Генетические технологии и медицина: доктрина, законодательство, практика

§ 1. Правовая регламентация стимулирования внедрения генетических технологий в экономический оборот[1]

Бородин Сергей Сергеевич,

[email protected]

Крюкова Елена Сергеевна,

[email protected]

Аннотация. В статье рассматриваются вопросы стимулирования инновационного развития современной экономики путем внедрения в экономический оборот достижений медицинских и генетических изысканий и технологий. Рассматривается комплекс мер, принимаемых на государственном уровне для повышения роли России на соответствующем рынке. Указывается, что при анализе правовой регламентации стимулирования внедрения генетических технологий особое внимание следует уделять именно статусу университетов, создающих малые инновационные предприятия. Отмечается, что важную роль также играют вопросы патентоспособности соответствующих результатов. Делается вывод, что, с одной стороны, необходимо определение фундаментальных доктринальных подходов относительно патентноспособности конкретных результатов генетических исследований, проведенных научными учреждениями, а с другой – разработка на основе достижений биологии и медицины конкретных рекомендаций по формированию нормативной базы применения методик геномных исследований и внедрения соответствующих результатов в экономический оборот с учетом этических, социологических и иных значимых аспектов.

Ключевые слова: медицинские технологии, геном человека, циркадианные гены, университет, малое инновационное предприятие, патентное право, международное регулирование.

Borodin Sergei Sergeevich,

Kryukova Elena Sergeevna

§ 1. Legal regulation of stimulating the introduction of genetic technologies into economic circulation

Abstract. The article discusses the issues of stimulating the innovative development of the modern economy through the introduction of the achievements of medical and genetic research and technologies into the economic turnover. The set of measures taken at the state level to enhance the role of Russia in the relevant market is considered. It is indicated that when analyzing the legal regulation of stimulating the introduction of genetic technologies, special attention should be paid precisely to the status of universities that create small innovative enterprises. It is noted that the issues of patentability also play an important role. It is concluded that, on the one hand, it is necessary to determine fundamental doctrinal approaches regarding the patentability of specific results of genetic research conducted by scientific institutions, and on the other hand, to develop specific recommendations based on the achievements of biology and medicine on the formation of a regulatory framework for the application of genomic research methods and the implementation of the results of intellectual activity in economic turnover taking into account ethical, sociological and other significant aspects.

Keywords: medical technologies, human genome, circadian genes, university, small innovative enterprise, patent law, international regulation.

Стимулирование совершенствования биотехнологий и совершенствования соответствующего правового регулирования становится все более значимым вопросом в повестке дня, при этом одним из ключевых направлений направления развития являются медицинские и генетические технологии.

Как было отмечено в ходе дискуссии на Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ-2018), российский фармацевтический рынок составил 1 трлн 130 млрд рублей в 2016 году и демонстрирует рост примерно на 7 % в год в стоимостном выражении[2] Как отмечается в документах планирования, в РФ недостаточно развита система адаптации научных биотехнологических разработок для нужд производства в промышленных масштабах, они в экономический оборот зачастую не включаются и в связи с этим остаются невостребованными со стороны предприятий[3].

В связи с изложенным на государственном уровне принимается комплекс мер для повышения роли России на соответствующем рынке, создания надлежащих условий для работы отечественных биотехнологических предприятий, упрощения порядка осуществления соответствующих научных изысканий при сохранении должного уровня безопасности и соблюдения законных частных и публичных интересов. Так, отмечается необходимость урегулирования порядка проведения доклинических и клинических исследований, обращения персонализированных лекарственных средств и биомедицинских клеточных продуктов, в том числе разработка правил их испытаний (исследований) на моделях органов и тканей человека, процедур редактирования генома человека в медицинских целях[4]. Считаем необходимым отметить, что указанные предложения должны реализовываться с учетом выполнения поставленной в федеральных программных документах задачей по обеспечению безопасности применения результатов генетических технологий, построения системы мониторинга таких исследований и разработки информационной базы о проведенных генетических коррекциях[5].

Отметим, что одним из значимых механизмов включения в экономический оборот объектов интеллектуальной собственности, полученных в результате осуществления генетических научных изысканий, является создание таких называемых МИП – малых инновационных предприятий, которые представляют собой учрежденные научными или образовательными учреждениями акционерные общества и общества с ограниченной ответственностью. Особенности учреждения и дальнейшей деятельности указанных обществ закреплены Федеральным законом от 02.08.2009 № 217-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам создания бюджетными научными и образовательными учреждениями хозяйственных обществ в целях практического применения (внедрения) результатов интеллектуальной деятельности» (далее – Закон о МИП)[6]. В соответствии с Законом о МИП указанные учреждения могут стать учредителем хозяйственных обществ без согласия собственника их имущества, если их деятельность будет состоять во внедрении и применении в практическом ключе результатов интеллектуальной деятельности. Создание таких обществ возможно как учреждением самостоятельно, так и совместно с другими субъектами. Обратим внимание при этом на то, что законом особо подчеркивается, что если в уставный капитал вносится вклад – право использования объектов интеллектуальной собственности, то оно не может в дальнейшем предоставляться или передаваться третьим лицам, как в силу договора, так и по иным основаниям, если только указанная ситуация не будет прямо оговорена в федеральном законе (таким образом, на подзаконном уровне указанный вопрос предрешен быть не может).

В целях сохранения контроля научных учреждений за такими организациями ФЗ № 217 установлены ограничения объема участия сторонних лиц в уставном капитале вновь созданных обществ, предназначение которых заключается в коммерциализации объектов интеллектуальной собственности. Соответствующие организации могут осуществлять привлечение иных субъектов в качестве участников вновь создаваемого общества, если доля научного учреждения составит 25 % и более применительно к уставному капиталу акционерного общества, либо одна треть и более чем 25 % касаемо уставного капитала общества с ограниченной ответственностью. Кроме того, при наличии права таких научных учреждений создавать соответствующие хозяйственные общества без согласия их собственника предусмотрена оговорка, что они могут учреждения вправе распоряжаться долями в уставных капиталах этих обществ исключительно при наличии предварительно данного собственником согласия. Законодателем также определен правовой режим доходов от распоряжения долями соответствующих организаций и частью их прибыли, полученными научными учреждениями. Указанные средства могут быть использованы учреждениями самостоятельно, только по трем прямо предусмотренным законом направлениям: обеспечение правовой охраны объектов интеллектуальной собственности; предоставление вознаграждения авторам таких результатов интеллектуальной деятельности; осуществление уставной деятельности.

Внедрение результатов интеллектуальной деятельности в экономический оборот через малые инновационные предприятия, как отмечается авторами, имеет преимущества для всех участников инновационного процесса: высшие учебные заведения развивают фундаментальные и прикладные исследования; преподаватели получают возможность развивать научный потенциал, студенты получают опыт работы в сфере инновационных технологий, предприятия получают уникальные технологии и подготовленные кадры [1].

Считаем, что при анализе правовой регламентации стимулирования внедрения генетических технологий особое внимание следует уделять именно статусу университетов, создающих малые инновационные предприятия, поскольку такие высшие учебные заведения, особенно классические университеты, являются сосредоточением научной компетенции, позволяющей проводить междисциплинарным исследования. Многопрофильность вузов предполагает наличие кадров различных научных направлений и создает условия для междисциплинарного взаимодействия. Это позволяет рассматривать вопросы биотехнологий одновременно в разных плоскостях, включая медицинские, биологические, юридические, экономические, социологические, психологические, этические и другие аспекты, что позволяет не только разработать результативные технологии, но и превентивно оценить возможные негативные эффекты от их внедрения и принять меры по их устранению еще на этапе исследований и разработки. Только реализация крупных междисциплинарных проектов позволит обеспечить кардинальный прорыв во многих сферах жизни общества. На базе вузов могут создаваться и успешно работать творческие коллективы из представителей разных наук, функционирующие в том числе и через малые инновационные предприятия.

В аспекте внедрения результатов таких исследований в экономический оборот следует, прежде всего, остановиться на дискуссионном вопросе об их патентоспособности. Поскольку российским законодателем дан исчерпывающий перечень объектов, коммерциализация которых может быть осуществлена таким образом, то встают проблемы, касающиеся возможности коммерциализации результатов геномных исследований в качестве изобретений. При этом необходимо учитывать специфику исследований человеческого генома, включая циркадианные гены, в том числе этические и социологические аспекты использования результатов таких исследований в экономическом обороте, что возможно в процессе проведения междисциплинарных изысканий силами университетских научных коллективов.

Обратимся к опыту Европейского Союза, где уже сформирована определенная практика по вопросу о патентоспособности биотехнологий с позиции соблюдения этических требований, включая нормы, содержащиеся в Директиве 98/44/EC Европейского парламента и Совета Европы «О правовой охране биотехнологических изобретений» от 06.07.1998 (далее – Директива 98/44/EC) [2]. Европейский суд справедливости в решении по делу Brüstle v Greenpeace [3] сделал ряд важных для правоприменения выводов относительно исследований и манипуляций с человеческими клетками, определив, что относится к человеческому эмбриону с точки зрения Директивы 98/44/EC. Выданный Брюстле патент касался изолированных клеток-предшественников нервной системы, процессов их производства из эмбриональных стволовых клеток и использования прекурсорных клеток (клеток-предшественников) нервной системы для лечения нервных дефектов. К моменту рассмотрения дела были подготовлены первые варианты клинического применения технологии, которая могла использоваться для лечения лиц с болезнью Паркинсона. В рамках соответствующего лечения планировалось осуществить коррекцию дефектов путем пересадки незрелых прекурсорных клеток, которые еще способны развиваться, в связи с чем принципиальным вопросом стала проблема использование ткани головного мозга человеческих эмбрионов. Суд встал на позицию, что при формировании европейского регулирования в части патентного права законодатель руководствовался соображением о принципиальном запрете на предоставление патентно-правовой охраны результатов интеллектуальной деятельности, если такие объекты патентоспособности, когда это может повлиять на уважение человеческого достоинства, в связи с чем человеческий эмбрион по смыслу п. c) пар. 2 ст. 6 Директивы 98/44/EC должен пониматься в широком смысле: любая оплодотворенная или неоплодотворенная яйцеклетку человека (если в нее пересажено клеточное ядро из зрелой клетки либо ее деление и дальнейшее развитие стимулировано партеногенезом). При этом вопрос относительно того, является ли стволовая клетка, полученная из человеческого эмбриона на стадии бластоцисты, клеткой человеческого эмбриона по смыслу Директивы 98/44/EC, должен решаться в каждом конкретном случае судом индивидуально, с учетом научных исследований. Кроме того, следует отметить, что согласно позиции Европейского суда справедливости запрещается не только предоставление патентно-правовой охраны результатам интеллектуальной деятельности, подразумевающим то или иное применение человеческих эмбрионов в промышленных или коммерческих целях, но также и осуществление научных изысканий по таким вопросам. Допустимым являются только ситуации, когда они используются исключительно в целях терапии или диагностики. Кроме того, дополнительно было предусмотрено, что в случае, если на какой-либо стадии изобретение требует предварительного уничтожения соответствующих эмбрионов либо они для него необходимы в качестве материала, то такие изобретения не являются патентоспособными даже при условии, что само техническое описание не предполагает их использования.

Отметим, что указанные выводы суда в перспективе могут повлиять не только на практику патентования в странах Европейского Союза, но и на другие отношения в сфере применения исследований, разработки и применения биотехнологий, включая фармацевтику. При этом широкое определение понятия «человеческий эмбрион», фактически увязывающее его с единственным критерием, а именно со способностью клеток развиться в человека, может привести к непатентноспособности изобретений, которые являются не столь дискуссионными с этической точки зрения. Так, индуцированные стволовые клетки создаются, безотносительно человеческого эмбриона, из клеток взрослого человека, и с одной стороны, их использование не поднимает вопросов уважения человеческого достоинства и охраны общественной морали, с другой стороны – они потенциально могут развиться в человека, то есть подпадать под определение, данное Европейским судом справедливости. Действительно, in vitro эксперименты показали, что человеческие клетки способны формировать каждый тип клеток в человеческом организме, также известно, что из мышиных индуцированных стволовых клеток с применением специальной технологии может быть полностью сформирована мышь [4].

Согласимся с выраженным в литературе мнением, что, поскольку Европейский суд справедливости сделал соответствующие выводы на основе именно «основополагающих принципов, гарантирующих достоинство и неприкосновенность личности», которые лежат в основе всей правовой системы, то позиция суда может быть применима также в отношении процедур разрешения вывода на рынок фармацевтической продукции, созданной с использованием человеческих стволовых, и основанной на ней терапии [5]. Полагаем, что решение Европейского суда справедливости о непатентноспособности изобретений по этическим причинам может иметь далеко идущие последствия для регулирования направления научного поиска и надлежащих инструментов его осуществления. В связи с этим согласимся с учеными, отмечающими, что с текущим расширительным толкованием ограничения патентноспособности затруднительно говорить о балансировании интересов в указанной сфере в пользу политики поощрения исследований [6], при этом в большинстве других стран, включая США, нет юридических препятствий против выдачи соответствующих патентов [7].

Действующее правовое регулирование в этой сфере требует своего дальнейшего совершенствования не только для поддержания актуального состояния регламентации, но и для создания новых инструментов стимулирования научных изысканий и их дальнейшего включения в экономический оборот, в том числе в рамках промышленного производства, при соблюдении частных и публичных интересов, в том числе в аспекте морали и этики. В связи с этим необходимо, с одной стороны, определение фундаментальных доктринальных подходов относительно патентноспособности конкретных результатов генетических исследований, проведенных научными учреждениями, а с другой – разработка на основе достижений биологии и медицины конкретных рекомендаций по формированию нормативной базы применения методик геномных исследований и внедрения соответствующих результатов, включая информацию о функционировании человеческого организма, результаты генетических манипуляций, фармацевтические препараты, в экономический оборот с учетом этических, социологических и иных значимых аспектов. Совершенствование законодательства в рассматриваемой сфере требует серьезных концептуальных разработок, что на высоком уровне может быть обеспечено именно в рамках классических университетов, в которых формируются междисциплинарные научные коллективы.

Библиографический список

1. Лаврухин А. А. Типология вузовских инноваций по уровню коммерциализации их малыми инновационными предприятиями // Социально-экономические явления и процессы. 2015. № 5. С. 59.

2. Directive 98/44/EC of the European Parliament and of the Council of 6 July 1998 on the Legal protection of biotechnological inventions // Official Journal of the European Communities. L 213/13. 30.07.1998. P. 13–21.

3. Judgment of the European Court of Justice on Case C-34/10 (Brüstle v Greenpeace). URL: http://curia.europa.eu/juris/document/document.jsf?text=&docid=111402&pageIndex=0&doclang=en&mode=lst&dir=&occ=first&part=1&cid=2814538 (дата обращения: 21.11.2020)

4. Faltus T. No Patent – No Therapy: A Matter of Moral and Legal Consistency Within the European Union Regarding the Use of Human Embryonic Stem Cells // Stem Cells and Development. 2014. Vol. 23. P. 58.

5. Nielen M. G., de Vries S. A. and Geijsen N. European stem cell research in legal shackles // The European Molecular Biology Organization Journal 2013. Vol. 32. № 24. P. 3109–3110.

6. Sheard A. Patenting Stem Cell Technologies in Europe // Cold Spring Harbor Perspectives in Medicine. 2015. URL: http://perspectivesinmedicine.cshlp.org/content/5/3/a021089.long (дата обращения: 21.11.2020).

7. Denoon A. Brustle v. Greenpeace: implications for stem cell research // Regenerative Medicine. Vol. 6. № 6S. P. 86.

§ 2. Генетические технологии в условиях перехода к «новой норме» в период пандемии COVID-19

Карцхия Александр Амиранович,

[email protected]

Аннотация. На основе сравнительно-правового анализа российского и зарубежного законодательства и практических исследований автор выделяет новые факторы, оказывающие влияние на перспективы развития генетических медицинских технологий под влиянием пандемии, которая открыла новые вызовы, соответствовать которым должны и законодательство, и правоприменительная практика, исходя из принципов всеобъемлющей защиты прав и законных интересов личности, поддержания высокого уровня готовности общественного здравоохранения, создания эффективной киберзащиты генетических данных и результатов исследований.

Ключевые слова: генетические материалы, биотехнологии, геном, генетические данные, защита данных, биобезопасность, угрозы и риски.

Kartskhia Alexander Amiranovich

§ 2. Genetic technologies in a transition to а “new normal” under COVID-19 pandemic

Abstract. Based on a comparative legal analysis of Russian and foreign legislation and practical research, the author identifies new factors that affect new prospects for genetic medical technologies development under the pandemic impact, which has opened up new challenges that both legislation and law enforcement practice should meet, based on the principles of comprehensive protection of individual rights and legitimate interests, maintaining a high level of public health readiness, and creating effective cyber protection of genetic data and research results.

Keywords: genetic materials, biotechnologies, genome, genetic data, data protection, biosecurity, threats and risks.

В качестве вступления можно привести выдержки из обращения директора по европейскому региону Всемирной организации здравоохранения д-ра Ганса Клюге (Dr. Hans Henri P.Kluge)[7]:

«COVID-19 неумолим и способен быстро сокрушить даже самую сильную систему здравоохранения в Европе. Если в странах нет адекватных общесоциальных и общегосударственных стратегий обеспечения готовности и реагирования, если ваши медицинские работники не обучены, не оснащены и не защищены, если ваши граждане не информированы и не наделены полномочиями, основанными на фактических данных, то пандемия охватит ваши общины, предприятия и системы здравоохранения, унося с собой жизни и средства к существованию. Наблюдайте, учитесь и слушайте друг друга – особенно те страны, которые уже предпринимают шаги по ослаблению ограничений и переходу к следующему этапу реагирования. Здесь ключевым фактором является солидарность между органами здравоохранения и ведущими организациями по реагированию на COVID-19 в соответствующих странах. Любые шаги по переходу к “новой норме” должны основываться на принципах общественного здравоохранения, а также на экономических и социальных соображениях. Вместе мы учимся лучше. Сейчас, более чем когда-либо, я призываю к солидарности между странами. Настало время активизировать и проявить как отзывчивое, так и ответственное лидерство, чтобы провести нас через этот шторм».

Это заявление можно расценивать как программный документ для последующих действий и моральный призыв к солидарности перед общемировой угрозой. Как было воспринято это воззвание, при том, что уже ранее были осознаны многие моменты перспективы надвигающейся беды? Что показала пандемия, точнее, ее первый этап? Какие новые факторы проявились, и какова роль генетических технологий (и прежде всего медицинских генетических технологий) в этой ситуации? Понимая сложность поставленных вопросов, постараемся в этой статье обозначить подходы к ответам на них. Новые реалии биотехнологий подтверждают концепцию трех БИО (биотехнология, биобезопасность, биоэкономика), предложенную А. А. Моховым [1], которая и нуждается в адекватном современным потребностям организационном и правовом обеспечении.

1. Вопросы биобезопасности выходят на первый план

В последние годы активно были разработаны и обнародованы официальные национальные стратегии биологической безопасности ведущих стран в сфере биотехнологий и биомедицины – Великобритании и США [2]. Так, в Великобритании в 2018 году опубликована национальная Стратегия биологической безопасности (UK Biological Security Strategy)[8], направленная на защиту страны и ее интересов от существующих основных биологических угроз, независимо от их источников и объектов влияния.

