Измена. Вернуть жену

Глава 1

Я иду по огромному залу, и мой взгляд сконцентрирован на моем муже… Высокий, статный брюнет с разворотом широких плеч, на которых идеально сидит дизайнерский пиджак, обтягивая и демонстрируя поджарое тело атлета…

Тело, которое я изучила… которое сводило меня с ума ночами, а сейчас… у меня глаза режет от слез, они отчего-то не текут по щекам, копятся во мне, оставляют горький вкус предательства на моих губах…

Мой муж обнимает за талию другую женщину, восхваляет ее, демонстрируя всем архитектурный проект, который его любовница украла у меня…

Я смотрю на красочные, яркие слайды за спинами предателей, и у меня сердце сковывает льдом, потому что там под овации собравшихся мелькают мои наработки…

Они украли мой проект! Украли мою идею!

Мой муж и его… любовница…

Я подхожу к этой паре на негнущихся ногах, не замечаю ничего и никого… Только они… Проклятая Марианна Васильевна Константиновская, ведущий сотрудник, руководитель проекта… проекта, который эта ушлая дамочка украла у меня, а ведь я сама… своими руками отдала ей свой альбом с зарисовками, она обещала посмотреть и, как опытный специалист, дать оценку…

Глупая Юля…

Вот она, эта оценка, на экране под логотипом корпорации моего мужа-миллиардера и с фамилией Константиновской в качестве главного архитектора…

Больно… Как же мне больно…

Я полюбила Игната всей душой, я отдалась ему и считала, что счастливо замужем за мужчиной мечты, а он… он растоптал мое сердце и плюнул в душу, показав, что все это время лишь играл, выбивая согласие на брак, чтобы спасти свою корпорацию…

Мне бы уйти отсюда по-хорошему, развернуться на каблуках, но я… я, как ненормальная, делаю еще пару шагов в сторону любовников, что отняли у меня все и даже больше, а сама шепчу непослушными губами:

– Ты изменяешь мне?! – с трудом выдыхаю свой вопрос, становится нечем дышать, но мой муж смотрит на меня все так же холодно, будто я пустое место, хотя я помню, как еще пару дней назад эти глаза горели алчным пламенем, помню, как он остервенело брал мое тело, как шептал, что я его… навсегда его…

Все ложь! Ложь! Потому что вот они, наглые предатели: мой муж, его пассия и проект, украденный у меня…

Игнат сверлит меня непроницаемым взглядом и отвечает скупо:

– Не то место и не то время для обсуждений, – чеканит свой ответ и рвет мне душу на части, а я смотрю на эффектную женщину рядом с ним. Обида гложет, в ушах шум и его слова, сказанные в самом начале:

– Если цена спасения моей корпорации – брак, то ты станешь моей женой по этому чертовому завещанию, – пауза и хлесткое дополнение: – По крайней мере, на бумаге!

Не врал он, когда говорил, что сделает все, чтобы спасти свою империю, и пойдет на то, чтобы удовлетворить блажь своего деда. И вот сейчас я вижу, что была лишь инструментом в достижении его целей… марионетка… глупая девчонка, которую использовали и уничтожили, предали и отняли веру в то, что я могу быть счастлива…

Сердце ломит в груди, боль от предательства затапливает, разворачиваюсь на каблуках и ухожу, а в голове барабанная дробь:

Бежать от предателя! Бежать как можно дальше и собирать осколки своего разбитого сердца…

Я просыпаюсь резко, подрываюсь на кровати и ощущаю, что щеки и виски мокрые, даже прядки влажные…

Во сне рыдала. Спустя столько лет… боль не отпускает, и этот сон… он повторяется… каждый год я вижу одно и то же.

Жесткая картина предательства и боль от того, что меня предал мой первый мужчина, предал, порубил мою веру и… яд любви в моем сердце трансформировался… я убежала от Игната Юсупова в ту ночь. Просто собрала свои вещи и исчезла. И как это ни странно, помог мне в побеге его же дед… тот самый, что заставил внука жениться на мне… адвокат передал мне конфиденциальный пакет, где были документы на новое имя с фотографией девушки, отдаленно похожей на меня, только цвет волос другой, а еще… документы, по которым эта самая Юлия учится в другом вузе на смежной с моей специальности…

Я выучилась, я пряталась от своего мужа, не знаю… поначалу думала, что Игнат будет меня искать, оглядывалась по сторонам, но время шло, и однажды я получила смс от неизвестного номера, в которым была лишь одна фраза:

– Пять лет истекли. Мы в разводе.

Пять лет… это был именно тот срок, на который заключался наш брак, и который был необходим Юсупову, чтобы выполнить волю деда и удовлетворить все пункты завещания, чтобы остаться у руля империи, которую он и создал…

Вот так вот в один день все и рухнуло. Я думала, что муж будет искать меня, а оказалось, что я ему и не нужна была, и вся моя конспирация не стоила и выеденного яйца.

Игнат использовал меня. Миллиардер из первой десятки списка Форбс.

С его властью и деньгами было глупо надеяться, что какая-то девушка сможет обыграть такого матерого и безжалостного хищника…

Встаю с постели и ищу свои тапки, вытираю глаза и заставляю себя пойти в душ. Привожу себя в порядок.

Я сожалею, что Игнат был моим первым, а еще больше я сожалею, что он остался единственным… Сколько раз я порывалась пойти на свидание, встретиться с другими мужчинами, чтобы стереть из памяти знойного, горячего красавца, но все кавалеры проваливались с треском.

Я искала того, кто будет ни в чем не похож на Игната, но с каждым разочаровывалась. Мое сердце было разбито на мелкие осколки, и я злилась, потому что ни один мужчина не смог заинтересовать, да и потом они все пропадали. Второго свидания у меня не бывало, я думала, что придется отмазываться от назойливых кавалеров и сочинять истории, почему не могу встретиться, но этого и не приходилось делать, так как мне не звонили, а при встрече, вообще, старались улыбнуться, поздороваться и пройти мимо…

Не срослось в личной жизни… Зато карьера пошла в гору. Я отучилась на дизайнера… хотя всю жизнь мечтала быть именно архитектором, но теперь я оформляю дома, и это мне удается настолько хорошо, что именитые клиенты в ряд становятся, чтобы их проекты вела я.

Наша фирма, в которую я устроилась, пока училась в университете, была маленькой с крошечной клиентской базой, сотрудников раз-два, включая моего пожилого босса Михаила Сергеева. Может, поэтому и взяли студентку, потому что никто не горел идти и работать на проценты от цифры, близкой к нулю, а вот я пошла… и сначала ставка была тридцать процентов, позднее я подняла ее до пятидесяти процентов плюс оклад, который стал довольно внушительным.

Я искала клиентов сама. Поначалу это были мелкие работы, но потом рыбка начала увеличиваться, и я создала клиентскую базу, став правой рукой Сергеева, а затем и у меня начала теплиться надежда, что мой пожилой бездетный босс сделает меня своей преемницей.

К этому времени наша фирма уже достаточно увеличилась и стала лакомым кусочком… за который начали бороться и желать перекупить…

Выхожу из душевой и встаю у зеркала, откуда на меня смотрит симпатичная и подтянутая женщина, правда, глаза зареванные, но это не беда.

Достаю косметику и использую тональный крем, его не очень жалую, обычно обхожусь блеском для губ и тушью, но сегодня… из-за проклятого сна, если не накрашусь – каждый будет в курсе, что я ревела…

Поэтому смело наношу макияж, подчеркиваю глаза стрелками, наношу тушь и тени, прохожусь нюдовой помадой по губам и придаю блеска скулам, стирая все следы слез и жалея, что с ранами на сердце так не получится… они глубокие и не заживают…

Отмахиваюсь от мыслей. Выхожу из ванной и открываю шкаф. Именно сегодня хочется быть сексуальной, раскованной и красивой, чувствовать, что мужчины смотрят на меня и сворачивают шеи…

Выбираю черный шелковый комплект белья, который купила на распродаже для какого-то особого случая…

Ну вот. Чем не случай?! Надо поднимать себя из депрессии, в которую я могу вновь угодить из-за проклятых воспоминаний.

Вслед за бельем идут чулки и строгая атласная сорочка, выбираю также черный приталенный костюм с юбкой-карандашом и убойными шпильками.

Женщина в зеркале выглядит уверенной и раскованной, знающей себе цену, она ведущий специалист, имя которого уже стало знаковым…

Только вот эта Юлия в зеркале и та прежняя Юля, живущая в душе, – это два разных человека, что уживаются во мне.

Я однажды решила, что буду сильной и справлюсь…

И вот. Справляюсь.

Выхожу из квартиры и спускаюсь во двор. Сажусь за руль автомобиля. Хороший седан, на который я откладывала очень долго, плавно стартует, и я выезжаю на дорогу, вливаясь в столичные пробки.

Доезжаю до работы в центре, где на последнем этаже небоскреба компания, где работаю, недавно сняла помещение…

А начиналось все с халупки на пару комнат…

Прохожу к зданию и чувствую прямо на проходной непривычный ажиотаж… Народ снует туда-сюда, как угорелый. И это… странно… Что прямо в холле ажиотаж творится, цепляю взглядом группку коллег, которые, активно жестикулируя, что-то усиленно обсуждают…

Замечаю свою подружку Олю и иду к ней.

– Привет! Что за переполох? – спрашиваю коллегу, и рыженькая пухлая женщина стреляет в меня лисьими глазками.

– Я тебе с самого утра названиваю, Юля! Ты почему трубку не берешь?! – моргаю, достаю из сумки телефон и понимаю, что, видимо, случайно отключила звук, и пропущенных у меня штук двадцать.

– Что случилось?! – спрашиваю, поднимая ошалелый взгляд на Носову.

– Апокалипсис! – отвечает с жаром. – Узнали, что шеф продал фирму!

Мне словно обухом по голове со всего размаха дают. Фокусирую взгляд на миловидном лице женщины и заторможенно, не веря в происходящее, спрашиваю:

– Как продали фирму?!

Оля в сердцах машет рукой:

– Не просто фирму продал! По ходу все здание выкупили! Представляешь?! Говорят всех поувольняют! Всех! Новая метла будет мести все по-новому, и старых сотрудников в утиль! А многие тут с самого начала, с крысятника, которым была эта шарашкина контора. Мы все фирму поднимали, вкалывали, а теперь…

Оля всхлипывает, по ее щекам начинают течь крупные слезы:

– Мне нельзя работу терять! У меня ипотека, муж два месяца не работает, дети маленькие, а отцу деньги на операцию нужны! Бесплатные квоты не для нас! Что делать, Юль?! Что же нам всем делать?!

Обнимаю Олю, прижимаю ее пухленькое тело к себе, глажу по спине. Шепчу слова утешения, а у самой будто земля из-под ног уходит.

Оля вдруг поднимает на меня заплаканные глаза и смотрит с надеждой:

– Юль, может, ты поговоришь с Семенычем?! Ты же его ведущий специалист. По факту он всем тебе обязан…

Киваю подруге. Решимость просыпается. Да. Мне есть о чем поговорить с боссом.

– Я пойду к нему. Сейчас же, – отвечаю, и Оля смотрит на меня с надеждой.

– Спаси нас, Юлечка. Спаси…

Киваю и разворачиваюсь на каблуках. Цокаю по мраморному полу, будто сваи заколачиваю. В крови адреналин бурлит, нет не так, кровь вскипает от чувства несправедливости.

Хлопаю со всей силы по кнопке лифта и застываю у металлических глянцевых дверей, в которых вижу свое отражение.

Спустя мгновения задержки створки лифта распахиваются, и я прохожу внутрь, разворачиваюсь, чтобы нажать на нужный этаж, но в этот момент новый пассажир входит. И я лишь краем глаза замечаю массивную фигуру, стукаю по нужной клавише и из вежливости разворачиваюсь к мужчине, чтобы спросить, какой этаж нажать, но в эту секунду я застываю.

Мне кажется, что пол под моими ногами расходится, и я падаю в шахту лифта или куда глубже… в черную, непроглядную бездну.

Я дышать не могу. Сердце в груди останавливается, когда взгляд сталкивается с карими глазами с золотистыми прожилками…

С глазами из моих кошмаров, глазами, которые мучили меня этой ночью горькими воспоминаниями…

Я замираю под пристальным взглядом миллиардера Игната Юсупова.

Моего бывшего мужа…

Воздух застывает в горле. Внутри будто все обрывается. Замираю. Застываю. Меня к полу прибивает так, что даже пальцем пошевелить не могу. Это какой-то дичайший шок.

– Ну привет, Юля…

Опасный, наглый мужчина слегка приподнимает уголки губ в дежурной улыбке, только я в этом простом жесте вижу страшную издевку. Усмешку. Будто бы мой бывший муж прямо говорит мне: “Ну что? Давно не виделись?”…

Пространство в лифте сужается, будто оставляя меня в глянцевой хромированной тюрьме, где на меня смотрит в упор хищник. Хищник, который не имеет жалости, который способен ломать и калечить по щелчку пальцев.

Меня затапливает паника, и наконец оцепенение спадает, я шарахаюсь в сторону. Разворачиваюсь и, как ненормальная, начинаю стучать по кнопкам приборной панели, хочется как можно быстрее оказаться за пределами этого лифта, да что там, хочется бежать, куда глаза глядят.

Паника. Самая настоящая захлестывает. В глазах прыгают мушки. Тело трясет, и неожиданно меня буквально сносит в сторону.

Сильная рука хватает мое запястье, и Игнат вдавливает меня в холодную железную панель за моей спиной.

– Успокойся, – выдыхает убийственно спокойно.

– Я хочу выйти отсюда! – цежу сквозь сжатые зубы, скулы от ярости сводит. – Убери от меня свои руки! Дай мне выйти!

Шиплю дикой кошкой, потому что прикосновение Юсупова к моему запястью обжигает, и кажется, что мне к руке кто-то тряпку с кислотой приложил, она выжигает все покровы, достигает нутра и отравляет организм.

– Не смей касаться меня! Ублюдок!

Повышаю голос, который срывается на истеричные нотки. Дергаю с силой рукой, слишком порывисто и грозя себе вывихом. В последний момент Юсупов разжимает пальцы, видимо, не желая ломать мне запястье. Ударяет по панели лифта, сбрасывая все мои нажатые кнопки, и нажимает одну, не улавливаю которую.

Я это все по касательной отслеживаю, сама прижимаюсь к стене и руку свою пальцами растираю.

– Не советую говорить со мной в таком тоне, – парирует ровно, но в этом холодном баритоне с глубокими нотками, что мне так знакомы, пульсирует приказ и предостережение.

