Южная пустошь. Книга 4
Глава 1
– Ваше величество, – Аррам бесшумно подошел ко мне, ведя на поводу белую лошадь, с черными мазками сажи на крупе, – вас тут кое-кто ждет…
– Кто? – нахмурилась я.
После прощания с друзьями настроение было отвратительным, и больше всего хотелось просто выйти за пределы разрушенного города, вскочить на коня и скакать галопом, чтобы свежий ночной ветер освежил гудящую, как рой пчел, голову и высушил слезы, стоявшие так близко, что я боялась расплакаться. Прошло еще меньше суток с того момента, как проклятые маги разгромили Ясноград, я еще не вполне осознала и приняла то, что произошло, а моя память уже обогатилась страшными воспоминаниями, которые будут преследовать меня в кошмарах всю оставшуюся жизнь. И судьба совершила крутой разворот, снова заставляя меня бежать, чтобы оставаться на месте.
– Это я, – из-за спины Аррама выступила тень. Женщина. Невысокая, чуть ниже меня ростом, фигуристая, но не полная, а скорее плотного телосложения. Она была одета в мужскую одежду, только на поясе завязала большой платок с длинной серебристой бахромой, в нитях которой отражался свет луны. Темные волосы были заплетены в косу, лежавшую на плече, а на груди, на длинной цепочке амулет…
– Зелейна?! – ахнула я, опознав в незнакомке первую жену султана. Теперь уже бывшую…
– Да, теперь я ахира, и могу делать то, что захочу, – тряхнула она головой. – Я думала о том, что ты сказала, и хочу сама управлять своей жизнью. И я решила, что поеду с тобой.
– А Амил знает? – растерянно пробормотала я. Кто бы мог подумать, что одежда так сильно меняет внешность? Мне даже сегодня вечером казалось, что жена султана довольно полная и очень физически слабая женщина, все интересы которой сводятся к тому, чтобы угодить мужу… Ну, и сделать все, чтобы титул султана получил ее первенец Мехмед. А сейчас я видела перед собой совсем другого человека. У нее даже голос как будто бы изменился…
– Нет, – покачала она головой, – он больше не может мне приказывать. Больше никто не имеет надо мной власти. Мой султан отказался от меня, и я больше никому не принадлежу.
Я на мгновение замешкалась, не зная, как сказать Зелейне, что свобода свободой, но предупредить о своем отъезде младшего сына, который из любви к матери и брату взял на себя всю вину за побег матери из гарема султана, все же нужно. Он же будет беспокоиться.
– Ваше величество, вы еще здесь? – дверь за моей спиной распахнулась и на заднее крыльцо вышел встревоженный Амил. – Моя мама пропала! – выпалил он, не скрывая тревогу в голосе. – Надо ее найти…
Он обвел нас взглядом на мгновение задержавшись на преображенной рабыне. Но скорее из любопытства, а не потому, что узнал… Она выступила вперед:
– Не надо меня искать, сын…
– Мама?! – пораженно воскликнул Амил. Его глаза расширились от удивления. – Это ты?!
– Я, – кивнула Зелейна.
– Но почему ты такая? – младший сын султана растерянно махнул рукой, обозначая ее облик. И приказал тоном не терпящим возражений, – немедленно вернись в свою комнату и оденься как положено,
Но Зелейна не шелохнулась. Только покачала головой:
– Нет, сын. Ты не можешь приказывать мне. Твой отец развелся со мной, и я теперь ахира…
Амил мгновенно побледнел и отшатнулся от матери. В глазах ее сына появилось презрение, но тут же пропало.
– Это ничего не значит, – выпалил он решительно и обвел всех нас взглядом, – Я заявляю свои права на эту ахиру! Если кто-то против, то я готов сражаться…
Он положил руку на эфес своей сабли.
– Не стоит, сын, – качнула головой Зелейна. – Я отправляюсь с Елиной. Я никогда не могла делать то, что хочу. И хотя всегда мечтала увидеть весь мир, всю жизнь провела в гареме. Твои отец никогда не брал меня с собой, каждый раз напоминая, что на самом деле я всего лишь вторая жена, а не первая…
– Но, – попытался что-то сказать Амил, но она ему не позволила. Перебила, что для рабыни, пусть и бывшей, было совершенно немыслимо:
– Я уже все решила, сын. Твой отец еще пожалеет, что поступил так со мной и с твоим братом. Он лишил его своей милости, – пояснила она в ответ на недоуменный взгляд Амила. – Мехмед больше не наследник султана.
– Но… – Амил запнулся, обдумывая услышанное. А потом решительно шагнул с крыльца, – я еду с вами. Я не могу оставить тебя, мама.
Совершенно неожиданно наша группа стала больше. Я не стала возражать, Зелейна нас не задержит, она отлично умеет ездить верхом. А Амил – воин и точно не будет лишним: наемников осталось всего полтора десятка.
До края развалин обозначавших конец городских стен, мы шли пешком. Если я думала, что уже видела все самое страшное, то очень ошибалась. В Нижнем городе ситуация была гораздо хуже: пожары никто не тушил, и огонь бушевал во всю мощь, пожирая деревянные хибары вместе с теми, кто оказался погребен под обломками своих домов. Я едва сдерживала истерику, слыша крики сгораемых заживо людей, которым никто не смог бы помочь. Если бы ненависть к магам могла уничтожить Великого отца, то он уже корчился бы в предсмертных конвульсиях.
В Нижнем городе пылали целые кварталы и нам приходилось обходить их, делая огромные круги… Но и там, куда не добрался огонь все было очень плохо: стоны раненых, просьбы о помощи, крики и плачь тех, кто выжил раздавались в ночи, раздирая сердце в клочья. Жерен доберется сюда только завтра к обеду или даже к вечеру… Когда мы уходили, его бригады снова приступили к работе, не отвлекаясь на ночной сон. Но на сколько у людей хватит сил, я не знала.
– Проклятые крысы, – выдохнул Аррам, заставляя меня вздрогнуть.
Почему-то я решила, что он говорит о бешеных крысах Южной пустоши… А крыс здесь действительно было много. Они носились под ногами с мерзким писком, исчезая в темных норах между камнями, бревнами и досками, сваленными кучей.
– Осторожнее, ваше величество, – подхватил он меня в очередной раз, не давая упасть. Жалея лошадей мы выбирали самые ровный путь, но все равно я то и дело спотыкалась об что-то, лежавшее на земле. – И не смотрите вниз, незачем вам это видеть.
Я кивнула. Ночь вступила в свои права, мертвенно синий свет луны освещал улицы разрушенного города, превращая страшную картину в сюрреалистичный пейзаж, в котором камни и торчащие из них бревна превращались в живых чудовищ, а мертвые, лежащие прямо на нашем пути, исчезали, сливаясь с землей. Главное не смотреть вниз.
– Ваше величество? – удивленный возглас раздался, казалось, прямо из-под земли. – Елька, ты?!
– Орег?! – ахнула я, оглядываясь по сторонам. Но вокруг по прежнему был черно-серый безжизненный пейзаж. – Где ты?!
– Тут я, – голос моего друга звучал ровно. – Вниз посмотри…
Я опустила взгляд… Мы как раз проходили мимо огромной груды камней, которая когда-то была большим домом, если судить по остаткам высокого крыльца.
– Не вижу, – нахмурилась… Вокруг не было ни одной живой души…
– Ваше величество, – позвал меня Амил, а Зелейна, стоявшая рядом с ним громко всхлипнула и уткнулась в грудь сына.
Холодок понимания, что с Орегом не все в порядке, промчался по позвоночника сверху вниз, замораживая реальность. Амил начал говорить, но его голос растянулся, превращаясь в гнусавый вой… Как будто бы кто-то замедлил время, растягивая каждый миг на час… Я и сама двигалась слишком медленно, как будто бы муха завязшая в киселе, а кровь, получившая убойную доху адреналина, давила на уши, глаза и нёбо изнутри, отчего казалось, сейчас она хлынет наружу. Кажется, я даже почувствовала железистый вкус на языке.
Обогнув за бесконечно долгий миг, огромный обломок, я увидела Орега… Все его тело, до самой груди оказалось погребено под упавшей стеной.
Мне не удалось скрыть весь тот ужас, который я испытала, слишком хорошо он знал меня.
– Я как раз возвращался домой и шел по лестнице… когда услышал шум… А потом волна разрушений достигла меня… и ушла дальше… Не знаю, кто это сделал, но ударил он из центра…
– Маги, – прохрипела я, глотая слезы, вставшие комом в горле. Зелейна рыдала, а я не могла плакать. Горло сдавило, и слезы как будто бы не могли подняться выше, – это сделали они… Мы вытащим тебя, Орег! – прохрипела я…
– Нет, – прикрыл он глаза, – это бесполезно, Ель… Я уже не жилец…
– У нас есть маги, которые перешли на нашу сторону. Ими командует Жерен…
– Значит Волчара жив? – Орег улыбнулся. Я кивнула. – Елька, скажи ему, что эти твари убили мою Олену… Он знает, что делать…
Олена – жена Орега. Когда-то давно, когда они были еще не женаты и очень молоды, банда молодых и дерзких пыталась перехватить власть в Нижнем городе. Им это даже удалось, ненадолго. В качестве мести людям низвергнутого ими ночного короля, молодые и дерзкие устроили несколько показательных расправ. Самого Орега они достать не смогли, и ударили исподтишка, заявившись «в гости» к несчастной Олене всей толпой. Она едва выжила…
Орег не бросил любимую. Женился. А потом нашел и с особой жестокостью отомстил за содеянное каждому, кто присутствовал в доме Олены в ту жуткую ночь. Именно после этого из секретаря Жерена, занимавшегося в основном бумажной работой, он и стал правой рукой Волчары, получив в криминальных кругах прозвище Зверь и всеобщее уважение.
– Я скажу, – прохрипела я, – но тебя мы все равно вытащим, Орег…
– Нет, – мотнул головой мой друг и внезапно улыбнулся. Широко и радостно. – Теперь уже все, Ель… Олена ждет меня. Я ждал только того, кто сможет отомстить за нее… Теперь все, – прошептал он, закрыл глаза и перестал дышать.
