, что это был обугленный скелет в остатках военной формы. В его руке был зажат автомат. Кто-то пытался либо вломиться сюда, либо бежать отсюда. И не успел.
Она проскользнула в проем.
Комната за дверью была огромным, круглым залом, уходящим куполом вверх. В центре стояли ряды таких же криокапсул, как и в ГЛ-9. Все они, без исключения, были вскрыты. Не так аккуратно, как ее, а взломаны, разрезаны. Внутри – лишь истлевшие кости и высохшая плоть. По стенам шли ряды компьютеров, большинство из которых были разгромлены. Следы стрельбы покрывали стены и пол. Здесь был бой.
– Боже правый… – прошептал Элай. – Что здесь произошло?
Ева подошла к ближайшей криокапсуле. На табличке было выгравировано: [ОБЪЕКТ: АДАМ-7. СТАТУС: НЕСТАБИЛЕН. ПРОТОКОЛ: ЛИКВИДАЦИЯ.]
Она проверила следующую. [ОБЪЕКТ: ЛИЛИТ-3. СТАТУС: АГРЕССИЯ. ПРОТОКОЛ: ЛИКВИДАЦИЯ.]
Все без исключения. Неудачные эксперименты. «Сверхлюди», вышедшие из-под контроля. Их не будили для миссии. Их уничтожали.
– Они не были как ты, Ева, – тихо сказал Элай. – Проект был куда мрачнее, чем я думал.
Ева молча обходила зал. Ее миссия была найти полезные данные или оборудование. Она подошла к главному терминалу. Он был мертв. Но в его основании она заметили следы – кто-то пытался вскрыть панель, чтобы добраться до серверных накопителей. И, судя по свежим царапинам, сделал это не так давно.
Она последовала за тонким, почти невидимым кабелем, тянувшимся из-под панели вглубь комплекса. Он привел ее в небольшое, затемненное помещение, похожее на кабинет начальника лаборатории. В отличие от главного зала, здесь был порядок. На столе стоял работающий, хоть и древний, монитор. Перед ним в кресле сидел еще один скелет, на этот раз в белом халате. В его черепе зияла аккуратная дыра. Самоубийство. В его костлявых пальцах был зажат старый, но исправный портативный жесткий диск.
Ева осторожно забрала его и подключила к своему браслету. Данные пошли.
– Подключаюсь, – сказал Элай. – Считываю… Это личный журнал директора «Валькирии-2», доктора Артура Шоу.
На мониторе замигал значок видеофайла. Ева запустила его.
На экране появился человек с усталым, интеллигентным лицом, в очках. Он сидел за этим самым столом. Кадр был датирован за месяц до катастрофы.
«…тестовые образцы Адама и Лилит показывают неконтролируемую агрессию. Уровень когнитивных функций ниже ожидаемого. Они сильны, быстры, но лишены эмпатии, высшей цели. Они орудия, а не спасители. Руководство «Генезиса» требует ускорить процесс. Они боятся, что времени не осталось. Я же боюсь, что мы создаем не тех, кто спасет мир, а тех, кто его добьет».
Ева перемотала. Следующая запись была датирована неделей позже.
«Они заставили меня активировать протокол «Жнец». Пробуждение и немедленная ликвидация всех объектов, кроме серии «Ева». Серия «Ева»… она другая. В ее матрицу заложена не только физическая мощь и знания, но и нечто… иное. База данных эмпатии? Способность к созиданию? Я не знаю. Ее криокапсулы распределены по другим объектам. Она – наша последняя надежда. Если мы провалимся, она должна спасти то, что останется. Боже, прости нас за то, что мы натворили в этих стенах…»
Последняя запись. Датирована днем, когда, судя по всему, все и рухнуло. Доктор Шоу выглядел изможденным, его халат был в крови.
«Система безопасности пала. Адам-7 вырвался. Он… он нечеловечески силен. Он убивает всех. Солдаты, ученые… Мы недооценили их. Мы думали, что контролируем богов, а выпустили демонов. Я активировал протокол изоляции. Никто не войдет и не выйдет. Все данные по серии «Ева» скопированы на этот диск. Координаты «Прометея-1»… они там. И чертежи. Чертежи «Эмбрионального био-купола». Это ключ. С его помощью Ева сможет создать зону, пригодную для жизни, точку отсчета для восстановления биосферы. Но для его активации нужен будет сигнал… сигнал с орбиты. Двойное подтверждение. Чтобы никто не мог использовать это во зло… Прости, Ева, за тот мир, который мы тебе оставляем. Проснись. Исправь наши ошибки…»
Запись оборвалась. Ева стояла неподвижно, глядя на пустой экран. Она была не просто орудием. Она была последней надеждой людей, которые осознали свою ошибку.
