Исход

Глава 0. Анна.

– Всему персоналу немедленно покинуть здание института!

Анна сама не понимала, зачем кричит. В длинном коридоре не было ни души, но годы работы руководителем лаборатории и звание полковника вооружённых сил Империи отразились на некоторых её привычках. Это особенно проявлялось в критических ситуациях.

Всего несколько минут назад это утро казалось ей вполне обычным, таким же, как и все предыдущие за эти пять лет. Она, как обычно, пришла раньше большинства коллег. Как обычно, приложила ключ-карту к замку пятиметровой металлической двери. Дверь, как обычно, с грохотом сдвинулась и медленно съехала по направляющим, скрывшись в стене.

Анна поправила свои круглые, вечно спадающие на переносицу очки и дёрнула пару раз воротник рабочего халата. В лаборатории номер семнадцать автоматически включился ярко-белый свет, как обычно, открыв взору Анны огромное помещение. Заблестели металлические стены, созданные из сложного сплава специально для целей эксперимента. Они возвышались на двенадцать метров и упирались в такой же блестящий потолок. Повсюду располагались длинные столы с различным оборудованием, компьютерами и мониторами. А на другом конце лаборатории был установлен стеклянный куб с гранями длиной пять метров. Внутри него, на постаменте, располагалось сложное технологичное устройство: кольцо диаметром около сорока сантиметров, испещрённое различными микросхемами и платами, с двумя рукоятями на противоположных сторонах.

Как обычно, Анна сделала шаг, предвкушая очередные испытания финального этапа проекта. Но совсем не как обычно, раздался громкий взрыв со стороны лаборатории профессора Каденского. Тут же из колонок системы оповещения зазвучал сигнал тревоги, а в широком коридоре института появился едкий запах дыма.

Анна собралась было направиться в двадцать вторую лабораторию и выяснить, что там произошло, но только выйдя за порог, поняла, что добраться туда самостоятельно не сможет. Чёрный маслянистый дым стремительно заполнял стерильно белые коридоры института, создавая плотную завесу, неотвратимо приближавшуюся к Анне. Она до боли прикусила нижнюю губу, подавляя в себе почти неконтролируемое любопытство, вышла, закрыла за собой дверь и направилась быстрым шагом к эвакуационной лестнице.

Мимо стальных лабораторных дверей, мимо красных плакатов имперской службы профсоюзов, развешанных на стенах, мимо немногочисленных дронов, перевозящих научное оборудование, уверенно чеканила каждый шаг черноволосая девушка с коротким каре. Её изумрудно-зелёные глаза быстро и ритмично перескакивали то влево, то вправо, напоминая чёткостью своих движений колыбель Ньютона.

Несмотря на ситуацию, Анна не теряла контроль над собой, ей вообще не свойственны паника и нерациональное поведение. Но какая-то непонятная, еле уловимая тревога давила в груди.

БАМ!

Сильный толчок сбил Анну с ног и отбросил на пару метров. Девушка ударилась о стену и на мгновение потеряла связь с реальностью. В глазах потемнело, звуки пропали, остался лишь монотонный громкий звон в ушах. Анна попыталась сделать вдох, но из-за сильного удара ей не удавалось вызвать сокращения диафрагмы. Нужно собраться, сконцентрироваться, медленно и мягко дышать. Постепенно вернулся слух. К ревущему сигналу тревоги добавилось множество хлопков, звуки мнущегося металла и… Крики. Люди кричали. Слышны были мольбы о помощи, какое-то рычание и удары.

Анна напрягла зрение, но не смогла соединить расплывчатые образы в единую картину. Она ощупала себя, оценивая состояние тела, но не обнаружила явных повреждений. Девушка поводила руками по полу, в поисках слетевших от удара очков. Те быстро нашлись. Анна оглянулась. Смятый металлический комок, который совсем недавно служил надёжной дверью кабинета, лежал сейчас рядом с девушкой в проходе длинного коридора Столичного Исследовательского Института Прикладной Квантовой Физики.

По спине прошёл холодный пот. Её пальцы задрожали, сердце заколотилось, снова стало тяжело дышать. Анна крепко сжала кулаки и взяла контроль над сердечным ритмом: раз, два… десять. Анне удалось успокоиться и преодолеть внезапно возникший хаотичный и необузданный страх. Слабость недопустима, не для неё, не сейчас.Девушка перевела взгляд на кабинет.

Теперь можно было с холодной головой проанализировать представшую перед ней сцену. Из соседнего помещения валили клубы дыма, горел огонь. В дверном проёме кабинета, сгорбившись над трупом одного из техников института, стояло неопознанное животное. Нет, скорее существо.

Анна предприняла попытку встать, не привлекая внимания, но полностью провалилась. Существо повернуло свою морду в сторону девушки. Оно выпрямилось во весь рост – трёхметровое антропоморфное создание имело звериный облик, но стояло на двух ногах. Мордой оно чем-то напоминало представителя семейства кошачьих: оттопыренные острые уши, круглые глаза с вертикально вытянутым зрачком, впалый нос, ярко выраженный подбородок. Тело было покрыто чёрной кожей, тонкой настолько, что можно было разглядеть пульсацию сосудов и сокращение каждой мышцы.

"Строение тела эктоморфное, конечности тонкие и длинные, тело худое. За спиной два больших крыла, покрытых кожей".

Анна потянула правую руку к поясу, но быстро одёрнулась, вспомнив, что не взяла с собой табельное оружие. Она вытянула руки перед собой, пытаясь продемонстрировать отсутствие агрессии к этому созданию, и начала медленно подниматься. Однако, несмотря на неординарность ситуации, она, как учёный, не могла не делать важных мысленных пометок:

"Существо проявляет интерес к моему вниманию. Демонстрирует признаки наличия понимания межличностных связей".

Существо медленно вышло из кабинета и с интересом смотрело на Анну. В одной из чудовищных когтистых лап оно всё ещё держало оторванную половину тела несчастного техника. Лишь на секунду она отвела взгляд на погибшего коллегу, но этого хватило, чтобы монстр заметил. Он приподнял труп и внимательно его рассмотрел, затем снова уставился на Анну.

"Когти плотные, около семи сантиметров в длину. На голове есть органы зрения и слуха".

Существо выбросило останки младшего сотрудника института в сторону и начало медленным шагом приближаться к Анне. Анна попыталась пятиться назад, но путь к отступлению блокировала стена. Монстр протянул окровавленную лапу к лицу девушки.

"Что за чёрт? Что он делает?".

Вдруг оно отвело руку и указало раскрытой ладонью на труп техника, при этом внимательно всматриваясь прямо в глаза Анны.

– Кхаз Срон Арка Че Ло Век.

"Оно что-то сказало. Это не животное. Это разумный вид, и он пытается коммуницировать!".

Глаза Анны округлились. Её охватил ужас.

Внезапно громкий грохот отвлёк внимание твари. Анна повернула голову в сторону источника звука. Четыре солдата в полной экипировке стояли в конце коридора. Существо зарычало и махнуло крыльями. Одним резким толчком оно взмыло в сторону солдат.

– Огонь!

"Оно кровоточит, значит, их биология не сильно отличается от привычной нам. Кровь красная, вероятно насыщена гемоглобином. В районе грудной клетки наблюдаются сокращения. Ещё дышит".

За долю секунды раздалось ещё несколько выстрелов. Существо взревело и упало, однако не погибло. Оно покачало мордой и быстро встало, теперь оно уже побежало в сторону солдат. Бойцы снова открыли огонь, но существо будто не замечало повреждений. В считанные мгновения оно добралось до одного из стреляющих и размашистым ударом распороло тому живот. Рослый мужчина сложился, словно мягкая игрушка, от воздействия этого чудовища. Другие не прекращали стрелять. Оглушительные хлопки разлетались эхом по коридору, но Анна ни разу не моргнула, не отвела взгляд, она внимательно наблюдала за каждым движением этой твари. Наконец, после нескольких очередей из автоматического оружия, монстр рухнул.

– Полковник, какое счастье, что мы успели вовремя! Нужно немедленно эвакуироваться. Камеры наблюдения в лабораториях на этом уровне уничтожены. Датчики фиксируют сильное задымление всех подземных этажей. Я уже доложил о ситуации в министерство. Каждый миг Анна старалась извлечь научную пользу из ситуации. Она внимательно наблюдала за последними секундами умирающего существа. Но её анализ прервал строгий мужской голос.

К девушке обращался крупный мужчина в военной форме. Он практически бегом приближался к Анне. Это был офицер военных сил Империи и, по совместительству, начальник охраны института. Двое других солдат пытались осмотреть раненого.

За всё это время на лице полковника Анны Стан не дрогнул ни один мускул, её лицо оставалось таким же спокойным, как и всегда. Она потянула указательный палец к переносице, чтобы поправить очки, и неожиданно заметила, что испытывает сильный тремор. Кисть тряслась, как в лихорадке. Ей пришлось приложить неописуемые усилия воли, чтобы вернуть контроль над своим организмом и не выказать слабости перед подчинёнными.

– Лейтенант, внимательно меня выслушайте!

Речь Анны прервал истошный стон раненого солдата. Он лежал на полу коридора, подмял ноги под себя и корчился от боли. Он плакал, пытался что-то говорить, но голос его становился всё тише, пока не осталось лишь немое движение губ. Солдат отчаянно перебирал руками, собирая вывалившиеся из брюха внутренние органы, тщетно пытаясь вернуть их на прежнее место, но каждое следующее движение было всё медленнее, сил становилось всё меньше. Жизнь стремительно покидала его тело. Анна лишь на миг отвела свой взгляд в его сторону и, быстро поняв, что шансов на спасение нет, отдала приказ.

– Рядовые, немедленно сюда. Оплакивать близких будем после боя.

Голос Анны снова стал холоден и расчётлив, что, впрочем, сотрудникам службы охраны казалось обыденным. Солдаты кинули последний тяжёлый взгляд на почившего сослуживца, но немедленно подошли к Анне, выполняя требование.

– Я пойду к эвакуационному выходу самостоятельно, а вы должны добраться до двадцать второй и семнадцатой лабораторий. Вызовите все доступные группы на подмогу. Во что бы то ни стало, необходимо как можно быстрее обеспечить безопасность наработкам проекта: эвакуируйте Ориентир, носители данных и документацию, по возможности заблокируйте доступ к Генератору. Иных целей не преследуйте. Эвакуацией займутся другие ведомства.

Лейтенант коротко кивнул, дав понять, что все указания Анны будут выполнены.

– И вот ещё что, – продолжила полковник, – эти твари. Вы ведь знаете суть нашего эксперимента?

Лейтенант снова кивнул.

– Я подозреваю, что это могут быть его последствия. Существа не только крайне сильны физически. Они разумны. Этот пытался со мной заговорить на своём языке. Так что выстраивайте тактические действия с учётом данной информации…

– Враг на двенадцать… Три… Нет, шесть целей, – прокричал он, и в этот же миг снова пронеслась автоматная очередь.Анна не успела договорить, её прервал голос лейтенанта.

С другого конца коридора, окружённая дымом и подавляемая непрекращающимся огнём автоматов, медленно приближалась группа существ. Таких же, как и убитое недавно. Они закрывали голову и грудь верхними конечностями, разделились на три подгруппы и двигались короткими рывками, пытаясь укрыться от выстрелов за различными объектами.

Анна не стала медлить и уверенно направилась в сторону эвакуационной лестницы. Проходя мимо испустившего дух солдата, Анна взглянула на алую лужу вокруг него, но не замедлила шаг. Эмоции – роскошь, которую она не могла себе позволить.

Полковник продолжала делать пометки в своей голове, пока за её спиной раздавались оглушительные хлопки выстрелов и хаотичные крики солдат, перемешанные с рёвом атакующих существ и неутихающим звуком сирены. Любой из её выводов не был утешительным. На фоне имеющихся проблем эта ситуация может стать сокрушительной катастрофой для Империи.

Девушка подошла к двери с надписью "Эвакуационный выход", приложила ключ-карту и дёрнула за рычаг. Перед ней открылся проход на бетонную лестничную площадку, вдоль стен которой горели диодные стрелки, указывающие направление к безопасной зоне. Здесь Анне уже ничего не угрожало, эвакуационные выходы хорошо защищены от любых внешних воздействий. Учитывая виды исследований, проводимых в институте, такие меры были чрезвычайно важны. Что, впрочем, полностью подтверждалось нынешней ситуацией.

Анна закрыла за собой вход и направилась в сторону безопасной зоны. В её строгом и рациональном разуме формировался план дальнейших действий.

Глава 1. Ваня.

"… Было уничтожено семьдесят четыре единицы техники Западной Коалиции. Также сообщается, что крупная группировка противника движется к центральным позициям укрепрайона двадцатого меридиана. На данный момент гражданское население оккупированных территорий частично эвакуировано, данные о количестве уточняются. Армия Коалиции в очередной раз безуспешно применила снаряды с ядерными боеголовками. Все удары были отражены нуклеарным щитом. К другим новостям, визит делегатов Восточного Союза прошёл в торжественной обстановке и закончился подписанием договора о взаимной обороне…"

– Послушайте, можно быстрее?

Юноша на заднем сиденье такси очень нервничал. Он всегда садился за креслом водителя, чтобы свести общение к минимуму. Его смущали даже случайные контакты с прохожими, а здесь приходится так долго строить из себя невозмутимого пассажира. Но обстоятельства вынудили Ваню начать диалог. Всё-таки он действительно мог опоздать, а это, пожалуй, единственный случай в жизни, когда он не хотел развернуться, отказаться от всего и закрыться дома на несколько дней. Ведь обычно так и происходило: когда наконец ему выпадал шанс себя проявить, прийти на собеседование, выступить на сцене или ещё что-то, хотя бы мало-мальски значительное, то перед самым событием Ваню окутывал страх. Он мгновенно терял интерес к любой деятельности и просто "пропадал". В такие моменты он отключал телефон и не выходил ни с кем на контакт.

Но не сегодня. Почему-то в этот раз он решился и не сдрейфил. Полный уверенности в себе, он решил идти до конца. Поэтому, когда в салонном зеркале заднего вида появился снисходительный взгляд водителя, Ваня отважно ответил ему, позволив их взглядам встретиться. И пусть его хватило лишь на половину секунды, этого было достаточно, чтобы продемонстрировать свою мужественность. Так юноше, по крайней мере, казалось.

