Новая жизнь. Вожак шайки

Пролог

Уважаемые читатели!

Данная книга является продолжением уже законченного цикла "Апокалипсис начнется в 12.00" и запускает новый цикл с теми же героями, причем с символичным названием "Новая жизнь".

Новая жизнь в новом мире, да еще в новом теле. Не совсем уже новом, правда, примерно где-то месяц оно носится Героем.

Наш современник, привыкший называть себя Серый, так и станем его числить, попал в мир магического Средневековья вместе со своим приятелем, можно сказать, что приятелем по армии, сослуживцем по предыдущему месту службы.

Приятель совсем с другой планеты, но общаться они могут, причем на двух языках сразу.

На родной для героя планете Земля, подвергшейся нападению враждебной цивилизации, уже захватившей огромной количество других планет благодаря развитым технологиям, которым земляне не могут противостоять, он со своей командой, набранной с бору по сосенке, сражался не на жизнь, а на смерть с превратившимися в зомби по команде Системы представителями более старшего поколения.

Успехи в борьбе перемежаются с неудачами и смертями друзей и соратников. Кажется, что оставшиеся в человеческом сознании земляне одержат верх над превратившимися в чудовищ соплеменниками в одном отдельно взятом городе страны. Серый и его друзья ударными темпами прокачивают свои уровни и умения с навыками, уже видят победу наяву в непрекращающейся войне.

Однако остающиеся до сих пор за пределами видимости кукловоды, как и запланировано, меняют правила игры, людей остается все меньше, чудовищ – становится гораздо больше.

Победа в войне откладывается или совсем отменяется.

Вскоре всего через месяц с начала апокалипсиса чипованное сознание Серого оказывается забрано из его прокачанного тела. Он приходит в себя через неизвестно сколько времени в чужом теле, на неизвестной ему планете, среди абсолютно чужих людей, где теперь должен воевать за поработивших его планету существ, ничего не зная про это.

Ничего не помня и не понимая, что с ним произошло и кто он такой.

Люди, попавшие в космическую пехоту, воюющую на стороне этих самых пришельцев, гораздо раньше его самого, открывают ему глаза на произошедшее. Он с частью старослужащих переходит на сторону противника, очень громко хлопая дверью напоследок и нанеся тем самым небывалый для захватчиков урон. В основном с помощью везения и настойчивого желания отомстить за свой разрушенный мир.

Новые союзники раскрывают глаза перебежчикам на то, что с ними случилось и где теперь они находятся сами. Даже находят в космосе планету героя. Родная Земля расположена невообразимо далеко и уже точно захвачена полностью пришельцами. Серый понимает, что вернуться на свою планету шансов у него вообще нет.

Ему остается только воевать с захватчиками до конца своей жизни, но во время экстренной эвакуации с планеты на борту космического корабля враги повреждают уходящий в прыжок звездолет.

Когда корабль оказывается очень далеко от места развернувшихся событий, команда обычного транспортника достает своих очень важных пассажиров из криокамер. Ведь их приказано доставить самому высокому начальству. И успевает вместе с ними отстыковать спасательный ботик от падающего в море и горящего звездолета. Опустившись в управляемом режиме на борту небольшого спасательного ботика на поверхность моря, команда из четырех инопланетян, внешне немного схожих с людьми, вместе с двумя спасенными пассажирами ищет тихое место, где сможет спокойно передать сигнал в космос и дождаться спасателей.

Глава 1

Новый мир оказался вполне похож на мою планету, как тоже самое признал и Норль про свою, когда пилот завел ботик в небольшую гавань без камней и мы начали выбираться наружу.

То есть, двух варваров в броне послали посмотреть вокруг и встать на охрану ботика, вручив один наш лазер и пару пайков на двоих.

Типа, проваливайте и приносите пользу, но чтобы не рядом с нами, истинными цвельфами, воздух не отравляли.

Чувствуется такая умеренная расовая сегрегация именно нашего людского племени.

Такие же камни, такой же песок, такие же кусты и деревья, воздух наполнен ароматами сосны и цветов, летают насекомые и птицы.

В общем – красота, я уже соскучился по таким видам и пейзажам, а Норль – тем более, проведя гораздо больше времени в казарме, он прямо даже расчувствовался, наслаждаясь свежим ветерком и запахами.

Температура не высокая еще, светило местное поднимается вроде из-за горизонта, на фоне которого хорошо виден дымный след упавшего челнока.

Почему он задымил и что случилось – нам не сказали, теперь мы с приятелем, забравшись повыше, приглядываем за тем, что творится вокруг, усевшись при этом удобно в тени.

Сидим и разговариваем обо всем, что нас интересует, что нам теперь ожидать и к чему готовиться.

– А я ведь охотником у себя был, хорошим мастером, – внезапно замечает приятель, внимательно посматривая вокруг.

– Тогда точно не пропадем с голоду, уж с лазером то выследишь и пристрелишь кого-нибудь, – радуюсь я новому знанию о моем приятеле.

– А ты чем занимался в своем мире? – теперь он спрашивает меня, и я впадаю в легкий ступор.

Как я успел понять, приятель попал на планету из достаточно неразвитого мира, про полеты по воздуху там еще разговоры ходили, но про космос точно никто ничего не знал. Тем более, сам он охотник оказывается, ему все эти новомодные штучки ни к чему, простой, крепкий парень и это новое тело немного похоже на его старое.

Поэтому рассказывать про работу экономистом и что я пять лет учился этому делу в большой школе, стоит ли?

Авторитета точно не добавит, поэтому я даю волю фантазии, ведь что он знает про меня точно?

Что я сообразительный и развитый малый, еще на мече работаю лучше всех. Рассказывать, что занимался фехтованием, как просто спортивным занятием, чтобы скоротать время и подтянуть мышцы – не стоит точно

Но и на реального профессионального воина я не тяну, как сам понимаю, слишком развитый и недостаточно жестокий для такого образа, это я и сам вижу хорошо.

А вызывать сомнения в единственном своем друге на чужой земле – ни к чему такое дело, может ничего и не скажет, но недоверие ко мне точно появится. Зачем нужно врать, если мы теперь у друг друга единственно близкие люди?

– Это я к тому спрашиваю, что мечом ты работаешь, как настоящий учитель фехтования, но на вояку не похож. Все же они другие по жизни, уж я-то в трактирах насмотрелся на них. Быдло такое дикое, как нажрутся, сразу буянить начинают и всех нагибать пытаются. А ты не такой человек, – прямо так и говорит, как будто слышит мои мысли Норль.

– Тут ты угадал, не военный я, а тренер по фехтованию, а что развитый побольше, так из благородного сословия я вышел. Только очень небогатого, но образование получил хорошее, – решаю я рассказать про себя такую правду.

– Да, это я вижу, что образованный ты. И про карту местности спросил у цвельфов и температуре за бортом. Похож на благородного, точно.

– Спросить то спросил, только не ответили они мне, сам же слышал, – отвечаю я.

– Слышал. Что-то они больно высокомерно держатся и на вопросы редко отвечают, – меняет тему разговора Норль.

– Есть такое. Ничего странного, мы для них – не ровня, и это не наша вина. Просто обычные солдаты – пушечное мясо, а они пилоты и летают в космосе, тем более, что среди них симпатичная такая бабенка имеется. Они больше всего думают сейчас, как делить ее будут.

– Да, два месяца – это солидный срок, если еще прилетят за нами, – подтверждает приятель.

– Может прилетят, может и нет, нам с тобой самим думать придется о своей судьбе, – намекаю ему я на другой вариант жизни. – Как бы они сами не разодрались из-за нее.

– Думаешь, бросить их и уйти? – сразу же понимает меня Норль.

– Спешить не будем. В ботике очень много всего нужного, что нам бы сильно облегчило жизнь здесь, да и узнать тоже про этот мир лучше у них, вся информация о землях, населении, уровне местного развития в памяти ботика заложена. Хорошо бы ее узнать и прихватить те же сети, про которые они говорили, веревки синтетической тоже взять, лазеров нам надолго не хватит, – отвечаю задумчиво я.

– Веревка у них отличная, на тетиву сразу можно ставить. Я из лука хорошо стреляю, в прошлой жизни научился, на охоте тоже использовал, когда шуметь из ружья было нежелательно.

– Вот видишь, сколько всего там полезного и еда та же у них имеется в достатке. Посмотрим, что они сами решат, сейчас пытаются определить по картам лучшее место для установки дома. Заодно батареи хорошо заряжаются, думаю, что они очень энергоэффективные у них, – сказал я и посмотрел на непонимающе глядящего на меня Норля.

– Как ты сказал? Энерго чего?

– Не парься, сказал, что на таком ярком свету они за полдня полностью зарядятся и мы отправимся дальше. Спрашивать наших советов пилоты не станут, но мы сами должны внимательно смотреть вокруг. Как у тебя, меню в голове не работает?

– Нет, наглухо закрыто, – сокрушенно качает головой Норль.

У него с его шестнадцатым уровнем неплохо прокачаны оказались РЕГЕНЕРАЦИЯ и ПОЗНАНИЕ, ведь похожая на мою Система тоже стоит в голове. Но без нейросети все это не работает и как я понимаю, на несколько ближайших веков она нам не доступна окажется.

Если мы тут на постоянное проживание останемся.

Это – всякие умения, навыки, зато сила и ловкость с энергией с нами остались, никуда не денутся, как я надеюсь.

– Очень жаль, конечно, у меня там такие умения прокачаны были – закачаешься, – сожалею я.

Но Норль отвечает, что мы парни и сами – не промах, и без меню в башке не пропадем, если одни останемся.

– Броня на нас одета классная, не считая боевого белья, которое тоже не прорубить так просто, ботинки – вообще суперобувка. Жаль только шлемов не захватили с корабля во время бегства.

– Там не до шлемов оказалось уже, начали бы искать, Местные нас бы бросили сразу и теперь лежали бы мы с тобой на самом морском дне, хоть и со шлемами на башке. Пусть уж и без них, зато живые и здоровые, столько уже всего пережили и все дышим воздухом.

– Да и вдвоем гораздо веселее оказаться в чужом мире, – подтвердил приятель.

– Посмотрим. Может и сбежим от них, – я кивнул в сторону цвельфов, поднявших крышу и продолжающих хлопотать в спасательном ботике.

– А то, что там нас у них ждет? Только воевать и погибнуть, рано или поздно, за чужие дела, – Норль думает так же, как и я.

– Гангов то хорошо еще покрошить, только больше так добраться до них не выйдет, – и я рассказываю приятелю, как смог проникнуть в базу лягушек и что смог там наколотить первый брикет взрывчатки.

– Счастливчик ты похоже по жизни, Серый. Стоит рядом с тобой держаться, провернуть такое безнадежное дело, надо же. Думаю, что отрубленная голова 006-го с чипом в ней помогла тебе все решить, я бы не додумался до такого хода, – комментирует мой рассказ Норль.

– Повезло, куда без везения. Но теперь в лучшем случае отправят нас только воевать с такими же, как и мы сами, и это без вариантов. Так что, еще подумаем, что нам делать и куда двигаться.

Берег оказался не совсем пустынным, вдали проехала повозка, крестьянин с сыном собирают хворост, обычная низкорослая лошаденка запряжена в телегу. Как одеты, издалека не видно, звать цвельфов с хорошей оптикой мы не стали. Это только нам интересно, они то к местным совсем наплевательски относятся, как и к нам тоже немного.

