Две истории о любви
Часть первая.
КИРА И КОСТИК
I
Прямо посреди комнаты стояла широкая кровать с разобранной постелью. Девушка лежала под одеялом, укрывшись по самую макушку. Собственно говоря, понять то, что это была именно девушка, представлялось возможным лишь по длинным каштановым завиткам волос, разбросанным по подушке.
Из-под одеяла, тем временем, высунулась тонкая рука, пошарила по пустой, смятой еще поверхности. Рука поискала и, не найдя искомое, откинулась на подушку.
Из-под одеяла тут же высунулась голая женская нога. Вторая нога одним махом сбросила на пол одеяло.
Тут же на гладкий паркет приземлились босые ноги, лениво зашлепали по нему.
Откуда-то, видимо из ванной, донесся плеск воды, неразборчивое пение.
Женские ноги заскользили по паркету – из комнаты в коридор, из коридора в ванную и, наконец, замерли на блестящем кафеле…
В углу просторной ванной комнаты находилась большая душевая кабина, стекла которой слегка запотели от пара. Меж тем, сквозь эти стекла вполне прилично просматривалась фигура, и именно оттуда доносились похожие на пение звуки.
Крепкий мужчина тридцати с лишним лет стоял под душем. Вода, стекая потоками, смывала с его тела мыльную пену, пузырилась в поддоне и быстро убегала в хромированную дыру.
Мужчина вдруг замолчал, набрал в рот воду, прополоскал его, выплюнул.
– Я знаю, что ты сейчас стоишь и смотришь на меня. Ну-ка, потри мне спину! – мужчина резко повернулся, с шумом распахнул кабину, протянул намыленную мочалку.
Тонкая девичья рука, слегка дрожа, осторожно провела мочалкой по мужской спине.
– Да ты что, – мужчина прокричал сквозь шум воды, – пыль с мебели стираешь, что ли! Ну-ка, сильней! Еще! Во-о, отлично!
Мужчина зарычал от удовольствия, мочалка резво задвигалась вдоль и поперек крепкой его спины.
– Не шмыгай носом! Сколько раз тебе говорил, это отвратительно!
Мочалка тут же выпала из тонких рук и не успел мужчина разразиться очередной тирадой, как руки нежно запорхали, заскользили по его спине. Шаг, и девушка уже стояла рядом с мужчиной, обхватив его сзади, прижавшись к нему всем своим хрупким телом.
– Кир, ну отвали! Кира! Я опаздываю. Не стой под водой в одежде!
Мужчина резко отпихнул девушку. Девушка крепко зажмурилась, смахнула с лица воду, послушно ступила из кабины на пол.
В мокрой, прилипшей к телу майке, она обреченно опустилась на голый кафель, поджала к подбородку ноги, обхватила руками острые коленки.
– Антон, я беременна.
Мужчина опять набрал в рот воду, долго-долго ее там гонял и, наконец, звучно выплюнул.
– Кира, ты ведь уже достаточно взрослая девочка, так? И я надеюсь, ты помнишь, о чем мы с тобой договаривались? Помнишь или нет?
Девушка молчала, не спуская с мужчины глаз.
– Я спрашиваю, помнишь? – мужчина говорил медленно, четко произнося каждое слово.
– Да.
– Да, помню. Повтори!
– Да, помню.
– Вот и умница. Собирайся, – мужчина вынырнул из кабины, тщательно вытер полотенцем голое тело. Затем погрузился в махровый халат, запустил ноги в мягкие шлепанцы и скользящей походкой проплыл мимо сидящей на полу девушки.
Девушка крепко зажмурилась, капли воды стекая с мокрых каштановых волос, закапали на блестящий кафель.
II
– …я готов расклеивать объявления, работать курьером, выгуливать домашних питомцев, вручную мыть машины, заниматься с детьми точными науками, сторожить по ночам офисы… что еще?… Водительское удостоверение? Вы имеете в виду, права… да, конечно, конечно есть… Развозить кого? То есть, что?…Что-что? Окей, не проблема!… Могу с сегодняшнего дня… А где вы находитесь?… Да, записываю…
Парень лет двадцати, остановился посреди огромного стеклянного перехода, самого большого и самого красивого в Москве, того, что перекинулся через Москва-реку в районе Киевского вокзала. Сейчас зимнее солнце простреливало переход насквозь, а там, под ногами, внизу, волшебно сверкала колышущаяся, до сих пор не замерзшая вода. Но, в прочем, это лирическое отступление, вернемся к парню.
Парень – одет он был в тертые-перетертые джинсы, видавшую виды дутую куртку и маленькую вязаную шапочку, надвинутую на самые глаза – задрал рукав куртки, накарябал прямо на руке номер телефона, закинул за плечо рюкзак и быстро помчался по переходу. В центре перехода он вскочил на эскалатор и понесся вверх.
Соседний эскалатор потащил вниз вереницу пассажиров. Мимо парня медленно проехала девушка, судя по всему, его ровесница. Красивая, в легкой белой шубке, с копной каштановых вьющихся волос. Девушка недовольно глянула на парня.