– Я бы с радостью, – начал водитель, – но сами видите, маршрутные ограничения. Пишет, что на Институтской какая-то авария, никого не пропускают. Только в объезд даёт.

– И… извините. Просто мне никак нельзя опоздать.

– Не переживайте вы так, успеем вовремя. Вы же, наверное, на чемпионат этот, киберспортивный?

Ваня округлил глаза. Он всегда был мнительным, но в этой ситуации его очень напугали слишком подробные знания неизвестного человека о его личной жизни.

– Откуда вы знаете?

– А кто ж не знает? Со всего мира народ собрался, в новостях вон без остановки трындят. А я же вижу: у вас вон и куртка такая, жёлтая, с нашивками, и едете вы в Конгресс-Холл. Я сразу понял, что вы, наверное, участник. Как вас называют? Точно, кибератлет! У меня сын все уши прожужжал. Вот говорит: папа, хочу пойти, мол, большое событие. Да куда там? Вы бы цены на билеты подешевле сделали! Поговорите там со своими. Вот я, простой таксист, с утра до вечера по Столице, туда-обратно. Между прочим от конца до конца четыреста верст. Это вам не это. А зарплаты, дай Бог, на подписку по одежде хватает. Вот я и говорю…

Ваня тяжело вздохнул и прильнул лбом к окну. Он уже не слушал таксиста. Слава богу, попался такой нетребовательный. В том смысле, что не требовал регулярных ответов, а просто рассказывал что-то своё. Ваня мог его понять, скучно, наверное, весь день за рулём, постоянно новые люди, не с кем разделить какие-то глубокие переживания. Вот и рвётся всё наружу при первой возможности.

Жёлтый автомобиль, с характерными для такси наклейками "Государственный транспорт", мчался по широкому шестиполосному шоссе внутренней линии Столицы. По прозрачным стенкам городского погодного фильтра стекали крупные капли уже по-настоящему осеннего дождя. По длинной аллее пирамидальных тополей, тянущейся почти двенадцать километров вдоль внутренней линии, постоянно сновали небольшие стайки микродронов, разъедающих опавшие листья. И хотя системы климатического контроля работали в штатном режиме, на улице всё равно пахло сыростью и начинало холодать. Стройные ряды белоснежных прямоугольных пятиэтажек, украшенные резьбой в античном стиле, прятались за плотным рядом высоких тополей. Они казались Ване немного не вписывающимися в бледно-серый осенний пейзаж. Раньше, при высокой сырости, бетонные стены впитывали в себя влагу и, будто повинуясь силам природы, теряли краски вместе с окружающим миром. Но современные полимерные материалы сделали практически невозможным вмешательство стихии в людской быт.

"Наверное, такова роль человека. Всё делать неестественным, странным. Таким же, как и он сам. Мы извратили социальные принципы, подавили все живые виды на планете, объявили своё верховенство даже над вирусами. И что теперь? Уничтожаем друг друга? Может, с этого и надо было начинать?"

Размышления Вани прервал громкий и резкий рёв моторов. Мимо пролетели несколько крупных военных дронов, из тех что были оборудованы пулемётами и миномётами. Они пронеслись с такой скоростью, что машину такси нешуточно тряхнуло ударной волной. Сразу следом мчались несколько машин скорой помощи. Ваню это раздражало. В последнее время он часто встречал военную технику, то на пригородных трассах, то собирающимися в колонны на площадях. Но чтобы вот так бесцеремонно, в центре города. Юноша цокнул и сложил руки на груди.

Сквозь тяжёлые осенние тучи пробились первые лучи утреннего солнца, заставляя и без того пшенично яркие волосы Вани сиять, а голубые глаза темнеть, отчего те становились похожими на лазуритовые камни. По салону побежали солнечные зайчики, отражённые от удивительной красоты стеклянной башни. Водитель затемнил лобовое стекло, а Ваня с восхищением уставился на эту невообразимую конструкцию.

На многокилометровой площади, усыпанной различными цветами и кустарниками, взмывал в небо гигант из стали, бетона и стекла. Монструозных размеров здание отражало всё величие и изящество самой Империи. Столичный Конгресс-Холл был построен как многофункциональный развлекательный центр. Здесь располагались различные музеи, спортивные арены, кружки и секции, зоны для отдыха с семьёй, даже кинотеатр. Многие крупные международные мероприятия проводились здесь, а значит, все иностранные гости должны были проникнуться идеями великого государства центрального материка, восхищаться его достижениями.

Именно поэтому здесь, на внутренней линии, под такой стратегически важный объект выделили огромные площади во время массовой реновации. Тогда было принято решение снести старые "человейники", так прозвали дома прежней эпохи за нелепое количество жилых помещений и большую высоту, из-за чего во дворах, часто, за весь день ни разу не показывалось солнце. Вместо них город начали развивать вширь и строить уютные пятиэтажные домики с высотой потолков в квартирах не менее трёх метров. А все небоскрёбы и офисные здания перенесли с помощью грузовых манипуляторов и невероятного труда инженеров в новый коммерческий район. Так Столица превратилась в очень длинный город с маленькими, исключительно белыми домами, окружёнными бесчисленными деревьями и газонами.

И среди всех этих пятиэтажек тысячеметровое здание, окружённое пятью квадратными километрами городского парка, выглядело как нечто фантастическое. Не говоря уже о сложнейших архитектурных решениях, применённых здесь. Сам по себе проект представлял из себя три параллелепипеда, два из них располагались горизонтально и находились по бокам, а центральный был построен вертикально, это была главная башня Конгресс-Холла. Здание, конечно, было высоким, но поражало всех не это. Главным достоинством башни была непостижимая технология строительства. Её боковые стены были отлиты из белого бетона особой марки, внешне неотличимой от натурального мрамора, но с невероятными показателями прочности, плотности, морозостойкости и водонепроницаемости. А с фасадной и задней сторон башни единым непрерывным полотном тянулись в небо абсолютно бесшовные стеклянные стены – великое достижение отечественной химической науки. И несмотря на кажущуюся хрупкость, это здание было чрезвычайно надёжным, настолько, что считалось одним из официальных общественных бомбоубежищ.

Величественная башня Конгресс-Холла стремительно росла и занимала всё больше места в обзоре лобового стекла такси. Они подъезжали. Вот уже показались многочисленные тротуары и аллеи, по которым, словно разноцветные реки, тянулись толпы людей в ярких костюмах. Гости чемпионата, съехавшиеся со всех уголков Империи и соседних государств, нарядились в образы всевозможных персонажей из видеоигр, комиксов и сериалов. Все улыбались, с предвкушением обсуждали предстоящее мероприятие, фотографировались возле объектов искусства, щедро разбросанных по парку.

Ни одно другое событие в сфере массовых развлечений не могло сравниться по масштабу с этим чемпионатом. Только главная арена, где Ване предстояло выступать, вмещала сто шестьдесят тысяч зрителей. А это лишь центральное событие, за три дня чемпионата будут проведены соревнования по нескольким десяткам кибердисциплин. Не говоря уже о выступлениях артистов, сувенирных лавках, выставке современных технологий и массе других сопутствующих развлечений.

Автомобиль завернул на большую парковку, но был остановлен сотрудником милиции при въезде. Водитель о чём-то поговорил с милиционером, тот отсканировал лицо таксиста своим служебным кольцом и, видимо, получив удовлетворяющую его информацию, пропустил машину.

Такси медленно подкатилось к свободному месту в глубине парковки.

– Ближе не получится, проезд к главному входу закрыт, – развернувшись к пассажиру, сообщил водитель.

– Да нормально. Спасибо вам огромное.

Ваня приподнялся на руках, сместился в правую часть заднего дивана и потянулся к ручке двери.

– Послушайте, – остановил Ваню таксист, – может, всё-таки получится один билетик для сына организовать?

– Извините, но у меня нет пригласительных. Я просто участник.

– Да ладно вам, что вам стоит? Может, попросите там у своих?

– Извините.

С этими словами Ваня дёрнул ручку двери и выпрыгнул из машины так скоро, как только мог, будто не избегал неудобной беседы, а спасался от преследования. Быстрым шагом он направился в сторону главного входа.

Пройдя несколько десятков метров сквозь густые сосны на парковке, он вышел на большую площадь, вымощенную белым камнем. Перед Ваней открылся воодушевляющий вид на здание Конгресс-Холла. Вокруг летали группы медиа-дронов: одни собирались в целый рой и формировали различные фигуры в воздухе, другие проецировали различные объявления на стеклянной стене башни. Над многочисленными двустворчатыми стеклянными дверьми парадного входа красовались гигантские голографические буквы: "VI Международный Киберспортивный Чемпионат".

Невысокий парень в лёгкой демисезонной куртке жёлтого цвета, напоминающей спецодежду спасателей для работы в радиоактивных зонах, стоял, задрав голову. Таким маленьким, таким незначительным он чувствовал себя перед величием этого дворца человеческих усилий. Ваня почувствовал тревогу, его ладони вспотели, и он привычным движением вытер их о подол куртки.

Ваня повернул голову и увидел ещё одно исполинское сооружение: с двух сторон центральной площади стояли бронзовые памятники. Это были первый секретарь Империи и первый секретарь Советского Государства. Они смотрели друг на друга и пожимали руки, образуя гигантскую арку над всей площадью. Несмотря на то что эти люди жили в разные века, их многое объединяло.

Один из них возглавил страну двести лет назад, после пролетарской революции, это один из величайших людей в истории. Он не только сформировал устойчивое развитие промышленности, науки, сельского хозяйства, да и вообще любой сферы жизни, но и смог одержать победу в Великой Войне, когда одна из стран Западной Коалиции попыталась полностью уничтожить Советское Государство.

Второй – не менее великий. Спустя сотню лет, когда Советское Государство рухнуло, ему удалось объединить разрозненные территории и народы. Он смог провести великую Имперскую реформу и учредить новый вид правления. В час отчаяния ему удалось снова сделать страну великой, догнать противников на международной арене во многих областях и улучшить жизнь людей.

Эти два человека, наравне с древними царями и императорами, считаются главными фигурами в истории Империи.

Ваня смотрел на них и казался себе ещё меньше. Он погрузился в размышления очень глубоко и уже не замечал тысячи радостных людей, снующих по площади, сладкий аромат уличной еды, разлетающийся по округе, громкую торжественную музыку, раздающуюся со всех сторон. Даже промозглый ветер, бесцеремонно врывающийся сквозь куртку, не мог нарушить это странное медитативное состояние Вани.

"Я же не смогу… Зачем вообще я сюда приехал? Все эти люди, все те, кто пришёл сегодня соревноваться, все они знают, зачем есть на свете. У них какие-то идеи, планы. Они кого-то любят, улыбаются. А я? Что я тут делаю? Нет, нет, нет. Мне здесь не место. Решено! Я просто возвращаюсь домой. Всё!"

– О, Ваня!

Кто-то ударил юношу по плечу. Ваня обернулся и увидел, как на него с широкой улыбкой смотрит высокий черноволосый парень с короткой стрижкой, в жёлтой куртке. Это был Тимур, капитан команды, в которой играл Ваня.

– Ты чего тут встал? Тренер уже прогон начинает, потом полюбуешься, не в первый раз же. А то за опоздание нам Кира таких люлей всыпет, – засмеялся Тимур.

– Д… да я просто, – Ваня вытер ладони о куртку, – столько людей, знаешь? Вот думаю, как через них пробиться-то ко входу?

Тимур немного откинул голову назад и с удивлением уставился на Ваню.

– Так у нас же другой вход, Вань. Погодите-ка, – капитан наклонился к желтоволосому юноше и пристально посмотрел тому в глаза, – у тебя мандраж, что ли?

– Чего?

– Мандраж. Так перед важными событиями бывает. Перед соревнованиями там или выступлением каким-нибудь.

У Вани округлились глаза.

– С тобой тоже такое случается?

– Вань, так почти со всеми случается. Айда, я тебе историю сейчас одну расскажу.

Тимур положил руку на плечо Вани и слегка его подтолкнул. Юноша не отводил удивлённый взгляд от капитана, но двинулся вместе с ним в сторону входа для участников, который располагался в дальнем левом крыле Конгресс-Холла.

– Когда я занимался смешанными единоборствами, у меня постоянно был мандраж перед боем. Даже в обычных спаррингах на тренировке. Я из-за этого очень переживал. Мне казалось: вот я же боец, я не должен бояться. И однажды я поехал на соревнования в одну из стран Западной Коалиции, ещё до санкций и войны. И там нашей сборной руководил лично Емельянов, представляешь? И вот уже после всех организационных процедур, мы уже в форме стоим, скоро будут бои объявлять, он нас, молодых пацанов и девчонок, собирает. Говорит речь, готовит всех. И тут неожиданно он спрашивает, мол: "Боитесь?" И все кивнули. Я аж удивился. Это, говорит, ребята, абсолютно нормально. Это мандраж. Так и должно быть. Вы ведь живые, вы должны чувствовать страх и боль, радость от победы и переживания. Это значит, что вы нормальные, хорошие люди. Не боятся перед боем только отморозки. Сумасшедшие. Поэтому смело идите, страх пропадёт после первого удара, я вам гарантирую, не важно, ваш это будет удар или по противнику. И вот после этого никакого страха не останется, только концентрация на самом бое, а затем приятные эмоции после. Вот так, Вань. После этих слов я больше никогда не переживал из-за своего мандража.

Ваню очень впечатлил этот рассказ, и на душе действительно стало легче.

– С… спасибо тебе, Тим.

– Да не парься. Ты, кстати, чего опоздал? Тоже из-за закрытой Институтской в объезд поехал?

– Ага. Задолбали уже. Таксист сказал, что там авария. Козлы, блин. Мне-то что до их аварии?

– Ты так не говори, Вань. Ситуация всё-таки неспокойная. Мало ли что там случилось. Вон, слышал, в северном Имперском порту теракт совершили? Здесь тоже могли. У этих западников ничего святого нет. Как у них принято говорить? "Цель оправдывает средства"?

На этих словах Тимур нахмурил брови и немного отвёл взгляд в сторону. Его пальцы сами по себе сжались в кулаки, губы скривились. Ваня это заметил и попытался сменить тему.