Видно, что нагибаются, что-то поднимают с земли и складывают на телегу.

– Наверно, здесь уже осень на подходе, – предполагает Норль, разглядывая из-под ладони повозку, – если хворост запасают на зиму.

– Похоже на то, светило очень ярко светит, но жары такой нет, а оно уже в зенит поднялось.

– Зимовать на улице – так себе дело, – бормочет Норль.

– Пока шалашом обойдемся, потом подумаем, – я настроен позитивно, ведь выжить после таких поворотов судьбы – дорогого стоит, так что нечего ныть.

– Не бросят они нас здесь, как ты думаешь? – поинтересовался Норль.

– Не должны, они за нас отвечают, а цвельфы гордятся своей репутацией честных и достойных созданий. А если и бросят – вообще не пропадем. Только язык местный выучить придется и оружием обзавестись вместе с одеждой, потом прикинемся наемниками, языка не знающими. С нашей силенкой и умением мечами махать – не пропадем без работы и пива.

Уничтожили пайки с едой, достаточно однообразной, но очень питательной, закопали поглубже в песок пластиковую посуду, потом нас позвали садиться в ботик, и мы отчалили с этого места.

Местные определились с точкой, куда мы будем двигаться и это не так близко.

– Эти земли слишком густо заселены, потому нам придется проплыть четыре дня, чтобы добраться до более безлюдных мест. Двигаться будем на Север, запаса энергии хватит на пять часов хода, хотя мы будем заряжаться на ходу, но движители расходуют много больше энергии, чем получают одномоментно от батарей. Потом пристанем, простоим так целую ночь и утро, подождем полной зарядки. Ваше дело – это на привалах охранять бот, поэтому сейчас ложитесь и спите, – рассказывает и отдает команду нам один из пилотов.

В ботике и так некуда ступить, поэтому мы спим на двух раскладных койках, еще две не раскладывают, пилот управляет ботиком по карте и приборам на лобовом стекле, остальные цвельфы прикорнули, кто где смог и тихо дремлют.

На мягкой волне и под шум моря мы с Норлем быстро уснули и проспали до самого вечера, укачиваемые ботиком и негромкими разговорами на языке цвельфов, которые они ведут время от времени.

Не знаю, почему в ботике нет хорошего источника энергии, я ведь совсем не знаю про жизнь цвельфов почти ничего. А сами они не объясняют, но кажется мне, что это просто наглядный случай экономии, хотя может на такую пластиковую посудинку и правда, какой-нибудь атомный движок с реактором не поставишь.

Или дорого все это просто, а по жизни не так и нужно, такой мини спасательный ботик в космосе не поможет, а шансов оказаться на планете с нормальной температурой и атмосферой – очень немного. Хорошо, что предчувствуя будущие неприятности с челноком, пилоты настроили выход из прыжка рядом с разведанной планетой, пригодной для жизни нам с цвельфами.

Вечером паек нам уже не выдали, типа, что тот был рассчитан на целый день, зато вручили по лазеру каждому. Еще у всех Местных я заметил в наличии такие же командирские бластеры. Учитывая, что два таких ствола я принес на борт сам, похоже, что стюарты вооружились именно моими.

Не видел пока, как они действуют, но Норль смог мне рассказать об этих машинках и заверил, что это оружие другого типа, будет помощнее наших обычных лучеметов, стандартных для армии Гангов.

Плохо, что запасных боевых частей к нашим лазерам больше нет, как я подозреваю, поэтому примерно по тридцать не особо сильных импульсов имеется у нас в запасе на каждого, если придется стрелять.

В этот раз ботик пристал к берегу, где ветки деревьев не мешают получать заряд батареям при уже заходящем за линию горизонта светиле.

Пока стемнело, мы провели разведку с Норлем в густом лесу, причем охотник теперь учит меня ходить так, чтобы ветки и прочая мелочь не ломались под ногами и не демаскировали нас.

Сверху над берегом довольно глухое место, этакая чаща, местами вообще не пройти, но живность тут имеется. Одну крупную птицу охотник умудрился сбить камнем, которых мы набрали в карманы на берегу моря, подкравшись к ней самостоятельно. Она отправилась ко мне на пояс, как первый трофей, потом туда присоединился еще какой-то зверек, похожий на зайца, только гораздо толще.

– Звери набрали жира, значит, что скоро и точно зима, – вздохнул обеспокоенно приятель и сказал, что нам хватит мяса, чтобы жарить его и перекусывать до утра.

Мы поднялись на самое высокое место, на вершину холма, прикрытую деревьями и кустами, там Норль вместе со мной ножами выкопали глубокую яму, потом он почистил незнакомых ему птицу и животное от шкуры и органов. Завернул в широкие лопухи и положил на дно ямы, насыпал сверху земли, которую отобрал специально из нашей поднятой наверх.

– Ищу такую, более глинистую, чтобы мясо хорошо пропеклось, – пояснил он мне.

Потом мы зажигалкой из набора, полагающегося каждому военному, развели небольшой костер и поддерживали его пару часов, не давая сильно разгореться.

– Вблизи нас, конечно, сейчас заметно, костерок снизу освещает наши лица, когда мы наклоняемся к нему, но кто тут будет шастать по темноте. Люди боятся таких мест после захода светила, – пояснил Норль и я с ним согласен.

Запеченное мясо через пару часов в полной темноте пошло на отлично, мы достали его наверх и резали ножами, рвали зубами, сок стекает нам прямо на панцири. Набили животы как следует, и я первым завалился спать на ветках, укрываясь от ночного холода выданным нам одним пластиковым одеялом, почему-то белого цвета.

Вообще, сам ботик тоже радикально белого цвета и сильно бросается в глаза, как-то о маскировке местные не подумали. Наверно, что такого цвета, в природе не встречающегося, специально сделано, чтобы легче его оказалось найти с воздуха.

Потом уже дежурил я, греясь над маленьким костерком в яме и раздумывая о своей прошлой и настоящей жизни, глядя, как светлеет край неба и пихая время от времени Норля.

Который совсем расслабился после вечернего обжорства, храпит чаще и сильнее обычного. Похоже, что такая жизнь по нему, охотиться, готовить и наедаться от пуза, впрочем и мне она тоже нравится. Пусть я и в чужом теле, но вкус к жизни и приключениям остался прежний.

Былого уже не вернуть, осталось прожить новую жизнь в новом теле так, чтобы не было мучительно больно на старости лет. За прожитые годы.

Еще два дня мы так плывем вдоль берега моря, пилот явно побаивается срезать большой кусок пути через пролив, справедливо опасаясь, что внезапный шторм может унести не особо устойчивый ботик хрен знает куда. И еще может повредить выдвигающиеся солнечные панели, без которых нам придет совсем швах.

Ну, не нам с Норлем, мы то сытно ужинаем каждую ночь и потом отсыпаемся в ботике днем, даже делимся добычей с нашими невольными попутчиками, пусть они и морщат свои носики от нашего запаха. Пневмодуш использовать нам не дают, запас энергии приходится серьезно экономить, но сами похоже в чистоте себе не отказывают. Поэтому мы даже помылись на берегу моря один раз, когда подплыли к устью огромной реки.

Места вокруг все более северные, лес поменялся ощутимо, все больше елей вокруг нас, птицы и зверей, наоборот, реально попадается больше. Мы даже попытались угостить добытым выстрелом из лазера кабаном своих товарищей, но от этого мяса они с ужасом отказались и просят приносить птицу.

– Птицу – так птицу, – усмехнулся Норль и отрезал себе огромный шмат мяса, опять запеченного в земле.

Мы остановились на ночлег около самого устья примерно километровой ширины реки, наши попутчики вышли, наконец, из ботика, чтобы поставить на берегу свой опять ярко-белый дом. Двухметровой высоты надувную хижину, где есть пара комнат и теперь решают, кто именно будет спать с красоткой стюардессой, а кто друг с другом.

Как посмеиваемся мы, хорошо слыша, что около домика происходят разборки и выяснения по поводу того, с кем придется спать единственной женщине.

Шумели наши попутчики довольно долго и серьезно, хорошо, что до дуэлей или перестрелки не дошло, как-то договорились между собой и скрылись в домике.

– Чего шумят, кинули бы жребий, да спали с ней по очереди, – удивился приятель, прислушиваясь к крикам снизу.

– Чем развитее общество, тем больше условностей, связанных с этим простым делом, – пояснил ему я.

Мы снова расположились повыше, за склоном бугра и греемся ночью около своего спрятанного в яме костра, теперь на улице заметно похолодало, поэтому мы выпросили у цвельфов еще одно одеяло, чтобы не стучать зубами на утреннем сквозняке.

Опять я сплю первым, Норль говорит, что вечернее время самое опасное, я же считаю, что напасть на нас могут, скорее всего, утром. Уж больно у цвельфов домик и ботик яркого цвета, могут привлечь внимание нехороших людей.

И как оказалось, так оно и произошло, под утро я расслышал плеск весел и как какие-то умельцы, наверняка с корыстными намерениями, подплывают к нам по воде.

Только я толкнул Норля, как внизу раздался шум от спрыгивающих в воду людей, дружный дикий рев немалого числа напавших на наш мирный лагерь бандитов.

Глава 2

Мы подскочили к деревьям, растущим на склоне и приготовили свои лазеры, уставившись вниз, где около воды светятся немного домик и ботик, явно показывая себя во всем инопланетном великолепии местным аборигенам.

Которые, как оказалось, решили из статуса сильно заинтересовавшихся зрителей перейти в непосредственные участники действа на берегу неизвестной нам еще реки.

Куда стрелять – непонятно, ведь полная темнота кругом, только враги воют и слышно, как они прыгают с лодок и бегут, загребая ногами воду, к берегу.

Берег с этой стороны совсем пологий, отмель песчаная, довольно большая по площади и лодкам к берегу вплотную не подойти. Понятно, почему с воды напали, вокруг по берегам густой лес с кучей поваленных стволов деревьев и за нашим бугром такое же дело, в ночной тишине слышно будет агрессоров за полкилометра, если не больше.

Ну, еще потому, что у них нашлись плавсредства и ими проще всего воспользоваться для доставки прямо к месту сражения решительных мужчин.

Прицелы для ночного видения на лазерах имеются, только работают так себе. Как положено достаточно дешевым устройствам на штатной военной технике для завоевания третьесортных планет бесплатными солдатами хрен знает где, и я вижу только сплошную непонятную светящуюся массу.

Но, нападавшие сами тоже не полезли прямо так к светящемуся даже при свете местной Луны домику, раздалась команда на непонятном языке. Я смог рассмотреть, как на носах четырех лодок появился, почти одновременно, неяркий свет, короткая заминка и внезапно можно стало рассмотреть фигуры на носу, которые размахивают факелами и бросают их перед домиком, освещая его, как следует.

Только уже прицелившийся, весьма опытный с этим оружием Норль успел парой импульсов лазера успокоить одного любителя раскидывать факелы и тот повалился за борт. Чем смог немного снизить навал бандитов на берег около домика и качающегося на волнах в стороне спасательного ботика.

Рядом с Норлем тут же прожужжала стрела, потом вторая и он крикнул мне, спрятавшись за стволом:

– Опасные стрелки! По вспышкам лазера вычислили меня!