– Супер! – парень задрал к верху большой палец. – Ты просто – супер! – послал девушке воздушный поцелуй, рассмеялся, вытащил мобильник, быстро отщелкал номер. – Алло. Мам, говорить можешь?… Ага, поздравь меня, я, кажется, нашел работу…
Девушка в легкой белой шубке вышла из перехода, остановилась у обочины…
III
– …а это будет зал для пресс-конференций. На этой стене мы повесим огромный экран, на котором будут демонстрироваться видеоматериалы…
– Понял, идем дальше!
Высокий, представительный мужчина сорока лет быстро шагал по просторным, новым, еще не освоенным помещениям. Следом за мужчиной семенила свита из подчиненных. Здание, в котором все эти люди находились, было невероятно красивое, суперсовременное, с огромными во всю стену, ультрамаринового стекла окнами.
– Здесь будет холл для фуршетных мероприятий, слева – концертный зал, он же предназначен для кинопоказов…
– Олег Владимирович, мы еще хотим оформить…
– Дальше!
Мужчина, а был он никто иной, как Олег Киреев, глава огромного столичного холдинга, вошел в большое светлое помещение.
– Здесь будет зимний сад с двумя фонтанами…
В этот момент раздался резкий, пронзительный звонок. Свита тут же остановилась, наблюдая за шефом, замерла в ожидании.
Киреев быстро вытащил мобильный телефон из кармана длинного черного пальто, коротко отрезал в трубку.
– Киреев. Да… В семнадцать часов в мэрии… Да, там и обсудим, – убрал телефон, не глядя на подчиненных, снова отрезал. – Дальше. На следующий этаж! – быстро зашагал к лифту.
Возле лифта мобильник снова затрезвонил, свита снова застыла как вкопанная.
Киреев прищурился, глядя на высветившийся номер, быстро поднес трубку к уху.
– Да, Кнопка…Уже еду. Не забыл. Жди, скоро буду.
Киреев нырнул в лифт, и прежде чем двери сомкнулись перед носом у подчиненных, пробасил.
– Завтра в десять продолжим!
Девушка в легкой белой шубке смахнула с волос снежинки, достала мобильник, но, видимо передумав, сунула его обратно и решительно зашагала по набережной.
Она прошла немного, всего метров двести, когда за ее спиной раздался резкий автомобильный сигнал.
– Девушка, если вы соизволите сесть в мою машину, я буду самым счастливым человеком на этой набережной!
Девушка оглянулась.
Рядом, вдоль обочины, медленно двигался черный блестящий «Мерседес». Сквозь открытое пассажирское окно, перекинувшись с водительского сидения, выглядывал улыбающийся Киреев.
– Ты решила в очередной раз обидеться?
– Ты в очередной раз заставил меня ждать, – девушка отвернулась и зашагала дальше.
– Кнопка, не будь дурой, садись в машину.
Девушка даже не обернулась.
– Хорошо, иди ногами, я все равно буду ехать за тобой.
Киреев нажал на гудок и, не отпуская его, направил машину дальше.
– Немедленно прекрати гудеть! – девушка закричала, зажав уши.
– Немедленно сядь в машину!
– Не сяду!
– Тогда не прекращу!
Сигнал «Мерседеса» заглушил все уличные звуки. Водители проезжающих машин выставились с любопытством.
Наконец, девушка не выдержала, резко развернулась, решительно зашагала к машине, распахнула дверцу, плюхнулась на сидение.
Киреев отпустил гудок и улыбнулся.
– Кирюш, честно, замотался. Что у тебя стряслось?
– Ты уверен, что готов меня выслушать? – девушка повернула голову, нахмурилась.
– Я бросил все дела и приехал, потому что ты позвонила и сказала, что это срочно, – Киреев взял девушку за руку. – Теперь ты спрашиваешь, готов ли я тебя выслушать?
– Понимаешь, папа, то, что я тебе сейчас скажу, тебя вряд ли обрадует, – девушка потеребила подол шубки.
– Дети с годами все реже радуют своих родителей, – Киреев улыбнулся. – Что с сессией? Ты не важно выглядишь, как спала сегодня?
– Лучше спроси с кем, – девушка с вызовом выставилась на отца.
– Ты о чем? – Киреев снял с лица улыбку, внимательно посмотрел на дочь.
– О том, что ты даже не знаешь, ночую я дома или нет, о том, что ты вообще не знаешь, где и с кем я ночую, о том, что ты вечно в разъездах, командировках, о том, что ты вечно у своих бесконечных баб, о том, что с тех пор как не стало мамы…
– Кира! – Киреев схватил дочь за плечо. – Мы с тобой уже столько раз говорили на эту тему. Я хочу, чтобы ты понимала…
В этот момент раздался резкий звонок. Киреев достал мобильник.
– Слушаю… Понял. Пусть пока подождет, я сейчас подъеду, – Олег дал отбой, глянул на дочь. – Кир, у меня ровно пять минут, о чем ты хотела поговорить?
Девушка, стоит уже называть ее по имени, итак, Кира посмотрела на отца и тихо-тихо прошептала.
– Пап, я уже не помню. Так. О ерунде какой-то. Забей.
После этого Кира распахнула дверцу, выскользнула из машины и через секунду скрылась в подземном переходе.
Киреев потер кулаком лоб, глянул на часы и резко сорвал машину с места.