– Орег, – позвала я его, все еще не веря, что это конец. – Орег!
Аррам стоявший позади меня шагнул вперед и приложил пальцы к шее Орега.
– Все, ваше величество, – произнес он глухо, – он умер.
Эти слова прорвали плотину, и слезы, стоявшие в горле, хлынули наружу. Но плакать мне было нельзя. Я знала, если дам слабину, то больше не поднимусь. Не встану и не смогу идти вперед. Смерть Орега, и то как он ждал, чтобы снова, еще раз, наказать тех, кто посмел тронуть его любимую, что-то надломила во мне. Мне нестерпимо захотелось вернуться домой, в Южную пустошь. Сходить на могилу Дишлана и еще раз рассказать, как мне плохо одной, без него… Ведь нет ничего важнее, чем быть рядом с тем, кого любишь.
Но я должна была сделать так, чтобы магия больше не могла никому навредить. Я должна отомстить… За Орега… За его Олену… За семью барона Дэрота… За всех.
– Аррам, отправь кого-нибудь к Жерену. Пусть передадут ему слова Орега, – хрипло приказала я м обвела всех взглядом. Из-за слез, которые лились сами, все вокруг расплывалось, и я ничего не видела. – Остальные продолжают путь…
– Мы можем подождать… Пока Жерен не придет с магами и не достанет…
– Нет, Амил, – покачала я головой. – Орег никогда не стал бы нас задерживать. Мы должны идти. Но клянусь всем Богам, – прошептала я едва слышно, – я сделаю все, чтобы Великий отец сдох, как последняя тварь, муками и болью ответив за свои злодеяния.
Грохот грома оповестил всех, что моя клятва принята.
– Ваше величество, это было неразумно, – вздохнул Аррам, напомнив мне герцога Форента.
– А мне плевать! – мой голос звенел от злости, которую я испытывала прямо сейчас к главе Монтийской епархии. Я даже Третьего советника никогда не ненавидела так сильно, как сейчас Великого отца.
Мы вышли за пределы разрушенного Яснограда на рассвете. Если кто-то и рассчитывал отдохнуть, то ничего не сказал. Все молча сели на коней и рванули по восточному тракту, направляясь в сторону границы с Аддией. Мы не спали больше суток, но ни усталости, ни голода я не чувствовала.
Я скакала во главе нашего маленького отряда, подгоняя коня, и видела пред собой только умирающего Орега и бесконечные ровные ряды тел на лужайке перед домом Алиса. Я слышала только плач и крики людей, умирающих под огромными камнями, как мой друг, и его просьбу о мести. Я чувствовала только холод от прощального прикосновение к щеке Орега, и объятия маленького Эдоарда, рыдающего у меня руках.
Не знаю, как, но я доберусь до Великого отца и убью эту сволочь, решившую, что магия делает его всесильным. Что жизни других ничто, если они мешают его цели. Что захватить весь мир – хорошая идея. А потом достану всех, кто принимал участие в уничтожении Яснограда и других городов. И эти мерзавцы разделят участь своего правителя.
В полдень меня догнал Аррам:
– Ваше величество, – отвлек он меня от мыслей, идущих по кругу, – наши люди устали. Им нужен отдых. И вам тоже… Иначе мы долго не протянем.
Умрем так и не отомстив. Эта фраза осталась не произнесенной, но я ее услышала.
Наемник знал, что может меня остановить. Он выбрал именно те слова, которые дошли до моего сознания. Я резко дернула поводья, останавливая коня на полном скаку. Я не стала выбирать место для отдыха, сейчас мне было все равно.
– Аррам прав, нам надо отдохнуть, – сказала я. – Через четыре свечи отправляемся дальше.
Никто не возражал. Все спешились, наскоро перекусили хлебом, мясом и сыром, запив все холодной водой из фляжек и заснули прямо там, где сидели.
Только я не могла спать. Слезы давно высохли, глаза резало от сухости, а вода никак не утоляла жажду. Я лежала на теплой земле, смотрела в небо, на котором сияло солнце… Точно такое же, как вчера и в любой другой день… И осознала одну простую истину: ему нет дела до нас и наших страданий. Ни ему, ни Луне – покровительнице амазонок. Они слишком далеки от нас. Дальше, чем Боги.
Глава 2
Мы гнали, не жалея себя и не щадя коней, которых поменяли в первом же постоялом дворе. Мне пришлось воспользоваться титулом, иначе владелец трактира отказался забирать наш лошадиный сброд в обмен на чистокровных жеребцов королевского резерва, доступ к которому имели только сами королевские особы или гонцы его королевского величества.
Первые дни мы все уставали так сильно, что на привалах падали с лошадей и засыпали буквально на лету. Даже Амил, Аррам и его наемники, привыкшие проводить в седле достаточно много времени, чувствовали дискомфорт от постоянного напряжения мышц. А мы с Зелейной и вовсе ходили враскоряку. К счастью, у Зелейны была особая мазь, которая практически мгновенно снимала боль в натруженных мышцах и заживляла повреждения кожи. Зачем им в гареме подобное зелье я не спрашивала, потому что не хотела слышать ответ.
Обычно дорога от Яснограда до границ Аддийского султаната занимает около месяца, если ехать обозом и около десяти дней у самого быстрого гонца, способного скакать верхом сутками напролет. Мы потратили на дорогу две седьмицы.
Чем ближе мы подъезжали к Аддии, тем яснее становилось, что наших соседей тоже все не так гладко. Дорога, связывающая наши страны, всегда была оживленной. Тянулись в обе стороны купеческие обозы, похожие на толстые гусеницы. Крестьянские телеги из приграничных сел и аулов, груженые выделанными шкурами, мукой, сыром, репой и всем прочим, сновали туда-сюда. По обе стороны границы почему-то считалось, что у соседей все это можно продать дороже, чем у себя. И даже ремесленники из близлежащих городов думали точно так же, и везли свои изделия в другую страну.
Но сейчас в плотном потоке ведущем из Аддии нам все чаще попадались беженцы-переселенцы. Они сильно отличались от остальных хмурыми выражением лица и потухшим взглядом. И наличием женщин, закутанных в покрывала, и прикованных длинными цепочками к телегам.
Амил поначалу кидался к каждому, чтобы узнать причину, по которой беглец решил покинуть родные земли. А потом перестал… Все говорили одно и то же: баи, владеющие землями, потеряли всякий стыд, забыли про законы отцов и творят на своих территориях все, что хотят. А султан спускал им все с рук, желая только одного – верности и преданности Великому отцу, которого сам султан почитал как Бога.
Зелейна, не привыкшая скрывать эмоции каждый раз менялась с лица и бледнела от страха, переживая за жизнь Мехмеда, бывшего наследника султана, а потом тихо плакала, сжимая в руках амулет, который говорил ей, что ее сын пока жив. А иногда срывалась и требовала у Амила немедленно ехать в спасать брата. Но Амил каждый раз находил нужные слова, чтобы успокоить мать.
Задачка с амулетами нам так и не далась. Каждый вечер мы с Зелейной доставали свои артефакты, чтобы увидеть и услышать своих детей. Нам так и не удалось повторить фокус с передачей нам изображения и голоса. Возможно следовало заняться проблемой более серьезно, но мы так уставали, что сил на изыскания не хватало.
Однако, если судить по видимым картинкам, у Фиодора все было хорошо. Он, конечно, изменился, немного похудел, а на переносице обозначилась крохотная вертикальная морщинка, из-за которой он казался старше. Почти всегда я видела его в окружении советников: молодой король решал навалившиеся на него проблемы…
А вот девочки вели себя как ни в чем ни бывало. Они не только не покинули Южную пустошь, но казалось и вовсе не знали о грозящей им опасности. Я стала подозревать, что гонец попросту не доехал до них. И это вызывало у меня беспокойство, которое я старательно подавляла. Иначе не выдержала бы и развернула коней в сторону пустоши. Именно поэтому я не могла злиться на Зелейну за ее периодические истерики. Мне тоже иногда было так плохо, что хотелось поорать и потребовать немедленно возвращаться обратно, к детям. Но в моем случае такое проявление эмоций было непозволительной роскошью. Рядом со мной не было «Амила» способного найти нужные слова.
Тем временем мы добрались до пограничной крепости, через которую хотели попасть в Аддию.
К переходу через границу следовало подготовиться. Ни я, ни Зелейна не могли находиться в Аддийском султанате будучи свободными женщинами. Нам нужно было надеть на шею ошейник и покрыть себя покрывалами, скрывая тело и лицо. Амил же должен был взять на себя роль нашего «хозяина».
Раньше я думала, что никогда не смогу пойти на такое унижение. Но ненависть к Великому отцу и проклятым магам была настолько сильной, что я не испытала ни малейшего затруднения, и, не слезая с лошади, с легкостью покрыла себя тяжелыми накидками и надела на шею толстый кожаный ошейник с длинной цепочкой, которую Амил должен был пристегнуть к поясу. Во мне не было ни сомнений, ни страха, что мой брат может воспользоваться ситуацией в своих интересах.
Но совершенно неожиданно в позу встала бывшая рабыня. Зелейна наотрез отказалась возвращаться к прошлому, и упрямо твердила, что она теперь ахира, а значит может отправиться в султанат без покрывал и ошейника. И сколько Амил ее не уговаривал, она упрямо мотала головой.
– Зелейна, – не выдержала я. Мы уже половину свечи не могли сдвинуться с места из-за упрямства бывшей жены султана, – ты, конечно, можешь и дальше держаться за свой статус ахиры, и сполна хлебнуть всей той грязи, которая ждет тебя на территории султаната. Только будь готова к тому, что сын погибнет, защищая твою честь, ты сама сдохнешь в канаве, избитая и изнасилованная какими-нибудь бродягами, а твой бывший муж, аддийский султан, об этом даже не узнает. И уж точно не почувствует себя виноватым за то, что отказался от тебя. Если хочешь отомстить и доказать Эбрахилу, что чего-то стоишь и без его покровительства, то будь хитрее. Надень ошейник и покрывала, доберись до Великого отца и ударь так, чтобы твой бывший почувствовал такую же сильную боль, как ты. Ты же слышала, он почитает предводителя проклятых магов превыше всех живых и даже Богов.