Теперь и я вижу, что стреляют откуда-то из темноты, скорее всего, с борта лодок, поэтому сам выискиваю смутно различимую фигуру на одной из них и выпускаю по ней пару импульсов. Но попасть не попадаю никуда, кроме самой лодки, которая теперь начнет набирать воду. Очень медленно набирать.

Из освещенного факелами места вокруг домика вдруг вырывается луч бластера и сразу же режет первую цепочку бегущих к берегу нападавших, не меньше четырех человек молча валятся в воду, роняя оружие.

Тела остаются лежать в воде и этот ответ на какое-то время останавливает собравшихся лихой атакой захватить берег нападавших.

Этих я уже вижу и могу хорошо рассмотреть в круге неяркого света, который выдают упорно горящие факелы. Кто-то поднимает упавший в воду четвертый факел, повинуясь лающим командам одного из вожаков, в того сразу же прилетает импульс из лазера Норля, перебежавшего за другое дерево.

Если цвельфы останутся под защитой дома, который не прорубить и не поджечь нападающим, просто постреливая по тем, кого могут увидеть в маленькое окошко, то мы вдвоем сверху можем сорвать атаку на них.

Однако, бандиты или кто они еще, прячущиеся пока в воде, где они находятся в тени, своим диким воем смогли все-таки добиться своего. Они внесли панику в жителей домика, один их пилотов выскочил из жилища, чтобы тут же словить стрелу в грудь.

Качественно защищенный спальный костюм стрела не смогла пробить, но столкнула его на землю, после чего сразу же вторая стрела влетела прямо пилоту в голову, и он растянулся, выпустив офицерский бластер из рук.

– Минус один наш, – крикнул я Норлю, снова целящемуся вниз из-за дерева.

Снова сам выстрелил в прячущегося в темноте лучника, в этот раз удачнее, импульс прошил его в середину тела, насколько я смог понять, светящаяся в инфракрасном прицеле фигура завалилась обратно в лодку.

– Лодок четыре штуки, по лучнику на каждой и еще человек двадцать атакуют холодным оружием, – ответил мне Норль.

Из домика снова сверкнул луч бластера, теперь уже немного вслепую выстрелил кто-то из защитников, поэтому задел только нос одной из лодок и одну фигуру рядом с ней перерезал пополам.

Сразу же в сторону домика полетели три стрелы и похоже, что одна смогла зацепить стрелка, прячущегося за дверью. Потому что луч бластера, попавший сначала в еще одну лодку, вдруг вильнул вниз и принялся бесполезно резать песок перед домиком.

Раздалась снова команда и теперь вся толпа ломанулась с диким воем на штурм ярко-белого домика, укрытия для оставшихся в живых цвельфов.

Мы открыли огонь по бегущим, успели подстрелить троих как минимум, когда нападающие достигли входа в сам домик, скрылись от нашего обстрела за его стенами и крышей и принялись яростно рубить закрытую наполовину дверь или кого-то за ней, насколько я могу разглядеть сверху. Лучники с лодок, продолжающие оставаться для нас невидимыми, открыли сразу же огонь уже по нам, одна из стрел мощно ударила меня по панцирю, откинув обратно за толстый ствол дерева. Норлю тоже пришлось убраться с простреливаемой местности, и он даже скатился пониже, за склон бугра, что бы скрыться из глаз стрелков.

Я перескочил на другую позицию и принялся выцеливать спрятавшегося за носом лодки лучника. Дождался, когда он вскочит в полный рост, натягивая лук и двумя импульсами прошил его тело в темноте.

– Один остался или двое еще! – крикнул я приятелю, – Давай вместе прикончим стрелков!

И мы согласованно расстреляли последнюю лодку, где все-таки достали растянувшегося на днище лодки стрелка или стрелков и саму посудину пробили раз шесть.

Что творится перед домиком, мы упустили на какое-то время, увидели только образовавшийся хвост из очереди лезущих в приоткрытую дверь налетчиков и откинутые на песок тела неудачников, которых изнутри расстреливают, как в тире, двое оставшихся цвельфов, скорее всего, что стюарты. Ну, или кто там сегодня спит с симпатичной бабенкой, они то точно оказались без защитных комбинезонов в момент нападения, наверняка, что голышом лежали друг на друге и сладко пыхтели.

Мы с Норлем успели еще застрелить двух последних в очереди желающих попасть в домик и застыли на месте.

Факелы уже догорают, света стало гораздо меньше и куда теперь стрелять – не видно. Ясно, что в домике продолжается драка в узких коридорчике и комнатах, пару раз импульсы бластера вырываются через сторону, где стоит дверь и уносятся через реку. Еще дикий рев раздается изнутри самого жилища, правда, становящийся все тише и наконец, скоро он совсем прекратился, теперь только пара раненых продолжают где-то стонать.

Наступила темнота, факелы внизу все погасли, и я услышал:

– Серий, идем вниз? – с акцентом, который проявляется отчетливее, когда он сильно волнуется, спросил меня Норль.

– А смысл? Ничего же не видно, – отвечаю я приятелю.

– Ну, поможем цвельфам, – предлагает приятель.

– Хочешь из бластера как следует получить? Никто разбираться не станет сейчас, выстрелят на шорох или движение. Проще голосом позвать, только не факт, что мы всех лучников перебили. Поэтому – подождем, целее будем.

Подумав, я добавляю:

– В домик, похоже, с десяток бандитов залезли, не знаю, как они там уместились. Наверно, наши их там пожгли, вот и не могут выбраться сами. Лучше спросить голосом, но помни, все что тут случилось – нам на пользу.

– Как на пользу? – недоумевает Норль.

– Очень просто, если все цвельфы погибли или умирают сейчас, лучше к ним не лезть, не подставляться. Бандитов мы сами добьем, зато потом свободны, ботик и домик реально спасут нас самих, даже если не сможем прибиться к людям и начнется зима.

Норль молчит, проверяя мои слова по смыслу.

– Научимся понемногу пользоваться ботом, еды там еще много осталось, батареи выдвигать – ничего сложного в этом нет, оружия местного и тех же луков у нас теперь много. Думаю, что неплохого качества, раз по нам так лупили четко, будет тебе с чем поохотиться. Еще лодки придется вытащить на берег, если их не унесло пока.

– Да, ты прав, рисковать собой сейчас нет смысла особенно, но позвать нужно, вдруг, кто выжил, – соглашается со мной приятель.

Мы покричали с нашего склона, вызывая своих спутников, только все безответно.

Через полчаса начало светать, мы спустились вниз, видя, что опасности больше нет, в первых утренних сумерках обошли домик, снова позвали цвельфов и опять никакого отклика.

Из четырех лодок на мели осталось только три, одну унесло течение, три оказались поставлены на якорь, обычный тяжелый камень, как оказалось потом. Под моим прикрытием Норль забежал в воду и вытащил поближе к берегу сначала две притопленные в воде лодки, потом одну целую.

Еще в воде валяются тела нападавших, попавших под луч бластера, теперь член моей команды вытаскивает и их, чтобы приготовить к мародерке. Я же пока стою около входа в домик и прислушиваюсь, не лезет ли из полной темноты кто-то выживший. Лезть – никто не лезет, но неясные стоны я слышу отчетливо, похоже, что пара человек или цвельфов еще живы в этой тесноте.

Однако разбирать плотно забитое телами и торчащими наружу ногами пространство на входе я собираюсь при полном свете, к тому времени раненые точно отмучаются и нам риска меньше, как и ненужных хлопот.

Зря, конечно, наши спутники начали выбегать из полностью защищенного укрытия или открывать застегивающуюся на молнию, как я теперь вижу пластиковую, надувную дверь, которую не взять никаким местным оружием. Стреляли бы из бластера через маленькую бойницу, пока мы сверху не решили бы вопрос в нашу пользу окончательно.

Странно, что на нашу кручу никто не побежал, хотя по полной темноте – это занятие очень трудное. Может, что еще нас на посту не сразу разглядели, а уже во время схватки никто четкой команды не отдал.

Норль, похоже, главаря одним из первых пристрелил, есть у него охотничья чуйка, еще как следует прокачанная на неизвестной мне до сих пор планете.

Хрен его знает, как все могло получиться, главное, что мы с Норлем живы и невредимы и, если найдется еще кто-то выживший из налетчиков, совсем будет хорошо. Поучит нас языку местному с превеликим старанием, если жить захочет.

Если же все цвельфы погибли или при смерти, тогда мы вступаем в право наследования движимого и недвижимого имущества, как впрочем и всего того, что найдем на телах нападавших и в их лодках.

– Хорошо организованная банда, – говорю я Норлю, помогая ему вытаскивать тела из воды дальше на берег.

– Почему так думаешь?

– Подкрались тихо, выследили нас незаметно, напали организованно, только в домик зря полезли, должны были к нам на горку лезть под прикрытием лучников.

– Ага, хорошие воины, а лучники – вообще мастера! – кивает он головой.

– Придется на весь день здесь остаться, столько трофеев собрать. Еще в воде оружие хорошо бы поискать, которое туда упало. Оно тут денег должно стоить, а нам местные монеты позарез требуются.

– Останемся, нам спешить особо некуда, только если эти одни здесь оказались, как бы нас пара сотен их дружков не прижала на этом берегу, – предупреждает меня приятель.

– Если в этих бластерах еще что-то осталось, то и с парой сотен мы справимся, – отвечаю я и показываю ему первый подобранный на берегу.

– У этого заряд полный, – проверяет боевую часть Норль и веселеет на глазах, – если стрелять только импульсами, то на сотню врагов хватит. Дорогая вещь, качественно сделана.

– Насчет пары сотен – это вряд ли, тогда это целая армия по местным масштабам, вот эти два с половиной десятка – крупная банда.

– Тут не все бандиты, есть и военные, – замечает мне Норль. – В похожих кольчугах и у двоих на башках даже шлемы имеются, обычные бандиты без них обходятся.

Спорить с ним я не стал, все же он в более близком к местным реалиям времени проживал, ему гораздо виднее.

– Если военные бывшие участвуют в банде, значит, дела на этой земле творятся веселые. Закона и порядка днем с огнем не сыщешь. Зато нам проще окажется, легко в новый мир впишемся, – говорю я и Норль переспрашивает, что значит – впишемся.

– Значит – станем своими.

Пока мы занялись обыском тел, валяющихся на берегу, в воде и в лодках, понемногу осваивая мародерку. Оружие и какие-никакие доспехи с сумами из-за спин летят в одну кучу, вещи, одежда и обувь уровнем повыше совсем убитых или, откровенно говоря, просто не такие разваливающиеся и совсем заношенные – в другую кучу.

Все это шмотье изрядно воняет и набито вшами, наверняка, но пневмодуш разберется со всеми трофеями, как я надеюсь, по мере зарядки батарей.

Кажется мне, что шмотки, еще более-менее целые – оставлять не стоит, такое добро проще всего продать, чтобы разжиться звонкой монетой.

Тела складываем в стороне, оттаскивая уже осмотренных подальше. Норль вообще предложил сложить их на одну из лодок и отправить по течению, предварительно завалив хворостом и поджечь его, но я оценив объем работ, отказался от его идеи.

– Это таскать тела придется по воде, лодку оттолкать метров на пятнадцать, чтобы потом столкнуть на глубину, еще хворост носить и потом поджигать. И все для чего – чтобы все в округе поняли, куда стоит направляться для разбоя и мести – ну его на хрен такое веселье! Мы с тобой еще не викинги, хотя и очень уже на них похожи.

