Там и Здесь. Тёмный правитель

Размер шрифта:   13
Там и Здесь. Тёмный правитель

Пролог

Ментальный архив, глубокая медитация Ярославы Воронцовой

На Небулане не хватает крови.

Эти слова застряли в голове молодого альпа, которые его отец  произнес в разговоре со своим ближайшим советником. Этот разговор альп подслушал случайно, когда  без разрешения забрался в кабинет к отцу, чтобы прочитать секретные фолианты, которые ему, по мнению родителя, изучать рано. Строго говоря, в привычном понимании, он его отцом не был. Небуланцы утратили способность к репродукции, когда подвергли себя трансмагирации, так что для продолжения рода им приходилось проходить через не самую простую процедуру. Для родителей болезненность была такой, что решались на продолжение рода не все небуланцы, однако каста альпов подвергать себя репродукции была обязана – их и так не много. В отличие от вурдалаков, которые даже не понимают, что их размножают.

С носферату тоже отделываются малой кровью – любой альп может навести на него морок и заставить забыть о страшной боли, после чего чета носферату становится счастливыми обладателями потомства. В любом городе всегда найдется альп, который согласится стереть память о боли и получить верного прислужника.

Даже обычные альпы имеют возможность забыть о страшных минутах, если придут за помощью к верховному альпу. Он глава и владеет силой, способной держать морок над всем племенем небуланцев.

Но у этой власти есть и обратные стороны. Одна из них такова, что никто не может стереть память верховному альпу. Поэтому отец наследника всегда помнит, какой ценой он ему достался.

Сейчас наследник сидит под столом и слушает, о чем говорит тец с советником, впитывая каждое слово.

– Мой повелитель, да простит ваше сияние мою скудоумную дерзость, – в который раз начал вещать советник, – но увеличить поголовье на людских фермах не выходит.

Верховный альп, восседающий на большом стуле с высокой спинкой, увенчанной красными пиками, как символами крови, стиснул худосочными пальцами подлокотник. Его иссохшее и исчерченное морщинами лицо, которое наследнику видно в отражении шкафа, исказилось недовольством. Отцу уже больше пяти тысяч лет, но, как бы долго не жили альпы, даже у них есть свой срок, особенно, когда не хватает крови.

– Вы пробовали прикармливать их добавками? – мрачно спросил верховный альп.

– Бесспорно, мой повелитель, – с готовностью ответил советник и поклонился. – Наши заводчики разработали для них отличные корма, но… Сложно сказать, что им не так. Все равно поголовье редеет, мы вынуждены львиную долю поставлять в города-миллионники. Но…

– Что «но»? – грозно поинтересовался верховный альп.

Советник втянул голову в плечи, и без того бледная кожа сделалась совсем белой, он затрясся, но ответил:

– Регионы тоже требуют крови. Стадам вурдалаков требуется кровь, хоть и в меньших количествах, чем носферату, и тем более, альпам. Но без человеческого гемоглобина они усыхают и становятся неспособными выполнять работу.

Наследник под столом напрягся, ожидая, что отец сейчас вспылит и одним взмахом величественной длани расщепит советника, посмевшего рассказать дурные новости. Однако верховный альп издал тяжелый рык, его плечи опали, брови нахмурились, а сам правитель погрузился в глубокие раздумья.

Повисла пауза, которая могла затянуться на неопределенный срок, если бы советник не покашлял. Тогда верховный альп поднял на него взгляд и сделал жест, показывающий, что аудиенция окончена и пускай советник идет на все четыре стороны.

Когда, низко раскланявшись, советник ушел, кабинет наполнился звенящей тишиной, в которой наследник услышал приближение рока. Он ещё не понял, в каком виде он предстанет, но кровь верховных альпов в его венах уже нашептала – его жизненный путь простым не будет.

– Десмонд, – вдруг проговорил верховный альп и наследник вздрогнул, потому что считал себя отлично спрятавшимся. – Подойди.

Скрываться дальше бессмысленно, и молодой альп с виноватым, но хмурым лицом вылез из-под стола.

– Прости, отец, – произнес он и прямо взглянул на родителя. – Я не хотел подслушивать.

– Хотел, – со спокойной уверенностью отозвался верховный альп. – Иди сюда. Не бойся, в этот раз я не стану наказывать.

Юный Десмонд невольно сглотнул и тут же мысленно себя обругал. Наследник верховного альпа не должен страшиться пыток и наказаний. Отец множество раз воспитывал в нем стойкость к телесным ранам, подвергая его изобретательным болезненным процедурам по взращиванию в нем выдержки.

Так что кивнув, он бесстрашно приблизился к родителю. Тот взглядом указал на ступеньку возле себя, а когда Десмонд сел у его ног, неожиданно погладил его по голове.  Тактильные проявления чувств в среде альпов считались признаком слабости, и Десмон растерянно поднял взгляд на отца.

Верховный альп смотрел на сына так долго и пристально, что Десмонд смог разглядеть в малиново-карих глазах родителя легкую поволоку. В груди юного альпа кольнуло, хотя вида он не подал. Однако все знают, что означает эта зеркальная дымка в глазах небуланца.

Верховный альп ещё немного изучал лицо сына, рассматривал его крепкие, сухие плечи, уже совсем не мальчишескую фигуру. Аристократически заостренные скулы, помогающие испускать тотальную сверххаризму, вытянутые пальцы, которыми легко совершать даже самые мелкие пассы. Они с его спутницей, храбро погибшей сто двадцать лет назад от лап червихвоста, создали прекрасного наследника. Единственная его ошибка, решились на это они слишком поздно. Он не успеет обучить отпрыска всему, что необходимо знать. Ему придется многое постигать самому.

Издав что-то наподобие вздоха, скорее в качестве мышечной памяти, поскольку небуланцы дышат иначе чем люди, верховный альп произнес негромко:

– Сын мой, я вижу, как ты смотришь в мои глаза.

Десмонд запоздало понял, что пялится и резко отвел взгляд со словами:

– Нет… Нет, я не…

– Все в порядке, Десмонд, – прервал его верховный альп. – Мы оба знаем, что дни мои сочтены.

Эти слова резанули в груди молодого наследника обжигающим лучом, он вскинулся с круглыми глазами.

– Что ты говоришь! Нет, это…

Он хотел сказать очень много, убедить древнего отца, что тот проживет ещё не одну тысячу лет, но правитель поднял широкую длань, и губы Десмонда сомкнулись, так и не успев выпустить весь поток слов.

– Все в порядке, Десмонд, – произнес верховный альп наставительно. – Таков ход вещей. Я действительно мог бы жить дальше, но, как ты успел подслушать, на Небулане не хватает крови.

Как бы Десмонд ни старался, мысль о том, что его могучий и несокрушимый родитель обернется прахом, привела его в панический ужас. Никогда ещё страх не сжимал его внутренности такой холодной лапой, а горло не перехватывало отчаяние и бессилие.

– Но… – сглотнув тугой комок, выдавил молодой альп, – ты можешь воспользоваться правом верховного альпа. Почему не забрать кровь у вурдалаков? Или носферату? Они твои подданные и с радостью отдадут тебе и кровь, и собственную жизнь.

Верховный альп кивнул.

– Ты прав, дитя мое, – согласился он. – Но задача настоящего правителя – сохранить свой народ. Если я начну отнимать у него кровь, он погибнет куда быстрее, чем я. Организм верховного альпа гораздо сильнее, чем у всех остальных небуланцев.

Десмонд слушал отца и его колотило от несправедливости и безысходности.

– Я знаю, но… – прошептал молодой альп. – Нам ведь нужен предводитель всего роя. Как мы будем без верха?

– У роя есть предводитель, – чуть улыбнувшись сухими губами, ответил верховный альп. – И это ты, дитя мое. Я сделал все, чтобы мой народ процветал после правления моего предшественника. Война десять тысяч лет назад многое изменила. И Небулан все это время жил в процветании. Но настали времена, когда ресурсы крови истощены. И тебе, дитя мое, придется искать решение. Потому что я, к сожалению, уже не смогу тебе помочь. Ты уже вышел из возраста подростка, тебе двести двадцать. Совсем скоро ты примешь правление, но сперва я обязую тебя пройти обучение в академии магии. Это нужно для завершения твоего становления. Я, к сожалению, справиться с этой задачей не успеваю.

От неожиданности Десмонд поперхнулся.

– Что ты такое говоришь, отец?

– В мире существуют очень ценные книги, знания из которых тебе необходимы в управлении и пользовании магией, – сообщил ему Болинамор Варгас. – Однако так сложилось, что книги эти хранятся в особых академиях магических наук.

– Но… Отец, на Небулане нет таких академий.

– Знаю, – согласился верховный альп. – Поэтому ты обратишься к шаманам, они найдут тебе подходящее заведение в каком-то другом мире. Только изучив эти книги и познакомившись с практиками под руководством тех, кто знает толк в их применении, ты сможешь полностью завершить цикл становления, как верховного альпа Небулана.

Десмонд пришел в ещё большее замешательство.

– А как же правление? Кто станет управлять Небуланом, пока я буду завершать обучение?

– Десять лет – небольшой срок для Небулана, – ответил Болинамор. – Это лишь миг для бессмертного роя наших подданных и их семей. Ты оставишь сосуд из стеклографенума со своей кровью. Во время твоего отсутствия он будет питать и распространять мощь твоей сверххаризмы на всех небуланцев нашего вида. Для них ты все так же будешь рядом. За остальным проследит советник.

В голове молодого альпа все смешалось. Мысль о том, что его отец угасает, жертвуя собой ради жизни небуланцев, приводила в бессильное бешенство. Но поделать с этим он ничего не мог – отец прав, настоящий правитель всегда просчитает ходы и сделает все, чтобы его народ жил. В данном случае надежда на жизнь небуланцев – это он, Десмонд Варгас, будущий верховный альп, который займет место Болинамора Варгаса, великого правителя, поднявшего весь небуланский народ после войны при Никласе Варгасе.

Проявлять чувства для семьи верховных альпов – непозволительная роскошь, и все эмоции, усиленные трансмагирацией их вида, душили Десмонда, угрожая разорвать на части. Но показать он смог лишь заблестевшие от влаги глаза.

– Я не хочу тебя отпускать… – сглотнув тугой комок, сказал Десмонд. – Мы правда ничего не можем сделать, чтобы ты… остался?

Широкая и сухая ладонь отца снова легла на голову молодого альпа и с непозволительной для небуланца лаской провела по смоляным волосам. Чтобы не позволить позорным слезам выкатиться из глаз, Десмонд изо всех сил зажмурился. Он до безумия любил родителей. Да и как не любить тех, кто ради твоего появления пошел на ужасающие муки? Потерю матери он переживал крайне тяжело, поскольку был ещё двадцатилетним малышом, едва выросшим до метра, и невыносимо нуждался в её заботе. Отец, Болинамор Варгас, сделал все, чтобы восполнить ему обоих родителей, воспитывал его в самой высшей парадигме ценностей верховных альпов Небулана. Обучал всему, что знал, взращивал в нем выносливость и устойчивость. Но разве можно заменить ребенку мать?

А теперь от него в тонкие миры уходит и отец – Великий, несокрушимый и полновластный властитель Небулана, Болинамор Варгас, поднявший планету из руин, после страшной войны десять тысяч лет назад.