IV
Хмурая тетка в белоснежном халате и таком же белоснежном колпаке зацепила прихватом огромную пиццу и лихо отправила ее в картонную коробку. Подобным образом она поступила еще с несколькими пиццами. На столе их было уже много. Больших, запакованных в плоские картонные коробки. Коробки выстроились в ряд вдоль всего стола.
– Пока шесть адресов. Развезешь одиннадцать пицц, вернешься обратно, к этому времени будут новые заказы. Работа посменная, смена – двадцать четыре часа, мы обслуживаем клиентов круглые сутки…
В помещение зашел маленький человек в большом полосатом костюме. Человек явно тонул в нем, брюки собирались внизу в жуткую дурацкую гармошку. Правда, вид у человека был очень деловой, важный. Следом за человеком-костюмом зашел уже знакомый нам парень.
– Да, кстати, как зовут тебя, я уже забыл? – человек-костюм повернулся к парню, вскинул брови.
– Константин, отчество надо? – парень улыбнулся.
– Отчество надо заслужить, не тот возраст у тебя еще, – человек-костюм отложил в сторону несколько коробок с пиццей. – Так вот, Константин, продукт не скоропортящийся, зато быстро остывающий, стало быть, недопустимо, чтобы продукт попадал к заказчику холодным, поэтому дуешь по адресам мухой. Никаких личных разъездов, остановок и прочей самодеятельности не предусматривается. Понял меня?
– Ага, – парень кивнул.
– Машина заправлена, бензина полный бак. Не «Феррари» конечно, но ездит исправно. Ну, чего встал, как истукан, грузись товаром, – человек-костюм вернул брови в исходное положение и, слегка подпрыгивая, вырулил за дверь.
– Руки, – хмурая тетка повернулась к парню.
– Не понял, – парень улыбнулся тетке.
– Руки вытяни.
Парень весело хмыкнул, вытянул вперед руки. Тетка быстро нагрузила парня коробками.
На улице парень быстро понесся к стоянке, затормозил возле маленькой раскрашенной рекламой «Оки», лихо, одним движением приземлил коробки на капот, другим движением изъял из кармана ключи.
– Привет, Чебурашка!
Быстро загрузил коробки, завел машину, тронулся с места.
В следующую секунду «Ока» громко чихнула, эпилептически дернулась и заглохла.
V
Стук-стук, высокие каблуки звонко стучали по мокрому, местами заснеженному асфальту. Миловидная женщина в возрасте уже не летнем, но еще не вступившем в пору осени, шла по скверу. В руках у нее были огромные, набитые до отказа пакеты, за плечом весело скакала дамская сумочка. Женщина была укутана в длинный шарф, он прикрывал ее голову, в две петли обвивал шею и одним концом свисал почти до самой земли.
В лице женщины было что-то детско-беззащитное, во взгляде, отрешенность и растерянность. Несмотря на тяжесть в руках, двигалась она легко и стремительно. А еще женщина улыбалась, мокрый снег таял на ее ресницах.
Неожиданно сумочка съехала с плеча женщины. Женщина остановилась, дернула плечом, пытаясь вернуть сумочку на место, но в этот момент раздался шлепок и на асфальт упал набитый до отказа пакет. Из пакета тут же вывалилось содержимое – желтые бананы, киви, по мокрому заснеженному асфальту раскатились в разные стороны зеленые яблоки.
– Ой! Ну вот, привет! Сумасшедшие неожиданности!
Женщина поставила на землю еще несколько набитых до отказа пакетов, опустилась на корточки, начала собирать фрукты. Шарф съехал и одним концом тут же угодил в лужу, волосы женщины растрепал ветер, сумочка спрыгнула с плеча.
Мимо женщины прошли четверо подростков. Переступили через пакеты, подняли несколько яблок, и, остервенело грызя их, зашагали дальше.
– Стойте! Сто-о-ойте! – женщина быстро вскочила, сделала несколько шагов в сторону подростков, но тут же передумала и снова наклонилась к фруктам. – Ну разве так можно?… Они ведь даже не мытые…
– Давайте я вам помогу.
Женщина вздрогнула и подняла голову.
Рядом с ней опустилась на корточки симпатичная девушка в легкой белой шубке.
Кира Киреева, а это была именно она, принялась складывать фрукты в пакет.
– Ну, что вы, девушка. Вы, наверное, спешите, – женщина с интересом выставилась на Киру.
– Никуда я не спешу. У вас тушь от снега потекла, под левым глазом вытрите, – Кира нахмурилась.
– Ой, да? – женщина потерла веки. – Вечно я некачественную косметику покупаю.
– Не самое большое горе в жизни, – Кира с деловым видом сунула в пакет оставшиеся яблоки, взяла пакет в руки. – Пойдемте, помогу вам, а то вы как вьючный осел нагружены.
VI
– …Да, еду, еду… Уже на подъезде. Пробки кругом. Приготовь мне пока договора… Что?… Да. Ты кофе его напоила?… Ну пусть пока ознакомится со сметой. Займи его чем-нибудь… Ждите.
Блестящий черный «Мерседес» медленно двигался в плотном потоке машин.
Олег приглушил звук автомагнитолы, закурил, отщелкал номер.
Если бы Киреев глянул сейчас в зеркало заднего вида, то точно бы увидел, как позади его черного «Мерседеса» ползет крохотная разноцветная «Ока». Но Кирееву было не до этого.