Только у меня не то состояние, чтобы интуицию свою слышать.

Я вскидываю подбородок и шиплю со злобой:

– А то что ты мне сделаешь, господин олигарх?! – спрашиваю со всей отвагой самоубийцы и вижу, как глаза Юсупова вспыхивают темным блеском, опасным, колким, острым, как скальпель.

– Ты не хочешь этого знать. Поверь.

Пульс сходит с ума, я упираюсь в стенку лифта, пытаюсь дистанцироваться от мужчины… Но ничего не получается, мне кажется, что все пространство сужается до двух точек… до глаз, которые сверлят меня внимательно.

Мой бывший муж – само спокойствие, в то время как я пылаю, подобно факелу, и пытаюсь взять свои чувства под контроль, но у меня ничего не получается!

Пять лет! Пять чертовых лет я жила, постоянно оглядываясь, боясь, что сейчас какая-нибудь машина остановится, и меня опять затолкают на заднее сиденье люксового авто и увезут в неизвестном направлении.

Я ненавидела, я боялась и… надеялась…

Поначалу… потому что любила и ненавидела так сильно, что у меня сердце сжималось в груди… а по ночам… я проваливалась в тревожный сон и оказывалась в мире своих уничтоженных надежд.

Мне снились сны… наши встречи с Игнатом… В моих счастливых мечтах не было места отчаянию и боли, не было предательства, а была семья и любовь, счастье, которое у меня было отнято.

Я ненавидела такие счастливые сны! Как же я их ненавидела, потому что просыпалась всегда с улыбкой на губах и чертовым поплывшим подсознанием, оно мне нашептывало, что я просто видела дурной сон с предательством и изменой, что ничего этого нет и быть не может.

А потом… потом приходило осознание, где сон, а где реальность, наполненная обидами и страданиями, а вот сон… он был мучительным и лживым, потому что счастья для меня и Юсупова не могло быть.

– Не хочу. Ты прав. Я тебя вообще знать не хочу! – наконец собираюсь с силами и все-таки парирую.

Поджимает свои твердые губы и гипнотизирует меня взглядом. А я сейчас в упор гляжу на мужчину из моих кошмаров, и мне кажется, что его отражение множится из-за хромированных стенок почти зеркального лифта, надвигается на меня, заставляя сердце стучать, как сумасшедшее.

Я, как ненормальная, впиваюсь взглядом в своего бывшего мужа, в его черты, которые все те же, правда, заматеревшие, более жесткие. И в глазах холодный блеск человека, привыкшего повелевать, прогибать, ломать…

Он был исчадием ада при нашей первой встрече, но сейчас… Сейчас передо мной сущий дьявол…

Сглатываю гулко. Меня трясти от него начинает. Организм группируется, как при падении, все нервы напряжены, и позвонки тянет страшно, так как я чувствую, что замерла в секунде от чего-то страшного…

Мы не виделись столько лет, и сейчас мой бывший муж-предатель от меня на расстоянии вытянутой руки.

Мысли затапливают, рикошетят болью по вискам, с трудом удается удержать трезвость рассудка и начать задавать себе вопросы.

Которые скачут в голове, а я силюсь понять, может ли это быть простым совпадением? Может ли миллиардер случайно купить компанию, где я работаю?

Совпадение ли, что мы оказались в одном лифте?

И почему… почему он не удивлен?!

Меня торкает. Я понимаю, что именно не вяжется во всей этой ситуации.

Юсупов спокоен, как удав, он смотрит своими холодными глазами с желтовато-золотыми прожилками и не выглядит шокировано.

То ли я настолько для него пустое место, что он способен вот так вот спокойно находиться со мной в одном помещении спустя столько лет, то ли…

Очередная догадка заставляет у меня волоски на загривке приподняться, когда до меня, наконец, доходит то, что прямо сейчас происходит здесь и сейчас!

Наша встреча для Игната Юсупова не является неожиданностью!

Я окидываю двухметровую мощную фигуру мужчины взглядом, скольжу по широченным плечам, которые за годы, кажется, только раскачались сильнее. Ищу для себя ответы, и неожиданно Игнат ухмыляется.

– Что тебе от меня надо?

Не выдерживаю и задаю свой вопрос. Выдержка подводит. Я чувствую подвох.

Мой бывший предатель-муж же подтверждает мои мысли, будто, действительно, каким-то невероятным чутьем проникает мне в голову и читает то, о чем я думаю.

Миллиардер слегка растягивает губы в улыбке, обнажая белоснежные крепкие зубы в оскале хищника, когда совершенно равнодушно обращается ко мне, называя мое новое имя:

– Я так полагаю, передо мной Юлия Константиновна Моргунова? Ведущий специалист компании, которую я недавно купил.

От его голоса у меня мурашки по коже проскальзывают, и я застываю. Игнат Юсупов разбивает всю мою конспирацию. Дает понять, что он знает! Все знает. И одним лишь вопросом демонстрирует, насколько информирован.

Хотя. Ясно было изначально. Еще тогда, когда от неизвестного абонента на мой тщательно скрываемый личный контакт пришло сообщение о разводе.

Раз Юсупов выяснил мой номер, то он уже тогда знал, что я сменила свои личные данные…

Он знал… знал и не трогал… а сейчас?! Что произошло сейчас, что вновь вспомнил о моем существовании?!

Поиздеваться решил?! Отомстить?! Отнять все, что дорого? Наказать за то, что убежала?!

Нарушила пункты завещания…

Отчего-то интуиция нашептывает, что здесь, возможно, что-то из серии про игры больших мальчиков, которые раньше машинки за миллионы разбивали (?верное слов? Не пойму) на слабо, а потом вдруг решили ломать людей. Потому что могут. Потому что все атрибуты власти есть и жить, видно, скучно.

Качаю головой, силясь, наконец, собраться с мыслями.

– Что тебе от меня нужно?! – вновь решаюсь на вопрос, спрашиваю прямо в лоб, и Игнат кривит губы, будто проверяя мои нервы на прочность.

Раньше этой привычки у него не было. А сейчас, когда смотрю на этот твердый рот с четко очерченной линией губ, мне становится не по себе.

Гоню непрошеные мысли. Злость бурлит в крови. Адреналин. Но, когда Игнат отвечает на поставленный вопрос, мне хочется расхохотаться в голос:

– Что же мне нужно? – взгляд Юсупова будто темнеет, становится опасным и режущим, однако ответ меня выбивает из колеи своей иронией, так как, сделав паузу, Игнат наклоняется ко мне настолько, что я перестаю дышать, чтобы не ощутить проклятый аромат холодно вереска, льда и цитруса, а еще мускуса…

Его аромат… Такой знакомый и такой… другой…

Хочется поднять ладошку и зажать себе нос и рот, чтобы не чувствовать, но все, на что меня хватает, – это задержать дыхание, когда миллиардер обдает меня жаром своих слов:

– Возможно, подумываю о том, чтобы нанять тебя для работы над дизайном моего нового особняка.

Выговаривает цинично и смотрит мне в глаза. Бросает вызов. Ставит перед фактом. Не спрашивает.

Он говорит мне о том, что я должна заняться обустройством его нового дома?!

А меня чуть на истерику не пробивает и хочется спросить, мне его уютное гнездышко оформлять по его вкусу, или учесть пожелания его любовницы-воровки Константиновской?!

Игнат внимательно следит за выражением моего лица, а меня тянет на него с кулаками броситься, расцарапать его холеное надменное лицо в кровь, но я не позволяю чувствам взять верх. Беру их под контроль и цежу холодно:

– У меня сейчас все проекты расписаны. Извини. Вынуждена отказаться, – отвечаю, не моргнув глазом. – Возможно, через полгода смогу взять в работу. Хотя… Думаю, нет. Увы. Все занято.

Кивает. Слегка веки сужает, словно предполагал подобный ответ.

– К сожалению, дорогая госпожа Моргунова, – мою фамилию он произносит с запинкой, в которой мне вновь издевка слышится, – своему вышестоящему начальству не отказывают.

Оглушает меня одной лишь фразой, сшибая всю мою напускную холодность.

– Ты мне не начальник! – выдаю, упирая в Игната злой взгляд.

– Вообще-то, чисто технически я хозяин всего этого здания и фирмы, которая перешла под мое полное руководство. Так что…

Делает один лишь шаг, и пространство лифта просто становится микроскопическим, я вжимаюсь спиной в стенку как можно сильнее, до боли в позвонках, но все равно меня обдает жаром мужчины, когда Игнат нависает надо мной и говорит с расстановкой:

– Ты. На. Меня. Работаешь.

В эту самую секунду створки лифта открываются, и я на автомате выскакиваю из кабины, как ошпаренная.

Мне просто физически сложно находиться очень близко к Игнату. Холл нашей фирмы встречает меня полнейшей пустотой в плане знакомых сотрудников и… абсолютно неизвестными людьми, которые снуют туда-сюда наперевес с коробками…

В шоке наблюдаю за всем этим беспределом.

– Что… что, черт возьми, здесь происходит?! – спрашиваю ошалело.

– Считай, инвентаризация, – отвечает Юсупов, и я провожаю взглядом очередного каменного робота, одетого в безукоризненный костюм, который относит коробки с личными вещами моих коллег в какой-то дальний угол.

Все говорит о том, что все сотрудники, все, кто собрался внизу, они были правы!

Юсупов увольняет всех! Он уничтожает то, что мы столь кропотливым трудом создавали столько лет!

Он ломает мою фирму! Да. Я ее уже давно своей считаю и… у меня перед глазами все плыть начинает. Кажется, что творится что-то невероятное. Что-то настолько страшное, что я не могу это пережить. Осмыслить. Принять!

Второй раз! Второй чертов раз в моей жизни Игнат Юсупов отнимает у меня абсолютно все!

Ведь этот офис – здесь я нашла себя, работу – стал отдушиной, и вот… опять появился монстр из моего прошлого и по щелчку пальцев уничтожает все то, что было создано столь скрупулезно, уничтожает все, что было ценно!

– Мне нужно поговорить с директором! Юсупов, ты беспредел творишь! У тебя нет никаких прав! Так нельзя!

Мой голос наполнен отчаянием, но пальцы сжимаются в кулаки, а Игнат спокойно проходит вперед и идет к кабинету, где раньше восседал шеф.

Я семеню за бывшим мужем, в то время как Юсупов толкает дверь и совершенно по-свойски проходит внутрь кабинета, где еще несколько дней назад я дружелюбно разговаривала со своим стареньким боссом за чашкой ароматного чая, обрисовывала дальнейшую стратегию развития компании, представляя на его суд свои наработки.

Теперь я не косячила, как прежде, и свое всегда держала при себе, демонстрируя лишь толику того, что собираюсь сделать.

Но тем не менее Сергеев даже словом не обмолвился о том, что все кончено!

Под мой ошарашенный взгляд Юсупов свободно проходит к столу моего бывшего босса и отточенным, быстрым движением расстегивает пуговицу на пиджаке, вальяжно занимает кресло, в котором еще вчера сидел директор.

А я на него смотрю. На его широкие плечи в обрамлении кожаного дизайнерского кресла, его я сама выбирала и в нем мой низкорослый директор был едва заметен, а сама чувствую, что ситуация мчится с ужасающей скоростью в какую-то яму.

– Ты хотела поговорить с боссом?

Спрашивает вновь иронично миллиардер, и у меня по спине пот холодный проскальзывает, ощущаю, что сорочка прилипает, а Игнат добивает меня своими словами:

– Ну так я вас внимательно слушаю, Юлия Константиновна…

Дает понять, кто здесь хозяин положения, и я в упор смотрю на человека, который реально ворвался в мою жизнь и переворачивает все с ног на голову.

– Где Сергеев? – спрашиваю, пытаясь вернуть себе чистоту мысли.

– Этот вопрос уже не актуален, Юлия Константиновна, все документы оформлены, фирма выкуплена. По моей информации ваш бывший босс прикупил с семьей домик на Канарах и сейчас, скорее всего, отдыхает в море.

– Я надеюсь, он рыб в этом море не кормит? – спрашиваю со злостью, но мой выпад Игнат оставляет без ответа, а я понимаю, что все очень плохо.

– Ты будешь увольнять всех сотрудников?

Прищуривается. Чуть откидывается в кресле и, не мигая, смотрит на меня.

– Зависит от разных факторов, – отвечает уклончиво, – по факту эта компания имеет много недочетов и очень слаба в плане самобытности офисного организма. То есть хорошая фирма работает наподобие сплоченной системы, где каждый винтик выполняет свою функцию, и механизм начинает работать. Плохая фирма заточена под одного человека… Убери его – все рухнет.

И взгляд мне в глаза. Давящий. То есть то, что я стала ведущим специалистом, который вытягивает все в этой компании, для Юсупова является отрицательным фактором.

С каждым мгновением я понимаю, что мой бывший муж нацелен серьезно. Силы начинают покидать меня, и я, чтобы не свалиться, не прося разрешения, просто обхожу кресло и сажусь перед своим новым боссом.

Нас разделяет широкий стол, а мне кажется, что километры. Я замираю под его взглядом, а у самой на душе раздрай. Только все вспыхивает огнем от понимания, что я не намерена отдавать Юсупову то, что столько лет создавала!

– Продай мне эту фирму, – выговариваю неожиданно для себя.

Юсупов слегка приподнимает уголки губ и брови тоже. Смотрит на меня, явно ожидая, что я дальше скажу.

– Я готова отдать тебе весь трастовый фонд. Все до последней копейки. Я почти к нему не прикасалась.

Мой бывший муж слегка наклоняется вперед и буравит меня своими золотистыми глазами, а затем отвечает лаконично:

– Нет.

Коротко. Весомо. Уничтожающе.

Игнат Юсупов здесь не для того, чтобы облегчить мне жизнь. Прикрываю веки. Даю себе пару секунд на осознание. Ощущение, что у меня внутри полный штиль из чувств. Пустой звон. Конкретно сейчас все мысли, все ощущения отошли на второй план.

Внутри одна сплошная пустота и какое-то каменное спокойствие, которые вылезает на поверхность, когда я уточняю:

– Ты намерен уволить всех старых сотрудников?

Игнат наклоняет голову к плечу, останавливает на мне острый взгляд и как ни в чем не бывало выдает:

– Зависит от факторов, которые будут влиять на мое решение. Конкретно сейчас девяносто процентов сотрудников этого клоповника чисто объективно профнепригодны.