Боль и безысходность сковали внутренности Десмонда, чтобы не опозориться перед родителем проявлением чувств, он закусил до крови губу. Теплая струйка темно-фиолетового цвета потекла по подбородку.

– Отец, – проговорил Десмонд сдавленно, не в силах бороться с душащими его страданиями, и взглянул на великого родителя снизу вверх, – я останусь один…

Великий правитель издал подобие глубокого вздоха, его сухощавый палец неторопливо вытер струйку крови с подбородка сына.

– Ты не один, сын мой, – произнес верховный альп. – Ты никогда не будешь один. В тебе моя кровь, кровь твоей матери и всех наших предков. Под тобой будут все небуланцы. Мы все связаны кровью, мы – рой. И мы никогда не бываем одни. Помни это, когда примешь правление. Ты отвечаешь за весь Небулан. Они верят тебе и пойдут за тобой в огонь и в воду. Они, не раздумывая, положат ради тебя свои жизни и жизни своих кланов. И ты так же должен быть готов отдать ради них все, что у тебя есть. Помни, сын, рой – это цельный организм, в котором мы все выполняем свои задачи и навсегда накрепко связаны. Я многому тебя научил, Десмонд. Но есть магические формы, до постижения которых мы ещё не дошли. И, к сожалению, вместо меня тебе придется их изучать самому там, где этому учат. Это важно, сын мой. Такова моя последняя воля.

Очередная игла отчаяния болезненно уколола в увеличенное трансмагирацией сердце молодого альпа. Чтобы не всхлипнуть, он оскалился и прокусил нижнюю губу в другом месте, рот наполнися сладковатым, железистым вкусом.

– Я не подведу, отец, – тихо проговорил Десмонд. – Обещаю. Я выполню каждую твою волю.

– Я не сомневаюсь в тебе, дитя мое, – отозвался верховный альп. – В дар от меня я даю тебе одну безделицу, которая тебе пригодится.

Болинамор Варгас щелкнул пальцами у уха сына, в ту же секунду в воздухе проступил ослепительной красоты кубок с инкрустацией дорогими камнями. Кубок покачался из стороны в сторону и темно-бордовая жидкость, до краев наполняющая его, тоже.

Наследник зачарованно вытаращился на диковинную вещицу, блеск которой отразился в его красно-карих радужках.

– Отец, что это?

– Бездонный грааль, – ответил верховный альп. – Я приказал шаманам в горах Шепота выковать его из породы тектан. Камни, что его украшают, зачарованы, как и сам кубок.

– Он очень красив, отец. Для чего он?

Болинамор Варгас поманил кубок пальцем, тот подплыл по воздуху к губам Десмонда и остановился.

– Этот кубок всегда наполнен кровью, – ответил верховный альп. – С ним ты никогда не погибнешь от голода. Это мой дар тебе, дитя мое. Заботься о подданных.

– Я буду…

– И помни, что верховный альп обязан оставить кровного наследника, дабы передать ему все знания и правление.

– Знаю…

– Надеюсь, твоя спутница будет из самого высокого и достойного клана, – устало проговорил верховный альп. – Понять, что это она, будет не просто. Но в итоге ты определишь, чья кровь больше всего сочетается с твоей.

Спустя пятьдесят лет великий правитель и верховный альп Небулана – Болинамор Варгас испустил дух, рассыпавшись в прах. Никто не видел и не слышал, как юный наследник беззвучно и отчаянно рыдал на его пепле, впиваясь когтями себе в лицо и шею, оставляя на коже глубокие кровоточащие раны, которые моментально затягивались.

Спустя сутки Десмонд сам собрал прах великого отца в урну и лично пролетел над Чернополисом, развеяв его и оставив навсегда присматривать за жителями столицы Небулана. После чего незамедлительно принял правление, получив в виде присяги кровь всех основных домов альпов и овладел возможностью распространять тотальную харизму на всех небуланцев.

Дело оставалось за малым – найти новый источник крови для Небулана, который со времен войны его деда отгорожен от других миров магическим щитом.

И ещё – выполнить последний приказ отца, то есть завершить обучение.

Каким чудом небуланским шаманам удалось разыскать мир,  настроенный относительно либерально к Небулану, известно только великой богине Индире. Но, когда наследник узнал, куда ему шаманы предлагают отправиться, он пришел в негодование и замешательство.

– Земля? Вы предлагаете мне учиться на Земле? – высказывал верховный альп горстке высших небуланских шаманов, расхаживая по тронному залу из стороны в сторону. – Не нужно быть великим мудрецом, чтобы знать – на Земле живут люди!

– Верно, о великий…

– И вы предлагаете мне, верховному альпу Небулана, переместиться в мир, где живет корм? – остановившись у трона на высоком постаменте, вопросил Десмонд. – По-вашему, я должен учиться у кормовых свиней? Чему эти кровяные мешки меня научат?

Четверо шаманов склонились в глубоком поклоне, один из них, не разгибаясь, шагнул вперед и проговорил:

– О, верховный, позвольте мне, недостойному, сказать.

Сложив руки на груди, Десмонд разрешил:

– Говори.

Шаман начал:

– Ваша мудрость, величие и власть несомненны. Мы смиренно преклоняемся пред нашим заступником и благодетелем. И вы совершенно правы, говоря, что люди – это лишь кормовые свиньи и кровяные мешки. На Небулане.

– Что ты хочешь сказать, шаман? – заинтересовался наследник.

– Вы будете изумлены, мой повелитель, – сообщил шаман. – Земные люди – это совсем не то же самое, что люди на Небулане. Земляне очень развитый мир. Если у нас в большей степени прогрессирует техномагия, то у них чаще встречается технология. Однако магии у них так много, что они развились до уровня, не уступающего нашему.

Слышать о людях, которые владеют не то, что письменной речью, а магией, для Десмонда оказалось сродни явлению богини Индиры. Он с недоверием сдвинул брови и поинтересовался:

– Развитые люди, которые не уступают небуланцам?

– Вы совершенно правы, мой повелитель, – охотно подтвердил шаман. – Это высокоразвитый мир один-один. Они либерально настроены к другим мирам и согласились предоставить вам необходимые материалы для обучения.

Первая и логичная мысль относительно людей на Земле, пришедшая в голову Десмонда, тут же им озвучилась:

– Если Земля полна людей, что мне мешает напасть на них и сделать колонию-ферму для моего народа?

Из правой арки в зал вошел советник, который остался верно служить роду Варгасов после смерти Болинамора.

Он проговорил на ходу:

– Да позволит мне сказать мой великий правитель и заступник, но при всем уважении к нашей несокрушимости, Земля – мощный противник. Они непросто развиты. У них есть система защиты магического свойства под названием АКОПОС. Это очень сильная организаций.

– Настолько, что способна дать отпор Небулану? – не поверил наследник.

Советник приблизился к нему и поклонился так же глубоко, как и шаманы.

– Могущество Небулана и нашего правителя непоколебимы, – сказал он. – Но не стоит недооценивать Землю. Кроме того, ваш венценосный отец ещё триста лет назад заключил с ней мировое соглашение. Согласно которому через АКОПОС иногда нам поставляются образцы крови для исследований.

– Ты о создании искусственной крови? – уточнил Десмонд.

Советник кивнул.

– Вы, как всегда правы, мой повелитель. Мы все ещё в поиске решения. Но человеческая кровь настолько уникальна, что пока воссоздать её с помощью всех наших техномагических методик не выходит. Ваш отец дал строгие указания – не нарушать мир с Землей. Несмотря на то, что земляне – люди, это не те глупые свинки, которые содержатся у нас на фермах. Это сильный мир. Учитывая, как к нам относится вселенское сообщество, нам с ними лучше поддерживать мир.

В голове молодого наследника не укладывалось, как люди могут быть не только умными, но и развитыми. Так что удивлению, которого Десмонд Варгас не показал, не было предела, когда он, оставив сосуд со своей кровью на попечение советника, шагнул в официально открытый с помощью магических колец портал в виде перламутровой двери.

С другой стороны его ждали.

Высокий, широкоплечий мужчина в льняной рубахе, в середине которой красным вышит огромный коловорот, с седой бородой до груди и такими же волосами, впился в него пронзительно-голубыми глазами. На кормовую свинку он определенно похож не был.

В Небулане на Десмонда сверху имел право смотреть лишь отец, но он почил, и верховный альп воспринял взгляд незнакомца как вызов. Не раздумывая он пустил в ход тотальную харизму, но через секунду всей кожей ощутил, что она на незнакомца если и действует, то вида тот не показывает. Что привело наследника в ещё большее замешательство – человек противостоит его сверххаризме?

Ещё несколько секунд бородач детально изучал Десмонда, сложив на груди массивные руки со сверкающими кольцами на пальцах, после чего произнес густым басом:

– Меня зовут Ратмир Белоборский, я командир АКОПОС и глава академии Парамагии. Добро пожаловать на Землю. Надеюсь, мы не пожалеем, что позволили небуланцу учиться здесь.

Десмонд кивнул, не совсем понимая, с чем именно соглашается, поскольку весь его ум занят тотальной харизмой, которая почему-то не сработала на командире.

Молодой верховный альп не знал, что это лишь первый сюрприз, который ему не понравится.

Глава 1

Коридоры академии Парамагии гудели и кишели снующими туда-сюда студентами. Все готовились к осеннему балу равноденствия «Велесовой ночи», которую сторонники старой терминологии называли «Осенние Деды». Десмонд уже год учился в академии Парамагии, но как ни пытался выяснить, почему «деды», так и не понял. В его голове, дед, это отец отца, а все остальные – предки и пращуры. Так что на его высокоточный взгляд праздник стоило назвать «Осенние пращуры». Но на занятиях по межмировой истории молодой и разговорчивый преподаватель, Данияр Ведун, сказал, что «деды» – понятие собирательное и не стоит лезть в традиции чужого мира.

Первым порывом Десмонда было разорвать наглого и дерзкого препода на части, чтобы ни у кого больше не возникало желания перечить верховному альпу. Но к великому сожалению Десмонда, сделать этого он не мог. И не только по этическим соображениям. В основном проблема упиралась в то, что едва он прибыл на Землю, все его способности были закованы и ополовинены серьезными чарами так сильно, что даже врожденная сверххаризма альпа ни на кого не действовала.

Для Десмонда это был удар. Быть небуланцем и не иметь возможности навести морок, тоже самое, что для эльфа отрезать уши.

Из-за ограничивающих чар Десмонд чувствовал себя крайне некомфортно, а с учетом его происхождения, другие студенты желанием общаться с ним категорически не горели. Хотя и пялились, даже не пытаясь этого скрывать. Оно и понятно – в свои двести семьдесят один, молодой верховный альп выглядел, как воплощение дьявольской красоты, к которой страшно прикоснуться. Высокий, светлокожий, с правильными чертами лица и красно-карими глазами. Волосы он не убирал в хвост и водопад, черных, как нефть, прядей струился по плечам до самых лопаток. Выдающихся мышц, как настоящий правитель, оне не имел, ибо не пристало верховному альпу качать мускулы, как подзаборной черни. Но, несмотря на сухость и некоторую субтильность, тело его имело выраженный рельеф. Одевался Десмонд по небуланской привычке в черные классические брюки, красную рубашку, верхние пуговицы которой не застегивал, а сверху накидывал удлиненный пиджак или плащ черного цвета.

