Звёздные рыцари

Глава 1

Планета Скверна

Система BTC-83956АА

2244 год с основания Новой Империи

Зона ответственности Золотой Лиги

Хлопья ядовитого пепла витали в воздухе. Тонны смертоносных веществ покрывали большую поверхность этого мира густыми осадками, уродуя и искажая землю.

Оставалось загадкой, что случилось с этим миром. В составе Империи он точно никогда не состоял. Поэтому, вопрос: “С чем связано нынешнее состоянии планеты, с силами природы или продуктами жизнедеятельности разумных?” – оставался открытым.

Да и не было это важным. Важным было то, что на поверхности этого мира находились залежи элериума. Да, еще одна загадка Вселенной, главное её сокровище находится именно в мирах, абсолютно непригодных для проживания и враждебных ко всему окружающему. А это всегда означало лишь одно – старт очередных Голодных игр. Империи и Императору был необходим элериум. Весь элериум, до которого можно было дотянуться.

Дыша через раз, я припадал на правую ногу и ковылял на северо-запад, сверяясь с наручным коммуникатором. Частично отколотый грязный корпус оголял его внутренности, а покрытый трещинами экран мигал тёмно-зелёными цветами, выводя маршрут в этом забытом бессмертным Императором Мёртвом Мире.

Идти становилось всё труднее. Капли холодного пота скатывались по спине, тяжёлый утепленный комбинезон пропитался кровью и грязью. В правой стороне груди рваная рана, а из ноги вырван кусок мяса, оголяя кость и скверную кровоточащую рану. Драный мутант зацепил когтями, но выданная мне сапёрная лопата разъяснила ему, как он был не прав.

Лопата, хах! Организаторам Голодных Игр не чужд юмор. Чёрный, жестокий и безжалостный. Впрочем, это обычное явление для Империи, где выживает лишь сильный и стойкий, а слабые – умирают или становятся рабами сильных. Естественный отбор во всей своей красе, но такой необходимый, чтобы Империя и дальше существовала. А иначе никак, особенно в этой галактике, где тварей и всех видов ксеносов слишком много и все они хотят попробовать на вкус кровь человеческую.

Выданная мне старая штурмовая винтовка не выдержала свою новую роль, когда, расстреляв весь магазин, я использовал её как дубинку вступив с тварями в рукопашную. Нож сломался после двух ударов. А вот лопатка выдержала! И показала себя весьма неплохо!

Я скривился. Боль в ноге пульсировала и нарастала, кровь мерзко хлюпала в ботинке, будто я шагаю по непроходимому болоту.

Привалившись к поваленному дереву, попытался ещё раз сделать вдох полной грудью. Вышло со скрипом, да и противогаз мешал. Так себе защита от вредоносной среды, да и не так много в воздухе отравленных частиц, чтобы убить быстро. Гораздо быстрее тут можно было сдохнуть от злобных живых тварей, которых здесь было предостаточно. Вот только без противогаза в текущей локации, которая нанесена на коммуникатор с пометкой повышенной опасности, выжить вообще невозможно. Стоит ядовитой пыли попасть в лёгкие и моё, и так плачевное состояние, резко ухудшится. И тогда уже я умру медленно и мучительно.

Надо ж было так не повезти! Да, вся поверхность Скверны была далекой от райских курортов моего родного мира, но в большей её части можно было хотя бы спокойно дышать. Я же попал в один из очагов повышенной опасности, и последние двое суток только и делал, что выживал, пытаясь выбраться за его пределы. И это я еще не обычный человек! Какой же шанс был у просто человека? Думаю, нулевой.

Быстро оглядевшись, прислушался к звукам мрачного леса. Лёгкий ветер гулял средь деревьев, трепля листву и поднимая в воздух завихрения пепла. Странно, но в месте, где гарантированно мог умереть человек, растения чувствовали себя весьма комфортно.

Нельзя останавливаться. Кровь – маяк для местной фауны, они чуют её за милю и выйдут по следу. Но немного времени у меня есть.

Регенерационный гель, выданный мне в скудном комплекте участника, по своему сроку годности приказал долго жить. Этот небольшой тюбик должны были утилизировать ещё двадцать лет назад, но зачем это делать, если можно отдать идиотам, которые пойдут в первую волну Голодных Игр и которых не жалко? Экономия огромного бюджета Империи всегда заботила чиновников и клановых господ!

Я тихо хмыкнул от своей же шутки и, медленно опустив взгляд на ногу, закусил губу. Время убегало, как вода, медлить нельзя.

Резко сорвал пропитавшуюся плёнку геля с раны и с трудом устоял на ногах, не свалившись от боли. В глазах пробежали искры, по голове будто громовым молотом ударили.

Теперь осталось дело техники – аэрозоль от заражения, запах которого способен убивать лучше, чем обеззараживать (хорошо, что я в противогазе), а потом ещё одна порция геля. Час-два мне это выиграет, затем придётся повторить, но истратить уже весь запас.

Всё это действо заняло у меня считанную минуту. Гель быстро схватывался, а аэрозоль нейтрализовал вредоносные свойства пепла, попавшего в рану, хотя и подарил новую порцию острых ощущений.

Костеря жлобов-организаторов, а также всю их семью до седьмого колена, я закинул тюбик и баллончик в прохудившийся, дырявый рюкзак, выпрямился. Боль отступала, но накатывали волны слабости, что тоже решаемый воп…

Хруст в тишине леса прозвучал словно бой колокола. Я замер и выхватил из заляпанного в грязи чехла саперную лопату. Противогаз ограничивал обзор, но не мешал слуху. И то, что я услышал, мне категорически не понравилось.

– Сука… – эх, слышали бы меня сейчас мои воспитатели. Негоже наследнику рода Ястребов так выражаться. Хотя… Живы ли они еще?

Вой шакалов уже стал привычен за эти безумные двое суток. Творения мёртвых миров омерзительны по своей природе, но шакалы явно входят в двадцатку худших из них в данном мире, хотя и являются далеко не самыми сильными. Да, нам дали полистать небольшой массив информации по миру, прежде, чем выбросить на произвол судьбы. Во славу Империи и Императора, конечно же!

Стайные твари, по десять и больше особей. В холке чуть ниже имперских мастифов, жилистые и мощные, а в довершении отравленная слюна и крепкий подшёрсток, который и не каждая пуля берет.

Я вскочил на ноги и сорвался на бег, игнорируя боль. Адреналин бурлил в крови, подгоняя тело действовать, мысли о том, чтобы лечь и просто сдохнуть окончательно испарились. Тем более, что я уже был на окраине опасной зоны и относительно чистый воздух был совсем рядом.

Деревья проносились перед глазами, позади звучал приближающийся вой, но я гнал во всю силу, как только мог. Я понятия не имел, куда я бегу, лишь одна мысль подгоняла меня, ритмично пульсируя в мозгу в такт с сердцем: «Прочь! Прочь!!!»

Показался просвет. Лучи красного, умирающего солнца были моим маяком в этом пепельном аду, а стоило мне выбежать из леса, как я увидел… высокий обрыв.

Вдох-выдох, лёгкие горят. Я смотрел на далёкую землю внизу и понимал, если упаду с такой высоты, то на этом всё и закончится.

За спиной хрустнула ветка. Медленно, оттягивая момент неизбежного, я обернулся и увидел стаю. Вольготно, будто короли этого мира, шакалы вынырнули из-за деревьев и стали обходить меня полукругом, отрезая путь для побега. Девять пар красных глаз, голодных до человеческой плоти, пылали безумием. С ужасающих клыков полураспахнутых пастей капала слюна со сгустками кровавой пены. Парочка из них потрёпаны, а значит я не первый, на кого эта стая вышла. Но судя по их количеству, тому человеку смертельно не повезло.

Я бросил ещё один взгляд на обрыв. Нет, слишком высоко…

С неким вздохом облегчения, скинул рюкзак и стянул противогаз, бросив на свой баул. Ветер дул из-за спины и сдувал падающий пепел в сторону леса, дышать здесь с опаской, но можно, о чём сигналил желтый цвет коммуникатора на запястье. А мне сейчас очень нужен хороший обзор.

Изнуренное тело слушалось с трудом, но я крепко сжал лопатку и криво усмехнулся. Эсквайр Виктор из клана Ястреба, такую судьбу тебе подготовила судьба? Вместо родового Астрального Жала – в руках жалкая лопатка, вместо верных Стражей за спиной – бездонная пропасть, вместо славы и подвигов – забвение и нелепая смерть.

Что ж, как говорил мой нянька Ульрих: “Двум смертям не бывать, а одной не миновать!”. Поэтому я, отбросив страх и приглушив разум, зарычал как дикое животное и ринулся на ближайшего шакала в безумной атаке. Тот заподозрил неладное, но слишком поздно. Добыча стала хищником, а не самая качественная сталь сапёрной лопаты превратилась в грозное оружие, удел которого не копать траншеи, а убивать!

Мне хватило скорости и сил, чтобы занести своё орудие и нанести удар, но результатом стал лишь скулёж шакала и ничего более. Шкура твари была слишком прочной, лезвие лопаты оставило лишь едва заметный кровавый след. Я был “пустой” с момента высадки, когда пришлось отбиваться от стаи местных зверей, поэтому полагаться я мог только на свою физическую силу, которая таяла каждую минуту, утекая из меня вместе с кровью из ран.