– И не говори. Мало того что они нам все сервисы заблокировали, так ещё и войну эту начали. А мне бы просто новый скин на персонажа в Галоранте выбить, а не…

– Не шутки это, Вань. Будь серьёзнее. Моя сестра недавно звонила с фронта, обстановка там не очень. Сдаём мы позиции каждый день, поэтому будь готов ко всему, – на этих словах Тимур потянулся к медальону на шее и несколько раз провернул его указательным и большим пальцами.

Ваню затрясло. Он не был готов к такому серьёзному разговору. Юноша несколько раз протёр руки о куртку и хаотично стрелял глазами, в поисках чего-то, что могло бы разрядить напряжённость. К счастью, они уже подошли к нужному входу.

У стеклянной двери со встроенным металлодетектором стояли два милиционера. Ваня с Тимуром остановились.

– Мы участники. Команда "Исход", – чётко произнёс Тимур.

Двое мужчин подошли к парням, бегло обыскали их и жестом пригласили пройти. Ребята зашли в здание, которое в обычное время выполняло роль национального музея. Фасадная стена была полностью стеклянной, как и у башни, поэтому в большом зале музея было очень светло.

Помещение с высокими потолками сегодня пустовало, большинство экспозиций перенесли в другие комнаты на время чемпионата, остались только многочисленные картины на стенах и статуя второго президента, держащего в руках глобус и голубя. Это напоминание о временах великой смуты, после развала Советского государства. У дальней стены висел огромный плакат с логотипом Галоранта и надписью "Играй за Империю!". Напротив входной двери был установлен небольшой киоск из оргстекла, на высоком стуле там сидела молодая девушка, администратор. Возле киоска стояло несколько чернокожих людей в одинаковых зелёно-чёрных халатах, их лица были закрыты фильтр-масками.

Тимур наклонился к Ване и шепнул:

– Видишь маски? Половина южных континентов в них ходит, дышать не могут без них. Говорят, что это последствия гуманитарных исследований Западной Коалиции.

Администратор проконсультировала иностранных гостей и жестом пригласила Ваню с Тимуром.

– Здравствуйте. Вы спортсмены или организаторы?

– Спортсмены, – ответил девушке Тимур.

– Посмотрите, пожалуйста, сюда.

Девушка указала на пустое место в стеклянной стенке киоска. Ребята молча посмотрели туда. На стекле появились их фотографии и имена.

– Ваша комната восемьдесят семнадцать, – сообщила администратор, – пожалуйста, пройдите вон в тот коридор, там вас встретят и проводят.

Тимур кивнул и пошёл в указанном направлении. Ваня поплелся за ним.

– А чего это нас отсюда не могли проводить? – недовольно воскликнул светловолосый юноша.

– Вань, у нас тут слуг нет. К тому же мы ещё и опоздали, – Тимур немного нервничал, опоздания были не в его стиле, – ты оглянись. Вокруг никого, все уже разминаются, поди. Открытие вон, через полтора часа. Нам бы тоже успеть хоть одну катнуть.

Тимур толкнул высокую двустворчатую деревянную дверь, напоминающую старинные церковные ворота, и вошёл в музейный коридор. Коридор был на удивление широким, по меньшей мере десять метров. На красных бархатных стенах, украшенных золотыми орнаментами, висели различные картины великих художников нации.

Ребят встретил мужчина в строгом костюме и попросил тех следовать за ним. Они прошли весь коридор и зашли в один из десяти больших лифтов. Поднявшись, ребята очутились в ещё более длинном коридоре со множеством кабинетов. Мужчина проводил спортсменов до двери с табличкой "8017", пожелал удачных соревнований и ретировался.

Ваня и Тимур переглянулись. На их лицах почти одновременно заблестели улыбки. Ваня схватился за ручку двери и потянул на себя. В нос ударил запах пластика от новеньких клавиатур и другой игровой периферии, по телу прошёлся приятный холодок от кондиционера. Комната была небольшой, но вместительной. По левую стену располагались три полностью оборудованных компьютерных стола, один из которых уже был занят рыжеволосой девушкой в жёлтой куртке. Она активно, усердно нажимала на клавиши и водила мышкой по коврику, периодически отпуская тихие колкости непонятно в чей адрес. С противоположной стороны висел огромный экран, на котором в реальном времени отображалась карта боя. Возле экрана стоял тренер команды и, не скрывая стресса, комментировал действия девушки. А напротив входной двери было установлено большое панорамное окно с видом на парк.

Ваня помрачнел.

– Блин, а чего комната такая маленькая? Да и свет от окна мешает, оно хотя бы затемняется? – возмутился Ваня.

– Уф, ну ты и придурок, – прозвенел раздражённый женский голос.

Одно из кресел теперь было развернуто от экрана, красивая длинноволосая рыжая девушка с растрёпанной чёлкой недовольно смотрела на Ваню. Ваня замялся, ему всегда было тяжело отвечать на всякого рода оскорбления и подколы. Даже этой, казалось бы, милой девушке он не нашёлся что сказать.

– Кира, давай спокойнее, – возразил Тимур. – У парня первая большая игра, он нервничает. А ты, Вань, будь аккуратнее со словами. Ведёшь себя, как будто тебе все должны. Ты посмотри, нам и компы новенькие поставили, и обед принесли. Не наглей.

Тренер посмотрел на Тимура с одобрением, но тут же, вспомнив, что капитан нешуточно опоздал, сменил выражение лица на строгое и требовательное.

– И как это понимать? – обратился он к Тимуру. – Ни одного опоздания за три года и в самый ответственный момент ты являешься почти на час позже.

– Да ладно вам! – заступился за друга Ваня. – Там целую улицу закрыли. Успеем размяться. Время же есть…

Тимур нахмурился и рукой остановил мямлящего оправдания сокомандника.

– Простите меня, – сказал он.

В этой короткой фразе уместились все эмоции Тимура, словно он сказал не "простите", а "я чувствую глубокую вину и, хоть на кону не стоит чего-то по-настоящему серьёзного, я понимаю, как для всех нас важен этот чемпионат и обещаю, что подобного не повторится". Капитану как-то всегда удавалось выразить глубокие мысли в ёмких, ничем непримечательных фразах. Так и в этот раз все чётко уловили смысл.

Ваня посмотрел на Тимура взглядом, которым обычно дети смотрят на героев из фантастических фильмов, глаза блестели, а улыбка стягивала морщинки, словно маленькие букеты.

"Как бы мне хотелось быть таким же. Быть лидером, чтобы люди могли на меня ровняться", – подумал юноша.

Тренер многозначительно вздохнул, как бы принимая извинения, и взглядом указал на два свободных места слева от Киры. Ребята тут же уселись в комфортные игровые кресла и включили компьютеры. На мониторах появилась надпись: "В связи с военным положением все голосовые чаты проходят обязательную проверку".

– И сюда залезли, – снова не сдержался Ваня.

Кира наклонилась к Ване и щёлкнула пальцем ему по лбу.

– А ты не думал, придурок, что игры могут использовать террористы западников или вербовщики? Тебя вообще хоть чему-то учили в школе?

– Да кому мы нафиг нужны? – парировал Ваня. – Тоже мне, нашли великую проблему, голосовой чат в игре, блин. Лучше бы войну прекратили.

– И каким образом? – вмешался Тимур. – Может, нам просто сдаться?

Ваня грустно опустил взгляд и тихо процедил:

– А может, и сдаться!

– Что, прости? – с раздражением отозвалась Кира.

– А че они сделают? – голос Вани стал громче, он отбросил клавиатуру и злобно посмотрел на рыжую. – Захватят нас? Да и пусть, зато будем спокойно играть с доступом ко всем сервисам! И вообще…

Кира с возмущением смотрела на Ваню, её лицо залилось краской, и она почти криком остановила рассуждения Вани:

– Да ты что такое несёшь, придурок? Как ты можешь такое говорить? Ты, сын двух героев! Это так ты чтишь их память? Хочешь сдать свою Родину?

– Кира, это уже лишнее, – попытался ворваться капитан.

– Помолчи, Тимур, – отрезала рыжеволосая, – он ведь вообще не понимает. Думаешь, они придут, и у тебя жизнь красивая будет? Видел ребят с южных континентов? Тоже в фильтр-масках хочешь ходить? Или тебя не научила история с городами западной границы? Твои родители за твою свободу воевали, а ты?

Ваня отвернулся и уставился в угол комнаты, его плечи подались вперёд, он непрерывно протирал ладонями подол своей куртки.

– Ты просто трус, вот ты кто! Это и по игре видно. Лишь бы выжить, а на сокомандников пофиг! – прошипела Кира, резко подняв над головой руку, словно замахнулась для удара.

Тимур резко встал со своего места и подошёл к Кире. Он схватил девушку за руку и грозно на неё посмотрел. Рыжеволосая в порыве злости хотела было перевести свой гнев на капитана, но, увидев его взгляд, потеряла всю спесь. Её глаза наполнились пониманием, теперь Кире стало стыдно за свои слова.

– Прости, приду… Вань… Я… Я не хотела.

– Так, успокоились все! – вмешался тренер. – Тимур, сядь на место. Сейчас полностью опустошите свои мысли и сосредоточьтесь на предстоящем матче! Посмотрите сюда, – он указал на большой экран, – это классическая стратегия наших первых соперников. Ваша задача – удержать позиции в колене и на длине. Плэнт можно полностью отдать, так как они…

"А ведь она права, – думал Ваня. – Да, я трус. И что с того? Если бы мама с папой тоже струсили, то были бы сейчас дома. Мы могли бы убежать куда-нибудь, жить вместе. Какая разница, кто победит? В результате всё равно надо будет просто жить. Разве не в этом смысл? Жить и радоваться, любить своих детей, ходить в кино и парки. Какая разница, на каком языке говорить в этих парках? За что мы воюем?"

– Эй, – отвлёк Ваню от размышлений Тимур, – запомни, твои родители – герои! Никогда в этом не сомневайся. И моя сестра – герой. Ты же не думаешь, что она там страдает сейчас зазря?

Ваня исподлобья посмотрел на капитана и покачал головой.

– Вот именно. И сколько раз я тебе говорил: подумай, прежде чем что-то ляпнуть. Мне понятны твои эмоции, но нельзя идти у них на поводу.

– Да и твоя лёгкая трусливость нас не раз выручала, – присоединилась Кира, толкнув локтем Ваню в плечо, – сколько раз такое было, что ты оставался последним выжившим и защищал плэнт до победного?

С двух сторон на Ваню смотрели добродушные улыбающиеся лица, и в груди у юноши словно что-то заклокотало. Волна счастья окутала его тело, стало легко настолько, что из глаз вырвались слёзы.

– Ну началось! – съязвила Кира и вскинула руки.

Ваня тут же опомнился и вытер слезу рукавом.

– Ничего не началось. Это из-за солнца, говорю же, надо стекло затемнить.

Тимур засмеялся и потрепал Ваню за волосы. Он был самым старшим и относился к команде как к братику и сестрёнке, а потому был очень рад каждому их успеху.

– Кстати, – обратилась к капитану Кира, – ты слышал, что Восточный Союз решил наконец-то отправить войска?

– Давай не сейчас, Кирюш.

– Я просто очень удивилась, когда…

БАМ!

Все замерли. Звук глухой, но громкий, похожий на удар от падения чего-то тяжёлого с большой высоты. От мощной звуковой волны затряслось даже толстое стекло панорамного окна. С полсекунды вся команда пребывала в замешательстве. Тишину нарушила Кира:

– Уф! Испугалась! Да вы чего? Там же коммуникации чинят в парке. Я сама видела.

Аргумент показался всем достаточно убедительным. Тимур, только что смотревший в окно с тревогой, облегчённо выдохнул.

– И то верно. Это всё из-за разговоров твоих не по теме, – сказал капитан, укоризненно взглянув на рыжую, – раззадорила всех, теперь мысли не об игре, а совсем о другом.

– Ну простите, – Кира вскинула руки и засмеялась.

Напряжение в комнате отдыха наконец-то окончательно развеялось, и обстановка стала доброжелательной. Все смеялись, отпускали незатейливые шутки. Ваня почувствовал себя расслабленным и спокойным. Он улыбнулся и задумчиво посмотрел на Тимура и Киру. Ваня чувствовал, с какой заботой эти двое к нему относятся, и был за это благодарен. На мгновение ему подумалось, что он будто снова обрёл семью, но тотчас юноша застыдился своих мыслей. Ему было неловко перед родителями, казалось, что так нельзя, что это неправильно, ведь не может он быть счастливым и беззаботным, не может не скорбеть. Но всё-таки… Как же тепло ему на душе…

– Так, меньше часа осталось, – вернул контроль над ситуацией тренер, – после открытия у нас будет две игры, это только за первый день. Встретимся с Нихилусом и БайтМи. Если берём хотя бы одну игру, то завтра играем с Восточниками из Леджендс. Давайте ещё раз пройдёмся по запасной тактике. Кира, твоя задача…

БАМ!

Все снова дрогнули от испуга, но, вспоминая слова Киры, не стали придавать этому значение.

– Кхм, твоя задача, – продолжил тренер, – как можно раньше дать информацию Тимуру…

Внезапно зазвучала сирена. Громкая сирена. Оглушающая. У Вани сильно запотели ладони, зрачки увеличились, тело начало трясти. Он медленно повернул голову в сторону Тимура.

Из громкоговорителя послышался голос:

– Объявляется экстренная эвакуация. Это не учения. Всем посетителям немедленно пройти к эвакуационным выходам. Неукоснительно следуйте инструкциям ответственных лиц. Повторяю…

Глава 2. Баширов.

Укрепрайон двадцатого меридиана вызывал трепет даже у опытных военачальников, что уж говорить о новобранцах, успевших повидать только учебные полигоны центральных районов. Еще задолго до прибытия на место расположения, солдаты могли наблюдать через мутные окна спецвагонов министерства обороны удивительную картину: сотни рельс тянулись к дальним рубежам Империи, разрезая безлюдные земли западных регионов. Они то сходились, то расходились, переплетались и упорядочивались, пустовали и несли на себе неисчислимые вагонные составы.