– Алло, Кнопка… Бросать трубку – дурной тон. С мальчиками себя так веди, а не с отцом… Алло… Алло!
Олег отложил мобильник, открыл окно, одним щелчком выкинул сигарету. Снова набрал номер.
– Алло, Иван, приветствую… Да ты что, прими мои поздравления…
Черный «Мерседес» дотащился до светофора. В эту же секунду светофор вспыхнул красным глазом и «Мерседес» вынужденно затормозил перед полосатым переходом.
В следующую секунду следом за «Мерседесом» встала разноцветная «Ока». «Ока» чихнула, дернулась и заглохла.
– Опять сдохла! – Костик врезал кулаком по рулю.
– …да ты что! Вот так новость, – Киреев захохотал.
– Слышь ты, долбанная Чебурашка, – Костик прокрутил стартер. «Ока» по-прежнему не дышала, – давай, давай шевели ластами!
– …Алло, Машка? Солнце мое, рад тебя слышать… Как отдохнула?… Купалась голышом?…
– Ты, бешеная табуретка, реанимируйся, я сказал!
– …а я целую тебя в незагорелые части тела… Что? …А как ты думаешь, какая мне больше нравится?… Ладно, целую туда, где…
Киреев не успел договорить, поскольку стоящая позади разноцветная «Ока», внезапно ожила, дернулась и угодила маленьким носом прямо в большой зад блестящего «Мерседеса».
– Ё… твою мать!… Нет, это я не тебе, Мань. Извини, но кто-то дал под зад моему «Мерину», – Киреев сунул в карман мобильник и быстро выскочил из машины.
На улице он застыл и, округлив от удивления глаза, выставился на «Оку».
– Ни хрена себе монстр въехал…
VII
– Мне так неудобно, я себя неловко чувствую, – женщина улыбнулась. – Зачем вам это нужно?
– Фиг знает, – Кира пожала плечами. – Иду, смотрю, симпатичная, еще не старая тетка, загруженная проблемами и авоськами, ползает на карачках. Вокруг вышагивают здоровые мужики, пялятся на ее оттопыренный зад и ни один из этих двуногих отморозков не остановится, чтобы ей помочь.
– Ну и лексика!
– Я вам в собеседницы не набивалась, сами со мной заговорили. Я вам только баулы предложила до остановки донести.
– Вы же такая милая, грубость вас не красит, – женщина снова улыбнулась.
– Обычно я вежливая.
– А что сегодня?
– Сегодня мне все гадят.
Кира с женщиной шли вдоль сквера. Обе маленькие, обе худенькие, обе замерзшие от январского ветра.
– Все поголовно гадят? – женщина поправила сбившуюся прядь.
– Нет, не все поголовно, только близкие.
– Близких надо прощать.
– Несёте прописные истины, – Кира поморщилась. – Лучше закройте рот и идите молча.
– Ну, – женщина покачала головой, – это уже даже больше чем грубость. Ваше левое полушарие желает добра, правое, бунтует и загрязняет ваш язык. Вот вы, э-э-э,… кстати, мы даже не познакомились…
– А это надо?
– А почему бы и нет? – женщина остановилась, протянула руку. – Меня Ольга зовут.
– Кира.
– Студентка? – Оля зашагала дальше.
– Ну, – Кира кивнула. – Будущий филолог, а вы?
– Филолог? То-то вы словом так лихо орудуете, – Оля улыбнулась.
– Да нет, на самом деле мне филология до фонаря. Так, поступать куда-то надо было. А вы чем занимаетесь?
– Я? Я орнитолог.
– Кто???
– Специалист по изучению птиц.
– Охренеть!
– Вон, видите, ворона…
По ступенькам, ведущим в модный магазин, действительно важно вышагивала мокрая ворона.
– …так вот, – Оля хитро прищурилась, – она только что прокаркала, что все в жизни у девушки Киры будет замечательно.
– Круто! – Кира отвернулась от вороны. – А можно полюбопытствовать, на фига вам столько фруктов?
– У меня дома существо одно обитает, только фруктами питается. Ага, вот и мой автобус…
Оля взяла у Киры пакеты, легко взлетела по ступенькам автобуса.
– Удачи, Кира!
Кира постояла с минуту, потерла красный от холода нос, затем вдруг рванула к автобусу и заорала как сумасшедшая.
– Ольга, подождите! Подождите…
Но автобус тут же сомкнул двери и быстро помчался по дороге.
VIII
Снег усилился, ветер лихо разносил в разные стороны крупные белые хлопья. На светофоре, где стояли, приклеившись друг к другу черный «Мерседес» и разноцветная «Ока», образовалась жуткая пробка, машины возмущенно загудели.
Костик обшарил карманы дутой куртки, вытащил несколько смятых купюр.
– Вот, – Костик протянул деньги Кирееву, – возьмите. Тут четыреста семьдесят рублей. Это пока все что у меня есть. Я понимаю, что ремонт обойдется вам гораздо дороже. Но я заработаю, потом еще отдам, честно. У меня в двадцатых числах…
– Убери! – Киреев хмуро смотрел на Костика. – Первый день за рулем?
– Неа, – Костик помотал головой, сунул деньги обратно. – Первый день на этом кабриолете. Может, все-таки возьмете? – Костик вытащил деньги снова.