А затем зверь Мёртвого Мира ответил. Мощная лапа со свистом, рассекая воздух, ударила с такой силой, что меня изломанной куклой отбросило к краю обрыва. Грудь обожгло нестерпимой болью, воздух застрял где-то в лёгких и я не мог сделать и вдоха, закашлявшись. Толстый уплотненный комбинезон с металлопластиковыми вставками частично сдержал удар, но сама ткань порвалась в лоскуты, оголяя уже ранее пострадавшую грудину. Когти твари рассекли кожу до мяса, оставив ужасающую рану. Но, по крайней мере, сердце мне не вырвали.

Ликующий вой шакалов звучал где-то на задворках сознания, сопровождаемый звонов в ушах. В слезящихся от боли глазах всё двоилось, но я разглядел медленно подкрадывающуюся ко мне тушу. Вожак решил сам добить меня. Он не торопился, будто смаковал момент, пока добыча истекает кровью. Пока она страдает, а он упивается своей звериной силой. Остальная стая не двигалась, держась в отдалении и скаля клыки.

Трясущейся рукой я подтянул к себе лопатку и попытался подняться, но всего, чего я добился – встал на одно колено, спиной к обрыву.

Встань! Борись!!!

Прохладный порыв воздуха лизнул моё потное лицо, а губы тронула лёгкая, невеселая улыбка. Всё, Виктор, время принять свой последний бой…

Я вытянул трясущуюся руку с лопаткой в сторону вожака.

– В жизни – война. В смерти – покой. Нет для нас дороги другой, кроме дороги чести. Да прольется смерть над головами врагов наших!!! – с потрескавшихся губ, болью отдаваясь в горле, сорвались когда–то услышанные слова. Клич Звёздных Рыцарей, одним из которых я так мечтал стать. – Давай тварь! ЧЕГО ТЫ ЖДЁШЬ?!

Вожак прыгнул. Стремительно, резко, как и подобает хищнику. И я, неожиданно для самого себя, выжал остаток несуществующего резерва из полусформированного Источника, буквально отдавая последнюю жизненную энергию. Или я сдохну от истощения потом, или сдохну прямо сейчас от зубов твари. Выбор невелик, поэтому предпочту захватить с собой в ад это отродье. Челюсти твари сомкнулись на моём левом предплечье, которое я выставил вперед, принеся с собой натуральную агонию. А кромка лопатки засветилась бледным золотистым светом, когда энергия Источника перетекла из меня в дрянной инструмент, заменивший мне сейчас оружие. Я применил первое и самое простое умение любого одаренного, доступное даже тем, кто еще не до конца сформировал свою первую Звезду – «Выброс энергии».

И не теряя времени тут же ударил снизу вверх, крича от боли и ярости, прямо в слабозащищенную шею твари, которая прямо сейчас пыталась перекусить мне руку. Спаренный хруст костей раздался практически одновременно. Мощные челюсти твари справились с костью предплечья моей левой рукой, а напитанная силой лопатка разрубила позвоночник твари.

Я шумно выдохнул и перекатился в сторону, чертыхнувшись от боли, когда попытался опереться на искалеченную руку. Сил у меня хватило только чтобы встать на колени, но я всё-таки умудрился подняться на ноги и выпрямиться во весь рост. Свет на лезвии лопатки погас, восемь пар пылающих глаз уставились на меня с ненавистью и… страхом? Я смотрел им в глаза, молясь про себя всем известным мне богам, чтобы только не потерять сознание.

Сколько это продолжалось? Не знаю… Для меня всё растянулось в один единственный тягучий отрезок без начала и конца, а затем твари, неуверенно порыкивая, попятились к кромке леса. Сначала медленно и неуверенно, но затем, развернувшись, рванули назад со скоростью молнии. Секунда и я остался один, наедине с обезглавленной тварью и холодным ветром Мертвого Мира.

А затем, край обрыва, на котором я стоял с шумом обрушился вниз. Вместе со мной и трупом шакала-вожака…

Летел я красиво, спиной вниз с распахнутыми в сторону руками, и четко, как в замедленной съемке видел, как отдаляется обрыв. Видел летевшего вслед за мной вожака и слышал завывание ветра, чувствовал телом упругие потоки воздуха, всё сильнее ускоряясь…

Свет солнца померк в тот же миг, как я влетел в крону желтых листьев деревьев внизу. Глухой удар в спину принёс ещё больше боли, разрывая сознание на куски, а за ним последовал целый каскад других столкновений. Я слышал и чувствовал, как трещат кости. Сил кричать уже не было. Только мысленно орать от боли и ярости и какой-то слабой частью самого твердить, чтобы это наконец-то закончилось. И я выжил… Не знаю, откуда появилась это яростное желание выжить! Но я внезапно понял – эсквайр Виктор из клана Ястребов не умрет! Не сегодня!!!

Глухой удар ознаменовал конец падения. Жёсткая земля приняла меня в свои объятия, и я был всё еще жив. Левую сломанную руку терзала нестерпимая пульсирующая боль. Глаза заливала кровь, а воздуха не хватало. Я сипел, будто дышал через трубочку.

Как я ещё не умер – загадка для меня самого. С такими ранами краше в гроб кладут и пусть я себя не видел со стороны, но уверен, что представляю собой живой труп.

Одно было хорошо – кровь, что застилала глаза оказалась не моя. Прямо передо мной висел на дереве мёртвый вожак. Сломанные его тушей ветки пробили крепкий подшерсток, пронзив грудь и живот безголовой твари. А его оторванная башка валялась у меня у ног, а из его раскрытой пасти капала кровь, создав уже небольшую лужицу среди жухлой травы.

Мне часто доводилось слышать, что на пороге смерти у человека перед глазами пролетает вся жизнь. Что ж, теперь могу утверждать, что это действительно так, но вместо калейдоскопа моей жизни я вспомнил лишь свои собственные слова, будто выточенные многовековые догматы. Слова, что зазвучали, как мантра, которую я повторял в трудные минуты пребывания на этой жестокой планете:

Год на то, чтобы выжить! Год на то, чтобы стать сильнее! Ровно год, чтобы победить в Голодных играх и спасти свою семью!

А затем, как видение, мне явились лица матери, бабушки и сестёр, ожидающих моего возвращения. Их счастливые улыбки меркли, из горящих глаз уходила жизнь, а их мёртвые тела сжигали в крематориях Тауруса. Без меня они не справятся. Смерть… Вот, что ждёт их… И вечное забвение для клана Ястребов.

Мне нельзя подыхать сейчас! Не вот так, почти сожранным искаженными созданиями Мёртвого Мира! Вставай, Виктор! ВСТАВАЙ!!!

С неимоверным трудом я сделал вдох, закашлявшись кровью, и нашёл в себе силы перевернуться. Левая рука отдалась такой болью, что хотелось выть, но я закусил нижнюю губу и терпел. Подогнуть под себя колени было тем ещё испытанием, но я смог сделать и это. Тяжело, невыносимо больно, но я смог…

Я должен идти… Должен выжить… Добыть элериум, выжить… Да…

В каком–то бреду безумия я сделал слабый шаг, затем второй, и пошёл не разбирая дороги. Коммуникатор был почти сломан, экран моргал и трещал, противогаз и рюкзак остались где-то позади. Но правая рука продолжала сжимать саперную лопатку, которую я так и не выпустил даже во время падения. Сколько я так смогу пройти? Не знаю, но нужно пытаться. Моя семья ждёт… Они верят в меня…

Но как бы я не боролся за жизнь, идти становилось всё труднее. Слишком много я потерял крови. Слишком сильно болели раны и сломанные ребра. Всё чаще мне приходилось делать остановки, переводить тяжёлое хрипящее дыхание и выплёвывать сгустки крови.

И будто в насмешку судьбы, где-то вдалеке зазвучал вой стаи. Другая стая почуяла кровь и убежать от них я не смогу при всём желании. Впрочем, лучик надежды появился также неожиданно, как и затихший вой преследователей.

Я добрёл до пещеры, в которую при всём желании твари не смогут забраться всем скопом. Слишком узкий вход, частично заваленный обрушившимся сводом, им придется заходить по-одному и, возможно у меня есть шанс отбиться в узком скальном коридоре. А может они вообще не пролезут. И это было моё возможное спасение. Хотя странно… Слишком правильный прямоугольный вход, слишком ровные стены. Человек поработал над этим проходом? Но, откуда здесь люди?

Я залез в узкий проход, между чёрт знает когда оказавшимися здесь валунами, задев распоротой грудью и пострадавшей рукой острые камни. С пересохших губ сорвался болезненный стон, а спустя десяток секунд я оказался в темноте. Лучик света снаружи пробивался внутрь, но его было так мало, что меня окружала непроглядная тьма. И тем сильнее было моё удивление, когда я увидел в конце этой темноты лазурное сияние. Слабое, пульсирующее, оно манило, как маяк в густом тумане.

Вой шакалов снаружи звучал приглушённо, но они были уже близко и точно вышли на след. Путь назад отрезан и я даже задался вопросом: а будут ли они ждать меня или уйдут? Проверять не хотелось, но если пересижу в этой пещере, то придётся. Остаётся только молить бессмертного Императора, чтобы они ушли.