– «Эмбриональный био-купол»… – голос Элая был полон благоговения. – Ева, это именно то, что нам нужно! Это не просто очистка. Это создание стабильной экосистемы в миниатюре, которая затем сможет расширяться! Чертежи загружаются. Это невероятно сложно, но… это возможно.
Внезапно Мрак, до этого сидевший у ее ног, вскочил и зарычал, ощетинившись, глядя на дверь. Из главного зала донесся громкий, металлический скрежет.
– Ева, – тревожно сказал Элай. – Сканеры показывают движение. Одно. Крупное. Энергетическая подпись… похожа на ту, что была у «объектов» в криокапсулах, но… сильнее.
Ева медленно повернулась, ее рука легла на рукоять клинка. В дверном проеме возникла фигура.
Он был высоким, под два с половиной метра. Его тело, когда-то, должно быть было человеческим, но теперь оно было искажено мускулатурой, раздутой до чудовищных размеров. Кожа была серой, покрытой шрамами и стальными имплантами, вживленными прямо в плоть. Глаза святились тусклым красным светом. Это был один из «Адамов». Но не тот, что был убит. Этот был жив. И он смотрел на Еву с холодным, безразличным любопытством хищника, видящего новую добычу.
– Он должен был быть мертв, – прошептал Элай. – По всем показателям…
Адам сделал шаг вперед. Его движение было плавным, мощным, заполняющим собой все пространство небольшой комнаты. Он не рычал, не издавал звуков. Он просто смотрел.
– Ева, уходи. Твоя задача – данные. Они у тебя. Уходи сейчас же!
Но уйти было некуда. Адам перекрывал единственный выход. Ева оценила его. Его масса, его импланты. Лобовая атака была самоубийственна. В этом кабинете не было места для маневра.
Адам двинулся на нее. Не бегом, а неспешным, уверенным шагом, будто знал, что ей некуда деться. Мрак, храбрости которого можно было позавидовать, бросился ему навстречу с яростным лаем, пытаясь вцепиться в ногу.
Адам даже не взглянул на него. Он просто двинул ногой, как человек отшвыривает назойливого щенка. Удар был страшной силы. Мрак с визгом отлетел в стену и затих, обмякнув.
Что-то внутри Евы дрогнуло. Холодная логика отступила, уступив место чему-то новому, яростному, это был гнев.
Она не стала стрелять.
– Сканирование— выкрикнула Ева. [«ПИК ЭМИ – ОПАСНО ДЛЯ ЕГО КОНТУРОВ ПИТАНИЯ»]
Она знала, что плазма его не возьмет. Она рванулась вперед, не к нему, а вдоль стены. Адам, следуя за ней, протянул свою ладонь, размером с ее голову, чтобы схватить.
В последний момент она оттолкнулась от стены, совершив почти акробатический кульбит над его рукой, и вонзила энергоклинок ему в плечо, в щель между имплантом и мышцей.
Впервые Адам издал звук – низкий, яростный рев. Он не был криком боли, а скорее воплем оскорбленного величия. Он рванулся, вырывая клинок из ее рук, и швырнул его в стену, где тот, погаснув, вонзился в металл по самую рукоять.
Ева приземлилась, лишенная основного оружия. У нее оставался только пистолет. Она сделала выстрел. Плазменный сгусток ударил Адаму в грудь. Имплант раскалился докрасна, но не пострадал. Он лишь еще больше разъярил его.
Она отступала, стреляя снова и снова, целясь в голову, в суставы. Он шел на нее, как танк, отбрасывая удары, как назойливых мух.
– Ева, его импланты! – закричал Элай. – Они питаются от внутреннего источника! Всплеск энергии, когда ты стреляешь! Ты его не ранишь, ты его подпитываешь!
Она прекратила стрельбу. Отступать было некуда. Спиной она уперлась в стол доктора Шоу. Рука нащупала на столе что-то тяжелое и холодное. Старый, массивный огнетушитель.
Адам был уже в двух шагах. Его красные глаза сияли торжеством.
Ева не думала. Она действовала на инстинктах. Она схватила огнетушитель и изо всех сил швырнула его не в Адама, а в гниющий силовой кабель, находящийся на потолке. Прогнившие крепежи рассыпались, с оголившимся кабелем и упал прямо на Адама, на его мокрое от плазмы тело.