Луков нашлось в лодках на телах стрелков три штуки, один похоже, уплыл уже далеко или на дне лежит, Норль обещал поискать потом.

Да, лук – вещь дорогая, а эти явно, что не самые дешевые оказались. Из хорошей древесины с накладками из какой-то кости или еще чего там, обмотанные как следует веревками из упругого материала. Еще стрел три десятка, тоже хороших, как оценил их спутник.

У многих бандитов на шее, у кого-то даже на серебряной цепочке, у остальных на хитро связанных шнурках из кожи, нашлись изображения фигурки в колесе.

– Похоже, символ веры местной. Придется и нам повесить себе, чтобы не отличаться и вопросы сразу же снять при встрече.

– Думаешь, можно нам так поступить? – осторожно поинтересовался Норль, серьезнее меня относящийся к вопросам веры.

– Можно? Нужно, – махнул рукой я и понял, что лодки осмотрены, тела обысканы и свалены в кучу, пришло время заняться разбором тел из домика.

Но сначала я попробовал открыть дверцу в ботик, заехавший на берег. Ничего у меня не получилось, закрытая она, как и следовало ожидать, а брелок, который я успел рассмотреть, у кого-то из пилотов должен найтись. Или, скорее всего, у обоих имеется такой нужный нам позарез приборчик.

У того, который лежит со стрелой в глазнице, он и нашелся в застегивающемся кармане, я его достал и, нажав наугад первую кнопку, смог разблокировать дверцу.

Даром, что она на вид легкая и не толстая, продукт высокотехнологичный, не знаю даже, смогли бы мы ее вскрыть. Только бластером, наверно, и то точно не сразу, так заряд для оружия нам и самим сильно нужен.

Разблокировал парой кнопок батареи с обоих сторон и выдвинул их на полную, пусть ботик заряжается, светило уже показалось из-за горизонта со стороны моря. Придется теперь самому учиться управлять ботиком, я внимательно смотрел, что пилоты делают каждый день, когда готовятся отплывать, так что, дай бог – справлюсь.

Потом пришло время заняться разбором завала из тел, мы с Норлем принялись осторожно вытаскивать за ноги бандитов, а может и просто обычных в прошлом мужиков. Вытаскивать и складывать на песке рядом, крови с них не натекло почти совсем, так действует луч бластера, пробивает тело и сам же запекает края раны.

Выложив первых пятерых, мы подняли из-под них тело второго пилота с обломанной стрелой в предплечье, истыканного всего острым оружием и умершего от потери крови, похоже, ибо под ним ее оказалось очень много.

Найденный бластер я перекинул Норлю, он проверил его и сообщил, что еще половина заряда осталась в наличии.

Следующего цвельфа, уже стюарта, достали из коридорчика, растащив еще пару тел. Он выскочил, почти не одетый, навстречу ломящимся в домик бандитам, оказался совсем не так умел в обращении с появившимся недавно в руках оружием. Не смог защитить свою подругу, пусть и самым первым попав к ней на ночь любви.

Его тело тоже пробито в нескольких местах клинками и ножами, крови опять много на полу.

Вынеся и его, и тела бандитов из коридорчика, мы снова позвали по имени женщину-цвельфа, но ответа не услышали и осторожно распахнули дверь в комнату

Она лежит полуголая, в одной сорочке, на кровати, откинувшись на стену, уставившись неподвижным взглядом на потолок.

В руке бластер, а рядом три тела нападавших, двое валяются перед кроватью, третий лежит на ней верхней половиной тела и сжимает в руке длинный нож, обагренный кровью.

– Кровь у цвельфов такого же цвета, как и у нас, – запоздало доходит до меня, когда я рассматриваю глубокую рану в животе женщины и залитую кровью синтетическую простыню.

Глава 3

Жаль красивую цвельфянку или цвельфийку, погибла она, похоже, что не успев чуть-чуть успокоить выстрелом из бластера последнего из троих, оставшихся в живых нападавших разбойников. Успел он ее пырнуть глубоко грязным ножом в нежный живот в падении и наверняка это именно она так жалобно постанывала в ответ на наши крики. Хорошо понимая, что ее уже не спасти, а еще стыдясь своей обнаженности перед мужиками другой расы.

Мужик ее придурок оказался, выскочил защищать подругу в коридор и не сдюжил. Остались бы вдвоем в комнате, перестреляли бы всех хладнокровно на входе и все.

Ну, совсем не поэтому делу, чтобы насмерть драться с дикими мужиками оказались и пилоты, и стюарты цвельфов.

Бластер с почти полным зарядом подняли с ее кровати и с друга ее тоже такой же подняли, так что, теперь у нас есть три таких аппарата почти на три сотни выстрелов, в четвертом еще на половину заряд остался. И в наших лазерах у Норля около десяти выстрелов показывает уровень заряда боевой части, у меня около половины. Что вполне понятно, и стрелял я поменьше, и на охоте его не использовали.

Около трехсот пятидесяти выстрелов лазерным импульсом можно конкретно посчитать себе в плюс, тем более, они способны пробивать по два-три тела сразу.

Если занять удобную позицию, можно долго обороняться от превосходящих сил противника, только и местные лупят из луков – будь здоров, только успевай уворачиваться.

Плохо, что запасного боекомплекта к ним у нас нет, я сразу же по-быстрому обыскал ботик, открыл все ящички, которые удалось найти, но, запасных боевых частей к бластерам или нашим лазерам не нашел.

Осторожно с Норлем подняли нежное тело погибшей цвельфийки и отнесли ее к своим, выложенным в рядок, собратьям.

Пришлось найти в комнате ее халат и прикрыть тело, а то разгулявшийся ветерок все время норовит задрать подол коротенькой сорочки куда повыше и открыть нашим взглядам то, на что не стоит теперь смотреть.

– Умерла, и нас освободила, – заметил Норль, согласившись теперь с моими словами.

И правда, что тогда нам с ней делать, если бы сумела она отбиться? И выжила?

Готовить и запускать сигнал в космос с просьбой о спасении – с этим делом она, может быть, и смогла бы справиться, учат стюартов таким премудростям наверняка.

Только нам это пока совсем не требуется, мы с Норлем решили сначала пожить в этом мире, побыть хозяевами своей судьбы наконец то. Посмотреть, что к чему здесь и там уже решать – ждать помощи от инопланетян, привлекая внимание запросами, отправляемыми в глубокий космос или все же забить на это дело.

Сами мы с таким делом можем и не справиться, но это еще посмотрим, только, выживи именно она одна, чтобы мы с ней делали? Так же отжимали последнее движимое имущество у слабой женщины?

С живой так поступать некрасиво, а вот с мертвой – уже вполне прилично. Но с другой стороны, с ней самой явиться в местное человеческое общество не получится, слишком она нелюдская по внешности, одни фиолетовые, очень красивые глаза чего стоят.

Только чтобы в пособники нечистой силы оказаться записанными и вместе попасть на костер. Судя по сплошь висящим на шеях даже местных бандюков нательным знакам, вроде наших крестов, народ тут поголовно верующий, как и положено при нормальном средневековье.

А на само наличие средневековья на дворе указывает одежда, обувь, оружие, общая крайняя неухоженность попавшихся нам на мародерку тел. Ну еще слова о примитивном развитии этой планеты наших бывших попутчиков, дороги с которыми вот так внезапно и кроваво разошлись.

Может, это какая-то банда беглых уголовников, прячущаяся несколько лет в лесу на окраине обитаемых земель? Поэтому они такие грязные и шмотки у них не стиранные несколько лет?

Все равно, ясно, что мы оказались именно в средних веках, предположительно до изобретения огнестрельного оружия, хотя отсутствие его именно в этой банде ни о чем не говорит.

Первую часть половины дня потратили, чтобы вынести наших спутников на вершину возвышенности над рекой и похоронить там, более-менее по-человечески.

Выкопали найденной в ботике очень технологичной лопаткой четыре неглубоких могилы и разложили всех там по очереди, завернув в какие-то большие синтетические пакеты, найденные на борту. Потом засыпали и положили по небольшому куску дерева на сами могилы, которые утоптали посильнее, чтобы не так в глаза бросались.

Может, придется еще к ним вести спустившихся с небес соотечественников, показывать могилки и то, что мы сделали все, что могли. Ну, оправдаться самим, потому что мы – как-то выжили, а они все – погибли. Это трудное такое дело окажется, если только на двадцать пять скелетов внизу указать.

Так растащат кости звери и птицы, летают тут такие здоровенные, с размахом крыльев метра в три, смоет их при первом половодье в реку и унесет в море, это без вариантов, а таскать наверх мы с приятелем не захотели грязные, окровавленные тела.

Поэтому использовали камеру, которой снимали в ботике друг друга цвельфы, подробно рассказывая, что с ними случилось, еще про то, какие действия они предприняли в каждом конкретном случае. Она такая, переносная, похоже, работает только в самом ботике, поэтому я просто повернул ботик и не выходя из него, записал два ряда убитых бандитов. Подробно объяснив, что случилось, почему мы с Норлем в момент нападения оказались в более защищенном месте и по итогу выжили.

Потому что выполняли приказ и только поэтому.

Это так, на всякий случай, если цвельфы все же прилетят сюда и найдут ботик. Наверняка же у них есть возможность это сделать, найдут нас по чипам в головах, послушают наш рассказ и увидят на записи гору тел тех самых злодеев, которые и виноваты в произошедшей бойне.

Немного подстраховавшись таким образом и похоронив своих, можно сказать, что боевых товарищей. Невольно вызвавших весь огонь на себя, сами того не желая.

Потом мы занялись своими делами и отмыв, как получилось, сам домик от крови и дав ему просохнуть под лучами светила, подключили его к силовому кабелю. Который можно вытащить из какого-то отсека и подключив к разъему в домике, затем парой нажатий клавишей сложить чудо инопланетных технологий в ящик размерами с табурет, чтобы запереть его в специально подготовленное место.

Возможность из такого небольшого кубика получить такое надежное убежище – поразила меня больше всего. Он и не горит, и не тонет, выдержала вчера с виду хлипкая дверь множественные удары со всего размаха холодным оружием и на ней не видно никаких повреждений.

В самом домике мы побывали только после смерти его хозяев, там две маленькие комнаты и узенький коридорчик, но вот с отправлением надобностей и возможностью помыться – полный пролет, есть только застегиваемый лючок в полу, который для этого и приспособлен, похоже.

Еще вчера один из пилотов успел похвастать, что в нем можно пережить любой мороз, согреваясь только теплом своего тела.

Это, конечно, очень круто, оказался бы еще цвет у него максимально маскировочный – цены бы домику не было, если требуется пересидеть суровую зиму где-то в лесу. Хотя, на снегу самое то окажется.

У нас же с Норлем планы немного другие, поэтому домик убирается в укромную нишу, нам он пока без надобности, нам одного ботика хватит для путешествия по большой реке и ночлега.

Вчера наши пилоты так и не отправили шифрованный сигнал в глубины космоса, где его должны уловить чуткие приборы, следящие за творящимся в космосе, и расшифровав, отправить спасательную экспедицию за экипажем и нами тоже.

После нескольких часов пути батареи почти разрядились, поэтому остановившись на какое-то время отдохнуть на одном месте, пилоты решили, что энергии для мощного сигнала слишком мало, поэтому все отложили на завтра.

Но до завтра они не дожили.