Засунул лопатку в чехол на поясе и опираясь уцелевшей рукой на прохладную и влажную каменную стену пещеры, двинулся вперёд. Меня всё сильнее тянуло в сон, хотелось прилечь и отдохнуть. Перевести дыхание, прикрыть глаза, а потом проснуться и идти дальше. Но я знал, что если сделаю это, то умру. Нужно оставаться в сознании, чего бы это ни стоило!

Лазурный свет становился ближе, его пульсация завораживала и обжигала привыкшие к темноте глаза, и только пройдя неизвестное мне расстояние, я понял – он сиял недостаточно сильно. Край стены обрывался, открывая проход вправо, и именно откуда шёл свет. А стоило мне завернуть за угол, как пришлось сразу же прикрыть глаза.

Что это? Элериум? Но откуда он здесь?! И почему он сияет столь ярко?! И почем свет лазурный, если всем известно, что элериум светит золотистым светом?

Неужели я и правда нашёл столь желаемый и необходимый элериум, который почему-то не был никак нанесён на разметку коммуникатора. А подобный свет – я медленно приоткрыл глаза, чтобы не ослепнуть – означал богатую друзу!

И тем сильнее был мой шок, когда эти мысли оказались ошибочны. Место, что открылось моему взору не было месторождением элериума. Нет, пройдя десяток шагов, я оказался в самом натуральном каменном зале. Небольшом, но явно рукотворном, а значит и догадка о входе не была ошибкой.

Оглядевшись и высматривая детали этого… убежища? Я вдруг усомнился, что действительно жив, а всё это лишь продолжающиеся сон. Кошмар наяву, где шакалы вновь гонятся за мной, а это место всего лишь островок моего сознания.

Потому что было слишком тяжело поверить собственным глазам и тому, что я видел. А я видел прямо сейчас обломки искореженных элементов силовой брони Звездных Рыцарей, что должны сиять подобно серебру, но сейчас покрыты слоем ржавчины и пыли. В валяющееся на полу, будто вросший в камень, легендарный полуавтоматический “Каратель”. Пустые гильзы разбросаны вокруг. Одну из них я, с трудом нагнувшись, поднял и приблизил к глазам. И увидел, что на ней был выбит знак Федерации. Существовавшей еще до периода Тёмной Эпохи…

Такой же символ, восьмиконечную звезду, кто-то нарисовал на стене пещеры. И я сомневаюсь, что сделано это было краской, если судить по подтёкам, да и символ Федерации в оригинале был небесно-голубым, а не бурым.

Помимо элементов силовой брони и оружия, я увидел одиноко стоявший в центре зала стол. Каменный, будто вытесанный из целого куска породы, мощными ногами врастая в пол. На нём лежала половина шлема, края которого словно выжгли кислотой, а оставшийся красный, взирающий с холодной решимостью визор, покрыт вереницей трещин.

То, что освещало мой путь в темноте пещеры находилось рядом. Неизвестной природы кристалл, который мне никогда не доводилось видеть. Он был идеальной формы, тогда как природный элериум находили кусками и обломками, а этот… Он был словно обработан рукой мастера. Края без единой выщербины или скола, его заострённые концы были идеально ровными, а внутри пульсировал тот самый лазурный свет. Такого быть не должно. Не должен кристалл элериума выглядеть так, словно внутри него бьётся живое сердце!

И тем не менее, это было моё спасение. Сопряженное с везением и большим риском, но спасение. Всем известно, что элериум, помимо всех других своих чудесных свойств, способен излечивать раны одаренных и я прямо сейчас должен это выяснить на собственном примере.

На последних силах, подтягивая к себе ногу, ранее обработанную и вновь давшую о себе знать, я приблизился к кристаллу и замер перед ним, облизнув губы.

– Да поможет мне бессмертный Император…

С этими словами я протянул руку и коснулся пальцем острой грани кристалла, готовясь ко всему. К возможной мутации, которая превратит меня в чудовище. К тому, что тело не выдержит энергии «странного» элериума и я погибну. И к возможности, что этот дерзкий и безумный шаг сможет спасти меня. Дать мне силы для дальнейшей борьбы…

Острый конец кристалла проколол кожу на пальце столь легко, словно нож. Капля густой крови сорвалась вниз, а стоило ей коснуться оболочки кристалла, как в голове прозвучал звук, будто лопнула струна. Столь мощный, он оглушил меня, заставил закричать от неожиданности, а затем… Кристалл вспыхнул ярким светом. Он затопил весь зал пещеры, обжигал раны и будто саму душу.

Вновь появилось ощущение стремительного падения, как с обрыва, но оно закончилось столь быстро, как и началось. А когда свет, поглотивший меня полностью, исчез, то я увидел…

Багровые небеса, пылающие от огня. Невероятных размеров ураганы рвут на куски огромные горы, взлетают вверх целые пласты ржавой земли. Вокруг творилось настоящее безумие, внушающее натуральный ужас, но хуже всего было то, что я находился в окружение мёртвых и живых чудовищ. Им не было конца и края, их число застилало горизонт полыхающего в небе чёрного солнца. А трупы вокруг меня было невозможно сосчитать. Сожженные, разорванные на части, с отрубленными головами и выпущенными зловонными кишками. Кровь всех цветов была повсюду, куда не брось взгляд. И я находился в центре этого побоища, зная, что это только начало.

Твари всех мастей, как превосходящие ростом человека, так и достигающие размеров собаки, рвались ко мне целой толпой. Омерзительные по своей природе, изуродованные внешне и внутренне, эти существа вызывали лишь презрение и ничего более.

Демоны. Я не знал, откуда пришло это осознание, но что-то внутри меня сразу поняло – кто это!

Среди них возвышались громадные краснокожие и рогатые командиры – Лорды, вооружённые монструозными горящими огнём мечами. Глотая пыль и истекая гноем из разлагающихся тел, спешили пузатые Осквернители, распространяя свою вонь на многие мили. Плавно, будто плывя по воздуху, с грацией искуснейших жриц любви шли Суккубы, держа в руках металлические кнуты с шипами.

Много… Очень много демонов всех мастей и видов. И все они желали мне смерти. Их горящие огнём глаза пылали неудержимой злобой и голодом до человеческих душ. Но я… Не боялся их.

Страха не было вообще. Лишь решимость и верный силовой клинок, по имени Миротворец, что прошёл со мной бесчисленные демонические миры Бездны, сжимаемый окровавленной перчаткой силовой брони. А ещё холодная ярость. Я чувствовал к демонам неописуемую праведную ненависть, сжигающую саму душу. Ярость растекалась по моим венам подобно магме, дарила силы сражаться и убивать. Убивать столько, чтобы все миры Бездны захлебнулись в реках демонической крови, а сердца королей этих отродий сжимались от ужаса, ведь я приду и за ними!

Я – Звёздный Рыцарь! Я – разящий клинок человечества! Я – надежный щит, кто прикроет слабых и беззащитных! Я – ярость и гнев рода людского! И пусть против меня объединятся бесконечные легионы демонических тварей, я уничтожу их всех и каждого! Таков мой долг! Такова моя клятва! Такова моя ВОЛЯ!!!

В моей груди размеренно раскрутилось уникальное Созвездие, готовясь отдать хозяину всю свою силу, и я сделал шаг вперёд, раздавливая отрубленную голову демон-лорда подошвой силовой брони. Во все стороны полетели остатки его мозгов и осколки костяной короны.

Багровые небеса потемнели, скованные образовавшимися тучами. Ударил немыслимый силы гром, поднялся шквальный ветер.

Ещё шаг. Земля, удобренная кровью, задрожала и застонала, словно боялась того, что произойдёт дальше.

Шаг. Покрытый кусками демонической плоти клинок вспыхнул яркими белоснежными молниями, а отродья Бездны замерли в нерешительности. В рядах омерзительных тварей, внушающих трепет одним своим видом, прокатилась волна страха.

Вновь и вновь ударял гром и грохотали в небесах белоснежные молнии, будто бой барабанов войны. Войны, что никогда не закончится, покуда жив хотя бы один человек или демон…

Глава 2

Резко распахнув глаза, я с громким криком подкинулся с пола и, привалившись к каменной стене, тяжело задышал. Мысли путались и разбегались, а звон в ушах постепенно стихал. Лишь учащённое биение сердца отдавалось в висках, как после пробуждения от кошмара.

Всё белье пропиталось холодным потом, почему-то нещадно чесалась кожа. Но в данный момент мне на эти неприятные ощущения было абсолютно плевать.

Где я?! Что это за место?! И почему так темно?!

Крутя головой из стороны в сторону, я недоуменно осматривался, кривясь от головной боли. Мне казалось, я видел здесь куски силовой брони Звездного Рыцаря?! А “Каратель” на полу? А пустые гильзы?! Я ошеломленно огляделся. Ничего… Лишь горки серой пыли. Приснилось? Или нет?!

Вопросы сыпались, как из пулемёта, но ответа на них не было. Неужели я… Стоп, а почему мой комбинезон порван, весь в крови, пыли и грязи? Я помню… Я помню… Чёрт!

Я Звёздный Рыцарь! Я Разящий Клинок человечества!!!..

Раздался воинственный рёв, пробирающий до самых кишок, а голову прострелила адская боль. Настолько сильная, что я обхватил её и сжал пальцами волосы.

Ч-что это было, мать его?!.. Откуда этот вопль?..

Боль постепенно стихала, я сидел на каменному полу и приходил в себя. Больше никаких криков не было. Похоже, я схожу с ума и надо бы показаться мозгоправу… если бы такой здесь был. Так быть не должно, или это влияние Мёртвого Мира?