Количество железнодорожных путей было настолько велико, что казалось нелепым. Их было несуразно много. Такую картину обычно можно наблюдать только на крупных логистических узлах, например столичных вокзалах или нефтеперерабатывающих заводах. Однако в западной части Империи не было развитого производства, большой численности населения или высокого туристического трафика. Существовала только одна причина строительства дорог в таком масштабе: постоянно требующий подпитки монстр, что зовется фронтом.

В течении семи лет, ежедневно, еженощно, на границу Империи прибывали тысячи единиц бронетехники, миллионы тонн продовольствия, топлива, ремкомплектов, инструмента, одежды, медикаментов, вооружения и боеприпасов. Всё, что требовалось для восьмисот километровой линии обороны, тянущейся от Вислы до Балатона. Отчего порядком страдали еще оставшиеся в окрестностях местные жители, ведь ни на секунду в их домах не прекращалась тряска и вибрация, вызванные безостановочно проезжающими поездами. Десятками поездов.

Чем ближе подбирался к зоне боестолкновений состав, тем реже можно было увидеть гражданские сооружения, и тем чаще мелькали тут и там военные склады, дрон-посты или колонны обеспечения. Постепенно рельсы разделялись и уходили каждый в своем направлении фронта, пока не осталось лишь два пути, идущих параллельно друг другу, в окружении бесчисленных оборонительных комплексов. Отсюда начиналась непробиваемая фортификационная линия, воздвигнутая по плану маршала Булата Баширова.

На все восемьсот километров с юга на север тянулись глубокие бетонные траншеи, напоминающие тяжелые шрамы на теле когда-то мирной земли. На полях, между пролесков, у рек и озер, были разбросаны всевозможные доты, окопные сооружения и артиллерийские расчеты. Беспрерывно звучал повсюду монотонный гул плазменных шипов термитных заграждений, сливаясь с ревом пролетающих мимо тяжело бронированных дронов, грохотом танковых двигателей, механическим лязгом гидравлических соединений шагающих "Терминаторов".

После сотен километров безмолвных, покинутых полей, укрепрайон ощущался живым и дышащим. Траншеи кишели солдатами, без остановки перемещающимися на разные участки, словно кровь текущая по венам хтонического монстра и переносящая питательные вещества от тыла к авангарду, от авангарда к флангам и обратно. Время от времени раздавался грохот артиллерии, который тут же разделял войска надвое: тех, кто отступил к укрепрайону с фронта и тех, кто еще не покидал двадцатый меридиан. Первые, привыкшие к раскатам пушек, не моргали, не тревожились, лишь косились в сторону горизонта, контролируя небо, чтобы вовремя среагировать на ответный залп. Вторые подрагивали при каждом выстреле, еще пол года назад артиллерия работала как минимум в пятистах киллометрах на западе, теперь же враг стал ближе и солдатам нужно было время для адаптации. Однако и тех и других кое что объединяло: тревожное чувство ожидания неотвратимого полномасштабного наступления противника.

Всё здесь было пропитано этим чувством. Солдат, проверяющий пулеметный расчет, с волнением поглядывал на закат. Молодой лейтенант писал любимой: "…Они уже близко, думаю со среды на связь выходить какое-то время не смогу. Мы отстоим Родину и защитим нашу свободу! Я люблю тебя!". Зрелый командир санитарного отряда, проверяя по личной инициативе полевые аптечки в опорных пунктах, докладывал в них дополнительные блистеры таблеток, останавливающих кровотечение, на всякий случай. Группа рядовых, шедших на пост, распевали победные песни, храбрясь и выпячивая грудь вперед, всеми силами старались сдержать рвущийся на волю страх.

В редкие минуты затишья, обращали свой взор солдаты на восток, в сторону дома. Там, вдали, виднелись грандиозные шпили нуклеарного щита, напоминающие гигантские спицы, воткнутые в землю через каждые сто пятьдесят километров. А по небу, плыли мириады взрывных микро-дронов с автоматическим наведением, формирующие ужасающих размеров рой, который закрывал собой облака и солнечный свет.

Воздух был пропитан гарью, порохом и едким запахом плавящегося металла. В сто четырнадцатый узел седьмого окопа авангардной линии прилетел энергетический снаряд. Находящихся там юношей мгновенно расщепило. Бетонные стены слегка повредились, но благодаря особому полимерному составу, целостность конструкции нарушена не была. Взревела сирена.

Здесь, в центральной части западной границы, начиналось основное противостояние этой войны. К северу и югу от укрепрайона двадцатого меридиана континент встречался с морями, и хоть от края фортификационный линии до берега с каждой стороны оставалось еще по меньшей мере триста километров – войска Западной Коалиции пробиться на этих участках все же не могли. Там располагались несколько крупных военно-морских крепостей и могучий Имперский флот, его численности не хватало для наступления, однако с оборонительными задачами никто на планете не справлялся лучше. Несмотря на наличие у Западной Коалиции уникальной технологии энергетических щитов, даже она не могла защитить от обстрела корабельными пушками типа "Досвет". Если бы у Имперской армии было достаточно ресурсов для поставки аналогичного вооружения всем родам войск, то война давно была бы закончена. Но ресурсов достаточно не было.

Первый секретарь Александр Стан четко расставил приоритеты: жизнь гражданского населения не должна значительно ухудшиться. А это значит, что несмотря на тяжелейшую ситуацию на фронте, значительная доля бюджета по прежнему уходила на обеспечение комфортной жизни мирного населения. Многие солдаты негодовали по этому поводу, но большинство все же было благодарно, понимая, что пока они здесь из последних сил защищают страну, страна защищает их семью.

Это же и послужило причиной разработки маршалом Башировым плана о строительстве невиданной доселе оборонительной системы, как только он был назначен руководителем западного фронта, еще десять лет назад. Несмотря на свою кажущуюся простоту, укрепрайон двадцатого меридиана создан для единственной задачи – когда враг дойдет сюда, он навсегда увязнет в бесперспективных боях. Это не закончит войну, но сделает дальнейшее продвижение невозможным, что даст время стране, для действий. Впрочем для каких именно действий маршал не знал, но точно знал, что таковые готовятся.

Булат Баширов взял в руки старинную деревянную фоторамку, в ней, напечатанная, как в древности, на обычной бумаге была аккуратно вложена карточка с изображением девочки лет семи. Суровый пожилой мужчина смотрел на фотографию дочери и едва заметно шевелил большим пальцем, как бы поглаживая её. Это мягкое и нежное изображение смотрелось чужеродно на голографическом шестиметровом столе маршала, где, хаотично сменяя друг друга, отображались разные данные со всех участков фронта.

Баширов сидел молча. Короткие седые волосы, как всегда, были аккуратно уложены назад. Взгляд был тяжелым и мрачным. Длинный неровный шрам под левым глазом слегка пульсировал, так бывало, когда генерал о чем-то сильно переживал. Два человека в военной форме, сидящие напротив, заметили это, но не стали реагировать, чтобы не спровоцировать начальника на очередной порыв гнева.

В кабинете была напряженная атмосфера. Тихо жужжали газоразрядные лампы на бетонном сером потолке, освещая скудное убранство: стол, четыре стула и рабочий шкаф. Сквозь маленькое бронированное окно за спиной Баширова открывался вид на военный городок Добромыс, где и расположилась ставка командования. В помещении стоял запах сырого бетона и едва ощутимый аромат зернового кофе исходящий от уже давно остывшего напитка в нетронутой чашке на краю стола.

– Таким образом, действия противника соответствуют нашим ожиданиям. Несмотря на то, что сдержать наступление на указанных пунктах не вышло, их темп продвижения полностью коррелируется с утвержденной вами операцией "Пучина". К основным позициям укрепрайона они подойдут через четыре-пять дней, тогда мы и сможем приступить к выполнению. Все посты обеспечены необходимым снабжением, так что проблем возникнуть не должно. Всё, как вы и предсказывали, товарищ Баширов.

Отчеканив свой текст, словно школьник заученное стихотворение на уроке, молодой офицер посмотрел на маршала глазами, полными надежд. Так смотрят юные девушки на своего возлюбленного, с предвкушением, будто он вот вот скажет то самое важное, чего она ждала долгие годы. Второй офицер посмотрел на коллегу, затем быстро перевел внимание на генерала и с серьезным взглядом кивнул, как бы подтверждая слова докладчика.

Баширов не поднял взгляд. Он вдохнул, медленно и долго. Его губы слегка разомкнулись и генерал шумно выдохнул. Отложив фотографию на её постоянное место, где стеклянная поверхность стола уже изрядно исцарапалась, он уперся локтями в стол, сложил руки в замок и медленно, как ленивый домашний кот, положил на них голову.

– Это всё? – мягким, как у родного, любимого дедушки, голосом спросил генерал.

Офицер, читавший доклад, так сильно сжал пальцы, что повредил экран планшета. Оба подчиненных переглянулись, совсем немного и на очень короткое время повернув головы. Тишина, сопровождаемая жужжанием и потрескиванием светильников, длилась недолго. Второй офицер осмелился уточнить:

– Но как же? Мы еще собирались доложить о численности и уровне боеготовности солдат, о техническом оснащении, нам необходимо утвердить…

– Уже, – заметно более грубым тоном перебил подчиненного Баширов, – всю операцию я уже утвердил, и неоднократно, прошу заметить, неоднократно, – на этих словах генерал уже постепенно перешел на крик, его шрам покраснел и надулся от резкого прилива крови, – утвердил каждый из этапов. Я вас для этого вызвал? В надцатый раз повторить то, что мне итак известно? Если вам нечего сказать, то не морочьте мне голову!

Но им было что сказать.

– Булат Айратович, эвакуация еще не закончилась, поэтому цифры не окончательные…

– Говори!

– По предварительным данным с оккупированных территорий удалось эвакуировать до тридцати процентов всего гражданского населения. Остальные считаются на данный момент без вести…

– Убиты, – почти прошептал маршал, уставившись мертвыми глазами на изображение потерянных территорий в голографической матрице своего стола.

Офицеры опустили головы, не от страха и даже не от скорби и печали, а от глубокой, почти невыносимой вины. Хватило одного слова Баширова, чтобы его подчиненные неподъемным грузом ощутили на себе весь масштаб этой трагической потери.

Маршал потянулся за кружкой и только коснувшись ее губами резко швырнул ту об стену. Почти мгновенно поднялась небольшая дверца в специальном отсеке стены, оттуда вылетела стайка перерабатывающих дронов, они принялись убирать куски керамики и разлитый кофе. Баширов посмотрел на то, как исчезает разбитая чашка и презрительно ухмыльнулся.

– Ведь они не заслужили…

Эту фразу из уст маршала часто слышали его заместители и помощники. Им было известно, что так когда-то говорила его дочь. В те времена ближайшие приближенные Баширова знали его другим человеком. Тогда командира нельзя было вывести из себя, он всегда оставался сдержанным и спокойным, без колебаний выполняющий поставленные задачи. Но после смерти Марты Баширов изменился: стал чаще проявлять эмоции, ближе стал общаться с обычными солдатами. А после начала войны все изменения только усилились.. Это правда замечали только вхожие в его ближний круг, для остальных он оставался непоколебимым военачальником со стальной волей.

Маршал вновь тяжело вздохнул, достал из нагрудного кармана пачку сигарет, ловким движением вынул одну и прикурил.

– Когда Марте было пять лет, меня отправили на Южный Континент, тогда западники только разворачивали свои, как они их называют, гуманитарные исследования. Я, молодой, тогда еще капитан, был направлен со своей группой для совершения диверсии. Первая лаборатория коалиции на западном берегу континента. Мы высадились на южной границе Империи, дальше разделились по двое и направились по туристическим визам прямо к экватору. Мы с напарником заселились в небольшом городке посреди саванны. Нам нужно было забрать там подготовленный боезапас, но так как до операции оставалось больше двух дней, мы не спешили. Ну, чтобы не выдать себя раньше времени, я ж прекрасно понимал, что не мы одни тут под прикрытием. В общем решили мы один день прогуляться по местным улицам, посмотреть, как люди живут. А живут-то хорошо, счастливо. Да, небогато, но сплоченно и, со смыслом что ли. С кем только я не успел пообщаться за день: и о местной еде, и о национальном колорите, и о политике. Но на всю жизнь я запомнил одну девочку. Она подошла к нам на улице, мы шли по песчаной дороге, мимо местных магазинов, что-то вроде центральной торговой линии. Маленькая негритянка, лет пяти, она напоминала мне Марту: такая же настойчивая и наглая, в каждой бочке затычка, любознательная и бесстрашная. Она подошла совершенно одна, самостоятельно, и спросила нас о чем-то. Я плохо знал местные языки, а вот напарник сразу же улыбнулся. Я у него спрашиваю, мол "чего она хочет". А он: "Спрашивает, вы приехали защитить нас от злых дядей в белом". Меня как молнией ударило. Ведь это для взрослых мы обычные богатенькие туристы, а для нее загадки не было, она все понимала. И мне так захотелось все ей рассказать: "Да, малышка, мы приехали вас защитить. Все будет хорошо, ты вырастешь и проживешь счастливую жизнь. Может быть когда-то даже встретишься с моей доченькой, ее зовут Марта, вы очень похожи, мне кажется вы станете подругами". Но я не сказал. Я просто улыбнулся, нащупал в одном из карманов какую-то старую пачку жвачки и сунул ей в руку. Я бы и не запомнил это никогда. Но вечером того же дня мы получили срочное сообщение по закрытому каналу: западники уже приступили к тестовому запуску и скоро городок, в котором мы располагались должно было накрыть. Чтобы не сорвать операцию, нам не позволили предупредить местное население, дали четкую инструкцию, забрать боезапас и покинуть населенный пункт в течение часа. Мы так и поступили. Когда уезжали, я с заднего сиденья местной тарантайки увидел ту самую девочку, она меня заметила. И ее взгляд. Как бы вам объяснить. Она точно все поняла. Взгляд обреченного человека, отчаявшегося. Нет, нет совсем не так. Скорее это был взгляд разочарованного в тебе человека, преданного. Она знала, мы их бросили. Операцию в итоге полностью отменили, Западники предложили сотрудничество в области исследований технохимического вооружения и наш секретариат согласился, чтобы не провоцировать конфликт раньше времени. Нас перебросили в один из западных лагерей. Там был такой Лесли, старик в звании полковника. Знаешь, как из старых западных фильмов, тупой но суровый вояка. Для нас он казался каким-то карикатурным что ли, ну смех вызывал только. Знаете, как будто он не в самом деле суровый, а играет роль. Ну впрочем не важно. Не любил он нас, да и в целом отношение у западников к нам плохое было, недоверчивое. Ну оно и понятно, в числе прочего нам нужно было раздобыть полезные сведения о технологиях врага и его тактике, они это понимали. И как-то одно за другим, день за днем, и я себя показал так, по-настоящему в общем, душу свою западникам приоткрыл. А этот Лесли опытный мужик был и, как я уже потом понял, коварный. Проболтался я, что бывал в том городке, ну с девочкой. Просто обсуждали с ребятами, как на южном континенте живут, вот я и вспомнил, так между делом. А старик запомнил и, наверное специально, определил нас как наблюдательную группу на операцию, которую они назвали "Карантинная зачистка опасной области". Никаких полномочий нам не дали, фактически как зрителей повезли, мол смотрите как мы можем, а вы нам и слова не скажите. Я сначала не знал куда конкретно едем, но когда на горизонте показались первые домики, сразу же понял, что это тот самый городок. И вот мы въезжаем на ту самую пыльную дорогу с магазинами, а вдоль обочины лежат сотни искореженных тел. Они все еще были живые и страшно страдали, огромные наросты на разных частях тела, расслоившаяся кожа, потеря контроля над телом. Стандартные симптомы их ТХБ 75. Западники закончили свои исследования и, как мы вскоре выяснили, занялись зачисткой, тогда для них еще имело значение мнение мировых государств и поэтому они заметали следы, где могли. Нас выгрузили и отправили по разным точкам, смотреть как их солдаты закладывали энергозаряды. Позже западники скажут, что повстанцы хранили там "грязные" самодельные термитники и они случайно сдетонировали, а показания нашей наблюдательной комиссии бесследно исчезнут, хотя я несколько рапортов написал о военном преступлении. Мы с ребятами вернулись к колонне, а там наши западные коллеги убивали мирняк. Кто расстреливал, кто резал, кто сапогами забивал. Итак уже почти мертвых, страдающих. И улыбались так эти уроды, они удовольствие получали, понимаете? Радовались! Мне было непонятно зачем это нужно, они ведь итак скоро умрут, мы итак город сжигаете. И тут я увидел ту девочку. Волосы эти кудрявые, безобразные, глазки большие-большие. И она смотрит на солдата западного, без страха, без укора, без мольбы. Просто смотрит, сквозь огромную шишку на лбу, которая ей на глаза уже выходит. Она итак прекрасно знала что будет. Я кричу тому рейнджеру, мол "Стоп ит. Итс а кид!". А он рассмеялся только да выстрелил. Она упала, а глазками на меня, мол "Почему?".