В том же году в США утверждена Национальная стратегия биологической защиты (National Biodefense Strategy)[9] для защиты США от биологических угроз, предотвращения биоинцедентов (вioincidents) и борьбы с их последствиями, а также с целью многоуровнего управления рисками, связанными с естественными, случайными или преднамеренными биологическими угрозами для общества, экономики и окружающей среды.

В Российской Федерации в целях реализации Основ государственной политики Российской Федерации в области обеспечения химической и биологической безопасности на период до 2025 года и дальнейшую перспективу[10] был разработан законопроект федерального закона «О биологической безопасности Российской Федерации» (в настоящее время принят Федеральный закон)[11] в целях комплексного регулирования вопросов обеспечения биологической безопасности как системы взаимоувязанных мер, для противодействия возникновению биологических угроз, организации защиты населения и охраны окружающей среды, ликвидации последствий воздействия опасных биологических факторов, а также формирования единых межотраслевых подходов в сфере биологической защищенности и безопасности, а также их законодательного закрепления для создания и функционирования эффективной системы обеспечения биологической безопасности в Российской Федерации. Законопроект расширяет сферу правового регулирования, не ограничиваясь сферами природопользования, охраны окружающей среды, обеспечения экологической безопасности и охраны здоровья человека, возникающие при осуществлении генно-инженерной деятельности, что регулирует Федеральный закон от 05.07.1996 № 86-ФЗ (ред. от 03.07.2016) «О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности»[12]. При этом следует учитывать, что порядок осуществления генно-инженерной деятельности и применения ее методов к человеку, тканям и клеткам в составе его организма, за исключением генодиагностики и генной терапии (генотерапии), не является предметом регулирования этого Федерального закона.

Тем не менее следует согласиться с позицией Н. Г. Жаворонковой и В. Б. Агафонова [3] в том, что Закон о биологической безопасности имеет «бланкетный» характер и многие его нормы имеют рамочную форму, отсылая к издаваемых «во исполнение» закона постановлений Правительства РФ и ведомственных инструкций.

Важно также отметить, что направленность программ отечественных генетических исследований[13], как отмечено Президентом РФ, не ограничивается медицинскими технологиями (тест-системы, вакцины и лекарства, в том числе от коронавируса и др.), но должны обладать «целой линейкой разработок, которые позволят предупреждать и лечить тяжелые заболевания, увеличивать продолжительность жизни людей, состояние окружающей среды, очищать от загрязнений землю, воду, воздух, применять экологически чистое биотопливо. То есть речь идет о самых разных областях – от медицины и сельского хозяйства до промышленности и энергетики, где генетические технологии открывают колоссальные возможности»[14].

В 2020 году КНР принят Закон о биобезопасности[15], вступающий в силу в апреле 2021 года, который кодифицирует и систематизирует ранее разрозненные нормативные правовые акты в области биотехнологий и биобезопасности, в частности, в сферах эпидемического контроля инфекционных заболеваний человека, животных и растений; исследования, разработки и применение биотехнологии; управления биобезопасностью лабораторий по изучению патогенных микробов; управления безопасностью генетических ресурсов человека и биологических ресурсов; меры противодействия микробиологической устойчивости, а также предотвращения биотерроризма и защиты от угроз биологического оружия. Закон ужесточает правила проведения и вводит систему утверждения и регистрации биотехнологических исследований и разработок в КНР. В частности, он классифицирует биотехнологические исследования и разработки на категории высокого, среднего и низкого риска. Различные категории риска определяются на основе риска причинения вреда общественному здоровью, промышленности, сельскому хозяйству и экосистеме. Исследования и разработки в сфере биотехнологий, которые попадают в категории высокого и среднего риска, могут проводиться юридическим лицом в Китае с условием прохождения соответствующей процедуры регистрации. Закон ужесточает санкции за противоправное поведение и устанавливает административные штрафы до 10 млн юаней за проведение запрещенных исследований, разработок и приложений в области биотехнологии, включая конфискацию незаконных доходов, технических материалов и других инструментов, оборудования и сырья, использованных для незаконных действий, а также уголовную ответственность руководителей и должностных лиц за нарушение норм закона. Устанавливается административная ответственность резидентов и иностранцев за незаконный сбор или хранение генетических ресурсов человека в Китае или их вывоз за рубеж. Закон о биобезопасности также устанавливает систему контроля основного оборудования и специальных биологических агентов. В частности, каждая организация должна регистрировать в соответствующем органе любую покупку или импорт контролируемого основного оборудования и специальных биологических агентов. «Биологический агент» в широком смысле определяется как животные, растения, микробные вещества, биотоксины и другие биологически активные вещества. Закон о биобезопасности отражает стратегическое позиционирование Китая в отношении биозащищенности как части национальной системы безопасности.

Примечательно, что правила в отношении генетически модифицированных организмов, которые были деликатной темой в Китае, прямо не включены в Закон о биобезопасности. И хотя фундаментальные принципы предотвращения инвазии чужеродных видов и защиты биологических ресурсов (таких как дикие животные и генетические ресурсы растений) установлены Законом о биобезопасности, сами подробные правила для этих субъектов еще не обнародованы.

2. Защита персональных генетических данных и кодов

По мере того, как мы вступаем в цифровую эпоху, появляются новые объекты правового регулирования. Наиболее значимые из них – данные, а среди них – персональные данные. Законодатели и общество в целом рассматривают защиту персональных данных как вопрос, который приобретает все большее значение. Законодательство о защите персональных и генетических данных служит ключевым шагом в направлении требования защиты личной информации. Эти правила требуют от организаций, которые собирают или обрабатывают такую информацию, внедрять методы, гарантирующие, что они будут использовать ее только таким образом, который совместим с правами отдельных лиц.

В России также предложено охранять генетические данные человека в качестве персональных данных. В настоящее время соответствующий законопроект находится на рассмотрении Государственной Думы Российской Федерации (законопроект № 744029-7)[16]. Другим важным направлением развития генетических технологий в России является создание и функционирование с 2021 года информационно-аналитической системы хранения и обработки генетических данных «Национальная база генетической информации» по указанию Президента РФ.

Лидер КНР Си Цзиньпин на ноябрьском саммите G20 предложил создать единый международный механизм (технологическую платформу) признаваемых повсеместно «кодов здоровья», основанный на данных тестов на коронавирус в форме международных взаимно признаваемых QR-кодов, в котором могут принять участие все заинтересованные страны. В Китае уже создана такая национальная сеть, где местные жители и гости обязаны зарегистрироваться и сообщать «код здоровья» в городе своего местонахождения. Код содержит данные о том, где человек был, и в зависимости от того, безопасные или нет с точки зрения эпидемиологической ситуации эти районы, показывает цвет, всего их три: зеленый, оранжевый и красный. Зайти в любое здание, транспорт, на мероприятие, в общественные места можно, только если «код здоровья» зеленый. Если же данные лица свидетельствуют о болезни лица, которое может представлять потенциальную угрозу для окружающих, то получит красный код, подразумевающий запрет посещения общественных мест.

Вместе с тем в 2019 году в КНР вступили в силу Правила управления генетическими ресурсами, которые запрещают иностранным лицам (компаниям), в отличие от китайских организаций, собирать или хранить в Китае или предоставлять за рубеж какие-либо генетические ресурсы китайских граждан. Термин «генетические ресурсы» включает в себя не только генетические материалы в целом, но и любую информацию, включая, но не ограничиваясь данными, которые получены из генетического материала. К генетическим материалам относятся человеческие органы, ткани, клетки, образцы крови, препараты любых типов или рекомбинантные конструкции ДНК, которые содержат человеческие геномы, гены или генные продукты, а также информация или данные, относящиеся к таким генетическим материалам. Вывоз за границу генетических материалов возможен только по специальному разрешению уполномоченного органа. Это касается и международных совместных клинических испытаний лекарств или медицинских устройств с целью получения разрешений на маркетинговые лицензии в Китае или с использованием китайских генетических материалов. Предоставление доступа к данным таких материалов для иностранных лиц подлежит проверке безопасности, если это может затронуть общественное здравоохранение, национальную безопасность или социальные или общественные интересы Китая, поскольку общественное здравоохранение входит в сферу национальной безопасности страны.

В более общем плане Правила следует рассматривать как часть мер, принятых в Китае для защиты персональных данных, а также регулирования кибербезопасности. Например, при использовании данных, полученных на основе генетических ресурсов человека, такие данные включают: личную конфиденциальную информацию для целей Закона о кибербезопасности; информацию о здоровье населения, а также большие персональные медицинские данные.

В США оборот генетических данных и материалов регулируется законами штатов. Так, штат Калифорния в октябре 2020 года принял Закон о конфиденциальности генетической информации (Genetic Information Privacy Act 2020)[17], который создаст новую схему регулирования конфиденциальности и безопасности для компаний, занимающихся генетическим тестированием напрямую к потребителю, основанную на получении явного согласия лица на сбор, использование и раскрытие генетических данных потребителя, включая отдельное согласие для каждого из ряда определенных действий, таких как передача генетических данных третьей стороне и маркетинг для потребителя на основе о генетических данных потребителя, получения права доступа к своим генетическим данным или их удаление. Нарушение Закона о конфиденциальности генетической информации может повлечь за собой штрафы до $10 000. Исключения существуют для «медицинской информации», регулируемой Законом о конфиденциальности медицинской информации, научных исследований и образовательной деятельности. Компании, использующие такие данные, обязаны утверждать и соблюдать политику безопасности и процедуры в отношении сбора, использования, технического обслуживания, а также раскрытия генетических данных.

В соответствии с Общим регламентом ЕС о защите данных (General Data Protection Regulation, GDPR) 2018 года принципы сбора, использования и иного оборота генетических данных те же, что и для иных персональных биометрических данных лица. Согласно GDPR, определенные типы персональных данных определяются как конфиденциальные данные или данные специальной категории: расовое или этническое происхождение; политические взгляды; религиозные или философские убеждения; членство в профсоюзе; генетические данные; биометрические данные; данные о здоровье; данные о сексуальной жизни и сексуальной ориентации. Статья 9 GDPR запрещает обработку данных специальной категории, за исключениями, включая, помимо прочего: явное согласие, существенный общественный интерес, общественное здравоохранение, обработку некоммерческими организациями и обработку для обеспечения жизненно важных интересов данных субъекта. Некоторые из условий для обработки специальных категорий данных требуют обоснований, почему явное согласие не может быть получено

GDPR признает, что даже в деликатной области персональных данных некоторые типы таких данных особенно чувствительны. Этот тип информации теперь называется «данными специальной категории», и те, кто их хранит, должны принимать дополнительные меры предосторожности при обращении с ней. Данные специальной категории включают информацию, касающуюся здоровья человека, этнической принадлежности, религиозных или философских убеждений и членства в профсоюзах. Они также включают биометрические и генетические данные.

В ряде европейских стран, например, в Германии, генетические данные охраняются в качестве персональных данных в Германии.

Последние достижения в области технологии значительно повысили точность генетического тестирования и анализа, существенно снизили его стоимость, что привело к резкому увеличению объема генетической информации, генерируемой, анализируемой, совместно используемой и охраняемой различными лицами и организациями. В этой связи актуален подход ряда ученых [4], которые предлагает переключить внимание с попыток контролировать доступ к генетической информации на рассмотрение более сложного вопроса о том, как эти данные могут быть использованы и при каких условиях, обращаясь к компромиссу между частными интересами и публичными социальными благами.

3. Борьба с новыми видами интернет-преступности в сфере био- и медицинских технологий

Пандемия COVID-19 вызвала сдвиг в методах преступлений, которые хакеры и другие злоумышленники используют в своих интересах. Недавние исследования, проведенные в США [5], показывают рост в 2–3 раза в 2020 году утечек данных и числа атак программ-вымогателей, нацеленных на исследователей, работающих над вакциной COVID-19,

При атаках программ-вымогателей хакеры используют фишинг или другие средства для внедрения вредоносного ПО в компьютерную систему жертвы, которое шифрует систему, делая файлы и данные в системе недоступными для жертвы. Затем хакеры пытаются получить денежный платеж от жертвы в обмен на ключ, необходимый для расшифровки скомпрометированных файлов. В некоторых случаях хакеры также угрожают публично раскрыть зашифрованные данные к указанному сроку, если не будет получена оплата.

Недавние атаки программ-вымогателей были нацелены на организации, проводящие конфиденциальные исследования, связанные с COVID-19, включая фирмы и группы, работающие над разработкой вакцины от вируса. Например, в марте группа хакеров-вымогателей Maze атаковала британскую исследовательскую компанию, которая готовилась к испытаниям вакцины COVID-19. Хакеры опубликовали тысячи личных медицинских карт, украденных с серверов компании, после того как компания, заявившая, что у нее нет средств для выплаты выкупа, отказалась платить. Совсем недавно, в июне, хакеры проникли на серверы отдела эпидемиологии и биостатистики Калифорнийского университета в Сан-Франциско. UCSF, находившийся тогда в разгаре исследований лечения COVID-19 или вакцины, нанял профессионального переговорщика и согласился заплатить выкуп в размере 1,14 миллиона долларов за ключ дешифрования[18]. Среди других недавних целей атак программ-вымогателей – фармацевтические компании, работающие над пробными вакцинами против COVID-19, такие как Modera.

Рост числа инцидентов с программами-вымогателями, в частности, указывает на то, что исследования COVID-19 могут сделать компании особенно привлекательными целями, поскольку нет ничего более ценного, чем любые биомедицинские исследования, которые способны помочь с вакциной от коронавируса.

Заключение. Выделяя новые факторы, оказывающие влияние на перспективы развития генетических технологий в условиях пандемии COVID-19, автор приходит к выводу о том, что пандемия сформировала новые вызовы, которым должны соответствовать законодательства стран и правоприменительная практика. Перспективы развития законодательства должны основываться на принципах всеобъемлющей защиты прав и законных интересов личности, поддержания высокого уровня готовности общественного здравоохранения, создания эффективной киберзащиты генетических данных и результатов исследований и нормах биобезопасности.

Библиографический список

1. Мохов А. А. Концепция трех «БИО» (биотехнология, биобезопасность, биоэкономика) и ее правовое обеспечение // Юрист. 2020. № 4. С. 9–15.

2. Карцхия А. А. Правовое регулирование о возможности современных биотехнологий // ИС. Промышленная собственность. 2020. № 8. С. 33–46

3. Агафонов В. Б.,Жаворонкова Н. Г. Теоретико-правовые проблемы обеспечения биологической безопасности Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2020. № 4. С. 187–194.

4. Ellen Wright Clayton, Barbara J. Evans, James W. Hazel, Mark A. Rothstein. The law of genetic privacy: applications, implications, and limitations // Journal of Law and the Biosciences, 1—36, 2019, May // https://academic.oup.com/jlb/article/6/1/1/5489401 by guest on 21 November 2020.

5. Sara A. Arrow, Peter A. Nelson. COVID-19 Cybersecurity Threats Spiral as Businesses Implement Prophylactic Security Measures// https://www.pbwt.com/data-security-law-blog/covid-19-cybersecurity-threats-spiral-as-businesses-implement-prophylactic-security-measures/.

§ 3. Правовое обеспечение информационной безопасности базы данных генетической информации в Российской Федерации

Кнышоид Михаил Зиновьевич,

[email protected]

Аннотация. В статье рассматривается текущая проблематика регулирования правоотношений в сфере обеспечении информационной безопасности базы данных генетической информации с учетом цифровизации России.

Ключевые слова: информация, информационная безопасность, база данных генетической информации, геномная информация, цифровизация.

Knyshoid Mikhail Zinovievich

§ 3. Legal support of information security of the genetic information database in the Russian Federation

Abstract. The article examines the current problems of regulating legal relations in the field of ensuring information security of the genetic information database, taking into account the digitalization of Russia.

Keywords: information, information security, genetic information database, genomic information, digitalization.

Углубляясь в анналы технократической истории глобального общества, можно заметить, что на протяжении последних не менее пятисот лет симбиоз науки и технологии порождал и поставлял в общество факты, научные теории, которые удивляли человечество, причиняли ему дискомфорт, приводили его в отчаяние, а порой в ярость. Так, например, в начале семнадцатого века на основе полученного научного результата в сфере работ, продолжающихся на протяжении пятидесяти лет, по сбору информации об окружающей среде, ее последующего изучения и анализа, а также параллельно проводимых наблюдений за окружающим миром итальянский ученый Галилео Галилей нанес сокрушающий удар по церкви, утверждая, что планета Земля не является центром Вселенной. Несмотря на дальнейший его тактический отказ от своих убеждений, ученые в будущем подтвердили, что планета Земля действительно является не центром Вселенной, а всего лишь одной из нескольких планет Солнечной системы.

Каждое научное открытие продолжает бросать вызов нашему представлению обо всех сферах жизнедеятельности человечества, включая представление о самих себе. Фактически теряются индивидуальность и особенность человека, которые растворяются в окружающем нас мире. При этом, несмотря на естественные трудности, человечество постепенно и успешно адаптируется к возникшим новым обстоятельствам в различных сферах, как медицинской или технической, так и правовой или этической.

Сегодня можно с уверенностью констатировать факт того, что глобальное общество в XXI веке уверенно продолжает эволюционировать в эру глобальной, национальной и трансграничной цифровизации. Существующие достижения и инновации XXI века как в отдельных ветвях науки (например, генетика), техники, технологий (например, генетических, информационных технологий и др.), так и в их совместном симбиозе в техно- и ионосферах, которые реализованы в условиях продолжающей развитие кибернетической и четвертой промышленной революции [1], а также повсеместный переход на цифровой уклад [2] во всех сферах жизнедеятельности бизнес-, государственного и частного секторов уже сегодня восхищают мировое общество, заставляя гордиться достигнутыми и достигаемыми возможностями интеллекта человека, а также ставят весьма актуальные задачи для законотворца по вопросам симбиотического осмысления правовых и этических сторон результатов научно-технического прогресса, достигнутых человечеством за период проходимой в мире четвертой промышленной революции, а также по вопросам регулирования, контролирования за инновационными технологиями в знаковых научных сферах (например, генетика) и иных последствий внедрения инновационных технологий в сферы жизнедеятельности человека.

На сегодняшний день в эру трансграничной цифровизации глобального общества и российского информационного общества в частности, невозможно представить человека, который в своей профессиональной деятельности не использует различные электронные устройства (например, компьютер, электронный микроскоп и др.), электронные средства коммуникаций (например, смартфон и др.) и иные инновационные достижения различных отраслей науки, техники и технологий (например, генетических, информационных технологий и др.), которые при совместном использовании в целом объединяются в информационный кластер посредством комбинирования использования локальной вычислительной сети работодателя человека и информационно-телекоммуникационной сети «Интернет». В совокупности такие информационные кластеры генерируют огромные массивы информации, представленной в электронном виде на стадии создания или в процессе обработки из других видов или типов информации (например, информация, порождаемая в процессе использования генетических технологий), и фактически составляют один из основных кирпичиков больших данных. При этом результатом обработки человеком вручную или средствами автоматизации структурированных и неструктурированных данных больших объемов являются различные компьютеризированные базы данных, которые можно классифицировать по типу информации, которая в них находится.

Стоит отметить, что термин «цифровизация» впервые введен в употребление американским информатиком Николасом Негропонте из Массачусетского университета в 1995 году, под которым следует понимать процессы трансформации информации в электронную форму. Данные процессы во многих случаях ведут организации к снижению различных издержек в части работы с информацией, представленной в электронной форме, появлению новых возможностей, оптимизации различных бизнес-процессов организаций и т. д. [3] Большое количество завершенных процессов трансформации любой информации в электронную форму приводит к качественным и положительным последствиям, которые позволяют понимать термин цифровизации в широком смысле как современный, глобальный тренд параллельного развития экономики и общества, основанный на процессах трансформации информации в электронную форму и приводящий к росту эффективности и результативности экономики, а также к совершенствованию качества жизни общества [4].