Общение с сокурсниками у него получалось с переменным успехом. Причина в том, что Небулан во всех мирах, включая Землю – это мир повышенной опасности, и контактировать с его представителями, себе дороже. Так что о предстоящем празднике «Велесовой ночи» Десмонд не думал и собирался провести его в своей комнате за изучением фолиантов, куда отправится после занятий по пространственной магии у молодого, но очень строгого препода Орфея Сократиса.

Большинство студентов обычно держались от Десмонда в стороне, кроме отдельных смельчаков, для которых небуланец – скорее экзотика, чем пугающий элемент. Небуланский наследник смирился с тем, что все десять лет обучения ему придется коротать в гордом одиночестве, обучаясь  прикладной  магии и вынашивая стратегии по развитию Небулана, не беря в расчет Землю, как объект питания.

Только он настроился на «подумать», как процесс прервали руганью и воскликами откуда-то из толпы. Оглянувшись, Десмонд увидел девушку с длинными фиолетовыми волосами и объемными щупальцами вместо ног такого же насыщенного цвета, которая пробивается через толпу оборотней в сторону его аудитории.

– Да отойдите, етить! – ругалась девушка и настойчиво пихала оборотней, которые в шутку, но довольно плотно её обступили и не дают пройти.

– Кто у нас тут такой фиолетовый? – ржал один.

– А правда что у хомокракенов запредельное либидо? – интересовался другой.

Девушку их выпады нисколько не пугали, одному она со всей силы наступила щупальцем на ногу, тот сквозь смех заохал и, схватившись за носок, стал прыгать.

– Я тебе сейчас покажу, либидо, – огрызнулась девица и всадила кулаком в подбородок второму.

Оборотня откинуло к стене, его друзья заржали, как ретивые кони, но лезть к девушке перестали.

– А хомокракенка-то сильная, – выкрикнул кто-то из них.

Девушка сдвинула изящные брови и бросила через плечо:

– Будете лезть, хвосты пообрываю.

На эту, в общем-то безобидную игру, которая в земном сообществе присутствуют повсюду, проверяя одних на альфовость, а вторых на ведомость, Десмонд смотрел с неприкрытым интересом. Оборотни понимают только язык силы – либо ты вожак, либо идешь следом. Третьего не дано. Эта хомокракенка дала хороший отпор бесенятам, больше они к ней не полезут. Тем более, что хомокракены – существа сильные.

Тем временем девушка растолкала локтями оставшихся оборотней, которые по-детски разом показали ей длинные розовые языки, и вывалилась перед Десмондом, откидывая густые фиолетовые локоны за спину.

– Фух, оборотни придурки. Вроде учатся в приличном месте, а ведут себя, как гопники, – констатировала она и поправила длинную юбку-годе ярко-сиреневого цвета, из-под которой видны шевелящиеся щупальца. Чтобы походить на человека, она старается держать щупальца вместе, перемещаясь только на самых кончиках.

Когда девушка подняла на Десмонда взгляд, первое, что он в нем прочел – это привычный страх и настороженность. Небуланский наследник ожидал, что девица с фиолетовыми глазами сейчас попятится и, как большинство студентов, затеряется в толпе, чтобы держаться подальше.

Но, к его удивлению, девушка шумно сглотнула и вдруг протянула руку.

– Я Виолетта Спрутовская, – представилась она. – Для друзей Вита. А ты тот самый…

Она запнулась, торопливо подбирая слова. Десмонду смелость девушки с фиолетовыми волосами понравилась, он подхватил и продолжил:

– Тот самый небуланец, от которого все шарахаются.

Взгляд Виолетты проскользил по нему сверху вниз и обратно, она вскинула брови и выдохнула, даже не скрывая впечатления:

– Шарахаются? Да тебе с такой внешностью в кино сниматься. Или в журналах печататься.

Десмонду все больше импонировала её прямота и бесстрашие, он усмехнулся.

– Ты же не забыла? Я небуланец. Со мной не то чтобы жаждут общаться.

– А я хомокракен, – фыркнула Виолетта. – Поток студентов ещё формируется, я вот только прибыла. Но, кажется, я единственный представитель своего вида. Так что не надо мне про отщепенство. Об этом я могу сама написать диссертацию.

– Ну, это вряд ли, – хмыкнул наследник Небулана.

Виолетта обнажила ровные, белоснежные зубы в улыбке и засмеялась.

– Ладно, может не диссертацию. И не сейчас. Но помяни мое слово, я ещё всем покажу.

– С удовольствием посмотрю на все, что ты покажешь, – усмехнулся Десмонд, чуть обнажив в улыбке клыки, которые демонстративно удлинил.

Виолетта оценила их взглядом и присвистнула, но вслух произнесла:

– Имей в виду, небуланец, я тебя не боюсь.

– Это пока, – с притворным дружелюбием отозвался Десмонд.

Виолетта ему импонировала все больше. Прямая, красивая, бесстрашная. Ярко-фиолетовые волосы и глаза делают её непохожей ни на кого в этой академии. Но, несмотря на свое явное отличие от большинства студентов, не боится быть собой, хотя все-таки не до конца, иначе не напяливала бы эту уродскую юбку, которая сковывает движения.

Девушка тем временем сложила руки под грудью, выгодно её приподняв в глубоком вырезе белой блузки, и поинтересовалась:

– Ты что, меня клеишь?

– Если честно, я не совсем понимаю этого земного выражения, – сообщил Десмонд, хотя в действительности прекрасно знал, что оно означает.

Виолетта хмыкнула.

– Может и не понимаешь, но получается у тебя неплохо. Ладно, ты как, уже был на занятиях по пространственной магии? Я ещё нет, но студенты говорят – тоска.

– Это как посмотреть, – заметил Десмонд, откровенно рассматривая щупальца Виолетты, которые мило шевелятся на полу.

Девушка проследила за его взглядом и щеки её порозовели, она проговорила требовательно:

– Не прилично так пялиться. Если у меня вместо ног щупальца, это не значит, что…

– Да мне нравится, если что, – прервал её тираду Десмонд и, пока Виолетта, изумленная этой информацией хлопала сиреневыми ресницами, он указал на один из щупалец, у которого кончик безжизненно висит. – А с этим что?

Щеки Виолетты запунцовели еще сильнее.

– Травмировалась.

– Где?

– Вчера у Молота Бревнобоя на физподготовке, – сообщила она нехотя.

– И все равно пришла на занятия? – впечатлился Десмонд, он уже привык, что земляне берут больничные и отгулы при любом чихе. А тут целый вывих, хотя он с трудом представлял, как можно вывихнуть конечность, в которой нет костей.

– Я собиралась прогулять, – призналась она.  – Точнее, взять официальный отгул. – Виолетта чуть приподняла край юбки и продемонстрировала повисший кончик травмированного щупальца. – Бревнобой на физподготовке вчера лютовал. Но мне так скучно было сидеть в комнате, что решила прийти. Остальные-то щупальца работают.

Десмонду все больше нравились её решительность и твердость характера. Виолетта Спрутовская тоже своего рода изгой, но совершенно не обращает на это внимания.

– Ну что, ты идешь или как? – поинтересовалась она, направившись к дверям аудитории, и, не дожидаясь ответа добавила: – Давай повыше сядем? Сегодня вроде половина занятий – лекция. Скука смертная.

– Мне вообще-то нравится учиться, – заметил Десмонд. – За этим я сюда и прибыл.

Виолетта закатила глаза красивого фиолетового цвета и отмахнулась, поправив белую блузку с глубоким вырезом.

– Ой, не будь занудой, – сказала она. – Спорим, ты из тех, кто уже прочитал все фолианты по пространственной магии из разрешенных студентам?

Губы Десмонда тронула едва заметная улыбка.

– Не без этого, – согласился он. – Но я желал бы большего.

Глаза Виолетты лукаво сверкнули, она прищурилась со словами:

– Не говори девушкам таких вещей. Они звучат двусмысленно.

– Должен же я как-то компенсировать свои заблокированные способности, – пожимая плечами, отозвался Десмонд. – Пойдем-пойдем. Аудитория открылась.

В дверях царило столпотворение. Пока они протискивались через арку, Десмонда за плечо задел рослый и крепкий парень с темно-русой шевелюрой, который наследнику почему-то сразу не понравился.

Тот заметил, что  зацепил его и расплылся в такой дружелюбной улыбке, что Десмонду стало не по себе – злиться нужно за дело и когда нет раскаяния. А этот слишком виновато улыбается.

– Прости, дружище, – проговорил незнакомый студент так миролюбиво и мягко, что Десмонду стало ещё больше неприятно из-за собственных ощущений. – У меня очень широкие плечи, не всегда помню об этом. Не серчай.

То, что этот детина не испугался его, уже о многом сказало. Десмонд нахмурился, но ответил:

– Все в порядке.

А когда тот раскланялся и поспешил протиснуться на первые ряды, верховный альп спросил у Спрутовской:

– Кто этот тип?

Она вытянула шею, выглядывая на головами.

– Где? А тот качок с русыми волосами? Это тоже из новоприбывших. Со мной в ладье летел. Садился где-то в Карачарово. Его друзья провожали и подруги. Все махали ему платочками и кричали «Мил-мил», возвращайся к нам.

– Мда, – многозначительно протянул Десмонд.

– Да он правда очень милый, – попыталась оправдать рослого детину Виолетта. – Всегда обходительный, куртку подаст, дверь придержит. И красивый, вообще-то.

Это известие Десмонда почему-то тоже не обрадовало.

– Почему ты тогда идешь со мной, а не с этим красивым, обходительным и накачанным? – поинтересовался он.

– Ты небуланец. С тобой интереснее, – уверенно сообщила Виолетта.

– Надо же.

Войдя в учебное помещение в виде большого амфитеатра с концентрическими деревянными партами и приличных размеров площадкой в середине, Десмонд все-таки поддался на уговоры новой знакомой. С Виолеттой они забрались на верхние ряды, куда садятся обычно те, кто не готов к занятиям.

Спустя несколько минут после того, как студенты расселись, в аудиторию вошел преподаватель, Орфей Сократис. В светлой тоге, закрепленной на плече, он напоминал персонажа из местных мифов о древних греках.

– Итак, – начал он без приветствия, остановившись в середине аудитории, – сегодня мы займемся изучением распределения силы в процессе создания заклинания. Знаю. Тема эта нудная и большинство студентов её не любят. Но, к сожалению без теоретической части сложно освоить практику. Так что будьте любезны слушать внимательно и заносить лекции в свои зеркальца-скажи.

Виолетта наклонилась к Десмонду и шепнула:

– Я же говорила, что будет скучно. Давай лучше расскажи, как там на Небулане. Я столько всего слышала, но не думала, что реально познакомлюсь с… тобой.

Её вопрос озадачил Десмонда. С одной стороны, хотелось поддержать беседу с единственной девушкой, которая решилась с ним общаться. С другой – раскрывать перед кем-то сведения о Небулане, это подвергать его опасности. А он, как наследник роя, не имеет на это права.

Поэтому он пожал плечами и ответил, как можно более равнодушно:

– Примерно как и везде.

По тому, как вскинулась и выдохнула Виолетта, он тут же понял – ответ её не удовлетворил.