Баширов замолчал.

– Вы хотите сказать…

– Все мертвы, – заключил маршал спокойным, но тяжелым голосом, – Империя сегодня потеряла семь миллионов человек. Живых, достойных, счастливых. Матерей и отцов, детей и пенсионеров. Рабочих, писателей, ученых, инженеров, солдат. Школьников и студентов. Страна лишилась семи миллионов будущих.

Жужжал светильник. Потрескивали микродроны, вычищая остатки кофе на стене. Два офицера смотрели куда-то в стену. Молчали. Баширов затушил сигарету о стол и выкинул окурок в сторону уборщиков.

– Свободны.

Оба встали, медленно, но синхронно. Отточенными за годы работы движениями развернулись и направились к выходу.

– Воропаев, – окликнул одного из них начальник.

Тот развернулся и уставился на Баширова.

– От Стана пришло решение по моему вопросу?

– Никак нет, товарищ маршал, ждем.

– Понял. Как получишь – сразу беги ко мне. Всё, иди.

Маршал остался один в своем кабинете. Наедине с опостылевшим гулом лампы и безмятежно усталым видом из окна.

– В чем же твой великий план? – Почти про себя, дрожащим голосом произнес Баширов.

Еще до начала войны, когда ситуация у границ только только начала накаляться, Булат, как заместитель главнокомандующего предложил проект, позволяющий избежать жертв и достичь военного паритета. Для реализации его задумки, необходимо было организовать массовое отступление и эвакуацию, затягивая противника в глубь страны и принять основной удар на позициях столичной фортификационной линии. Несмотря на то, что пришлось бы отдать Западной Коалиции значительные территории, дальнейшее продвижение войск для них стало бы полностью невозможным, что неминуемо привело бы к вынужденным переговорам и заключению мирного соглашения. Такая стратегия дала бы время Империи, для подготовки к следующему столкновению, двадцать, а то и тридцать лет. Этого вполне могло хватить. Да и с Восточным Союзом за такой срок удалось бы консолидировать силы и разработать общие военные тактики.

Однако план маршала был отклонен. Александр, первый секретарь Империи и давний друг Баширова, дал тому четко понять: у нас другой другой приоритет. Снова и снова пожилой вояка прокручивал тот последний диалог.

Они стояли в коридоре центрального здания правительства, после длительного и сложного брифинга, оба уставшие, вокруг никого.

– Саш, я не понимаю. Это какой-то важный политический шаг? Ты хочешь ускорить таким образом принятие решения от Востока? Я не пойду против твоей воли, но хотя бы объясни мне…

Александр посмотрел на друга очень печальными глазами. Так смотрят на любимого и дорогого пса, когда собираются его усыпить.

– Булат, ты помнишь Алену?

– К чему ты?

– Помнишь?

– Конечно.

– Она была красива и умна, стала бы хорошей матерью.

– Саша, я не понимаю. Это дело минувших дней, да и мы никак не смогли бы ее спасти.

– Это была сложная задача, но по результатам Галицкого дела твой отряд спас две тысячи человек, без единой потери. Только у нас, в диверсионной группе погибла Алена. Почти идеальный успех операции. Но Алена никогда не жертвовала собой, чтобы дать нам уйти. На самом деле она допустила ошибку и раскрыла себя. Я видел это в прицел своей винтовки. Видел, как она шептала губами "Спаси". И я мог. Два точных выстрела и она вполне смогла бы скрыться. Но это было бы шумное отступление, поднялась бы тревога. Я мог ее спасти, но потерял бы тебя, остальных ребят, тысячи мирных граждан. Поэтому я принудительно активировал перегрузку ее нейрочипа, превратил Алену в безмозглый овощ. Времени, которое они потратили на попытки допроса и выяснения обстоятельств, хватило, чтобы твоя группа успешно выполнила задачу.

– Вот как…

Булат не продемонстрировал эмоций, лишь понимающе кивнул головой. Затем продолжил:

– Но это совсем разные жертвы, Саш. Ты предлагаешь поставить на кон миллионы жизней. Невинных, неподготовленных. Это будущее наше. Что за великая цель стоит того?

– Настанет день и я тебе все открою. Прости. Удержи фронт. Мне нужно порядка десяти лет, может меньше, если будут опережающие успехи. Нельзя, чтобы они зашли дальше двадцатого меридиана.

Оба замолчали. В полной тишине они смотрели друг на друга с минуту. Затем Баширов нарушил молчание:

– Тогда мне нужно серьезное финансирование. Есть только один вариант – строить новую фортификацию.

– Я дам все, что смогу.

– Почему именно двадцатый меридиан? У нас там нет ничего. Почему не взять границу, там хотя бы налажена логистика и есть несколько военных баз.

– На двадцатом меридиане они не смогут пробиться с севера и юга, их сдержит флот.

– Но линия защиты растянется на сотни километров! Будет тяжело предсказывать откуда пойдет наступление.

– Ты меня не понял, Булат. Мы не будем отступать. Даже к двадцатому меридиану отступать мы не будем. Как только они пересекут границу, я объявлю приказ об удержании позиций любой ценой. С самого начала нужно удерживать каждый клочок земли изо всех сил.

– Но зачем тогда…

– Это будет финальная линия сдерживания. Задача – стоять до последнего солдата. Мы бросим на западный фронт все имеющиеся силы. За каждый дом, каждую комнату должны вестись ожесточенные бои. Необходимо, насколько это возможно, ослабить противника. К моменту, когда они дойдут до двадцатого меридиана – мы должны быть близки к реализации моего плана. И вот здесь уже нельзя будет пропустить коалицию дальше. Это должна быть финальная точка.

– Столько лет… Столько лет будут умирать миллионы наших ребят, гражданских и военных. Это кажется совершенно бессмысленным. Такая ужасающая жертва… Десять лет…

Баширов прикрыл глаза и немного опустив голову покачал ей:

– Десять лет страшных мучений.

– Да, Булат. Так и есть.

Снова наступила тишина. Генерал Баширов в последний раз посмотрел на старого друга, затем выпрямился и приложил руку к голове.

– Боевую задачу принял, товарищ первый секретарь!

Александр слегка вытянул губы в грустной улыбке и кивнул.

Баширов откинулся на своем кресле так далеко, как мог.

– Приближается ли твоя цель к достижению, Саша?

Будь руководителем страны любой другой человек, Баширов бы усомнился в его действиях, но не в случае с Александром. Маршал лучше, чем кто бы-то ни было знал, что это непоколебимый лидер, который сделает все, ради собственного народа и Родины. А значит у него был четкий план и для его реализации Баширов должен костьми лечь, но удержать фронт здесь, на этой монструозной артерии войны, разорвавшей собой плоть государства. Теперь, когда войска Коалиции прорвались, возможности для отступления солдат больше нет. Все они отныне будут похоронены здесь, на дне бескрайних бетонных траншей.

Еще немного посидев в раздумьях генерал выдохнул и встал. Это было ему свойственно, он часто демонстрировал эмоции, мог накричать, впасть в меланхолию или вообще отключиться от внешних раздражителей, как андроид. Но неизменно, спустя несколько минут генерал возвращался в свое стандартное состояние – крайняя сдержанность и уверенность. Именно так и видели командующего западным фронтом большинство солдат. Именно такой образ внушал им веру в победу.

Отбросив сомнения, Баширов потянулся к тому месту, где совсем недавно стояла кружка с кофе. Нащупав пальцами пустоту он взглянул на стол и недовольно цыкнул. Маршал встал, поправил верхнюю одежду и направился к выходу, чтобы уже в седьмой раз за день попросить чашку свежего кофе в столовой, тщетно надеясь выпить его хотя бы теплым.

Ставка командования находилась через улицу от офицерской столовой и, хотя маршалу в любой момент могли принести все чего ему только заблагорассудиться прямо в кабинет, он предпочитал небольшую прогулку. Причин у этого было несколько. Во-первых Баширов был так воспитан, ему становилось некомфортно, когда его сограждане ему "прислуживали", ведь он не какой-то избалованный западный буржуй. Во-вторых он считал такие прогулки отличной возможностью пообщаться с подчиненными и визуально проконтролировать происходящее вокруг. Ну а в-третьих он банально уставал вечно просиживать штаны за командным столом, ему хотелось хоть немного развеяться. Так что каждая такая прогулка была для маршала возможностью очистить разум и отдохнуть, что несомненно положительно сказывалось на его здоровье, психическом и физическом.

За дверью кабинета располагался небольшой офисный стол, где, за десятком мониторов сидела маленькая черноволосая женщина в форме, которая явно была той не по размеру, отчего висела словно мешок. Из-за катастрофически высоких потребностей фронта многие позиции пришлось стандартизировать и даже современный военный текстиль, изменяющий форму под носителя, для людей с необычной комплекцией подходил плохо. Однако никакой возможности индивидуализировать поставки быть не могло. Поэтому скромная Женя никогда и не жаловалась, прекрасно понимая обстоятельства.

– Булат Айратович, простите, а по Артему не пришло информации?

Маршал сурово, но с отеческой тоской взглянул на секретаря.

– Женя, я утром тебе уже сказал, что информации нет. Пока без изменений. Даю слово офицера, сообщу тебе сразу же, как что-то появится. Не стоит так переживать, его рота была в составе эвакуационной группы, а значит должна скоро выйти на связь. В крайнем случае он прибудет вместе с гражданскими.

– Да, да, я знаю. Простите пожалуйста. Просто…

– Ничего. Продолжай работу.

Девушка выпрямилась на своем кресле и уверенно отчеканила:

– Есть, товарищ маршал!

Со стороны такой хрупкой девушки с таким тоненьким голосом это могло звучать несколько комично, но не в глазах Баширова. Для него это был голос солдата, героя Империи, ничем не отличающийся от любого другого. Он уважительно отдал честь и двинулся дальше.

По коридорам командного центра безостановочно сновали десятки штабных офицеров, все держали в руках планшеты, набитые важной информацией, все без исключения бежали или хотя бы передвигались быстрым шагом. Это напоминало муравейник, где творится казалось бы полный хаос, но в масштабах всей колонии велась продуктивная и структурированная работа.

Генерал вышел на улицу и тут же в его сознание ворвались тысячи звуков: громыхающая техника, бой сапогов, лязгающие орудия. В груди возникла вибрация, передающаяся от тысяч боевых машин через землю. Где-то вдали неразборчивый голос из громкоговорителя вещал:

"Всем гражданским лицам, не получившим направления временного расположения, явиться в распределительный в пункт. Повторяю…"

Баширов сделал шаг и тут же остановился, заметив колонну десантной роты, двигающуюся вдоль улицы. Впереди ехал десяток монструозных бронемашин, каждая высотой двенадцать метров, напичканная бессчетным количеством тяжелого и среднетяжелого вооружения. Из открытых люков виднелись солдаты, перекинувшие свои пулеметы через плечо. Следом шла основная сила десанта – трехметровые железные воины Империи, солдаты в динамических экзоскелетах, чьи шаги сотрясали землю: отряд "терминаторов". Заметив маршала, все участники колонны, словно единый живой организм, отдали честь. Казалось, что даже бронемашины немного "выпрямили осанку", чтобы соответствовать гордому званию отечественной боевой единицы. Баширов ответил им соответствующим жестом.

– Здравия желаю, товарищ маршал!

С командующим фронтом поравнялся генерал армии "Север".

– Вольно. Как настрой?

– Боевой, товарищ маршал. Мы готовы принять врага. Завтра отбываю.