Короткое замыкание.
Импланты на груди Адама вспыхнули ослепительно белым светом. Раздался оглушительный хлопок, и его могучий торс разорвало изнутри. Он застыл на месте, его красные глаза погасли, и он рухнул на пол, как подкошенный, все еще испуская дым и запах горелой плоти и пластика.
Тишина. Ева тяжело дышала, прислонившись к столу. Ее руки дрожали. Она посмотрела на Мрак. Щенок шевельнулся, скуля, и попытался встать. Сломанная лапа, ушибы, но жив.
– Ева… – голос Элая был полон неверия. – Ты… ты уничтожила его.
Она не ответила. Она подошла, выдернула свой клинок из стены и подошла к Мрака. Осторожно, ее пальцы нашли перелом. Она достала из кофра небольшой регенерационный спрей и шину, зафиксировала лапу. Мрак терпел, глядя на нее своими синими глазами, полными преданности и боли.
– Данные получены, – наконец сказала она Элаю, ее голос вновь обрел привычную твердость, но в нем появилась новая, стальная нота. – Цель достигнута. Выдвигаюсь к следующей точке. «Феникс-7».
– Подожди, отдышись. Ты ранена?
– Функционирую в пределах нормы, – ответила она, поднимаясь. Она взглянула на поверженного Адама, на его чудовищное тело – памятник гордыни и страху его создателей. Она была другой. Она была Евой. И она не просто выживала. Она шла, чтобы исправить их ошибки. Забрав жесткий диск и подхватив на руки скулящего Мрака, она вышла из кабинета доктора Шоу, оставив позади наследие «Валькирии-2» – наследие крови, отчаяния и одной-единственной надежды.
Глава 4: Голос из прошлого
Тишина на «Ковчеге» была иной, чем на мертвой планете. Она была натянутой, как струна, готовой лопнуть от малейшего напряжения. Элай Лис ощущал ее физически – тяжелым взглядом дежурного офицера на командном мосту, щелчком заблокированной панели доступа, краткими, ничего не значащими ответами коллег, которые еще вчера делились с ним данными. Странная «авария» с системой жизнеобеспечения в его отсеке была не несчастным случаем. Это было предупреждение. Четкое и недвусмысленное: «Мы за тобой следим».
Он находился в своей каюте, крошечном помещении, заваленном схемами и панелями с мигающими индикаторами, которые он собрал для создания незаметного канала связи с Евой. На главном экране замерла последняя полученная от нее телеметрия: стабильная, но с пиками адреналина и кортизола, говорящими о недавнем тяжелом бое. Он знал, что она жива. Она достигла «Валькирии-2», получила данные и движется дальше. Но что именно случилось там, в той горной гробнице, он мог только догадываться по обрывкам биометрики и взрывному росту мышечного напряжения.
Его пальцы пролетали по клавиатуре, очищая и шифруя новые данные для передачи в ближайшее «окно», когда связь с поверхностью была бы наиболее стабильной. Он загружал все, что мог найти о «Фениксе-7» – следующей цели Евы. Данные были скудными. Предполагаемое местонахождение – в зоне, отмеченной на картах как «Болота Скверны». Спутниковые снимки показывали лишь плотное, ядовитое зеленое марево.
Дверь в его каюту открылась без стука. Элай резко обернулся, инстинктивно нажимая комбинацию, чтобы свернуть все рабочие окна.
На пороге стоял Келлер, начальник службы безопасности «Ковчега». Человек с лицом бульдога и холодными, ничего не выражающими глазами. За его спиной виднелись двое его подчиненных в черной униформе.
– Доктор Лис, – голос Келлера был ровным, вежливым, но в нем не было ни капли тепла. – Командор Гаррисон просит вас на брифинг. Немедленно.
– Сейчас не самое подходящее время, Келлер. Я как раз работаю над стабилизацией энергосетей в секторе «Гамма», – соврал Элай, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.
– Командор настаивает, – Келлер сделал шаг вперед, и его Мрак упала на Элайя. – Проблемы с энергосетями могут подождать. Безопасность станции – нет.
Элай понял, что спорить бесполезно. Он кивнул и медленно поднялся, давая себе секунду, чтобы перевести дух и скрыть дрожь в руках. Он вышел из каюты, и двое охранников встали по бокам от него, сопровождая его по узким, ярко освещенным коридорам «Ковчега».