Бывшая рабыня, выслушав мою отповедь, замолчала. И так же, не сказав больше ни слова, взяла протянутые Амилом покрывала. Пока Зелейна заворачивалась в несколько слоев ткани, и надевала ошейник, ко мне приблизился Аррам:
– Ваше величество, – прошептал он. Из-за горы покрывал, прятавших мое лицо, я едва слышала, что он говорил, – вы уверены в своем брате? Как только мы перейдем границу он сможет заявить на вас свои права и отвезти к отцу. Я мог бы сам изобразить вашего хозяина…
Я оскалилась. За две седьмицы пути моя злость на Великого отца не стала меньше. Напротив, я ненавидела его с каждым днем все больше. Он ломал через колено весь мир, меняя привычную тихую и спокойную жизнь на горе и слезы. Такое не прощают… Но это не значило, что ненависть ослепила и оглушила меня настолько, чтобы я потеряла разум. И не услышала что-то нехорошее в голосе наемника.
– Я не доверяю никому, Аррам. – так же тихо ответила я. – Но пусть лучше моя свобода будет в руках брата, чем в твоих. Потому что тебе я доверяю еще меньше, чем Амилу. У тому же, – я усмехнулась, но Аррам этого не увидел, все же есть какая-то польза от дурацких покрывал, скрывающих лицо, – если кто-то попытается заявить права на меня на самом деле, то очень сильно рискует не проснуться. Поверь, я не постесняюсь перерезать глотку любому кто решит покуситься на мою свободу. Больше того, тебе и сейчас придется спать в полглаза, Аррам, потому что наш разговор заставил меня очень сильно задуматься о твоей лояльности.
– Я не понимаю, о чем вы, ваше величество, – тут же пошел на попятный Аррам. – Я никогда не сделал бы ничего подобного.
– Ну, вот и славно, – закончила я разговор. – А сейчас в путь.
Зелейна как раз закончила облачение, Амил перехватил вторую цепочку, закрепляя их на поясе. И я пришпорила коня, отправляя его вперед, но через пару мгновений меня обогнал Амил: рабыня не могла вести отряд за собой. Мы с Зелейной пристроились чуть позади, насколько позволяла длина цепочки…
Пересечь границу оказалось проще, чем я думала. Слухи о разрушении Яснограда докатились и до приграничных крепостей, и вся крепость обсуждала ужасную новость, забыв о своих обязанностях. Солдаты и таможенники обеих стран сбились в кучку и совсем не обращали внимания на тех, кто беспрепятственно переходил границу. Особенно рады были купцы, которым безразличие таможенников помогло уменьшить, а то и вовсе не платить таможенные пошлины, и мы. Потому что только заехав на территорию крепости, я сообразила, что лошади из королевского резерва, принадлежность к которому подтверждалась особым клеймом на крупе, выдадут нас с потрохами. И вся тщательно продуманная легенда о том, что Амил небогатый земледелец, возвращающийся из поездки к брату, живущему в Грилории, сходу окажется под сомнением.
Я же не хотела, чтобы Фиодор и Живела, узнали о том, что я отправилась не в Южную пустошь, а в Аддию.
Но в нашу сторону даже никто не взглянул…
Я еще ни разу в жизни не покидала пределов своей страны, и почему-то думала, что стоит перейти границу, как все вокруг станет другим. Но нет, если не читать цвета мундиров почти ничего не изменилось. Даже язык в приграничных районах был смешанный, а женщины иногда позволяли себе гораздо больше вольностей.
На ночь мы остановились в приграничном постоялом дворе, который в Аддии назывался караван-сарай. На этом, собственно отличия и заканчивались. Даже особый резерв лошадей, принадлежащих султану здесь тоже был. Мы с Амилом решили обменять наших коней на коней султана. Рисковали, конечно, ведь Амилу пришлось раскрыть инкогнито и обозначить свое присутствие на территории Аддийского султаната. Мы не знали, прекратил Эбрахил поиски беглой рабыни и ее похитителя или нет. Но мой брат решил, что если не останавливаться в крупных городах и двигаться в том же темпе, что и раньше, мы успеем покинуть пределы страны раньше, чем весть о его появлении дойдет до султана.
И снова мы мчались во весь опор, не жалея ни коней, ни себя. Мы вымотались, похудели и почернели, хотя солнце с каждым днем грело все меньше и меньше. Осень вступала в свои права, и по утрам на траве появлялась серебристая изморозь, предупреждающая о скором наступлении зимы.
Дорога к северо-восточным границам аддийского султаната вела через обжитые земли, поэтому мы с Зелейной вынуждены были все время изображать из себя покорных рабынь. Это оказалось намного проще, чем мне представлялось. Амил не позволял ничего лишнего и вел себя достаточно корректно, чтобы я не чувствовала никакого давления с его стороны. Я уже почти привыкла к вороху покрывал, хотя в первые дни задыхалась от недостатка кислорода под ними. Ошейник тоже перестал доставлять дискомфорт, я уже не замечала его удушающую хватку и иногда даже забывала о том, что он есть.
Через месяц с небольшим мы добрались до Агарды – крупнейшего города на севере Аддийского султаната. Он находился чуть в стороне от нашего пути, но нам так нужен был хотя бы один день для того, чтобы отдохнуть и просто выспаться. Гонка продолжалась уже шесть седьмицы и измотала нас так сильно, что даже я не стала возражать и требовать немедленно продолжить путь.
В Агарде жил младший брат Зелейны, и она утверждала, что он с радостью предоставит нам ночлег и спрячет от посторонних глаз, даже рискуя нарваться на гнев султана. Рабыня, родившая Зелейну и Илнара, умерла, когда ребенку не было года. До трех лет дети обоих полов воспитывались в гареме, и Илнар тоже погиб бы, если бы сестра не заменила ему мать. На свою беду мальчик оказался таким умненьким и сообразительным, что отец быстро начал выделять его среди остальных сыновей, что вызвало ярость жен и наложниц. Именно опыт, который Зелейна получила в родительском гареме, защищая брата от озлобленных женщин отца, помог ей после замужества подмять под себя весь гарем султана.
Дом Илнара располагался на окраине города. По меркам Грилории это была скорее усадьба, занимавшая площадь сопоставимую с территорией герцогского замка. Высокая каменная стена и острые пики наверху намекали, что незваным гостям здесь не рады.
– Договариваться с дядей поеду я, – хмуро заявил Амил. Он не верил в доброту старшего родственника, которого никогда не видел. – Если не вернусь до заката, то уезжайте…
– Амил, ты не обязан, – попыталась остановить его, – мы можем просто написать записку и заплатить за ее доставку. Либо вовсе снять комнаты в караван-сарае…
– Нет, – покачал головой мой брат, – моя мать права, если есть возможность провести этот день под защитой бая, то не стоит ее упускать.
Я кивнула… И мне, положа руку на сердце, страшно не хотелось отдыхать в караван-сарае. Для рабынь в постоялых дворах Аддии, чуть подальше от границы с Грилорией, предназначалось свое, отдельное помещение, разделенное на крошечные комнаты-клетушки, в которых несчастных запирал на ключ хозяин.
В клетушках не предусмотрели никаких удобств, и нам приходилось пользоваться ночным горшком и умываться в тазу, не имея возможности поменять воду на свежую. В них не было даже окон и потому свежего воздуха. А еще мимо то и дело шастали посторонние мужчины, мы не могли даже снять покрывала, чтобы отдохнуть от них. Единственная радость рабынь в обязательном порядке водили в мыльню. Чистоте женского тела в Аддии придавали очень большое значение.
Пока говорила с Амилом, краем глаза заметила, как Аррам стрельнул взглядом куда-то в сторону и нахмурился… И это мне не понравилось. Вообще, за время пути я несколько раз ловила на себе странные взгляд наемника и вспоминала наш разговор, случившийся тогда, когда я надела ошейник. Это вызывало смутную тревогу. С одной стороны я сомневалась, что Аррам рискнет поработить меня силой, чтобы сдать султану. Наемник прекрасно понимал, в этом случае я сделаю все, чтобы смерть настигла его в самое ближайшее время. С другой, оснований доверять ему у меня тоже не было. Одно дело верно служить королеве на территории ее страны, и совсем другое здесь, где я по всем законам не имею ни прав, ни голоса, и являюсь фактически сбежавшей собственностью султана. Если бы не мое стремление добраться до Великого отца, то я никогда в жизни не переступила бы границы Аддийского султаната.
Покрывала, скрывающие лицо, давали мне возможность незаметно следить за кем угодно. И, когда стражник, выслушав Амила, распахнул перед ним ворота, я уставилась на Аррама. Если он решит воспользоваться ситуацией, я буду готова.
Аррам хмурился и периодически стрелял глазами в сторону. Я каждый раз, стараясь не делать резких движений, смотрела туда же, но ничего не видела. Улица была совершенно пуста. Интуиция тоненько зазвенела, предупреждая об опасности. Я буквально кожей чувствовала угрозу, которая по всей видимости, исходила от Аррама. И, стараясь действовать незаметно, достала свой кинжал с алой лентой и спрятала в складках покрывал. Если Аррам задумал предать меня, то ему не понравится мой ответный ход.
Но наемник продолжал стоять на месте, по прежнему то и дело оглядывая пустую улицу. И я не выдержала:
– Аррам, в чем дело?
– Ни в чем, ваше величество, – тут же отозвался наемник, выдавая себя с потрохами. С того времени, как мы пересекли границ Аддии, я велела обращаться ко мне по имени. И его оговорка значило только одно: он мне врал.
– Аррам, – холодно произнесла я, – повторяю вопрос: в чем дело? Почему ты все время смотришь назад?
Он не хотел отвечать. Я видела, как на его щеках заходили желваки, выдавая стремление смолчать или солгать снова. Судорожно сжала кинжал в руках, готовясь дорого продать свою свободу.