На текущий момент времени на территории Российской Федерации наблюдаются продолжающая набирать обороты деятельность по использованию в бизнес-, государственном и частном секторах различных достижений цифровизации, а также плавное развитие текущих цифровых процессов цифровизации, которые реализуются с учетом действующей нормативных правовых актов. В первую очередь к ним относятся Указы Президента Российской Федерации от 05.12.2016 № 646[19], от 09.05.2017 № 203[20], от 07.05.2018 № 204[21] и от 10.10.2019 № 490[22], национальная программа «Цифровая экономика Российской Федерации» согласно утвержденному Правительством Российской Федерации[23], направленной на достижение цели, определенной Указом Президента Российской Федерации от 07.05.2018 № 204 в части решения задач и достижения стратегических целей по направлению национальной программы «Цифровая экономика». В целом законодатель вышеприведенными отечественными нормативными правовыми актами формируют законодательную базу, направленную на всеобъемлющее развитие российского информационного общества в рамках проходящей цифровизации Российской Федерации и повсеместное внедрение в бизнес-, государственном и частном секторах достигнутых в результате инновационных и научно-технических разработок в знаковых научных сферах (например, информационные технологии), а также всесторонняя организация, внедрение и последующее обеспечение информационной безопасности на территории Российской Федерации и вне ее пределов [5].

Постепенный и многоступенчатый переход общественных, государственных и бизнес-институтов, которые составляют основополагающие векторы Российской Федерации, к активному созданию, использованию и хранению информации, представленной в электронном виде, позволяет превратить цифровизацию Российской Федерации в разносторонний драйвер развития всех основополагающих векторов нашей страны, который постепенно приводит к росту эффективности российской экономики, а также к совершенствованию качества жизни российских граждан [6]. Цифровизация в России охватывает большое количество сфер деятельности (например, науку, образование, производство, социальную сферу граждан и т. д.), продолжая плавную интеграцию в данные и новые сферы деятельности, и характеризуется доступностью информации, преобразованной в электронный вид, гражданами данной информации, и повышением компьютерной грамотности населения.

Исторически оглядываясь на результаты и тенденции последних десятилетий активного становления и развития цифровизации в мире и отдельных странах (Россия в частности) в различных сферах жизнедеятельности социума (например, наука, генетические технологии и др.), а также на общемировые и российские последствия пандемии новой короновирусной инфекции (2019-nCoV), можно проследить растущий особый международный и российский интерес в части достигнутых в разных стран результатов инновационных и научно-технических разработок в знаковых научных сферах (например, генетика, биомедицина) по кардинально различным причинам – например, по причине несанкционированного доступа третьих лиц к выходной информации данных достижений, представленных в качестве разрозненной генетической информации индивидов или собранной в единую базу данных генетической информации. Еще одной из актуальных причин данного интереса является набирающая в последнее время популярность возможность симбиотического использования достижений науки и информационных технологий в отношении генома человека, порождающих в ходе научной дискуссии данного вопроса соответствующие риски и вопросы правового и этического характера. Поэтому значимо актуализировать и поддерживать с учетом инновационных достижений стран в сферах цифровизации и цифровой экономики действующую правовую базу в части генетической информации, а также сформировать соответствующий драйве развития в данном направлении с учетом общемировых и российских последствий пандемии короновирусной инфекции (2019-nCoV), а также текущих и запланированных результатов цифровизации России. Данная работа должна выполняться не только на межведомственном российском, но и на международном, уровнях с привлечением правительственных, неправительственных организаций с соответствующими компетенциями в научных областях (например, генетические технологии) по направлению создания и последующей актуализации правовой национальной и международной среды по вопросам регулирования и применения странами достигнутых инновационных результатов в различных научных сферах (например, генетика) в отношении социума, а также проведение соответствующих работ, нацеленных на предотвращение возможного злоупотребления со стороны развитых в данных сферах стран и на организацию и поддержание в актуальном состоянии международной правовой среды в части защиты интересов и прав субъектов, задейственных в правовом поле в данной сфере интересов.

В эру цифровизации любая генетическая информация учеными представляется в виде данных в электронном виде, которые были обработаны с помощью различных средств вычислительной техники. Для примера в 2015 году инженер-физик Дерек Мюллер (Derek Muller) на основе классической двоичной системы счисления рассчитал объем генома человека, представленного в качестве одной клетки организма человека, – 1.5 ГБ (гигабайт) генетической информации, представленной в электронном виде. Учитывая данное значение объема генома человека, можно сказать, что эквивалентом всего человека, состоящего из порядка 40 триллионов клеток, является около 60 зеттабайт генетической информации, представленной в электронном виде. При этом на конец 2020 года весь объем информации в масштабах глобального мира, представленной в электронном виде и хранящейся на различных материальных носителях информации (например, переносной жесткий диск и др.), системах хранения или компьютеризированной техники, достигнет порядка 59 зеттабайт, что наглядно показывает объем генетической информации одного человека по сравнению с хранимой во всем мире информацией, представленной в электронном виде, и вызывает соответствующие вопросы по правовому регулированию информационной безопасности генетической информации человека.

В 2020 году одной из мер по нераспространению на территории Российской Федерации в целях защиты жизни и здоровья граждан, а также недопущения распространения пандемии короновирусной инфекции (2019-nCoV) являются организованные с привлечением работников государственных и частных медицинских учреждений на территориях организаций, медицинских учреждений регулярные медицинские (лабораторные) исследования биоматериала россиян, фактически субъекта персональных данных, на коронавирусную инфекцию (2019-NCoV). Фактически данные медицинских (лабораторных) исследований граждан являются массовыми и определяют следующую цель – исследовательскую, направленной на своевременную диагностику у гражданина коронавирусной инфекции (2019-nCoV). При этом каждый гражданин в соответствии с положениями Федерального закона от 27.07.2006 № 152-ФЗ[24] (далее – Федеральный закон № 152-ФЗ) представляет согласие на обработку персональных данных, включающих в себя генетическую информацию – так называемый биоматериал, государственным или частным медицинским учреждением, проводящим медицинское (лабораторное) исследование биоматериала данного гражданина. Учитывая сбор государственным или частным медицинским учреждением генетической информации у граждан с начала пандемии коронавирусной инфекции (2019-nCoV) на всей территории России, можно сказать, что сегодня существуют достаточно обширные и разрозненные по территориям субъектов Российской Федерации базы данных генетической информации, что с учетом текущих компетенций государственных или частных медицинских учреждениях в сфере организации и обеспечения информационной безопасности генетической информации граждан вызывает необходимость более тщательной проработки вопросов правового регулирования в отечественной правовой системе ответственности данных учреждений в сферах хранения, обработки, систематизации генетической информации, а также по защите прав граждан по охране их генетических данных.

При этом на сегодняшний день без влияния пандемии коронавирусной инфекции (2019-nCoV) во всем мире наблюдается тенденция по созданию в различных странах баз данных генетической информации, которые содержат генетическую информацию. Примеры таких стран:

• Исландия – в базе данных генетической информации содержатся генотипы всего населения (приблизительно около 364 тыс. индивидов);

• США – база данных генетической информации активно актуализируется на национальном уровне;

• Великобритания – в базе данных дезоксирибонуклеиновой кислоты (далее – ДНК) NDNAD содержатся порядка 6 млн проб генетического материала индивидов страны.

На фоне наблюдаемых международных тенденций по созданию баз данных генетической информации и решению пула правовых вопросов в части общественных отношений, порождаемых созданием и использованием таких баз данных, Российская Федерация вступила в активную фазу решения накопившихся вопросов по данному направлению, включая генетические исследования и генетическую информацию. На мой взгляд, на отечественном законодательном уровне работы в сфере регулирования общественных отношений на территории Российской Федерации, обусловленных проводимыми генетическими исследованиями и различными действиями с генетической информацией, закреплены в положениях следующих основополагающих нормативных правовых документов: Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации от 20.02.2019[25], Указ Президента Российской Федерации от 28.11.2018 № 680[26], постановление Правительства Российской Федерации от 22.04.2019 № 479[27]. В вышеприведенных нормативных правовых документах наблюдается позитивная мысль отечественного законодателя в части форсированного развития российских генетических технологий, состоящих из технологий генетического редактирования ДНК (например, технология CRISPR/Cas9 (стоит отметить, что в русской ученой среде генетической отрасли науки на текущий момент не достигнут консенсус о переводе данной дефиниции на русский язык – англ. яз. clustered, regularly interspaced, short palindromicrepeats (CRISPR) – CRISPR-associated system (Cas), а также создание научно-технологических заделов для медицины, сельского хозяйства, промышленности и совершенствование мер предупреждения чрезвычайных ситуаций биологического характера и контроля в этой области. При этом в вышеприведенных документах отечественный законодатель надлежащим образом не затронул весьма важный пул вопросов в части базы данных генетической информации (например, сбор или хранение генетической информации), а также соответствующей организации защиты базы данных генетической информации во время ее потенциального применения в различных сферах жизнедеятельности российского общества.

На текущий момент времени российская правовая база фактически регулирует исключительно деятельность, связанную с получением и обработкой генетической информации в криминалистической сфере, направленной на предупреждение, раскрытие и расследование преступлений в соответствии с положениями Федерального закона от 03.12.2008 № 242-ФЗ[28] (далее – Федеральный закон № 242-ФЗ). Вместе с тем такая деятельность регулируется отечественным законодателем положениями следующих нормативных правовых актов федерального значения – Федеральный закон от 27.07.2006 № 149-ФЗ[29] и Федеральный закон № 152-ФЗ. В процессе анализа вышеприведенного комплекта отечественных законодательных правовых актов в сфере регулирования генетических технологий и генетической информации возникает вопрос в части существования корректного механизма правового регулирования информационной безопасности генетической информации – существует он или нет? Для ответа на возникший вопрос стоит в первую очередь определить дефиницию «генетическая информация».

В отечественном нормотворчестве смысл понятия «генетическая информация» в полной мере определяется в ст. 1 Федерального закона № 242-ФЗ в качестве дефиниции геномной информации, которая отечественным законодателем раскрывается как персональные данные, которые включают в себя кодированную информацию об определенных фрагментах ДНК физического лица или неопознанного трупа, при этом не характеризуя их физиологические особенности. С учетом вышеприведенной законодателем трактовки понятия генетической информации стоит обратить внимание на текущую озабоченность российских ученых, связанную с законодательным понятием геномной информации, которые полагают, что геномную информацию стоит рассматривать как совершенно новую категорию персональных данных. Результатом размышления и дискуссий российского научного сообщества по предмету геномной информации является понимание того, что информация, которая содержится в ДНК любого индивидуума, также является носителем генетической информации о его генеалогическом древе, в который входят его родители, родственники, потомки. В ряде научных работ учеными понимается и определяется связь молекулы ДНК с одним из фундаментальных ее свойств (кроме свойства индивидуальности) – наследственность, при которой возможны комбинации передачи наследственной информации, которая сопряжена с неопределенным и неограниченным кругом лиц [7]. В настоящее время вышеприведенная дефиниция геномной информации отвечает запросам сферам ее применения и поставленной цели – идентификация личности человека. Законодатель в соответствии со ст. 6 Федерального закона № 242-ФЗ обуславливает две категории геномной регистрации лиц – добровольную и обязательную, которые проводятся на территории Российской Федерации. При этом законодатель в положениях ст. 7 Федерального закона № 242-ФЗ выделяет и достаточно емко формулирует три категории одушевленных и неодушевленных лиц, подлежащих обязательной геномной регистрации на территории Российской Федерации:

1) лица, осужденные и отбывающие наказание в виде лишения свободы за совершение тяжких или особо тяжких преступлений, а также всех категорий преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности;

2) неустановленные лица, биологический материал которых изъят в ходе производства следственных действий;

3) обязательной государственной геномной регистрации подлежат неопознанные трупы.

Стоит отметить, что результатами обязательной геномной регистрации вышеприведенных категорий одушевленных и неодушевленных лиц является информация, которая используется на территории Российской Федерации правоохранительными органами в работах по своевременному предупреждению, раскрытию и расследованию преступлений, выявлению и установлению лиц, свершивших данные преступления, а также для работ по идентификации неопознанных трупов (например, обнаруженных в ходе ликвидации последствий природной катастрофы – землетрясения). Исходя из проведенного анализа отечественного понятийного аппарата в части геномной информации можно сказать, что определение дефиниции геномной информации, данное законодателем в ст. 1 Федерального закона № 242-ФЗ, достаточно сложно отнести к категории универсальных определений, которое в отечественной практике можно было бы использовать к любым прочим правоотношениям, которые возникают в процессах эксплуатации генетической информации на территории Российской Федерации.

Фактически на сегодняшний день законодатель в ст. 1 Федерального закона № 242-ФЗ закрепляет достаточно узкое понятие базы данных генетической информации, которое сформировано как федеральная база данных геномной информации, которая является федеральной автоматизированной информационной системой (далее – ФАИС), функционирующая в сфере обработки геномной информации, а оператором ФАИС является уполномоченный положениями Федерального закона № 242-ФЗ федеральный орган исполнительной власти (далее – Оператор базы данных генетической информации). Учитывая положения Федерального закона № 242-ФЗ Оператором базы данных генетической информации является единственный федеральный орган исполнительной власти, реализующий возложенные на него российским законодательством функций по разработке и дальнейшей реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в области внутренних дел, который фактически является монополистом в сфере сбора, обработки, хранения, уничтожения генетической информации. При этом в положениях Федерального закона № 242-ФЗ в явном виде не приведен законодателем механизм правового регулирования информационной безопасности как генетической информации, так и базы данных генетической информации, что при сроках хранения геномной информации, закрепленных в ст. 12 Федерального законе № 242-ФЗ (порядка 70 лет и выше) и возможных инфраструктурных проблемах Оператора базы данных генетической информации, связанных с автоматизацией, информатизацией рабочего пространства и обеспечением достаточного уровня информационной безопасности федеральной базы данных геномной информации, вызывает определенные вопросы и скепсис в компетентности решения Оператором базы данных генетической информации вопроса, вынесенного в название настоящей статьи.

В заключение стоит отметить, что качественное обеспечение информационной безопасности отечественных баз данных генетической информации требует всесторонней проработки данного вопроса как на международном, так и на национальном уровне. При этом на текущий момент времени отмечу, что в Российской Федерации сформирована положительная динамика для дальнейшего развития генетических технологий и генетической информации, что выражается в соответствующем заложенном российским законодателем правовом фундаменте. Однако на сегодняшний день остаются окончательно нерешенными вопросы в сфере ответственного сбора и последующего хранения генетической информации, контроля доступа к ней, минимизация возможных затрат, связанных с генерацией генетической информации, а также обеспечения информационной безопасности в целом, которые необходимо решать с оглядкой на сегодняшнюю российскую действительность, связанную с форсированной на правительственном уровне цифровизацией России.

Библиографический список

1. Шваб К. Четвертая промышленная революция. М.: Эксмо, 2019. 208 с.

2. Турчин А., Батин М. Футурология. XXI век: бессмертие или глобальная катастрофа. М.: БИНОМ. Лаборатория знаний, 2013. 263 с.

3. Negroponte, Nicholas. Being Digital. New York: Alfred A. Knopf – информационный ресурс Стэнфордского университета, 1995. URL: http://web.stanford.edu/class/sts175/NewFiles/Negroponte.%20Being%20Digital.pdf (дата обращения: 11.11.2020).

4. Правовое регулирование цифровой экономики в современных условиях развития высокотехнологичного бизнеса в национальном и глобальном контексте: монография / под общ. ред. В. Н. Синюкова, М. А. Егоровой. М.: Проспект, 2019. 240 с.

5. Актуальные проблемы информационного права: учебник / под ред. И. Л. Бачило, М.А Лапиной. 2-е изд., перераб. М.: Юстиция, 2019. 594 с.

6. Полякова Т. А., Минбалеев А. В. Цифровые инновации и проблемы развития механизма правового регулирования в России // Информационное право. 2019. № 4. С. 12–15.

7. Рассолов И. М., Чубукова С. Г., Микурова И. В. Биометрия в контексте персональных данных и генетической информации: правовые проблемы // Lex Russica. 2019. № 1. С. 114.

§ 4. Вопросы правового регулирования инновационных генетических технологий в медицине

Колоколов Антон Викторович,

[email protected]

Бакашвили Шорена Бидзиновна,

Брикман Артур Анатольевич

Аннотация. В статье представлены проблемные вопросы недостаточного правового регулирования инновационных генетических технологий в медицине, а также меры, направленные на их правовое совершенствование в целях защиты гарантированных Конституцией Российской Федерации гражданам прав в сфере охраны здоровья.

Ключевые слова: инновационные генетические технологии, права граждан в сфере охраны здоровья, генетический скрининг, генетическое редактирование, медицинская генетика, биотехнологии, защита генетической информации, вспомогательные репродуктивные технологии.

Kolokolov Anton Viktorovich,

Bakashvili Shorena Bidzinovna,

Brikman Artur Anatolievich

§ 4. Legal regulation of innovative genetic technologies in medicine

Abstract. The article presents the problematic issues of insufficient legal regulation of innovative genetic technologies in medicine, as well as measures aimed at their legal improvement in order to protect the rights guaranteed by the Constitution of the Russian Federation to citizens in the field of health protection.

Keywords: innovative genetic technologies, citizens’ rights in the field of health protection, genetic screening, genetic editing, medical genetics, biotechnology, protection of genetic information, assisted reproductive technologies.

Научный мир динамично развивается по всем направлениям. Инновационные разработки применяются в различных отраслях, ведущей из которых является медицина, поскольку именно она нацелена на сбережение жизни и укрепление здоровья человека.

Клеточные биомедицинские технологии включают: терапия стволовыми клетками и клеточными продуктами (лечение аутоиммунных заболеваний, диабета второго типа, инфаркта, травм спинного мозга); генетическая диагностика (определение предрасположенности, донозологическое тестирование, подбор лекарственной терапии); генная терапия (лечение иммунодефицитов, муковисцидоза, болезни Гоше, некоторых форм рака и СПИДа)[30].

Одним из первых нормативных актов, регулирующих применение клеточных технологий в отечественном праве, был Приказ Минздрава РСФСР от 25.02.1991 № 31 «О внедрении в практику здравоохранения трансплантации костного мозга»[31], который закрепил основные требования к организации работ по пересадке гемопоэтических стволовых клеток костного мозга в терапии онкогематологии, отдельные критерии отбора доноров, противопоказания к пересадке костного мозга. Регулирование многих других клеточных технологий оставалось вне правового пространства.

Следует отметить, что российский законодатель не сразу понял необходимость правового регулирования генно-инженерной деятельности применительно к человеческому организму.

05.07.1996 принят Федеральный закон № 86-ФЗ «О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности»[32], регулирующий общественные отношения в сфере природопользования, охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности, возникающие при осуществлении генно-инженерной деятельности. Изначально в данном Федеральном законе конкретно указывалось, что порядок осуществления генно-инженерной деятельности и применения ее методов к человеку, тканям и клеткам в составе его организма не подлежит регулированию настоящим Федеральным законом.