С силой сжимаю зубы, чтобы не заорать на этого высокомерного хама! У нас в фирме есть свои проблемы, конечно. Я не раз обращала внимание бывшего босса на недочеты в плане управления, но… одно дело, когда радеешь за компанию и хочешь как лучше, а другое дело – вот так вот с ноги и все под бульдозер.

Хотя о чем я?! Это в характере моего бывшего мужа. Гнать все под откос и без предупреждения.

– Ты не имеешь права творить такую дичь, Юсупов! Мы будем обращаться к юристам! На телевидение! Во все вышестоящие инстанции! Ты не всемогущий! Есть закон!

По мере того, как говорю, Игнат слегка наклоняет голову, явно давая понять, что акулы, которые у него работают, всех расколотят…

– Я имею право абсолютно на все, госпожа Моргунова, а именно решать, кому работать, а кому выметаться. Не справляешься – в утиль. Все просто.

– Я смотрю, за эти годы человечность так и не стала одной из твоих черт, – выдаю устало, потому что сердце болеть начинает.

Олю вспоминаю, как утром просила меня помочь, как о проблемах семьи рассказывала… А сколько таких у нас Оль работает? Нынче жить тяжело, у всех проблемы, и работа с хорошим окладом на улице не валяется.

В какой-то момент из меня, как из шарика, будто воздух выкачивают, и я просто застываю в кресле под суровым взглядом своего бывшего.

– В бизнесе свои законы. Но всегда есть вероятность сделки.

Отвечает совершенно равнодушно. Прямо. Сомневаться не приходится, что мой бывший муж всплыл не просто так.

Не из-за моих красивых глаз вернулся, так сказать.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю с нажимом, собираю пальцы в кулак и ощущаю, как острые кончики ногтей царапают нежную кожу, но мне нужна эта боль, чтобы не потерять самообладание, чтобы не сорваться.

Молчит. Просто смотрит, а у меня уже чувства выходят из-под контроля.

– Тебе ведь что-то нужно, да?! – голос почти срывается.

– Ну для начала, как я и сказал, Юлия Константиновна, у меня новое приобретение. Особняк, который нуждается в дизайнере, и я хочу посмотреть на тебя в деле.

– Ты хочешь, чтобы я тебе дом ремонтировала?! – уточняю с усмешкой.

– Для начала.

Странный ответ, от которого у меня кровь в жилах стынет. А я в глаза его опасные гляжу. В лицо такое холодное, с линиями, о которые можно порезаться, и ощущаю, как у меня внутри все пульсирует от боли и злости, потому что Игнат Юсупов – тот человек, против которого не выстоишь.

Я знаю. Я уже была «на этом месте».

Сдерживаю горечь и прячу свой страх за усмешкой:

– Дай угадаю, Юсупов, если я сейчас откажусь работать с тобой или на тебя – ты пригрозишь поувольнять всех сотрудников?!

Глава 3

Мой бывший муж не отвечает. Не дает мне зацепиться. Он абсолютно спокоен. Продолжает молча рассматривать меня, пока я тихо злюсь и наклоняюсь вперед, заглядываю ему в глаза.

– Можешь не утруждать себя, господин Юсупов, ответом. Хочу сказать, что ничего у тебя не получится!

Раздвигаю губы в ядовитой усмешке. Я тоже за прошлые годы обзавелась когтями и не готова бежать, поджав хвост. Возможно, я и отступлю, но сделаю это достойно, показав при этом и свои клыки и дав понять, что я не пойду у него на поводу.

– Да, можешь не утруждать себя! Мы живем в правовом государстве, а ты медийная личность, и проблем могу тебе добавить весьма серьезных! Шантажировать меня не выйдет!

– Надо же. Не выйдет, значит? – спрашивает и прищуривается, в глазах пламя вспыхивает, словно ему самому интересно, куда нас заведет эта беседа, полная взаимных пикировок.

– Да. Не выйдет. Сейчас, знаешь ли, рейдерские захваты не в фаворе.

– Причем здесь рейдерский захват?

Опять ухмыляется, дает понять, что подобное мельтешение – это не уровень Игната Юсупова. Такие, как он, не захватывают по теневым схемам. На их стороне закон и все инструменты власти. Я знаю сферу общения этого мужчины и знаю, кого именно он может спокойно набрать и с кем поговорить, вскользь упомянув, что есть проблема, которая должна быть решена.

Это знание – оно пугает, но тем не менее я вскидываю подбородок и продолжаю свою мысль:

– Ты купил эту фирму, все здание, теперь ты хочешь уволить всех сотрудников. Ну хорошо, увольняй! Сделай мне это одолжение, господин Юсупов, как раз давно задумывалась о том, что пора идти в свободное плаванье!

– В свободное плаванье значит? – переспрашивает по-светски.

– Да. Именно. Я давно доросла до того, чтобы руководить своей собственной компанией. Благо все атрибуты и навыки имею, так что… счастливо оставаться в этой бетонной коробке без персонала!

Говорю со всей уверенностью, и Юсупов прищуривается. По его холодному лицу проходит странная тень, скулы обозначаются, но я уже не боюсь.

Адреналин в крови придает храбрости, и я совершенно уверенно выдаю очередную порцию оглушительной по своей решимости информации:

– Раз уж решил выкинуть всех на улицу! Хорошо! Валяй! Свято место пусто не бывает. Ты наберешь новых профессионалов, а я… я возьму под крыло всех сотрудников, которые решат пойти за мной!

Замолкаю под внимательным взглядом золотистых глаз, внутри которых будто искры вспыхивают. У меня мурашки по спине ползут, и потряхивает от нервного потрясения, но в душе я ликую, потому что чувствую, что нащупала лазейку.

Возможно, это обманчивое впечатление, и я в упор не замечаю, как хищник подобрался ко мне и планомерно загоняет в угол…

– Какой интересный план действий, – кивает, наконец, Юсупов, дает положительную оценку, словно я ему только что предложение на планерку озвучила.

– Я использую свои наработанные годами связи, сама фирму открою! Благо финансы позволяют!

– Даже так? – спрашивает, слегка вскинув бровь, будто сам проверяет степень моего отчаяния.

– Именно так. У меня есть трастовый фонд. Я могу позволить себе бизнес! Стартовый капитал, что называется, более чем внушительный.

Улыбаюсь еще шире, если бы моя помада имела скрытые ингредиенты по типу яда, как у некоторых племен, я бы смачно обслюнявила дротик и пульнула бы Игнату прямо в грудную клетку, наблюдая за его судорогами.

– Трастовый фонд, значит… – вновь выговаривает, чуть растягивая слова, и от этой интонации мне становится плохо, потому что Игнат не выглядит взбешенным или же шокированным.

Он стена. Беспроглядная и беспросветная. Надежная и твердая. И это сильно напрягает. Бывший муж будто заранее готов ко всему, и сейчас я жажду увидеть в его глазах смятение или же шок из-за своих слов, злость…

Но… там пусто… штиль… который настолько меня провоцирует, что я не унимаюсь и говорю со всей отчаянной верой:

– Так что ты можешь забирать эту компанию, вернее, эти стены себе! И подавиться ими! А я… Я начну новый бизнес!

Резко встаю. Пора уходить. Внутри горю желанием утереть Юсупову нос. В принципе есть трастовый фонд – значит, имеется первоначальный капитал. Есть личные контакты, наработанные годами, и имеются сотрудники, которые пойдут за мной. А Юсупов… пусть подавится этими стенами!

Разворачиваюсь на каблуках и хочу покинуть этот чертов кабинет, не прощаясь, но в спину мне летит надменный голос:

– Хороший план. Только есть несколько “но”. Основное из которых…

Пауза и хлесткое:

– У тебя нет доступа к трастовому фонду.

Чуть не спотыкаюсь на своих высоченных шпильках. Замираю и оборачиваюсь. Медленно. Как в замедленной пленке. Мне кажется, что я воздух вижу: кристаллы, которые рядом со мной, вспыхивают в ту самую секунду, когда я смотрю на Юсупова.

– Что… что ты такое говоришь? – голос дрожать начинает.

Игнат же совершенно равнодушно рассматривает меня. Сильная акула, привыкшая бороздить океан больших денег.

– Трастовый фонд был оформлен на имя Беляевой Юлии Михайловны, – спокойно выговаривает мой бывший муж и вальяжно поднимается из кресла, обходит стол и медленно приближается ко мне. А я с силой заставляю себя стоять на месте и не отшатнуться.

Игнат останавливается, заслоняя своими огромными плечами весь мир, и выговаривает все также равнодушно:

– Ты не учла один важный фактор, дорогая моя. Документы. У тебя – а именно у некой Моргуновой Юлии Константиновны – доступа к финансовым операциям трастового фонда нет.

Каждое его слово – выстрел в упор. Сглатываю ком и чувствую, как у меня ноги подкашиваются.

– Хочешь сказать… – голос дрожит, а Игнат перебивает меня.

– Хочу сказать, что у вас, госпожа Моргунова, нет никаких прав на трастовый фонд.

Наклоняет голову и заглядывает в мои шокированные глаза, кажется, что хочет вскрыть мою черепную коробку и пробраться внутрь, усмехается, явно для себя что-то улавливая, и произносит, слегка растягивая слова:

– Подумай, дорогая моя бывшая жена… Ты ведь с момента получения новой личности к деньгам не прикасалась, так?

Прищуриваюсь. Силюсь вспомнить…

Я сняла деньги перед побегом, а потом… потом появилась новая я, и я забыла об этом фонде и обо всем, что связано с Юсуповым, как о страшном сне.

Мне казалось, что эти деньги грязные, казалось, что они стоили мне сердца и души, поэтому я забыла про них, а выходит… выходит, что, даже если бы захотела что-то оттуда снять, не смогла бы…

Игнат по моему лицу явно читает, что прав во всем.

– Ты мне сейчас заявила, что фирму откроешь, отожмешь сотрудников и вообще уведешь всю клиентскую базу. Ты отважна, как самоубийца, но знаешь, что? Ценю прямолинейность. Ты первая, кто все выложил с ходу…

– Ты меня сейчас хвалишь?! – язвлю, у меня кулаки чешутся, но я сдерживаю свои порывы, понимаю, что есть грань, которую лучше не переходить.

– Просто говорю, что прямо сейчас ты обезопасила себя и лишилась серьезной головной боли. Скажу так, не напрягайся. Малейшее движение в эту сторону – сработает моя служба безопасности. Это компашка не первая и не вторая, которую я приобрел, и примерно в восьмидесяти процентах случаев я сталкиваюсь именно с такими схемами слива базы данных и гашу подобные шаги на корню.

От холодных слов Юсупова, от его обжигающе ледяного взгляда мне дурно становится. Я чувствую. Вижу. Он не врет. Он любого уничтожит, кто на его пути встанет, а я… я не в той весовой категории.

– Каждый, кто встает против меня, лишается всего. Закон бизнеса. Уничтожение конкурентов, чтобы другим неповадно было. Так что без вариантов. Фирма уходит под мой контроль, а тот, кто осмелится играть в иные игры, заплатит абсолютно всем, начиная с репутации и заканчивая моральным ущербом, который отожмут мои акулы.

Мне почему-то кажется, что со мной сейчас гроссмейстер в партию играет, и в этой просчитанной игре меня загоняют, и как бы я ни пыталась обойти ловушки – не судьба.

– Я найду на тебя управу, Юсупов, – выговариваю с жаром, – я пойду в суд!

Меня колотить начинает, чувства захлестывают. И опять мои слова вызывают улыбку на красивом породистом лице мерзавца, а я… я внутренне содрогаюсь из-за несоответствия. Если бы обертка отражала суть – передо мной был бы самый настоящий монстр, урод, а он… выглядит как с обложки. При этом не холеная модель, а мужик, от которого прет агрессивностью и брутальностью. Подонок, одним словом! Ненавижу!

– В суд говоришь, пойдешь… – опять кривит губы, а я хочу замахнуться и ударить его, влепить пощечину, чтобы стереть это выражение надменности.

– Забавно будет на это посмотреть. Учитывая твое интересное положение…

На мгновение не понимаю, о чем он, но уже звоночки начинают звенеть, а Игнат добивает:

– Не забывай, моя дорогая, ты живешь по поддельным документам. Как думаешь, что можно сделать с твоей профессиональной репутацией, если я дам команду “фас” своим юристам?

Меня прошивает холодным потом. Сердце в груди останавливается.

– Ты этого не сделаешь… – выдыхаю едва слышно.

– И что меня остановит? – отвечает вопросом на вопрос. – Если ты захочешь со мной повоевать – имей представление, что тебе грозит.

Выговаривает четко. Будто мастер-класс по бизнесу проводит.

– Я уйду, Игнат. Ты не имеешь права лишать меня возможности выбирать, где и с кем работать! Я просто заберу свои наработки, и клиенты потянутся за мной, возможно, а может, и нет, но на тебя я работать не буду! Давно хочу уйти в свободное плаванье. Время пришло.

Опять ухмыляется. Смотрит на меня так, что у меня душа в пятки уходит.

– А я тебя не отпускаю, – выдает резко.

– А я тебя и не спрашиваю. Это правовое государство, я могу подать заявление на увольнение, а дальше… кто захочет со мной работать – будет…

Качает головой, глядит на меня, как на глупышку, и бесит этим.

– Скажи мне, госпожа Моргунова, что останется от твоей клиентской базы, если я начну раскулачивать все, на чем стоит твоя подставная личность?!

Игнат смотрит на меня в упор. Не мигает даже. А у меня ноги слабеют, пошатываюсь и чуть не падаю, но он ухватывает меня за локоть, дергаюсь, делаю шаг назад, чтобы от него отойти, отпускает.

– Что ты такое говоришь?!

– То, что слышишь. За подобное срок дают. Не знала?

– Что?! – повторяю, как ошалелая.

– Ты жила под чужим именем. Раз. Ты присвоила себе чужую личность. Два. Скорее всего, даже кредиты брала, а это уже государство вводить в заблуждение… Если посчитать, тебе светит десятка. А теперь подумай, что даже если не сядешь, но произойдет огласка – кто с тобой работать будет? В какой фирме найдешь себе место?

У меня голова кружиться начинает. Кажется, что вся комната в движение приходит, и становится нечем дышать, рука сама тянется к горлу, как если бы меня душили, сама не понимаю, как начинаю дергать атласный ворот сорочки в желании наконец-то сделать глоток кислорода, но у меня не получается.

Перед глазами все темнеет, и мне кажется, что я начинаю оседать на пол, но жесткая хватка на плече не дает упасть, меня слегка встряхивают, и удается сделать вдох.