– Несколько дней назад мы с Амилом заметили слежку, – голос Аррама звучал глухо, – он велел не говорить вам, не пугать раньше времени. Мы не были уверены, что это люди султана.
Я тихо зарычала и закатила глаза, пользуясь тем, что никто не видел моего выражения лица. Ох, уж эти аддийские мужчины!
– Поэтому мы свернули в сторону, – я не спрашивала, утверждала. – И поэтому Амил рискнул пойти к дяде, вместо того, чтобы остановиться в караван-сарае?
– Но почему вы ничего не сказали нам?! – возмутилась Зелейна, не давая Арраму ответить на мои вопросы. Кажется толика свободы, которую она хлебнула после смены статуса, повлияла на бывшую рабыню гораздо больше, чем мне казалось.
– Да, ваше величество, – качнул головой наемник, проигнорировав крик бывшей жены султана. – Амил не хотел тревожить вас раньше времени. Мы могли ошибиться…
– Но… – протянула я, уловив некоторую недосказанность.
– Но сегодня утром эти же люди заехали в тот же караван-сарай, в котором мы провели прошлую ночь. Теперь они знают, что мы в Агарде. И останавливаться в постоялом дворе небезопасно.
– Вашу ж мать! – громко выругалась я, невольно использовав для этого выражение из другого мира.
– Я не понял, что вы сказали, – кивнул Аррам, – но именно так.
– Илнар поможет нам, – убежденно качнула головой Зелейна. – Я уверена, мой брат не забыл, что обязан мне жизнью и сможет отплатить мне тем же…
Глава 3
Амил вернулся через полторы свечи… За это время я успела сполна оценить его заботу. Если бы мне пришлось несколько дней находиться в таком напряжении, я, наверное, сорвалась бы и сотворила бы какую-нибудь глупость. Мне и сейчас нестерпимо захотелось стряхнуть с себя маскировку и принять бой с открытым лицом. Я лучше умру, чем сдамся и позволю людям султана схватить себя. А умереть мне хотелось непременно с высоко поднятой головой, гордой и свободной, а не в цепях и ошейнике. И чтобы сдержать глупый порыв, пришлось приложить немало усилий.
– Идемте, – Амил улыбнулся, – мой дядя Илнар с радостью примет нас. И мы можем оставаться у него столько времени, сколько нужно.
– Ты уверен, что это не обман? – вырвалось у меня, – и твой дядя не сдаст нас людям султана? Вдруг они пришли к нему раньше нас…
Амил бросил свирепый взгляд в сторону Аррама.
– Не смог промолчать?
– Я же говорил, что не стану молчать, если госпожа Елина спросит. – пожал плечами глава наемников. – Я против того, чтобы скрывать от женщин такие важные новости. Пусть лучше бояться, пуганных охранять легче.
– Это не тебе решать, – отрезал Амил.
– А ты мне не указ, – усмехнулся Аррам. – мне платит госпожа Елина, а не ты…
Я переводила взгляд с одного на другого, только сейчас понимая, что все то время между мужчинами шла негласная борьба… И Аррам, который, вообще-то простой наемник, ведет себя с сыном султана, пусть и младшим, так, как будто бы считает его ровней, нарочно провоцируя гнев Амила.
– Хватит спорить, – остановила я обоих. – Если господин Илнар готов принять нас и спрятать от преследователей, то надо пользоваться такой удачей. Надеюсь, мы не пожалеем о том, что приняли его приглашение…
Я пришпорила коня и не обращая внимание на остальных, выехала вперед. Амил тут же пристроился чуть впереди, а Аррам чуть позади. И почему я сразу не заметила, что эти двое не слишком жалуют друг друга?
Господин Илнар встречал нас у ворот. Младший брат Зелейны оказался довольно молодым. Лет на пять-семь старше меня. Одет он был в традиционный аддийский наряд, состоящий из тонкой длинной рубахи и распахнутого халата, которые ничего не скрывали. Он мельком окинул нас взглядом и шагнул к Зелейне, безошибочно определив в закутанной фигуре сестру.
– Зелейна, – улыбнулся он, протягивая руки, чтобы помочь слезть с коня, – я так рад тебя видеть, родная.
– Господин Илнар, – всхлипнула бывшая жена султана, – вы так изменились… Стали таким… таким…
– Взрослым? – улыбнулся он. – Ничего удивительного, сестра. Сколько мне было, когда тебя продали в гарем султана?
– Семь, – всхлипнула она.
Семь?! Ахнула я мысленно. Да он был совсем еще ребенком! Как Зелейна была настолько уверена, что брат, вообще, помнит ее?
– Господин Илнар, – вмешался Амил. Судя по сдвинутым бровям, он тоже не знал об этом небольшом нюансе. – Дядюшка, позвольте представить вам госпожу…
– Подожди! Не сейчас и не здесь! – властно взмахнул рукой дядюшка. – Мой дом ваш дом, – произнес он с улыбкой. – Прошу вас, дорогой племянник. Мои слуги проводят вас в вашу комнату. А ваши женщины отправятся в гарем…
Я чуть не заскрипела зубами. Дурацкие порядки! Я совсем забыла, что женщины здесь не люди. И кажется я зря рассчитывала хорошо отдохнуть в доме дядюшки. В гареме нам точно не расслабиться. Зелейна рассказывала мне, как там встречают чужих рабынь. Новое лицо в гареме – целое событие, и каждая считает своим долгом навестить гостью. Отказаться же от визита постоянных жительниц гарема, значило вызвать их недовольство и гнев. И тогда в твоей чашке легко может оказаться яд…
Нет, уж. Я не хочу в гарем!
– Дядюшка, – Амил не сдвинулся с места, – мне бы не хотелось расставаться со своими женщинами…
Я прикусила язык. Мой братец молодец, быстро сообразил что к чему.
– Ох, молодость, – рассмеялся господин Илнар. – в таком случае, дорогой племянник, я могу предложить тебе небольшой гостевой домик. Там есть свой собственный гарем. Правда он очень мал, но и женщин у тебя немного…
Амил поклонился, принимая приглашение. Я с облегчением выдохнула. Если домик отдельный, значит можно выгнать слуг и снять проклятые покрывала и дурацкий ошейник.
Так и вышло. Гостевой домик словно нарочно был построен для нас. Он находился в глубине огромного сада за высоким забором из колючего кустарника. И, что самое главное, гарем оказался частью строения, хотя обычно для женщин сооружали отдельные помещения, чуть в стороне от дома.
Как только мы с Зелейной остались одни, я первым делом скинула покрывала и сняла ошейник. Потерла сдавленную шею… Как же хорошо!
– А я раньше не замечала, как сильно мешают дыханию покрывала, – Зелейна отбросила покрывала и теперь возилась с ошейником.
– Ваше величество, – в дверь постучал Амил. – мой дядя хочет познакомиться с вами. Если вы пожелаете, то можете присоединиться к нашей беседе.
Я улыбнулась. Определенно, все не просто так. И этот домик, и готовность Илнара слушать женщину – все это было слишком нетипично для среднего жителя Аддийского султаната.
– Я приду через свечу, – не стала отказываться от беседы с таким интересным персонажем. – Мне нужно время привести себя в порядок.
– Разумеется, – Амил не стал спорить, – я вернусь за вами…
– Не стоит, – отказалась я от помощи, – я найду дорогу сама.
– Мы найдем, – подхватила Зелейна. – Скажи Илнару, что я приду тоже. И никто не сможет меня остановить.
– Мама, – начал было Амил, но замолчал…
С тех пор, как Зелейна узнала, что у нее больше нет хозяина, она изменилась очень сильно. И хотя Амилу эти изменения не нравились, он нашел в себе силы принять новую мать.
– Мы будем ждать вас, – вздохнул он и ушел.
– Илнару придется принять то, что я теперь ахира, – решительно заявила мне бывшая рабыня.
Как будто бы я с ней спорила… Я, вообще, старалась как можно меньше контактировать с Зелейной, перемены в ее настроении, нежелание сдерживать чувства и эмоции – все это делало ее слишком непредсказуемой и иногда вызывало раздражение.
Через свечу мы были готовы. Покрывала и ошейники так и остались лежать на полу в гостиной женской половины дома. А мы с Зелейной, одетые в просторные женские халаты, в которых рабыни обычно ходят в отсутствии мужчин, вышли из гарема и отправились туда, откуда слышалась тихая музыка, рассудив, что именно там и должны вести беседу Илнар и Амил.
– Ваше величество, – как только мы вошли, хозяин дома легко поднялся со своего места, подошел к нам и с поклоном подал мне руку и улыбнулся, – очень рад с вами познакомиться. Я так много слышал о вас.
– Я тоже очень рада, – кивнула я, стараясь скрыть свое удивление.
Все было слишком неправильно. Не может аддийский мужчина так свободно относиться к женщине на равных. И куда делать обычная цветистость речи? Аддиец говорил так, как будто бы всю жизнь прожил в другой стране И это невольно настораживало.
Илнар как будто бы догадался о моих мыслях и, положив мою руку на свой локоть, чем привел меня в еще большее замешательство, продолжил:
– Прошу вас составить нам компанию. Здесь мы можем говорить без страха. Вся прислуга в этом доме немая и сохранит все услышанное и увиденное втайне. Я специально построил этот дом. Моя возлюбленная, хозяйка моего сердца и души, супруга и мать моих детей, Первая советница ее величества Вайдилы, королевы Кларин, отказалась следовать аддийским законам.
Теперь я улыбнулась вполне искренне. Вон оно что! Теперь все стало понятно.
– Господин Илнар, – возмущенно вмешалась Зелейна, – как вы можете называть эту бесстыжую ахиру своей супругой?!
Он улыбнулся:
– Тебе ли не знать, сестра, что не каждая ахира бесстыжая. Я слышал, султан развелся с тобой, и если бы следовал традициям Аддии, то не должен был пускать тебя на порог моего дома.
– Но, господин Илнар, – Зелейна никак не унималась, – все знают, кларинские ахиры потеряли всякий стыд и ведут себя, как мужчины! И к тому же они все уродливы и некрасивы!