Осмотрев полученные в качестве трофеев лодки, мы оставили себе одну на всякий случай. Ведь хорошо понимаем, что явиться к народу на таком белоснежном, идеально круглой формы ботике будет не очень кстати, вопросы всякие возникнут, на которые мы пока не можем никак ответить.

А вот хорошая лодка, которую еще можно и продать потом, заваленная всяким барахлом, одеждой и обувью, доспехами в виде пяти ржавеньких кольчуг и пары шлемов, несколькими щитками для рук и ног, десятка убогого вида кожаных курток, обшитых железными вставками и защищающих плечи от прямых ударов, вот она в самый раз для этого дела подходит.

Похоже, что не простая банда по наши души пожаловала, а опытные вояки, уверенные в себе. Не все конечно, но человек десять среди нападавших таких нашлось, судя по количеству плохоньких мечей и подобий длинных сабель. Нашлись и ножны для половины этих, недоступных простым крестьянам и редко доступных даже разбойникам, изделий из дерева и кожи. Три лука и стрелы, так же три колчана, похожих по манере исполнения на те же ножны, около двух десятков длинных ножей и кинжалов. Похоже, что не все Норль нащупал голыми ногами в воде и штук пять осталось покоиться в песке и иле.

Дубины и колы, тоже оказавшиеся в арсенале банды брать, именно как оружие, не стали, а сложили как будущие дрова в лодку.

Заплечные мешки с едой так же перетрясли, но оставлять себе почти ничего не стали. Пока есть мясо кабана, которое мы снова коптим на костре и пайки с не особо вкусными, но точно питательными веществами в составе, поэтому есть плохенький хлеб и сомнительного вида мясо мы не станем. Единственно, что забрали все овощи, похожие на наш лук, свеклу, репу и картофель, этого добра набралось по мешку каждого вида для разнообразия, одно мясо есть приедается.

– Думаешь, стоит весь этот хлам таскать с собой? – с недоумением спросил меня Норль, когда мы набрали полную лодку такого барахла, не слишком нужного очень крутым парням, таким как мы.

Новым обладателям крутого инопланетного спасательного бота со всем его содержимым, опережающим развитие этого мира лет на тысячу, как минимум.

– Ты думаешь, что не стоит? – улыбнулся я.

– Ну, лодку и мечи, еще кольчуги и шлемы, те же кинжалы и луки можно продать местным, это я понимаю. Но зачем нам эта одежда, куртки эти вонючие, обувь разваливающаяся и все остальное прочее?

– Нам лично – точно не требуется, но вот нашим людям точно не помешает, – такой ответ поражает приятеля.

– Нашим людям? Кому это еще? На хрен нам такие помощники, что будут рады такому хламу! – горячится Норль.

– Не переживай, и такие тоже понадобятся. Ты что же, думаешь, что нам скоро повстречается отряд рыцарей, отлично вооруженных и готовых нам служить, не щадя живота своего? Вряд ли это случится, тем более, что если такое и произойдет, они точно сначала попробуют нас ограбить и убить или наоборот, убить, а уже потом ограбить, как чужаков и просто подозрительных людишек.

– Ну, отряд может и не повстречается, хотя мы и сами сможем им отвесить люлей, забрать оружие получше.

– И дальше что? – спрашиваю я приятеля.

– Что дальше? Я не знаю. Ты у нас старший, тебе и решать, – ловко уходит от ответа Норль.

– Правильно, старина. Места здесь такие, что лучше одним не выживать. Ты же не хочешь устроиться простым наемником-кнехтом в какое-то войско какого-то местного графа и сложить буйную свою голову за пару золотых в месяц на каком-нибудь приступе.

Норль молчит угрюмо.

– Ведь не хочешь, я вижу. А у одиночек выбор только такой в основном.

– Да, не хочу.

– Тогда нам требуется своя команда, маленькое войско, чтобы нашлось кому в дозоре постоять, прикрыть нам спины и принять первый удар на себя. Приготовить обед и сложить шалаш в крайнем случае. Сам понимаешь, мы теперь в таком мире, где ехать сто километров придется три, а то и пять дней, если распутица на дворе. «Жук» больше не прилетит и не перебросит за двадцать минут на дневной переход. Значит нам потребуются лошади, а за ними потребен уход, их положено кормить и еще их придется купить.

– Купить? На какие шиши? – негодует Норль. – На эту мелочь, которую подняли с трупов?

– Или отнять. В честном поединке. Или не очень честном, тут уже как получится, – рассказываю я свои планы.

– Ну, отнять – это другое дело, – ворчит, успокаиваясь, Норль.

– А мне еще учиться ездить на лошади придется, кстати, – замечаю я.

– Ну, я немного умею, но целыми днями в седле тоже не скакал, – признается приятель и смеется, – ох, и поболит у тебя задница во время учебы.

– Поболит, а куда деваться, – отвечаю я и продолжаю агитацию:

– Хорошо, поэтому весь этот хлам – для нашей будущей маленькой армии, если здесь можно найти таких смелых людей. Продадим в крайнем случае, нам то оно бесплатно досталось, так что – цену ломить не станем. Жаль, что со вчерашними мы договориться не успели, нам еще язык придется какое-то время учить. Так что этот груз на лодке плечи нам не оттягивает, его ботику тащить вверх по реке придется и еще нам нужно все шмотки и обувь пропустить через пневмодуш, чтобы они так не воняли.

– Ночевать здесь будем? – уже деловито спрашивает Норль.

Я окидываю взглядом ровные ряды покойников, потом вершину склона, где похоронены честь по чести цвельфы и говорю:

– Нет, отплывем немного вверх по реке, поищем какую заводь или еще что, чтобы не светиться своем белоснежным кораблем. Я поучусь управлять ботом, батареи уже заряжены, ты тоже стой со мной и верти головой по сторонам, чтобы не попасть в засаду.

На том и сошлись, Норль завернул солидную еще часть от туши кабана в один из почищенных уже в пневмодуше мешков, и мы залезли в ботик, на котором я совершу первое плавание в жизни.

Я постоянно посматривал, как им управлять и немного разобрался в самой системе вождения. Две небольшие удобные рукоятки управляют, как я понял, движителями с двух сторон ботика и еще могут поднять его вверх, на небольшое расстояние. Это нам продемонстрировал один из пилотов, когда берег оказался недоступен из-за гряды валунов, он поднялся на пару метров и пролетел так с десяток шагов, припарковав транспорт на песчаной отмели.

До этого нас всех высадили заранее, ботик должен быть максимально облегчен и стабилизирован, так сказал сам пилот, понтуясь перед нашей симпатичной стюартом.

Нажав большую кнопку, я запустил движители, дал им прогреться и учась по пути, начал плавание в сторону от моря. Скорость ботик держит около десяти километров в час, можно и поболее, но торопиться нам пока не куда.

Мы с Норлем крутим головой, я осваиваюсь с управлением, пробую разные режимы хода и часто посматриваю на зеленую полосу запаса энергии, расположенную, как и все информационные экраны, прямо на лобовом стеклопластике, как я решил называть этот материал.

За полтора часа мы хорошо удалились от устья реки, море теперь скрыто поворотом, потом Норль заметил небольшую бухточку, прикрытую парой наклонившихся к воде деревьев, и я уже достаточно уверенно загнал ботик в нее.

Снова раскинули прозрачные крылья с батареями. Нужно еще зарядить батареи на всякий случай, поднимаясь вверх по течению реки, мы можем вскоре повстречаться с людьми. Можно и с ними передвигаться, когда очень требуется, но у нас такой спешки нет. Я еще не весь ботик досконально обшарил, не просмотрел описание и руководство к управлению транспортным средством, такое здесь тоже имеется, даже с хорошо понятными картинками.

Плохо, что читать на местном цвельфийском мы с Норлем не умеем, обучение языку обошлось как-то без этого, но я попробую по картинкам овладеть полностью искусством управления. Техобслуживанием ботика нам заниматься вряд ли придется, еще два-три дня пути, и мы рассчитываем оставить его в укромном месте. А сейчас Норль мастерит из почищенного барахла такой большой чехол, или, скорее, маскировочную сеть, чтобы прикрыть хоть немного от проплывающих мимо лодок нашу белоснежную белизну корпуса с одной стороны.

– О, купим несколько рыболовных сетей и ими завесим ботик, как следует, – говорю я приятелю.

– Или просто заберем, – свирепо отвечает он, стягивая рукава и штанины нашего маскировочного чехла.

Приятель явно не любит что-то покупать, а теперь, когда он в доспехах дивной прочности и своей силы прокачанной немалой, согласен только все отнимать.

– Норль, бедных грабить не будем, наоборот станем немного делиться с ними тем, что отберем у богатых. И станем известными Робин Гудами, а таким все помогают и бабы их любят! – провожу я политинформацию.

– Да, с бабами пора уже познакомиться, хорошо бы в город пробраться, – приятель с хрустом почесал волосатый живот, не знакомый с понятием, кто же такие робин гуды в принципе.

– Ага, сразу в город, не зная ни одного слова. И с деревенскими на сеновале поваляешься безо всяких разговоров, – отрезвляю я его.

Потом мы натягиваем собранный чехол с одной стороны на ботик, маскируя его со стороны воды и поднимаемся на высокий косогор, чтобы определиться по местности, что тут рядом имеется.

А имеются здесь несколько всадников сурового военного вида, которые скачут к нам и уже находятся на расстоянии сотни метров от нас.

– А вот и лошади! – радостно замечает Норль, доставая из ножен, кое-как приспособленных на свою мощную фигуру, меч.

– Да, это лошади, но они не одни, – я не так радуюсь встрече, просто понимаю, что кто-то разглядел наше сильно заметное путешествие по реке и рассказал о невиданном корабле местной страже.

– Придется постараться, чтобы никто не ушел, поэтому бластеры держим наготове, – командую я и мы терпеливо ждем, когда до нас доберутся местные вояки и о чем-то спросят неучтиво.

Глава 4

Пока я стою и рассматриваю стражников, которые при виде нашего спокойного ожидания тоже перестали сильно торопиться и подъезжают теперь шагом, но разделившись на два отряда при этом по команде одного из них, усача с загорелым лицом.

Две группы по три всадника с разных сторон приближаются к обрыву, который ограничивает берег и скоро смогут внимательно рассмотреть чудесно-белоснежный с этой стороны ботик.

Понятно, что они должны удостовериться, кто это проплыл мимо на таком чуде невиданном, не король ли решил посетить инкогнито свои земли.

Ну или герцог местный, как бы он здесь не назывался – князь, конунг или ярл.

А то и сам бог или кто из его первых приближенных спустился с небес или просто приплыл откуда-то, если так положено по местной вере. Тогда они первые попадут под его благодать, как свидетели пришествия на землю грешную.

Попасть, вот теперь точно попадут, только вряд ли под божественное такое благословение.

А сам задумался на тему, не прикинуться ли нам какими-нибудь религиозными лидерами потом, когда разберемся с окружающей действительностью.

Норль быстро спустился вниз, схватил колчан и лук, приготовленные к употреблению и лежащие прямо на крыше нашего транспорта. Потом поднялся обратно и приготовился к разговору, проверив тетиву и выдвинув несколько стрел из колчана. Он не успел попрактиковаться в стрельбе из нового оружия и хочет заняться этим делом прямо сейчас.