Стараясь дышать ровнее, я оторвал взгляд от пола, заметив лазурный свет. Чистый, но слабый, что вновь ввело меня в некий ступор.

Медленно и неуверенно, будто в горячке, я поднял взгляд и увидел каменный стол. На нем раньше лежал шлем от силовой брони Звёздного Рыцаря – сейчас вместо него была кучка пыли, а вот идеальный кристалл элериума странного лазурного цвета, каких мне никогда не доводилось видеть ранее – находился на своем месте, на ровной каменной поверхности стола.

Именно кристалл освещал эту зал-пещеру, но его свет с каждой секундой угасал всё сильнее, погружая окружающее пространство во тьму. Прямо сейчас кристалл осыпался крошкой, как будто с него слой за слоем осыпался песок. А ведь такого быть не должно! Мелкие песчинки спадали с него, медленно, но постоянно, словно он… умер или разрядился?

Горечь осознания в один момент затмило непонятные провалы в памяти.

Боль почти полностью отступила, я встал на ноги, огляделся и даже прошёлся по залу, подмечая всё больше деталей и еще раз зависнув посреди зала, глядя на нарисованный на стене герб Федерации. Он тоже никуда не делся.

Вернув внимание на идеальный кристалл, облизал сухие, потрескавшиеся губы и кивнул своим мыслям. Специальные перчатки для контакта с элериумом остались в моем потерянном рюкзаке, но я всё же решился не оставлять этот кристалл здесь.

Убрав руки в рукав грязного комбинезона и оттянув его насколько возможно, постарался взять кристалл. Вот только, стоило мне его коснуться, как тот мгновенно осыпался крошкой. Мелкие пылинки взметнулись вверх, и всё вокруг мгновенно погрузилось в темноту.

– Блеск… Просто блеск! Поздравляю, Виктор, ты уничтожил что-то непонятное, но точно очень ценное! – мой разочарованный шепот разошёлся слабых эхом.

И всё же это было странно. Не должны кристаллы элериума осыпаться… вот так! Никогда о таком не слышал и не видел! Ладно, что произошло, то произошло. Нужно выбираться из этого места и благо я видел слабый отсвет в углу помещения.

Приходилось тщательно следить, куда переставлять ноги, чтобы не споткнуться, и на ощупь хвататься за стены пещеры. Выход был недалеко, в него вполне боком мог протиснуться взрослый мужчина, и я поскорее поспешил наружу. Вот только… В момент, пока вылазил, почему-то словил дежавю, будто делал так не один раз – как-то я этой пещере же оказался, да? – но довольно часто. Было странное чувство, словно родное укрытие покидаю. Хрень какая-то…

Я обернулся напоследок и увидел, как в полной темноте пещеры герб Федерации на мгновения моргнул лазурным светом, как будто… прощаясь… или же обращая на себя внимание. Я протер глаза и посмотрел еще раз в ту сторону. Ничего. Кромешная тьма. Наверное, показалось.

Я снова направился к свету и уже почти было зашел в проход, когда вспомнил еще кое-что, отчего меня бросило в холодный пот… Точно!!! Там же меня должна ждать стая шакалов! Я быстро отшатнулся от входа и прижался к стене, прислушиваясь. Странно… Снаружи не рычания, ни воплей, ничего, только слабое завывание ветра.

Так, стоп! Разум постепенно возвращался ко мне, и я задрал разорванный левый рукав комбинезона. Мне же кость перегрыз шакал! Но… всё, что я увидел, это шрам на запястье, опоясывающий всю руку. Да, корявый, да уродливый, но на вид ему было уже, я бы сказал, год точно! А еще кость была цела и ни единым, самым малейшим дискомфортом, не напоминала о переломе!

Следующим я осмотрел разорванную ногу – такой же застарелый шрам, без малейших признаков воспаления. Грудь? Также шрамы, причем совсем старые.

Что за чёрт? Я бы сказал, что все это мне приснилось, но во всех этих местах, что я изучал, комбинезон был разорван и пропитан кровью. Моей кровью!

Еще одна страшная мысль пришла мне в голову, и я поднес к глазам многострадальный коммуникатор, что висел у меня на запястье правой руки. Пришлось пару раз по нему стукнуть и надеется, что он не развалится окончательно. Помогло. Пару раз моргнув, треснувший дисплей зажегся. На экране была дата: «26 марта 2224 года».

Я шумно выдохнул от облегчения. Ну, во-первых, это было общегалактическое дата и время. Как-то не было у меня времени, да и желания, переключать его на местное. Хотя, по факту, Скверна находилась на орбите, почти идентичной планете-праматери человечества – Земле, с которой и был взят стандарт времени. Кажется, здесь год был дольше всего на двадцать два дня. Кстати, сила притяжения была больше всего на 3 процента… Зачем мне эти воспоминания, ведь радовало меня другое. Судя по компьютеру, в отключке я был всего семь дней, а не год – как можно было предположить по заросшим ранам на моем теле.

Один за другим появлялись следующие вопросы. Почему я не умер от жажды? Почем шакалы не зашли внутрь пещеры? Что, вообще, со мной произошло?!

Я прислушался к ощущениям. А ведь мне хотелось пить. Желание было еще вполне комфортным, есть же не хотелось совсем. Как будто, я просто проснулся утром, в обычной обстановке и всё, что мне сейчас нужно – это кружку крепкого ароматного кофе. М-да, Виктор, утренний кофе тебе точно не видать еще долго.

Однако, проблема нарисовалась сама собой. Рюкзак я потерял, а ведь в нем находилась и флага с остатками фильтрованной воды и двенадцать брикетов армейского сухпайка. Ну, кроме таблеток для обеззараживания, без использования которых местную воду – даже ту, что находится вне опасных зон условно-пригодна для питья, пить строго запрещалось.

Я снова уставился на древний коммуникатор. Выглядел он откровенно хреново еще в момент вручения его мне на борту «Астории» – огромного супер-грузовика Золотой Лиги, переоборудованного под некое подобие десантного корабля. Именно с борта этого и других таких же убогих корыт и начался путь таких же убогих людей на Скверну…

Так вот, возвращаясь к коммуникатору. В повышенном энергетическом поле элериума большинство электронных устройств не работало. Это сразу отметало использование энергетического оружия. Только холодняк и огнестрел. Только хардкор. Эти же коммуникаторы изготавливались по какой-то древней, почти староземной технологии и могли «выжить» в поле элериума. Да, они были громоздкими, да тяжелыми, но они работали. И, похоже, для моего коммуникатора это была далеко не первая высадка в Мертвом мире. Несмотря на свое внешнее убожества, стоил он немало, а Золотая Лига не любила выбрасывать деньги на ветер. Поэтому после окончания экспансии, старые коммуникаторы снимали с трупов бедолаг, кто навсегда оставался в этих проклятых мирах.

Я аккуратно, чтобы окончательно не доломать, щелкал по массивным клавишам, ища на моргающем зеленом экране нужную мне точку. И, слава Императору, я её нашел. Точка сбора «Браво-7» была в сорока двух километрах на северо-запад. Ну да, я совсем немного отклонился от первоначального маршрута. За двое суток я прошел пятьдесят три километра. Неплохо для того, кто чуть не сдох и ковылял последние километры исключительно на силе воли, подпитываемый ненавистью и злобой.

Отбросив в сторону тревожащие мысли, я осторожно выбрался из пещеры. Мне нужно сейчас сосредоточиться исключительно на выживании и дойти до базы. Только так у меня будет шанс выжить и продолжить борьбу.

Снаружи я быстр осмотрелся и глубоко вдохнул полной грудью, после чего тут же закашлялся. Во рту было сухо, как в пустыне, будто я пробежал марафон, а на финише забыл про воду. Всё-таки пить мне хотелось.

– Твою мать… – потрясенно выдавил я из себя, оценив во что превратился комбинезон, и посмотрел на свои грязные, испачканные в засохшей крови и грязи ладони.

Тактические штаны с наколенниками и плотной прокладкой можно списывать в утиль. Из одной штанины, на бедре, вообще будто кусок ткани выдрали и сейчас сквозь неё виднелась покрытая небольшим слоем грязи кожа. Берцы порваны, но ещё послужат, если их заштопать, а вот комбез точно в мусорку. Грудь вся исполосована, ткань на левом плече порвана в лоскуты. Скорее всего, со стороны я похож на какого-то оборванца. Грязного и, скорее всего, вонючего.

Тут и дураком быть не нужно, чтобы понять одну простую вещь – у меня беда с башкой. Точнее провалы в памяти, раз я побывал в знатной мясорубке, чуть не сдох, а сейчас – внезапно здоров и даже бодр. Но почему?! Адекватное предположение было всего одно – пещера и странный кристалл, но что именно там произошло? И может ли это быть связано с тем криком в голове?

Вопросы, вопросы, и опять вопросы! Ладно, Виктор, вдох-выдох! Вдох… Выдох… Найдешь базу, а там тебя осмотрят, тогда и будешь думать, что произошло. Сейчас уж точно нет времени на подобные метания и мысли.

Осмотревшись и примерившись, где в данный момент находится солнце, заодно поискав какие-то знакомые ориентиры, я пошёл в выбранном направлении, слегка забирая вправо, чтобы выйти к обрыву, с которого я так эпично грохнулся. Где-то там должен лежать мой рюкзак, и он мне сейчас точно не помешает. В конце концов, мне идти еще пару суток. И это в лучшем случае, если продолжать тратить на это по шестнадцать часов в сутки.