В 2000 году настоящий Закон расширил сферу действия на такие виды генно-инженерной деятельности, как генная терапия и генодиагностика, появились уточняющие стандарты, определяющие работу в области генно-инженерной деятельности, что нашло свое отражение в ч. 4 ст. 55 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»[33], согласно которой при использовании вспомогательных репродуктивных технологий выбор пола будущего ребенка не допускается, за исключением случаев возможности наследования заболеваний, связанных с полом, что согласуется с международной практикой.

В 2013 году была утверждена дорожная карта «Развитие биотехнологий и генной инженерии» в целях развития внутреннего спроса, производства и экспорта биотехнологической продукции, а также формирования институциональных условий для проведения глубокой модернизации технологической базы промышленности за счет массового внедрения в производство методов и продуктов биотехнологий[34].

Федеральный закон от 23.06.2016 № 180-ФЗ[35] (далее – Федеральный закон № 180) направлен на четкое правовое регулирование отношений, связанных с оборотом биоматериала в целом (с разработкой, доклиническими исследованиями, клиническими исследованиями, экспертизой, государственной регистрацией, производством, контролем качества, реализацией, применением, хранением, транспортировкой, ввозом и вывозом на территорию Российской Федерации, уничтожением биомедицинских клеточных продуктов). Законом определены понятийный аппарат, правовой статус биоматериала и процесс его получения, передачи, хранения и утилизации. Но раз начало положено, можно надеяться, что разработка национального законодательства будет продолжена с учетом международных стандартов и последних достижений в области биомедицинских технологий.

Принятие Федерального закона № 180 – важный шаг на пути формирования национального законодательства, которое будет защищать права и законные интересы всех участвующих сторон и стимулировать дальнейшее развитие биомедицины в стране как одной их приоритетных областей науки последних лет. А самое главное – поставит задачу сформировать правовую концепцию и систематизировать фрагментарное правовое регулирование, опираясь на сложившийся мировой опыт и международные принципы. Федеральный закон № 180 вводит сложную систему регуляции отношений между разработчиками продуктов, донорами клеток и пациентами и имеет как положительные моменты, так и весьма спорные, например, запрещает куплю-продажу биологического материала, вознаграждение за сдачу биологического материала и использование эмбриональных тканей в качестве источника биоматериала.

Вышеупомянутый Закон утверждает запрет на покупку и продажу биологического материала, а также на использование эмбриональной ткани, добавляет новый этап доклинических испытаний. В то же время, например, Китай, при отсутствии законов, регулирующих вышеперечисленные отношения, является лидером в области редактирования в медицинских целях человеческого генома [3].

Федеральный закон № 180 запрещает при приготовлении клеточных линий, входящих в состав клеточных продуктов, взятие клеток эмбриона и (или) плода человека. «Такой подход согласуется с международной практикой, в частности позицией Европейского Союза. Однако прежде чем установить запрет на любые действия с эмбриональными стволовыми клетками, необходимо поставить перед собой вопрос: «Как отразится такой запрет на развитии отечественной науки?». Представляется, что проведение научных исследований с эмбриональными стволовыми клетками требует некоторой разрешительной правовой практики, ведь только они способны дифференцироваться в любые типы тканей. Существующие сегодня альтернативные методы получения стволовых клеток несовершенны и позволяют извлечь из организма здорового человека лишь некоторые их виды.

Медицинская генетика становится важным ресурсом для инновационного развития здравоохранения и перехода к персонализированной медицине. Современные методы медико-генетического скрининга, диагностики и профилактики заболеваний могут существенно повысить качество и эффективность оказания медицинской помощи населению и уменьшить расходы в системе здравоохранения.

Основные проблемы, затрагивающие права человека, можно сгруппировать по видам генной инженерии, возникающим в результате генетического тестирования либо генной терапии. Генетическое тестирование – это тестирование субъекта на определенные особенности его генетической системы.

Одним из самых целесообразных профилактических методов на сегодняшний день может стать генетический скрининг – обнаружение нераспознанных заболеваний с помощью быстро проводимых тестов (например, всем, кто хочет детей, желательно делать анализ на клинически значимые мутации, у каждого человека, по современным оценкам, обязательно есть 15–20 мутаций из тех, что приводят к тяжелым наследственным заболеваниям[36]).

Таким образом можно получить определенную информацию о предрасположенности человека к определенным заболеваниям. Эта информация может быть использована двумя способами. С одной стороны, необходимо корректировать поведение человека, чтобы снизить риск заболевания. Примером может служить фенилкетонурия. Фиксация данного заболевания даже в период внутриутробного развития ребенка может привести к установлению специальной диеты. Таким образом, создавая определенные условия окружающей среды, можно скорректировать генетическую предрасположенность.

В дальнейшем вам не нужно будет соблюдать определенную диету, и человек никогда не вспомнит о своей болезни. С другой стороны, информация о генетической предрасположенности может быть использована в дискриминационных целях, прежде всего потенциальными работодателями и страховщиками.

В качестве примера можно привести случаи трудовой дискриминации, отмеченные в США, которые продвинулись еще дальше по пути геномных исследований. В середине 1990-х годов в США в СМИ появилась информация о том, что администрация учреждений при приеме на работу женщин старше 40 лет пытается выяснить о наличии рака молочной железы у близких родственников претенденток на вакантные должности. Основанием послужило то, что данное заболевание часто является причиной инвалидности у женщин этого (или старшего) возраста, что устанавливается генетической предрасположенностью. В то же время, после выяснения этой информации, всем женщинам, у которых были родственники, страдающие раком молочной железы, было отказано в приеме на работу под тем или иным предлогом. Идея использования достижений генетики в области разделения труда не нова.

В этой связи генетические технологии нуждаются в своевременном правовом регулировании, поскольку право должно реагировать на динамично меняющиеся общественные отношения. На сегодняшний день метод генетического скрининга может наглядно продемонстрировать объективную картину не только здоровья, но и уникальных генетических особенностей россиян, что в случае новых биологических угроз обеспечит четкую градацию по степени риска для нашего здоровья, тем самым позволит избежать возможных избыточных мер и ограничений.

В Национальном докладе «Биомедицина», подготовленном Минздравом России, выделены следующие ключевые вопросы нормативного регулирования развития технологий персонализированной медицины в РФ: отнесение данных об особенности индивидуального генома к персональным данным и обеспечение охраны персональных данных; регулирование обмена информацией при проведении международных генетических исследований (данные о популяционных особенностях геномов населения Российской Федерации являются национальным достоянием и должны охраняться законом)[37]. В соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 28.11.2018 № 680 «О развитии генетических технологий в Российской Федерации» Правительством Российской Федерации в 2019 году утверждена Федеральная научно-техническая программа развития генетических технологий на 2019–2027 годы (далее – Программа), целью которой является комплексное решение задач ускоренного развития генетических технологий, в том числе технологий генетического редактирования[38].

Одним из направлений Программы необходимо выделить «Генетические технологии для медицины», к основным разделам направления относятся: биоинформатический анализ генетических структур, обусловливающих патологические процессы, разработка редакторов и систем доставки, позволяющих избирательно активировать, модифицировать или выключать целевые гены-мишени для задач, решаемых с использованием технологий геномного редактирования; создание моделей заболеваний с использованием лабораторных животных или культур клеток; противодействие инфекциям, в том числе ретровирусным, при которых происходит встраивание вирусного генетического материала в геном человека; редактирование генетических вариантов и дефектов генома, приводящих к заболеваниям с описанной генетической этиологией; модификация клеток, в том числе иммунной системы, при мультигенных и других патологиях. Хочется отметить, что в данной программе генетическая паспортизация не представлена как отдельное направление Программы.

Трудно предположить, к чему приведет научно-технический прогресс в будущем в данной сфере. Вместе с тем применение генетических технологий в сравнении с их правовым регулированием развивается опережающими темпами, а четкая правовая регламентация таких технологий создаст основу для их более активного внедрения.

В юридической литературе обсуждается проблематика определения категории «генетическая информация» и ее охраны. Е. Е. Богданова отмечает, что по своей правовой природе генетическая информация является элементом личной, семейной тайны гражданина и включается в более объемное понятие тайны частной жизни субъекта, поэтому должна защищаться законом как нематериальное благо (ст. 150 ГК РФ)[39]. Необходимо учитывать правовые аспекты использования облачных технологий и блокчейна для хранения и обработки генетических данных.

Федеральный закон от 27.07.2006 № 152-ФЗ «О персональных данных» защищает информацию, содержащуюся в имуществе, но не само имущество[40]. Например, если об имеющемся биоматериале известно, что он просто принадлежал здоровому человеку, без персонификации последнего, то им можно свободно распоряжаться любому субъекту. В этой связи для соблюдения этических и других требований представляется целесообразным определить в законодательстве правовой режим такого специфического имущества. Как минимум необходимо в обязательном порядке установить разрешительный порядок на использование биоматериалов того лица, которому они принадлежали, даже если такое использование планируется гораздо позднее или вовсе не будет реализовано. То есть при заборе биоматериалов, содержащих генетическую информацию, с целью хранения и последующего использования следует получать согласие на это от донора. При этом нельзя исключать возмездное предоставление рассматриваемого имущества.

Таким образом, существующее правовое регулирование не способно учесть особенности генетической информации и обеспечить эффективную защиту от ее неправомерного завладения и использования, в том числе от совершения действий, направленных на установление ограничений по признаку наличия наследственных заболеваний и иных особенностей. Принимая во внимание факт роста значимости информации, необходимо эффективно защищать права граждан в целях предотвращения причинения вреда при использовании генетической информации [8, 11].

На международном уровне для защиты и гарантий прав человека при исследовании генома в Японии в 1990 году принята Декларация Совета международных организаций медицинских наук (CIOMS). В декларации содержатся базовые гарантии в сфере ВРТ. Однако четких положений о ПГД она не содержит. Декларация CIOMS формирует базовые гарантии, применимые к взаимоотношениям в сфере вспомогательных репродуктивных технологий (ЭКО) и сопутствующих генетических исследований. Значимым является установление максимальных пределов допустимого вмешательства в геном человека, а именно требования о недопустимости вмешательства исключительно с целью усиления или подавления косметических, поведенческих или когнитивных признаков [5].

Конвенция о правах человека и биомедицине ETS № 164 (принята 04.04.1997 в г. Овьедо) [3] декларирует, что интересы и благо отдельного человека превалируют над интересами науки или общества, а также устанавливает ряд принципов и запретов применительно к генетическим и медицинским исследованиям: согласие пациента, право на частную жизнь и информацию, публичное обсуждение и другие. Конвенция запрещает все формы дискриминации по признаку генетического наследия и разрешает проводить генетическое тестирование только в медицинских целях, запрещает создание эмбрионов человека в исследовательских целях. Она разрешает генную инженерию только в профилактических, диагностических или терапевтических целях и только при условии, что такая инженерия не направлена на изменение генома наследников данного человека.

Конвенция запрещает использование технологий, направленных на оказание медицинской помощи в продолжении рода, в целях выбора пола будущего ребенка, за исключением случаев, когда это делается для предотвращения наследования этим ребенком серьезного заболевания. Также Конвенция установила (статья 18) запрет на создание эмбрионов человека в исследовательских целях. Наряду с этим Конвенция разрешает проводить исследования эмбрионов in vitro. В данной ситуации необходимо обеспечение защиты эмбрионов. Некоторые положения Конвенции могут быть применены к ПГД. Например, исследования на предмет генетического заболевания и/или генетической предрасположенности к заболеванию могут проводиться только в медицинских целях или в целях развития медицинской науки при условии предварительной консультации генетика (статья 12). Таким образом, ПГД может применяться только в целях лечения бесплодия с последующим рождением генетически здорового ребенка. Также вмешательство в геном возможно лишь при условии, когда оно не направлено на изменение генома наследников данного человека (статья 13). Указанная норма запрещает использовать полученные при ПГД генетические данные для целей, не связанных с выявлением хромосомных нарушений и генетических заболеваний [6].

Российская Федерация не ратифицировала Конвенцию о правах человека и биомедицине. Тем не менее она является важным международным документом, который отечественный законодатель мог бы взять за основу.

Наряду с ограничениями Конвенции по правам человека и биомедицине Всеобщая декларация о геноме человека и правах человека (принята 11.11.1997)[41] одобряет и поощряет развитие генетических исследований, научно-технического прогресса в области генетики, но без попирания основных свобод и прав человека. Данная Конвенция провозглашает важность и огромные перспективы для здравоохранения в целом. Но всегда в приоритете индивид, его права и свободы.

О проблемах правового регулирования диагностики и редактирования генома человека в России рассуждают различные ученые, которые считают, что для решения возникающих проблем этического и правового характера (выбор эмбрионов с определенными параметрами, алгоритм действия при диагностике дефектных эмбрионов) следует выработать действенное нормативно-правовое регулирование, которое удовлетворит интересы всех участников указанных правоотношений [10]. А. А. Мохов, анализируя возможности применения технологии редактирования генома человека, считает, что сегодня накоплен значительный опыт применения генетических технологий для лечения и профилактики генетических заболеваний. Но дальнейшее развитие сдерживают технические и этические проблемы. Задача экспертного сообщества и государства – обеспечить интеграцию методов геномного редактирования в жизнь общества, без социальных потрясений [13].

Законодательство необходимо совершенствовать в ногу с прогрессом во избежание правовых коллизий (например, суррогатная мама из Китая родила ребенка в России, а биологические родители из Бельгии по определенным причинам отказались или не смогли забрать ребенка). В частности, необходимо начинать с определений понятий, применимых в медицинской деятельности, связанной с применением генной инженерии, определять пределы осуществления данной деятельности.

Установленных на сегодняшний день принципов, касающихся применения геномных технологий только в целях лечения, недостаточно. Например, родители нездорового ребенка могут хотеть, чтобы помимо излечения недуга ребенок впоследствии имел высокий рост. Данное решение принимается без воли ребенка и не в его интересах, а в пользу тех лиц, кто может этого добиваться. Право должно навести в этой части порядок, определив границы геномной терапии.

Появившиеся технологии в обозримом будущем дают возможность существенных изменений в реальной жизни и вместе с ними привносят проблемы правового регулирования их применения. Генетические технологии уже существуют, а достаточная практика правового регулирования и правоприменения пока не сформировалась. Стоит особенно отметить следующие из них:

1) технология CRISPR/Cas9 – редактирование генома, позволяющее менять (редактировать) часть генома путем добавления, удаления, изменения последовательности участков ДНК (дезоксирибонуклеиновой кислоты) [11];

2) метод митохондриального переноса – создание эмбриона при участии трех родителей: используется ядерная ДНК отца и матери, а также митохондриальная ДНК донора яйцеклетки [4, 19].

Эти технологии смогут неизлечимые генетические заболевания сделать предотвратимыми (излечимыми) и расширят линейку вспомогательных репродуктивных технологий.

В стадии активной разработки находятся и технологии создания эмбрионов без использования яйцеклеток, создание искусственной матки [8].

В практике эмбриологов и репродуктологов широко применяется генетическое тестирование с диагностическими и прогностическими (по отношению к определенным нозологиям) целями. Примером может служить ПГД, проводимая в рамках протокола ЭКО. При возникновении незапланированных или конфликтных ситуаций необходимо иметь четкий алгоритм действий, основанный на законодательных актах.

За десять лет с момента предыдущего руководства ISSCR были опубликованы результаты исследований эмбрионов, которые поставили вопрос о его правовом статусе и требующие своего правового закрепления на международном уровне. Последние исследования, связанные с митохондриальной заменой в яйцеклетках (и вследствие этого появилась возможность рождения ребенка от трех генетических родителей), поставили новые вопросы правового свойства [14, 15]. Данная технология связана с митохондриями, это составные части клетки, функционально обеспечивающие энергетический обмен и питание, и заболеваниями, возникающими в связи с нарушением митохондриального обмена и передающимися от матери к детям. Митохондрия имеет свою собственную ДНК, которая не влияет на характеристики будущего ребенка, например, на внешность, и отвечает только за функции обмена в клетках. Технология предусматривает либо пересадку ядра (генетического материала) из яйцеклетки будущей матери в клетку донора со здоровыми митохондриями, но без ядра (генетического материала) донорской клетки. Либо второй вариант подсадку зиготы в клетку со здоровыми митохондриями. Таким образом, у ребенка генетически будет три родителя: 99,8 % генетического материала он получит от родителей, чей генетический материал был использован, а 0,2 % от донора – через ДНК митохондрий [1]. В любом случае, рождается ребенок без генетического заболевания, связанного с митохондриальным обменом. Исследования данной процедуры и возможных негативных последствий продолжаются, но сама возможность генной модификации требует легального закрепления.

Спорным моментом с точки зрения права, религии и биоэтики является популярная ныне практика редактирования генов. Такие методы, как метод crispr-cas [15] Tenepb, позволят исследователям модифицировать ядерную ДНК человека в сперматозоидах и яйцеклетках (гаметах) и у эмбрионов. Есть сомнения по поводу безопасности этих методов, и в связи с этим необходимо установить жесткие границы такой модификации, определения целей проведения исследований и контроль за результатами исследований. Как и в случае митохондриальных замен, редактирование ядерной ДНК гаметы человека или эмбрионов носит потенциальную опасность получения наследуемых изменений в геноме человека. Консенсус относительно данных исследований в обществе отсутствует, что тормозит и научную деятельность, и требует адекватного реагирования со стороны международного сообщества и национальных законодательных органов. В свете этого руководство ISSCR утверждает, что любая попытка модифицировать геном человеческих эмбрионов для целей репродукции человека должна быть запрещена в настоящее время. Пересмотренные руководящие принципы, тем не менее, поддерживают дальнейшие лабораторные исследования человеческих эмбрионов, вывод и использование линий стволовых клеток.

Экспериментальные научные знания сегодня дают фантастические возможности в области применения вспомогательных репродуктивных технологий (далее – ВРТ), которые представляют собой методы, в которых производятся манипуляции вне организма либо с яйцеклетками и сперматозоидами, либо с эмбрионами в целях репродукции[42].

Частота использования ВРТ увеличивается ежегодно. Регистр ВРТ РАРЧ с 1995 года собирает отчеты и анализирует по 18 показателям данные о циклах ВРТ, выполненных в России. На сегодня Регистр располагает сведениями о 902 578 циклах ВРТ, проведенных в России. Международные регистры (ESHRE, ICMART), региональные и национальные регистры ВРТ (РАРЧ, ASRM, REDLARA, FSA, JSRM и др.) собирают, анализируют и публикуют отчеты о проведенных циклах уже почти 30 лет[43].

До 01.01.2021 в Российской Федерации действовал порядок использования вспомогательных репродуктивных технологий: экстракорпорального оплодотворения, переноса эмбрионов, инъекций сперматозоидов (далее – ИКСИ), донорства спермы и яйцеклеток, суррогатного материнства, преимплантационной диагностики наследственных заболеваний (далее – ПГД) и неомутаций, инсеминации спермой мужа или донора. Необходимо отметить, что искусственная инсеминация и операции по получению сперматозоидов не относятся к ВРТ. Данным приказом было регламентировано обязательное использование ПГД при некоторых наследственных заболеваниях у будущих родителей, а при высоком риске рождения детей с наследственными заболеваниями преимплантационная генетическая диагностика носила рекомендательный характер[44], такого законодательного минимума было недостаточно, поскольку ПГД следовало бы отнести к обязательным процедурам при производстве ВРТ. Данный порядок использования ВРТ 01.01.2021 утратил свою силу[45] взамен которого Минздравом России утвержден новый порядок использования вспомогательных репродуктивных технологий, а также уточнены противопоказания и ограничения к их применению[46].