Справедливо рассчитывая, что я с лазером и пятнадцатью импульсами в запасе справлюсь в любом случае с наметившейся проблемой в виде шести всадников.

Такие приготовления не остались незамеченными стражей, поэтому они остановились с одной стороны, один из служивых тут же принялся натягивать подобием гусиной ножки арбалет, вторые продолжают продвигаться к обрыву и вот-вот разглядят ботик.

– Думаю, что договориться без шансов, – бормочу я Норлю и он кивает головой, мол, сам все понимаешь.

Да и как тут договориться, если ни одного слова на местном не знаешь, не жестами же объяснять, что мы очень крутые и страшные, поэтому нас лучше не замечать, просто проехать мимо, не задавая лишних вопросов.

Не поверит здесь никто нашим жестам, преисполненным силы и мощи, придется все доказывать на личном примере.

А засвеченный ботик – явно привлечет еще больше внимания, не стоило нам приставать к этому берегу. Слишком близко мы оказались к какому-то людскому поселению, где даже стражники имеются, раз они смогли так оперативно примчаться на встречу.

Или кто-то из незамеченных и поэтому выживших при нападении ночью добрался до поселения, рассказал страже о произошедшем, и они скачут уже несколько часов. Не похоже, вообще-то, лошади не уставшие вроде, насколько я в этом разбираюсь. Ну, пена из пасти не лезет и бока сильно не вздымаются.

Только, почему их всего шестеро прискакало? Не нашлось больше или это разведка?

Вот та солидная роща в полу километре от нас меня немного тревожит, там вполне может засесть солидная группа поддержки. Но делать больше нечего, придется обзаводиться первыми лошадьми так сразу же. Если там спряталась основная часть стражи, тогда мы спокойно уплывем вдаль и будем осторожнее в будущем, а лошадок придется бросить.

А пока решаем свои проблемы на месте, я стреляю из лазера, Норль пытается делать это из лука, но не пристрелянное хоть немного оружие подводит его, вместо всадника он попадает в голову лошади первым же выстрелом.

Лошадь валится и придавливает своего всадника, он орет истошным голосом от боли.

– Не промазал все же, – азартно бормочет он на своем.

Я конечно не понимаю его родной язык, но примерно догадываюсь, о чем он говорит.

Зато я не мажу в хорошую по местным меркам оптику, даже очень хорошую, где отлично вижу лазерный указатель цели на телах. Сразу же отправляю вниз арбалетчика, так и не успевшего зарядить свое оружие и его старшего двумя точными импульсами.

Мы решили, что небольшие и сильно эффективные бластеры возьмем с собой в дальнюю дорогу, а солидные тубы лазеров расстреляем при случае и оставим в ботике на хранение. Вот поэтому я сразу же ловлю в прицеле пришпоривших на нас лошадей воинов.

Еще один выстрел, второй и третий и еще, чтобы добить, четвертый и пятый по уже вывалившимся из седел стражникам.

И все закончилось, никто больше не скачет, размахивая мечом, никто не закрывается щитами. Лошадки без воли всадников сразу же остановились, не доскакав до нас метров десять и занялись хорошо выросшей на косогоре травой.

Норль побежал к упавшей лошади, доставать из-под нее придавленного всадника, я спешу ему на помощь, язык нам очень необходим для начала хоть какой-то нормальной жизни в новом мире.

Приятель оттаскивает тушу лошади, насколько может, а может он довольно много, я тащу за подмышки стражника в кольчуге и смешном шлеме на башке, как перевернутая гусятница. Нога у него конкретно пострадала, поэтому во время эвакуации служивый теряет сознание, что даже к лучшему.

Чтобы лишнего не блажил, когда его понесут демоны в страшное место, чтобы забрать с собой на муки вечные.

Норль вяжет ему руки опытными движениями, я же выпрямляюсь и с понятной грустью гляжу вдаль, заметив движение между деревьями той самой рощи.

Как из рощи рассыпается развернутым строем конная лава штук на пятьдесят лошадок, на каждой красуется всадник, даже знамя со значком имеется рядом с блестящими доспехами рыцаря, возглавляющим строй.

– Нет, старина, нам столько лошадей уже ни к чему, – предупреждаю я Норля и он, оглянувшись, сразу же уносит языка вниз.

Я же собираю все, что можно быстро поднять с земли, мечи и арбалет, мешок для болтов срезаю с пояса стрелка, потом сдергиваю сам пояс, тоже бегом спускаюсь к ботику, где Норль уже завел движители, свалив пленника на пол.

Сам становлюсь за рули, приятель складывает солнечные панели парой движений и перед высыпавшими на косогор всадниками наш ботик уходит от берега с хорошей скоростью ближе к середине реки, уже отплыв от берега на шестьдесят метров.

Вдогонку к нам летят проклятья и гроздь болтов со стрелами, все они отлетают от ботика безо всяких повреждений, по лодке, болтающейся сзади на буксире, никто не стреляет. Следом, через полминуты второй залп, долетели уже всего пара болтов и одна стрела на излете воткнулась в лодку. Я рулю прямо к другому берегу, Норль присматривает за всадниками и пленным, начинает сразу же осматривать груду вываленных мной мечей и сам арбалет вместе с козьей ножкой, мародерит пояс, находит там бутылек с маслом для арбалета и огниво с трутом в кармашке, показывает все это мне.

Еще несколько монет, пяток серебряных и горсть меди, все как и положено в средневековой жизни в поясе у рядового стражника. Осматривает пояс пленника, у того денег немного больше, уже восемь серебра.

– Это мы удачно на берег сходили, – радуется он, примеряясь к арбалету. – Дорогущая вещь здесь.

– Ну, в общем-то ничего получилось, только лошадок пришлось бросить, а людей невинных убить беспощадно, которые нам ничего не сделали, – подвожу итог вылазке я, оглядываясь на продолжающих стоять и что-то кричать нам вслед всадников

– Да каких там невинных, это же стражники баронские, у них крови на руках больше, чем ты воды выпил за всю жизнь! Они бы нас сразу же на ремни порубили, будь уверен, – отмахивается он. – Тут и правда у них тут суровые времена творятся, раз местный барон со всем своим войском по лесам рыскает. Наверняка нашу вчерашнюю банду ищут, похоже, что напали они на его деревню, вот и пустил он дозоры по реке.

С банды мы подняли тоже немного денег, но серьезная казна нам не досталась, осталась на месте основного лагеря бандитов наверняка. Так, немного серебра с профилями кого-то из правителей и местными цифрами, про которые мы теперь сможем расспросить пленника.

– Ну да, не мы – такие, времена просто суровые. Чего, как тебе арбалет? – меняю я тему разговора.

– Стоящая машинка, не пойму, как работает, но лук стальной и очень тугой.

– Освоим без проблем, раз уж транспорт из далекого будущего для наших планет под себя прибрали и катаемся красиво, так уж арбалет из далеко прошлых веков освоим легко.

Ботик идет через широкую здесь реку, метров под восемьсот, минимум. Всадники сзади продолжают смотреть нам вслед, пленный уже очухался и с ужасом смотрит на наши лица и на все, что видит вокруг себя.

– Как у него нога, сможет ходить? – спрашиваю я у Норля.

– Сейчас посмотрю, – отвечает тот и нагибается к парню.

Тому лет двадцать пять, чистое лицо и темные волосы, крепкая фигура, наверняка любимцем был у местных девок.

Парень пытается увернуться от рук Норля, но нарывается на суровую оплеуху крепкой ладонью по загудевшему шлему и молча смотрит на того. Шлем снимают, теперь голову пленника ничто не защищает от внушений.

– Придется его шмотки все через пневмодуш пропустить, а то насекомых набежит тьма, – говорю я и предлагаю выдать парню одеяло, только сначала самого через очищение пропустить.

Норль морщится от такого количества связанных с пленным проблем и предлагает его отпустить на том берегу или утопить сразу.

– У других языку поучимся, найдем по дороге еще, может даже баб наберем.

– Да не стоит, этот уже все видел, ему теперь или с нами до конца, или свои же прибьют, раз его демоны похитили. Сожгут в очищающем огне, – вспоминаю я историю инквизиции в моем мире. – Если помогать не станет, тогда точно в воду, свидетели нам ни к чему.

Норль нерешительно чешет затылок, не зная, как увильнуть от неприятного задания.

– Да и когда мы следующего найдем? Придется до темноты шлепать по воде, хорошо, что никакого движения пока тут нет, но долго это не продлится, будь уверен, – размышляю я и командую. – Раздевай его и пневмодуш. Потом его шмотки закинь и пусть одевается. Да, пожрать ему отрежь мяса и спроси, как нож называется.

Так мы и плывем, Норль воспитывает в покорности и послушании пленника, звуки затрещин так и раздаются у меня за спиной, я ему не мешаю.

Я сам серьезно занят, нашел на лобовом стекле интересный сектор, придавливая его пальцами, получается какую-то часть ботика, именно остекленную часть, превратить в широкоформатный приближающий экран. Теперь то рассматриваю местность впереди, то смотрю назад, в подробностях разглядывая оставшихся в паре километров всадников, как будто они в десяти метрах от нас. Видно хорошо, как рыцарь в доспехах отдал какой-то приказ нескольким кнехтам, и они поскакали вслед за нами по тому берегу.

– Погоню за нами направили, – замечает и Норль мои манипуляции. – Ты смотри, какие у них возможности здесь есть! Круто так плыть!

– А этот смотрит и думает, что это дьявольский глаз у нас имеется, – киваю я на дрожащего после сеанса в пневмодуше пленника, завернутого в одеяло.

Тоже с немалой надеждой взирающего на своего предводителя, оставшегося в седле и так близко находящегося от него, пока остальные грузят погибших и готовят их к перевозке на кладбище.

– Спроси его, как зовут этого дворянина, которому мы так хорошо на мозоль наступили, – чирикаю я на птичьем языке цвельфов приятелю и вскоре мы узнаем, что это Орт Нильбург из Скандерберга.

Потом выбивается после небольшого сопротивления и имя пленника – Торфин, как мы понимаем, сын достойного мужа Маффина, судя по гордому представлению и вздернутой вызывающе голове.

Выглядит его представление патриархально так и это мне нравится, что дети гордятся своими отцами.

Свои имена не говорим пока, я тихонько тоскую о том меню, которое сейчас заблокировано в наших головах. С такими навыками, как ПОЗНАНИЕ и ВОСПРИЯТИЕ с языком местных проблем бы никаких не оказалось, выучили бы за неделю, а понимать стали бы за пару дней.

Вскоре останавливаемся в небольшой протоке посреди глухого леса на ночлег, завешиваем борт ботика маскировочной, типа, сетью, разводим костер на берегу в яме, где повыше и снова тщательно запекаем оставшийся кабаний бок в глине. Неплохой охладитель на борту ботика имеется, поэтому мясо не успело испортиться за сутки.

Пленника постоянно расспрашиваем, как все предметы рядом называется, он безропотно отвечает, понимая после воспитательной работы Норля, что деваться ему некуда, особенно с его поврежденной в колене ногой и нашим суровым присмотром.

Уже ночью перебираемся в ботик, привязываем Торфина на полу так, чтобы он не мог дотянуться руками до веревок, но мог нормально спать и отрубаемся, наевшиеся до отвала мяса, на разложенных койках.