– Не подведи, Дюжин. Империя верит в тебя.

– Так точно! Разрешите вопрос.

– Валяй.

– Говорят Восточный Союз готов отправить подкрепление. Это правда?

– Сильно не надейся. Мы действительно подписали окончательный вариант договора о взаимной обороне, но у них сейчас проблемы не меньше наших. Островной Альянс получил мощную поддержку от западников и они сейчас активно продвигаются на юге. Не думаю, что у союза хватит сил работать на два фронта.

– Эх! Если б они не медлили с решением, а дали полную поддержку еще семь лет назад, то не только Островной Альянс не успел бы подготовить атаку, но и мы точно совместными усилиями выбили западников и возможно даже смогли перейти в наступление.

– Тяжело сказать. Западная коалиция уступает по численности Восточному Союзу и Империи, но превосходит нас в технологиях. Однозначно было бы проще справляться, но не уверен, что исход сильно бы отличался. Я не просто так разработал проект укрепрайона, это единственный шанс уничтожить врага. Здесь они увязнут, здесь мы их и похороним.

– Да, товарищ генерал! Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет! – воодушевленно прокричал командующий армией "Север".

Баширов с тоской взглянул на Дюжина. Он знал, что в последний раз видит этого командира. Он знал, что нагло врет своему подчиненному, подчиненному, который истинно верил в победу. Но на деле, никаких шансов одолеть врага не было, ни ядерное оружие, ни современные термитные ограждения не были способны противостоять энергетическим технологиям западников. Рано или поздно они прорвутся и достигнут своей тысячелетней цели. Но солдатам и народу Империи знать об этом было нельзя. Нужна была сильная вера и полная убежденность в скорой победе. Только так можно было достичь результата. Только так, можно было выполнить задачу, которую поставил Александр. Только так можно было выжить. Пусть Баширов и не знал в чем заключалась идея первого секретаря, но был твердо убежден, что от его действий зависит успех плана, а значит и будущее нации.

Последние единицы техники покинули широкую улицу и Баширов двинулся в сторону столовой. Дюжин перешел дорогу вместе с маршалом и повернул в другую сторону, коротко отдав честь.

Медленным шагом Баширов миновал гардероб и подошел к барной стойке.

– Кофе, Булат Айратыч? – улыбаясь спросила полноватая женщина в фартуке.

– Ага. Погорячее только, Люд. Опять остыл.

– Ну конечно! Я же виновата! Вот такая вот Люда ненадежная, товарищи! Холодный кофе начальнику варит!

– Ну перестань, что ты? Ты у нас самая незаменимая вообще! Это я балбес. Вот ты и учитывай это. Сделай скидку на возраст.

– Ой, да не начинайте. В вашем возрасте только и ухлестывать за юбками. Знаю я вас.

Люда рассмеялась и отвернулась к кофемашине. Баширов тоже улыбнулся. Приятный аромат кофейных зерен и теплый воздух с кухни наполнили его душу светом и спокойствием.

Неожиданно в столовую вбежал запыхавшийся Воропаев, он держал в руке планшет на электронных чернилах.

– Товарищ генерал, пришел ответа от товарища Первого Секретаря!

Баширов удивленно уставился на помощника, в его глазах появился едва заметный блеск.

– Что там?

– Не знаю, распоряжение – передать лично в руки.

Баширов нахмурился. Он взял в руки письмо и быстрым шагом направился к себе в кабинет.

– А кофе, булат Айратыч? – безуспешно кричала ему вслед Люда.

Глава 3. Анна.

Огонь удивителен. В безграничном пространстве пустого, окутанного тьмой, космоса, лишь он один источает свет. Прорывает черное, молчаливое полотно несчетным градом сияющих звезд. Лишь он один дарит надежду. Лишь он один служит маяком мириадам душ, тщетно взирающих в небесную даль, то ли в ожидании, то ли в страхе. Лишь он греет все тела вселенной. Лишь он дарит жизнь.

Огонь ужасен. Он всепоглощающ. Он отнимает воздух, которым мы дышим. Само его существование знаменует собой чью-то смерть. Любая жизнь созданная им, в конце концов придастся его же пламени. Он родился в ледяном небытии с единственной целью – погаснуть, вернув порядок и тишину безразличному мирозданию.

Огонь беспристрастен. Он не отчаивается и не радуется. Не страшится смерти и не довольствуется жизнью. Он может быть спасением в промозглую ночь. А может оставить неизлечимые ожоги, напоминая о себе даже давно погаснув. Но сегодня, для всех, кто по несчастью своему оказался возле Института прикладной квантовой физики, он стал приговором.

Огонь. Он медленно полз вдоль кривых линий разорванного металла, плавил углеволоконные структуры утеплителя, спрятанного внутри стен. Материалы конструкции, подверженные горению, обугливались мгновенно, не успевая вспыхнуть, и оголяли стальной каркас бронированного здания. Вся надземная часть Института медленно тлела, излучая нестерпимый жар, отчего солдаты территориальной обороны не могли подойти ближе, чем на пару сотен метров. Несмотря на то, что автоматическая система пожаротушения успешно справлялась со своей задачей, не позволяя разрушиться фундаментальному инженерному сооружению, в нескольких местах, где нарушители прорвали стены, образовав удобные коридоры для атак, наружу выплевывало рыжие языки пламени, вперемешку с черными кусками строительных материалов.

Однако здание стояло. Всё стремительнее гибли инструменты, элементы интерьера и научное оборудование. Но здание стояло. Подобный урон не мог его уничтожить. Даже стеклянные витражи казались неуязвимыми для этой катастрофы. Впрочем так оно и было. Институт являл собой неприступную крепость, где в строгой секретности таились самые смелые научные разработки. Под надежной защитой создавались мощнейшие оружия Империи, работали ценнейшие специалисты. Главное сокровище государства было обеспечено тотальным щитом безопасности. Никакая внешняя угроза не могла ему навредить. Но даже в самых смелых предположениях Анна не могла представить себе полномасштабное вторжение противника в самом центре исследовательских лабораторий.

Крупный кусок искореженных и скомканных между собой предметов с грохотом рухнул возле одного из сотрудников милиции, тех, что первыми прибыли по сигналу тревоги. Удар разрушил импровизированную баррикаду, воздвигнутую из деталей разбитых в сражении автомобилей, в избытке разбросанных по парковке Института. Теперь, когда от залпов неизвестного оружия вторженцев стало негде укрыться, милиционер ринулся вперед, к ближайшему валуну, по всей видимости вырванному из статуи Ломоносова в главном зале. Успешно скрывшись за бетонной оградой боец осознал, что совершил фатальную ошибку. Жар, вызывающий ранее дискомфорт и затрудняющий дыхание, теперь до боли щипал глаза и застилал взор белесой пеленой. Воздух стал горячим настолько, что терзал лёгкие острыми порезами, превращая каждый вздох в мучение. Послышался слабый крик товарища, он призывал немедленно отступить к другому укреплению. Милиционер приставил к плечу винтовку и, прицелившись в сторону потенциального противника, начал быстрым шагом пятиться назад.

"Какое чудесное нынче небо", – подумал он, когда его голова и часть позвоночника отделились от тела, после сильного удара когтистой лапы одного из нападавших существ.

В отличие от людей, этим созданиям сильный жар, по всей видимости, не доставлял неудобств. Их тонкая черная кожа, казавшаяся нежной и хрупкой, на поверку оказалась прочной, как сталь. Особенно у крупных особей, воинов, сражавшихся в ближнем бою. Они с легкостью настигали прыжком мелкие группы обороняющихся солдат и, если мгновенно не встречали нескольких десятков точных выстрелов, жестоко с теми расправлялись.

Другие, "колдуны", пониже ростом и с вытянутыми черепами, держались поодаль. Они смыкали свои лапы и направляли энергетические залпы на сотни метров. Разрушительная сила этих снарядов была вполне сопоставима с артиллерийскими противопехотными минами военных сил Империи. Кроме того, в отличие от воинов, которые с помощью крыльев могли лишь увеличить дальность своих прыжков, "колдунам" была доступна возможность свободно летать, что значительно осложняло задачу по их ликвидации.

Периодически Анна обращала внимание на редких особей, их характеристики и особые черты сильно отличались друг от друга. Один был высокий и стройный, своей загадочной силой он мог контролировать положение объектов в пространстве, не касаясь их. Другой, маленький, словно ребенок, направляя свои руки на людей вводил их в помешательство. Судя по всему, они выполняли роль командиров, скоординировано и слаженно управляя действиями остальных существ.

– Носилки, срочно!

– Тайота, приём! Прорыв в районе Б четырнадцать, запрашиваю подкрепление!

– У противника РЭБ! Дроны выведены из строя!

С момента объявления тревоги прошло двадцать семь минут. Повсюду царил хаос. Крики людей, раскаты выстрелов, взрывы и истошные вопли адских существ смешались в неразборчивое месиво звуков.

Пахло знакомо. Этот запах невозможно ни с чем перепутать, и он не имеет аналогов, позволяющих ярко его изобразить. Особенный запах. Он греет душу, когда наполняет своей свежестью домашнюю кухню, в желтом свете лампы темной зимней ночью. Вызывает неподдельный интерес юного мальчишки, впервые наблюдающего за убоем скотины. Сковывает в ужасе случайного прохожего, столкнувшегося с несчастным случаем. Провоцирует рвотный рефлекс и погружает в отчаяние молодого сержанта, впервые оказавшегося на поле боя. Запах крови. Крови и мяса. Здесь, в этом пылающем аду, он перемешался с едким дымом плавящегося пластика и стал невыносимым. Он пропитал собой одежду и волосы Анны, но она не обращала на то внимание, её мысли были заняты попытками понять происходящее.

За время сражения на территорию МИИ ПКФ прибыло несколько взводов территориальной обороны, а также отряды милиции особого назначения и спасательные бригады. Жители окружающих районов были спешно эвакуированы, и, благодаря слаженной работе всех служб, никто из гражданских не пострадал. Однако контроль над территорией Института был почти полностью потерян и ситуация ухудшалась с каждой минутой.

Наблюдая за противником, Анна сделала однозначный вывод – это спланированная военная операция. Все действия существ были тактически и стратегически проработаны.

"Предположим, что Мир 22'104 оказался населен не только животными, и эти существа – коренной разумный вид планеты. Тогда они могли обнаружить пространственную аномалию и случайно пройти сквозь тоннель. Однако это невозможно, необходимо было бы стабилизировать процесс в двадцать второй лаборатории, случайно такое произойти не могло. Кроме того, не похоже, что эти "демоны" просто буйствуют. Они первым делом заняли контроль над источниками энергии и генератором тоннелей, затем вытеснили нас за территорию института и, судя по всему, намеренно его подожгли. А теперь они организуют оборонительные позиции, пользуясь преимуществами проекта Института. Какой-то бред…"

Анна прикусила губу и отвернулась, отказываясь верить в возможность такого сценария.

"Возможно ли, что все это время я готовила удобный инструмент для полномасштабного вторжения иномирцев? В таком случае мне необходимо немедленно сдаться военному трибуналу и понести справедливое наказание, ведь я поставила под угрозу существование своего народа! Нет. Что-то здесь не так. Для начала необходимо локализовать присутствие противника и сдержать его дальнейшее продвижение, не причинив при этом вред лабораториям. Где же подкрепление?"

Анна очень тревожилась, но по её лицу понять это смогли бы, наверное, лишь два человека во всей Империи. Всегда серьезная и уверенная девушка внушала трепет и уважение всем подчиненным, а потому, не могла допустить проявление любых сомнений. От этого зависела не только ее репутация, это Анне всегда было безразлично, что гораздо важнее, дух и вера солдат в победу опирались на это невозмутимое лицо.

С каждой минутой ситуация ухудшилась. В пробоинах стен показались странные черные конструкции, они были похожи на гигантские рога, между которых была натянута черная металлическая паутина. Каждую тянули канатами по четыре демона-воина. Рога остановились возле главного входа Института, тотчас колдуны принялись производить с ними какие-то манипуляции.

– Сержант! Не позвольте им воспользоваться этими устройствами, уничтожьте любыми средствами! – громко крикнула Анна.

Вне зависимости от их назначения, эти черные башенки не сулили для людей ничего хорошего. Солдаты зарядили несколько переносных ракетных установок и произвели залп, однако цели не были поражены. Колдуны сформировали защитные сферы вокруг рогов, чем-то напоминающие энергетические щиты Западной Коалиции. Взрыв снарядов никак не навредил конструкциям. Несколько тяжелых дронов устремились в сторону противника, их термитные лезвия, расположенные в передней части, были способны пробить подобную оборону. Паутина засияла. Из башен вырвались лучи света. Они поразили несколько дронов, но не исчезли. Эти орудия беспрерывно излучали сконцентрированные пучки энергии, длинной около ста метров. Колдуны своими манипуляциями контролировали движение этих пучков. Всего за несколько секунд демонам удалось устранить все угрозы в соответствующем радиусе, как на земле, так и в воздухе.

Анна приказала поднять оставшиеся дроны на высоту не менее пятисот метров и вести огонь из дальнобойных орудий. Несколько десятков колдунов взмыли в небо и вступили в бой с механизмами Империи.

С каждой минутой ситуация ухудшилась. Четыре демона-воина приземлились возле Анны.

– Огонь.

Громко но невозмутимо скомандовала она. В это же мгновение прозвучало несколько глухих хлопков тяжелых рельсовых пушек. Твари упали.

– Заберите тела, укройте чем-нибудь, и направьте в институт биологии.

Несколько солдат схватили трупы существ за передние лапы и потащили в сторону. Несмотря на свои размеры и силу, демоны оказались довольно легкими, один взрослый мужчина вполне мог нести двух тварей на плечах.

С каждой минутой ситуация ухудшилась. Температура внутри здания достигла вероятно тысячи градусов, а то и больше. Какова же ситуация на нижних уровнях? В сохранности ли содержимое семнадцатой и двадцать второй лабораторий? Анна переживала. Сможет ли выполнить свою задачу группа лейтенанта Лебедева, отправленная ею за Ориентиром. Прошло уже тридцать минут, эвакуироваться через верхние уровни они точно не смогут, но есть подземный канал. Правда путь к нему лежит через коридоры кишашие демонами. Удастся ли им выбраться? И даже тогда, они окажутся в пятидесяти метрах от северной стены Института, им придется пройти через пекло и орды тварей.