Лицо ненавистного бывшего мужа разбивается на тысячи частиц, подобно осколкам зеркала, и они собираются воедино, а я шепчу сухими губами:

– Зачем? Зачем тебе я?!

Мне кажется, что мой бывший муж не ответит. Слишком у него сейчас отрешенный взгляд, но все же до угасающего сознания доходит одно-единственное короткое и хлесткое слово:

– Нужна.

На меня будто ушат ледяной воды опрокидывают. Сразу же в себя прихожу, как если бы в ледяную прорубь сиганула. Взгляд проясняется, и я приподнимаю брови в удивлении.

– Нужна?

Переспрашиваю, хочу понять, может, мне просто послышалось, но Игнат в ответ кивает.

– Именно.

– Как интересно… А можно подробнее? А то я немного не догоняю. Или у тебя в рукаве еще одно завещание и специфические пункты, по которым тебе опять нужна жена, чтобы не потерять свою корпорацию?!

Я бью по больному. Напоминаю, что однажды Игнат уже оказался в безвыходном положении, когда должен был идти наперекор собственным желаниям и выполнить волю собственного деда, чтобы не потерять империю, которую создавал годами.

Тогда он решил вопрос за мой счет, загнал меня замуж за себя, обманул и предал. И вот теперь опять – “нужна”, только в этом одном слове я совсем не слышу романтичного флера, как бывает, когда влюбленный мужчина шепчет это одно-единственное слово своей женщине, и кажется, что счастью нет предела, потому что это высшее проявление любви.

В устах же Юсупова “нужна” слышится как приговор, который заставляет меня сглотнуть гулко, а мурашки побежать по коже.

– Зачем я тебе нужна, Игнат? – слетает с моих губ вопрос, который, впрочем, остается без ответа.

– В свое время все поймешь, – отвечает спокойно, – конкретно сейчас считай, что я тебя нанял для дизайна моего особняка, и права на отказ у тебя нет. У меня время слишком дорого стоит, чтобы я распылял его по пустякам.

– Так не распыляй! – рявкаю зло. – Дай мне уволиться и…

– Нет, – сообщает ровным голосом, – я тебя не отпускаю.

– У тебя нет ни малейшего права! – рычу практически. – Скажи мне, что у тебя на уме, Юсупов. Ведь ты не просто так явился спустя столько лет. Я не сдвинусь с места, пока хоть что-то не услышу.

Спокойно встречает мою экспрессию и произносит лаконично:

– Не просто так. У всего есть своя причина.

Ощущаю, что мне удалось пробить брешь, поэтому сцепляю руки крест-накрест и смотрю в упор на Юсупова.

– Интересно… – цежу зло. – Мне прямо жутко интересно, что ты мне еще скажешь, зачем ты все это делаешь. Все же, видимо, опять большому мальчику приходится делать то, что ему велят с того света, и тебе ведь это не нравится, да, Юсупов?

Плююсь ядом, а Игнат делает еще один шаг по направлению ко мне, застывает так близко, что я его остро-сладкий парфюм ощущаю с примесью ядовитого перца чили, а еще четко чувствую жар, исходящий от его кожи, как если бы у мужчины была сильная температуру.

Хотя о чем это я? Такого буйвола, как Юсупов, голыми руками не взять, болезнью не сломить.

– Переходишь прямо к делу? – спрашивает, будто меня проверяет, и я киваю.

– Хочу знать, что за бред происходит. Так что да. Давай к делу.

– Отлично, – отвечает опять так же ровно, – у тебя появилась деловая хватка. Похвально. Правда, сил ты не рассчитываешь. Но раз так. То так.

По мере того, как Игнат говорит, у меня волоски приподнимаются на коже и сердце сковывает запоздалой тревогой, что я зря начала и зря встала на этот шаткий путь.

А возможно, меня просто подтолкнули к этой тропе, как слепого котенка?

Не суть важно, я не успеваю дернуться, как Игнат ловит меня за локоть, приближает ко мне свое лицо настолько близко, что я вижу ярчайшие изломы на сетчатке его глаз, желтовато-золотистые прожилки, которые окольцовывают зрачок резкими линиями.

– Ну тогда переходим к делу. Дорогая моя жена, – говорит как-то зло, даже неожиданно, ведь секундой ранее мой бывший муж был спокоен, как удав, а сейчас… сейчас мне кажется, что я одним своим существованием бешу его и заставляю желать мне смерти.

Только секунды проходят, а я не падаю замертво. Правда, сердце в груди словно останавливается, а затем, споткнувшись, начинает свой бег.

– Я тебе не жена, – отвечаю не менее зло.

Игнат же обнажает зубы в плотоядной усмешке и выговаривает с расстановкой:

– Я аннулировал развод.

Мне кажется, что я ослышалась. Кажется, что я просто не могла услышать подобное, и впору идти к врачу и проверять слух, а может, сразу к неврологу залечивать свои убитые клеточки.

– Что ты такое несешь, Юсупов?! Что значит аннулировал?!

– То и значит.

– Это противозаконно! – отвечаю в отчаянии. – Я буду жаловаться…

Ухмыляется.

– Можешь не утруждать себя. Тебя даже слушать никто не станет. Развода как такового вообще не было. Ни одного намека. Ни одного документа. Все зачищено.

Добивает Игнат с каждым словом, и я качаю головой, как ненормальная, и шепчу едва слышно только одно-единственное слово:

– Нет…

– Да.

– Этого просто не может быть.

– Может. Ты снова моя жена, – чеканит мой бывший муж, нависает надо мной, а меня трясти начинает.

И я цежу сквозь сжатые зубы.

– Ты предал меня! Изменил! Как ты смеешь вновь врываться в мою жизнь?! Я ненавижу тебя, Юсупов!

Ухмыляется цинично. Мой бывший муж за годы, что мы не виделись, заматерел и стал еще более жестким.

– Ты. Моя. Жена. Развода не было. Забудь.

Слезы набухают в глазах, и я моргаю часто, чтобы не разреветься, потому что раны до сих пор свежи.

– Зачем тебе я, Игнат?! Что еще ты хочешь отнять у меня?!

Улыбается, и в глазах миллиардера вспыхивает пламя, когда наклоняется ко мне и обжигает словами:

– Ты мне нужна. Придется пойти на уступки, дорогая женушка, иначе все, что тебе дорого, будет уничтожено.

Прикрываю веки. Случилось самое страшное…

Именно то, чего я так отчаянно боялась все то время, пока скрывалась от своего бывшего мужа.

Я ведь даже с родителями первое время не встречалась, а потом мы шифровались. Перед побегом я позвонила домой… со старого телефона, помню веселый голос матери, которая щебетала, спрашивая, как молодожены проводят время, скоро ли мы подарим внуков, и это было кинжалом по осколкам моего сердца…

Ведь в тот день моя жизнь рухнула, и я поняла, что семьи у меня никогда не было, был фиктивный брак, который был нужен миллиардеру, чтобы удовлетворить блажь не очень нормального деда…

Помню, как мама замолкла, почуяв неладное, а я… я ей сказала, что ухожу…

“Я ухожу…”

Вот так вот просто. Два слова. За которыми спрятана огромная глыба боли и тихой ярости, обида и разрушенные надежды маленькой влюбленной по уши девочки…

Мама и папа поняли меня с первого слова. Я не вдавалась в подробности, просто сказала им, что не хочу ничего знать об Игнате, что я вычеркнула его из своей жизни, что бегу, и у меня все будет хорошо…

Это был наш разговор, после которого очень долго я хранила молчание.

Я убежала в новую жизнь с новыми документами и боялась, что Игнат найдет. Но время шло…

Первое время я не могла говорить о том, как меня предали, как обманули, как растоптали, потому что боялась… боялась, что сердце папы не выдержит, у него и так оно слабое, и мама следит за его здоровьем, да и стыдно было…

Изменили мне. Предали меня. Отняли мой проект, а стыдно мне…

Да и больно признаваться… что такая дура…

Я просто постаралась забыть то, что случилось, маме же сказала, что Игнат не тот человек, за которого стоило выходить замуж.

Они с отцом душа в душу жили, и мама… она меня поняла… в тот наш разговор…

А потом была тишина. Очень долгая. Я весточки лишь изредка посылала, чтобы мама знала, что я жива…

Конспирацию я отложила, когда пришло сообщение от Юсупова, выдохнула и первое, что сделала, – поехала к своим в деревню. В открытую и впервые за долгие годы позволила себе реветь белугой на руках у матери, потому что было больно, потому что моя беготня от бывшего закончилась, и я перестала скрываться…

А ведь я, действительно, скрывалась… шарахалась, боялась собственной тени, прятала себя за балахонами и очками на все лицо, шарахалась, когда ко мне подходили парни.

Мне было больно. Очень. После предательства я собирала себя по кускам и разочаровалась во всех мужчинах.

Меня ошпарило так, что я замкнулась, и только учеба спасла, потому что был доступ к мечте, пусть не быть мне архитектором, но… все та же стезя, и я с упоением работала, проектировала и… пряталась на задних партах, при этом уже ведя проекты в фирме Сергеева.

У меня не было друзей, я была белой вороной, вернее, странной девчонкой в нелепых чёрных одеяниях, которую особо не признавали сокурсники, но от которой фанатели преподаватели…

Я скрывалась, и первые два года я даже в родном крае не появлялась. Была лазейка в виде общения с родителями через нашего старого соседа ВДВ-шника, который еще в детстве научил меня в алкогольном угаре азбуке Морзе.

Как говорил дядь Вася, лишних знаний не бывает, и это, действительно, так. Весточки посылала таким способом.

Многое было… я возвращала себе уверенность по крупицам, заставляя себя снять нелепые одежды и стать женственной…

Потому что в один прекрасный момент осознала, что воспринимают тебя по одежде. Будь ты хоть три раза гений, если на тебе растянутая серая ряса – платить миллионы не будут даже миллионеры.

Поэтому однажды я резко изменила стиль. Стала эффектной и роковой, ровно такой, при виде которой у заказчика срабатывал бы инстинкт заплатить ту сумму, какую я укажу в прайсе, а не вариант эконом с выбиванием скидок.

Каждый мой шаг был борьбой, и вот сейчас, глядя в глаза Игната, я понимаю, что худшее из моих предположений подтверждается, он бьет по болевым точкам, угрожает моей семье.

Мне кажется, что у меня земля горит под ногами, и сердце жжет кислотой, потому что абсолютно все, что было хорошее между нами, стало пеплом.

Ничего не осталось. Все было ложью, игрой и обещание… которое Игнат дал мне в доме моих родителей под свидетельством луны и звездного неба, также покрывается прахом, самой настоящей плесенью, она выедает абсолютно все.

– Однажды ты дал мне слово, что никогда и ни при каких обстоятельствах не навредишь моей семье, – говорю на выдохе, не кричу, не истерю больше, даже голоса не поднимаю.

Будто внутри меня все гаснет, и я гляжу в яркие золотистые глаза в ожидании очередной порции угроз.

У Юсупова были все возможности, чтобы навредить моей семье, но я взяла с него обещание, и все те годы, что я скрывалась, он его держал.

Ни он, ни его люди не появились в доме моих родителей, не пытались у них выяснить, где я.

Прежняя Юлия списывала это на хоть какое-то благородство мужчины, давшего слово, а более взрослая Юлия поняла, что Юсупову просто все равно, его не интересовало, где я.

Он выкинул меня из своей жизни, вдоволь использовав и получив доступ к своей корпорации.

– Когда-то я верила, что твое слово – закон. И ты мне обещал! Ты поклялся, что никогда и ни при каких обстоятельствах не навредишь моей семье. Я думала, что обещание Игната Юсупова хоть что-то да значат… а ты… Как ты низко пал, Юсупов… как низко ты пал…

Мои слова повисают в воздухе, и Игнат прищуривается, у него желваки на щеках дергаются…

И в какой-то миг мне становится по-настоящему страшно, потому что с таким лицом убивают. И он выговаривает совершенно зло:

– Я сейчас не про твоих родителей.

Смотрит на меня многозначительно и обводит взглядом помещение.

– Я про вот эту вот шарашку, которая тебе так дорога, и про сотрудников, которые тут числятся, не скажу, что работают, ибо слукавлю, потому что работой это не назовешь, но все же зарплату получают исправно.

– Это все равно низко, ты грязно играешь, – качаю головой, а Игнат наступает на меня.

– Бизнес – вообще дело жесткое и грязное. Тебе ли не знать, Юля? – ухмыляется как-то многозначительно и вновь сужает глаза. – Все равно будет по-моему. Заартачишься – всех поувольняю, никто и нигде найти работу не сможет, а если ты, моя дорогая, подумаешь создать свою фирмочку и понабирать своих – бывших сослуживцев – я врублю рычаги давления, и личностью Моргуновой Юлии Константиновны заинтересуются определенные структуры.

– Подонок.

– Прекрати сквернословить. Просто прими как данность. Я аннулировал развод. Даю сутки на то, чтобы все обдумать и принять.

– А если не приму? – отвечаю с нажимом.

Не говорит ничего, лишь раздвигает губы в подобие улыбки, от которой у меня мурашки, и я понимаю, что все. На этом точно все.

– Собирайся, дорогая моя жена, ты переезжаешь в мой новый особняк, чьим дизайном и займешься.

– А если…

– Без если.

– Ты обещаешь, что никого не уволишь? – перехожу в наступление, потому что приходит осознание, что мне отказаться от предложения не дадут.

– Да. У тебя нет шанса на отказ. Даже в зародыше нет возможности отказаться. Так что советую свыкнуться с тем, что будет.

Больше ничего не хочу ни говорить, ни слышать, просто разворачиваюсь на каблуках и ухожу.

– Не хочу тебя знать!

Игнат меня не останавливает, разве что, когда дохожу до двери, в спину летит:

– У тебя сутки. Мои люди заедут за тобой, и советую без глупостей. У тебя нет права на отказ. Просто если ты согласишься на мое предложение вовремя, никто не пострадает, но если ты поведешь себя не очень адекватно, если попытаешь убежать… последствия будут жесткими.

– Чтобы ты сдох, Юсупов!

Рявкаю и выхожу, со всей дури хлопнув дверью.

Как ощущает себя мышь, загнанная в угол? Наверное, ровно так, как я сейчас. Угрозы Юсупова – это даже не метод устрашения: он сделает все, о чем говорит, я это знаю. И, с другой стороны, он не даст мне спокойно жить.

Хлопаю по кнопке лифта. Голова болеть начинает, и, как только створки открываются, я вхожу в лифт и припадаю к стене, меня ноги не держат, кажется, что сейчас рухну.