– Зелейна, – я перебила ее, – отношения с братом и его супругой вы можете выяснить позже. Сейчас важнее узнать, что происходит в Королевстве Кларин, раз уж вы, господин Илнар, оказались так близко связаны с воительницами…
Илнар изменился в лице. Пропало выражение традиционного радушия и гостеприимства, он нахмурился и тяжело вздохнул:
– Там все плохо, ваше величество… Столица сильно разрушена, от большей части королевского дворца остались развалины. Моя старшая дочь тяжело ранена, а младшая напугана до немоты. Моя супруга отправила их сюда сразу после нападения магов, а сама поехала в Сердце Северной пустоши, вместе с королевой Вайдилой. И уже несколько месяцев мы с сыном ничего о ней не знаем…
– У тебя и твоей ахиры есть дети?! – Зелейна снова не сдержалась и влезла в наш разговор.
– Мама! – Попытался остановить ее Амил, но Илнар махнул рукой:
– Да, сестра. У нас с Найдиной трое детей. Сын живет со мной, а дочери с мамой. Мы не хотели, чтобы наши дети были рабами… А сейчас приглашаю всех вас отобедать со мной, – засиял он широкой улыбкой, возвращаясь к аддийским традициям.
Вечером, лежа в своей постели я думала, что нам очень повезло с младшим братом Зелейны. И хотя я никогда раньше не слышала о том, чтобы аддийские мужчины создавали семьи с амазонками, это означало, что для настоящих чувств нет никаких преград. И взаимная ненависть между этими странами не такая уж непреодолимая. Любовь способна сломать любые барьеры и изменить мир…
На рассвете меня разбудил громкий стук в дверь.
– Ваше величество, – голос Амила звучал тревожно, – у нас проблемы. Надо выезжать немедленно.
– Что случилось, Амил? – вскочила я с постели и принялась лихорадочно собираться. К счастью мое платье, которое служанки Илнара забрали в стирку, уже висело на спинке стула чистое и отглаженное. В Аддии не любили шкафы, предпочитая прятать одежду в больших гардеробных, где хранилась одежда всей семьи. Но я еще вчера велела принести платье в мою комнату. Как будто бы знала, что придется бежать.
– Люди султана… Они добрались до Агарда, прочесали все постоялые дворы и заявились к моему дяде. Он отказался их впускать среди ночи и велел приходить утром. Они не посмели спорить, господин Илнар пользуется большим уважением горожан и это могло бы вызвать их недовольство. Но, полагаю, утром люди султана вернуться и захотят прочесать весь дом, чтобы убедиться, что мой дядюшка не приютил у себя беглецов.
Я выругалась. Амил был прав. Вряд ли люди султана поверят на слово человеку, у которого жена – ахира из королевства Кларин. Не думаю, что Илнару удалось сохранить свою связь втайне от прислуги. Слухи о таких пикантных секретах расходятся довольно быстро. И, если они пока не дошли до султана, то, я уверена, среди горожан, при всем уважении к хозяину местных земель, найдутся предатели, которые непременно доложат о том, что происходит за высокими стенами бийского дома.
– Хорошо, – согласилась я с Амилом, – буди остальных, мы выезжаем немедленно.
– Уже, – отозвался Амил. – Аррам и его наемники седлают лошадей и пакуют провизию. Мама уже разбудила служанок и скоро будет готова. Если вы позволите, то они помогут вам прямо сейчас…
– Не стоит, я уже готова, – я распахнула дверь. Мне хватило времени разговора, чтобы умыться, скрутить косу, заплетенную с вечера в узел, надеть платье и накинуть на себя аддийские покрывала, скрывая лицо. Только ошейник надевать я не стала, вынесла его в руках.
– Вы очень быстро, – округлил глаза Амил. – Я не ожидал, что женщины способны собраться так быстро…
Я пожала плечами. Вряд ли Амил когда-нибудь сталкивался с женщинами из Нижнего города, которые вряд ли тратили на утренние сборы больше времени, чем я сейчас. Конечно, я не стала бы выходить в таком виде перед подданными, собравшимися в тронном зале, но когда на кону стоит твоя жизнь, лучше быть немного растрепанной и живой, чем тщательно причесанной и мертвой. Тем более под покрывалами все равно ничего не видно…
Мы с Амилом вышли во внутренний дворик. Аррам кивнул мне, приветствуя и продолжил седлать наших лошадей с клеймом султана на крупе. Нам бы, конечно, не помешали свежие и отдохнувшие кони, тем более их у Илнара было очень много, но оставлять здесь такие явные улики было бы большой глупостью.
– Ваше величество, – ко мне подлетел сам Илнар, – мне очень жаль, что так случилось… Я дал вам слово, что вы сможете остаться в моем доме сколько угодно времени, и мне очень горько, что я не смогу сдержать его…
– Не извиняйтесь, – кивнула я, – это не ваша вина.
– Но я одного не могу понять, – нахмурился он, – почему людей султана больше всего интересовала не моя сестра, и даже не мой племянник, который помог ей покинуть гарем султана, а женщина, которая путешествовала в их компании, то есть вы?
Я улыбнулась. И встав на цыпочки и наклонившись, чтобы оказаться на уровне уха Илнара, прошептала:
– Это очень плохой вопрос, господин Илнар. Поверьте, вам лучше забыть и никогда не повторять его даже про себя… Иначе султан будет очень недоволен.
– Но все же, – так же шепотом ответил он, – зачем великому султану грилорская королева? До меня доходили, конечно, слухи о вашей связи, но…
– Я вас предупредила, господин Илнар, – перебила я его. – Вам ли не знать, что некоторые тайны лучше похоронить и никогда не показывать…
– Да, но…
– Никаких «но», – я снова не позволила ему говорить. – Забудьте и никогда не вспоминайте…
Илнар кивнул и наконец-то замолк. А я выдохнула. Все же охота объявлена не на беглую рабыню султана, а именно на меня. Эбрахил решил, что раз я сама приехала на территорию султаната, то он может забыть про свое слово и заставить меня остаться…
Нет, уж… Обойдется.
– Отправляемся немедленно, – скомандовала я и зашагала к своей лошади.
Если бы Зелейна не успела собраться, то я уехала бы без нее… солнце уже показалось над горизонтом, а это означало, что люди султана могут заявиться в любой момент. И хотя вчера вечером готова была биться за свою свободу и умереть без цепей и ошейника, сегодня утром мне так же сильно хотелось избежать столкновения: у меня совсем другая цель. Я должна добраться до Великого отца и остановить гибель Грилории… И всего остального мира.
Зелейна успела. Они с Амилом, который остался ждать мать, догнали нас у небольшой калитки в каменной стене, которая выходила на совершенно безлюдную местность за городом.
– Елина, почему ты бросила нас? Нам надо держаться вместе. – Зелейна, дернув лошадь за поводья, пристроилась рядом со мной и пожаловалась, – я так торопилась, что не успела совершить омовение. Здесь где-то должен быть караван-сарай, нам нужно остановиться там, чтобы привести себя в порядок. Я не могу продолжать путь в таком виде…
Я вздохнула. Иногда Зелейна вела себя как капризный ребенок и утомляла меня.
– Мы нигде не будем останавливаться, – отрезала я. – Это небезопасно. Если вам тяжело путешествовать без омовений, то вы с Амилом можете вернуться. Люди Эбрахила вас не тронут, им нужна я.
– Но, Елина! – возмущенно начала Зелейна, но я перебила и ее…
– Я все сказала, – произнесла как можно жестче и добавила, – и, кстати, обращайтесь ко мне на вы и по титулу… Здесь не гарем и вы уже не первая жена султана…
– Вот значит как? – протянула она.
Ссориться с Зелейной не хотелось, но после того, как она стала ахирой, с ней, действительно, стали происходить странные метаморфозы. Чем дальше, чем сильнее она становилась похожа на несдержанную истеричку, озабоченную исключительно собой. И куда делать ее степенность, уравновешенность и уверенность в себе и своих силах, которые так понравились мне в первой жене султана…
– Именно так, Зелейна. – произнесла я. – Я ничего не имею против вас, вы всегда были мне симпатичны, но иногда мне кажется, что лишившись титула первой жены вы вернулись в те времена, когда жили в доме отца, и ведете себя, как бестолковая восемнадцатилетняя девица. И, поверьте, если бы я знала, что вы станете требовать от меня утренних омовений, в то время, когда всем нам угрожает опасность попасть в руки Эрахила, предпочла бы оставить вас в Грилории…
– Мама, – В наш разговор вмешался Амил, – ее величество права. В последнее время ты очень сильно изменилась. Я не узнаю тебя…
– И ты, сын, на ее стороне? – возмутилась Зелейна. В ее голосе звучала обида и слезы.
Амил вздохнул:
– Вот опять, мам… Я раньше ни разу не слышал, чтобы ты говорила со мной таким тоном. Я всегда был уверен, что ты…
– Потому что я всегда говорила таким тоном с твоим отцом! Но я больше не нужна ему! – в отчаянии воскликнула Зелейна, перебивая сына, и разрыдалась.
Глава 4
Можно освободить раба от рабства, но, если он с детства привык принадлежать, то так и будет искать себе хозяина. Так и Зелейна. Несмотря на готовность достойно принять свою судьбу и попробовать на вкус свободу, она все это время неосознанно искала человека, который взял бы на себя ответственность за ее жизнь. Отсюда ее капризы, плаксивый тон и показательная беспомощность.
Все это пронеслось в моей голове в один миг. А потом я снова в тысячный раз почувствовала, свою вину перед сыновьями Грилора, которых я невольно обрекла на такую жизнь. И сразу же стало невозможно злиться на Зелейну. Она не виновата, что родилась рабыней, что всю жизнь прожила с ошейником и оказалась на свободе совершенно не готовой к тому, чтобы принять эту свободу…
Я мысленно выругалась и натянула поводья, чтобы оказаться рядом с рыдающей под покрывалами бывшей рабыней.
– Зелейна, перестань плакать, – спокойным голосом, старательно пряча эмоции, попросила я. – Как только мы пересечем границу, то при первой же возможности остановимся в постоялом дворе и совершим омовение.