В новом порядке конкретизируются особенности проведения искусственной инсеминации, в целях ее осуществления у медицинской организации должна быть лицензия на осуществление медицинской деятельности по работе (услуге) по акушерству и гинекологии (за исключением использования ВРТ и искусственного прерывания беременности), а также по использованию ВРТ. Расширился перечень показаний к проведению программы ЭКО и переноса криоконсервированных эмбрионов, изменились условия проведения ЭКО, так при внутриматочном введении размороженных эмбрионов допускается перенос не более двух эмбрионов, а для пациенток с отягощенным акушерским анамнезом и патологией матки показан селективный перенос одного эмбриона. Базовая программа ВРТ (ЭКО, криоконсервация эмбрионов и перенос криоконсервированных эмбрионов) осуществляется в рамках территориальной программы обязательного медицинского страхования. В случае, если гражданину необходимо использовать донорские ооциты, сперму, эмбрионы либо провести ПГТ, то проведение данных процедуры осуществляется в рамках оказания платных медицинских услуг. Кроме того, установлены правила проведения вспомогательного хетчинга и показания к нему.

Все чаще врачебное сообщество поднимает правовые вопросы медицинской деятельности в связи с их актуальностью. Н. А. Алтынник, В. В. Комарова и другие справедливо отмечают пробелы в правовом регулировании ВРТ, включая преимплантационную генетическую диагностику (например, неопределенность правового статуса человеческого эмбриона, правомерность его использования для научно-исследовательских и терапевтических целей) [6, 12].

Таким образом, в настоящее время развитие ВРТ существенно опережает темпы его правового регулирования. На данный момент ВРТ (в частности ПГД) напрямую не противоречит положениям Конституции Российской Федерации, однако действующая нормативно-правовая база нуждается в совершенствовании (например, в необходимости определения правового статуса человеческого эмбриона, установления правомерности его использования для научно-исследовательских и медицинских целей).

За годы применения технологии накапливаются вопросы правового характера, которые нужно закрепить в законодательстве (например, отсутствие четкого правового регулирования вопросов суррогатного материнства создает поле для злоупотреблений и правонарушений). Речь идет о защите базовых прав человека и его достоинства при использовании данной технологии.

По мнению Г. С. Працко, частыми видами нарушений, которые возникают при применении ВРТ в медицинской организации, являются:

• использование иного генетического материала, не предусмотренного в договоре (врачебная ошибка);

• использование генетического материала, который не может быть применен в отношении данного заказчика с учетом состояния здоровья заказчика;

• нарушение врачебной тайны применения ВРТ (тайны суррогатного материнства, тайны донорства);

• предоставление медицинской организацией недостоверной информации;

• нарушение формальных процедур, имеющих значение при последующей реализации семейных прав (отсутствие согласия супруга-заказчика на применение ВРТ, что в дальнейшем может дать повод к оспариванию отцовства по этому основанию) [16].

Г. Б. Романовский и О. В. Романовская отмечают, что столь значимые вопросы, определяющие порядок появления на свет нового человека, затрагивающие основные права человека – право на жизнь, телесную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни и др., урегулированы только лишь подзаконным актом – приказом органа отраслевого управления [17, 18].

Также могут возникнуть ситуации, когда по халатности медицинских работников генетический материал приходит в негодность, а получение его вновь уже невозможно. При осуществлении ПГД возможны следующие риски: случайное повреждение эмбриона при заборе генетического материала на анализ; ошибочная диагностика; диагностирование эмбриона с патологией как здорового. Законодатель должен обезопасить пациентов в подобных ситуациях, потому как цена таких ошибок невероятно высока.

В области гражданского права очевидно, что в данной сфере могут возникнуть проблемы, связанные с правами собственности и иными вещными и нематериальными правами в отношении биоматериалов, содержащих в себе геномы. По мнению многих исследователей, генная инженерия в принципе таит в себе большое количество потенциального нарушения этических норм [20].

В этой связи представляется необходимым актуализировать работу в части установления юридической ответственности за нарушения в области генно-инженерной медицинской деятельности.

Вопросы установления юридической ответственности за правонарушения в области генетических технологий анализируют А. К. Бурцев и С. А. Васильев, предлагающие пересмотреть и усовершенствовать нормативное регулирование с позиции установления мер ответственности за правонарушения в данной сфере (более конкретно). По мнению авторов, следует регламентировать все вопросы генной диагностики и генной терапии в отношении человека, предусмотреть специальные нормы, направленные на привлечение виновных лиц к ответственности, следует оценить все возможные риски, связанные с редактированием и диагностикой генома человека, закрепить в законе все возможные злоупотребления в данной сфере [9, 10].

Так, согласно ст. 139 Семейного кодекса Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ строго охраняется тайна усыновления[47]. Очевидно, эта проблема вызвана вынужденным фактом участия в семейной жизни других людей, что затрагивает некоторые моральные аспекты. Генная терапия если не всегда предполагает участие другого человека, то как минимум касается трансформации существующего физического организма, что будет его отличать от родственников и близких. Данный вопрос также должен найти свое отражение в действующем законодательстве.

Среди последних новелл российского законодательства важно отметить криминализацию генного допинга путем внесения указанной категории допинга в Перечень субстанций и (или) методов, запрещенных для использования в спорте[48], для целей ст. 230.1 и 230.2 Уголовного кодекса Российской Федерации[49].

Важно понимать, что при проведении любых манипуляций с биологическим материалом человека необходимо придерживаться определенных этических принципов. Так, в ходе применения ВРТ медицинскими организациями может быть причинен вред здоровью гражданина, а ввиду дискриминации по генетическим признакам могут быть нарушены основные права и свободы человека. Также следует учесть, что ярая защита генетических данных не должна ущемлять развитие технологий и ограничение их успешного использования (то же право человека, кому требуется применение генетических технологий).

Необходимо привести в соответствие нормы актов, регулирующих применение вспомогательных репродуктивных технологий, чтобы исключить возможность возникновения парадоксальных ситуаций, когда органы ЗАГСа отказываются регистрировать рождение детей, зачатых in vitro для одинокой женщины.

Целесообразно принятие отдельного федерального закона «Об инновационных генетических технологиях», регулирующего правоотношения, возникающие в процессе применения генетических технологий. Можно отметить, что федеральный закон, регулирующий проведение генетической диагностики, и его реализация потребуют от государства адекватных финансовых вложений, которые будут компенсированы благодаря сокращению расходов на симптоматическое лечение и пожизненное содержание инвалидов [7]. Г. С. Працко в своей статье обосновал необходимость принятия федерального закона «О вспомогательных репродуктивных технологиях и гарантиях прав граждан при их осуществлении» [16]. Среди пунктов, которые важно определить и закрепить на законодательном уровне, в том числе и в Российской Федерации: информированное согласие доноров яйцеклеток или эмбрионов; обоснование необходимости проведения исследования стволовых клеток эмбрионов; количество эмбрионов, которые будут использоваться, утилизацию неиспользованных эмбрионов и срок такой утилизации, качество генной модификации исследования, а также другие вопросы.

Одновременно следует закрепить меры гражданско-правовой ответственности и риски, которые не могут быть предотвращены медицинской организацией. Примером может служить ответственность в результате подсадки нескольких эмбрионов, поскольку невозможно определить, какое количество из них приживется.

Выводы. В Российской Федерации формируется собственная система обеспечения безопасности геномной информации, несмотря на недостаточность и фрагментарность законодательства в данной сфере. Отсутствие должного нормативного правового регулирования в этой сфере создает угрозу нарушения гарантированных Конституцией Российской Федерации прав граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Правовые основы для нее уже заложены, хотя многие вопросы, связанные с обязательностью государственной геномной регистрации, хранением геномной информации и контроля доступа к ней, еще не детализированы и не урегулированы в полной мере.

Современная система здравоохранения способна решить многие проблемы, продлевая жизнь таких граждан, которые раньше были бы обречены на смерть, в этой связи целесообразно создание единой национальной базы генетической информации, предлагается осуществлять добровольный генетический скрининг в рамках государственных программ, касающихся вопросов сохранения и укрепления здоровья граждан.

Появление и внедрение генетических технологий создает потребность в объективной правовой оценке предела допустимого и/или необходимого вмешательства, а также в правовом статусе эмбрионов, плодов, детей, рожденных с применением репродуктивных генетических технологий, в том числе в рамках медицинского туризма с целью проведения процедур репродуктивных генетических технологий в другой стране и/или для иностранцев в России.

При разработке законодательной базы в отношении вспомогательных репродуктивных технологий принципиальное значение будет иметь расстановка приоритетов. Среди них права и свободы человека, медицинские цели применения ВРТ, правовая и биологическая (медицинская) безопасность метода по отношению к конкретному человеку и человечеству в целом.

Донорство биоматериала человека, генетические манипуляции с ДНК человека, признание правовых статусов детей и родителей, использующих репродуктивные технологии и правовой режим биоматериала человека, транснациональное донорство и использование последних научных достижений – все это требует урегулирования вновь возникающих правовых отношений.

Конкретно для ПГД требуется четко урегулировать вопрос о возможности раскрытия генетической информации, полученной в результате генетического исследования, для пациента и/или третьих доверенных лиц. Информация, которая не является целью исследования и полученная в ходе проведения ПГД, может быть сообщена пациенту, только если она имеет значение для сохранения здоровья пациента или членов семьи. Пациент должен иметь возможность выбора – получить данную генетическую информацию или отказаться. Сообщение такой информации в ситуациях, когда пациент отказывается от ее получения даже в случае угрозы жизни, должно быть закреплено специальным законодательством государства.

Мотивацией для проведения процедуры ПГД должно быть только получение информации о возможности наследования и/или развития хромосомных заболеваний, опасных для жизни человека, и при их обнаружении иметь возможность редактирования генома. Процедура ПГД должна исключать проведение генетических исследований и возможного редактирования генома эмбриона в социальных целях (например, отбор эмбрионов по конкретным соматическим характеристикам, определение пола и другие).

Для внедрения в практику технологий CRISPR/Cas9 (редактирование генома) и метода митохондриального переноса (создание эмбрионов при участии трех родителей) необходимо подготовить адекватную правовую основу с указанием юридической ответственности при злоупотреблениях в сфере применения репродуктивных технологий как для пациентов, так и для медицинских организаций.

Для дальнейшего развития инновационных генетических технологий ключевым моментом может стать принятие на основе международных правовых актов и передовой правоприменительной практики специального федерального закона о государственном регулировании генетических технологий, в котором будут закреплены: право выбора за человеком использовать технологии или отказаться от них (запрет на принудительное генетическое обследование), запрет на дискриминацию по генетическому признаку; гарантии безопасности и сохранения информации; правила использования результатов исследований; правила этической экспертизы; понятие и правовой статус эмбриона; ответственность, права и обязанности компетентных лиц при использовании генетических технологий, регулирование деятельности биобанков, развития и организация применения персонализированной медицины.

Библиографический список

1. Baker V. Stem cell: fast and furious // Nature. April 2009. P. 62. Zarzeczny A. et al. IPS cells: mapping the policy issues // Cell. December. 2009.

2. Convention for the Protection of Human Rights and Dignity of the Human Being with regard to the Application of Biology and Medicine: Convention on Human Rights and Biomedicine (Oviedo, 4.IV.1997) // URL: https://www.coe.int/ru/web/conventions/full-list/-/conventions/rms/ 090000168007cf98.

3. Cyranoski D., Reardon S. Chinese scientists genetically modify human embryos // Nature. 2015.

4. Hui-Shan Liu, Pei-Lun Chu. Three-parent embryo: The therapeutic future for inherited mitochondrial diseases // Journal of the Formosan Medical Association. 2014. № 114. P. 1027–1028.

5. International guidelines for ethical review of epidemiological studies, 1991 // URL: https://cioms.ch/wpcontent/uploads/2017/01/1991_ INTERNATIONAL_ GUIDELINES.pdf.

6. Алтынник Н. А., Комарова В. В. и др. Международно-правовое регулирование предимплантационной генетической диагностики (ПГД) и тенденции развития российского законодательства в сфере вспомогательных репродуктивных технологий // Lex Russica. 2019. № 6 (151). июнь. С. 9–17.

7. Ахтямова Е. В., Алсынбаева Э. М., Хусаинова Р. И. Правовое регулирование преимплантационной и пренатальной генетической диагностики в Российской Федерации: проблемы и перспективы развития // Правовое государство: теория и практика. 2019. № 3 (57). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pravovoe-regulirovanie-preimplantatsionnoy-i-prenatalnoy-geneticheskoy-diagnostiki-v-rossiyskoy-federatsii-problemy-i-perspektivy.

8. Богданова Е. Е. Правовые проблемы и риски генетической революции: генетическая информация и дискриминация // Lex Russica. 2019. № 6 (151). июнь. С. 18–29.

9. Бурцев А. К., Васильев С. А. Вопросы установления юридической ответственности за правонарушения, связанные с диагностикой и редактированием генома человека // Актуальные проблемы российского права. 2019. № 8 (105). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/voprosy-ustanovleniya-yuridicheskoy-otvetstvennosti-za-pravonarusheniya-svyazannye-s-diagnostikoy-i-redaktirovaniem-genoma-cheloveka.

10. Васильев С. А., Осавелюк А. М., Бурцев А. К., Суворов Г. Н., Сарманаев С. Х., Широков А. Ю. Проблемы правового регулирования диагностики и редактирования генома человека в Российской Федерации // Lex Russica. 2019. № 6 (151) // URL: https://cyberleninka.ru/article/n/problemy-pravovogo-regulirovaniya-diagnostiki-i-redaktirovaniya-genoma-cheloveka-v-rossiyskoy-federatsii.

11. Карагяур М. Н., Ефименко А. Ю., Макаревич П. И., Васильев П. А., Акопян Ж. А., Брызгалина Е. В., Ткачук В. А. Этические и правовые вопросы применения технологий редактирования генома в медицине (обзор) // Соврем. технол. мед… 2019. № 3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/eticheskie-i-pravovye-voprosy-primeneniya-tehnologiy-redaktirovaniya-genoma-v-meditsine-obzor.

12. Лаврентьева Т. В. Особенности правового регулирования вспомогательных методов репродукции человека // НЖП «Диалог». 2018 № 3 (12). С.43–52.

13. Мохов А. А., Чапленко А. А., Яворский А. Н. Использование технологий геномного редактирования: достижения и перспективы // Биомедицина. 2019. № 2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ispolzovanie-tehnologiy-genomnogo-redaktirovaniya-dostizheniya-i-perspektivy.

14. Пестрикова А. А. Создание эмбрионов – цель и дальнейшее использование как основание определения их правового статуса // Отечественная наука в эпоху изменений: постулаты прошлого и теории нового времени: XII Международная научная конференция с изданием журнала научных работ. Россия, г. Екатеринбург, 7–8 августа 2015 г.

15. Пестрикова А. А. Ребенок от трех генетических родителей: новые исследования и правовой статус эмбриона // Научные перспективы XXI века. Достижения и перспективы нового столетия: Международная научно-практическая конференция. Россия, г. Новосибирск, 22–23 мая 2015 г.

16. Працко Г. С., Арутюнова А. А. К оценке достаточности правового обеспечения вспомогательных репродуктивных технологий и суррогатного материнства // Теория и практика общественного развития. 2017. № 8. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-otsenke-dostatochnosti-pravovogo-obespecheniya-vspomogatelnyh-reproduktivnyh-tehnologiy-i-surrogatnogo-materinstva.

17. Романовский Г. Б. Правовое регулирование генетических исследований в России и за рубежом // Lex Russica. 2016. № 7. С. 93–102.

18. Романовский Г. Б., Романовская О. В. Проблемы правового регулирования применения биомедицинских технологий в России и за рубежом // Гены и клетки. 2016. № 1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/problemy-pravovogo-regulirovaniya-biomeditsinskih-tehnologiy-v-rossii-i-za-rubezhom.

19. Шарипов Р. Р. Современные методы вспомогательной репродукции. Тройное родительство / Р. Р. Шарипов, В. В. Ефремов // Молодой ученый. 2016. № 26.2 (130.2). С. 47–50. URL: https://moluch.ru/archive/130/36191.

20. Allen C., Joly Y., Palmira Granados Moreno P. G. Data sharing, biobanks and informed consent: a research paradox? //McGill J. L. & Health. Vol. 7. № 1. P. 85–120.

§ 5. Генетические технологии как драйвер управленческих и иных технологий, ориентированных на здоровье молодого поколения[50]

Мохов Александр Анатольевич,

[email protected]

Аннотация. В работе поднимаются вопросы организационно-правового и иного обеспечения, возникающие в связи с достижениями биологии, генетики, медицины и иных наук. Успех генетических технологий, ориентированных на медицинское применение, во многом зависит не только от отрасли здравоохранения, являющейся их основным потребителем, но и от других отраслей и сфер жизни, в первую очередь, от образования. Знание индивидом своих генетических особенностей важно для выстраивания индивидуальной траектории здоровья, управление которой начинается уже в детском возрасте. Системный подход предполагает наличие комплекса взаимосвязанных мер и мероприятий, разворачиваемых уже в детском саду и школе, в дальнейшем поддерживаемых на личном, корпоративном, общественном уровнях.

Ключевые слова: генетические технологии, управленческие технологии, траектория здоровья, управление здоровьем, медицина, образование, физическая культура, спорт, право, проект «Молодое поколение – траектория здоровья».

Mokhov Alexander Anatolyevich

§ 5. Genetic technologies as a driver of management and other technologies aimed at the health of the younger generation

Abstract. The paper raises questions of organizational, legal and other support arising in connection with the achievements of biology, genetics, medicine and other sciences. The success of genetic technologies focused on medical applications largely depends not only on the healthcare industry, which is their main consumer, but also on other industries and spheres of life, primarily education. An individual’s knowledge of his genetic characteristics is important for building an individual health trajectory, the management of which begins already in childhood. A systematic approach assumes the presence of a set of interrelated measures and activities that are already being deployed in kindergarten and school, further supported at the personal, corporate, and social levels.

Keywords: genetic technologies, management technologies, health trajectory, health management, medicine, education, physical culture, sports, law, “The young generation – the trajectory of health”.

С конца XX – начала XXI века в мире и в России в связи с изменениями экономического, социального, культурного и иного характера произошли кардинальные сдвиги в структуре социальных связей, поведении масс. Этому способствовали: технологические новшества, изменения в структуре занятости населения, приоритеты, устремления и др. Все это не могло сказаться на поведении в быту, привычках, образе жизни. Особенно значимыми эти изменения являются у детей и молодежи.

Специалистами отмечаются следующие тревожные тенденции: снижение двигательной активности среди детей и молодежи, рост нагрузок на отдельные органы и системы организма, уменьшение времени, проводимого детьми среди сверстников, и др. Как следствие – рост числа острых и хронических соматических и психических заболеваний у детей и подростков.

Полезные привычки, будущее здоровье нации закладываются в детском и подростковом возрасте. Именно на этом этапе жизненного цикла личности формируется возможная траектория здоровья. В дальнейшем она подвержена незначительным изменениям, а при наличии серьезной потребности (развитие заболевания, травмы и др.) – коррекции.

В связи с изложенным основные усилия государства и общества в части сохранения и поддержания общественного здоровья, создания и поддержания правильной траектории здоровья молодого поколения должны прилагаться именно здесь. Еще столетие назад многих из обсуждаемых нынче проблем не было в силу доминирования традиционного уклада, высоких физических нагрузок, возникающих уже в детстве. Сегодня семья в значительной мере подвержена различным деформациям, образ жизни, двигательная активность и питание сильно изменились. Детские сады, школы, организации среднего профессионального и высшего образования – это та инфраструктура, на базе которой дети, подростки, молодые люди проводят значительную часть своего времени, именно здесь формируются, поддерживаются и развиваются полезные либо деструктивные для личности знания, умения, компетенции, в том числе и в части отношения к своему здоровью, а также здоровью окружающих.