Оторвав левый рукав по плечо и левую штанину до бедра, дабы не мешались лохмотья, я улыбнулся, представив свой внешний вид, а затем, используя лезвие лопатки, как нож, симметрично отпорол ткань и с правой стороны. Свежий ветерок тут же попытался до браться до моего тела, и я улыбнулся еще шире. Вопреки всему, настроение у меня приподнялось. Возможно, от того, что точно не умру от заражения или потери крови. Температура воздуха составляла тринадцать градусов по Цельсию и свежий воздух бодрил. Ну, значит нужно идти быстрее, чтобы не замерзнуть.

Еще раз сверился с коммуникатором. Опасная зона находилась справа и сзади, впереди, туда куда я шел, дышать можно было более-менее спокойно, также залежи элериума находились в стороне от прямого маршрута. Последнее было важно. Одно дело – бродячие твари, типа шакалов, а другое – группы тварей, постоянно обитающие около большого скопления элериума и защищающие свой ареал обитания.

Вокруг был высокий, но редкий лес. Подлесок практически отсутствовал, а немногочисленные поваленные деревья можно было легко обойти. Поэтому я двигался быстрым шагом, периодически срываясь на бег. Странная бодрость никуда не девалась и это радовало.

Через сорок минут – я вышел к уже знакомому обрыву и через несколько минут понял, что ловить тут нечего. От дохлого шакала осталась только лужа засохшей крови, от моего рюкзака – не осталось даже лоскутка. Плохо, но несмертельно.

Я взглянул на коммуникатор, его экран снова потух, пришлось его еще раз стукнуть. Динамик издал сдавленный хрип и коммуникатор умер окончательно. Впрочем, сейчас это было неважно, свою задачу он выполнил. Я мог ориентироваться по солнцу, да и карту местности я запомнил хорошо. Мне просто нужно было идти вдоль обрыва примерно половину пути, а затем свернуть на запад еще более круто, и там уже, используя небольшую реку, как ориентир, пройти вдоль её русла до самого лагеря.

– Легкотня, Виктор! Особенно для такого сурового эсквайра, как ты! – подбодрил я сам себя и покачал головой. Раньше привычки болтать с собой у меня не имелось. А с другой стороны – мне чертовски необходимо было слышать человеческий голос в этом аду, пусть даже это мой собственный голос.

Громкий вой, принадлежавший отнюдь не стае собак, раздался вдалеке. Столь яростный и одновременно ликующий, что у меня холод пробежал по спине. Новая стая? Слава Императору, вой раздавался слева, с юго-запада, а значит всё, что мне следовало делать – это просто начать свой путь к лагерю, оторвавшись от тварей.

И я сорвался на бег, постепенно увеличивая скорость, внимательно прислушиваясь к ощущениям внутри моего тела. Сейчас мне предстоял отнюдь не спринт, а марафон, поэтому силы нужно было рассчитывать тщательно. Тем более, что воды у меня сейчас нет. Я бежал размеренно, огибая большие препятствия и ловко перепрыгивая через небольшие, а где-то на задворках сознания возникло лёгкое удивление – я раньше бегал по-другому! Нет, моя персональная нянька и наставник Ульрих нещадно гонял меня, в том числе и заставляя бегать, но это было другое. Сейчас сами движения как-то изменились. Шаг стал более плавный, размеренный, спина выровнялась, как у профессионального бегуна, словно моё тело само знало, что надо и как надо!

Деревья и кустарники проносились перед глазами, и я неуклонно удалялся от стаи. Вой тварей становился всё тише и тише, отдаляясь все дальше и дальше, пока, наконец, не затих окончательно. Выбежав на небольшую полянку, я остановился, тревожно прислушиваясь. Ничего, кроме шелеста листвы.

Тело разогрелось в процессе бега и холода я уже не чувствовал. Можно было бы двигаться дальше, но странное чувство внутри меня не давало мне покоя. Учитывая, враждебных тварей вокруг пока не наблюдалось, я мог позволить себе небольшой отдых. Тщательно осмотрев землю, я присел, облокотившись на ствол большого дерева и прикрыл глаза.

Вдох-выдох… Вдох-выдох… Представить, как внутри тебя текут потоки энергии, которые завихряются в районе солнечного сплетения, уплотняясь в виде маленького водоворота. Именно этот условный «водоворот» и является проснувшимся Источником, а на месте этого «водоворота» должна рано или поздно сформироваться моя первая полноценная Звезда. Такая долгожданная ранее и смертельно опасная сейчас.

Да, именно благодаря несформированной Звезде, я могу находиться в Мертвом мире. Повышенный фон планеты может доставлять (и доставляет) мне дискомфорт, но не способен убить меня. Ведь для мой смерти Звезда должна взорваться от перегрузки. А учитывая, что полной Звезды у меня всё еще нет, то и взрываться нечему.

На этом шатком равновесии между обычным человеком и одаренным и строилась вся механика Голодных Игр. В любом Мёртвом мире (до его зачистки) человек мог существовать исключительно в таком неопределенном состоянии – уже не простой человек, но еще не одаренный. Пути назад у инициированного не было – случаев превращения обратно в простого человека науке известно не было, а вот окончательно сформировать Звезду и стать полноценным одаренным, инициированный вполне мог.

Самый простой и быстрый способ – это поглощение чистого элериума, которого в Мертвом мире, по очевидным причинам, было в достатке. Именно поэтому, организаторы Голодных игр не беспокоились, что «их» элериум пропадет – любой инициированный, кто воспользуется этой быстрой «прокачкой», достаточно быстро умрет от элериумного излучения, когда его вновь сформированная Звезда взорвется и сожжет его изнутри в энергетическом взрыве.

Вдох-выдох… Вдох-выдох… Я уже второй раз сталкиваюсь с повышенным излучением в своей недолгой жизни. Первый раз – Перезагрузка Арлекина, где я был вместе с отцом и где, собственно, и был уничтожен клан Ястребов, теперь вот Скверна. И не могу сказать, что даже меня, «недосформированного» одаренного, радовали ощущения.

Много про это я знал еще с детства, ведь у клана Ястребов были хорошие преподаватели. Кое-что рассказали мне уже на борту «Астории», перед самими Играми. Да нам даже выдали бумажные методички, где чёрным по серому были напечатаны основные правила для инициированных и краткая сводка по Скверне. Эта книжёнка осталась в потерянном рюкзаке, но я не о че не жалею. Бумага в ней оказалась жесткая, неприятная.

По сравнению с вновь инициированными, у меня было огромное преимущество. Мой Источник медленно развивался, или как говорил преподаватели – «разгонялся» с самого моего детства, и я привык к нему. При спонтанной инициации же может случиться всякое. Жизнь человека кардинально меняется при этом, и разум иногда не поспевает за трансформацией энергетической структуры, что грозит последствиями – в том числе и летальными.

По факту, в повышенном энергетическом поле элериума, в Мертвых мирах, ВСЕ люди инициируются. Вообще, ВСЕ. «Разгон» Источника начинается у любого человеческого существа. Проблема в том, что у подавляющего большинства он неконтролируемо разгоняется и быстро убивает самого человека. Те люди, которые выживают и становятся теми самими «инициированными», фактически, отличаются от своих более невезучих собратьев тем, что берут под контроль «разгон» Источника и останавливают его, «тормозя» развитие на первом, безопасном этапе.

Казалось бы, что проще – просто не дай Источнику разогнаться. Но это как раз была, возможно, самая большая загадка человечества. И, определенно – самая большая его боль. Люди так и не поняли, как осознанно взять «разгон» под контроль. В галактике существовали, наверное, сотни, а то и тысячи теорий и «проверенных» методов «гарантированной инициации». Ведь в интересах человечества в целом и каждого индивида в частности – успешно проходить инициацию, без риска умереть при ней. Уже на борту «Астории» я слышал множество совершенно безумных историй, как повысить шанс успешной инициации.

Ведь вот, что было странно. Я всегда думал, что для первого этапа Голодных Игр, большинство людей загоняют насильно – что большинство составляют осужденные преступники, каторжники и рабы. Но оказалось, что это далеко не так. Более восьмидесяти процентов, по самым скромным прикидкам, составляли добровольцы. А некоторые авантюристы даже платили взятку за то, чтобы попасть в участники. Безумцы. Ну, или идиоты. И именно среди таких людей распространялись слухи о повышенном шансе инициации. Всю дорогу на Скверну эти странные типы с горящими от возбуждения (ну, или от наркоты) глазами, «делились опытом». Несколько раз ко мне подходили с предложением продать за недорого гарантированный «секретный секрет» успешной инициации.

Но, устроители Голодных Игр знали про инициацию гораздо больше этих несчастных бедолаг, которые искренне хотели кардинально поменять свою убогую жизнь в лучшую сторону. У них была бездушная статистика. Только 0,2–0,3 процента из всех попавших в Мертвый мир успешно проходят инициацию. Всё. Точка. Именно поэтому, никаких сказок о «повышении шанса инициации» нам на борту «Астории» не рассказывали. Зато рассказывали, как повысить шансы выжить тем счастливчикам, которым повезет инициироваться.