– Я не поеду в земли бесстыжих ахир! – тут же отозвалась Зелейна тоном капризного ребенка.
И мне захотелось прибить ее на месте.
Я зарычала и пришпорила лошадь, вырываясь далеко вперед всего нашего отряда. Мгновение назад я жалела Зелейну, но сейчас мне стало жаль Эбрахила, который мучился с капризной женой столько лет. И такое «сокровище» у него было не одно. Вот уж точно, собрать гарем женщин это один из способов самоистязания.
– Госпожа, – меня догнал Аррам и, на ходу схватив мою лошадь за повод, заставил ее замедлиться, – вам не следует ехать в одиночестве, тем более впереди мужчин… Лучше вернитесь в середину отряда к госпоже Зелейне…
– Ну, уж нет! – я была так зла не бывшую рабыню, что невольно повысила голос. – Я не хочу ехать рядом с Зелейной, она меня достала!
Тем не менее я натянула поводья, притормаживая, чтобы остальные могли нас догнать. Аррам тут же пристроился рядом.
– Не понимаю, что с ней происходит, почему она стала такой капризной и плаксивой!
Наемник, замер, пытаясь остаться невозмутимым, но не сдержался и насмешливо фыркнул.
– Простите, – тут же извинился он, – но теперь вы понимаете, почему очень много аддийских мужчин влюбляются в женщин из других стран. А госпоже Зелейне нужно время. Если не идти у нее на поводу, она очень быстро привыкнет, что ее гаремные штучки больше не работают.
– Я уже в этом не уверена, – проворчала я. Слова Аррама не противоречили моим собственным мыслям, и возмущалась я скорее, чтобы выплеснуть свое недовольство.
Аррам улыбнулся:
– Я не один раз видел, как это происходит, ваше величество.
– Но где ты мог видеть это? – удивленно повернулась я к наемнику. – Тем более не один раз. Не думаю, что давать женщинам свободу такая уж распространенная в Аддии практика…
– Не в Аддии, – качнул головой он. – В Королевстве Кларин…
Все стало еще запутаннее… Откуда рабыни в королевстве Кларин?
– Все очень просто, – в этот раз Аррам не улыбался. – Самая большая проблема Королевства Кларин – это низкая рождаемость. Амазонки не хотят рожать. Вы же знаете, что это совсем не так просто. Сначала длительная беременность, потом сами роды, а потом женщинам нужно время на восстановление. Если же при этом вы занимаете государственную должность, то все усложняется еще больше. А традиция лунных сестер отказываться от любви и семьи, вообще, приводят к исчезновению рода после из смерти. Кстати, смертность среди женщин-воинов тоже довольно велика, как вы понимаете…
То. что говорил Аррам было разумно, но я все еще не понимала, к чему он клонит. Откуда в королевстве Кларин рабыни? А он продолжал:
– А в Аддии все совсем по-другому. Здесь с рождаемостью проблем нет, скорее наоборот. В бедных семьях иногда убивают младших сыновей, чтобы все имущество досталось старшему, ведь делить между всеми просто нечего.
Я кивнула. О таком я слышала, хотя мой аддийский учитель, которого отец нанял, чтобы я хорошо знала не только язык, но и традиции соседней страны, говорил, что это ничем не подтвержденные слухи. Но звучали они логично, поэтому я склонна была согласиться, что так и есть.
– Но при чем здесь рабыни? – я все еще не видела связи между этими фактами и тем, что говорил Аррам о рабынях в королевстве Кларин и массовой практике отпускать их на свободу.
– Я же говорю, все просто. Одна из много-раз-пра-бабок Вайдилы нашла решение проблемы с вырождением своего народа. Она приказала тайком скупать и переправлять в королевство молодых аддийских рабынь. Там их распределяли между лояльными короне родами, чтобы увеличить их численность.
– Не может быть! – ахнула я, но тут же сообразила. – И этим рабыням дают свободу в обмен на рождение детей?!
Ничего подобного про Королевство Калрин я не слышала. Но амазонки никогда не были слишком болтливыми и хорошо умели хранить свои секреты. Зато это объясняло, почему между Королевством Кларин и Аддийским султанатом такая тесная связь, хотя принято считать эти страны антагонистами, и как познакомились Илнар и Первая советница королевы. А я-то голову ломала, как это могло произойти…
– Не совсем, – улыбнулся Аррам. – Им просто дают свободу и принимают в семью на правах младших сестер. А рожают они сами. Они не привыкли держать меч, не привыкли управлять домом, и им просто больше нечего делать. Тем более в их распоряжении оказываются самые красивые и услужливые рабы-мужчины, не имеющие права ни в чем отказать своим новым хозяйкам.
– Представляю, как они их достают, – вырвалось у меня. – Мой отец говорил, что нет хуже хозяина, чем бывший раб…
– Ваш отец был прав, – рассмеялся Аррам. – Поначалу все женщины и, правда, ведут себя как капризные и избалованные дети. Точно так же, как госпожа Зелейна. Но постепенно некоторые из них приходят в норму и становятся настоящими хозяйками и помощницами для старших сестер.
– И почему ты решил, что Зелейна из этих, а не из тех, кто продолжает изводить всех вокруг своими истериками? – усмехнулась я.
– Мы давно заметили, что чем выше статус рабыни, тем быстрее она приходит в норму… Как вы понимаете, у госпожи Зелейны статус выше некуда. Именно это и позволяет мне утверждать, что очень скоро она возьмется за ум и перестанет вас мучить, – улыбнулся Аррам.
Я рассмеялась. Да, все это звучало логично, но…
– А откуда ты все это знаешь? – нахмурила я брови. – Ладно про покупку рабынь, тут я могу допустить, что ты сопровождал тайные купеческие караваны. Но про то, что статусные рабыни быстрее приходят в норму, купцам явно не известно. Я, полагаю, это, вообще, известно очень узкому кругу лиц, имеющему доступ к общей картине…
– Вы правы, – Аррам рассмеялся. – Но я не рассказал вам самое главное.
Я вскинула брови. Что может быть главнее таких известий? Это, вообще, переворачивало представление об амазонках с ног на голову. Выходило, что подобная модель общества далеко не так успешна, как всем казалось. Даже Аддия с их женскими гаремами выглядела лучшим способом государственного устройства. По крайней мере им не грозило вырождение.
– Много-раз-пра-бабка Вайдилы думала, что это будет разовое мероприятие. Мол, они подарят всем приближенным по рабыне, те нарожают им детишек, а дальше все пойдет по накатанной: дети бывших рабынь будут рожать, численность населения начнет расти, и кризис уйдет в прошлое. Но все оказалось гораздо сложнее. Уже следующая правительница Кларин столкнулась с проблемой: девочки, рожденные рабынями и воспитанные по традициям Королевства Кларин, отказывались от деторождения. Они становились хорошими воинами, отличными управленцами, но так же, как их некровные тетки не хотели тратить время на беременность и роды.
– Ну, это логично, – согласилась я. – Если девочки вырастали в обществе амазонок, сами становились амазонками и принимали принятые порядки, как свои собственные. Это же очевидно…
– Увы, это оказалось очевидно не для всех… Вы же знали, что аристократические роды Королевства Кларин ведут свои родословную от беглых рабынь? – Я кивнула. – И они сами, и их потомки всегда считали себя особенными. Они верили, что если остальные женщины султаната до сих пор рабыни потому, что это их собственный выбор. Мол, если бы их не устраивал рабский ошейник, то они давно сбросили бы с себя иго мужской власти. Поэтому, как вы понимаете, от дочерей рабынь ждали той же покорности и готовности следовать заложенной в них судьбе: рожать детей. Но оказалось, что воспитание имеет гораздо более значимую роль, чем они полагали. А женщины-рабыни далеко не всегда добровольно носят ошейник. Они просто не осознают своего ужасного положения, потому что не видели в своей жизни ничего другого…
Аррам на мгновение замолчал, давая мне возможность задать вопрос, но мне пока все было понятно.
– Наследница много-раз-пра-бабки Вайдилы повторила трюк с рабынями, решив, что им просто не повезло и попались бракованные женщины. Но это ничего не изменило, хотя и позволило увеличить рождаемость в моменте и избежать катастрофы. Дети рабынь по-прежнему отказывались от материнства. И только мать Вйдилы, разгадав секрет провала гениального плана своей много-раз-пра-бабки, попыталась изменить ситуацию. Именно при ней была отменена обязательная воинская повинность для всех женщин королевства. И достигнув совершеннолетия девочки сами могли выбирать по какому пути им идти: становиться воинами или оставить меч и заниматься чем-то другим: сельским хозяйством, ремеслом или просто жить… Это слегка улучшило ситуацию. Рождаемость среди женщин, оставивших меч была выше, чем в у тех, которые продолжали служить. Однако отказаться от покупки рабынь мы так и не смогли. Рабские караваны между Адией и Кларин по-прежнему ходили регулярно. А потом Вайдила встретила вас, госпожа Елина…
– Меня? – нахмурилась я. – Но при чем тут я?
Аррам улыбнулся:
– Увидев вас, Вайдила поняла, какими должны быть порядки в Королевстве Кларин. Вы не воин, но вряд ли кто-то мог бы назвать вас слабой. Вы выросли в королевском замке, но смогли выжить и в трущобах Нижнего города. Вы потеряли титул и корону, но смогли вернуться на то место, которое принадлежало вам по праву рождения. И все это вы сделали в обществе, в котором мужчины традиционно занимают гораздо более высокие позиции, чем женщины…
– В Грилории равноправие, – не выдержала я. – Любая женщина может делать то, что хочет. Как и любой мужчина.
– Именно! – согласился Аррам. – Я же сказал «традиционно». Когда-то очень давно это было правилом, но сейчас разница положений между мужчинами и женщинами держится только на традициях.
С этим трудно было спорить. И хотя мне совершенно не нравилось, то что сказал Аррам про мою страну, я кивнула. Он был прав, когда-то давно я и сама пришла к таким же выводам. В Грилории равноправие, однако, когда мой отец сделал меня наследной принцессой, ему пришлось очень долго убеждать глав Высоких родов, что я справлюсь. И, когда родился Фиодор, «переназначение» наследника они приняли с нескрываемым облегчением. Если бы я сама не мечтала отказаться от короны, чтобы стать женой Эбрахила, это могло бы меня обидеть.