Я не понимаю ничего из того, что происходит в моей жизни. Прямо сейчас в голове один сплошной белый поток и полное непонимание, почему и зачем я нужна Юсупову.

Лифт доезжает до первого этажа, и я выхожу, иду быстро, но все равно меня замечают. Оля окликает:

– Юля! Юля! Мы тут!

Меняю траекторию и иду к девушке, которая сразу же заглядывает мне в глаза:

– Ну что там? Ты нашего директора видела? Удалось поговорить? Что он сказал?

Сразу же замечаю, как все будто разом дышать перестают и смотрят на меня. Кто с надеждой, а кто из девушек и вовсе со слезами на глазах.

Толпа начинает шушукаться, кто-то из коллег начинает переговариваться:

– Да ясно же… новый босс всех нас уволит… этот Юсупов – говорят, безжалостный тип… да-да… про него знаете, что рассказывали… рассказывали, что он своего бизнес-партнера избил… ни с того ни с сего… несколько охранников его оттащить не могли… он его забивал просто… зверь… самый настоящий… выбил челюсть… да вообще живого места не оставил… тот мужик чудом в живых остался…

– Да тише вы! – рявкает на них Оля. – Ну что директор сказал? Юль, на тебе лица нет…

Замираю на мгновение и гляжу на своих коллег. Скольжу взглядом по разношерстной массе.

У нас в фирме никогда не было дресс-кода, поэтому многие и вовсе в джинсах…

Эти люди зависят от работы, я все прекрасно понимаю, поэтому набираю побольше воздуха в грудь и заставляю себя выговорить вполне нейтрально:

– Нашего старого директора на месте не было. Есть информация, что он на морях, где прикупил дом на деньги от продажи фирмы.

– Вот же старый маразматик! – в сердцах рявкает Олег.

А я вновь смотрю на всех этих людей, многих из них знаю уже не первый год и понимаю, что поступаю правильно, когда спокойно сообщаю:

– Вместо этого я поговорила с новым хозяином…

– С Юсуповым?! – ужасается Оля и прижимает ладошки к полной груди.

– Да. С ним.

– Вот ты рисковая, Юля… Ну и что? Что он сказал?

Хороший вопрос. То, что он сказал, мне еще предстоит обдумать и постараться хоть как-то осознать, но коллегам я, конечно, этого не скажу, поэтому ободряюще улыбаюсь и заставляю себя выговорить:

– Он намерен оставить вас и не увольнять.

Эти слова вызывают вспышку радости. Улюлюканья и крики.

– Это же бомба-новость, Юльчик! Ты у нас огонь-баба. А скажи, этот Юсупов, он красивый?

Входит в раж Оля и начинает наматывать длинный локон на палец.

– Ты женщина замужняя, Оля, – одергиваю веселую пухляшку, – поэтому не советую заглядываться в его сторону.

– Да нет! Я мужа люблю! – выговаривает, и щеки алеют. – Он у меня такой затейник… просто интересно на этого миллиардера посмотреть, по фоткам в интернете он просто огонь-мужик.

Вздыхаю. Единственный совет, который актуален с Юсуповым, – это держаться от него подальше и не подходить и на пушечный выстрел.

Поэтому я просто ухожу по-английски, ни с кем не прощаясь…

Мне нужно подумать…

Мне нужно понять, в какую именно яму летит моя налаженная жизнь…

Глава 4

Сотрудники настолько заняты обсуждением новых новостей, что никто не понимает, что я ухожу, а я иду на парковку, дрожащими руками копошусь в сумке, чтобы найти ключи от своей машины;

– Черт возьми, ну где же они?! – почти рычу в отчаянии, и моя сумочка летит на пол, рассыпая все свое содержимое, сажусь на корточки и начинаю все подбирать, замечаю наконец свои ключи, но их неожиданно подбирает кто-то другой.

Мой взгляд сначала фиксирует начищенные до зеркального блеска дорогущие туфли, в которых я вижу свое взвинченное отражение, затем брюки, и я медленно выпрямляюсь, чтобы увидеть Игната.

– Ты меня преследуешь, Юсупов?! Мне казалось, мы попрощались на сегодня!

Мой бывший не отвечает, просто смотрит в мое лицо. Холодный и бездушный киборг. Боже, как же я его ненавижу!

Протягиваю руку.

– Верни ключи от моей машины, пожалуйста! – заставляю себя быть вежливой, потому что с Игнатом не получится в приказном тоне разговаривать.

Поворачивает голову и смотрит на мой седан, который я ласково про себя называю “Белесиком”.

– Эту колымагу ты называешь машиной? – спрашивает иронично, а у меня в венах кровь кипеть начинает.

– На что заработала – то и вожу, – отвечаю резко.

– Плохо работала, продешевила, – выговаривает как-то ядовит, о и мне в его словах другое мерещится, словно он про деньги сейчас говорит…

– Верни, пожалуйста, ключи, – от нервного напряжения у меня уже голос дрожать начинает, истерика подступает к горлу, я хочу побыстрее оказаться в салоне своей машины, отъехать и… разрыдаться.

Юсупов вновь фокусирует на мне свои яркие золотистые очи, когда-то я с трепетом заглядывала в эти глубины, и мне казалось, что смотрю в глаза хищника, который для меня стал ручным. Но приручить такого, как Юсупов, как оказалось, невозможно, а я была наивной дурехой, и этот самый хищник своими когтями прошелся по моему сердцу, распоров его в клочья.

– В таком состоянии ты за руль не сядешь, – чеканит в ответ, а я отчего-то улыбаюсь, как последняя идиотка. Нервное, наверное. Смеяться начинаю, а затем также резко замолкаю.

– О… я тебе настолько нужна, что господин Юсупов волнуется о сохранности моей тушки?! Так приперло, да, Игнат?! Или боишься, что я из страны уеду в какую-нибудь глухомань, где даже с твоими деньгами человека найти невозможно?!

Игнат сжимает зубы, вижу, как желваки на щеках дергаются. Явно он не так спокоен, как кажется, но тем и странно, что мужчина сдерживается, хотя явно общение со мной не добавляет ему радости, так же, как и мне.

– Верни мне ключи, – выговариваю четко и рукой нервно веду, чтобы, наконец, получить свое обратно, – мы договорились, я не убегу, а сейчас я хочу домой. Ты ведь дал мне время на “подумать и свыкнуться”… или опять слово не сдержишь?!

– Садись, довезу, – снова чеканит резко и жмет на кнопку, машина издает характерный звук разблокировки.

– Не поеду с тобой! Верни мои ключи и дай мне спокойно уехать! – шиплю уже, но Игнат меня не слушает, резко хватает за локоть и тащит за собой, обходит машину, распахивает дверь.

И уже в следующую секунду я лечу на пассажирское сиденье, неудобная узкая юбка от этого резкого движения задирается, оголяя кромку моих чулок, и, кажется, я перед Юсуповым свечу своим кружевным бельем.

На мгновение мужчина замирает, явно замечая все то сексуальное непотребство, которое на мне надето под строгим костюмом, а я вздрагиваю, но уже в следующую секунду он цепляет мои ноги за щиколотки и закидывает в салон, захлопывает дверь с диким грохотом, заставляющим меня вздрогнуть и быстро, инстинктивно одернуть юбку.

Все происходит настолько стремительно, что я даже пикнуть не успеваю, как Юсупов садится на водительское сиденье моего седана и блокирует двери.

Я даже дернуться к ручке, чтобы выскользнуть из машины, не успеваю. Мой бывший муж действует на опережение, пресекая мельчайшую попытку сопротивления прямо в зародыше.

В этом весь Игнат. Прет, как бульдозер, и равняет с землей все, к чему прикасается.

– Юсупов, прекрати! Ты не имеешь права заваливаться ко мне в машину, отнимать у меня ключи… это вообще сейчас на похищение тянет!

Мой голос звенит от напряжения, но мои слова не вызывают у Игната никакой реакции, разве что бросает на меня какой-то странный взгляд, тягучий, темный, как самая беспросветная ночь, от которого у меня вновь холодок проскальзывает по спине, будто предупреждение не выводить зверя из себя. Делаю глубокий вдох, и до рецепторов вновь добирается запах Игната. Остро-холодный, цитрус со льдом с примесью сандала и мускуса…

Его запах, забытый мной и все же немного другой… и этот аромат… он будоражит, проходится по самому сердцу, по ранам, который не зарубцевались…

Сразу же салон моего автомобиля сужается до микроскопического, учитывая габариты мужчины, который изучает мою машину и начинает совершенно по-хамски настраивать сиденье под себя, сначала проверяя вторую кнопку памяти и замечая, что там нет никаких установок, потому что никто мою машину, кроме меня, не водил!

И вот спустя пару минут манипуляций Юсупов заставляет умную программу запомнить свои установки, а я будто в себя прихожу и цежу:

– Какого черта ты делаешь?!

Бросает на меня косой взгляд и отвечает лаконично:

– Пристегнись.

– И не подумаю! – артачусь, потому что все, что происходит, уже ни в какие рамки не помещается.

В ответ на мой выпад Юсупов недовольно цокает языком, демонстрируя свое негодование, будто с малым ребенком дело имеет, затем также без слов мужчина наклоняется вперед, а я вжимаюсь в сиденье и дыхание задерживаю, чтобы не втянуть его дурман, не почувствовать… ненависть в моей душе горит… обида обжигает… но его запах… он слишком знакомый, незабытый, и я не хочу ничего ощущать… ничего из того, что связывает меня с прошлым, где на один короткий миг мне показалась, что я счастлива, что являюсь женой до безумия любимого мужа, который также сходит по мне с ума…

Короткий щелчок, и меня приковывают к сиденью, Игнат вновь выпрямляется и без малейших слов стартует. Я, как парализованная, наблюдаю, как он выбирает дорогу, в конечном итоге ведущую к моему дому.

Шок накрывает. Приходит осознание, что Юсупову не свойственна спонтанность, все по расчету и, конечно же, еще до того, как завалиться, как снег среди лета, и начать рушить мою жизнь, мой бывший муж хорошо подготовился.

С каждым мигом мое сердце ударяется о ребра с какой-то тягучей болью. У Юсупова все по расчету, как и наш брак…

Чисто из вредности проговариваю вслух:

– Ты не спросил моего адреса, господин Юсупов.

Вновь неопределенно цокает в ответ и только спустя долгую паузу отвечает:

– Мне не нужно, я всегда подготовлен, разыгрывая свою комбинацию.

Даже не скрывает, не юлит, не врет. Не пытается выглядеть лучше, чем он есть…

Когда-то безумно любимый, а теперь ненавидимый, когда-то мне казалось, что его карие глаза с золотистыми прожилками необыкновенно теплые, я тонула в этих безднах, а сейчас я вижу, что там лишь лютый холод и мрак.

За эти годы Юсупов стал только еще более зловещим, опасным и острым, как лезвие бритвы.

Больше не хочу с ним говорить. Бесполезно. Отворачиваюсь к окну и замечаю знакомый пейзаж. Когда выбирала свою квартиру, я не ориентировалась на престиж района, на новостройки и прочее. Нет. Меня интересовала душевность зданий, память, которую они хранили… культура, поэтому я нашла для себя милый старый райончик, насыщенный своей самобытностью и хранящий разные исторические факты.

Здесь по улочкам в свое время прогуливались поэты и музыканты, которые оставили свой след в веках, и я уверена, что здания живые, они, как люди, имеют свою память…

Рядом с моим домом замечательный парк, где гуляли светила своей эпохи…

Поэтому сейчас, когда погода располагает, в субботу и воскресенье, когда у меня выходные, и не нужно ехать на объект к клиенту, я беру свой альбом и планшет со специальными архитектурными программами и стилус, собираю свое любимое одеяло, собранное мною из лоскутков, завариваю в маленьком термосе зеленый чай и беру пакетик с сухофруктами…

Я сажусь у небольшого озера, в котором плавают уточки, делаю глубокий вдох и… возвращаюсь к своей мечте…

Я рисую… рисую свой проект… жилой комплекс, что соответствует всем канонам классической архитектуры, но также сочетает и элементы модерна и футуризма…

Когда-то у меня украли идею… но дело в том, что таких идей у меня целый ворох… и все они ждут своего часа в самом надежном месте – в моей голове…

И я все еще надеюсь, что однажды… однажды чудо случится, и я построю город своей мечты.

Машина выруливает и останавливается в моем дворе. Юсупов паркуется, хмурит брови, явно недовольный.

– У тебя кардан стучит, – наконец, выдает, прищурившись, а я молчу, потому что сама заметила, что у меня машина с недавних пор барахлит.

Не хочу отвечать, что планировала завезти машину на техническое обслуживание, но никак руки не доходят.

– Пора выбрасывать этот хлам на свалку, – вновь раздается безапелляционный голос Юсупова.

– В смысле на свалку?! – не выдерживаю и поднимаю голос.

– То и значит, – отвечает миллиардер и забирает мои ключи, выходит из моей машины, а я, будто кипятком ошпаренная, цепляю свою сумочку, открываю дверь автомобиля и выскакиваю наружу.

– Ты не посмеешь, Игнат! Это моя машина! Это моя жизнь! Не смей все рушить!

От чувств меня заносит, пока я на непривычных шпильках торопливо шагаю к своему бывшему мужу, но, не рассчитав амплитуду, подворачиваю ногу и вскрикиваю. Если бы не реакция миллиардера, упала бы к его ногам, а тут Юсупов меня ловит и на мгновение прижимает к своему боку, но я отшатываюсь, опять неудачно, ставлю ногу и понимаю, что как минимум подвернула лодыжку.

– Цела? – спрашивает, внимательно осмотрев мою замершую фигурку.

Стою неловко и гляжу на то, как Игнат блокирует мою машину, прячет ключи к себе в карман.

– Верни сейчас же! – говорю, сжимая руки в кулаки.

– Я уже сказал, что этой тачке место на свалке, а не на дороге.

Выговаривает четко, пробивая последние крупицы моего самообладания, отнимая то, что было для меня ценно.

– Ключи мои верни! Ты не имеешь права решать и распоряжаться!

Не успеваю среагировать, как Юсупов вновь оказывается со мной нос к носу, упирает в меня свои опасные глаза.

– Ошибаешься. Все права у меня. Ты эту машину водить не будешь!

– Откуда ты взялся?! Ворвался в мою жизнь и разрушаешь абсолютно все, к чему прикасаешься!

Ловит меня за локоть и выговаривает ровно:

– Эта машина непригодна для вождения. У нее задержка в сцеплении и тормоз плохо реагирует. Удивительно, что ты не угодила в аварию на этой колымаге.

