Железное пламя

Глава 1

Настоящим фиксирую, что в 628 год от нашего объединения Аретия была сожжена драконом в соответствии с конвенцией об уничтожении движения сепаратистов. Те, кто бежал, выжили, а те, кто остался, погребены в руинах.

Общественное извещение 628.85, записано Цириллой Нейлварт

На вкус революция оказалась сладкой… На удивление сладкой.

Я смотрела на старшего брата, который сидел напротив меня за старым, потертым деревянным столом на кухне в цитадели Аретии, и жевала медовое печенье, которое Бреннан только что положил мне на тарелку. Было божественно вкусно. Действительно вкусно.

А может, все дело в том, что я не ела целых три дня – с тех пор, как одно считающееся вымышленным существо вонзило мне в бок отравленный клинок. Тот, что должен был меня убить, и убил бы, если бы не Бреннан. Который, улыбаясь, глядел, как я жую печенье.

Кажется, такого сюрреалистического опыта в моей жизни еще не было. Бреннан жив. Вэйнители, темные заклинатели, оказались реальны – а я-то думала, что они существуют лишь в сказках! Бреннан жив. Аретия все еще стоит, хотя ее выжгли после Тирского восстания шесть лет назад. Бреннан жив. У меня появился новый шрам на животе, длиной в три дюйма, но я не умерла. А Бреннан… Он. Жив.

– Вкусное печенье, правда? – спросил он и взял себе еще одно с тарелки между нами. – Напоминает то, что пекли в Коллдире. Помнишь?

Но я молча продолжала жевать, уставившись на брата.

Он был так похож… на себя самого. И все же выглядел иначе, чем я его помнила. Раньше у него были каштановые кудри с рыжим отливом, а теперь волосы подстрижены очень коротко. В чертах лица больше не видно мягкости. И от уголков глаз протянулись морщины. Но сами глаза. И улыбка…

Это действительно был он.

И условие, которое он мне поставил: «Сперва съешь хоть что-нибудь, и я отведу тебя к драконам». О, в этом условии прямо-таки сквозила сама суть Бреннана.

Хотя… Не то чтобы Тэйрн хоть когда-то учитывал чужие условия, и это значило…

«Я тоже думаю, что для начала тебе следует поесть», – низкий, рокочущий голос Тэйрна наполнил мою голову.

«Угу-угу», – ответила я и мысленно потянулась к Андарне, глядя, как пробегающая мимо нашего стола работница кухни коротко улыбнулась Бреннану.

Андарна не отвечала, но я почувствовала мерцающую нить связи, протянувшуюся между нами. Только вот не такую золотую, как раньше. Я даже не могла толком за ней проследить – возможно, из-за того, что мой мозг до сих пор слегка тормозил. Андарна снова спала – неудивительно, она же потратила всю энергию! Скорее всего, после битвы в Рессоне ей придется отсыпаться с неделю или даже больше.

– Э-эй, ты так и не сказала ни слова. – Бреннан наклонил голову. Он так делал всегда, когда пытался решить какую-нибудь задачу. – И это ненормально.

– Знаешь, что на самом деле ненормально? Смотреть, как я ем, – проглотив кусочек печенья, сказала я. Голос звучал все еще хрипло.

– Правда? – улыбнувшись, он пожал плечами, и при этом на его лице не было ни малейшей тени стыда. Зато на щеке появилась ямочка – единственное, что осталось неизменным в его внешности. – Несколько дней назад я был уверен, что никогда не увижу, как ты делаешь хоть что-нибудь. – Он откусил огромный кусок печенья. Кажется, аппетит у брата остался таким же хорошим, как и раньше, и это странным образом успокаивало. – К слову, можешь не благодарить за исцеление. Считай это подарком на двадцать первый день рождения.

– Спасибо.

Точно. Я ведь проспала свой день рождения. Не сомневаюсь, что мое балансирование на грани жизни и смерти стало тем еще праздником для всех обитателей замка – или дворца? – как бы он ни назывался.

Тут в кухню вошел Боди, кузен Ксейдена, – широким шагом, в военной форме, с рукой на перевязи и коротко подстриженный.

– Подполковник Айсрай, – сказал Боди, протягивая Бреннану сложенную депешу. – Только что пришло из Басгиата. Если вы захотите ответить, то всадник пробудет здесь до вечера.

Затем Боди улыбнулся мне, и я вновь подумала: как же он похож на Ксейдена! Эдакая более мягкая версия. Затем, кивнув моему брату, он развернулся и ушел.

Басгиат? Здесь еще один всадник? Сколько же их всего таких? И насколько велика эта самая… революция?

Вопросы рождались так быстро, что я решила составить список, хотя бы в голове.

– Подожди. Ты что, подполковник? И почему Айсрай? – спросила я наконец, почему-то решив, что сперва надо разобраться именно в этом.

– Мне пришлось сменить фамилию. По понятным причинам. – Бреннан взглянул на меня и развернул депешу, сломав синюю восковую печать. – И тебя изрядно удивит, как быстро двигаешься по карьерной лестнице, если все, кто выше, постоянно умирают.

Прочитав послание, он выругался, быстро встал и сунул депешу в карман.