Заряд батарей я постоянно на ходу проверяю и контролирую, за четыре часа хода против течения заряд упал на три пятых от полного уровня, поэтому следующим утром остаемся на месте. Заряжаем три часа батареи, я учу усердно новые слова и дошел уже до цифр, которые обозначаю количеством пальцев. Норль заскучал от учебы и прошелся вокруг нашей стоянки, подстрелил из арбалета трех птиц, одну вообще здоровую, похожую на тетерева. Приготовил нам суп в трофейном котле, порезав туда овощей и заправив так же трофейным маслом.

Кое-какие приправы у тех смельчаков нашлись, так что и посолили, и поперчили похлебку, поели как следует и стали в путь собираться. Прошло три часа с момента, как появилось светило, которое здесь называют – Вурум, как оказалось и мы, зарядив батареи до восьмидесяти процентов, двинулись с лодкой на привязи дальше по реке.

Идем теперь с разложенными солнечными батареями, решил я так попробовать двигаться, чтобы время не терять. Все же река – не море, волнения такого нет, а если встретим кого, сразу же уберем от греха подальше. Теперь с такими приближающими экранами плыть одно удовольствие, никто незамеченным по пути не останется.

Слов пятьдесят удалась выдоить из пленника, я пока себе их записываю на удобный графический планшет, с которым смог разобраться. Он подключается к местной сети, может показывать карту местности, когда-то снятую пролетевшим на орбите спутником, как я понимаю, изучившим планету полностью.

Очень здорово, что карты всего этого мира, этого материка и этой же области вокруг, и правда очень большой и длинной реки, у нас имеются. Так гораздо проще путешествовать, даже небольшие поселения можно разобрать на планшете, что поможет нам избежать неожиданных встреч, когда нам это не требуется.

Можно теперь понять, что людские поселения заканчиваются этой рекой в основном на севере материка. Большая часть его находится гораздо южнее, если ориентироваться по температуре, начавшей неуклонно понижаться при нашем движении.

Может здесь по-другому называют стороны света, но я предпочитаю пользоваться земными определениями, чтобы не путаться.

За рекой тоже людские поселения есть, но судя по внешнему виду сверху, похожи все поголовно на небольшие крепости, окружены рвами и наверняка заборами высокими.

За рекой люди живут в условиях постоянной опасности, в то время как на правой стороне такого нет. Виднеются большие города, с каменными стенами, крепости и замки благородного сословия, у тех все по-серьезному, со рвами и мостами, как видно с хорошей высоты. Много видно небольших городков и поселений уже без такой защиты, множество деревень от нескольких домов до больших сел, под несколько сотен домов, но это все ближе на юг. Можно рассмотреть и крупные религиозные здания, что свидетельствует о том, что съемка велась не несколько тысяч лет назад, а сравнительно недавно.

Мы здесь оказались почти на самом Севере, что хорошо заметно по погоде, но земля слева от нас, тот берег, на котором мы теперь ночуем, совсем не заселена вдоль берега. Поэтому мы особо не рискуем встретиться с кем-то в пути. Да и дальше тоже как-то пустовато, есть одна наезженная дорога и поселения на ней, и это все, что есть слева по ходу движения.

Так мы продвигаемся еще два дня, я внимательно изучаю карту в поисках подходящих речек или бухт, где можно оставить ботик.

Оставить, понятно, что с большим риском, что его найдут. Потом не сумеют попасть внутрь, просто позовут местного владетельного господина и уже тот будет что-то решать. Привяжет к лодкам и куда-то отбуксирует, чего мне совсем бы не хотелось.

Но это необходимый риск, от него не деться никуда.

Решили все-таки замаскировать ботик как следует сетями рыболовными. Когда нашли на отмели остатки одной и попробовав, как выглядит такая маскировка. Оставили ботик на левом берегу в протоке и поставили его на якорь, который в ботике тоже нашелся. Только никакая цепь из ботика не вылезает с зацепистым якорем, просто ставишь по картинке на экране на якорь и его больше не сдвинуть с места. Во всяком случае у нас оттолкнуть его с берега не получается, как мы не упираемся втроем, подтянув даже пленного, хромого Торфина, к процессу.

Мы пока отобрали себе несколько одежек, натянули на защитное белье местные штаны с поясами, накинули на плечи куртки из дубовой кожи и на голову очищенные от насекомых и грязи шапки. Здесь не стоит ходить по улицам без головного убора, даже на головах разбойниках во время штурма домика что-то нашлось.

Прикинулись под местных, как смогли, Торфина тоже одели, чтобы он не был похож на стражника и не пугал встречных людей. Похоже, что такое дело с переодеванием ему не очень понравилось, как бы мы понизили его статус, опустив до простого жителя с высоты положения стражника.

Поплыли на ту сторону реки на лодке, довольно крупной такой посудине, с тремя парами весел, оставшихся от грабителей и двумя парами уключин, чем немного удивили самих себя. Похоже, что речные бандиты оказались в прошлом людьми осторожными и предусмотрительными, имели на крайний случай даже запасную пару весел.

Лодка хорошо нагрузилась трофеями, идет по воде тяжело, но Норль и пленник нормально ее так разгоняют при каждом гребке. Я смотрю вперед, на приближающееся селение из нескольких домов, которое я высмотрел на карте ботика.

Придется, используя пленника, сделать такое предложение местным рыбакам, чтобы они не могли отказаться и купить у них несколько сетей, а может еще и рыбы на уху.

До сумерек еще с час времени, мы рассчитываем на этот вариант, мало ли какие проблемы нарисуются во время общения, чтобы мы могли уйти в ночь. Тем более, что планшет из ботика хорошо показывает, где тот остался стоять на якоре, так что – не заплутаем даже в ночи.

Разглядев в местный бинокль нескольких небольших помостков на берегу под селением, мы поняли, что народ готовится к ночной постановке сетей, поэтому надеемся, что они никуда не денутся от общения.

По дороге мы обговариваем детали возможной торговли с Торфином, насколько мы уже научились понимать друг друга. Ситуация с парнем нам не до конца ясная, он вроде примирился со своею судьбой, но кто его знает, что у него в голове. Поэтому мы хотим проверить его в тот момент, когда он решит, что сможет сбежать от нас без особого риска.

Его словарный запас уже записан и переведен с транскрипцией, примерно две сотни слов, в основном обозначающих какие-то предметы и местные цифры до двадцати, наш пленник довольно грамотный парень для этих мест и очень гордится этим.

Поэтому мы прихватили арбалет и лук, еще конечно оба лазера с оптикой.

Помнится, что в момент моей стрельбы из лазера Торфин уже оказался под убитой лошадью, поэтому с лазерами он не знаком и действие их не видел. Потерял сознание под лошадью, а очнулся уже на борту ботика.

Пусть думает, что у нас из дальнобойного только лук и арбалет, и тот – не заряженный для вида.

Заметив нашу лодку, рыбаки собрались на одном месте и молча выслушали наше предложение из уст Торфина.

Потом, поняв, что предлагается обмен, а не просто грабеж, заломили по две золотые монеты за сеть длиной в двадцать метров. Наш толмач даже заржал от такой наглости и напомнил, что нить для сети стоит шесть серебра и работы там на один день, то есть, восьми серебряных монет за глаза хватит.

В золотом двенадцать серебряных монет, так что всего два трети от золотого предлагают местным за одну сеть.

Смысл торговли немного понимается мной по запомненным значениям чисел и интонациям торгующихся.

Норлю быстро надоела торговля, он поднял со дна лук и, не накладывая стрелы, предложил забрать оставленные в корзинах сети на ближайших к нам мостках вообще безо всяких денег. Торфин перевел слова здоровяка, местные стазу же согласились на один золотой за сеть, а после натянутой тетивы и наложенной на нее стрелы приняли за четыре потрепанных сети два неплохих ножа, зримо порадовавшись удачному обмену.

Обмен состоялся, осталось только решить вопрос с нашим пленником, которого я отправил на дальние мостки, метров за пятьдесят, вручив ему один кинжал для обмена с подошедшими за это время еще рыбаками.

Как мы и опасались, удалившись от нас на такое солидное расстояние, уже неплохо подлеченный нами парень оглянулся, прикинул расстояние и задал стрекача, успев что-то крикнуть рыбакам. Побежал не просто от нас подальше, а правильным зигзагом, остерегаясь лука в руках Норля.

– Ну вот все и решилось, – констатировал я, поднимая тубу приготовленного лазера и начиная выцеливать спину беглеца.

Норль успел пустить пару стрел, которые могли попасть в парня, но разминулись с ним не больше, чем на метр.

Отбежав еще метров на шестьдесят, Тоффин оглянулся и торжествующе показал нам интернациональный жест, ударив себя ребром ладони по локтю другой руки.

Да, с такого расстояния попасть из лука уже трудно по готовому к выстрелу парню.

Местные, конечно, побежали за ним следом, только гораздо более бестолково, подставляясь под стрелы. А те, кто остался с нами рядом, покорно замерли в ожидании неприятностей, хорошо понимая, что убегать от опытного лучника нет смысла и ждут своей участи.

Я хорошо рассмотрел в прицел на груди беглеца значок лазерного целеуказателя, нажал спуск пару раз, оба раза пробив середину груди Тоффина. Тот ничком упал все еще с торжествующим видом.

– Нож и все на нем – ваше! – крикнул я рыбакам и зацепив еще одну корзину с сетями, перекинул ее к нам в лодку.

Теперь уже на веслах сижу и я, старательно выгребая вместе со здоровяком против сносящего нас вниз течения.

Глава 5

– Жалко паренька, – вздохнул Норль, принявший в его судьбе основное участие.

Да и воспитание все тоже шло через него. Даже сам лично начал мазать его распухшее колено мазью из местной аптечки, коробки с красным кругом и некоторым запасом лекарств в ней.

Рисунок на баночке обещает быстрое выздоровление воспаленной конечности, и судя по тому, как улепетывал Торфин, прихрамывал он исключительно для вида последнее время, чтобы обмануть именно нас.

– Жалко, но ты сам видел, он выбрал не нашу сторону и мог очень сильно навредить нам в будущем. Да что там – мог, обязательно испортил бы всю жизнь своими рассказами о двух демонах, живущих на белой лодке. Нас бы ловили местные церковники всю оставшуюся жизнь, будь уверен, – ответил я и мы догребли до ботика без разговоров.

– Да и так тоже будут.

– Зато в лицо никто не опознает и приметы наши не расскажет, мы уже нормально отплыли от места стычки. Ну, могут и до рыбаков добраться, конечно, тут мы помешать дознанию не в силах. Если тот орт именно за нами следом своих кнехтов пустил. Только, сам понимаешь, далеко от владений орта они ускакать не смогут, тут такие вооруженные люди на чужой территории совсем никого не порадуют.

Ночевать тут, на прежнем месте, мы не остались, прошли еще пару километров вверх на всякий случай. Мало ли что крикнул Торфин рыбакам, еще чего-нибудь про демонов добавил. Сюда может прибыть местная инквизиция, тем более, что лазер мы испытали прямо при них.

С берега удалось, крутя руками ботик вдвоем, шестью сетями с торчащими в них тиной и кувшинками надежно замаскировать его, прямо просто идеально. Обернув не менее двенадцати раз сети и зацепив их за несколько имеющихся на корпусе крючков для швартовки суденышка.

Верх ботика замаскируем ветками, когда придет время. Теперь мы лишились возможности рассматривать окружающие просторы на большом приближении, но подумав получше, все-таки привязали несколько веревочек по кругу к сетям и стали по очереди поднимать их с разных сторон для наблюдения. Слишком уж большое преимущество дает приближающий экран, от такого не откажешься сам по себе никогда.