Ни для кого не секрет, что к моменту вступления во взрослую жизнь, все большее число выпускников школ уже имеют те или иные заболевания, расстройства, нарушения здоровья. Развитие части из них можно было бы избежать при правильном выстраивании индивидуальной траектории здоровья, часть – компенсировать либо даже обратить вспять в случае овладения семьями, образовательными организациями, детьми новых технологий. Однако для этого требуется изменение приоритетов и подходов к образовательному, воспитательному, профилактическому, лечебно-диагностическому и реабилитационным процессам, широкое внедрение технологий здоровьесохранения, здоровьесбережения.

Весьма тревожной является ситуация со здоровьем у детей с ограниченными возможностями. Кроме того, что они уже имеют те или иные заболевания, снижающие их качество жизни, возможности адаптации, успешного освоения образовательной программы, к проблемам объективного характера в процессе обучения быстро присоединяются и такие как: отсутствие самостоятельности, замкнутость, однобокость или узость формируемых интересов, пассивность и др. Трудности в преодолении разных рисков в процессе образования в условиях недостаточного внимания со стороны семей за своими детьми являются одним из факторов, усиливающих виктимность.

В результате недостаточно четкой коррекционной работы в семье и школе общество все чаще получает не только больного гражданина, но и личность с отсутствием достаточной для современной жизни адаптации и социализации.

Современная культура здоровья – это не только осведомленность, набор знаний относительно распространенных инфекционных и неинфекционных заболеваний, это также сформированные устойчивые знания и навыки по здоровьесбережению. Однако и этого недостаточно. У молодого поколения вне зависимости от состояния здоровья должна быть сформирована практическая потребность вести здоровый образ жизни, заботиться о собственном здоровье, понимать его ценность. Здесь имеется целый ряд серьезных проблем, без решения которых невозможно всерьез говорить об общественном здоровье, развитии профилактической медицины, решении демографических, экономических и иных задач, стоящих перед Россией.

Реальные возможности появляются в связи с бурным развитием в мире и в России генетических технологий, ориентированных на применение в медицине, шире – предназначенных для поддержания, сохранения, укрепления здоровья населения. Часть из них позволяет глубже изучить индивидуальные особенности лица, выявить коридор психофизиологических возможностей, «слабые», звенья, элементы. Некоторые позволяют произвести полную либо частичную коррекцию имеющихся генетических нарушений, поломок, устранить действие «битых генов».

Однако человек как биосоциальная сущность, его здоровье на протяжении основных этапов его жизненного цикла зависят не только от заданных генами свойств, но и от образа жизни. Более того, заданная генетическая программа, ее полное либо частичное развертывание в значительной мере определяются избранной траекторией жизненного пути, т. е. фактической реализацией не только биологической, но и социальной программы.

В связи с изложенным сочетание, с одной стороны, негативных факторов, рисков, угроз, имеющихся в нашей популяции, с другой – технологических (активное развитие генетических, информационных и иных технологий) и социальных трендов (попытки решения демографических проблем, внедрения здоровьесберегающих технологий и др.), на наш взгляд, позволяют ставить на обсуждение вопрос о подготовке и внедрении национального проекта «Молодое поколение – траектория здоровья».

Для этого необходимо устранить ряд барьеров, которые и сегодня мешают заниматься формированием у детей знаний и навыков ответственного отношения к своему здоровью, необходимым им на протяжении всей жизни. К моменту активного применения генетических технологий по новым направлениям должны быть разработаны, апробированы, внедрены управленческие технологии, позволяющие достичь синергетического эффекта от активно формируемой новой биотехнологической реальности, куда органично будет вписан молодой человек – активный и осознанный их потребитель, либо наоборот, общество и государство увидит отторжение таких инноваций различной степени выраженности, что не позволит достигать стоящих перед общественным здравоохранением и образованием задач.

Дадим краткую характеристику положения дел в части организации и нормативно-правового обеспечения конструкции индивидуальной траектории здоровья в детском возрасте.

Федеральный закон от 29.12.2012 № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» (далее – Закон)[51] упоминает о здоровье обучающихся в самом общем контексте, через указание на создание необходимых условий для охраны и укрепления здоровья, создание безопасных условий обучения. Меры, по охране здоровья обучающихся, закреплены в ст. 41 указанного Закона. Представляет интерес такая мера, как пропаганда и обучение навыкам здорового образа жизни. Однако статья, не подкрепленная конкретными организационными механизмами, ориентированная на формирование самых общих навыков, не позволяет достигать задач по формированию здорового образа жизни.

Большее внимание законодатель уделяет вопросам организации получения образования обучающимися с ограниченными возможностями здоровья. Речь идет о наличии в организациях адаптированных основных общеобразовательных программ, создании специальных условий для получения образования обучающимися. Детализацию конкретные меры получают в ФГОСах, которые ориентирует педагогов на применение разнообразных организационных форм образовательного процесса, индивидуального развития каждого обучающегося с ограниченными возможностями развития. В задачах также обращается внимание на разностороннем развитии личности ребенка с ограниченными возможностями здоровья, в том числе на его физическом воспитании. Следует заметить, что физическое воспитание детей с ограниченными возможностями развития (по терминологии законодательства об образовании), имеющих различные заболевания (больных, пациентов, по терминологии законодательства об охране здоровья граждан), – сложная задача, которую не по силам, по общему правилу, решить отдельному педагогическому работнику либо «средней» семье, имеющей небольшие доходы.

Воспитательная работа в образовательных организациях (школах), по общему правилу, обеспечивается силами и средствами самих организаций, не имеющих, как правило, в своем штате подготовленных специалистов, способных на высоком уровне вести такую работу. В связи с изложенным норма является «мертвой», контроль за ее соблюдением обеспечивается формально (по наличию в соответствующих документах необходимых положений).

На практике иногда используется сетевая форма реализации воспитательной работы, позволяющая привлекать ресурсы иных организаций. Однако в части физической подготовки лиц с ограниченными возможностями здоровья обеспечить решение имеющейся задачи даже посредством сетевого взаимодействия, как правило, также невозможно. Контингенты таких детей (исходя из нозологии и выстраивания траектории здоровья) малочисленны. Переход на работу в малых группах или индивидуально требует проведения как организационных, так и финансовых мер. В силу изложенного такая работа если и ведется, то формально, но чаще не ведется вовсе.

Практическое решение обозначенной проблемы видится во взаимодействии образовательной организации со спортивными организациями, физкультурно-оздоровительными комплексами, а также врачебно-физкультурными диспансерами, совместно ведущими детей с ограниченными возможностями развития. Однако и здесь имеется отдельные препятствия.

Федеральный закон от 04.12.2007 № 329-ФЗ «О физической культуре и спорте в Российской Федерации»[52] закрепляет понятие физической реабилитации как восстановления (в том числе коррекция и компенсация) нарушенных или временно утраченных функций организма человека и способностей к общественной и профессиональной деятельности инвалидов и лиц с ограниченными возможностями здоровья с использованием средств и методов адаптивной физической культуры и адаптивного спорта, которые направлены на устранение или, возможно, более полную компенсацию ограничений жизнедеятельности, вызванных нарушением здоровья. Согласно ст. 28 Закона организация физического воспитания и образования в образовательных организациях включает в себя формирование у обучающихся навыков физической культуры с учетом индивидуальных способностей и состояния здоровья, создание условий для вовлечения обучающихся в занятия физической культурой и спортом.

В этой норме есть два «слабых» места: во-первых, у нее несколько иное целеполагание – формирование навыков физической культуры вовсе не тождественно формированию за счет физической культуры, специальных комплексов физических упражнений навыков здоровьесбережения, тем более применения конкретных комплексов, позволяющих воздействовать именно на «слабые» звенья, нивелируя часть рисков; во-вторых, речь идет о вовлечении в занятия физкультурой, если быть более точным – спортом. Следовательно, эта норма не ориентирована прямо на формирование траектории здоровья, тем более для детей с ограниченными возможностями.

Имеет место и кадровая проблема. Тренеры и другие специалисты, работающие со школьниками, с лицами, имеющими ограниченные возможности здоровья, должны иметь специальное образование, позволяющее обеспечить профессиональное педагогическое, медицинское, психологическое сопровождение занятий с представителями различных групп (по нозологиям). Верное по сути требование в условиях отсутствия достаточного числа кадров становится препятствием для развития этого направления деятельности: группы в большинстве своем формируются по видам спорта, а не исходя из заболеваний подобранного контингента. Для спортивных организаций и тренеров повышенные требования являются дополнительным обременением, не подкрепленным экономическими и иными стимулами, льготами. Следует также обратить внимание на ориентацию спортивных организаций и спортсменов именно на спортивный результат, а не оздоровление или поддержание здоровья подрастающего поколения. Вопрос о программах, ориентированных на улучшение адаптивных возможностей детей, профилактику отдельных заболеваний, остается открытым. Здесь предстоит большая подготовительная работа.

Довольно остро стоит вопрос медицинского сопровождения занятий с детьми, имеющими ограниченные возможности здоровья. Только совместная работа тренеров, медиков, психологов и педагогов по разработке, внедрению, ведению специальных программ, занятий, курсов, тренировок обеспечит правильный выбор необходимых движений, их закрепление для решения как общих, так и специальных задач.

Многие годы медицинское сопровождение физической культуры и массового спорта осуществлялось врачебно-физкультурными диспансерами. Однако недостаточное внимание к их работе, непонимание их значимости и места в современных условиях привели к неуклонному снижению их численности.

До 2021 года действовал Приказ Министерства здравоохранения РФ от 01.03.2016 № 134н «О Порядке организации оказания медицинской помощи лицам, занимающимся физической культурой и спортом (в том числе при подготовке и проведении физкультурных мероприятий и спортивных мероприятий), включая порядок медицинского осмотра лиц, желающих пройти спортивную подготовку, заниматься физической культурой и спортом в организациях и (или) выполнить нормативы испытаний (тестов) Всероссийского физкультурно-спортивного комплекса “Готов к труду и обороне”», которым и руководствовались спортивные врачи[53].

Ориентированы они на лиц, занимающихся физической культурой и спортом. Дети, подростки, имеющие ограниченные возможности здоровья, как правило, имеют «медотводы», в связи с чем, как правило, не попадают в круг субъектов, с которыми ведется работа персоналом врачебно-физкультурных диспансеров.

Нельзя не обратить внимание также на недостаточную проработку возможностей занятий физической культурой, отдельными видами спорта детьми, имеющими те или иные заболевания. Если обратиться к разрозненным документам, регламентирующим наличие медицинских показаний и противопоказаний к таким занятиям, то многие из них не содержат критериев, характеристик, позволяющих врачу принять то или иное решение с учетом индивидуальных особенностей пациента, вида физических занятий и др., либо содержат устаревшие положения, не учитывающие современные технологии в сфере физической культуры и спорта, особенности тренировочного процесса, спортивного инвентаря и др.

Еще только предстоит разработать и утвердить методики, рекомендации и прочие документы, позволяющие больным детям заниматься физической культурой, отдельными видами спорта с целью коррекции отдельных психофизических процессов, а не достижения спортивных результатов.

Список накопившихся проблем, препятствующих внедрению новых технологий в сфере физической культуры и спорта, позволяющих разработать, подобрать и применить индивидуальный подход к больному ребенку, можно продолжить.

Существующее положение дел в части физической культуры, медицинского сопровождения (обеспечения) лиц с ограниченными возможностями, систему нормативных правовых актов нельзя признать достаточной, так как вне поля зрения государства, общества и его институтов находится довольно большой круг общественных отношений в области формирования траектории здоровья, компенсации имеющихся у детей и подростков нарушений здоровья за счет оздоровительных, спортивных, образовательных и иных мероприятий.

Перейдем к мерам организационного и правового характера в рамках возможного проекта «Молодое поколение – траектория здоровья».

В современных условиях назрела необходимость разработки комплекса мер организационного и правового характера, обеспечивающих внедрение и последующую реализацию специального проекта. В целом в систему сопровождения детей и подростков, целью которой является внедрение и поддержание здоровьесбергающих технологий, должны быть включены блоки:

• семейный (работа в семье и с семьей; формирование и закрепление верного целеполагания у ребенка);

• психолого-педагогический и коррекционно-педагогический (создание общих благоприятных условий для развития детей с учетом их индивидуальных особенностей и состояния здоровья, своевременная диагностика неблагоприятных отклонений и их коррекция);

• социально-педагогический (охрана прав детей, социальная поддержка детей и их семей);

• физкультурный (общие программы физической подготовки и формирования здорового образа жизни; специальные программы, занятия, курсы, исходя из имеющихся нарушений здоровья, решаемых индивидуальных задач формируемой индивидуальной траектории здоровья);

• медицинский (мониторинг состояния здоровья, отклонений, допуск к занятиям физической культурой и спортом (с учетом состояния здоровья, ограничений, наличия, отсутствия специальных коррекционных программ и др.);

• организационно-правовой и финансовый (организационные и правовые основы на федеральном, региональном, местном уровнях; финансирование мероприятий по программам, территориям, задачам и др.).

Основные направления формирования культуры здоровья, здоровьесберегающих технологий:

• формирование осознанности (на личном, семейном и иных уровнях) ведения здорового образа жизни, выстраивания и поддержания индивидуальной траектории здоровья;

• информированность (по задачам, средствам, способами достижения);

• мотивация (ценностные установки);

• формирование знаний и навыков здорового образа жизни, овладение технологиями управления здоровьем исходя из индивидуальных генетических, психофизических и иных особенностей личности;

• реализация модели поведения, позволяющей достигать, поддерживать необходимый, приемлемый уровень здоровья, позволяющий выполнять необходимые функции;

• функционирование системы поддержки, контроля, коррекции индивидуальной траектории здоровья.

Подлежащий охвату контингент можно поделить на две условных группы в зависимости от состояния здоровья детей, подростков, необходимых и реализуемых мер, направленных на решение как общих, так и специфичных задач каждой из них: здоровые дети; дети с ограниченными возможностями здоровья (по видам, уровням), в том числе дети-инвалиды.

Для каждой из групп необходима система мер, позволяющая обеспечить гармонизацию политики в области образования, здравоохранения, социальную политику с целью обеспечения интеграции детей, особенно детей с ограниченными возможностями развития, в будущую взрослую жизнь. Согласованная политика получает оформление в законодательстве об образовании, здравоохранении, физической культуре и спорте, законодательстве о социальном обслуживании.

§ 6. Правовые режимы ускоренного развития генетических технологий в медицине: понятие, виды, принципы построения[54]

Посулихина Наталья Семеновна,

[email protected]

Аннотация. Активное развитие генетических технологий по всему миру актуализирует вопрос определения национальных правовых режимов, обеспечивающих нормативное установление границ вмешательства человека в процессы мироздания. Отдельно ставится вопрос о допустимости использования ускоренного режима применительно к развитию генетических технологий с позиций обеспечения принципа предосторожности в биомедицине. На основании изученного зарубежного опыта делается вывод о выделении трех основных видов (моделей) национальных режимов развития генетических технологий: дозволительной, ограничительной и смешанной, для каждой из которых характерны специфические принципы организационного построения.

Ключевые слова: правовой режим, генетические технологии, принцип предосторожности, национальный правовой режим генетических исследований, генная инженерия.

Posulikhina Natalya Semyonovna

§ 6. Legal regimes for the accelerated development of genetic technologies in medicine: concept, types, principles of construction

Abstract. The active development of genetic technologies around the world actualizes the issue of determining national legal regimes that ensure the normative establishment of the boundaries of human intervention in the processes of the universe. The issue of the admissibility of using the accelerated regime in relation to the development of genetic technologies from the standpoint of ensuring the precautionary principle in biomedicine is raised separately. Based on the studied foreign experience, it is concluded that there are three main types (models) of national regimes for the development of genetic technologies: permissible, restrictive and mixed, each of which is characterized by specific principles of organizational structure.

Keywords: legal regime, genetic technology, precautionary principle, national legal regime for genetic research, genetic engineering.

Во исполнение Указа Президента РФ от 28.11.2018 № 680 «О развитии генетических технологий в Российской Федерации»[55] Правительством РФ в 2019 году была утверждена программа развития генетических технологий, в которой одной из первоочередных задач стоит задача создания ускоренного режима развития генетических технологий в Российской Федерации. При этом важно отметить, что понятие соответствующего ускоренного режима, а также принципы его организации и построения законодатель не определяет. В связи с чем встает вопрос о допустимости использования соответствующей дефиниции применительно к организационно-правовому механизму обеспечения развития генетических технологий в Российской Федерации. Во-первых, использование термина «ускоренный» применительно к правовому режиму развития генетических технологий противоречит одному из базовых принципов в данной отрасли – принципу предосторожности. По мнению Мохова А. А., прежде чем внедрять новые методы, способы, технологии в повседневную практику, необходимо предпринять все возможные меры по изучению, исследованию возможных рисков. При этом не все риски могут быть выявлены, а выявленные – получат правильную оценку в ограниченный период первичного наблюдения, исходя из имеющихся достижений науки и техники, в связи с чем следует руководствоваться методом «малых шагов» [1]. Какое-либо необоснованное ускорение в данной сфере чревато наступлением непоправимых последствий для жизни и здоровья всей нации.

Во-вторых, принципиально важным этапом в развитии генетических технологий является этап последующей оценки воздействия соответствующих технологий на жизнь и здоровье граждан, данный этап характеризуется определенной отсроченностью получения достоверных данных, что также указывает на поступательное (а не ускоренное) внедрение в практику только тех технологий, которые доказали свою полную безопасность и эффективность.

В-третьих, проведенное исследование позволило установить, что законодательство большинства зарубежных государств не оперирует термином «ускоренное развитие генетических технологий», что доказывает определенную настороженность государств – членов мирового сообщества в вопросах форсированного внедрения технологий, не отвечающих принципам полной безопасности и безвредности.

Таким образом, представляется целесообразным использовать категорию национальный правовой режим генетических исследований как способ регулирования на различных уровнях таких вопросов, как: выявление и использование информации, полученной в результате генетических исследований, разработка национальных стандартов оказания услуг по генетическим исследованиям, требований к медицинским организациям и медицинским работникам, их оказывающим.

Определяя национальный правовой режим генетических исследований как вид регулятивной деятельности государства, крайне важно установить базовые принципы ее организации. Примечательно, что в Федеральной научно-технической программе развития генетических технологий на 2019–2027 годы сделан акцент только на принципе финансово-экономического обеспечения и эффективности использования средств федерального бюджета и средств внебюджетных источников, тогда как вне поля зрения законодателя оказался целый блок первоочередных организационных принципов построения национального режима развития генетических технологий в целом, призванных очертить законодательно допустимые границы вмешательства человека в процессы мироздания.

Для проведения исследования и определения соответствующих принципов в зависимости от вида национального режима развития генетических технологий обратимся к опыту ряда зарубежных стран.

Так, в США в отчете «Редактирование генома человека: наука, этика и управление» Комитета по редактированию генов человека Национальной академии наук США и Национальной медицинской академии США предлагаются семь всеобъемлющих принципов, которые должны «лежать в основе систем надзора, исследования и клинического использования редактирования генома человека»:

• содействие благополучию;

• прозрачность;

• должная осторожность;

• ответственность;

• уважение к людям;

• справедливость;

• транснациональное сотрудничество [30].