Анне снова стало тревожно. Ситуация ухудшалась с каждой минутой. Все прибывшие отряды милиции убиты врагом. оставшиеся солдаты территориальной обороны минируют подходы к баррикадам.

Ситуация ухудшалась с каждой минутой. Противник безостановочно получал подкрепление, их численность росла, что означало только одно: тоннель активен, а на другой стороне ждут своего часа еще неизвестно насколько большое количество тварей.

Ситуация ухудшалась с каждой минутой.

Где-то в дыму послышался агонизирующий крик нескольких мужчин и резко оборвался.

Анне стало страшно.

Она вспомнила один очень старый разговор с отцом, один из тех, что возникают в мыслях внезапно, такие, что лежат в архиве памяти с глубокого детства и совершенно неожиданно проявляются, будто бы в самый нужный момент. Яркие и четкие, почти осязаемые…

Анна сидела на дощатой скамейке в коридоре школы и, приложив ладони к лицу, тихо плакала. Эхом разносился по длинному помещению тяжелый стук мужских каблуков. Размеренные, спокойные шаги, звук которых девочка всегда узнавала. За ней приехал отец.

Это происходило редко, Александр всегда занят работой, особенно теперь, когда он стал заместитель первого секретаря по вопросам безопасности. Но если Анна нуждалась в нем, каким-то неведомым образом отец всегда оказывался рядом, словно чувствовал все заранее.

Убрав ладошки с заплаканных глаз, девочка посмотрела в сторону Александра, пытаясь взять в себя в руки, но снова и снова испускала предательские звонкие всхлипы. Ее лицо было опухшим и красным, по щекам текли слезы.

– Пап, прости.

– Что такое? Ты чем-то провинилась?

– Я не знаю.

Александр положил руку на голову дочери и мягко улыбнулся.

– Расскажи ка мне, что с тобой стряслось.

На самом деле он уже прекрасно все знал, завуч по воспитательной работе сообщила ему о случившемся сразу, несмотря на то, что страшно боялась лично звонить самому Александру.

Анна вытерла манжетой своей белой блузки слезы.

– Я поругалась с девочкой из параллельного класса. А она меня ударила. Потом еще раз. И сказала, чтобы я ей больше не попадалась на глаза. Пап! Можно я буду ходить в другую школу?

– Ты боишься той девочки?

– Очень! Я больше не хочу сюда приходить.

– Ясно…

Александр взял в руку цветастый рюкзак и направился к выходу.

– Пойдем домой, я сегодня приготовлю твои любимые оладьи. А по пути расскажу тебе одну историю.

Девочка молча поплелась за отцом. Подойдя к машине, Александр открыл переднюю дверь и помог Анне пристегнуться. Рюкзак он кинул на заднее сиденье, а сам сел за руль. В отличие от своих коллег, он не любил ездить с водителем, ему всегда было комфортнее управлять, чем сидеть в ожидании. Это же касалось и любой другой ситуации. Анна ждала, когда Александр заговорит.

Отъехав от школьной парковки они, миновав пару улиц, повернули на длинную набережную центральной реки Столицы.

– Я тогда был примерно твоего возраста. Времена уже были спокойные, во всю гремела вторая великая стройка. Но во дворах часто можно было встретить мальчуковые банды. Обычно это были дети бывших федератов, в общем из неблагонадежных семей. И вот однажды мы с друзьями гуляли поздно вечером. Уже стемнело, показались первые звезды. Мы сидели на ступеньках подъездной лестницы и мимо проходили такие вот ребята из банды. А на мне тогда была красивая кепка с изображением первого секретаря Империи. Они сразу это приметили и подошли к нам. На самом деле ничего страшного произойти не должно было, я знал некоторых из них и общение, в целом, шло нормально. Но кто-то из этих мальчиков решил надо мной подшутить и ударил по козырьку кепки. Я всегда был парнем дерзким, мне его поведение не понравилось и я ему нагрубил. В ответ на это он меня ударил и завязалась драка. Мои друзья испугались сильно и забежали в подъезд. А я дрался на улице, один со всеми. Только дядя Булат меня не бросил, рвался помочь, а друзья его удерживали, боялись. Но в итоге он выскочил и присоединился. Ох и отмутузили же нас тогда. В конце концов драка закончилась, мы парочке из этих парней тоже неплохо всыпали. Но взбесили мы их знатно. Вот они и сказали, что завтра на этом же месте нас ждут, в то же время, убивать будут. Знала бы ты, как мне тогда страшно было, ведь они не шутили, действительно могли и убить, они без царя в голове были. Но мы с дядей Булатом себя в обиду не дали и как давай на них кричать, мол обязательно придем и сами вас убьем. Так и разошлись. Весь следующий день мы оба были бледные, как бумага, очень боялись. Уже похоронили себя. Но несмотря на страх пришли на встречу. И представляешь, они сами не явились. Чуть позже еще с ними встретились, в итоге стали нормально общаться. И из всей нашей компании нас с Булатом одних они уважали и боялись, а вот других… Я так скажу, если бы тогда не показали себя, не стали бы действовать, я бы точно не стал тем, кто я есть. Запугали бы меня, да и всё. А таких ситуаций знаешь сколько у меня в жизни было? Все боятся, дочка, но бывают ситуации, когда нужно действовать несмотря на страх. Потому что иначе тебя просто напросто не станет. Запомни это на всю жизнь. Страх – великое чувство, он помогает нам выжить, но он же является причиной из-за который мы можем совершить страшные ошибки. Из-за страха мы бездействуем, когда нужно срочно предпринимать что-то. Из-за страха бежим тогда, когда нельзя показывать врагу спину. Страх оберегает нас, но он же делает нас безвольными и слабыми. Даже если очень-очень страшно – возьми себя в руки и хорошенько подумай. Скорее всего нужно действовать.

Весь оставшийся путь Анна молчала. А на следующий день так сильно избила обидчицу, что скандал потом долго не утихал во всех новостях.

Анна улыбнулась. Не потому что вдруг пересилила страх. И не потому, что озарилась умной мыслью. Нет. Ей всего навсего стало очень тепло и приятно от нежных детских воспоминаний. По всему ее телу пробежала волна удовлетворения, словно укрывшая ее мягким пледом. Придумать более неподходящего места и времени для подобных эмоций было сложно, но девушка ничего не могла с собой поделать. С другой стороны, теперь ей удалось подавить хаос в своем сознании и она могла вернуться к рассуждениям.

Что уже успела понять за эти тридцать с лишним минут руководитель лаборатории полковник Анна Стан?

Демоны легко умирали от попадания нескольких пуль и, похоже, биологически не сильно отличались от живых видов на Земле, но у них был ряд неоспоримых преимуществ. Во-первых – крайне высокая физическая сила некоторых особей, порой поражающая воображение. Так например, один из демонов-воинов в боевой истерике перевернул легковой автомобиль своей лапой на глазах у десятков солдат территориальной обороны. Во-вторых, и это самое пугающее, демоны "колдуны" контролировали странный вид энергии, Анна не нашла в своем словарном запасе ничего лучше для определения этих сил, чем термин "магия". Существа создавали энергетические поля, блокирующие не только материю, но и электромагнитные волны, запускали сокрушительные снаряды, поднимали в воздух тяжелые объекты и это, вероятно, далеко не весь их арсенал. Пока Анне не удалось классифицировать различные виды "колдунов", но по всей видимости они делились на несколько групп, каждая из которых отвечала за определенную форму манипуляции энергией.

Все эти размышления крутились у Анны в голове, пока она смотрела на поле боя, находясь на небольшой возвышенности быстро сооруженных из легковых автомобилей и подручного мусора баррикадах, в нескольких сотнях метров от главной парковки института. Она понимала, что в данной ситуации риску подвергается главный проект государства, основой которого служат её исследования. Было крайне важно как можно быстрее обезопасить лаборатории . Если оборудование её проектов будет уничтожено, на восстановление потребуются годы работы, даже с учетом имеющихся наработок. А этого времени у Империи уже не было.

С другой стороны, если из-за разрушений будет поврежден генератора тоннелей, то разлом закроется и останется только перебить тех тварей, что уже успели пройти на эту сторону. Но похоже, что демоны тоже это понимали и не нарушали работу элементов генератора.

Смущал и тот факт, что войска противника явно понимали, как действуют военные силы людей. Их не удивило дальнобойное огнестрельное оружие, монстры активно пользовались укрытиями с первых же столкновений. Передвигались малыми группами и старались зайти в тыл штурмовым отрядам. Не может ли быть такого, что демоны были осведомлены о технологиях и возможностях людей заранее? А если они понимают природу пространственного тоннеля, намеренно обеспечивают безопасность генератора, и знакомы с боевыми тактиками Империи, то это почти гарантировано спланированная крупномасштабная война. И начало этой войны здесь, в самом сердце Империи.

"Как? Как такое могло произойти? Как мы это проглядели? Нам грозит война на два фронта, полная потеря всех достижений многолетней работы института, фактически последней надежды человечества, последней надежды нашего народа. Это величайший кризис за всю историю нашего государства. Что я могу предпринять? Думай! Думай!".

Руки Анны были сжаты в кулак. Она чувствовала, как кровь, словно барабанная трель, стучит по вискам.

Здание Института было уже окружено башнями с паутиной, их стало теперь несколько десятков, а демоны-воины тащили все новые и новые установки. Вслед за ними на улицу начали выползать странные животные, похожие на гусениц, только вот по размерам не уступали верблюду. Они были запряжены в странные эллипсообразные телеги из черного металла. Колдуны обеспокоено возились вокруг этих предметов, подгоняли гусениц, вели тех к башням. Когда телеги доезжали до паутин, колдуны протягивали какие-то кабель-канаты и соединяли их между собой. После всех манипуляций, башни начинали стрелять в много раз дальше и теперь с легкостью доставали до самых высоких дронов.

Вместе с тем, от каждой башни начала исходить волна невидимой, но хорошо ощущаемой энергии. Эти волны срастались между собой и усиливались. Над Институтом поднимался гигантский энергетический купол. Демоны захватили крепость людей и превратили ее в свой опорный пункт.

Воины объединились в крупные группировки по сорок-пятьдесят особей и, защищенные барьерами колдунов, двинулись в сторону баррикад. Последние защитники, отделяющие Анну от врага пали. Она с непередаваемой злобой посмотрела на одного из колдунов, кажется их взгляды пересеклись, ведь тот ответил ехидной кошачьей улыбкой. Полковник медленно потянулась за рельсовым ружьем, окружающие её бойцы приготовились к последнему бою. Несколько паутин направили свои лучи прямо на них. Анна зажмурилась. Но боли не последовало.

Открыв глаза она обнаружила перед собой несколько тяжелых дронов, оснащенных термитными щитами. За спиной Анны послышался рев мощных дизельных моторов. Прибыл батальон войск специального назначения регулярной армии. Нескончаемая колонна бронемашин, снаряженных десятками видов вооружения, вытекала из-за поворота Институтской улицы и разливалась вдоль линии соприкосновения. Автомобили останавливались и развертывали мобильные термитные заграждения. Словно муравьи, защищающие от термитов свой дом, высыпались из машин сотни бойцов и слаженными, многократно отработанными, движениями заняли оборонительные позиции. Анна мучительно выдохнула.

Возле нее остановился бронетранспортер. К ней навстречу вышло с десяток человек в экипировке. Впереди шел крупный мужчина, командир батальона. Он быстрым шагом приблизился к Анне.

– Товарищ полковник, приказ немедленно вас эвакуировать.

– Отставить, лейтенант, – Анна сделал особый акцент на звании, чтобы подавить волю командира еще до того, как он попытается сопротивляться, – Ситуация полностью вышла из под контроля. Я лично буду командовать обороной. Здание института атаковано. Противник представляет собой биологическую форму жизни, не оснащен огнестрельным оружием, однако большинство особей крайне выносливы и обладают чрезвычайной физической силой. Кроме того, ряд особей способны манипулировать неизвестным видом энергии. на данный момент первоочередная задача локализовать их присутствие. И еще кое что.

Анна взглянула в сторону северной стены Института.

– Снабдите один отряд термозащитными костюмами и отправьте несколько машин к погрузочному боксу номер два у северного торца. Пусть ожидают эвакуирующихся в течение хотя бы двадцати минут.

– Вы в своем уме? Туда не пробиться, мне доложили, что здание окружено энергетическим щитом. Не говоря уже о том, что нам не хватит людей даже для успешной обороны. Простой визуальный контакт дает мне понять, что численность противника в разы превышает нашу. Я не могу просто так отправить людей на убой, они нужны здесь.

– Вы говорите с полковником армии Империи, товарищ старший офицер! Ваша задача не задавать вопросы, а внимательно слушать и исполнять приказ.

– Да хоть генерал! На данной задаче я назначен командующим и уж точно не от полковника научного отдела мне выслушивать нравоучения!

Анна подошла к командиру батальона почти вплотную и спокойным взглядом посмотрела тому в глаза.

– Послушай меня, дебил, – сказала она ровным и тихим голосом, – на кону стоит судьба всей страны, прямо сейчас решается будут ли жить наши люди в счастье и достатке или сдохнут, как свиньи под ботинками западников. Если ты продолжал корчить из себя крутого, я расценю это, как измену Родине! Я подвешу тебя за ноги на центральной площади и вспорю брюхо. Твой кишечник выпадет прямо на твое тупое рыло, но ты не умрешь. Я старательно буду прокалывать тебе малую дозу регенерирующего состава, ровно столько, чтобы ты не терял сознание и продолжал чувствовать боль. Днями и неделями. Ты понял меня?

Лейтенант понял. Он знал, что Анна не врет. По той простой причине, что она Стан, а Станы всегда идут до конца. Мужчина замялся и склонил голову. Солдаты, стоявшие за его спиной, переглянулись, один из них смущенно покашлял в кулак. Командир резко выдохнул.

– Я понял вас, товарищ полковник. У меня всего три машины с термитными шипами на кенгурятнике, они наверняка смогут пробить щит. Сейчас я соберу соответствующий отряд. Кого мы должны эвакуировать?