– Пиццу развозишь? – Киреев потрогал небольшую вмятину на бампере.
– Ага, – Костик кивнул.
– Шагай в машину.
В этот момент заверещал звонок. Киреев быстро достал мобильник.
– Да… черт, я сказал, скоро буду! Ждите! Вызови к семнадцати часам…
Костик быстро подлетел к «Мерседесу», распахнул дверцу, плюхнулся в салон. В салоне с интересом выставился на приборную доску, потрогал торпеду.
– Не понял, – Киреев сел за руль, стряхнул с волос снег. – Какого черта ты тут делаешь?
– Вы же сами велели шагать в машину.
– Ты что решил, что эта машина теперь твоя? Я велел тебе иди в твою машину.
– Блин, – Костик поморщился. – Я просто подумал, что мы тут с вами сейчас ГАИ вызывать будем, документы всякие оформлять…
– Слушай, парень, – Киреев потер кулаком лоб, – сделай так, чтобы я тебя больше никогда не видел. Ни тебя, ни твой драндулет. Вываливайся живо!
– Понял, – Костик кивнул, мигом выскочил из машины.
– Алло, – Киреев приложил к уху мобильник, – у меня тут небольшое ДТП случилось… Да нет, так, ерунда… уже еду …
– Простите, вот…
В салоне снова нарисовался Костик, опустил на сидение коробку с пиццей.
– …я тут подумал, вдруг поесть заходите… Ну хоть что-то должен я для вас сделать? – Костик виновато улыбнулся.
– Вот придурошный! Ты уже сделал все что мог! – Киреев не выдержал и рассмеялся. – Забери, парень, я такое не ем.
IX
Недалеко от модного московского ресторана молодая грязная узбечка, а может быть, таджичка, хотя, впрочем, это неважно, сидела на заснеженном асфальте, покачивая на руках младенца, завернутого в тряпье. Из-под штанов у узбечки торчали немытые обшарпанные ступни, а перед ними на асфальте красовалась старая тюбетейка, в которой лежали несколько монет. Узбечка что-то монотонно бубнила себе под нос.
Рядом с узбечкой носился, как заводной, мальчишка лет пяти. Такой же грязный и ободранный. Несмотря на холод, мальчишка тоже был босой. Маленькие черные ноги, топтали мокрый белый снег.
Кира Киреева медленно брела по дороге. Хмурая, с красным от холода носом.
– Дядя, дай-дай денюшьку! Тетя, дай-дай! Дай-дай денюшьку! – мальчишка крутился вокруг прохожих.
Прохожие куда-то спешили, деловые, озадаченные, ничего и никого вокруг не замечающие.
Кира уже было прошла мимо узбечки с младенцем, отмахнулась от грязного мальчишки, который юлой закружил вокруг нее, но вдруг остановилась и решительно направилась обратно. Схватила мальчишку за руку и потащила за собой.
– Тутмок учирлансан!!!– узбечка вскочила, заорала, как резанная.
Кира, не обращая ни малейшего внимания на крики, поволокла мальчишку за собой, затащила в ресторан.
– Готовы сделать заказ? – официант в белом смокинге, с диатезными щеками и сморщенным как у гнома лицом, посмотрел на Киру, затем, часто-часто моргая, выставился на мальчишку.
– Не надо на него так пялиться. Чего, первый раз в жизни ребенка видите? – Кира стрельнула глазами на официанта, заглянула в меню. – Будем готовы, позову.
– Понял, деточка, удаляюсь, – официант пожал плечами, отошел в сторону.
– Что ты любишь есть? – Кира наклонилась через стол к мальчишке.
– Есть, – мальчишка улыбнулся беззубым ртом, кивнул.
– Дурак, я спрашиваю, чего тебе заказать?
– Еда, дай-дай денюшьку. Кушять надо. Тетя, дядя, дай-дай, – мальчишка засмеялся, весело заерзал на стуле.
– Это весь твой словарный запас? Блин, – Кира беспомощно огляделась по сторонам.
– Извините, – официант нерешительно направился к Кире, – он узбек?
– Фиг его знает. Какая разница?
– Ну, закажите ему плов, – официант помахал рукой в воздухе. – У нас отличный плов готовят.
– Плов будешь? – Кира наклонилась к мальчишке.
Мальчишка улыбнулся, сунул палец в нос, что-то из него извлек, вытер это что-то о грязные штаны.
– Фу, – Кира поморщилась, отвернулась от мальчишки, глянула на официанта. – Ладно, давайте плов. Давайте порцию побольше, давайте какой-нибудь суп в большой-большой тарелке, давайте салат, чтобы много-много разных овощей было, еще давайте…
В это самое время на улице, у входа в ресторан билась в истерике молодая узбечка. Огромный квадратный охранник, в отсутствии каких либо эмоций на лице, густо пробасил.
– Пошла отсюда.
Узбечка не унималась, рыдала, что-то кричала на своем тарабарском языке.
– Пошла, я сказал.
Огромный квадратный охранник одним движением схватил узбечку, оттащил ее от ресторана, швырнул на асфальт.
X
Олег Киреев стремительно шагал по длинному белоснежному коридору. Скинул по дороге пальто, перебросил его через руку, улыбнувшись, кивнул проходившей мимо сотруднице, коротко ответил на несколько звонков и, наконец, ворвался в собственную приемную.