И первым правилом было: «Никогда не трогай элериум голыми руками». По идее, тут должно было быть уточнение, причем даже два. Первое – никогда не трогай кристалл элериума. А второе – никогда не трогай кристалл элериума в повышенном фоне Мертвого мира.

Сам посыл «не трогать элериум» был понятен. Только полноценные Звёздные Рыцари могли с помощью чистого элериума увеличивать скорость прокачки своего Источника, формировать Звезды и укреплять Созвездия. По собственной воле, ведь их Источник уже подчинялся их воле.

Первое уточнение заключалось в том, что кристалл элериума отдавал свою энергию при касании инициированному. Именно инициированному, ну или в моем случае – эсквайру, то есть тому, у кого Источник еще окончательно не сформирован. Как будто элериум «хотел» быстрее вывести человека на новый уровень. Вот только, в условиях повышенного фона Мертвого мира это означало гарантированную смерть.

Маленькое пояснение. Что касается меня, и всех урожденных одаренных, тут был нюанс. По опыту человечества, полностью безопасным временем получения Звезды считался возраст восемнадцати лет. Нет, можно было получить первую Звезду (или Звезды, если ты гений) и раньше, но шанс неудачи был прямо пропорционален разнице в возрасте от условных восемнадцати. Как правило, никто не хотел рисковать, ведь кланы всегда играли «вдолгую».

И да, порошок элериума уже мог контролировать даже свеже-инициированный, он уже не имел «власти» над человеком. Собственно, вторая поправка была не совсем очевидно. И вслух не проговаривалась, но о ней знали буквально все. Элериум – самый ценный ресурс человечество. Получить его вне Мертвого мира можно либо за очень большие деньги, либо за привилегии. А здесь, на Мертвом мире, если уж тебе повезло выжить, то взять от жизни нужно все. То есть после организации форпоста, в месте, где излучение падает до условно-безопасного для полноценного одаренного фона, ничего не мешает окончательно сформировать у себя первую Звезду и улететь из проклятого мира уже полноценным одаренным. Знаю, что это не приветствовалось организаторами, но и прямо не наказывалось, по принципу – «победителей не судят». Однако, никаких рекомендаций и запретов, а точнее – даже упоминаний об этом варианте развития событий не было.

Тем не менее, нахождение в повышенном энергетическом поле доставлял определенный дискомфорт инициированным. И вот как раз эти симптомы в книжке-справочнике были прописаны подробно, дабы подготовить к ним людей. И слабость, головокружение и тошнота – были самыми легкими из них. Существовал еще целый «букет» негативных индивидуальных эффектов, с которыми-то и в обычной жизни было бы жить не просто. Тут же необходимо было бороться за свое выживание, начиная с первых минут нахождения на поверхности Мертвого мира.

Благодаря Арлекину, я был готов к неудобствам, тем более что лично у меня дискомфорт проявлялся в легком головокружении, иногда переходящем в сильное и периодической расфокусировке зрения. Повезло, я считаю, непрекращающаяся диарея или же сильнейшая непроходящая головная боль, как одни из вариантов, не понравились бы мне гораздо больше.

Вдох-выдох… Вдох-выдох… Я прислушался к ощущениям и внезапно понял, что нет у меня никакого дискомфорта. Вот прямо с момента пробуждения в пещере – чувствовал я себя удивительно хорошо. И это было странно. Ведь воздействие поля никуда не девалось! Наверное… Учитывая, что коммуникатор у меня не работал, проверить точно я это не мог, однако знал, что в любом изначальном Мертвом мире даже в самой слабой его точке, наиболее удаленной от залежей элериума, сила воздействия поля смертельна для Звездных Рыцарей и неприятная для инициированных. Интере-е-есно…

Снова послышался вой шакалов. Неужели они взяли мой след? Я слишком мало знал о местной фауне, как, впрочем, и те, кто рассказывал нам о ней и раздавал брошюры. Это и неудивительно, предварительная разведка у новообнаруженных Мертвых Миров по очевидным причинам была минимальной. Лучше дела обстояли с уже исследованными Мертвыми Мирами, которые ожидали Перезагрузки, да и там случались сюрпризы, ведь Перезагрузка иногда кардинально меняла не только флору и фауну, но и сам рельеф планеты. Мертвые миры были одной сплошной загадкой.

Ну а я снова вскочил на ноги и легкой трусцой, сберегая силы, двинулся в нужном мне направлении, продолжая прислушиваться и внимательно оглядывая дорогу впереди. Ведь шакалы – это были не единственными обитателями этого мира, которые действовали «в отрыве» от месторождений элериума, хоть и самые многочисленные и мне сильно повезло, что я пока не встретил, к примеру, прямоходящего ящера высотой в несколько метров. Помнится из брошюры, эта сволочь очень быстро бегала, а её зубы были способны перекусить человека одним махом без особых усилий.

Впереди посветлело, я добрался до очередной поляны, либо же лес закончился, поэтому снизил скорость, прейдя на быстрый шаг, дабы не выскакивать на открытую местность неподготовленным. Осторожно выглянув из-за крайнего дерева, я увидел отвесную скалу длинного хребта, и большую пустую поляну, ныне перепаханную.

Посадочный модуль, ровно такой же, на каком прибыл на Скверну сам я, пропахал землю планеты чрезвычайно жестко приземлившись. Фактически, он развалился на три неравные части, но главное было не это. Внутри должны быть оружие, припасы и рабочий коммуникатор. И всё это мне чрезвычайно нужно…

Глава 3

Посадочный модуль «Romashka». Да, именно так странно и незатейливо назывался транспорт для обреченных на мертвые планеты. Забавно было то, что этот модуль был одинаковым у всех Великих государств. Учитывая разницу менталитета, разные подходы к развитию промышленности и науке это могло бы показаться странным. Да даже концепция Военно-космических сил у Великих государств отличалась. К примеру – великолепные сверхмощные дредноуты у Золотой Лиги и авианесущие тактические группы у Единой Республики.

Но вот «Romashka» использовалась всеми Великими Государствами в Голодных играх. И за свои… Император знает сколько веков существования, даже не подверглась минимальным модернизациям. Потому что её конструкция была идеальной изначально – предельная дешевизна производства сочеталась с достаточной надежностью.

Ведь основной задачей посадочного модуля была доставка группы одаренных на поверхность Мертвого мира. По возможности – в целости и сохранности. Именно «по возможности», ведь Мертвые миры были богаты сюрпризами не только на поверхности. Энергетические штормы буйствовали в верхних слоях атмосферы, выжигая электронику любого достаточно сложного космического аппарата, который рисовал сунуться в этот недружелюбный мир.

А что «Romashka»? А этот посадочный модуль был напрочь лишен какой-либо электроники. Многочисленные посадочные модули сбрасывали на планету малыми группами из космоса, и они в свободном падении миновали верхние, самые опасные слои атмосферы. При приближении к земле отрабатывали простые химические тормозные двигатели и выбрасывался огромный парашют. Именно с помощью парашюта и опускалась «Romashka» на поверхность Мертвого мира.

Несмотря на проверенную веками конструкцию, двигатели иногда не срабатывали или парашют не раскрывался. Из-за воздействия Мертвого мира или же криворукости техников, которые готовили модулю к полетам. Это было неизвестно, да и не важно. Не важно для тех бедолаг, которые метеором стремительно летели вниз и разбивались об поверхность.

Похоже, этому модулю тоже не повезло. Мне трудно представить – на каком этапе, ведь скомканный и рваный парашют вроде присутствовал, вот только похоже модуль ударился о скалу при посадке. И ударился сильно. Настолько сильно, что его чрезвычайно прочный корпус развалился на три неравные части.

Посадочный модуль «Romashka», при взгляде на него сверху напоминал цветок с двенадцатью лепестками. Собственно, самим посадочным модулем являлась центральная часть – «соцветии», где располагалась абсолютно все механизмы. «Лепестки» же были жилыми капсулами, где располагались люди.

Насколько я знаю из истории, именно к этой компоновке люди пришли не сразу. Изначально использовались аналоги посадочных десантных модулей доблестной космопехоты, в которой бойцы сидели в одном помещении в противоперегрузочных креслах. Да и количество людей в одном модуле была сильно больше. Изначальная человеческая расчетливость указывала на то, что собрать в модуле сотню людей будет гораздо дешевле, чем разбивать их на условные десятки. Тем более, что подавляющее большинство всё равно не переживет инициацию и сдохнет прямо в момент приземления.

Однако, было одно «но». Одно очень серьезное «но». И называлось это «но» – статистика инициации. Статистика – штука неумолимая и неподкупная. И сухая статистика показывала следующее. При высадке первой волны участников Голодных игр на поверхность Мертвого мира происходит следующее:

– примерно 90% погибают в первые минуты/часы от взрыва собственного Источника;

– примерно 10% мутируют (теряя при этом разум и становясь дополнительной угрозой для выживших);

– примерно 0.2–0.4% инициируются – т.е. жалкие 2–4 тысячи человек из миллиона становятся потенциальными Звёздными Рыцарями.

Так вот во втором пункте и таилась потенциальная угроза для массового совместного сброса участников Голодных игр.

Мутанты… Вот где была настоящая проблема. Весь ужас Голодных Игр. Для немногих выживших, разумеется.

Их никто и никогда не создавал искусственно. Не было безумного учёного, ломающего ДНК ради идеального солдата. Это был так называемый «побочный эффект». Ошибочный отклик человеческой плоти на первозданное излучение элериума.