– Да не заливай! Хочешь сказать, что Небулан, как Земля?

– Ну… – протянул Десмонд, быстро прикидывая, что такого можно поведать, чтобы не раскрывать карт, – тоже материки, горы, леса, реки, города. Ничего необычного, если честно.

Виолетта сразу скисла и, опершись щекой на ладонь, растянулась на парте, уложив на неё грудь таким образом, что Десмонду прекрасно видно содержимое выреза, а запахи, исходящие от хомокракенки, говорят больше, чем она хотела бы сказать. Он детально изучил вырез и перевел взгляд на ясные фиолетовые глаза Виолетты. Та смотрит на него выжидающе, будто ждет какого-то результата, но когда он так ничего и не сделал, фыркнула, закатив глаза.

– Да ладно. Хочешь сказать, что не собираешься пялиться на меня? – поинтересовалась она совершенно искренне.

Десмонд не собирался вилять или изворачиваться, и ответил:

– Я уже увидел, все, что нужно.

Брови девушки приподнялись в озадаченности, она поинтересовалась:

– И что ты увидел?

Десмонд ухмыльнулся и начал:

– Что у тебя красивая грудь четвертого размера, белье светло-фиалкового цвета. Твой пульс девяносто два удара в минуту, что выше человеческого. Но и выше хомокракенского, а твой откровенный запах дает ответ на вопрос оборотня, который мешал тебе пройти – у тебя действительно запредельное либидо. Но ты его не проявляешь, потому что в человеческой среде это недопустимо. Тебе очень нужно опорожнять эту потребность, но в академии для тебя нет подходящих партнеров. Так что ты принимаешь…

Десмонд чуть прикрыл глаза и втянул носом воздух, ощущая мельчайшие капельки пота и выдыхаемых Виолеттой газов, которые дополнили информацию о ней.

– Настойку из нимфеи, чтобы снизить свои естественные свойства, – закончил Десмонд и открыл глаза.

Виолетта смотрела на него глазами, полными впечатления и восхищения. Она спросила:

– Это ты только по моему запаху понял?

Десмонд кивнул и добавил:

– И по пульсу. И ещё по ряду энергий, которые ты не видишь, но я их чувствую.

– Обалдеть, – честно призналась Виолетта. – Ты такой проницательный. К тому же ещё выглядишь, как воплощение дьявольской харизмы. Не удивительно, что девчонки на тебя таращатся, но не подойдут и на километр.

– Что поделать, – пожимая плечами, отозвался Десмонд. – Одним из условий  обучения на Земле в академии Парамагии была блокировка моих свойств морока и харизмы. Иначе, как ты понимаешь, на коленях передо мной стояла бы не только академия.

Виолетта улыбнулась.

– Звучит жутко, двусмысленно и пикантно, – заметила она. – Я бы…

Договорить она не успела, её прервал голос препода, который зычным гулом наполнил аудиторию.

– Спрутовская, Варгас, о чем вы беседуете, потрудитесь поделиться с нами, – произнес Орфей Сократис. – Мы, если вы не заметили, разбираем здесь шестиканальные потоки магии при сплетении групповых заклинаний и чар. Кто-то из вас может продолжить мою лекцию?

Виолетта втянула голову и сделала виноватое лицо, разводя руками, Десмонд чуть улыбнулся левым уголком губ. Его новая подруга ещё не успела встроиться в процесс обучения. Но он кое-как попривык. К тому же, что он умел делать, так это учиться, отец с малолетства объяснял ему, как это важно. Причем разными способами, многие из которых землянам покажутся садистскими. Но для молодого наследника любое правление внимания верховного родителя было актом заботы. Как и для любого альпа. И Виолетта права, едва он прибыл в академию Парамагии, Десмонд перечитал все доступные фолианты по предметам. В том числе по пространственной магии. Так что, бесстрастно взирая на лицо препода, произнес, продолжая сидеть за партой:

– Вы говорили о том, что шестиканальные потоки при сплетении заклинаний крайне сложная структура. В первую очередь потому, что ни один из каналов не должен пересекаться с другим, а значит каждый маг обязан читать заклинание в своей интонации и ни в коем случае не резонировать с другими. Ибо последствием перекрещивания каналов может быть коллапсирование общего заклинания. То есть взрыв.

Профессор Орфей Сократис сдвинул брови и хмыкнул, не ожидая, что опальный студент сможет хоть слово сказать по сложной теме.

– Что ж, – с нескрываемым снисхождением согласился преподаватель, – на этот раз вам повезло, студент Варгас.

– Никакого везения, – отозвался Десмонд, не поняв, с чего это вдруг его обвиняют в каком-то примитивном везении, достойном только слабаков. – Просто я хорошо подготовлен.

Виолетта рядом охнула, а профессор одарил Десмонда изобличающим взглядом и прокашлялся.

– Кхм. На Небулане вас не учили вежливости? – поинтересовался он.

– Разве я не вежлив? – спокойно поинтересовался наследник.

Опершись бедром на преподавательский стол, профессор Сократис сложил руки на груди и сообщил, взглянув Десмонду прямо в глаза, что на Небулане наследник расценил бы как вопиющее неуважение к верховному альпу и тут же отправил бы наглеца кормить червихвостов куда-нибудь в горы Забытья. Но здесь, на Земле, все иначе. Нет каст, никто не знает, кто перед ним и не понимает, как себя вести. Земляне друг друга не уважают, им вечно приходится доказывать друг другу свою значимость и достоинство, из-за чего они постоянно воюют. Трудно жить, когда приходится сражаться за свои права.

Профессор Сократис тем временем оглядел наследника снизу вверх и обратно, затем немного подумал и произнес:

– Вы слишком остры на язык, а ваша манера граничит с дерзостью. Надеюсь то, что дерзить преподавателям не стоит, вам известно?

Десмонд кивнул.

– Мне известны правила Земли, – ответил он, – хоть и не совсем понятны. Однако я стараюсь соблюдать их, поскольку воспитание верховного альпа – его лицо. Вы же, попытались уличить меня в том, что ко мне не относится. А именно, в неком везении. Если бы мы были на Небулане…

– Мы не на Небулане, – резко заметил Орфей Сократис, его голова чуть наклонилась, а глаза взглянули сурово из-под бровей и сверкнули опасными искрами.

– Знаю, – все также невозмутимо отозвался Десмонд. – Именно поэтому я объясняю ситуацию, а не делаю то, что в таких случаях делают на Небулане. Вы обвинили меня в везении, в то время, как оно здесь не при чем. Я хорошо подготовлен, у меня отличная память и холодное чтение по лицам, положению тела, запахам и пульсу. Вы это знаете. Но почему-то упорно пытаетесь принизить мои качества и уронить мое достоинство, чего я позволить не могу. Поэтому открыто обсуждаю ситуацию. Ведь других инструментов для этого на Земле у меня нет из-за множественных чар блокировок. Это вам, профессор, тоже известно. Так объясните мне, с какой целью вы искажаете факты и изобличаете меня? Все потому, что я небуланец?

Студенты охнули и застыли, воздух в аудитории уплотнился, всеобщее напряжение усилилось настолько, что в воздухе замерцали пылинки. Виолетта слева за партой вытаращилась и зажала рот обеими ладонями. А Орфей Сократис впился в Десмонда таким взглядом, что черный пиджак наследника тоже заискрился, рискуя вспыхнуть магическим пламенем.

– Надеюсь, мне показалось, что вы обвинили меня в расизме, – осторожно выверяя  слова и с расстановкой произнес профессор Сократис. – Вы же понимаете, студент Варгас, что если бы вы действительно выдвинули подобное обвинение, пришлось бы обращаться к самому командиру Ратмиру Белоборскому. Разбирательства, шумиха, в первую очередь, вокруг вас. А если докажут, что вы ошиблись, проблем не оберетесь. Вы ведь отдаете себе в этом отчет?

О системах бюрократии, панибратства и кумовства на Земле Десмонд прочитал много книг и сталкиваться с ними желанием не горел. Но и спускать молодому преподу такие выпады – значит позволить ему так поступать и впредь. А этого позволять нельзя никак. Поэтому ответил, кивая:

– Разумеется, отдаю. Как и осознаю, если правда окажется на моей стороне шумиха будет уже вокруг вас, профессор.

Глаза молодого профессора потемнели, на его лице проступило нескрываемое неприятие.

– Вы мне угрожаете? – поинтересовался он.

– Отнюдь, – пожав плечами, отозвался небуланский наследник. – Лишь рассуждаю о том, что было бы, обвини я вас на самом деле. Чего я в данный момент не делал, а лишь задал вопрос. Об обвинениях заговорили вы, а не я.

И без того прищуренные веки профессора сузились в две щелки, губы вытянулись в полоску, а желваки заиграли. Все видели, что преподаватель Орфей Сократис еле сдерживается, чтобы не пустить в небуланского студента пару электрических болидов. Если бы не морально-правовые условия академии Парамагии, он наверняка бы это сделал.

В паузе, которая снова повисла над аудиторией, где студенты замерли и, кажется, вообще не дышат, зазвенел воздух. Взгляды наследника и профессора встретились, и в глазах препода Десмонд прочел какую-то необъяснимую ненависть, то ли к нему конкретно, то ли ко всему роду небуланскому. Что ж, ему хуже, потому что ещё десять лет профессору придется не только терпеть, но и обучать небуланца.

Именно это Десмонд и вложил в свой ответный взгляд. Он знал, что Орфей Сократис его понял. Тот ещё пару секунд ошпаривал его яростным взором, потом произнес, плохо сдерживая оскал:

– Вы крайне внимательны в беседе.

Все так же прямо глядя ему в глаза, Десмонд ответил:

– Я правитель целой планеты. Быть внимательным – моя прямая обязанность.

– Будьте осторожны, студент Варгас, – предупредил Орфей Сократис с угрозой, – на Земле не всем по душе такая дотошность.

– Знаю. Я буду осторожен, профессор.

С передних рядов донесся примирительный голос, в котором Десмонд с раздражением узнал качка.

– Давайте не будем ссориться и ругаться прямо на лекции, – с каким-то странным радушием проговорил он. – Это какое-то недоразумение. Я уверен, что…

Десмонд оборвал его попытку воззвать к миру.

– Недоразумение – это пользуясь служебным положением, изобличать студента, который не сделал ничего дурного, – сказал он. Качок его определенно раздражал.

Судя по тому, как преподаватель открыл рот, он собирался сказать что-то ещё, но в этот момент двери аудитории открылись и в проеме высунулась голова девушки. Черные, как деготь, волосы свесились почти до пола, на белоснежных щеках с ярким румянцем заиграли солнечные лучи из окон, а болотно-зеленые глаза сверкнули, как два хризолита.

– Извините, здесь занятия по пространственной магии? А то я только прибыла и заблудилась, – быстро проговорила она красивым певучим голосом.

Вся аудитория разом оглянулась на неё, девушка от такого внимания немного стушевалась и растерянно заулыбалась.

Профессор Сократис всплеснул руками со словами:

– Ещё один студент? Сколько, по их мнению, людей я должен обучать?

– Эм… – протянула девушка в ещё большем замешательстве и покосилась на уходящие к потолку ряды парт.