На следующий день мы прошли не так далеко и на ходу очень много с Норлем разговаривали, постоянно по моей инициативе применяя местные слова.

– Пришло время сделать выбор, старина Норль. Пока мы находимся на этом хорошем плавающем средстве и можем не спеша поговорить друг с другом.

– О чем еще говорить, брат Серый? Оставляем ботик в укромном месте и едем, то есть, плывем на лодке к людям. Давно уже пора выпить, как следует и отдохнуть с парой девок, сразу на пару дней завалиться в кровать, – для Норля все и так понятно в новой жизни.

– Насколько я смог рассмотреть местный народ, они похожи на тебя, такие же сероглазые и русые, правда попадаются и на меня похожие внешностью, так что с этим делом проблем не должно у нас появиться, – замечаю я, Норль некоторое время вспоминает всех, кого мог увидеть и согласно кивает головой.

– Ладно, идем жить полной грудью, это у нас решено. Заселяемся в номер, пьем и отдыхаем, крутим с девками, учим язык понемногу, но очень старательно. Денег у нас не так много, но мы можем продать часть оружия, да даже все и еще барахло с банды. Эти плохенькие для нас мечи, ножи, кольчуги – все будет стоить здесь очень хорошо. Думаю, на нормальную жизнь с девками хватит и одной продажи чего-то серьезного. Арбалет и луки предлагаю оставить себе, это уже крутые изделия для этого мира, такие так просто потом не найдешь.

И с этим вопросом приятель согласен полностью, особенно насчет пожрать и погулять, реализовав часть трофеев.

– Но какая-то основная идея для будущей жизни здесь все же нужна. Куда нам с тобой двигаться, раз уж мы с тобой с более развитых планет сюда попали и примерно знаем, чем начнется и закончится дальнейшее развитие местного общества, – настаиваю я.

– Ну, не знаю, – прочирикал на цвельфском приятель, – У нас, на Сумре, все так же как везде, как и здесь. Богатые и знатные правят, бедные и простые выживают, кто похитрее или предприимчивее – живут получше, недотепы и пьяницы – понятно, что совсем плохо живут.

– Ну, у нас так же. Только мы прошли гораздо более долгий путь, у нас бедные и несчастные взяли власть и не упустили ее.

– Да ладно! У нас тоже часто воевали, не в нашей стране, но вокруг все соседи, постоянно дворяне подавляют восстания крестьян. Уже и рабочие на фабриках начали выступать с оружием против власти, только разбивают их каждый раз, не вытягивают они настоящей войны против регулярных войск, – рассказывает про свой мир Норль.

– Вот, у вас феодализм уже переходит в капитализм, а у нас совсем перешел, кучка решительных авантюристов смогла оседлать власть и выгнать богатых и знатных из страны насовсем. Это тех, кто успел уехать, остальных безжалостно казнили. Так что я в принципе знаю, что для этого требуется.

– Знаешь? И мы сможем это провернуть? – зашелся восторгом Норль.

– Знаю. Сможем. Если немного повезет.

– А что для этого требуется?

– Партия решительных людей, сила воли убивать врагов и еще относительная грамотность населения, чтобы люди могли сами читать то, что мы им напишем.

– Ну, с грамотностью тут большие проблемы. Зуб даю, – поумерил восторги Норль.

– Да и я тебя не обрадую, бывшие крестьяне и работники, как власть получили, сразу стали думать, как ее своим детям передать с накопленным общественным богатством вместе. Не сработало это дело в долгую, рыба сгнила с головы, да и низы оказались не в восторге, жизнь в нашей стране оказалась похуже, чем в тех, кто жил по-старому. Не сильно, но похуже, как сравнивать конечно, так что никто особо не плакал, когда все к старому управлению вернулось.

– Поэтому человеческую породу мы не будем менять и делать всех совсем равными тоже, – делаю я вывод.

– А что будет делать?

– Мы – пойдем другим путем! – довольно патетически произнес я и протянул руку в светлому будущему, сейчас пока просто куда-то вперед протянул.

– Поэтому, ботик нам бы лучше хорошо спрятать, вдруг наши идеи всеобщего равенства и раздачи земли крестьянам бесплатно потерпят жестокое поражение, а нам придется срочно драпать. В воде его оставлять не стоит, зимой лед повредит корпус наверно, предела прочности спасательного ботика я не знаю. Поэтому придется где-то на берегу прятать, что с одной стороны – гораздо проще, ибо диких мест по нашему пути навалом. Обмотанный сетями и заваленный валежником ботик станет похож на обычный камень или сугроб. С другой стороны, придется искать место без деревьев на пути и учиться взлетать на нашей посудине.

Лихо как звучит – на нашей посудине, всего четыре дня прошло, как ботик внезапно очутился в наших руках и уже такая самодовольность у меня в голосе проявляется. Но мы ни в чем себя не запятнали перед бывшими хозяевами, стояли храбро до конца там, где было сказано и стреляли метко.

Ну может не слишком рисковали своей жизнью, чтобы спасти их, думаю, что наша совесть нам этот проступок простит.

Просто дальше по карте начинаются достаточно обжитые места, и по нашему берегу тоже километров через двадцать. А по той стороне деревни около воды идут сплошняком, так что откладывать расставание с технологичным транспортным средством более не стоит.

Пока я тренировался взлетать на нем в укромной бухте в воздух и удерживаться там какое-то время, Норль обыскивал берега этой самой бухты и нашел подходящее место без следов человеческой деятельности. Пологий каменистый склон, по которому можно забраться на пару десятков метров вверх, в серьезный такой бурелом, если немного расчистить путь и срезать пару толстых деревьев.

Деревья срезал один из бластеров, пустой наполовину почти ровно под корень. Мы стащили их в воду с большим трудом и бросили под берегом, внимательно контролируя, чтобы гладкий срез на комле не оказался сверху. Оставшиеся следы необычно гладкого среза засыпали землей и камнями, потом хорошо утоптали, чтобы место не бросалось в глаза.

Потом я с полностью заряженными батареями за несколько прыжков смог залезть в бурелом, весь обмотанный сетями и заваленный потом сверху валежником и грудой старых веток. Помятые при пролезании ботика кусты еще распрямятся, как и трава, поломанные мы срубили под самый корень и забросили так же сверху, превратив ботик в огромный булыжник, если на первый неискушенный взгляд.

– Не знаю, как зимой серо-зеленые сети будут смотреться, одна надежда, что снегом завалит выше крыши. Да и ходить тут вроде некому, – выдохнул я достаточно устало.

– Ну, про зиму Торфин говорил, вроде, что снежная она здесь, – вытер пот и Норль.

– Хорошо, сделали все, что смогли. Будет у нас своя крепость, желательно на берегу реки, перевезем туда со временем наш кораблик.

Норль с удивление посмотрел на меня, не понимая, шучу я или нет, про какую-то нашу крепость.

– Вроде по снегу он должен тоже отлично катиться, движители должны так же работать по твердой поверхности и нас по речным сугробам точно никто не догонит.

– Теперь такой вопрос, оставить немного вытащенной одну солнечную поверхность или полностью обесточить агрегат?

– А в чем вопрос? – поинтересовался приятель, не так хорошо разбирающийся в современной технике, как я.

– Если не обесточить полностью, тогда сигнал будет выдавать на орбиту о своем здесь присутствии наверняка наш ботик. Если цвельфы доберутся до планеты, они его сразу же срисуют в этой чаще. Но может быть, они и так его смогут найти, даже без энергии в нем самом. Если оставим пустым, тогда сразу укатить не получится, придется вытаскивать крылья с панелями и ждать день, когда ботик зарядится. То есть прямо с врагами за спиной бежать к нему не стоит, хотя можно легко отсидеться в нем. Если со своими бластерами получится вернуться, тогда до нас будет не добраться с возможностями, которые в этом мире имеются.

– Да, сплошные проблемы с выбором, куда не посмотри, – почесал затылок Норль.

– Оставим без энергии, но одно крыло с панелями разблокируем, чтобы вытащить сразу, даже если в сам домик будет не попасть, когда дверь не разблокируется из-за недостатка энергии. Понемногу наберет энергии и потом откроется – решаю я и выдвигаю на чуть-чуть одну солнечную панель из ее защищенного места, так чтобы замок открылся, но лучи светила на нее не попадали совсем.

– Думаешь, может не получиться у нас тут остаться, в этом мире? – спрашиваем Норль.

– Нет, уверен, что остаться получится, тем более с нашей силой и опытом мы карьеру себе точно сделаем. Просто жизнь в средневековом городе тебе может не особенно понравиться после цивилизации цвельфов, где нет проблем с электричеством и доступом в меню. С пневмодушами и общей чистотой.

– Посмотрим еще на эту жизнь, может и убогая, да веселая и сам все за себя решаешь, – ответил приятель и отпихнул трофейную лодку от берега.

Все добро у нас при себе, забрали еще два полностью заряженных бластера, аптечку – вещь необходимую. А один лучемет с полным зарядом и тот, который уже на подходе к полной разрядке после срезанных деревьев, спрятали на подходах к ботику, закопали в землю, замотанные в непромокаемые пакеты.

И оба брелка, открывающие ботик, с ними оставили, смысла их нет с собой таскать, потеряем еще при ожидаемой веселой жизни.

– Бластеры нам помогут отбиться, если погоня окажется рядом. Если же цвельфы найдут ботик и заберут его, бластеры тогда нам останутся, поэтому внутри им делать нечего, – решил я.

Забрали еще все необыкновенно крепкие веревки из синтетического шнура, лопатку, пару десятков пайков взяли на всякий случай. В ботике еще около тридцати осталось, так что – запас есть на непредвиденные обстоятельства.

Воду оставлять не требуется, ее из окружающего воздуха производит компактный аппарат в самом ботике, как раз в требуемых количествах для четырех членов экипажа.

Теперь мы передвигаемся на своей личной мускульной тяге, выгребаем против течения вдоль левого берега. Непростое это дело после восьми дней плавного и комфортного движения на энергии из батарей ботика, но деваться нам некуда.

Торфим успел немного рассказать про левую сторону реки, что живут здесь более свободолюбивые люди в этих укрепленных поселках вдоль дороги в какому-то святому месту, насколько мы смогли понять его рассказ.

То есть, получается что эта дорога и переправа перед ней, а так же укрепленные поселения служат только для паломников, желающих помолиться в святом для верующих месте.

Не знаю, правильно ли мы поняли нашего невольного гида и правду ли он нам рассказал, уровень коммуникации у нас оказался совсем слабенький, приходилось больше догадываться и допускать, чем понимать наверняка.

Но власть баронов и прочих дворян там совсем отсутствует, этакий оплот сильных духом и телом людей, продать честно завоеванное и набитое трофеями барахло без проблем – там проще всего.

Нам требуются деньги, еда и женщины, еще знания об этом мире и усиленная языковая практика, поэтому за день сплошной гребли мы добрались до устья небольшой реки, где за пять монет из серебра местные мужики дотащили нас до первого крупного поселения по довольно быстрой речке. Не сами лично, конечно, этот пяток километров нас тянули две лошади по привычному для них маршруту, мы оказались последними, кто приплыл в поселение до того момента, когда закрыли ворота, выходящие на реку.