На бумаге всё выглядело просто – или ты умираешь, или инициируешься, или… становишься другим. Проблема заключалась в том, что вероятность третьего варианта – слишком высока.

Учёные в академиях Империи и семи Великих Государств называли это «эволюционным сбоем на клеточном уровне в условиях неконтролируемой гиперэнергетической среды». Военные описывали это проще: «Биоопасность: максимальная. Контакт: нежелателен. Агрессия: полная». А простые люди называли их одним словом: “смерть”.

На Арлекине мне «повезло» увидеть весь этот процесс лично. Людей, теряющих свою людскую суть, когда плоть перекручивается, как перегретый металл. Когда кости вытягиваются, ломаются и срастаются обратно в дикой агонии. Когда мозг плавится, а сознание трескается. Иногда мгновенно, иногда в течение бесконечных часов и дней, в некоторых случаях неделями.

Вначале мутирующие люди кричат и молят о помощи. Они не понимают, что происходит. Затем их сознание окончательно угасает. И на первый план выходит совсем другое существо. Существо, что хочет только одного – убивать.

Я вспоминал один отчёт ученых Золотой Лиги, который прочитал при подготовке к миссии на Арлекине. Тогда он казался далёкой теорией, абстракцией. А теперь это стало реальностью, от которой зависела моя жизнь.

«Мутационные изменения у подвергшихся воздействию активного элериума проявляются на уровне стволовых клеток в течение 1–180 минут с момента контакта.

Основные векторы трансформации:

– усиление мускулатуры и костной массы;

– анатомические аномалии (частичная или полная перестройка физиологии организма, возникновение вторичных конечностей, усиленное зрение, ночное зрение, обострение обоняния, часто – прорывное увеличение силы и скорости);

– психоневрологические отклонения: деградация фронтальных долей, снижение когнитивных функций, импульсивная агрессия, инстинктивное поведение;

– в редких случаях наблюдается сохранение фрагментов сознания – речь, реакция на имя, эмоциональная память.

– по неподтвержденным данным, возможны хаотичные проявления аномальных способностей, аналогичных способностям человеческих одаренных.

Заключение:

Мутанты, возникающие в результате искажения ДНК из-за излучения элериума, представляют собой крайне нестабильные боевые единицы.

Крайне опасны и непредсказуемы. Контакт и управление невозможны. Рекомендуется немедленное уничтожение всех особей, желательно без ближнего контакта, с расстояния.»

Именно из-за возможной мутации человечество и пересмотрела методы высадки на Мертвые миры. Просто из-за того, что по согласно простейшим математическим выкладкам, в условном посадочном модуле после посадки из ста человек умрут восемьдесят девять. Один человек (при удачном стечении обстоятельств) инициируется… А десять человек превратятся в мутантов. И, в отличии от инициированного, мутанты гораздо быстрее начинают действовать. Иногда – практически мгновенно. И шанс выжить у одного инициированного против десятки монстров практически отсутствует.

Человечество экспериментировало и в конце концов сначала из научных центров, а затем и с конвейеров промышленных предприятий начали сходить «Romashka». Каждый её лепесток – отдельная капсула для отдельного человека, из которой можно выйти только набрав восьмизначный код на механическом замке, который каждый участник вводит самостоятельно до старта, плюс провести несложные манипуляции с запорным механизмом. Несложные для человека – но невозможные для мутировавшей твари, которая полностью теряет человеческий разум. Вот такая нехитрая страховка, позволяющая инициированным не сдохнуть от когтей мутанта сразу после посадки.

Вот только, похоже, наши ученые недооценили разум мутантов. Или это конкретно мне так «повезло». Потому что мой модуль приземлился жестко, но удачно. Однако, первое, что я увидел, когда отстегнулся от противоперегрузочного кресла и отдраил входную дверь – оскаленную рожу мутанта.

Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Сейчас я не торопился выбираться на открытую местность, предпочитая внимательно оглядеть все со стороны. Для этого я даже запустил «Пробуждение инстинктов» – такую же, как и «Выброс энергии», безранговую технику, которая кратковременно усиливает все чувства (слух, зрение, обоняние) и позволяет замечать врагов в условиях плохой видимости и даже предчувствовать атаки. После действия техники, правда, наступает перегрузка – тошнота и мигрень, но у меня они проявляются достаточно легко.

Зрение тут же обострилось, как будто я поднес к глазам бинокль с автоматическим зумом, воздух наполнился неслышимыми ранее многочисленными шумами, а в нос ударили резкие запахи, сильнейшим из которых был замах немытого тела – моего собственного тела. Сука…

«Romashka» развалилась на три части. Центральный отсек и шесть «лепестков» были искорежены до неузнаваемости, превратившись в груду металлолома, скорее всего именно этой частью модуль и врубился в скалу при жесткой посадке, четыре и два «лепестка» лежали по-отдельности, и именно они интересовали меня в первую очередь. А учитывая, что два отсека из шести были открыты – кто-то явно выжил и выбрался наружу. Вопрос заключался в следующем – это были инициированные или мутанты?

А еще на до сих пор закрытых капсулах были отчетливо видны глубокие царапины, оставленные то ли ломиком, то ли когтями. И это не добавляло мне оптимизма.

Никакой опасности вокруг в данный момент не было. Ну, или я её просто не чувствовал. Однако, что пройти мимо такого подарка судьбы я попросту не мог. Медленно, но неуклонно подступала жажда, да и пустой желудок требовал к себе внимание. Поэтому, перехватив поудобней лопатку я осторожно направился к ближайшему ко мне обломку, который как раз состоял из двух «лепестков», в одном из которых была настежь открыта входная дверь.

Ещё одной из особенностей посадочного модуля «Ромашка» было то, что выживший инициированный – при желании, наличии сил и кое-какого разума – мог бы повысить свои шансы на выживание, забрав в том числе снаряжение других, менее везучих соратников. Конечно же, если удача будет на его стороне.

Любой из отсеков-лепестков посадочного модуля можно было вручную открыть снаружи, если ты не опасался встретиться лицом к лицу с новорождённым мутантом.

Честно говоря, я прекрасно помнил об этом и планировал после посадки хорошенько набить свой рюкзак для дальней безопасной дороги. Тем не менее, несколько факторов совпали для меня чрезвычайно неудачно.

Сначала, мои планы поломал мутант, который каким-то образом выбрался из своей капсулы быстрее меня, и в результате скоротечного боя я оказался достаточно серьезно ранен.

Вторым фактором была красная зона с непригодным для дыхания воздухом, из которой рекомендовалось выйти как можно быстрее. Ну и вой тварей-шакалов неподалёку заставил принять окончательное решение, в результате которого я поспешно отдалился от своего посадочного модуля с такими жалкими припасами. С другой стороны, учитывая дальнейшее развитие событий, я всё равно бы остался ни с чем. Но такой негостеприимный первый приём от Скверны меня настораживал.

Как часто говорил Ульрих: «Ничего в жизни не происходит просто так, и Вселенная всегда даёт свои знаки».

Я не до конца понял, какие знаки Вселенная мне дала в момент посадки, но в этот раз я планировал забрать с раздолбанного посадочного модуля всё, что только мог, ведь это должно было сильно облегчить дальнейший путь.

Осторожно подойдя к отломанному куску посадочного модуля с двумя отсеками, я первым делом заглянул в открытую дверь. Штурмовая винтовка всё ещё висела на креплении на стене, рюкзак с припасами также был закреплён на полу. Посадочные ремни были не отстёгнуты, а разорваны.

«Ясно. Ещё один мутант».

И снова у меня вопрос к конструкторам и учёным. Неужели они ошиблись с хвалёной «умной защитой» от мутантов? Либо же мутации вышли на новый уровень, в результате чего их не сдерживает уже хитрая защита, рассчитанная на потерю разума.

Думать об этом я буду потом, а прямо сейчас я быстро забрался внутрь. Ловко отцепил винтовку, защёлкнул магазин, снял с предохранителя и передернул затвор. И сразу же почувствовал себя в разы более комфортно.

Да, порождения мёртвых миров отличались от обычных зверей, на которых охотился мой отец со своими друзьями ради забавы и куда меня брали с самого детства. По-другому и быть не может, ведь насыщенный элериумом энергетический фон планеты явно поработал над генами местных тварей, превратив некоторые из них в настоящие машины убийств, в том числе позволив обладать энергетическими техниками. И обычными пулями справиться с порождениями Мёртвых миров попросту невозможно. Но, имеем то, что имеем.

Положив винтовку на колени, я уселся в кресло лицом к открытому входу и осторожно потянул молнию, открывая тёмно-зелёный прорезиненный баул со снаряжением. Первым делом – фляга с водой. Припав к горлышку, я одним махом опустошил её на треть.

Вода продралась сквозь пищевод, как через сухую пустыню, буквально физически царапая гортань. Кажется, моё мнимое отсутствие жажды было таковым лишь на психологическом уровне. А с другой стороны, если я не умер физически, то что-то мне помогло. Как только вода достигла желудка, его буквально скрутил спазм от сильного голода. Поэтому следующим я распаковал пачку пищевого рациона космической пехоты, с усмешкой отметив, что срок годности у этого закончился двенадцать лет назад. Это притом, что сам срок составлял пятьдесят лет.