Анна знала, что сильно переборщила, но в данной ситуации на дипломатию не было ни времени, ни сил. Она спокойно опустила взгляд и сделала шаг назад.

– Сержант Лебедев со своей группой. Если они покажуться – защитите любой ценой. А что самое важное, у них будет электроустройства в форме кольца, его необходимо доставить в целостности. Есть вероятность, что противник будет пытаться перехватить устройство, этого допустить нельзя.

– Есть!

Солдаты батальона засуетились, в спешке начал формироваться спасательный отряд. Вокруг загрохотали выстрелы крупнокалиберных пушек. В разных местах большой парковки тотчас образовались глубокие воронки, усыпанные частями тел демонов. Их уцелевшие сородичи вынуждены были отступить за барьер и перегруппироваться. Бойцы Имперской армии усиливали свои позиции, раскладывая многочисленные артиллерийские установки. Стало тише. Слышен был лишь металлический лязг и немногочисленные переговоры.

Анна облегченно вздохнула. Теперь у нее есть время для передышки, время, для спокойного планирования дальнейших действий. Первое, что было необходимо выполнить – предоставить полный отчет о ситуации верховному командованию, чем она без промедлений и занялась. Также нужно задуматься о контратаке противника, которая произойдет неминуемо, а значит нужно стянуть еще несколько подразделений, ведь численность демонов только растет.

"Надеюсь сюда как можно быстрее направят высокопоставленного военачальника и я смогу заняться исследованием захваченных тел. А затем можно приступить к разработке стратегии наступления".

Анна запрокинула голову, взглянув на небо. Сквозь черные клубы дыма то тут, то там пробивались лучи утреннего солнца. Прекрасного, любимого, родного солнца. такого далекого, но теплого и мягкого.

Неожиданно взгляд полковника зацепился за три маленькие точки, медленно плывущие меж облаков. Сначала ей подумалось, что это какие-то птицы, но, приглядевшись внимательнее, она поняла, что это на птиц не похоже. Анна быстрым шагом направилась к одному из солдат, наблюдавших за периметром, выхватила висящий на его шее бинокль и направила тот в сторону неопознанных объектов.

В небе парило три антропоморфные фигуры с длинными крыльями и черной кожей.

"Колдуны", – подумала Анна, -"Наверняка разведчики, которых мы упустили в пылу сражения".

Только девушка собралась отдать приказ зенитным орудиям, как яркая вспышка на небе привлекла ее внимание. Свет исходил с того места, где только что летели демоны.

"Что это? Их уничтожили?"

Снова вспышка. Но теперь уже на земле, возле одного из отрядов тварей, стоявших у самого края барьера. Группа из трех колдунов появилась сразу после вспышки.

"Телепортация?"

Один из появившихся демонов вытянул перед собой какой-то предмет. Анна пригляделась…

– О господи…

Колдун держал в лапах круглое устройство, испещренное различными датчиками. Он направил его в сторону термитных заграждений батальона. Среди солдат прошлась волна подозрительно шепета.

Пространство вокруг колдуна исказилось, его образ стал нечетким, расплывчатым. Воздух будто вибрировал, как раскаленное масло в котле. Прямые линии здания, виднеющегося за демоном, изгибались, словно были мягкими и тяжелыми.

Над солдатами появилась полоса яркого голубого света. В нос ударил резкий запах озона, будто кто-то только что проводил кварцевание всей территории.

– Ложись!, – закричал кто-то из бойцов.

На мгновение все звуки мира исчезли. Место, где находились солдаты резко изменилось, люди, будто скукожились до размеров одной точки. В это самое мгновение, вместо асфальта и баррикад, Анна видела зеленый луг и сотни довольных кошачьих морд.

Затем прозвучал сильный хлопок. Взрывная волна была такой силы, что мгновенно разорвала внутренние органы всех стоявших там людей и отбросила Анну на пару метров. От удара ее легкие выпустили весь воздух и не позволяли сделать новый глоток.

В воздухе над парковкой образовалась трещина, словно кто-то разбил стекло и аккуратно склеил его обратно. Было тяжело сконцентрировать свой взгляд на этой пространственной аномалии. Спустя секунду, из трещины показалась когтистая лапа. Затем еще одна. Тело и голова. Еще три тела. Десять. Сотня. Войска батальона оказались неожиданно атакованы с тыла.

Анну парализовало, каждая мышца, каждая связка в теле, каждая клетка, словно окаменела. Человеческие языки не создали еще такого слова, которое могло бы описать всю ту круговерть эмоций, охватившую ее в эту секунду. Прямо сейчас она смотрела на функционирующий пространственный тоннель, сгенерированный её же собственным изобретением, лапами иноземного разумного вида. Чувства сменяли друг друга.

Ужас. Только что мощнейшее оружие человечества, главная надежда Империи, попала к врагу и он им успешно воспользовался. Мы лишились Ориентира. Мы лишились будущего. Лишились надежды. Великий план Александра больше не может быть приведен к жизни.

Осознание. Демоны не просто разумны, они в деталях осведомлены о технологиях человечества. Настолько, что в состоянии управлять даже передовыми разработками, без предварительной подготовки.

Концентрация. Если внимательно оценить действия демонов, становится понятно, что их стратегия продумана куда глубже, чем предполага Анна, всего минуту назад. Со всех трупов эти существа снимали огнестрельное оружие и боеприпасы, захватили лабораторию, чтобы обеспечить дальнейшее продвижение, готовили группы для наступления.

Отчаяние. Не имея доступа к лабораториям остановить вторжение будет невозможно. Одновременно с этим будет прорван западный фронт. А демоны, практически наверняка, продолжат генерировать новые тоннели. Возможно ли найти хоть одно решение в этой ситуации?

Ненависть. Глядя на смерти своих товарищей, своих сограждан, Анну наполнял первородный гнев, полнотелый, радикальный и бескомпромиссный. Самым искренним порывом возжелала она мучительной смерти для этих мерзких созданий.

Радость. Если Ориентир функционирует, значит оборудование в лабораториях не повреждено. Не все еще потеряно. Необходимо только вернуть контроль над Институтом.

Демоны прибывали. Несмотря на то, что бойцы спецбатальона отреагировали насколько это было возможно быстро, сдерживать врага с тыла не представлялось возможным. Из тоннеля безостановочно появлялись все новые и новые воины противника. Одновременно с этим возобновились залпы паутинных башен и медленным маршем зашагали в сторону сражения отряды демонов, стоявшие за барьером.

С точки зрения людей, это был абсолютный хаос, кровь, словно жидкая гуашь после резкого взмаха кистью, забрызгивала глаза солдат теплыми каплями. Остатки ощущения контроля покинули защитников. С другой стороны, операция демонов шла по четко сформированному плану, каждое подразделение выполняло свою задачу. Армия противника напоминала лучшие механические часы отечественных мастеров, уровнем своей синхронизации.

Группа колдунов с Ориентиром направила устройство еще в несколько мест, сгенерировав в общей сложности девятнадцать тоннелей по всей территории Института. Они перелетали с места на место быстрыми рывками, не покидая при этом защищенного барьером пространства. После очередного использования вокруг них собрался крупный отряд летающих демонов. Все они взмыли в небо и улетели прочь, за барьер, быстро скрывшись в тумане сражения.

Анна закрыла глаза и поправила свои очки указательным пальцем. Затем, легким касанием активировала голосовую связь на оправе.

– Полковник Анна Александровна Стан. Докладываю! Мы разбиты. Враг взял под контроль Ориентир и успешно им пользуется. На данный момент открыто как минимум двадцать тоннелей. Группа противника, контролирующая Ориентир, состоит примерно из сотни особей, они направились на север по воздуху. Общая численность противника резко увеличилась, срочно требуется организованное подкрепление! Направляю всю собранную информацию и свои выводы.

К Анне подбежали несколько солдат.

– Товарищ полковник, необходимо срочно вас эвакуировать, пожалуйста пройдемте с нами.

Солдат показал рукой на бронемашину. На лице Анны больше не читалась уверенность. Она была растеряна и все, что могла сейчас сделать – это молча кивнуть солдату и следовать его рекомендации. Девушка уже начала движение к машине, как очередной взрыв прогремел прямо рядом с ней. От ударной волны девушку уже который раз за последний час швырнуло в сторону.

Все вокруг заволокло черным дымом. Анна тряхнула головой. В ушах стоял нестихающий монотонный гул. Она крепко, почти до боли сжимала дужку очков. перед глазами возникали нечеткие образы, было тяжело дышать и двигаться. Из-за многократных падений её тело сильно пострадало, внутренние органы повредились, несколько костей в конечностях были переломаны.

Анна напрягла зрение и всмотрелась в сторону, с которой пришелся удар. Бронетранспортер был уничтожен мощным энергетическим зарядом, от него осталась лишь расплавленная груда металла. Находившиеся рядом бойцы исчезли, по-видимому их тела мгновенно испарились от высокой температуры. Немногочисленные, оставшиеся в живых, солдаты окружили полковника и отстреливались от надвигающихся волн демонов.

– Полковник! Повторяю, доложите ситуацию! Вы слышите меня? Ань! Ты на связи! Прием! Повторяю…

Сквозь непрекращающийся звон, в сознание Анны пробились слова из наушника голосовой связи.

– Я здесь. Похоже нам конец. Слушайте внимательно. Они действуют поэтапно, после полного захвата Института им нужно будет организовать еще несколько укрепленных позиций, с которых они смогут развивать наступление. Судя по всему твари прекрасно осведомлены о наших стратегически важных точках.

Один из защищавших Анну солдат упал на ее правое плечо, содержимое его черепной коробки медленно стекло по белому халату, уцелевший глаз будто с тревогой смотрел прямо девушке в глаза. Она обратила на это внимание, но не остановила свою речь.

– В качестве опорных пунктов они наверняка выберут здание министерства обороны, музей истории отечества, конгресс холл. Расширяясь дальше от центра могут использовать военную базу Столичных войск, завод полимерпром и завод дронов. Имейте это ввиду, усильте оборону на этих направлениях.

Солдаты гибли. Кто-то сразу. Кто-то, получив ранения несовместимые с жизнью, старался держать в слабеющих руках оружие и продолжал отстреливаться. Кто-то волочил за собой внутренние органы, распустившиеся длинным хвостом, пытаясь отползти куда-то, в поисках безопасного укрытия.

– Ни в коем случае не атакуйте Институт термитными снарядами и ядерным оружием. Ориентир и генератор тоннелей все еще работают, жизненно важно вернуть контроль над Институтом без повреждения оборудования!

Сквозь дым и пламя показались морды демонов-воинов, они подошли достаточно близко, чтобы добраться до Анны в прыжке.

– Скажите папе, что мне не страшно. Скажите, что я люблю его, что люблю наш народ. Пусть закончит то, что начал. Еще есть надежда.

Один из воинов слегка согнул колени, мускулы над его коленом надулись и стало хорошо видно четкое разделение основных групп мышц. Он распахнул над головой крылья и резко ими взмахнул, одновременно с этим отталкиваясь ногами в мощном прыжке. В полете он направил лапу перед собой, чтобы одним ударом вспороть Анне шею. Время шло медленно, настолько, что за мгновение до удара, Анне показалось, будто она чувствует запах крови сослуживцев на когтях инопланетного захватчика.

Она зажмурилась. Страшно. Не хочется умирать.

Прозвучал громкий звук удара о плоть. Слабой пульсирующей струей забрызгала теплая, темная кровь. С каждым импульсом струя становилась все слабее, все хуже сокращалось сердце, выплевывая всё меньше жизни с каждым ударом, пока полностью не перестало биться и не наступил покой.

Анна открыла глаза. Перед ней лежало располовиненное тело демона. Не успев опомниться, она почувствовала сильную боль, когда лейтенант Лебедев подхватил ее подмышками. Многочисленные переломы вырвали из девушки неконтролируемый крик агонии.

Лебедев затащил Анну в бронетранспортер, пока бойцы спецбатальона разрезали тела демонов-воинов термитными штыками. Прозвучали глухие удары рельсовой пушки, прикрывшей отступление солдат обратно в машину. Водитель нажал на газ.

Анна лежала на полу военного транспортера, который на всех парах пробивался через отряды противника. Периодически автомобиль сталкивался с тварями, отчего по кузову раздавался неприятный грохот, а подвеска отзывалась тряской, причиняя страшную боль девушке.

Анна оглянулась. Ее окружало несколько бойцов спецбатальона, а также выжившие солдаты лейтенанта Лебедева. Рядом, на полу, лежал худой седой мужчина, с длинными неухоженными волосами и такой же, в некоторой степени отталкивающей, бородой. На его белом халате и вытянутом морщинистом лице остались следы высохшей крови. Анна узнала в нем профессора двадцать второй лаборатории Леонида Каденского. Он лежал без сознания.

Вопли сражения стали постепенно отдаляться, пока совсем не стихли, подарив долгожданный покой всем присутствующим. Солдаты молчали и смотрели под ноги. В тишине поражения звучал только ритмичный рев мотора. Анна не могла двигаться и тяжело дышала. Она медленно, несколькими неуверенными движениями, повернула шею в сторону Лебедева.

– Говори, – почти шепотом, но все тем же командным тоном, сказала Анна, еле сдерживаясь, чтобы не потерять сознание.

– Мы добрались до семнадцатой лаборатории без потерь. Обнаружили там Каденского и несколько этих тварей. Каденский держал в руках ориентир. Видимо пытался спасти, но не успел. Мы открыли огонь. Одна из тварей выхватила ориентир и буквально исчезла вместе с устройством. У нас не осталось вариантов, кроме как эвакуировать Каденского. Но пробиться было трудно, профессор получил ранения, мы потеряли почти всю группу. Хвала Императору, что у выхода с эвакуационного коридора нас ждал транспорт.

– Полный провал, – закусив губу пробормотала под нос Анна и отвернулась, чувствуя, как силы окончательно оставляют ее.

– Товарищ полковник, – продолжил Лебедев, – мы обнаружили при Каденском записывающее устройство и бумажный дневник. Времени на изучение не было.

Анна удивленно посмотрела на предметы, которые протянул ей лейтенант. Маленький черный флэш накопитель и толстый блокнот с кожанной зеленой обложкой, испещренный непонятными символами. Она хотела дать очередное распоряжение, но не успела и провалилась в глубокий сон.