Поправки 1988 года о совершенствовании работы клинических лабораторий (CLIA) включают федеральные стандарты, применимые ко всем учреждениям или объектам США, которые проводят испытания человеческих образцов для оценки состояния здоровья или диагностики, профилактики или лечения болезней. CDC, в партнерстве с CMS external icon и FDA external icon, поддерживает программу CLIA и качество клинических лабораторий [8].

В 2013 году Верховный суд США вынес решение относительно патентоспособности генов, но оставил открытым вопрос о патентоспособности методов их модификации, что может иметь важные последствия для патентоспособности методов редактирования генома. Суд постановил, что сегмент ДНК природного происхождения является продуктом природы и не имеет права на патент только потому, что он был изолирован, но ДНК имеет право на получение патента, потому что не встречается в природе [4].

Законодательство США запрещает государственное финансирование исследований, в которых человеческие эмбрионы «уничтожаются, выбрасываются или сознательно подвергаются риску травмы или смерти, превышающему допустимый для исследования плода в утробе матери» [36]. Ярким примером регулирующего подхода на уровне штатов является Калифорнийский кодекс здоровья и безопасности, который запрещает «перенос ядра из человеческой клетки из любого источника в человеческую или нечеловеческую яйцеклетку» [5].

Важно отметить, что в США существует профессиональная ассоциация в сфере развития генетических технологий – Американский совет по медицинской генетике (ABMGG) [2], основными целями деятельности которого являются:

• продвижение стандартов качества медицинских услуг в области генетических исследований;

• объединение ассоциаций специалистов по генетике;

• информирование общественности о порядке и условиях генетического тестирования и генетических исследований.

Профессиональная ассоциация осуществляет свои полномочия по трем основным направлениям:

1) обеспечивает соблюдение общепринятых стандартов оказания медицинской помощи, предотвращение и разрешение конфликтов по качеству медицинских услуг, предоставляемых в области генетических исследований между врачами и пациентами;

2) разрабатывает и внедряет стандарты профессиональной этики в отношениях с пациентами и коллегами, распространяет знания о природе и важности генетических исследований;

3) организует аккредитацию, квалификационные экзамены и аттестацию медицинских работников, занимающихся генетическими исследованиями.

Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) имеет определенные полномочия в соответствии с Законом об общественном здравоохранении и Федеральным законом о пищевых продуктах, косметике и лекарствах в сфере регулирования продуктов и лекарств, связанных с редактированием генома, включая редактирование генома человека, на федеральном уровне. В 2010 году Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов объявило о планах отказаться от политики «усмотрения правоприменения» («enforcement discretion») и распространить свое регулирование на все генетические тесты [40]. Таким образом, FDA регулирует редактирование генома человека в рамках своей компетенции [41].

Центры Медицинских и Медикаментозных Услуг (Centers for Medicare & Medicaid Services, CMS) [9] регулируют все лабораторные испытания (за исключением исследований), проводимые на людях в США, на базе Поправок об улучшении клинических лабораторий (CLIA). В общей сложности CLIA охватывает около 260 000 лабораторных учреждений. Ответственность за осуществление программы CLIA несет Отдел совершенствования и качества клинических лабораторий, входящий в состав Группы по качеству, безопасности и надзору в рамках Центра клинических стандартов и качества (CCSQ).

Отдельно следует отметить, что в ближайшие годы планируется создание Консультативного комитета по генетическому тестированию [39]. Члены комитета должны представлять заинтересованные стороны в области генетического тестирования, включая профессиональные сообщества (общая медицина, генетика, патология, генетическое консультирование), биотехнологическую отрасль, потребителей и страховщиков, а также других заинтересованных сторон.

В Германии генная инженерия в целом регулируется Законом о генной инженерии [17], который направлен на защиту жизни и здоровья людей, окружающей среды, растений и животных от вредных воздействий, возникающих в результате генетических манипуляций. Он также направлен на создание правовых рамок для исследований, разработки, использования и поощрения научных, технических и экономических аспектов генетической технологии.

Данный закон применяется к:

1) генетическим установкам;

2) генетическим работам;

3) выделениям генетически модифицированных организмов;

4) размещению продуктов, содержащих или состоящих из генетически модифицированных организмов.

Согласно § 2 данного Закона его положения не распространяются на применение генетически модифицированных организмов на людях.

В сентябрьском заявлении 2015 года немецкой академии о «возможностях и ограничениях редактирования генома» были одобрены призывы к международному мораторию на «все формы зародышевой инженерии, которые могут оказать влияние на геном потомства». В документе утверждалось, что такой мораторий предоставит возможность обсудить нерешенные вопросы, разработать рекомендации по регулированию, но в то же время он не должен приводить к ограничению методологических разработок или ограничивать любые перспективные (новые) подходы к редактированию генома [6].

Использование эмбрионов для исследований запрещено в Германии Законом о защите эмбрионов 1991 г., в соответствии с которым получение линий эмбриональных стволовых клеток – уголовное преступление, но разрешается импорт линий стволовых клеток, созданных из избыточных эмбрионов ЭКО до 2008 года, при соблюдении различных условий и этических норм [42]. Наиболее важным положением является статья 5 Закона об искусственном изменении репродуктивных клеток человека, в которой устанавливается, что:

1) тот, кто искусственно изменяет генетическую информацию клетки зародышевой линии человека, будет наказан лишением свободы на срок до 5 лет или штрафом;

2) любой, кто использует человеческую гамету с искусственно измененной генетической информацией для оплодотворения, также будет наказан;

3) покушение также наказуемо;

4) подраздел (1) неприменим к:

• любому искусственному изменению генетической информации гаметы, находящейся вне тела, если она не будет использоваться для оплодотворения;

• любому искусственному изменению генетической информации такой эндогенной репродуктивной клетки, которая была взята у плода, человека или умершего человека, если исключено, что он будет передан эмбриону, плоду или человеку, или из него разовьется гамета.

Закон о стволовых клетках 2002 года не позволяет производить эмбрионы для исследований. Предимплантационная генетическая диагностика стала официально легальной в 2011 году, после того как решение федерального суда продемонстрировало, что закон не запрещает врачам проводить генетический скрининг искусственно произведенных эмбрионов перед их передачей женщине.

Общество генетики человека (GfH), основанное в 1987 году, является основной профессиональной членской организацией для генетиков человека в Германии [46]. Немецкое общество генетики человека поощряет и объединяет различные научные и клинические специальности генетики [18]. GfH тесно сотрудничает с другими немецкими, европейскими и международными научными обществами.

Академия генетики человека как постоянный институт GfH предлагает непрерывное медицинское образование (CME) для врачей и ученых в области генетики человека. Важным направлением деятельности GfH является создание стандартов надлежащей генетической лабораторной практики человека, а также практики генетического консультирования и публикации руководств по оценке качества в клинико-генетической практике. GfH учредила специальную образовательную программу, позволяющую ученым (например, биологам, биохимикам) получить сертификат специалиста клинической генетической лаборатории (GfH), который позволяет работать как профессионалу в области клинической генетики и ухода за пациентами.

Профессиональная ассоциация немецких генетиков является профессиональным политическим форумом всех врачей-специалистов по генетике и предлагает работающим в данном направлении возможность личного сотрудничества, обмена с коллегами и активного участия в формировании структур и условий работы. В соответствии с Уставом профессиональной ассоциации Немецких генетиков (BVDH) § 13 (1) [43] для поддержки деятельности на государственном уровне Совет создает комиссию по представительству страны. Представители страны поддерживают работу региональной ассоциации и, в частности, служат координаторами деятельности ассоциации на уровне страны.

Комиссия по гендиагностике (GEKO) [19] – это междисциплинарная независимая комиссия из 13 экспертов по специальностям «медицина и биология», двух экспертов по специальностям «этика и право», а также трех представителей организаций пациентов и потребителей и организаций самопомощи инвалидам. Она создает руководящие принципы в соответствии с § 23 Закона о Гендиагностике (GenDG) [20] с точки зрения общепризнанного состояния науки и техники. Эта комиссия базируется при Институте Роберта Коха, который входит в подразделение Федерального министерства здравоохранения. Данная комиссия создает рекомендации по общепринятому состоянию медицинской науки и техники, в частности по оценке генетических свойств, квалификации лиц для генетического консультирования, содержанию просвещения и генетического консультирования, проведению генетических анализов и генетических последовательных исследований [21].

Статья 119/a Конституции Швейцарской Федерации (Article 119/a of the Constitution of the Swiss Federation (overseen by the Federal Office of Public Health – BundesamtfűrGesundheit) строго запрещает клонирование и генетические модификации человеческих зародышевых клеток и эмбрионов в любых целях. Создание человеческих эмбрионов для исследований не допускается [14].

Модификации зародышевой линии человека, то есть сперматозоидов или яйцеклеток (генная терапия зародышевой линии), запрещены в Швейцарии. Клинические испытания генной терапии и разрешения должны быть одобрены Швейцарским управлением по надзору за лекарствами и медицинскими изделиями. Кроме того, для одобрения испытаний генной терапии требуется согласие местного этического комитета [22].

При производстве продуктов генной терапии необходимо соблюдать руководящие принципы надлежащей производственной практики (GMP) в соответствии с Европейским руководством по надлежащей производственной практике (1997) [13].

В 2017 году Парламент продлил мораторий на генетические технологии (за исключением исследовательских) на четыре года [23]. Таким образом, в Швейцарии существует строго регламентированный государственный режим развития генетических технологий.

В Швеции согласно статье 2 Закона о генетической целостности (2006: 351) [44] его положения распространяются на:

• использование результатов генетических исследований, генетической информации и генной терапии;

• генетическое исследование в общем медицинском скрининге;

• пренатальную и предимплантационную генетическую диагностику;

• меры для целей исследования или лечения с использованием человеческих яйцеклеток;

• осеменение и оплодотворение вне тела.

В соответствии с разделом 1 данного Закона генетическое исследование, составляющее или являющееся частью общего медицинского скрининга, может проводиться только с разрешения Национального совета здравоохранения и социального обеспечения. Такое исследование не может охватывать никого, кроме лица, давшего письменное согласие.

Редактирование генома зародышевой линии прямо запрещено Законом о генетической целостности, 2006:351 [44]. Попытки проведения исследований, которые приводят к генетическим изменениям, передаваемым через зародышевую линию у человека, не допускаются. Лечение, направленное на внесение наследуемых генетических изменений в организм человека, не допускается. Все эксперименты на соматических клетках человека должны быть одобрены этическим наблюдательным советом в соответствии с законодательством (Etikprovningslagen 2003: 460) [33]. Шведское агентство по медицинским продуктам должно будет одобрить любые терапевтические применения на людях. Данное законодательство касается генной терапии, осуществляемой путем редактирования генома.

Консультативный совет по генетическим технологиям [37] – это государственное учреждение, созданное в 1994 году. Задача совета заключается в том, чтобы посредством консультативной деятельности содействовать этически оправданному и безопасному использованию генной инженерии для здоровья человека и животных, а также окружающей среды. Консультативный совет по генным технологиям также имеет задачу распространения знаний о разработках в области генной инженерии. С 01.09.2019 шведский исследовательский совет (värdmyndighet) является членом Консультативного совета по генным технологиям.

Его деятельность регулируется:

• Постановлением (2007:1075) с инструкциями консультативному совету по генным технологиям [15];

• главой 13 раздела 19 Шведского кодекса статутов (1998:808) [35];

• Постановлением (2002:1086) о выбросе в окружающую среду генетически модифицированных организмов (ГМО) [16].

Законодательство Великобритании допускает использование избыточных эмбрионов ЭКО для исследований и создание эмбрионов в исследовательских целях путем ЭКО или клонирования. В рамках Закона об оплодотворении человека и эмбриологии 2008 года доклинические биомедицинские исследования могут включать использование соматических или половых клеток, включая человеческие эмбрионы до 14 дней [31].

Британские ресурсы для проведения генетических исследований включают в себя:

• Genomics England – была создана для реализации проекта «100 000 геномов» [3];

• Genomics England,s Discovery Forum, который позволяет компаниям получить доступ к набору данных [12];

• Британский Биобанк – исследовательский ресурс, который хранит и предоставляет доступ к образцам и данным;

• Национальный центр биопроб, который предоставляет высококачественные, высокопроизводительные услуги для биомедицинских исследователей, занимающихся исследованиями, включающими сбор, обработку, хранение и анализ биологических образцов от добровольцев и пациентов [24].

Геномика Англии преследует четыре основные цели:

• приносить пользу пациентам;

• создать этическую и прозрачную программу, основанную на согласии;

• дать возможность новым научным открытиям и медицинским озарениям;

• дать толчок развитию британской геномной индустрии.

Принципы работы над генетическими исследованиями.

1. Пациенты и общественность будут в центре исследования.

2. Системы здравоохранения и исследовательские программы будут работать в партнерстве на благо пациентов. Поощряется доступность и надлежащее использование данных для исследований и инноваций, которые служат общественным интересам, одновременно способствуя защите конфиденциальности и безопасности данных.

3. Пациенты и общественность должны иметь возможность доступа к своей собственной геномной и медицинской информации и иметь соответствующий голос при использовании своих данных для исследований.

4. Приоритетное внимание уделяется обучению и развитию работников.

5. Все медицинские и исследовательские программы в области геномики будут включать надежные этические рамки для поддержания наилучшей практики, прозрачности и доверия.

6. Открытость для международной работы по продвижению общего понимания геномики, в том числе в области реагирования на инфекционные заболевания.

7. Приверженность общего набора протоколов и стандартов, чтобы гарантировать, что данные, информация и образцы могут быть широко доступны и повторно использованы для исследований и пользы для здоровья [26].

Национальная служба геномной информатики (NGIS) и сеть национальных центров геномных лабораторий (GLHs) представляет собой интегрированную систему для геномного тестирования. NHS England и NHS Improvement в сотрудничестве с Genomics England будут работать над дальнейшим преобразованием путей оказания медицинской помощи и созданием междисциплинарных команд и межпрофессиональной инфраструктуры, которые будут иметь решающее значение для будущего. Новое исследование службы геномной медицины NHS, возглавляемое NHS England и NHS Improvement, NIHR и Genomics England, установит скоординированный подход к внедрению исследований и открытий для продвижения клинической помощи, гарантируя пациентам максимальную выгоду от исследований и инноваций, с прорывами, позволяющими предотвратить плохое здоровье, более раннюю диагностику, более эффективное лечение, лучшие результаты и более быстрое выздоровление.

Таким образом, Великобритания создала и развивает культуру сотрудничества и партнерства между правительством, промышленностью и благотворительными организациями в области медицинских исследований. Правительство продемонстрировало приверженность развитию отраслей науки о жизни и геномики Великобритании с помощью Фонда Industrial Strategy Challenge Fund и двух сделок в секторе наук о жизни. Следующее поколение новаторов в области геномики и наук о данных будет обучаться с использованием таких активов, как UK Biobank и ADD, а также набора данных Genomics England, что еще больше укрепит научную базу [26].

Франция ратифицировала Конвенцию Овьедо в 2011 году и таким образом официально приняла принципы статьи 13 конвенции, касающуюся предотвращения внесения любых изменений в геном человека, в геном потомков [38].

Французское законодательство разрешает использование избыточных эмбрионов ЭКО, но запрещает создание человеческих эмбрионов для исследований и создание трансгенных человеческих эмбрионов.

Статья L2151-5 Кодекса общественного здравоохранения разрешает проведение исследований эмбрионов на определенных условиях.

Статья L 2151-2 запрещает создание трансгенных эмбрионов [10].

Статья 16-4 Гражданского кодекса Франции (пункт 3) предусматривает, что без ущерба для исследований, направленных на предупреждение и лечение генетических заболеваний, никакие изменения генетических характеристик не могут быть внесены в целях модификации потомков данного лица [11].

Генетическая экспертиза может проводиться только в медицинских, судебных или научных целях и только в разрешенных лабораториях. Эта практика, в частности, регулируется статьями 16–10 и последующими статьями Гражданского кодекса [34].

Более того, Национальная академия медицины рекомендовала сохранить действующее законодательство, запрещающее любые манипуляции с геномом, приводящие к изменениям генома потомства, и развитие исследований с использованием технологий целенаправленного редактирования генома, включая работу с зародышевыми клетками и эмбрионами человека, до тех пор, пока отредактированные эмбрионы не будут перенесены в матку в соответствии с текущим состоянием знаний и законодательства [27].

Таким образом, французское законодательство в настоящее время считается в целом поддерживающим фундаментальные исследования в этой области и проводит различие между любыми мероприятиями, направленными на изменение генетических характеристик потомства, и исследованиями, которые непосредственно не приводят к рождению ребенка, генетические характеристики которого были бы изменены [45].

В Китае согласно статье 8 Этических рекомендаций для исследования эмбриональных стволовых клеток человека (Признано Министерством науки и техники и Министерством здравоохранения Китайской Народной Республики 24.12.2003) [28] для проведения исследования эмбриональных стволовых клеток человека необходимо серьезно соблюдать принципы информированного согласия и осознанного выбора, подписывать форму информированного согласия и защищать конфиденциальность субъектов. Исследователь должен использовать точный, ясный и понятный язык, чтобы правдиво информировать субъектов об ожидаемой цели эксперимента и возможных последствиях и рисках до эксперимента, получить их согласие. В соответствии со статьей 9 исследовательское подразделение, занимающееся эмбриональными стволовыми клетками человека, создает комитет по этике, состоящий из исследователей и управленческого персонала в соответствующих областях, таких как биология, медицина, право или социология. В его обязанности входит проведение этических и научных исследований эмбриональных стволовых клеток человека.

В рамках существующей нормативно-правовой базы редактирование генома соматических клеток человека может считаться терапевтической технологией третьей категории, а не лекарством [30].

Положением о генетических ресурсах человека от 28.05.2019 (Государственный совет Китая, 2019) [29] регламентирован весь процесс исследования от сбора до эксплуатации и совместного использования материала и любых полученных из него данных. Особое внимание уделено защите конфиденциальности и прав субъектов данных, включая право на добровольное участие и отказ от сбора данных. Согласно регламенту, поставщики генетического тестирования должны уважать частную жизнь потребителей и не могут собирать и использовать генетические данные потребителей без их информированного согласия. Однако регламент не содержит подробных требований к информированному согласию и защите частной жизни, поскольку основной целью нового регламента является эффективная защита и рациональное использование генетических ресурсов человека в Китае. Согласно Положению, китайская организация имеет право собирать, сохранять и использовать человеческие генетические ресурсы Китая (CHGR) для научных исследований или клинических испытаний. Продажа генетических ресурсов человека запрещена.

Для осуществления научно-исследовательской деятельности с использованием человеческих генетических ресурсов иностранные организации и физические лица, а также организации, непосредственно контролируемые ими («иностранная организация»), сотрудничают с китайской организацией и запрашивают одобрение технических административных управлений Государственного Совета. Любой патент, полученный в результате совместного исследования, находится в совместном владении обеих сторон, право собственности на другие технические результаты может быть согласовано. Иностранная организация имеет право на использование данных, полученных в результате совместного исследования. Для клинических испытаний, в которых используются человеческие генетические ресурсы и которые не предполагают его экспорта, достаточно упрощенной регистрации. Экспорт материалов с использованием человеческих генетических ресурсов подлежит утверждению Государственным Советом.