– Но я все равно не понимаю, какова связь между мной, обычаями королевства Кларин и освобождением рабынь из рабства… И откуда тебе, Аррам, известны такие тонкости.
Он снова улыбнулся. Его улыбка показалась мне снисходительной и неприятно царапнула. Хотя, возможно, неприязнь была вызвана его словами о традиционном неравноправии в Грилории, которые задели меня гораздо больше, чем я сама могла бы себе признаться.
– Все дело в том, госпожа Елина, что амазонки давно поняли, чтобы стать сильнейшими воинами надо учиться побеждать сильных, а не слабых.
– Это ничего не объясняет, – нахмурилась я.
– Хотя в нашем обществ старательно культивируется мнение, что женщины-воины сильнее мужчин-воинов, и королева, и главы аристократических родов прекрасно понимают, что это не совсем так. Женщины более быстрые и ловкие, но мужчины сильнее физически. Поэтому девочек после того, как они выберут путь воина, тренируют мужчины. Не всех, конечно, только тех, кто в будущем будет командовать армией или обучать юных воительниц.
Я кивнула. Эта информация, конечно же, была новой, но вполне ожидаемой. Я бы тоже так поступила на месте королевы Кларин, ведь в бою амазонкам придется биться не с женщинами, а с мужчинами. И они должны быть к такому готовы. Не совсем, правда, понятно, откуда в королевстве Кларин воины-мужчины, если рабам не положено оружие. Но, возможно, они нанимают для таких целей сторонних учителей… Хотя я об этом тоже ничего не слышала.
Между тем Аррам продолжал:
– Чаще всего этими мужчинами оказываются братья и сыновья глав родов. Их с самого детства обучают воинской науке. Это, конечно, не афишируется, большинство простых воительниц об этом даже не догадываются.
Угу, мысленно ответила я. Ничего удивительного. Если бы народ узнал, что аристократы далеко не всегда соблюдают законы, исполнения которых требуют от них, то мог бы и возмутиться. А народные бунты никому не нужны.
– Вот и Вайдилу обучал мой отец, а я с самого детства бился с ней на мечах, чтобы юная принцесса оттачивала свои навыки в реальном бою…
– Что?! – от неожиданности я дернула повод, и лошадь остановилась, как вкопанная. – Ты брат Вайдиллы?! – И прежде, чем он смог ответить задала следующий вопрос, – ты раб?!
– Не совсем, – Аррам явно наслаждался происходящим. – Меня родила одна из младших сестер королевы, рабом я перестал быть в семь лет, когда заполучил вот этот шрам.
Он коснулся кончиками пальцев обезображенного лица. Я ошеломленно молчала.
– Вайдилла не смогла удержать меч и ранила меня в тренировочном бою. Это так сильно расстроило ее, что она потребовала у королевы подарить меня ей. Изуродованные рабы никому не нужны, меня должны были отправить с глаз долой. И там меня ждала совсем незавидная участь быть рабом рабов… Королеве не удалось переубедить упрямую девчонку, и она вынуждена была пойти на поводу у наследницы. А когда я стал принадлежать Вайдиле, то первым делом она сняла ошейник и объявила меня свободным. – Он рассмеялся. – Вот так я стал одним из немногих вольных мужчин в Королевстве Кларин. А может быть и вовсе первым.
А я по-новому взглянула на наемника. Я-то всегда думала, что Аррам простой вояка, который водит свой отряд по миру, зарабатывая сопровождением караванов. Я и раньше замечала, что он чересчур много знает и соображает быстрее среднестатистического воина, но полагала, что это обычная житейская мудрость. Но, если он брат Вайдилы, то есть по сути принц Королевства Кларин, значит это была не простая житейская мудрость, а очень хорошее образование, которое он скрывал за маской простого наемника…
– Поэтому Вайдила отправила ко мне именно вас, – догадалась я.
– На самом деле не только меня, и не только поэтому. Я уже много лет вожу караваны с рабынями из Аддии, мы до сих пор нуждаемся в них, чтобы сохранить численность населения. Я несколько раз был в Грилории, и знаю вашу страну лучше многих моих соотечественниц. Но самое главное, я очень хорошо знал вас, пусть и по рассказам Вайдиллы. И я разделяю ее веру, что именно вам под силу спасти всех нас… Великий отец, как и грилорские аристократы, традиционно считает женщин слабыми, и совершенно не берет вас в расчет. Иначе он давно нашел бы способ управлять вами так же, как Аддийским султаном, Грилорским королем и Абрегорианским императором. Или уничтожил бы вас, как правителей остальных государств.
– А вы не думали, что Вайдила могла ошибаться? – нахмурилась я. Завышенные ожидания очень часто приводят к завышенным требованиям и к большим обидам, если результат оказывается не таким радужным.
– Все могут ошибаться, – пожал плечами Аррам. – Но я так скучаю по своей жене и дочери, что готов заблуждаться, чтобы не потерять надежду увидеть их живыми и здоровыми…
– У вас есть жена и дочь? – удивилась я. – Они тоже спрятались в Сердце Северной пустоши вместе с Вайдилой?
Аррам ничего не ответил. Просто пристально смотрел на меня. А до меня вдруг дошло…
– Не может быть?! – Мой мир перевернулся в третий раз. – Вы же ее брат?!
– Не кровный, – хмыкнул Аррам. – Моя мать из тех рабынь, которых выкупили в Аддии и привезли в Королевство Кларин…
Я хватала ртом воздух, но не могла произнести ни слова. Вот это, вашу мать, сюрприз… Аррам, получается и не принц вовсе, а целый король?!
– Кстати, – он подмигнул мне, – поженились мы в Грилории, по вашим обычаям. И, вообще, Вайдиле очень понравился ваш уклад. И она намеревалась постепенно провести реформы в своем королевстве, чтобы создать что-то похожее. Освободить мужчин от рабства, сделать их равными женщинам… И хотя традиционно все высокие позиции все равно будут занимать женщины, у мужчин появится шанс проявить себя. Ведь среди них могут оказаться такие же сильные личности, какой стали вы в Грилории… А такие люди нужны любой стране…
Глава 5
Когда пропал первый шок, а мозг включился в работу, я сообразила:
– Но почему вы рассказали мне все это? Я ведь не ошибусь, если скажу, что все эти сведения составляют государственную тайну вашей страны.
– Вы правы, – согласился Аррам. – Но очень скоро мы перейдем границу и окажемся на территории Королевства Кларин. А там, как вы понимаете, мне оказывают особые почести. И я не хотел, чтобы это стало для вас неожиданностью. Меня, конечно, не любят, считая выскочкой, но тем не менее традиции предписывают уважительно относиться к рабу, которого королева выбрала в качестве отца для своей дочери.
– Но вы не раб…
– Не раб, – кивнул Аррам и улыбнулся. – Но не все в нашей стране принимают мою свободу, как должное. И очень часто просто игнорируют изменения в моем статусе. И, кстати, госпожа Елина, я очень прошу вас вернуться к обращению на «ты»… Не стоит провоцировать несдержанных воительниц, которые могут усмотреть в этом оскорбление своих традиций.
– Д-да, конечно, – кивнула я, только сейчас осознав, что известие о происхождении Аррама заставило меня сменить обращение на более уважительное.
– И еще, – Аррам улыбнулся, – мои воины тоже не так просты… Мы с Вайдилой решили, что мужчины, способные держать оружие в руках, не должны пропадать зря. Вайдила выкупила их у глав аристократических родов, которые отказались от меча. Поэтому, – он подмигнул мне, – не удивляйтесь, когда кто-нибудь из моих ребят вдруг назовет главу рода сестрой, или она его дядей… В таких родах часто приняты гораздо более вольные отношения с мужчинами.
– После известий, что вы одновременно и брат Вайдилы и ее муж, – усмехнулась я, – меня уже ничего не удивит.
Аррам расхохотался. А я смотрела на его уродливое лицо и думала, как все таки удивительно переплетены судьбы людей в этом мире. Кто бы мог подумать, что холодная королева амазонок, способна влюбиться так сильно, чтобы пойти против всех: против королевы, против общества, против традиций? А Аррам? Я же видела во что превратили несколько лет рабства Грегорика, но в предводителе наемников никогда не заподозрила бы раба. Ни в нем, ни в его людях, которых, вообще, выкупили уже во взрослом возрасте…
Я обернулась на Зелейну, которая плелась в середине отряда и громко, напоказ, рыдала. Если Аррам прав, то разум вернется к бывшей первой жене султана… Это было бы очень кстати, а то бывшая рабыня стала меня утомлять.
– Кстати, – вдруг вспомнила я. – Почему именно Грилория? В Ресублике Талот тоже очень похожие порядки.
Мне, конечно же, льстила оценка королевы Кларин, но я знала: до Грилории Вайдила много лет жила в Тантане.
– А с Республикой Талот, – помрачнел Аррам, – у моей жены связаны не самые приятные воспоминания…
Да, точно. Вайдила говорила же, что стала лунной сестрой после расставания с сыном президента или самим президентом, этот момент я точно не помнила… Я кивнула и замолчала, не желая травить душу Арраму.
Границу между Аддией и королевством Кларин мы пересекли через три свечи после полудня. Можно было бы и раньше, но Аррам предпочел провести наш отряд мимо пограничных укреплений Аддии, в которых нас могли поджидать люди султана.
Я думала, чтобы не попасть на глаза пограничника, нам придется пробираться через леса и непроходимые болота или скалы, но все оказалось гораздо проще. Граница между Аддией и королевством Кларин помимо крепостей на основных трактах практически не охранялась. На страже лучше воинов стояли противоположные традиции. Аддийские мужчины знали, стоит им пересечь границу, тут же можно оказаться бесправным рабом в ошейнике, туго стягивающим горло. То же самое ожидало и воительниц, рискнувших наведаться к соседу.