Профессор замахал руками и проговорил, отворачиваясь к сфере демонстрации, которая стоит чуть в стороне и поддергивается зеленоватым свечением:

– Идите, идите, занимайте место. Как вас зовут?

– Наддин Воронцова…

– Понятно-понятно. Садитесь уже. Сегодня все пытаются сорвать мне лекцию…

Прижимая к груди небольшую сумочку, девушка шагнула в аудиторию и ещё раз оглядела ряды, присматривая свободное место.

Пока она это делала Десмонд чувствовал, как в его груди начинает жечь нечто такое, что небуланцу крайне не понравилось. Ощущение усиливалось. И это бесповоротный кошмар.

Глава 2

Пока Десмонд пытался разобраться с болезненным, ядовитым, как слюна червихвоста, и густым, как кровь престарелого альпа, пульсаром, который взорвался в его груди, Виолетта наклонилась к нему и шепнула:

– Вот это да! Ну ты вообще монстр! Ну не в смысле чудовище, а то есть, ты очень круто отпел Сократиса. Если бы мне немного твоих мозгов…

Виолетту Десмонд слушал достаточно внимательно, чтобы уловить сильно участившееся сердцебиение в её хомокракеновской груди, а также запах усилившегося либидо. Что значит, ей пора принять новую порцию нимфеи. Но остальная концентрация в этот момент обратилась к вошедшей в аудиторию девице. Она все ещё стоит и невинно хлопает ресницами, озираясь по сторонам в поисках свободного места. А их почти нет, учитывая что загруженность студентами в их потоке максимальная.

В груди продолжало печь, верховный альп даже потер ребра. Возможно, это просто несварение, эффект от прокисшей крови, которую он пил накануне из донорского банка. Десмонд коротко тряхнул головой, взбадриваясь, а Виолетта обеспокоилась.

– Что с тобой? Ты в порядке?

Он кивнул, верховный альп не имеет возможности быть не в порядке.

– Вполне. Кажется, несварение.

– О, у меня тоже бывает, когда чипсов из кожи селеки объемся, – с пониманием отозвалась Виолетта. – У меня есть кое-какие водоросли. Помогает за пять минут. Хочешь дам?

На последней фразе она сделала акцент, а когда Десмонд покосился на Виолетту, фиолетовые глаза той масляно заблестели, как у опьяненного кровью вурдалака.

– Виолетта, тебе нужно принять свою нимфею, – заметил он.

Фраза подействовала на неё, как шлепок, Виолетта дернулась, её щеки густо покраснели.

– Твою ж за щупальце… – выругалась она. – Прости, мне с этой физиологией бывает непросто.

Десмонд вернул взгляд на вошедшую девушку, которая нашла свободное место на нижнем ряду между оборотнями и качком, который так ему не понравился.

Он нахмурился и проговорил:

– Понимаю.

Оставшуюся лекционную часть Десмонд поглядывал на Наддин и обещал себе, что разберется с яростным жжением в грудной части его трансмагирированного тела. Но, когда занятия перешли к практической части, выяснилось, что сделать это труднее, чем казалось – жечь стало так невыносимо, что боль спазмами стало отдавать в низ живота, в горло и в самые клыки.

– Да что за дрянь… – прошептал себе Десмонд, когда при работе в паре, Наддин оказалась по соседству от них с Виолеттой.

Скривившись на одну сторону, наследник отвернулся к окну, надеясь, что свет земного солнца немного отвлечет его. Но легче не стало, а от запаха девицы, которая теперь совсем близко, обжигало внутренности и саднило нутро.

Виолетта обеспокоенно наклонилась к нему.

– Эй, Дес, что-то ты бледный, – заметила она. – Не то чтобы ты всегда пышешь румянцем, но сейчас ты аж синий.

Признаваться в возможных перспективах наследник не собирался даже себе, а уж кому-то ещё – тем более.

– Надо крови, – коротко ответил он и пощелкал пальцами возле своего уха.

Тут же из воздуха рядом с его головой возник массивный кубок с инкрустацией драгоценными камнями. Наполняющая его до краев багровая жидкость чуть перехудилась и потекла через край, капнув на пол темно-алыми пятнами.

Едва Десмонд ухватил кубок и в несколько жадных глотков залпом его осушил, это заметил Орфей Сократис.

– Великая Гера, ну что ещё это такое, – бросил он, – студент Варгас, пить кровь во время занятий запрещено.

Когда живительная, густая влага потекла по горлу верховного альпа, тело постепенно наполнилось теплом, жжение ослабло, а кончики пальцев приятно закололо. Он выпрямился и снова щелкнул пальцами, опустошенный кубок исчез, а Десмонд проговорил:

– Знаю. Но это чрезвычайная ситуация.

Профессор Сократис недовольно покачал головой, его небуланец сегодня уже достал настолько, что он демонстративно не обращал внимания на его нарушения.

– У вас все время чрезвычайна ситуация, студент Варгас, – закатывая глаза, отозвался профессор и обернулся обратно к студентам, показывая пассы при шестиканальном групповом заклинании. – А теперь взмах налево, выше, потом пальцы…

После принятия крови Десмонду действительно стало легче. Возможно все и правда из-за голода, он давно не пил кровь, а на Земле легально её доставать получает только с разрешения командира Ратмира Белоборского. И то она охлажденная, то есть донорская. А это не то же самое, что свежая, теплая кровь из крупной артерии живого человека.

Виолетта встала напротив, готовая вместе с ним читать групповое заклинание.

– Ты как? Пассы делать сможешь? – спросила она с искренней заботой.

– Я же верховный альп, – мрачно отозвался Десмонд. – Я смогу делать пассы, даже если сдохну.

– Как пафосно, – заметила Виолетта. – Тогда давай шевелиться. А то Сократис уже косится на нас с недовольной рожей.

Остаток занятий Десмонд провел в мучительной борьбе с тревогой, жжением, пассами и желанием разорвать препода на куски, чего делать категорически нельзя. Виолетта всячески отвлекала его от мрачных состояний, щебетала и иногда касалась щупальцами то его руки, то ноги. Так что из аудитории Десмонду выбраться все-таки удалось без эксцессов.

– Мне надо побыть одному, – сказал он морщась, когда они со Спрутовской оказались в коридоре.

Та вытаращила фиолетовые глаза.

– Как?! А я на хотела факультатив записываться, – удивилась она. – Мне сказали, что после прибытия нужно выбрать факультатив общего развития. Какое-нибудь пение или игры.

Десмонд покривился, ему действительно хотелось погрузиться в тишину и покой своей комнаты, которую он по счастливой случайности делил лишь с одним соседом.

– У меня гудит голова, – признался наследник. – Мне правда нужно уединение. А факультатив… Тебе это сказала Руфина?

Глаза Спрутовской ещё больше округлились, лицо в озадаченности вытянулось.

– Да… А откуда ты знаешь? – с подозрением поинтересовалась она.

Верховному альпу оставалось только отмахнуться со словами:

– Руфина Вещаева ко всем пристает с факультативами. Пытается затащить в свой клуб с бабочками.

– Судя по всему, её стратегия работает, – заметила Виолетта. – Вон, гляди, уже новенькую обрабатывает.

– Ты тоже не старенькая, – заметил Десмонд и проследил за взглядом Виолетты.

Он направлен влево по коридору, где возле парящих золотых стендов с вариациями расписаний, которые можно самостоятельно загружать в свои зеркальца-скажи, пышноволосая блондинка в цветастом, как крылья бабочки, платье что-то воодушевленно рассказывает новенькой.

Десмонд хмыкнул, жжение в груди после крови из кубка притупилось, думать стало легче. Бегло оглядев Наддин, он сделал вывод, что Руфине не составит труда заманить её в свой клуб любителей бабочек.

– Ты же в курсе, – заметил Десмонд, продолжая наблюдать за девушками, – что хобби-клуб не обязателен?

– Да? – отозвалась Виолетта. – Ну и ладно. Лишним не будет. Классно же после лекций заняться чем-то ещё.

– У меня и без факультативов есть, чем заняться, – глухо отозвался Десмонд и развернулся, чтобы отправиться по коридору в корпус общежития.

Но не успел сделать и шага, как ощутил настойчивую ладонь Спрутовской у себя на плече. Наследник и верховный альп не привык к тому, чтобы с ним разговаривали не иначе, как почтительно. Что уж говорить о прикосновениях. Ни один носферату, да что там – альп, не позволил бы себе такой дерзости. Так что сейчас Десмонд пришел в такое замешательство, что лишь оглянулся на Виолетту и выпучил на неё красно-карие глаза.

Та даже не догадывалась, что нарушила сразу несколько жесточайших правил Небулана и проговорила быстро и с напором:

– Да ладно тебе. Успеешь ты отдохнуть. Не будь маргиналом с Небулана, которым тебя все считают.

– Но я и есть маргинал с Небулана, – сообщил Десмонд.

На что Виолетта закатила глаза и с многозначительным «ой, всё», потащила его к девушкам, активно перебирая спрятанными под юбкой-годе щупальцами. Судя по взаимным улыбкам девушек, Руфине-таки удалось уговорить новенькую посетить клуб.

Виолетта ворвалась в их разговор бесцеремонно и уверенно.

– Привет. Я Виолетта. А это Десмонд. О чем разговор?

Облик Спрутовской блондинку не смутил, зато на Десмонда она вытаращилась перепуганными глазами, а когда перевела взгляд на Виолетту, в нем читалось «ты спятила приводить его сюда?».

Но Спрутовскую недвусмысленный взгляд не смутил, она произнесла все так же бодро:

– Знаю, знаю. Десмонд с Небулана. Но уверяю, если узнать его чуть ближе, он не такой страшный, как все думают. Верно, Дес?

Оглянувшись, Спрутовская посмотрела на Десмонда весьма по-свойски, что наследнику не понравилось. Но, с другой стороны, хомокракенка, не считая качка, единственная, кто его не испугалась и общается совершенно бесстрашно. А это уважительно. Поэтому он едва заметно двинул плечами и произнес:

– Обещаю, в шею впиваться не буду.

Прозвучало куда более зловеще, чем он представлял, Руфина побледнела и сделала шаг назад, послав новенькой быстрый взгляд.

– Ты это… Наддин, приходи сегодня на собрание в отдел естествомагии. Кабинет двадцать ноль один.

После чего развернулась и стремительно побежала по коридору, теряясь в толпе.

Они втроем проводили Руфину долгими взглядами, после чего Виолетта снова взяла инициативу на себя. Протянув руку новенькой, она ещё раз ретиво представилась:

– Виолетта Спрутовская. Прибыла пару дней назад по направлению из Тихого океана. Государство Марианская федерация, по-вашему – впадина. Город Ваплау. Хомокракен, маг воды и просто красавица. А ты Наддин?

Новенькая от такого напора  оторопела, но быстро пришла в себя и улыбнулась ровными белыми, как речной жемчуг, зубами.

– Очень приятно, – певучим и мягким голосом ответила она и пожала руку Виолетте. – Да, я Наддин, можно Надя или Нади. Чаровница. Ворожея, по простому.

Едва Десмонд услышал это, ему стало все ясно, и от его трансмагирированного сердца отлегло. Чаровница. Понятно.

– У тебя мощная магия, – впервые за весь разговор подал он голос.