– Ждет?
Молоденькая секретарша тут же вскочила, улыбнулась начальнику, кивнула.
– Ждет, Олег Владимирович. Я уже нервничать стала. Думаю, что там у вас за авария? А вдруг вы покалечились, может, повредили себе чего-нибудь…
Киреев фыркнул от смеха, кинул пальто на кожаный диван, подмигнул секретарше, – та тут же подхватила пальто, – и распахнул двери собственного кабинета.
– Ну, привет, Антон.
Крепкий молодой мужчина с чашкой в руках поднялся с кресла и повернулся к Кирееву. На мужчине был элегантный костюм, безупречно начищенные лайковые штиблеты, рубашка и галстук тончайшей работы. В общем, на этот раз мужчина был одет, поскольку ранее мы видели его в костюме Адама, когда он принимал утренний душ. Мужчину, как уже известно, звали Антон.
Итак, Антон поставил на стол чашку и раскинул в стороны руки.
– Олеж…
Киреев тут же заключил Антона в объятия, похлопал по спине.
– Не уснул, ожидая?
– Нет. Дарья меня тут всячески развлекала. Хорошая у тебя секретарша, лапочка.
– С документами ознакомился? – Киреев опустился в кресло, сунул в рот сигарету.
– Да, все тип-топ. Спешу тебя обрадовать, эти помещения выкупает английская компания. Пол Хокк, помнишь, мы с ним встречались на выставке в Шанхае? – Антон отхлебнул кофе, аккуратно промокнул губы бумажной салфеткой.
– Антон, три секунды подождешь, я дочку наберу? – Киреев достал мобильник.
– Не проблема, – Антон помахал в воздухе салфеткой.
– Алло. Ты слышишь меня?… Только не бросай трубку… Я знаю, это не телефонный разговор и я понял, что у тебя какие-то неприятности… Слышишь, Кнопка? Я тебе обещаю, вечером мы с тобой обо всем поговорим. Ну? Заметано?… Давай, поужинаем вместе?… Как скажешь, давай в «Дольче вита»…Что?… Давай, в восемь. Я тебя целую.
Киреев положил трубку и откинулся в кресле.
– Что-то у меня с ребенком творится… Я забыл, ты с моей Кирой знаком?
Антон закинул ногу на ногу, заболтал верхней, левой.
– Да… – смахнул с пиджака невидимую пылинку. – Ты когда-то нас знакомил. Не помню где… если не ошибаюсь, на каком-то мероприятии.
– Точно, ты от нее в восторге был, – Киреев прикурил сигарету. – Проблемы у Кирюши какие-то стряслись, а у меня даже времени нет пообщаться.
– У всех у них в таком возрасте сплошные проблемы, – Антон поменял ноги местами, заболтал верхней, правой. – Ладно, Олег, давай к делу. Кстати, ты опрометчиво дочери встречу назначил, в восемь ты сегодня ужинаешь с Хокком…
XI
Две машины весели под потолком над смотровой ямой, еще три стояли на цементном полу. Где-то что-то гнусно скрежетало. Похоже, что в помещении не было ни души.
Костик ворвался в мастерскую, дико заорал.
– Дуб, ты здесь???
Скрежет не замолкал, и всё также никого не было видно.
– Дуб! Дуб!!! Черт, где тебя носит? – Костик рванул вдоль помещения. – Дуб!!!
– Блин, чё орёшь, как резанный? – из-под одного из автомобилей высунулась лохматая голова.
– Дубов! Привет! А я думал, тут никого нет!
– Думал. А чего тогда вопишь? – Дубов вылез из-под машины, направился к Костику. Вытер о грязный комбез пятерню, протянул ее приятелю. – Здарово-о.
– Дубов! Мое спасение в твоих трудовых руках, – Костик затряс Дубовскую пятерню. – Выручишь???!!!
– Вот чё ты орёшь, а? – Дубов недовольно почесал взлохмаченный затылок.
– А чего у тебя тут гудит, как на аэродроме?!
– Щас, – Дубов вышел за дверь, чем-то там щелкнул, и в мастерской воцарилась тишина. – Ну, чё надо?
– Пойдем, – Костик поволок Дубова на улицу, подтащил его там к «Оке». – Видишь эту покалеченную лилипутку?
– Ну.
– Выправить ей морду можешь?
– Ну.
– Быстро можешь?
– Ну.
– Ну-ну, заладил, как недоделанный, – Костик тряхнул Дубова за плечо. – Сегодня вечером можешь? На все про все – час времени.
– Ну… могу, наверно.
– Супер! Чего с меня за это?
– Э-э… надо подумать.
– Думай, я в девять вечера подвалю, – Костик рванул к машине, но вдруг резко замер и, не поворачиваясь к Дубову, тихо спросил. – Как там Вика?
– Нормально. Замуж вышла.
– Без тебя знаю, что вышла. Как выглядит?
– Нормально.
– Про меня спрашивала?
– Неа.
– Ладно, пока.
– Пока. А чего она тебе сдалась?
– Дуб, он и в Африке, дуб, – Костик захлопнул дверцу и резко сорвал машину с места.
– Сам ты дерево…, – Дубов снова почесал затылок, задумчиво проводил «Оку» взглядом и зашагал к автомастерской.