– Это. Моя. Машина! – цежу зло. – Верни ключи! Я должна ее сдать на техосмотр!

– Нет, – качает головой, – на этой тачке слишком легко самоубиться или сбить кого-то. Во избежание нежелательных жертв я изымаю эти ключи.

У меня от этой тирады просто темные точки перед глазами.

– Ты не посмеешь… Юсупов! Не смеешь.

– Не беспокойся, сегодня тебе пригонят новую. Цвет и стиль будут те же, разве что тачка на порядок лучше.

Мне хочется вцепиться в это надменное лицо ногтями и исполосовать его в кровь.

– Мне не нужна от тебя новая машина, Игнат! Верни ключи от моей!

Снова качает головой. Однозначно дает понять, что не вернет ключи от моей ласточки, а я на машинку свою смотрю, и сердце кровью обливается.

Делаю шаг, и ногу простреливает болью, вскрикиваю, осознавая, что все же либо вывихнула лодыжку, либо слишком неудачно поставила ногу, и теперь вопрос – как я доберусь до своего этажа.

Ковылять на глазах моего бывшего мне не хочется. Принимаюсь раздумывать, как быть. И пропускаю момент, когда Игнат совершенно спокойно подхватывает меня на руки.

– Ты что творишь?! – рычу, но за шею мужчины все же цепляюсь, чтобы не упасть.

– Предпочитаешь доползти до своей квартиры? – спрашивает и совершенно спокойно несет меня в сторону моего подъезда, открывает подъездную дверь и заходит внутрь.

– Я сама могу, – отвечаю со злостью, и Игнат ставит меня на ступеньку.

– Вперед. Покажи, как можешь, – выговаривает иронично, а я цепляюсь рукой за перила, сцепляю зубы и начинаю осторожно ступать, ощущая, как боль начинает распространяться от стопы, будто каленым железом проходясь по каждому суставу.

Меня хватает на пару шагов, затем мой бывший муж вновь подхватывает меня на руки.

– Ты скорее себе ногу отрежешь, чем признаешься, что не можешь, так, Юля?!

– Скорее перегрызу, чем от тебя помощь приму! – отвечаю зло, и Юсупов лишь ухмыляется.

– На другой ответ я и не надеялся.

Мой бывший муж начинает движение вверх по лестницам, идет, совершенно не запыхавшись, давая понять, что он в прекрасной физической форме, которую я нехотя ощущаю под пальцами, они намертво вцепились в пиджак мужчины. Но даже этого хватает, чтобы чувствовать, как сокращаются, будто каменные плиты, под покровом одежды…

С досадой вспоминаю, что Игнат всегда любил спускать пар в спортзале и обладал недюжей физической силой.

Спорт у него за место выпуска мужской агрессии… И опять проклятые воспоминания настигают и вспыхивают кадрами наших горячих ссор, после которых Игнат выпускал пар, тренируясь до потери пульса, однажды проговорился, что якобы изматывал так себя, потому что меня хотел до безумия и… заставлял себя не трогать…

Жмурюсь. Вранье! Спорт он любил всегда, это да, а вот что касается меня…

Чтобы не думать, опять ехидно спрашиваю:

– Вообще-то при таких травмах нужно к врачу, ты не знал, господин миллиардер?

Кивает, соглашаясь.

– Нужно. Но, во-первых, я тебя подхватил и минимизировал возможную травму, во-вторых, сам осмотрю, опыт с травмами широкий. Если будут проблемы, созвонюсь с врачом, и решим, едет он к тебе на дом, или же я везу тебя в больницу, и, в третьих, на хрена тебе ходули на таких шпильках?!

Мне кажется, или в голосе Игната проскальзывает злость?!

Что, не нравится, что я выгляжу на миллион?! Хотел увидеть затравленного, забитого мышонка, каким я была, когда он меня предал, и я похоронила себя за бесформенным тряпьем?! Ну извини, я научилась жить без тебя.

Вслух же говорю резковато:

– Моя обувь – это последнее из того, что может касаться тебя, Игнат!

Не отвечает, останавливается аккурат у моей двери и совершенно неожиданно спускает меня с рук, при этом прижимая к своему боку. Не успеваю возмутиться, как Игнат совершенно по-хамски цепляет сумочку из моих рук и начинает в ней рыться пару секунд, прежде чем безошибочно среди всего прочего выхватить мои ключи.

Обычно у меня на то же действие полминуты уходит, пока выуживаю все, кроме необходимого.

В груди вспыхивает негодование, которое только разрастается с каждой секундой.

– Только не говори мне, что ты намерен ко мне в дом завалиться! – рычу злой кошкой, ощущая, как магнат стирает всевозможные границы самым наглым образом.

– Я и не говорю, – отвечает, вставляя ключ в замок и делая поворот, открывает дверь.

Он заносит меня внутрь, быстро и резко скидывая с меня туфли; воспользовавшись светом из проходной, находит выключатель и стучит по нему, включая Систему «Умный дом», которую я сама придумала.

Сразу же включается приятная музыка, мой любимый и легкий джазовый трек, и зажигается теплый атмосферный свет в гостиной…

В принципе Система «Умный дом» не новая, но я добавила свои ноу-хау, которые использую в дизайне некоторых особняков, Игнат внимательно осматривает работу, но ничего не комментирует.

Конечно. Я и не надеялась, что бывший соблаговолит высказаться.

– Обувь свою сними. – Дергаю мужчину за пиджак, а у самой сердце обливается кровью, потому что не осталось ни одного укрытия, куда бы ни ворвался миллиардер, не оставляя мне ни одного шанса. И сейчас его ботинки, которые начищены до блеска и явно не имеют на себе ни грамма пыли, воспринимаются мной, как вонючие калоши, они проходятся по всему тому, что дорого для меня, и вываливают в болотной грязи.

Мужчина, как и ожидалось, не обращает на мой выпад никакого внимания, даже не думая разуваться, и идет со мной на руках к софе, которая накрыта моим любимым одеялом, что я самолично вышивала, подбирая орнамент в стиле Боре с легким уклоном в скандинавские мотивы.

Игнат придирчиво осматривает мое творение и ссаживает меня со своих рук, а меня буквально ошпаривает удивлением, когда мой бывший муж быстрым элегантным движением подтягивает свои дорогущие брюки и… садится передо мной на корточки…

– Ты реально собрался ногу мою осматривать?!

Оставляет мой вопрос без ответа, начинает проводить манипуляции, крутит мою стопу, фиксирует щиколотку.

Эти прикосновения вызывают неприятные, тянущие ощущения, но не боль.

– Если здесь давлю, больно?! – спрашивает, резко проведя по стопе.

– Что? – переспрашиваю, так как слишком шокирована происходящим.

– Значит, не болит, – отвечает и выпрямляется. – Ничего серьезного, как я и думал, просто на будущее не носи ходули, на которых едва ходить можешь.

Вновь забытое чувство злости поднимается в моей душе, и я, едва сдерживаясь, перехожу на шепот, чтобы не кричать. У меня так бывает, когда нервы натягиваются.

– Кто дал тебе право указывать мне, что носить и на чем ездить?! Ты ведешь себя очень по-хамски! Ворвался на мою работу, сел за руль моей машины, да еще и в дом мой без приглашения вклинился! Юсупов, твоя наглость вообще имеет границ?!

Резко разворачивается и внимательно смотрит на меня с высоты своего роста, сообщает холодно и односложно:

– Нет.

– Ну знаешь ли…

– Советую не продолжать в таком ключе, – вновь отвечает прохладно, а у меня от одной этой интонации уже ледяные мурашки по спине.

Игнат же разворачивается и проходится по моей гостиной, рассматривает атрибуты дизайна, касается настольной лампы, которую я с трудом отыскала на блошином рынке, и которая является шедевром антиквариата, если знаешь, конечно, где смотреть и что искать. Я же купила этот замечательный экземпляр за копейки.

Продавец так и не понял, что именно мне продал…

Я отреставрировала эту малышку, вычистила и сделала акцентом гостиной, поставив на стол, отыграв с цветами…

Тем временем мой бывший нагло поднимает лампу и изучает гравировку снизу…

– Не трогай! Сломаешь! Там тонкий плафон!

Произношу с нажимом и дергаюсь, хочу встать, но шиплю от боли.

Странно, когда Игнат проводил свои манипуляции – больно не было, а стоит поставить ногу на пол, как стреляет.

Разверчивается ко мне и медленно ставит старинную вещь на место, а я выдыхаю, Юсупов же как ни в чем не бывало произносит:

– Ногу побереги. Сегодня никаких нагрузок, шпильки на месяц отменяются, если не хочешь навернуться и уже закончить дело гипсом.

Вновь теряет ко мне интерес и рассматривает картины, графические рисунки, которые я нашла также и купила по дешевке, видно, никто не интересуется английскими граффити мастерами, которые, прежде чем украсить своими творениями здания, тщательно прорисовывают их на бумаге.

– Занятно… – протягивает Игнат и разворачивается ко мне.

– Что именно “занятно”?! – передразниваю магната, коверкая голос, скрывая за бравадой свой дикий страх, он просачивается в каждую пору с тех пор, как Игнат оказался в моей квартирке.

Этот мужчина имеет убийственную ауру, такому, как он, сложно противостоять, и моя квартира будто пропитывается властными флюидами этого мужчины.

Чего я не хочу.

Пока думаю, Юсупов все же решает высказаться:

– Занятно то, что моя бывшая жена ездит на хламе, живет не в самом престижном районе, но в доме у нее собран самый настоящий антиквариат, который стоит бешеных денег.

Стоит Игнату закончить эту фразу, как его глаза фокусируются на мне и буквально стреляют наповал. Не знаю, что там проскальзывает… но это что-то настолько гремучее и страшное, что я закусываю щеку изнутри, чтобы не показать, насколько я пытаюсь казаться сильнее, чем я есть на самом деле.

– Хватит, Игнат! Уходи. Я тебя не приглашала. Дверь захлопни, раз уж мне вставать нельзя.

Миллиардер не отвечает, скользит по мне взглядом и фокусирует внимание на моих коленях, а я вдруг понимаю, что демонстрирую ему куда больше, чем позволено, ведь Юсупов не церемонился, закидывая меня чуть ли не на плечо, а затем сажая на софу. Вследствие чего юбка хорошо так поднялась, а учитывая ракурс, когда он сидел на корточках…

Черт! Понимаю, что именно мужчина видел, и по его глазам вижу, что Юсупов в курсе, какого цвета и какой модели на мне белье!

– Уходи, – вновь повторяю, отчетливо боясь, что я по факту нахожусь одна в запертом пространстве с самым матерым хищников из всех возможных.

– Просто оставь меня!

Мне кажется, что сейчас я по минному полю ступаю, Игнат же молча разворачивается и идет по направлению к двери, а до меня доходит, что ключи от моей машины он не вернул!

– Игнат!

Окрикиваю, и мой бывший муж замирает, пиджак будто натягивается на мощных широченных плечах, словно мужчина готовится к броску, но я моргаю, и наваждение проходит, а я добавляю в голос уверенности и произношу:

– Ты забыл вернуть ключи от моей машины!

Пауза все длится и длится, и мне уже кажется, что Юсупов сейчас притворится глухим, но все же мужчина разворачивается на каблуках и упирает в меня свой внимательный взгляд.

– Я не забывал.

Отвечает лаконично и продолжает рассматривать меня. На мгновение чувствую себя бактерией под микроскопом, и становится совсем не по себе.

– Раз не забыл, так верни. Можешь положить на трюмо в коридоре.

Явно не доволен моей речью, складывает руки крест на крест, подчеркивая всю мощь своей чертовой фигуры, и заставляет меня сглотнуть.

– И не подумаю. Мы с тобой уже обговорили этот момент.

Меня так коробит это поведение всезнающего и всесильного, что я вскакиваю с места и, не чувствуя боли, ковыляю к бывшему мужу под его насмешливым взглядом.

Игнат и не думает шевельнуться, равняюсь с ним и запрокидываю голову, чтобы в его глаза смотреть, без каблуков чувствую себя рядом с этим исполином совсем хрупкой.

Гоню от себя страх и поднимаю указательный палец, когда говорю, тыкая им в литую грудь мужчины.

– Я тебя услышала. Но и ты меня услышь, господин олигарх! Открою тебе страшную тайну, – цежу, и Игнат ухмыляется.

– Как неожиданно. Мы переходим к тайнам. Ну что же… Тогда я весь внимание, дорогая женушка. Какие именно тайны решила мне раскрыть?

Мне кажется, что Игнат потешается надо мной, но его глаза будто живут своей жизнью, и в них проскальзывает что-то лютое, опасное, словно острое лезвие клинка.

Сложно становится сдержаться, но я продолжаю как ни в чем не бывало.

– Так вот. Откровение, господин олигарх. В мире нормальных людей машины, которые барахлят, сдают в ремонт! Их чинят! И мою малышку вполне может натаскать грамотный механик!

– Даже так?! – опять кривит губы в подобии улыбки и неожиданно ловит мой указательный палец своими пальцами, а мне вдруг кажется, что за этим выпадом может последовать боль. Однако Юсупов лишь придавливает мой палец, чтобы я в него не тыкала, и собирает мою ладонь в кулак.

От этого простого прикосновения у меня по коже будто жар проходит, и я отдергиваю руку, для пущей убедительности вообще прячу ее за спину.

Понимает мой жест, чувствует, что не горю желанием ощущать прикосновения бывшего мужа, но будто нарочно ловит мой локон, и я не успеваю отшатнуться, когда Игнат заправляет выбившуюся прядку за мое ухо.

Делаю шаг назад, удивляясь, что не ору от боли. Ярость настолько сильна, что глушит все ощущения, и единственное, чего я хочу, чтобы Юсупов убрался, и да, вернул мои ключи!

А еще лучше – лечь в постель и уснуть, чтобы этот день стерся из памяти, чтобы я проснулась, и все было бы так, как было… без нового босса!

– Юсупов же делает шаг в мою сторону и нависает надо мной, давит взглядом.

– Ну раз так, то вот тебе ответ, Юленька. В моем мире жена Игната Юсупова не может ездить на драндулете не первой свежести, сечешь, о чем я сейчас говорю?!

Вновь надвигается на меня, и я опять пячусь, пока, наконец, ноги не упираются в софу, и я на нее не заваливаюсь, в шоке смотря на Игната.

– Так вот. Откровение. Как я уже сказал. На этой тачке ты ездить не будешь. Мои парни уже получили приказ отбуксовать эту консервную банку. А ты завтра с утра получишь копию своей машины. Только уровнем в разы выше.