Согласно китайскому патентному законодательству, любая патентная заявка с использованием генетических ресурсов, составленная с нарушением законов КНР, не подлежит рассмотрению, а в случае, если такая заявка была одобрена, она признается недействительной в Китае [7]. Таким образом, в Китае имеется широкая правовая база для развития генетических исследований и международного сотрудничества.

Подводя итоги, целесообразно отметить, что на сегодняшний день в общемировом масштабе дифференцируются следующие модели правового регулирования генетических технологий в сфере медицины (виды национальных режимов развития генетических технологий): дозволительная, ограничительная и смешанная. Первая модель характеризуется открытостью к нововведениям, стремлением к изучению новых направлений деятельности и высоким уровнем исследовательских инициатив, поддерживаемых государством, в связи с чем ее следует обозначить как «дозволительная/разрешительная» модель. Данной модели присущи такие положительные черты, как: широкий выбор направлений для развития, использование, изучение и разработка передовых технологий, лидирующие позиции по данному направлению развития на международной арене. При этом освоение новых направлений в сфере генетических технологий влечет за собой появление отрицательных черт (рисков), а именно: в результате выхода за рамки общепризнанных границ развития страны сталкиваются с проблемой трудности выбора партнера среди международного сообщества для некоторых направлений сотрудничества, поскольку во многих странах установлен мораторий на соответствующую деятельность. Кроме того, поскольку проводимые исследования напрямую связаны с правами и свободами человека, развитие генетических технологий сталкивается с этическими требованиями и зачастую вызывает общественный резонанс, предполагает усиление защиты информации, получаемой в рамках таких исследований, с целью недопущения ее злоупотреблением. Данная модель характерна для таких стран, как Китай, Великобритания.

Вторая модель правового регулирования генетических технологий не допускает вмешательств в модификацию зародышевой линии без согласия специально уполномоченных государственных органов, в связи с чем может быть обозначена как «ограничительная». Данная модель характерна для таких стран, как Швеция и Швейцария. Регулирование развития генетических технологий в данных странах закреплено на законодательном уровне. В случае успешной проверки генетических исследований необходимо получить официальное разрешение уполномоченных субъектов. Такой подход к развитию генетических технологий имеет ряд достоинств, а именно: подотчетность специализированному органу, что гарантирует высокую эффективность разработанных методик генной терапии. Однако в данных странах распространена практика введения моратория на определенную сферу развития генетических технологий. Данный запрет включает в себя такие недостатки, как отсутствие инициатив со стороны частного сектора ввиду сложности процедуры отбора на дальнейшее утверждение результатов генетических исследований. Такой строгий подход к установлению режима развития генетических технологий в данных странах обусловлен целью обеспечения уважения человеческого достоинства и свободы.

Третья модель представляет собой объединение черт первой и второй модели и, следовательно, может быть представлена как «смешанная». Такой подход к развитию генетических технологий характерен для таких стран, как США и Германия. Данная модель также имеет такой недостаток, как определенный перечень направлений развития, однако предполагает более мягкие законодательные рамки и способствует установлению международных контактов. Основным достоинством данной модели является обязательное информирование общественности о порядке и условиях генетических исследований и тестирований. Это способствует переходу к режиму общественного контроля, привлечению экспертов и организаций в данную отрасль.

Библиографический список

1. Мохов А. А. Принцип предосторожности в биомедицине // Медицинское право. 2017. № 1. С. 5–10.

2. ABMGG Statement on Racial Injustice. URL: http://www.abmgg.org/ (дата обращения: 30.11.2020).

3. About Genomics England. URL: https://www.genomicsengland.co.uk/about-genomics-england/ (дата обращения: 30.11.2020).

4. Association for Molecular Pathology v United States Patent and Trademark Office // United States Supreme Court. 2013. № 12–398.

5. California Health and Safety Code, Sec. 24185-24187. URL: https://codes.findlaw.com/ca/health-and-safety-code/ (дата обращения: 30.11.2020).

6. Chancen und Grenzen des genome editing The opportunities and limits of genome editing. URL: www.leopoldina.org/uploads/tx_leopublication/2015_3Akad_Stellungnahme_Genome_Editing.pdf (дата обращения: 30.11.2020).

7. China’s State Council Publishes New Regulations on the Management of Human Genetic Resources. URL: https://www.ropesgray.com/en/newsroom/alerts/2019/06/Chinas-State-Council-Publishes-New-Regulations-on-the-Management-of-Human-Genetic-Resources (дата обращения: 30.11.2020).

8. Clinical Laboratory Improvement Amendments (CLIA). URL: https://www.cdc.gov/clia/index.html (дата обращения: 30.11.2020).

9. Clinical Laboratory Improvement Amendments (CLIA). URL: https://www.cms.gov/Regulations-and-Guidance/Legislation/CLIA/ (дата обращения: 30.11.2020).

10. Code de la santé publique. URL: https://www.legifrance.gouv.fr/codes/article_lc/LEGIARTI000024325610/2011-07-09 (дата обращения: 30.11.2020).

11. Code civil. URL: https://www.legifrance.gouv.fr/codes/article_lc/LEGIARTI000006419299 (дата обращения: 30.11.2020).

12. Discovery Forum – partnership on an industrial scale. URL: https://www.genomicsengland.co.uk/discovery-forum-partnership-on-an-industrial-scale/ (дата обращения: 30.11.2020).

13. EudraLex Volume 4 Good Manufacturing Practice (GMP) guidelines. URL: https://ec.europa.eu/health/documents/eudralex/vol-4_en (дата обращения: 30.11.2020).

14. Federal Constitution of the Swiss Confederation. URL: https://www.admin.ch/opc/en/classified-compilation/19995395/index.html (дата обращения: 30.11.2020).

15. Förordning (2007:1075) med instruktion för Gentekniknämnden. URL: https://www.riksdagen.se/sv/dokument-lagar/dokument/svensk-forfattningssamling/-forordning-20071075-med-instruktion-for_sfs-2007-1075 (дата обращения: 30.11.2020).

16. Förordning (2002:1086) om utsättning av genetiskt modifierade organismer i miljön. URL: http://www.notisum.se/rnp/document/?id=20021086 (дата обращения: 30.11.2020).

17. Gesetz zur Regelung der Gentechnik (Gentechnikgesetz – GenTG). URL: https://www.gesetze-im-internet.de/gentg/__1.html (дата обращения: 30.11.2020).

18. German Society of Human Genetics. URL: https://gfhev.de/en/gfh/index.htm (дата обращения: 30.11.2020).

19. Gendiagnostik-Kommission (GEKO). URL: https://www.bundesgesundheitsministerium.de/service/begriffe-von-a-z/g/gendiagnostik-kommission-geko.html (дата обращения: 30.11.2020).

20. Gesetz über genetische Untersuchungen bei Menschen. URL: https://www.gesetze-im-internet.de/gendg/ (дата обращения: 30.11.2020).

21. Gendiagnostikgesetz. URL: https://www.bundesgesundheitsministerium.de/service/begriffe-von-a-z/g/gendiagnostikgesetz.html (дата обращения: 30.11.2020).

22. Gene therapy. URL: https://www.efbs.admin.ch/en/topics/gene-therapy.html (дата обращения: 30.11.2020).

23. Gentech-Moratorium in der Schweiz wird verlängert. URL: https://www.swissinfo.ch/ger/politik/parlament_gentech-moratorium-in-der-schweiz-wird-verlaengert/42998914 (дата обращения: 30.11.2020).

24. Guidance Genomics and personalised medicine: partner with the UK to develop new treatments, diagnostics, and care solutions. URL: https://www.gov.uk/government/publications/genomics-and-personalised-medicines-partner-with-the-uk-to-develop-new-treatments/genomics-and-personalised-medicine-partner-with-the-uk-to-develop-new-treatments-diagnostics-and-care-solutions (дата обращения: 30.11.2020).

25. GENOME UK The future of healthcare. URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_data/file/920378/Genome_UK_-_the_future_of_healthcare.pdf (дата обращения: 30.11.2020).

26. GENOME UK The future of healthcare. URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_data/file/920378/Genome_UK_-_the_future_of_healthcare.pdf (дата обращения: 30.11.2020).

27. Genetic editing of human germline cells and embryos // Académie Nationale de médecine, 2016.

28. Guiding Principles of Human Embryonic Stem Cell Research Ethics. URL: http://www.cncbd.org.cn/News/Detail/3376 (дата обращения: 30.11.2020).

29. Genetic Privacy and Data Protection: A Review of Chinese Direct-to-Consumer Genetic Test Services. URL: https://www.frontiersin.org/articles/10.3389/fgene.2020.00416/full (дата обращения: 30.11.2020).

30. Human Genome Editing: Science, Ethics, and Governance. URL: https://www.ncbi.nlm.nih.gov/books/NBK447266/ (дата обращения: 30.11.2020).

31. Human genome-editing research should proceed, say leading UK science bodies. URL: https://phys.org/news/2015-09-human-genome-editing-proceed-uk-science.html (дата обращения: 30.11.2020).

32. Human Genome Editing: Science, Ethics, and Governance. URL: https://www.ncbi.nlm.nih.gov/books/NBK447261/ (дата обращения: 30.11.2020).

33. Lag (2003:460) om etikprövning av forskning som avser människor (Закон (2003:460) об этической проверке исследований с участием людей). URL: http://rkrattsdb.gov.se/SFSdoc/03/030460.PDF (дата обращения: 30.11.2020).

34. La génétique médicale. URL: https://solidarites-sante.gouv.fr/grands-dossiers/bioethique/le-cadre-juridique-avant-le-projet-de-loi/article/la-genetique-medicale (дата обращения: 30.11.2020).

35. Miljöbalk (1998:808). URL: https://www.riksdagen.se/sv/dokument-lagar/dokument/svensk-forfattningssamling/miljobalk-1998808_sfs-1998-808 (дата обращения: 30.11.2020).

36. Omnibus Appropriations Act, 2009, Sec. 509(a) // Dickey-Wicker Amendment, 1996.

37. Om nämnden. URL: https://www.genteknik.se/om-gentekniknamnden/ (дата обращения: 30.11.2020).

38. Oviedo Convention and its Protocols. URL: https://www.coe.int/en/web/bioethics/oviedo-convention (дата обращения: 30.11.2020).

39. Promoting Safe and Effective Genetic Testing in the United States. URL: https://www.genome.gov/10002393/genetic-testing-reportexecutive-summary#ACKNOWLEDGEMENTS (дата обращения: 30.11.2020).

40. Regulation of Genetic Tests. URL: https://www.genome.gov/about-genomics/policy-issues/Regulation-of-Genetic-Tests (дата обращения: 30.11.2020).

41. Report on regulation The Regulation of Genome Editing and Human Reproduction Under International Law, EU Law and Comparative Law. URL: https://www.nuffieldbioethics.org/assets/pdfs/GEHR-report-on-regulation.pdf (дата обращения: 30.11.2020).

42. Regulation of stem cell research in Germany. URL: http://www.eurostemcell.org/regulations/regulation-stem-cell-research-germany (дата обращения: 30.11.2020).

43. Satzung Berufsverband Deutscher Humangenetiker e.V. (BVDH). URL: https://www.bvdh.de/public.php?id=14 (дата обращения: 30.11.2020).

44. The Genetic Integrity Act (2006:351) // Swedish Code of Statutes no 2006:351, 18 May 2006.

45. The European Landscape for Human Genome Editing (Prepared by Dr Jeff Kipling) // Science Adviser, FEAM. 2016.

46. 30th Annual Meeting of the German Society of Humangenetics together with Austrian Society of Humangenetics (ÖGH) and the Swiss Society of Medical Genetics (SGMG). URL: https://gfhev.de/en/index.htm (дата обращения: 30.11.2020).

§ 7. Проблемы правового регулирования генетического тестирования[56]

Рассолов Илья Михайлович,

[email protected]

Чубукова Светлана Георгиевна,

[email protected]

Аннотация. В статье рассматриваются основные подходы к развитию правового регулирования генетического тестирования и использования генетических данных в разных странах, включая Российскую Федерацию.

Сделан вывод о том, что только комплексный подход к правовому регулированию генетических исследований и использованию генетической информации (включающий введение в законодательство о правах человека общих запретов на дискриминацию по признаку генетических характеристик), создание специальных правовых норм для страховых компаний и работодателей, установление для генетических данных режима строго контролируемого использования позволит обеспечить защиту прав субъектов генетических данных и биобезопасность государства.

Ключевые слова: генетические технологии, генетическое тестирование, генетическая информация, дискриминация, персональные данные, защита генетической информации, информированное согласие.

Rassolov Ilya Mikhailovich,

Chubukova Svetlana Georgievna

§ 7. Problems of legal regulation of genetic testing

Abstract. The approaches of different countries to the development of legal regulation of genetic testing and the use of genetic data are considered in the article.

Conclusion: a comprehensive approach to the legal regulation of genetic research should include human rights norms, General prohibitions on discrimination based on genetic characteristics, special legal norms for insurance companies and employers, and a strictly controlled use regime for genetic data. This will ensure the protection of the rights of subjects of genetic data and the Biosafety of the state.

Keywords: genetic technologies, genetic testing, genetic information, discrimination, personal data, protection of genetic information, informed consent.

Генетические исследования обладают значительным инновационным потенциалом для развития экономик многих стран. Возможность улучшения результатов и повышения экономической эффективности терапии за счет адаптации к генетическому профилю пациента побудила многие правительства финансировать новую область «персонализированной медицины» (personalized medicine) [1]. Все большее значение приобретает палеогенетика, современное научное направление исследования генетического материала останков древних организмов.

Вместе с тем правовое регулирование отношений в сфере применения генетических технологий и в целом их допустимость являются одной из самых спорных тем в праве [2]. Генетическое тестирование, которое включает в себя анализ хромосом, генов или генных продуктов (белков) человека для выявления наличия определенных индивидуальных характеристик и наследственных признаков, не является исключением.

С одной стороны, преимущества генетического тестирования неоспоримы. Его результаты позволяют людям узнать о собственном происхождении, о происхождении предков, помогают ученым составить карту доисторических путей миграции человека [3], а также использовать сведения для выявления предрасположенности лиц к генетическому заболеванию. Эта информация может помочь вовремя назначить соответствующий курс лечения для пациента; а также вести образ жизни, который сведет к минимуму возможный вред генетического состояния; поможет выбрать правильные фармакологические и генотерапевтические методы лечения. И хотя в настоящее время относительно небольшое число тестов на генетические заболевания широко признаются в качестве надежных, и положительный результат теста не обязательно предсказывает начало или тяжесть протекания заболевания, ученые ожидают, что генетическое тестирование будет по-прежнему открывать новые области медицинских знаний и новые варианты лечения [4].

Однако результаты генетического тестирования могут использоваться не только во благо, но и в целях дискриминации граждан. Генетический тест может выявить факт того, что лицу может в скором времени потребоваться сложная медицинская операция или оно не сможет полноценно работать из-за наследственного заболевания. Эта информация может повлиять на то, как принимаются решения в сфере страхования и занятости [5].

Так, еще в 1990-е годы крупномасштабный международный научно-исследовательский проект «Геном человека» (The Human Genome Project, HGP) позволил сделать значительные открытия в области генетики человека, а также затронул этические и правовые вопросы, связанные с генетическим тестированием и генетическими манипуляциями [6]. Это привело к принятию во многих странах новых законов и международных договоров, посвященных генно-инженерной деятельности и использованию генетической информации.

Генеральной конференцией ООН 11.11.1997 была принята Всеобщая декларация о геноме человека и правах человека[57]. Согласно этому документу, геном человека лежит в основе изначальной общности всех представителей человеческого рода, а также признания их неотъемлемого достоинства и разнообразия. Каждый человек имеет право на уважение его достоинства и его прав, вне зависимости от его генетических характеристик. Декларация призывает все страны принимать национальные законы против дискриминации на основе генетических данных и предотвращать их использование, которое может подорвать достоинство и права человека.

В числе гарантий, направленных на защиту человека от возможных злоупотреблений в сфере использования генетических данных, названа обязанность государства обеспечивать конфиденциальность генетических данных, которые касаются человека, чья личность может быть установлена, и которые хранятся или подвергаются обработки в научных или любых других целях.

Особый статус генетических данных человека был закреплен в Международной декларации о генетических данных человека, принятой Генеральной конференцией ЮНЕСКО 16.10.2003[58]. Декларация, помимо стремления защитить геном человека от неправомерных манипуляций, которые могут поставить под угрозу личность и физическую неприкосновенность будущих поколений, также направлена на предотвращение генетической дискриминации и любого использования генетической информации, которые противоречили бы человеческому достоинству и правам человека.

Ряд государств ввели в действие законодательные акты для решения проблемы генетической дискриминации.

Так, США приняли Закон о запрете дискриминации на основе генетической информации 2008 года (Genetic Information Nondiscrimination Act, GINA)[59], который касается генетического тестирования в контексте медицинского страхования и занятости. Он регулирует проведение генетического тестирования в исследовательских целях; вносит поправки в ряд других федеральных законов США; вводит запрет на корректировку суммы страховых премий (взносов) на основе генетической информации; разрешает гражданам подавать жалобы в связи с дискриминацией по генетическому признаку.

Европейские страны подписали Конвенцию о правах человека и биомедицине (ETS № 164, Овьедо, 04.04.1997)[60]. Статья 11 Конвенции в целом запрещает любую форму дискриминации в отношении какого-либо лица по признаку его генетического наследия.

Великобритания придерживается другого подхода к проблеме генетической дискриминации. В 2007 году правительство этой страны провело всеобъемлющий обзор своих антидискриминационных законов и приняло решение не добавлять никаких запретов на дискриминацию по признаку генетических характеристик[61]. Страховщики и работодатели несут юридическую ответственность за обработку генетической информации в соответствии с Законом о защите данных 1998 года[62], который предусматривает правила сбора и использования персональных данных.

Однако английская страховая индустрия с 2001 года добровольно выполняет соглашение об ограниченном использовании генетического тестирования. Конкордат и мораторий на генетику и страхование ассоциации британских страховщиков[63] вводит положение, согласно которому клиенты не будут подвергаться какому-либо давлению, в результате прогностического генетического теста в целях получения страховки, в рамках клинических исследований или после начала действия полиса, будь то их собственный тест или тест другого лица (например, кровного родственника).

Анализ показал, что страны, принявшие законы по борьбе с генетической дискриминацией, придерживаются различных подходов в регулировании исследуемых отношений.

Первый подход связан с ограничением свободы договора в сфере занятости или страхования, введением в законодательство о правах человека общих запретов на дискриминацию по признаку генетических характеристик или созданием специальных правовых норм для страховых компаний и работодателей.

Другой подход к решению проблемы генетической дискриминации заключается в принятии более комплексного законодательства о конфиденциальности для защиты генетических данных от сбора, использования и разглашения без согласия соответствующих сторон, за некоторыми исключениями. В некоторых юрисдикциях разработаны законы, направленные на защиту прав пациентов и предоставление им более широких возможностей в отношении их медицинской информации, способов и случаев ее использования.

Право на уважение частной жизни побудило законодателей многих стран закрепить в национальном праве положение о том, что генетические характеристики человека могут быть исследованы только в медицинских целях или для научных исследований и только после получения его согласия.

Исключение составляет ДНК-идентификация для целей раскрытия преступлений или идентификации неопознанных трупов. При этом объем собираемой и хранимой в банках данных информации строго ограничен. Сохраняются только данные о тех сегментах ДНК, которые позволяют проводить идентификацию (так называемый генетическая отпечаток человека), но не содержат информацию его физиологических, морфологических, наследственных характеристиках.