XII
Маленький грязный узбек или таджик, впрочем, не важно, вытер локтем белый рот. Точнее не вытер, а размазал по всей физиономии то ли крем, то ли взбитые сливки. Обе щеки мальчишки были раздуты до размеров теннисных мячей. Мальчишка едва пережевывал торт.
– Ешь, не торопись, никто тебя никуда не гонит, – Кира пододвинула к мальчишке вазочку с клубникой.
– Вы меня, конечно, простите, но он у вас так заворот кишок получит, – официант застыл с извиняющейся улыбочкой. – Второй час уже жрет.
– Не получит, – Кира отмахнулась от официанта. – Не известно, когда ему в следующий раз есть придется.
– Деточка, его же вырвет. Он же блевать потом будет, – официант потеребил галстук-бабочку на шее.
– Это, – Кира ткнула пальцем в меню, – это, это и это упакуйте в коробки. Он возьмет еду с собой. Ясно?
– А вы? Вы сами, почему же ничего не ели? – официант оставил бабочку в покое.
– Я позже буду есть. У меня, – Кира глянула на часы, – через три часа встреча в другом ресторане.
– А, ну понятно, – официант понятливо кивнул.
– И счет сразу принесите.
Официант забрал груду пустых тарелок и быстро запорхал между столиков.
– Наелся? – Кира посмотрела на мальчишку.
– Дай-дай, – мальчишка улыбнулся и икнул.
– Понятно, – Кира вздохнула.
– Вот, – официант положил на стол счет. – На серьезную сумму мальчик покушал.
Кира открыла счет, глянула на цифры, пожала плечами, вложила в счет три крупные купюры.
Молодая мама маленького узбека или таджика, громко причитая на своем языке, округлив глаза, рассматривала содержимое коробок. Маленький узбек или таджик сидел на земле, потирая разбухший от еды живот.
Кира, всё такая же грустная, шагала по дороге сквозь толпу безразличных, одинаковых человеческих лиц.
XIII
Серый сталинский дом располагался в навеки увековеченном писательским пером месте. Груженная тяжелой ношей Оля прошла вдоль подмерзших Патриарших прудов, свернула во двор серого дома. Волосы ее намокли от снега, тушь под левым глазом окончательно размазалась.
– Здравствуй, Оля.
Из машины, припаркованной у подъезда, вышел седовласый мужчина.
– Привет, Вадим, – Оля кивнула.
– Несколько минут уделишь?
– Уделю, – Оля опустила пакеты на скамейку.
– Ну, как дела? – мужчина закурил. – Как там твоя Белая птица?
– Очень даже чудесно, – Оля отбросила с лица непослушную прядь. – Подписали договор с норвежскими биологами, лечу с ними в Арктику.
– Будешь брать пробы крови у чаек? – мужчина иронично поморщился, шумно выдохнул табачный дым.
– Да, попытаемся попасть на острова, найти их гнездовые колонии, – Оля потеребила ремень висящей на плече сумочки.
– По-прежнему красивая и по-прежнему одержимая. Оль, ты же сама себе жизнь калечишь, ты же еще молодая женщина, на хрена тебе птицы, острова, исследования? – мужчина выкинул окурок. – Я соскучился, вот.
– Вадик, давай не возвращаться к прошлому. Извини, Бэги уже третий день без фруктов, – Оля взяла в руки пакеты.
– Туканы, чайки, фламинго, пеликаны – ты сумасшедшая женщина.
– Наверно, – Оля улыбнулась. – Несколько минут закончены, мне надо идти…
XIV
По заснеженной, освещенной фонарями Москве, лихо перестраиваясь из ряда в ряд, петляя по узким переулкам, катилась маленькая разноцветная «Ока». Совсем игрушечная, нелепая и озорная в потоке серьезных деловых автомобилей.
Дворники «Оки» исправно гуляли по стеклу, счищая мокрый снег в ритм музыке, громко звучащей в салоне.
Костик лихо крутил руль, фальшиво завывал под музыку и улыбался от уха до уха, как абсолютный идиот. Был ли он счастлив? Видимо, да.
Маленькая разноцветная «Ока», весело мигая левым поворотом, свернула за высокий-высокий, с зеркальными окнами дом и быстро помчалась дальше…
В это же время, в одной из огромных квартир этого высокого-высокого дома, у зеркального его окна стояла Кира.
Кира проводила глазами дурацкую разноцветную «Оку» и едва заметно улыбнулась уголками рта. Была ли она счастлива? Судя по всему, не очень.
Кира отошла от окна, скинула шелковый халатик, открыла огромный, во всю стену шкаф-купе. Быстро прошла руками по длинной очереди из вешалок, достала маленькое черное платье, быстро в него нырнула…
XV
В небольшой квартире на Патриарших прудах раздались резкие, пронзительные звуки похожие не то на кваканье лягушки, не то на тявканье щенка. Оля положила вымытые фрукты в миску, зашла в комнату.
Нереального окраса птица с нереально-длиннющим клювом и подвижными глазами-бусинками тут же заткнулась и широко распахнула глотку. Глотка у птицы-тукана была огромная. Оля покачала головой и сунула туда очищенный банан. Тукан мигом проглотил его и, попрошайничая, потерся, как кошка об Олины руки. Оля тут же отправила в пасть тукана зеленое яблоко.