– Ты не посмеешь… – епчу сухими губами, Игнат же упирается рукой в спинку софы и наклоняется, заставляя меня вжаться в мягкую преграду.

– Ты, кажется, не поняла, детка, шутки кончились. У тебя нет ни единого шанса на отказ. С завтрашнего дня жду тебя на объекте. И не вздумай чего выкинуть.

– Что ты хочешь сказать?!

Опять скрываю истинные чувства за нападением, но глаза Игната будто вспыхивают яростным огнем, когда он приближается ко мне настолько, что я вынуждена отвернуть голову, чтобы мы не соприкоснулись губами.

Меня трясет, когда Игнат буквально рычит мне на ухо:

– На этот раз у тебя ничего не выйдет!

Так и хочется проорать “Чего именно у меня не выйдет?!”, но подобной возможности Юсупов мне не дает, резко разворачивается и чеканит шаг, идет по направлению к двери. Ожидаю, что он ее сейчас захлопнет так, что рамы выбьет, но, как это ни странно, миллиардер прикрывает за собой дверь с тихим щелчком.

Оставляя после себя гнетущий флер до боли знакомого парфюма и отпечаток своей подавляющей энергетики…

Мне настолько становится нечем дышать, что настигает давно забытый приступ удушья…

Ковыляю к окну, прижимая ладони к горлу, распахиваю его и впускаю в квартиру свежий ветерок, наблюдая за тем, как мою малышку действительно загоняют на платформу и увозят. Также различаю высокую фигуру своего бывшего мужа, тот садится на заднее сиденье премиального седана с “духом экстаза” на капоте…

Роллс-Ройс выглядит настолько неуместно в моем райончике, что я сжимаю губы, желая, чтобы Игнат поскорее проваливал.

Вздрагиваю, ощущая прикосновение к ноге, и опускаю взгляд.

– Морковка… – выдыхаю, когда взгляд сталкивается с яркими зелеными глазищами моего котенка.

– Испугался, поэтому не вылезал? – спрашиваю пушистика, наклоняюсь и поднимаю своего питомца на руки, прижимаю теплый комочек шерсти к груди. – Правильно сделал…

Ответ на всю мою тираду лишь жалостливое “Мявк”…

– Ну пойдем, я тебе молочка долью…

Занимаюсь привычными делами, отгоняю мысли, наблюдаю за котиком, которого некоторое время назад навесила на меня соседка…

С моей работой не до домашних животных, но отказать я не смогла, учитывая, что бабулька пригрозила тем, что либо я возьму комочек, либо она выкинет его на улицу, потому что их кошка в край обнаглела…

Помню, что просто без лишних слов забрала зеленоглазое чудо, потому что не могла представить малыша на улице…

С тех пор и живем, я все искала приют для ушастого, но закончилось тем, что я сделала все необходимые прививки и проконсультировалась с ветеринаром по питанию и вообще жизни питомца…

– Ну все, хватит, лопнешь! – выговариваю ушастику, который уминает молоко, а сама встаю и ковыляю в свою спаленку, раздеваюсь, поджимая ногу, подобно потерпевшему.

У нас с котярой какой-то нейтралитет. Этот рыжик самобытен и независим. Я почти не замечаю его присутствия в доме, он в своем углу под диваном, а я в своем.

Все никак не отпускает мысль, что надо котяру отдать в добрые руки, потому что у меня работа, сумасшедший график, а еще Юсупов…

Который решил, что вновь стал моим мужем…

Отбрасываю одежду и решаю обойтись без душа, учитывая состояние ноги; не хочу расшибить себе голову, неудачно упав в ванной.

Наконец натягиваю пижаму и ложусь. Хлопаю в ладоши, сигнализируя системе «Умный дом», чтобы выключился свет. И моя спальня погружается в тишину и темному, а я… я прижимаю подушку к груди и даю волю эмоциям, которые столько копила…

Рыдание вырывается отрывистым всхлипыванием, а потом меня накрывает истерикой, я плачу, кусаю подушку и реву белугой, по-другому никак не сказать…

Сердце отдает болью…

Наконец излив океан своей боли и слез, я тихо шепчу сухими губами:

– Раз так, Игнат… раз ты решил появиться в моей жизни и вывернуть все наизнанку… Ну что же, господин олигарх, ты даже не представляешь, во что может вылиться ремонт нового дома! Я тебе устрою веселую жизнь… вернее, превращу твою жизнь в настоящий ад!

Глава 5

Полночи я раздумаю над планом мести, затем вижу сны, где взрываю дом Юсупова и улетаю на другую планету, потому что только там загребущие руки олигарха меня не достанут…

Хотя. Я твердо помню его угрозу. На этот раз сбежать он мне не даст… В прошлый раз ему вероятнее всего, как я поняла, было наплевать, он и не искал меня…

Утро встречает меня головной болью, и я с трудом открываю глаза, но прежде, чем соскрести себя с кровати, рука сама тянется за телефоном, и я впервые за очень долгое время делаю то, что делаю.

Я забиваю в поисковик имя своего бывшего-нынешнего мужа, но, к моему глубочайшему удивлению, система не выдает ровным счетом ничего.

Лишь скупая информация о том, что муж входит в верхнюю десятку списка Форбс и владеет многомиллиардной корпорацией, куда входит бесчисленное количество холдингов.

– Супер, однако, – выговариваю сквозь сжатые зубы. Ощущение такое, что Юсупов подчистил за собой.

Хотя… я не знаю… я никогда не интересовалась его персоной, даже в начале наших отношений. Он просто появился, как гром среди ясного неба, похитил, можно сказать, а дальше… дальше наивная глупышка втюрилась в брутального немногословного красавца…

– Так все! Хватит сопли на кулак мотать!

Одергиваю себя и поднимаюсь, топаю в душ и привожу себя в порядок. На душе полный раздрай, но внешности своей я вновь уделяю внимание, собираю волосы в тугой пучок.

Нога не беспокоит, что радует, и я наконец добираюсь до кухни и принимаюсь заваривать себе кофе. В турке.

Как-то гуляла по блошиному рынку и нашла старинную турку, насколько тяжелую, что с трудом оторвала от подноса, но… в этой самой турке с красивым цветочным орнаментом по бокам приготовляется наивкуснейший кофе, который я когда-либо пила.

Вот и кофе готов, я заливаю его в большую пузатую чашку, как-то по утрам не тянет на маленький объем. По привычке подхожу к окну, чтобы присесть на подоконник, который я обустроила подушками и превратила в некое подобие веранды, как кофе чуть не летит на пол из моих рук.

Каким-то чудом умудряюсь его удержать, но горячие капли все равно ошпаривают кожу, и я шиплю от боли, ставлю чашку от греха подальше на край подоконника, а сама прилипаю к стеклу…

Мне кажется, что то, что я вижу, – плод моего воображения, даже щипаю себя за руку, но… видение никуда не девается…

С эвакуатора аккурат перед моим окном спускают машину… украшенную огромным подарочным бантом…

Я смотрю на белоснежную красавицу дорогущей марки, и сердце у меня в груди стучать перестает…

Это не просто машина… Это люксовый автомобиль, о котором мечтают все тюнингованные девицы из социальных сетей… Постят фотографии, вещая, что им подарил авто богатый ухажер, или жених, или муж…

Не суть…

У меня руки дрожать начинают, когда замечаю, как рядом с этой дорогущей машиной собираются мои соседи, молодые ребята свистят и явно выглядят шокированными, а… потом появляются и девицы, на каблуках и при полном параде… они как раз и делают селфи рядом с машиной, которую Юсупов пригнал взамен моей старой…

А меня отчего-то распирает от желания рассмеяться, потому что я примерно понимаю, какие фото и с какими подписями запостят эти особы с накачанными губищами…

– Дурдом, не иначе, – выдыхаю в сердцах и чувствую, как котик вокруг моей ноги увивается, ластится, опускаю взгляд на Морковкина: – Проголодался, да?

На вопрос следует традиционное “Мявк”, и я принимаюсь за завтрак коту, когда в дверь начинают настойчиво трезвонить…

– Иду я! Иду!

Ворчу и теряю тапок по дороге из кухни в коридор, открываю дверь, не глядя, ожидая за дверью увидеть наглую морду лица Юсупова.

Так и подмывает вывалить на олигарха все, что накипело, только вот рот захлопывается, когда на пороге я вижу мужчину в костюме, который спокойно рапортует:

– Ваши ключи.

Смотрю на протянутую руку с брелоком с узнаваемым логотипом люксового автомобиля.

– Вы ошиблись. Это не мои ключи!

На лице мужика рождается удивление в чистейшем виде. Видимо, не так часто пассии моего мужа отказываются от подарочных премиальных авто.

Комично наблюдать за тем, как меняется выражение лица амбала от удивления до изумления, потом наступает принятие ситуации: мужчина отходит и глядит на номер моей двери, явно проверяя.

Убеждается, что не ошибся дверью, и вновь заявляет:

– Это ваши ключи.

Мужчина не выглядит агрессивным или же неотесанным. Наоборот. Отмечаю для себя, что для такого верзилы он очень даже приятной внешности, но мое негативное отношение к незнакомцу уже сформировалось только потому, что он человек Игната…

Это исполнитель его воли, и ошибаться не стоит. Любой приказ миллиардера будет исполнен, даже если тот прикажет затолкать меня в эту самую машину силой и доставить к нему.

– Знаете, – отвечаю с нажимом и скрещиваю руки на груди, у меня с утра желание убивать, – можете передать своему боссу, чтобы…

– Госпожа Юсупова… – прерывает мой бурный речевой поток мужчина, и я чуть не падаю, так как обращается он ко мне по фамилии моего бывшего!

То есть не бывшего! Ведь бывший муж нагло заявил, что аннулировал развод!

– Я не Юсупова, – снова отвечаю с нажимом, но мужчина словно не слышит моего выпада.

– Госпожа Юсупова, – продолжает как ни в чем не бывало, – мне велено передать вам ключи, я человек маленький, если не выполню поручение хозяина – будут штрафы, а у меня семья, ребенок только родился… вы бы это… ключи взяли… а свои претензии… вы мужу напрямую высказывайте, пожалуйста, а то… гонцов с плохими новостями в старину головы лишали… вот…

Слова мужчины действуют на меня, и я протягиваю руку, забираю ключи и без лишних слов захлопываю дверь перед носом подручного моего мужа.

Вновь топаю на кухню и смотрю во двор. Прикрываю веки, даже кофе пить больше не хочу. Аппетит напрочь пропал. Я принимаюсь собираться на работу. Выбираю брючный костюм, надеваю удобную обувь, избегая каблуков, и беру кожаный рюкзак, не забываю закинуть в него зонтик.

Мало ли… вдруг пригодится, учитывая, что я задумала…

– Морковкин, не шали, я ушла, – кричу котику из прихожей, но меня гордо игнорируют.

Захлопываю за собой дверь, спускаюсь по лестницам. Выхожу на улицу и гляжу на машину с бантом, осматриваю ее придирчиво и понимаю, что в принципе Юсупов не обманул.

Он пригнал машину по большому счету смахивающую на мою. Отдаленно, правда. На порядок дороже.

Долго не созерцаю сие творение и разворачиваюсь, иду в сторону метро.

Давненько я на нем не ездила…

В спину летят какие-то крики. Не реагирую. Замечаю лишь, что за мной начинает ехать черная тонированная машина.

Не вызывает сомнений, что ко мне уже приставлены люди, якобы для безопасности, но, скорее всего, это что-то вроде тюремщиков, которые наблюдают за тем, чтобы строптивая жена миллиардера вновь не дала деру.

– Госпожа Юсупова! Госпожа Юсупова… – раздается мне в спину крик, кошусь и замечаю все того же мужчину, который мне ключи передавал.

Он смотрит на меня из окна внедорожника.

– Будьте добры, сделайте так, чтобы я вас не замечала, – отвечаю резко и поворачиваю в сторону метро, сливаюсь с толпой, спускаюсь в подземку.

Наверное, я действительно действую неожиданно, так как успеваю попасть в вагон, чьи створки захлопываются прямо у носа моего охранника.

Мужчина в сердцах бьет по двери, кричит что-то, а я внутренне ликую, потому что… потому что это моя жизнь и я свободный человек, вольный поступать так, как хочет. И если моему бывшему-нынешнему мужу приспичило мне подарки дарить, то мое право ими не пользоваться!

Не заставит!

Пока еду, рассматриваю пассажиров, на мгновение в мозгу возникает шальная мысль выйти на одной из остановок, сменить маршрут, затеряться в толпе и… исчезнуть…

Начать новую жизнь…

Но потом я отметаю эту идею, так как устала бегать… Устала… Я и так уже лишила себя возможности учиться в архитектурном, жила, скрываясь, и это… это только в фильмах весело, в жизни же нет ничего тяжелее, чем быть не тем, кто ты есть, прятаться и ждать удара в спину.

Створки раскрываются. Понимаю, что за мыслями я не заметила, как доехала до нужной остановки.

Выхожу совершенно спокойно и поднимаюсь по лестницам. Оказываюсь на улице и вижу, как по дороге прямо на меня летит внедорожник, нарушая все мыслимые и немыслимые правила ПДД…

Сглатываю. Понимаю, что просто не успею отскочить. Жмурюсь. Все на инстинктах. За миллисекунды. Скрежет шин. Мне кажется, что сейчас последует удар, и я отлечу на мостовую, упаду переломанной куклой, но… этого не происходит.

Ровно одно мгновение для глубокого вдоха, и я распахиваю глаза, чтобы увидеть бампер глянцевого авто в нескольких сантиметрах от меня.

Ноги слабеют. Меня штормит, а адреналин в крови зашкаливает.

Резкий хлопок двери, и я вскидываю голову, чтобы увидеть злющего Игната, он шагает ко мне. И первое, что я хочу сделать, – это бежать, потому что кажется, что разъяренный мужчина опаснее, чем железный зверь, который чуть меня не задавил.

Только я не успеваю даже пальцем пошевелить, как мужчина хватает меня за локоть и тащит в машину, закидывает на пассажирское сиденье, садится сам за руль, и все это сопровождается оглушительными хлопками дверей.

– Ну как тебе тачка? Плавно гоняет? – спрашивает Игнат и упирает в меня свои карие глаза, которые сейчас мне кажутся абсолютно черными.

– Ты перегибаешь… – отвечаю тихо, но твердо. – Ты ведь знаешь, что я к ней не притронулась.