Когда Наддин перевела на него взгляд, Десмонд ощутил уже знакомое жжение в грудной клетке. В болотно-зеленых глазах девушки светилось сама топь, она затягивала, всасывала в свои бездонные недра и шептала что-то бессловесное, но очень манящее.

Резко отвернувшись, Десмонд проморгался и вытер глаза пальцами.

– Мощно, – констатировал он.

Наддин загадочно усмехнулась и улыбнулась дежурной улыбкой. Но теперь наследник смотреть ей в глаза не решился. Позорно ему, верховному альпу испытывать на себе магию какой-то земной чаровницы. Не будь его харизма и морок заблокированными, никакие чары его бы не задели, а совсем наоборот – новенькая сама упала бы перед ним на колени в неистовой мольбе принять её кровь. А сейчас он хуже вурдалака – бессильный, как котенок.

Наддин проговорила, с вялым интересом оглядев Десмонда:

– У меня чары с рождения, я плохо их контролирую. Надеюсь,  в академии меня научат ими управлять. Если тебе неприятно, я могу отойти. Но не обещаю, что станет легче.

– Ерунда, – мрачно отозвался наследник, игнорируя её скрытую колкость и делая вид, что никак не ощутил воздействие чар. – Я верховный альп, на мне такое не работает.

Слева послышалось фырканье Виолетты.

– Да? А что же ты так выпучился на неё? – поинтересовалась она прямо.

– Красивая, – нашелся Десмонд.

Наддин улыбнулась так, как делают все красивые девушки, знающие о своих чарах. Зато Виолетта шумно выдохнула носом, и наследник понял – он попал в яблочко. Однако новенькая смотрела на него с нулевым энтузиазмом, что для верховного альпа в буквальном смысле оскорбление. Как досадно, что на Земле он не в силах применить своих врожденных сил.

– Значит, Руфина заманила тебя в клуб бабочек? – поинтересовался он, глядя на лоб Наддин, чтобы снова не попасть в топкое болото её глаз.

Новенькая развела руками со словами:

– Ей не пришлось долго уговаривать. Мне нравятся бабочки. Они красивые.

– Кроме бабочек ты ещё чем-нибудь интересуешься? – удивившись самому себе, спросил Десмонд.

– Всем понемногу, – отозвалась Наддин и покосилась в сторону на группу оборотней, которые ей откровенно улыбаются и машут. – Меня успели затащить ещё на несколько факультативов.

Десмонд хмыкнул, послав оборотням мрачный взгляд.

– Как быстро.

– Сама в шоке, – кивая, согласилась Наддин. – Так что кроме бабочек, мне предстоят пробные занятия в шахматном клубе, клубе  «Ведьмины полеты» и клубе каких-то «Подводных лилий».

Лицо Виолетты скривилось, она охнула.

– Они же там почти голышом плавают.

– Оу… – отозвалась Наддин и белоснежная кожа на её щеках порозовела. – Надеюсь, обойдется. Хотя у меня хорошая фигура.

Пока они разговаривали, жжение в груди Десмонда усилилось, что значит чаровница из Наддин действительно сильная. Он уверен в этом, потому что только это объясняет мощные ощущения в её обществе. Ему нужно восстановиться, научиться отгораживаться от этого воздействия, иначе жжение будет ему мешать. Да, отец жестокими процедурами хорошо обучил его терпению. Но зачем терпеть, если можно устранить боль?

Поэтому Десмонд вклинился в беседу девушек, которые по своему обыкновению уже перешли на обсуждения средств для волос и кожи.

– Я вынужден вас покинуть, – сказал он и развернулся.

Голос Виолетты снова прозвучал удивленно и напористо:

– Ты реально сейчас уйдешь?

– Да, – сухо ответил Десмонд и широкими шагами направился по коридору к арке корпуса общежития, оставив обеих девушек позади хлопать ресницами.

По пути Десмонд зашел в Каталоги и взял пару фолиантов по анатомии и физиомагии чаровниц, а также их влиянию на окружение. Придется освежить на досуге знания в этой области. Не хочется каждый раз испытывать жжение при появлении Наддин.

В комнате к его разочарованию оказался сосед – спокойный, но очень занудный и приставучий эльф с почему-то очень короткой стрижкой. Белый ёжик на голове его выделял из толпы больше, чем парню хотелось бы, а долговязость и стройность создавали эффект щуплости. Впрочем, Десмонд успел убедиться в том, что это лишь видимость, когда на спарринге по физподготовке оказался с ним в паре. Пару раз от остроухого он чуть не получил в челюсть, а это сложно, учитывая его трансмагирированную скорость. Так что несмотря на то, что парень зануда, наследник его уважал. Как и Десмонд, знакомиться эльф умел плохо и пытался довольно топорно оттачивать этот навык на наследнике. Так что завидев его, эльф вскочил и протараторил:

– Десмонд, привет! А я тут как раз собирался на травоведение. Хочешь со мной? Мы сегодня будем проходить зелья из корней сингониума и юкки гиперборейской. Я читал, что эти зелья очень полезны для мозгов всех магических созданий. Например у эльфов они ускоряют процессы передачи нервных импульсов, от этого мы быстрее двигаемся. А вот у оборотней…

– Березель, Березель стой, стой, – прервал словесный поток эльфа Десмонд. – Я уверен, тебе полезно изучить варку зелий. Но мне нужно немного собраться с мыслями. Желательно в одиночестве, если ты не против.

Березель многозначительно хмыкнул и сложил руки на груди, постучав носком сапога, и покосился в окно с таким видом, будто раскусил всех и во всем.

– Это из-за новоприбывшей? – поинтересовался он.

Десмонд к этому моменту уже дошел до кровати и даже разлегся на ней, закинув руки за голову. Слова Березеля его привели в замешательство.

– Не понял, – проговорил наследник и сурово покосился на соседа.

Тот то ли не понял, что рассердил верховного альпа, то ли сделал вид, что не понял.

– Ну, – протянул он и дернул кончиком левого уха, – ты слишком откровенно пялился на неё. Я все видел.

Слова эльфа Десмонду не понравились ещё больше, он проговорил:

– Во-первых, с чего вдруг ты за мной следишь? Во-вторых, о ком конкретно речь? А в-третьих, я ни на кого не пялился.

Судя по глуповатой улыбке эльфа, он совсем не понял, на какой тонкий лед ступил и, поскребывая подбородок ногтями, продолжил, как ни в чем небывало:

– Ну да, конечно. Даже слепой заметил бы, как ты впился в неё глазами. Я аж испугался за бедняжку, вдруг вцепишься клыками в её нежную шею.

В груди Десмонда заклокотало. Никто на Небулане не смел даже подумать о том, чтобы так разговаривать с ним. Но здесь… Здесь Земля. Здесь какое-то непонятное ему равенство, которое при этом земляне сами же и нарушают. Кричат из всех утюгов о том, что каждый имеет одинаковые права. Но при этом почему-то одни ездят на шикарных артекатах, которые на земле называют машинами, а другие еле сводят концы с концами. На Небулане такого быть не может по определению, потому что каждый рожден в своей касте и каста под строжайшим надзором верховного альпа обеспечивает небуланца всем необходимым. Никогда его подданные не будут нуждаться. Ни один небуланец не погибнет от голода и отсутствия крови. Он, Десмонд Варгас сделает все, отдаст свою жизнь, кровь и кости, чтобы его народ жил. Как сделал его отец. Как сделает любой верховный альп.

Чтобы успокоить затлевшую в душе ярость, Десмонд совершил несколько тактических вдохов и выдохов, которые в понимании землян больше похожи на сгорбливание и выпрямление позвоночника. «Все в порядке, этот дерзкий и недалекий эльф с Земли не пытается его оскорбить, потому что не соображает», – мысленно сказал Десмонд себе.

После чего выждал ещё немного и поинтересовался, как можно более спокойно:

– Чью конкретно шею ты предлагаешь мне разорвать?

От формулировки и так не очень загорелый эльф побледнел, травяного цвета глаза выпучились.

– Не… Ты что. Я никого не собирался предлагать…

– Тогда следи за языком. И запишись на курсы общения. Разговариваешь, как полоумный.

Растерянный облик Березеля Десмонда не тронул – мужчина, не важно какой расы, должен отдавать отчет словам и уметь ими пользоваться. А если не умеет – пусть учится. Иначе это не мужчина, а базарная баба.

Плечи эльфа поникли, уши повисли, он печально сел на край своей кровати и уперся локтями в колени, взгляд застыл в одной точке на полу.

– Да, я знаю, что с общением у меня не очень, – с тоской проговорил он. – Не обязательно было тыкать в больное.

– Боль – это точка роста, – сухо отозвался Десмонд. – Запомни, Березель, если тебе больно и тяжело, значит ты идешь вверх. Это путь победителя.

Снова повисла небольшая пауза, в которой Десмонд слышал, как медленно стучит сердце остроухого. Эльфы живут дольше обычных людей, но их кровь обогащена кислородом гораздо меньше, чем это нужно небуланцам. Раньше на фермы их уводили редко, когда находили. Но шло время и эльфы с небуланскими людьми-валькириями перемешались. Кровь ассимилировалась и стала пригодной. Но она быстро подходила к концу.

– Говоришь, боль – это точка роста? – вдруг подал голос Березель.

– Меня этому учил отец, – согласился кивая Десмонд.

– Тогда иди и проведи вечер с этой новенькой, – хмыкнул эльф. – Я видел, как тебе было хреново рядом с ней. Ну? Что не хочешь?

Даже не переспрашивая, Десмонд наконец понял, о какой конкретно новенькой шла речь. Ведь по факту сегодня для него новых знакомств случилось аж два. Но жгло грудь ему только рядом с Наддин. Надо же, выходит, этот остроухий неуч бросает ему вызов?

Подзадоренный азартом, Десмонд сел на кровати и скрестил руки на груди.

– Считаешь, у меня не получится? – поинтересовался он.

– Считаю, что ты не сможешь долго терпеть, – не стал отступать Березель. – Я уже навел справки, девчонка – чаровница. Ворожея то есть. У многих сильных созданий её чары могут вместо морока вызывать боль.

– Твоя лесть, конечно, приятна. Хорошо, что ты считаешь меня сильным, – хмыкнул Десмонд. – Но верховного альпа не проймет какая-то чаровница с Земли.

– Давай поспорим?

– На что?

– Если ты, игнорируя боль, сможешь её поцеловать, я буду весь год писать за тебя контрольные по травологии.

– Хм, – отозвался Десмонд. – А если поцелуй не состоится?

– Ну… Отдашь мне свой кубок.

Десмонд присвистнул.

– Аппетит у тебя, однако, немалый.

Губы эльфа растянулись в улыбке, обнажая ровные белые зубы, которые сейчас напоминают оскал.

– Я эльф, а не идиот, – отозвался он. – Ну что? По рукам?

В характере Десмонда понятие «пасовать» отсутствовало как класс, тем более, что интерес подогревался с разных сторон. В случае выигрыша он получит бесплатного подчиненного на целый год и поднимет самоуважение. А если проиграет… Верховные альпы не проигрывают. Так что он протянул руку и ответил:

– По рукам.

Глава 3

Кабинет двадцать ноль один, куда Руфина Вещаева позвала Наддин, находился в крыле естествомагии. Десмонду нравилось в этой части академии, потому что здесь, в отличие от его родного Небулана росло множество зеленых растений. В отличие от небуланской растительности с красными листьями, здесь вся зелень имела в составе хлорофилл, и её изумрудный цвет почему-то радовал глаз. На Небулане таких растений практически не осталось, не все они смогли адаптироваться к изменившейся после войны экосистеме Небулана.