Что происходило в этот момент в душе Оли, Бог его знает.
XVI
Меж тем, Олег Владимирович Киреев был занят сейчас по горло. Он сидел в кожаном кресле своего кабинета и, размахивая руками, что-то вещал. Напротив него за длинным столом сидело человек двадцать, не меньше. Кто-то что-то записывал, кто-то внимательно следил за Киреевым, кто-то листал какие-то бумаги. Периодически трещал мобильник Киреева, периодически секретарша что-то информировала по селектору.
– Олег Владимирович, – в кабинет заглянул Антон. – Пол Хокк подтвердил время встречи. Всё в силе.
– Ты присутствуешь? – Киреев махом подписал какой-то документ, оторвал от него взгляд.
– Нет. Думаю, мне стоит войти в игру чуть позже. До завтра, Олег, – Антон исчез за дверью.
– До завтра, Антон. На сегодня все, – Киреев взглянул на подчиненных, затем на часы, взял в руки мобильник, тяжело вздохнул. – Алло, привет, Кнопка… Только не возмущайся, ужин отменяется… У меня важная встреча. Давай, позже дома все обсудим?…
Кира дала отбой, швырнула мобильник на диван. Походила туда-сюда по комнате, подошла к зеркалу, возле которого на столике стояла фарфоровая ваза с герберами и застыла там, глядя на собственное отражение. Отражение, стоит заметить, было очень даже ничего, только злое.
Кира постояла у зеркала, глядя на себя с минуту, затем схватила разноцветные зонтики гербер, вытащила их из вазы, швырнула на паркет.
После это Кира схватила вазу и выплеснула все ее содержимое на зеркало. Кирино отражение тут же поплыло, заплакало грязными, зелеными ручьями.
Кира посмотрела на это мутное зрелище и беспомощно опустилась на пол. Пошарила рукой по дивану, поймала мобильник, нажала на кнопку, прижала трубку к уху, едва слышно прошептала.
– Пожалуйста, Антон… встреться со мной сегодня…
XVII
У мулатки были дутые шарообразные формы, длинные отутюженные волосы и крупный чувственный рот, которым она буквально съедала микрофон.
Мулатка томно прикрывала глаза и бархатным, грудным голосом пела какую-то грустную американскую песню.
В мягко освещенном зале, на низких полосатых диванах сидели посетители. Ели, пили, дымили сигарами и сигаретами, негромко переговаривались, улыбались и смеялись, слушали джаз, смотрели друг на друга, смотрели на поющую мулатку.
В дальнем углу, откинувшись на подушки, закинув ногу на ногу и поцеживая из пузатого бокала напиток, сидел уже известный нам Антон.
Антон поставил на столик бокал, потянулся к золотой зажигалке, неловко ее задел и зажигалка мигом соскочила на пол. Антон наклонился, пошарил взглядом по полу и тут в поле его зрения попали женские ноги.
– Привет…
Антон поднял с пола зажигалку, вернулся в изначальное положение, прищурил глаза.
– Не плохо выглядишь, присаживайся.
Кира опустилась на диван.
– И? – Антон вскинул брови.
– Просто… просто хотела тебя увидеть, – Кира покусала губы.
– И все?
– Все.
– Тогда это самое короткое свидание в моей жизни. До свидания, Кира, – Антон перевел взгляд на поющую мулатку.
– Антон, – Кира, точно рыба глотнула воздух, тихо-тихо зашептала. – Я сегодня шла по улице, дул жуткий ветер, в душе у меня было гадко, как в помойной яме, мимо проходили безликие существа с безразличными рожами, мне хотелось кричать на всю улицу, кричать о том, что я не могу без тебя, что ты…
– Антон! – возле столика нарисовалась длинная, как мачта, выхолощенная девица. Девица швырнула на стол сумочку, плюхнулась на диван рядом с Антоном и, даже не взглянув на Киру, затараторила. – Антон, твой водитель два часа петлял по всей Москве, у меня в машине разболелся живот, и когда я попросила водителя найти мне туалет, он высадил меня…
– Лика, потом расскажешь, – Антон улыбнулся, поцеловал девицу в шею. – Знакомься, это Кира.
Девица, наконец, глянула на Киру, быстро ее оценила и тут же отвернулась с самым безразличным видом.
Кира в этот момент, решительно взяла со стола пузатый бокал Антона, залпом опустошила содержимое. Поморщилась, вытерла рот, откинулась на диване и выставилась на девицу.
– Так вот, это был общественный туалет, – девица капризно дернула Антона за рукав. – На полу лужи и сливной бак отсутствовал, там так, одной ногой надо нажимать на такую штуку, которая вся в этом, ну ты понимаешь в чем, даже выражаться не прилично, тогда я…
– Лика, потом…
– Что потом? Что потом? Тебе не интересно? Тебя вообще волнует, что со мной происходит? – девица брезгливо поморщилась, глянула на Киру. – А вы, простите, кто?
– Я? – Кира пожала плечами, улыбнулась хмельной улыбкой, затем вдруг встала и, чуть пошатываясь, направилась к сцене.
На сцене она выдернула микрофон из рук обалдевшей мулатки и заорала на весь зал.