– Ты ушла от охраны, – бросает в меня недовольно, а у меня четкое ощущение, что Юсупов сдерживается.

– Да. Держи своих мордоворотов при себе, и подачки от тебя в виде машин мне не нужны!

Прикрывает веки, сжимает зубы так, что у него желваки на щеках ходуном ходят.

– Это безопасность, – выговаривает сквозь сжатые зубы.

– Безопасность?! – переспрашиваю, – Юсупов, ты меня с кем-то путаешь…

Не успеваю договорить, как Игнат подается ко мне, а я вжимаюсь в спинку кресла, ловит меня за подбородок, сжимает пальцами, не дает уйти от контакта и смотрит мне в глаза.

– Нет. Милая. Не путаю. Ты Юлия Юсупова. Моя жена. А значит, ты мишень.

У меня от его тирады глаза распахиваются, в шоке гляжу на моего уже явно не бывшего мужа.

– Мишень?! Ты про что?!

Ухмыляется, кривит очерченные губы.

– Не ожидала?! Так я напомню. Большая власть и деньги имеют свои побочные эффекты. Например, много конкурентов, а сейчас у меня появилась слабая точка. Жена. Чем не мишень?!

Его слова обескураживают и подливают масло в и так горящий огонь моего недовольства.

– Зачем?! Зачем ты это все делаешь?! – не замечаю, как повышаю голос, а Игнат неожиданно мягко проводит по моей нижней губе, заставляет вздрогнуть.

– Сделка. Считай, что у нас с тобой сделка. У тебя нет права ее аннулировать или расторгнуть, иначе будут последствия, и тебе, моя дорогая жена, не понравятся последствия твоего бунтарства. Я уничтожу все. Отниму. Будет больно, Юля. Очень.

Юсупов обрушивается на меня. Каждое слово – плита, которая вколачивается в меня, а я смотрю в жесткое лицо и понять не могу, почему он в меня так вцепился.

– Ты не оставляешь мне выбора.

– Его не было с первой секунды. Ни у одного из нас, – выговаривает хрипло и вновь улыбается как-то странно, а сам на губы мои смотрит, и у меня ощущение в груди рождается такое странное, тягучее, я будто его губы на своих чувствую…

Как целовал когда-то, как кусал… Как голова кружилась…

Проклятые воспоминания настигают неожиданно, и я вздрагиваю. Дергаюсь, чтобы отпустил меня, мужчина же поддается, продолжает как ни в чем не бывало.

– Поэтому больше не хулигань. И прими мой подарок.

– Мне не нравится, что…

Не дает договорить, обрубает:

– Не понравилась эта тачка – будет другая. Не понравится другая – будешь ездить с шофером. Так надежнее. И, кстати, ты запоздала с выездом в мой дом…

– Ты давал мне время.

– Оно истекло ровно в тот момент, когда ты решила начать играть со мной в свои игры.

– Я не…

– Раз ты решила выкидывать свои фокусы, то будь готова и к моим ответам.

Прикрываю веки. Моя жизнь катится куда-то, и у меня нет сил сопротивляться той стихии, которая обрушивается на меня.

Юсупов за годы нашей разлуки стал еще жестче, агрессивнее и сильнее.

Такие люди продавливают, ломают и подчиняют.

А я его когда-то еще и любила…

Глупая.

Как можно любить такой кусок ледяной глыбы?!

Жмет на газ, разворачивает автомобиль резко, и я понимаю, что машина двигается, при этом отдаляется от здания моего офиса.

Оглядываюсь по сторонам и взвизгиваю:

– Куда ты меня везешь?!

Молчит, лишь прибавляет газу, а я замечаю в боковых зеркалах, что за нами еще пара машин сопровождения.

– Игнат. Ты отдаляешься от офиса! – опять повышаю голос.

– У нас был уговор, – выговаривает жестко, – ты сегодня показала, что лакомый кусочек для моих врагов…

– Каких врагов?! Что за бред?! Куда ты меня везешь?! – спрашиваю с нажимом.

Бросаю внимательный взгляд на резкий профиль Игната. Вновь лицо – маска. Ничего не понять.

Уже не жду ответа, как внезапно меня оглушает:

– Я везу тебя в особняк, Юля, – отвечает лаконично, а затем добивает меня внезапным: – Будешь жить со мной.

– Что?! – вскрикиваю, хватаюсь за переднюю панель, потому что в этот момент Игнат входит в резкий поворот.

– А ты как думала?! – спрашивает и бросает на меня взгляд. – Ты моя жена, а значит, живем мы вместе, в одном доме.

Меня на мгновение на смех разносит, и я бросаю весело:

– Я надеюсь, спать мы не в одной спальне будем?!

Мой вопрос повисает в воздухе, и, как это ни странно, но Юсупов на него ничего не отвечает.

– Я не могу ехать в твой чертов дом! – наконец спустя минуту молчания произношу я. – Я Морковкина оставить не могу!

Машину слегка заносит на этих словах, и Игнат вновь смотрит на меня, буквально взглядом стреляет, прибивает к месту.

– Какой еще Морковкин?! – спрашивает так грозно, что я на мгновение начинаю бояться за своего пушистика.

– Дома у меня живет. Так что разворачивайся, и едем ко мне.

– У тебя дома никто не живет, – отвечает Игнат, и на мгновение в его словах проскальзывает сомнение, а я не спешу развеять его сомнения, получаю какое-то странное удовольствие от звенящей натянутости между нами. И мне кажется, что Юсупов бесится, а я лишь подливаю масла в огонь.

– Кто это такой, и почему ты к нему по фамилии обращаешься?

– Возвращайся. Мне нужно понять, как быть дальше, и решить все с Морковкиным…

Прикрывает на мгновение веки, опять резко выкручивает руль и разворачивается. Мы мчимся в сторону моего дома, а я наблюдаю за тем, как массивные руки мужчины впиваются в руль, как длинные пальцы сжимают его так, будто с корнем вырвать хотят, подмечаю ободок дорогущих часов на запястье, которые слегка выглядывают из-под белоснежного манжета.

Пока едем до моего дома, я уже понимаю, что все куда серьезнее, чем мне представлялось. Юсупов на полном серьезе вновь сделал меня своей женой. Раз уж решил, что мы вместе должны жить, значит, я вновь становлюсь женой напоказ. Интересно, как он будет решать вопрос с людьми, ведь на нашей свадьбе было полно друзей Игната, таких же миллиардеров, и если на бумаге такой, как он, может все стереть и написать заново, то… что делать с памятью людей?!

Хотя… Я более чем уверенна, что при встрече все будут делать вид, что страдают амнезией и что мы с Игнатом и не разводились…

И все же муж не говорит, зачем я ему понадобилась, но стремительно выстраивает необходимую для себя линию поведения.

Машина останавливается во дворе, Юсупов разблокирует двери, и я выскальзываю наружу.

– Жди здесь, я соберусь.

Выговариваю скороговоркой, но мужчина лишь ухмыляется и выходит из машины следом, идет за мной.

– Я что-то никакого сожителя у тебя вчера не заметил, – выговаривает рублено, слова бросает, как дротики, и мне как-то уже жалко становится несчастного Морковку.

Качаю головой, игнорирую слова бывшего-нынешнего мужа и иду в подъезд. Поднимаюсь по лестнице, и внезапно нога соскальзывает, не замечаю какую-то бутылку, которую, видимо, бросила то ли шпана, то ли местные алкоголики.

Меня ведет, и я чуть не падаю, вскрикиваю и лечу назад, кажется, что сейчас меня расплющит на этой лестничной площадке, но сильная рука оплетает меня за талию, придерживает, и я оказываюсь в руках Игната.

Замираю, дышу тяжело, сердце колотится в груди со страшной силой, а я цепляюсь за лацканы пиджака мужчины. Не знаю, как так получилось, что я оказываюсь лицом к лицу с мужчиной и ощущаю его ментоловое дыхание на своих губах. Я рассматриваю его сорочку без галстука, расстегнутые пуговицы и боюсь поднять глаза, потому что уверена, что в эту секунду утону в его пронзительных глазах.

В его взгляде, который уже однажды выпотрошил мне всю душу…

Наваждение длится мгновение, но и его хватает, чтобы окунуться в какой-то водоворот из запретных чувств, чувств, которые уже давным-давно должны были умереть в моей душе, но…

Полумрак чертового подъезда, свежий запах мужчины с примесью цитруса и чего-то забытого действует на воспаленное сознание, и я по какой-то непонятной причине поднимаю глаза, и меня простреливает, когда встречаюсь взглядом с золотистыми омутами…

Что-то проскальзывает в этих глазах, что-то алчное, больное, отчаянное, но стоит мужчине моргнуть, как все исчезает…

Появляется привычный взгляд миллиардера с легким прищуром и смешинками, которые оставляют впечатление, что олигарх на всех смотрит свысока.

– Осторожнее, Юлия…

Растягивает мое имя, будто пробует его на вкус, и носком своей дорогостоящей обуви сметает в сторону бутылку, о которую я чуть не расшиблась, …

Так странно, что Игнат меня не отпускает, прижимает к груди, и я нахожу в себе силы, выставляю ладони вперед и начинаю отталкивать мужчину, тот спустя долгое мгновение поддается, освобождает меня от своей хватки. Но руки с моего локтя больше не убирает, словно демонстрирует готовность поймать меня, если я вновь навернусь.

А я… я не могу понять, почему человек, которого я ненавижу, которого никогда не прощу… так будоражит мои чувства…

Быстро открываю дверь, и Игнат ступает за мной, след в след, присматривается к квартире, а я принимаюсь собирать вещи.

Игнорирую миллиардера.

– Здесь нет никого, – поясняет Юсупов и пытается приземлиться в кресло, жуткий визг, и Игнат подпрыгивает, а Морковка принимается грозно шипеть на пришлого, который посмел посягнуть на излюбленное кресло моего питомца.

Кажется, Юсупов только что заимел еще одного врага. И это хорошо. Морковкин у меня хоть и маленький, но характер уже видно.

– Это что такое? – спрашивает Игнат.

– Мой кот…

Игнат явно оценивает оранжевый окрас зверя и больше никаких вопросов не задает. Я же скидываю вещи в чемодан, беру переноску и собираюсь, больше не пререкаясь.

Понимаю, что шанса отвертеться у меня нет. Реальность настигает стремительно. Заметив, что я закончила и выкатила чемодан, Юсупов молча подходит и поднимает его, будто тот ничего не весит, я беру Морковкина, который бьет хвостиком, явно демонстрируя, что ему не нравится то, что происходит.

– Мне тоже, дружок, – выдыхаю, и мы выходим на улицу, где Игнат не идет к своему внедорожнику, а открывает дверь машины, которую он подарил мне, и ставит чемодан в багажник.

Разворачивается и смотрит на меня в упор.

– Я не…

– Если хочешь сказать, что не примешь эту тачку – хорошо, будет другая. Могу позвать водителя. Садись на заднее сиденье со своим рыжим дружком.

Игнат сверлит меня нечитаемым взглядом, и я протягиваю руку.

– Отдай ключи. Мне поводыри с няньками не нужны.

Кивает.

– Я рад, что ты буквально схватываешь на лету, – выговаривает четко, – в машине встроена система GPS, так что нажимай на панель и выбирай “Дом”, навигатор довезет тебя до ворот…

От этой речи Юсупова у меня чуть лоток с котиком из рук не падает.

– То есть ты изначально все решил?!

– Разумеется. Как и сказал, выбора у тебя нет. Ты моя жена. Жить будешь в моем доме…

– И для всех мы будем играть счастливую пару, которая столько лет вместе?!

Намеренно иронизирую, но мой бывший-нынешний муж непреклонен.

– Именно так. Ты моя жена. Развода не было.

Смотрит на часы. Морщится.

– Поезжай домой, как раз дизайном и обустройством займешься…

– То есть ты хочешь, чтобы я именно дизайном этого дома занималась?!

– Да. Я его недавно приобрел, и мне интерьер не нравится. Так что это именно тот дом, которым ты будешь заниматься.

– Юсупов, тебе лечиться надо! – выдыхаю зло, а он улыбается.

– Неужели думаешь, что я действую без определенной стратегии? В общем. У меня запланирована важная встреча, куда я уже опаздываю…

Эти слова колют страшной силой. Хочется спросить, а не на встречу ли с воровкой Константиновской он опаздывает, но я закусываю губу, чтобы вдруг Юсупову не показалось, что я ревную своего бывшего к его любовнице.

На сердце разливается кислота, и я сжимаю ключи, которые секундой ранее мне передал Юсупов.

– Тебя никто не держит, и не стоило из-за меня нарушать свой драгоценный график, отодвигать важные встречи!

– Я бы этого не делал, если бы одна нерадивая девчонка не решила подставиться, сбежав от охраны!

– Юсупов, я без тебя жила обычной человеческой жизнью! И мне не нужно было беспокоиться по поводу охраны!

– Вот именно. До меня. Сейчас ты со мной, а значит, все меняется. До того момента, как ты вновь стала Юсуповой, опасности не было. Но сейчас… Большие деньги – опасные игры…

– Еще бы. Завещания всяких чокнутых родственников… Что опять дедушка с того света приказал что-то?!

– Юля. Ты не в той весовой категории, чтобы воевать со мной. Так что. Остановись, – практически рычит и переводит тему. – Итак, решай, тебя везет мой водитель, или сама за руль сядешь?! Хотя… я не видел тебя в деле, так что будет лучше, если за руль сядет водитель!

– Как бы не так! – рявкаю в ответ и разворачиваюсь, бережно помещаю переноску на сиденье, и сама сажусь за руль, но захлопнуть дверь мне не дают. Рука Игната останавливает, и я вскидываю вопросительный взгляд на мужа.

– Буду к ужину.

– О как. Мне, как трепетной жене, запечь твою любимую рыбу и ждать тебя в пеньюаре?!

Язвлю. Бесит. Так и подмывает поцапаться. Игнат же окидывает меня внимательным взглядом, от которого жар обдает все тело, и выговаривает четко, с расстановкой:

– Да. Раз уж у нас воссоединение семьи, пускай и ужин будет торжественным…

Захлопываю дверь. Вдавливаю педаль газа и матерюсь про себя, в мечтах красочно рисуя свое возмездие наглому олигарху. То пургена в мыслях добавляю к рыбке в качестве соуса, чтобы заставить Игната мучиться, то, вообще, мышьяк.

– Ну что, Морковкин, будем воевать? – спрашиваю своего котейку, который лениво игнорирует мой вопрос, лишь на мгновение бросив на меня внимательный взгляд.