Верховный альп направлялся по коридору, увитому зелеными плющами и заставленному горшками с пальмами. Впереди матово светятся синие и зеленые витражи дверей кабинета, а в его голове пульсирует лишь один вопрос: как он позволил этому остроухому болвану втянуть себя в такой глупый спор? Впрочем, лишний раз проверить себя на стойкость тоже не мешает.

Едва Десмонд оказался у витражных дверей и потянулся к ручке, как слева прощебетал знакомый голос:

– Так и знала, что ты сюда придешь.

Веки Десмонда закрылись, а в груди растеклось неприятное ощущение того, что его раскрыли. Выждав пару секунд, он открыл глаза и обернулся.

– Виолетта, – проговорил наследник. – Могу я узнать, что ты здесь делаешь? Не станешь же ты меня убеждать, что неожиданно заинтересовалась бабочками?

Виолетта замахала руками, и её распущенные фиолетовые локоны красиво закачались  в такт.

– Бабочки? Ну нет. Я хочу понять, на кой здесь делаешь ты, – ответила она, даже не скрывая намерений.

– Если я скажу, что Руфина оказалась убедительна, ты не поверишь?

– Мне бы хотелось. Но вряд ли, – согласилась Виолетта почему-то  помрачнев.

Надув щеки, Спрутовская сложила руки под грудью, выгодно её приподняв в аккуратной блузке. Взгляд Десмонда скользнул по её фигуре, довольно стройной для хомокракенки. Юбку она так и не поменяла, все вытягивает щупальца под ней, стараясь быть похожей на человека.

– Тебе не стоит скрывать свою природу, – продолжая рассматривать Виолетту взглядом настоящего небуланского эстета, негромко произнес Десмонд, и его слова шепчущим эхом унеслись под своды коридора.

Для Спрутовской его откровение оказалось настолько внезапным, что она растерялась, а щеки покрылись легким румянцем.

– Да ну… Дес… Я не скрываю… Просто… – промямлила она, ещё больше смущаясь.

– Скрываешь, – прервал её Десмонд и позволил себе убрать с её лба фиолетовый локон, от чего Виолетта вздрогнула и потупила взгляд. – Ты очень красивая девушка-хомокракен. Ты должна гордиться своим происхождением и с достоинством нести его по жизни. А вместо этого ты пытаешься влезть в человеческую юбку и быть не той, кто ты есть.

Он слышал, как участилось сердцебиение Виолетты, как её адаптированное к обеим средам обитания дыхание стало поверхностным. Нет, это действует не его магическая харизма, она заблокирована чарами. Это нормальное мужское внимание, которое приятно любой девушке. А Спрутовская очень эффектная девушка, которая сейчас краснеет и не знает, куда деть взгляд от смущения.

– Дес… – прошептала она, растерянно укусив себя за нижнюю губу, и нервно поправила воротник блузки, – мне кажется, это перебор для второй в жизни встречи…

– Ну ты ведь не сочла перебором для второй в жизни встречи проследить за мной, – парировал верховный альп и улыбнулся левым уголком губ.

По тому, как неистово запульсировала жилка на шее Виолетты, Десмонд понял, насколько сильно она разволновалась.

– Это другое, – пробормотала Спрутовская, – я просто…

Десмонд шагнул к ней чуть ближе и прямо посмотрел в её фиолетовые распахнутые, как небеса, глаза. Нависать над ней могущественной горой, видеть, как девушка не знает, куда деться, при этом её запах настойчиво говорит, что деваться ей, строго говоря, никуда и не хочется – оказалось крайне приятно. Однако Десмонд понимал и то, что у хомокракенов повышенное либидо, и её щенячий взгляд, обещающий больше, чем положено – заслуга не его магической харизмы, а её собственных потребностей.

– Виа?.. – прошептал он, наблюдая, как Виолетта медленно сокращает между ними расстояние и как её губы плавно приближаются к его губам.

– Да?

– Ты принимала настойку из нимфеи?

Веки Спрутовской медленно закрывались, щупальца стали плавно вытягиваться из-под юбки и ползти к ногам Десмонда, а запах превращался в коктейль из феромонов. Она спросила по инерции, даже не поднимая взгляд, который сейчас сконцентрирован на его губах и подбородке:

– Что?

Десмонд повторил:

– Настойка. Из нимфеи. Ты её приняла?

На этот раз слова наследника заставили Виолетту смутиться, а это вывело её из состояния сладкой неги, куда она погружалась и готовилась утащить туда Десмонда. Она стыдливо забегала взглядом по полу и проговорила:

– М… Да, принимала.

Снова чуть улыбнувшись левым краем губ, Десмонд ей предложил:

– Прими ещё.

– Что… Зачем? – не поняла Спрутовская, все быстрее приходя в себя.

– Затем. Я бы не хотел, чтобы твоя честь была поругана, – хмыкнул верховный альп.

Судя по выражению лица Спрутовской, сказал он нечто такое бредовое, что даже среагировать сложно.

– Ты из какого века, небуланец? – окончательно вернувшись в сознание, поинтересовалась Виолетта и демонстративно застегнула пуговицу на блузке. – Какая ещё честь?

– Хм… Девичья? – предположил наследник.

То, как выпрямилась спина хомокракенки, просигнализировало – с честью у неё все в порядке, чтобы это ни значило. Подбородок вскинулся, она уперла одну руку в бок, а второй сделала непонятный жест, будто что-то показывает, и ответила:

– Я хомокракен. У нас размножение – во главе угла.

– И все же ты не плодишь головастиков где-нибудь в середине океана, – заметил Десмонд, – а приехала учиться в академию Парамагии.

– Дурак, – констатировала Виолетта. – Хомокракены не плодят головастиков, а откладывают яйца, это во-первых. А во вторых… Ну, считай меня бракованной, если я не приняла предложение самого крупного хомокракена в Ваплау, а вместо этого махнула щупальцем и умотала учиться.

То, что Виолетта предусмотрительно отшагнула от него на несколько метров, Десмонд прекрасно заметил. Что ж, чувство самосохранения ей не чуждо, а для земных обитателей это важное качество, что Виолетте только в плюс. Но безобидно поддевать её наследнику почему-то пришлось по вкусу.

– Нарушать традиции нехорошо, – наставительно произнес он, прекрасно скрыв улыбку.

Полученный эффект ему понравился – глаза Виолетты вспыхнули, губы сомкнулись в полоску, она шлепнула по полу сразу тремя щупальцами и выдохнула:

– Да? Вот сам бы и вязался с этим толстым и жутким хомокракеном! У него по всему животу моллюски, а на спине прилипалы. А он их даже не удаляет! И в зубах застряли водоросли. Фу! Если выбирать между вязкой с ним и мытьем полов в академии все десять лет, я с готовностью выберу второе!

Речь Виолетта закончила демонстративным скрещиванием рук на груди, при этом она отвернулась и задрала подбородок так высоко, будто собралась им поцарапать потолок коридора. Десмонд хмыкнул. В его мире неподчинения не может быть, как такового. А тут девушка не просто отказалась выполнить свою прямую обязанность, но ещё и своевольно умчалась по личным делам. На Небулане он бы её наказал. Но здесь, на Земле, стойкость характера и вера в собственные силы вызвали у Десмонда уважение.

– Ладно, ладно, – смягчился он. – Не закипай, как заурский горн.

– А ты не… – начала Виолетта в ответ, но договорить не успела, потому что витражная дверь открылась.

На пороге возникла Руфина Вещаева с бледным, но решительным лицом. Сжав губы на окинула придирчивым взглядом сперва Виолетту, затем Десмонда. По запаху наследник определил, как волнуется блондинка и как боится его до такой степени, что едва сдерживает визг, но изо всех сил старается не подавать вида. Забавно, если бы она знала, что он считывает все её реакции по микрожестам, запахам и пульсу, продолжала бы она играть невозмутимость? С другой стороны такая смелость почетна. Не все в академии могут похвастаться ею в общении с ним.

Спустя несколько секунд, Руфина осмелилась подать голос, который прозвучал нарочно строго и от этого слишком уж громко.

– Ну? И долго вы будете тут стоять? – поинтересовалась Руфина. – Вы своими воплями всех бабочек переполошили. Если пришли на занятия клуба, то заходите. Нечего тут орать под дверью.

После чего развернулась и с гордо выпрямленной спиной скрылась в кабинете. Десмонду не осталось ничего, как сделать пригласительный жест Виолетте.

– Прошу, – предложил он. – Я читал, на Земле пропустить девушку вперед – элемент вежливости.

Виолетта хмыкнула.

– Кто бы мог подумать, Десмонд Варгас проявляет вежливость.

Но ждать не заставила и юркнула в кабинет, быстро семеня щупальцами. Десмонд шагнул следом. Его глаза моментально адаптировались к полумраку помещения, которое оказалось оранжереей, густо заросшей самой разной зеленью. Лианы и плющи свесились с потолка, под стенами высокие пальмообразные деревья, в центре стойки с растениями поменьше, и они уходят далеко вперед в бесконечную зелень оранжереи.

Недалеко от входа стол с маленькими цветочками в горшочках и стеклянные колпаки, под которыми пестрят разноцветные крылья бабочек. Вокруг стола студенты с выпученными глазами. Оно и понятно, никто не ожидал, что на собрание клуба бабочек придет Десмонд Варгас. Среди них чуть менее перепуганная, чем остальные, Наддин Воронцова, которую он ощутил, едва перешагнул порог по жжению в груди.

Виолетта, задрав голову, оглядела начало оранжереи и выдохнула:

– А я думала, здесь просто кабинет.

Руфина, фыркнув, простучала каблучками к столу и проговорила:

– Стали бы мы собираться в простом кабинете. Наши бабочки достояние академии. Им нужна хорошая атмосфера.

Виолетта и Десмонд переглянулись. По мнению наследника, бабочки не могут представлять практического интереса. Кроме тех, что обитают у них на Небулане. Некоторые виды там ядовиты, так что яд можно использовать в разных целях. Но что делать с этими летающими цветами на Земле, он не знал.

– Ну? – окликнула их Руфина, остановившись у одного из стеклянных колпаков. – Долго вы там будете стоять? Раз пришли, так давайте заниматься.

Первым порывом Десмонда стало желание быстро отсюда ретироваться. Как минимум, перестанет жечь в груди. Но едва он сделал шаг в сторону, как цепкая хватка Виолетты сомкнулась на его запястье, она прошептала настойчиво:

– Не смей оставлять меня одну с этими ботанами.

Пришлось остаться. Он позволил подвести себя к столу, где студенты в напряженном молчании уставились на него. Слева от них с Виолеттой замерли три оборотня и один эльф, справа – четыре человеческие девушки, одна из которых Наддин, от которой Десмонд стал подальше, чтобы уменьшить жжение, а Руфина заняла место в центре стола.

Сделав глубокий вдох, она проговорила голосом руководительницы клуба:

– Я знаю, вам страшно, потому что к нам пришел небуланец. Мне тоже страшно. Но в отличие от остальных клубов по интересам, к нам может вступить каждый. Вы ведь помните наш лозунг?