Честно говоря, мне не доводилось есть ранее подобные рационы с нормальным сроком годности, и я не мог оценить разницу, хотя спрессованный брикет бурого цвета, по моим ощущениям, храниться может вообще вечно. Идеальное сочетание белков, жиров и углеводов, рассчитанное на то, чтобы солдат мог функционировать на благо Империи и Императора.

На вкус – редкостная дрянь. Было ощущение, что я ем простую землю с прогорклым, кисло-солёным вкусом. Но эта дрянь давала силы. Силы, которые мне сейчас необходимы для дальнейшего выживания.

Один брикет был рассчитан на сутки. Но только в этой сумке находилось четыре упаковки по семь брикетов на условный месяц. Так что смысла экономить не было. Поэтому, один за другим, с трудом отламывая куски от «дубовой» плитки, я съел сразу три порции, осушив при этом двухлитровую флягу полностью.

Мгновенно накатила лёгкая усталость и расслабленность. Я еле сдержался, чтобы не зевнуть и не устроиться прямо здесь, в этом кресле, чтобы подремать. Но интуиция мне подсказывала, что это не лучшее место для отдыха, и мне нужно двигаться дальше.

Я быстро провёл ревизию содержимого рюкзака, выкинув большинство и так небогатого набора для выживания. К сожалению, запасных комбинезонов участникам Голодных Игр не полагалось, как и запасных коммуникаторов, но зато мне пригодится спальный мешок, оборудованный растяжками, которые можно подвесить в кроне деревьев. Плащ-палатка и противогаз тоже пускай останутся.

Хоть я и не планировал заходить в опасную зону, где невозможно дышать открытым способом, но кислотные дожди, если верить справочнику, иногда выпадали и над условно безопасными зонами. Кстати, справочник я тоже решил оставить.

Достав из ножен дрянной нож, я проверил остриё и всё же решил его оставить. Задумчиво расстегнул чехол и посмотрел на лезвие сапёрной лопатки, а потом перевёл взгляд на свою. Удивительно, но факт: пережившая несколько встреч с твёрдыми черепами и костями местных тварей, мой шанцевый инструмент выглядел ничуть не хуже, а то и лучше своего практически новенького собрата.

– Пожалуй, оставлю я тебя себе, мой старый друг, – хмыкнул я, откладывая новую лопатку и поглаживая свою. – Вот только одёжку мы тебе новую дадим.

Я засунул свою лопатку в брезентовый чехол, который тут же прикрепил себе на ремень. После чего легко поднял полупустую сумку и выбросил её наружу, попытавшись создать как можно больше шума. И тут же вскинул винтовку, прислушиваясь.

Откат от применения техники «Пробуждение инстинктов» у меня уже прошёл в момент принятия пищи, но заново применять я её не собирался. Всё-таки естественный запас силы эсквайра далёк от настоящего Звёздного рыцаря. И если Вселенная мне каким-то непонятным образом его пополнила в пещере, это не означает, что я могу его тратить налево и направо.

Потраченный запас восстанавливается со временем обычными методами – пищей и водой, медитациями, либо же прямым потреблением элериума, если нужно мгновенно восстановить силы. Но последняя опция для меня сейчас недоступна. Будь у меня даже сам драгоценный элериум в наличии, я бы не рискнул сыграть в лотерею под названием «Сформируй свою первую Звезду и сдохни».

Выждав две минуты, я не услышал ничего тревожного и осторожно выглянул наружу. Осмотревшись, я спрыгнул на землю и так же осторожно обошёл этот обломок, оглядывая окрестности. Когда круг замкнулся, я оказался перед запертой дверью второго уцелевшего отсека. И да, мне не показалось. На чёрной, обгоревшей в результате прохождения атмосферы поверхности капсулы отчётливо были видны неглубокие борозды.

Хотя понятие «неглубокие» для металла, из которого сделана капсула, было понятием спорным. К примеру, ножом так глубоко я поцарапать дверцу бы точно не смог. Это значило, что тот, кто это сделал, обладал, во-первых, большей силой, чем у меня, а во-вторых, инструментом крепче, чем дрянной нож, которым нас комплектовали.

Я приложил ухо к двери, прислушиваясь, а потом аккуратно, не в полную силу, пару раз стукнул по двери прикладом, тут же прижавшись к ней спиной. Округа всё ещё хранила тишину, никто не выскочил из-за деревьев, поэтому я аккуратно приложил ухо к двери ещё раз. Посторонних шумов не было слышно и внутри капсулы.

Я с силой потянул за рычаг, который открывал предохранительную крышку. Под ней находилось металлическое колесо, похожее на колесо банковского сейфа. Я попытался провернуть его против часовой стрелки. Не тут-то было. Колесо не проворачивалось.

– Долбаные яйцеголовые, – выдал я в никуда очередной комментарий. – И как вы предполагали, свежеинициированный будет открывать эту хрень?

Я всё-таки не был свежеинициированным. Я был эсквайром, который уже длительное время привыкал к своим возможностям и к своей силе, готовясь стать полноценным Звёздным рыцарем. Поэтому, я слегка видоизменил «Выброс энергии», не запуская его не в своё оружие, а в своё тело, что добавляло силы моим мышцам.

Со второй попытки, с жутким скрипом, запор поддался. Дальше пошло легче, и вот уже глухой щелчок уведомил меня о том, что засов окончательно вышел из своего паза.

В этот момент я отпрыгнул в сторону, вскидывая винтовку, ожидая, как чёртов мутант сейчас с воплями выскочит наружу. Однако ничего не произошло. Поэтому я аккуратно достал из баула небольшой моток бечёвки, прикрепил один конец его к ручке и раскрутил его на всю длину, которая составляла десять метров, а потом попытался потянуть его одной рукой. Безуспешно.

Я аккуратно положил рядом винтовку и взялся за бечёвку двумя руками, намотав её на запястье, и потянул снова. Пришлось влить в тело ещё немного силы. В какой-то момент мне казалось, что синтетическая верёвка с вплетёнными металлическими прожилками не выдержит. Ну, или же не выдержит плоть моей руки. Жилы надулись у меня на шее, я прямо чувствовал, как покраснело моё лицо, но в тот момент, когда я уже хотел было плюнуть на свою затею и открывать дверь вручную, с лёгким треском осыпалась окалина с места стыка, и дверь широко распахнулась.

Я подхватил винтовку и направил её вовнутрь, но буквально сразу же понял, что опасности внутри нет. Об этом говорил запах мертвечины и распухший труп, всё ещё пристёгнутый к противоперегрузочному креслу.

– Ну, здравствуй, бедолага, – с кривой улыбкой произнёс я, медленно подойдя к отсеку, всё ещё не опуская винтовку. Кто его знает, этих мутантов. Может быть, и этот тоже мутант, только сидит и притворяется дохлым.

Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что всё-таки это был обычный мёртвый человек, который не пережил инициацию. Под всеми головными отверстиями у него были бурые засохшие потёки крови, а комбинезон на груди вспучился и пропитался кровью. Явный результат неудачной инициации.

Что ж, всё, что мне нужно здесь – это винтовка с магазинами и баул. К комбинезону с трупа я не притронусь. А вот его коммуникатор мне необходим.

Задержав дыхание и поборов брезгливость, я расстегнул ремень на запястье трупа, сняв коммуникатор. А затем забрал уже сумку и винтовку и быстро выпрыгнул наружу, с большим облегчением вдыхая свежий воздух. Я буквально чувствовал, как сладковатая вонь мертвечины плотно поселилась у меня в обонятельных рецепторах.

– Не будь таким неженкой, Виктор, – уверен, тебе придётся увидеть здесь кое-что похлеще, – подбодрил я сам себя и начал потрошить сумку мертвеца, перекидывая нужные мне вещи в «мой баул».

Собственно, я забрал оттуда всего лишь ещё одну плащ-палатку, ещё один спальник, ну и флягу, таблетки для обеззараживания, зажигалку, аптечку и упаковки с рационами. Больше мне ничего отсюда не нужно, чтобы добраться до лагеря.

Я с сомнением посмотрел на вторую винтовку М-1616. Давно снятая с вооружения даже самых нищих государств штурмовая винтовка. Не очень надёжная, но очень дешёвая в производстве, без магазина весила четыре килограмма. Вроде небольшой вес, но это всё-таки дополнительный вес. А с другой стороны, я вспомнил, как моя «родная» винтовка не пережила рукопашной, и всё-таки решил, что вторая винтовка не будет лишней. После чего задумчиво посмотрел на второй отколотый сектор «Romashka».

В четырёх с виду неповреждённых лепестках лежали ещё припасы. Вот только нужны ли они мне сейчас?

От размышлений меня отвлекло моё шестое чувство. Я почувствовал, что мне в спину кто-то смотрит. Быстро обернувшись, я вскинул винтовку и в прорези прицела увидел высокую худую тварь, почти лысую, с проплешинами серого ободранного меха. Из оскаленной пасти капала зелёная слюна, а непропорционально длинные, доходящие почти до земли конечности заканчивались пятипалой ладонью, на каждом пальце из которых был примерно пятисантиметровый изогнутый коготь.

Вот и нашёлся тот, кто поцарапал капсулы. Скальный упырь. Кажется, так они назывались в справочнике.

Я не успел нажать на спусковой крючок, лихорадочно вспоминая немногочисленную информацию об этих тварях, как откуда-то сверху, с невероятной для обычного человека высоты, мягко, один за другим, спрыгнули ещё пять его сородичей.

– Приехали… – пробормотал я себе под нос.