Поэтому вся пограничная охрана состояла из небольших отрядов обеих стран, курсирующих вдоль нейтральной полосы. Причем, основной их целью, как сказал Аррам, был не контроль за границами, а поимка идиотов, рискнувших попасться им на глаза. Например, таких, как мы. Это он не сказал, но явно подумал.
Глава наемников вел нас по узкой тропе, которая вилась через череду невысоких холмов, покрытых причудливо изогнутыми уродливыми деревцами. Ветки, похожие на костлявые руки, воздетые к серо-голубому небу, были усыпаны небольшими кроваво-красными ягодами, напоминающими то ли крупную калину, то ли мелкую черешню. Опавшая листва одного цвета с ягодами устилала наш путь. Ветер, рывками врывавшийся на тропу, пах грибами с незнакомым горьковатым привкусом, вызывавшим неосознанную тревогу.
– Все, – в какой-то момент Аррам остановился и обратился ко мне, – мы уже в Королевстве Кларин. Это Мертвые холмы. Когда именно с них начиналась Северная пустошь. Звери до сих пор избегают этих мест, как и люди. Воины Аддии сюда не суются, да и воительниц мы здесь не встретим. Вы уже можете снять покрывала, – улыбнулся он.
– Наконец-то, – выдохнула я и одним движением скинула с себя кипу покрывал и глубоко вздохнула, чувствуя радость от того, что свежий воздух скользит по коже лица.
Аррам улыбнулся. Он и его наемники понимала меня лучше других. Пусть мое рабство было понарошку и длилось всего несколько недель, однако сейчас я гораздо больше ценила свободу, чем до месяц назад.
– Госпожа Зелейна, – Глава наемников повернулся к бывшей первой жене султана, – вам тоже нужно снять покрывала и ошейник.
– Нет! – голос бывшей рабыни звенел от возмущения, – я не стану разгуливать по улицам голой!
– Зелейна! – я мгновенно вскипела, – немедленно снимай покрывала! И ошейник! – приказала я.
– Ни за что! – уперлась она и натянула поводья, заставляя лошадь сделать шаг назад.
– Мама, – мне на помощь пришел Амил, – ты должна снять покрывала. Во-первых, мы договаривались об этом уже очень давно. И ты не возражала. А, во-вторых, если помнишь, мой отец развелся с тобой, и ты ахира и у тебя больше нет права носить ошейник.
Амил говорил ровно и спокойно, хотя, судя по словам, которые он произносил, капризы матери и его довели до ручки. Я бы, к примеру, не рискнула напоминать Зелейне о том, что Эбрахил так быстро избавился от нее…
Но мы оба недооценили Зелейну.
– Вот именно, сын, – заявила она твердым и холодным голосом первой жены султана. – Я ахира! И никто не может заставить меня делать то, что не хочется. Я не хочу снимать покрывала и ошейник. И не сниму их ни за что! А вот тебе, дорогой, – ее голос стал тихим, мягким, но ехидным, – надо надеть ошейник и стать презренным рабом!
– Кстати, – Амил беспомощно оглядел нас. Ему явно претила необходимость так сильно принижать свой статус, – мама права…
– Не совсем, – вмешался Аррам. – Я и мои наемники имеем право находиться на территории королевства без знаков принадлежности, потому что никому не принадлежим. И если вы, господин Амил, согласитесь пойти под мое начало, – он довольно оскалился, – то можете остаться свободным и с оружием в руках…
Я невольно улыбнулась, глядя на то, как менялось лицо Амила. Сначала он обрадовался возможности остаться собой, а потом до него дошло, что он, сын султана, должен будет пойти под начало простого наемника. Того самого наемника, с которым они всю дорогу оспаривали друг у друга право быть главным в нашем небольшом отряде. И пойти под его начала означало проиграть эту борьбу. Сдаться.
Амил медлил. Зелейна сидела на лошади вцепившись в свои покрывала. Время шло, маги уничтожали мой мир… И я не выдержала:
– Амил, у тебя есть еще один вариант. Ты можешь вернуться в Аддию, сохранить свободу и не идти под руку Аррама…
– Елина, ты разве не понимаешь, – не выдержал Амил. Я впервые слышала столько эмоций в его голосе: отчаяние вперемешку с недоверием и густо приправленное чем-то похожим на панику. – Ни один мужчина не может бродить по королевству без ошейника, точно так же, как ни одна женщина не рискнет оказаться без него на территории Аддии. Этот наемник обманывает нас! Тут явно что-то не так, понимаешь?!
– Амил, – я тяжело вздохнула. – Поверь, я все знаю. И более того, могу заверить тебя, что если ты пойдешь под начало Аррама никакого урона для твоей чести не будет. Никто и никогда не посмеет тебя упрекнуть или поставить в вину, что ты подчинился ему. И ты сам, когда узнаешь о нем чуть больше, перестанешь так считать. Я тебе обещаю. А сейчас ты должен принять решение, как можно быстрее. Мы не можем задерживаться на пустые уговоры, каждый миг промедления может обернуться еще одни разрушенным городом. Зелейна, тебя это тоже касается. Ты должна снять покрывала ради того, чтобы Эбрахил вернул себе разум, а твой сын, Мехмед, титул наследника. Либо оставаться в Аддии в качестве ахиры.
Они оба ничего не ответили. Не знаю, чем занималась Зелейна под сотнями покрывал, а вот Амил задумался.
– А пока вы размышляете над тем, как вам поступить, мы отправляемся. – Я пришпорила коня, трогаясь с места. – Если решите ехать с нами, догоняйте. Если нет, то отправляйтесь назад. Я очень рада была познакомиться с вами, и благодарна за помощь, которую вы мне оказали, но сейчас наши пути могут разойтись. Поехали, Аррам, – приказала я.
Но далеко уехать мы не успели. Не прошло и половины свечи, как нас догнали Амил и Зелейна. На ней не было покрывал, а бледное лицо, сжатые губы и припухшие глаза говорили о том, что это решение далось ей не так просто. Она не сказала ни слова, пристраиваясь рядом со мной. Мой брат, с застывшим, как маска, лицом, сжимая в руке рукоять меча, встал в арьергарде нашей группы.
Как Аррам и предрекал, мы так и не встретили ни одного отряда амазонок до самого вечера. Но вместо того, чтобы радоваться, он хмуриться и с беспокойством оглядываться по сторонам. Солнце уже клонилось к закату, а мы все еще не выбрались из Мертвых холмов. А сумерках уродливые деревья стали казаться страшными чудовищами, тянувшими кривые крючковатые лапы к людям. Я передернула плечами, ужас, неподвластный доводам разума, узкой лентой скользнул по позвоночнику, вызывая озноб.
Я поежилась. Ясно почему и люди, и звери избегают этих мест. Если бы я знала, что буду чувствовать среди этих холмов, то неизвестно рискнула бы пойти этим путем еще раз или нет. К тому же, суда по быстро падающему за горизонт солнцу, нам и ночевать придется прямо здесь…
– Аррам, – окликнула я наемника и, догнав его, придержала лошадь, заставляя ее идти рядом, – тебе не кажется, что пора подыскать место для ночлега?
– Нет, – мотнул головой он, – в Мертвых холмах нельзя оставаться после захода солнца. Иначе мы все рискуем потерять разум…
– Какого тогда ты притащил нас сюда? – возмутилась я. Ручеек страха, бегущий по спине становился все сильнее. Я уже с трудом сдерживала панику. Все остальные, судя по бледным лицам, тоже чувствовали что-то подобное. А даже лошади беспокойно фыркали и дергали ушами.
Аррам повернулся ко мне и я увидела, каким бледным было его лицо. Он тоже боялся…
– Все будет хорошо, ваше величество, – соврал он и попытался улыбнуться. Его улыбка в лучах заходящего солнца была похожа на чудовищный оскал. – Это всего лишь местная легенда, чтобы отвадить молодежь от ночных прогулок.
Я нахмурилась. Если бы я не ощущала страх, то поверила бы его словам. Но сейчас…
– А тебе не кажется, что эта легенда возникла не просто так?
Аррам тяжело вздохнул и нехотя признался:
– Мы давно должны были выехать из холмов. Я сам ничего не понимаю… Я отлично знаю эту дорогу, мы проезжали по ней десятки раз. А бывало ночевали вон там, – указал он на небольшую круглую полянку в трехстах шагах от нас. – Но сейчас почему-то все по-другому… У меня такое чувство, что мы топчемся на одном месте…
– Вашу ж мать, – простонала я шепотом. А вслух сказала, – надо что-то делать. Мы не можем просто идти вперед, если это не приводит к нужному результату. Может нужно куда-нибудь свернуть?
– Я уже несколько раз менял направление. Только это ничего не меняет. Мы уже больше свечи не можем дойти до этой дурацкой полянки. Она то приближается, то снова оказывается слишком далеко. И этот непонятный страх… Вы тоже его чувствуете?
Я кивнула.
– Может быть нам нужно поехать быстрее?
– Не поможет… Я пытался ускориться, но все равно, каждый раз мы снова оказывались здесь, – Аррам хмурился. – Когда первые рабыни сбежали из Аддии, то большая часть из них погибла именно в Мертвых холмах. Их поэтому так и назвали… В легенде говорится, что они погибли из-за слабости духа, сошли с ума, не сумев найти в себе силы быть свободными женщинами.
– Рабыни? – я прикусила губу. – Думаешь, это из-за Зелейны?
– Нет, – не согласился Аррам. – Я много раз водил этой дорогой караваны с рабынями. Но еще никогда мы не попадали в такую ловушку…
Ловушку… Интуиция тихонько звякнула. Но ее голос был тут же заглушен накатившей на меня волной паники. Я с трудом сдержалась, чтобы не пришпорить лошадь и не рвануть вперед.
Но, кажется, волну ощутила не только я. Зелейна вскрикнула, а один из воинов вытащил меч…
– Аррам, что это было? – голос прозвучал хрипло.
– Не знаю, – таким же хриплым шепотом ответил он. И фыркнул, – я чуть в штаны не наложил.
Выражение было совсем неприличным, зато отлично описывало то, что почувствовала я сама.