Нехотя студенты все же откликнулись вразнобой:

– Помним…

– Ну да…

– Угу…

Голос Руфины прозвучал настойчивей, она уперла кулаки в бока, а аквамариновые глаза засветились, бросая красивые отсветы на светлые волосы.

– Ну-ка хором. Не слышу.

Пару мгновений студенты тушевались, но потом разом подстроившись друг под друга, произнесли:

– Красота доступна каждому.

– Вот именно, – заключила Руфина. – У нас трое новеньких. Да, все они разные, кто-то вообще… Гм… Из закрытого мира. Но это не значит, что мы должны их бросить на произвол судьбы. Во всяком случае, любоваться прекрасным они имеют право. Или кто-то хочет со мной поспорить?

Никто не ответил, только напряженное сопение наполнило оранжерею. Что Руфину вполне устроило, она представила студентов.

– Ну, новеньких все и так знают, – сказала она. – Но я напомню. Это Десмонд Варгас, Виолетта Спрутовская и Наддин Воронцова.

Парнишка с черными кудрями до плеч оскалился и бросил:

– Да в курсе мы, кто это такие. Особенно Небуланец.

Он открыл рот, видимо, хотел сказать что-то ещё, но Руфина обожгла его таким взглядом, что смолчал. А блондинка продолжила:

– Ну прекрасно. Тот, что везде пытается вставить свои пять копеек – Бирюк Шерст. Слева от него Федур Зубистый и Лиак Лиаков. Да, вот такой каламбур. Эльфа зовут Снегопад Северный. А девочки – Василиса Цветкова и Арина Крылень.

Снова повисла неловкая тишина, в которой Десмонд ощутил запах каждого из присутствующих. И все они сигналят о страхе и непринятии.

– А если он вопьется кому-нибудь из нас в шею? – выкрикнул оборотень, которого Руфина назвала Бирюком Шерстом.

От него пахло чесноком и мокрой шерстью, даже стоя в паре метров, Десмонд отчетливо улавливал это благовоние.

Он поморщился и проговорил:

– Обещаю, в твою шею я никогда не вопьюсь.

Оборотень, запнувшись, поджал губы, а справа усмехнулась Наддин. Она не боялась Десмонда, наследник это ощутил ещё в первую встречу. Почему? Ответить на этот вопрос он не мог. Но это и не важно. Главное, это на руку – если она его не боится, то с поцелуем проблем не будет. А с магическим жжением он как-нибудь справится.

Предупредительный толчок в ребро от Виолетты вывел его из задумчивости.

– Ты опять пялишься на неё, – возмущенно прошипела она.

– Я просто задумался, – ответил Десмонд.

– Ну да, конечно, – скривилась Спрутовская. – Запомни, Дес. Тебе с ней ничего не светит. Да и не положено тебе позориться, спутываясь с простолюдинкой.

– О, – ухмыльнулся Десмонд. – Оказывается, ты честолюбивая.

– Я умная, – отрезала Виолетта. – И практичная.

– И с кем мне, по-твоему, положено спутываться?

– С теми, кто равен тебе по статусу, – многозначительно отозвалась Виолетта и вскинула подбородок, устремив взгляд на Руфину.

Тем временем Руфина расставила остальные стеклянные колпаки, в которых спряталось по одной бабочке. Перед Десмондом оказалась бабочка снежно-белого цвета с переливающимися крыльями и длинными загнутыми усами. Виолетте по иронии досталась фиолетовая, а перед Наддин Руфина поставила золотую.

– Итак, начнем, – важно сообщила Руфина, снова встав во главе стола. – Перед вами ваши новые питомцы. Это бабочки Феникс Голиафус Аггрипинус. Главное их достоинство не только уникальный окрас, но и нежная привязанность к своим хозяевам. Но я предпочитаю считать их друзьями. Единственный нюанс – они требуют особых условий и без заботы в нашей оранжерее в одиночку не выживут. Пока не преобразуются, конечно. Потом их можно держать в общих загонах. Но пока они маленькие, их тела и магия крайне хрупки.

Студентка по имени Арина робко подала голос.

– А нам не вернут бабочек из прошлого семестра? – поинтересовалась она.

Красиво подведенные брови Руфины нахмурились, она проговорила:

– Те бабочки по мнению преподавательского состава слишком агрессивны. Их передали в ведение боевой магии для дальнейшего воспитания. А нам выделили Аггрипинусов. Сказали, что эти бабочки очень дружелюбные.

Арина вздохнула, в капельках влаги из её дыхания Десмонд считал печаль. Девушка успела привязаться к прежней бабочке и теперь тосковала. Ему же понять, как можно привязаться к бабочке не удавалось, как ни силился. Другое дело – кровь.

Арина снова тихонько спросила:

– А я смогу навещать свою бабочку? Моя Звездочка совсем не агрессивная. Она очень добрая и ласковая.

Взгляд Руфины опустился, она развела руками.

– Я не знаю, – честно призналась блондинка. – Мне известно лишь то, что Звездочку с остальными бабочками-игнис отправили в корпус АКОПОС в боевое подразделение.

– Понятно… – едва слышно пролепетала Арина и совсем потухла.

Понятие сочувствия Десмонду оставалось чуждым, но он знал, что такое любить. Он любил отца, любил мать и любит свой народ. Видимо, эта девушка испытывает нечто похожее к прежней бабочке, иначе исходящим от неё запахам, просто неоткуда взяться.

Руфина снова взяла командование в свои руки.

– Ну, хватит, – бодро проговорила она. – Не время унывать. Посмотрите, каких красавиц нам предоставил преподавательский совет академии. Это прекрасные экземпляры. С ними не стыдно идти на «Самоцветные крылья». Игры будут уже этой осенью.

– Как здорово, – тут же воодушевилась Арина. – Значит, мы будем выращивать новых бабочек?

– Будем, – согласилась Руфина. – Очень аккуратно и бережно. Как я уже сказала, Аггрипинусов до преобразования выносить из оранжереи нельзя. Они очень хрупки, не выносят перепадов атмосферы и требуют трепетного питания.

– Ооо… – впечатлились все.

Десмонд слушал с непониманием и любопытством. Судя по тому, как участилось сердцебиение Виолетты, тема о бабочках неожиданно её увлекла, хотя выражение нарочно лица деловое, значит она пока не собирается в этом признаваться.

– А что они едят? – спросила Спрутовская.

– Очень хороший вопрос. Молодец, Виолетта, – отозвалась Руфина. – До преобразования их следует кормить исключительно соком подводного манго. А после Аггрипинусы из-за своих размеров смогут есть не только цветочный нектар, но и крупные плоды деревьев. Или арбузы.

Виолетта с непониманием вытаращилась на Руфину и даже почесала щупальцем затылок, проигнорировав задравшийся подол юбки.

– В смысле? Каких ещё размеров? -озадаченно спросила она. – Ну да, бабочки довольно большие. Но вполне себе… эм… Бабочки.

Студенты загадочно переглянулись, но самой таинственной оказалась улыбка Руфины.

– Вы кое-чего об этих бабочках не понимаете. Народ, пойдемте покажем, для чего на самом деле нам эти бабочки.

Приглашая за собой, Руфина попросила всех взять свои колбы и через оранжерею вывела студентов на крыльцо в один из закрытых внутренних двориков академии. Здесь поддерживается такая же атмосфера, что и внутри, но гораздо больше места. Однако даже через магический купол, который накрывает дворик, Десмонд ощутил, что вечер давно вступил в свои права: воздух посвежел, а в небе стали загораться первые звезды, маленькие и сверкающие, как кончики игл.

– Итак, – торжественно сказала Руфина, отставив колбу с бабочкой на вытянутой руке, – разбейтесь по парам.

Выбрать себе напарника Десмонд не успел, потому что Виолетта ловко цапнула его за руку и уверенно встала рядом. Наследник промолчал и взглядом проследил за Наддин, которая заняла место рядом с Бирюком Шерстом. Остальные тоже разбились на двое, только Руфина осталась в одиночестве. Но, судя по сияющей улыбке, её это не беспокоило.

– В паре работать легче, особенно новеньким, – сообщила она. – Теперь  осторожно поставьте свои колбы на землю и снимите колпаки. Затем коснитесь пальцами усиков бабочки и позвольте ей самой решать. На первом этапе нужно познакомиться.

Происходящее Десмонду напоминало представление лицедеев, когда те устраивали постановки боевых сцен из прошлого. Только сейчас он сам участник представления.

Делать нечего. Пришлось согласиться, тем более, что Наддин уже во всю разглядывает свою бабочку, которая поползла по её изящной кисти.

Виолетта рядом тоже открыла колбу, и фиолетовая Аггрипинус резво бегает по её локтям, а Спрутовская хохочет.

– Ой не могу, щекотно… Ахаха…

Наклонившись, Десмонд поставил колбу и аккуратно убрал колпак, отставив на траву. Белоснежные крылья бабочки запорхали, как паруса, наследник решил, что она сейчас улетит. Но бабочка перепорхнула ему на палец и застыла, уставившись на него огромными фасеточными глазами.

Не веря, что делает это, Десмонд поднес её к носу и стал разглядывать. Бабочка вцепилась в его палец крючковатыми лапками и покачивает непомерно длинными усиками. Хоботок раскрутился и коснулся кожи на пальце.

– Хм, – протянул Десмонд, уже с любопытством разглядывая насекомое, которое так смело расселось на нем.

Неожиданно хоботок Аггрипинуса вытянулся в струну и заострился, а в  следующий момент, эта струна проколола ему палец и наполовину вошла в кожу.

Удивить Десмонда сложно, но бабочке это удалось.

– Эй, – изумился он. – Бабочки не умеют прокалывать. У вас же хоботок с язычком. Чтобы пить нектар.

Но конкретно эта Аггрипинус с его тезисом не согласилась. Она настойчиво сделала несколько глотков и удовлетворенно втянула хоботок обратно. После этого по её крыльям прокатились перламутровые волны, наполнив жилки багровым цветом. Он растекся по белоснежным чешуйкам, окрасив их в насыщенно-алый цвет. Когда крылья бабочки полностью стали красными, она медленно закачала ими.

Что делать дальше с этим странным насекомым Десмонд не знал и окликнул Руфину.

– Эй, я не буду спрашивать, почему бабочка меня… Гм… Укусила и поменяла цвет крыльев. Но сейчас-то ей что нужно?

Руфина и те, кто давно в клубе, разом оглянулись на Десмонда.

– То есть как укусила? – не поняла блондинка. – И что значит – поменяла? Аггрипинусы так не делают.

– Вытянула хоботок и, как комар, воткнула его мне в палец, – спокойно констатировал наследник. – Теперь её крылья не белые, а красные.

Студенты переглянулись, захлопав ресницами, а Руфина растерянно проговорила:

– Э… Ну вообще-то для преобразования нашим бабочкам дают сахарный сироп с пыльцой фей и раствором магических бобов. Но это только на третьем занятии… Я впервые слышу, чтобы бабочка кусала, да ещё и пила кровь… А изменение цвета крыльев – вообще невозможно…

Бирюк будто только этого и ждал. Его лицо исказилось звериным оскалом, достойным любого оборотня, волосы на голове встали дыбом, а глаза засветились желтизной.

Продолжить чтение