– Мне нужно срочно встретиться с членами Ассамблеи, но ты спокойно доедай печенье, и через полчаса увидимся в холле. И я отведу тебя к твоим драконам.

Всю смешливость Бреннана как ветром сдуло, ямочка на щеке исчезла. Передо мной был уже не мой старший брат, а строгий офицер, которого я едва узнавала. Почти незнакомец.

Не дожидаясь моего ответа, он ушел с кухни.

Потягивая из кружки молоко, я смотрела на отодвинутый пустой стул, будто Бреннан вот-вот вернется. С трудом проглотив застрявшее в горле печенье, я вздернула подбородок, твердо решив больше никогда не сидеть просто так и не ждать возвращения брата.

Я встала из-за стола и вышла из кухни в длинный коридор. Наверное, Бреннан очень торопился, потому что его уже не было видно. Ковер с замысловатым узором заглушал мои шаги. Я дошла до огромного вестибюля с высоким сводчатым потолком и оказалась… Вау. Перед широкой, отполированной лестницей с массивными перилами, которая уходила вверх на три – нет, даже четыре – этажа.

Если до этого момента я была слишком поглощена стремлением догнать брата, чтобы обращать внимание на архитектуру, то теперь просто вытаращилась на все это великолепие. Каждая последующая лестничная площадка была чуть смещена относительно предыдущей, как будто сама лестница карабкалась вверх по горе, в которой когда-то давно высекли эту крепость. Утренний свет лился из десятков маленьких окон – единственного украшения стены высотой в пять этажей над массивными двустворчатыми воротами. Казалось, окна образовывали некий узор, но я стояла слишком близко, чтобы оценить его полностью.

На это не хватало перспективы… Что, впрочем, можно было считать метафорой моей жизни здесь и сейчас.

Двое часовых следили за каждым моим шагом, но когда я прошла мимо, не остановили меня. Что же, по крайней мере это значило, что я здесь не пленница.

Я пошла дальше по центральному коридору первого этажа и внезапно уловила эхо голосов из комнаты слева. В нее вели большие резные двери, и сейчас одна створка была распахнута. Приблизившись, я сразу же узнала глубокий, низкий голос Бреннана, и что-то в груди болезненно сжалось от таких знакомых интонаций.

– Это не сработает, – сказал он. – Следующее предложение.

Я прошла дальше и попала в огромный холл, из которого вели два широких коридора – видимо, в другие крылья здания. Это место поражало воображение. Отчасти дворец, отчасти дом, а в целом – крепость. Толстые каменные стены – вот что спасло его от гибели шесть лет назад. Помнится, я читала, что родовое гнездо Риорсонов ни разу не захватывали враги и, насколько мне известно, оно пережило как минимум три осады.

Камень не горит. Именно так сказал Ксейден. Город – превратившийся теперь в маленький городок – тихо и скрытно отстраивался несколько лет прямо под носом у генерала Мельгрена. Когда дети казненных мятежников собирались по трое и больше, магические метки отступников каким-то непостижимым образом скрывали их помыслы от печати Мельгрена. У него нет возможности видеть исход битвы, в которой они планируют участвовать, потому что он не может «посмотреть», как здесь к ней готовятся.

Некоторые черты дома Риорсонов, начиная от его неприступности – здание вырубили в скале – и заканчивая мощенными камнем полами и двойными дверями на входе, укрепленными сталью, напоминали мне Басгиат. Военную академию, которую я называла домом с тех пор, как моя мать заняла в ней позицию главнокомандующего. Но на этом сходство заканчивалось. Здесь помещение украшали настоящие произведения искусства, а не только бюсты героев войн, как в Басгиате. И я была почти уверена, что гобелен на стене – напротив дверного проема, возле которого сейчас стояли Боди и Имоджен, – это настоящий гобелен из Поромиэля.

Имоджен приложила палец к губам и жестом предложила мне встать между ней и Боди. Я подошла, заметив, что, пока я была без сознания, стриженые волосы Имоджен стали еще более ярко-розовыми. Очевидно, она чувствовала себя здесь как дома. И Боди тоже. О недавнем сражении напоминали только перевязь, фиксирующая сломанную руку Боди, и рассеченная губа Имоджен.

– Кто-то должен констатировать очевидное, – сказал пожилой мужчина с повязкой на глазу и ястребиным носом. Он сидел на дальнем краю стола, который протянулся во всю длину огромной комнаты, высотой в два этажа. Редеющие седые волосы обрамляли его загорелое, обветренное лицо, изборожденное глубокими морщинами, а двойной подбородок низко свисал, как у антилопы гну. Он откинулся в кресле, положив ладонь на большой круглый живот.

За столом легко разместилось бы и тридцать человек, но сейчас за ним сидели только пятеро всадников, все в один ряд, и все смотрели в противоположную от двери сторону. Нас они не могли увидеть, разве что кто-то решил бы обернуться. Однако никто не решил. Бреннан расхаживал перед всадниками туда и обратно, но тоже не замечал нас.

Сердце застучало быстро и будто в самом горле, и я осознала, что мне понадобится некоторое время… чтобы привыкнуть к тому, что Бреннан жив. Каким-то образом это был одновременно мой брат, которого я знала, и абсолютно другой человек. И все же он здесь – живет, ходит, дышит и смотрит в этот самый миг на карту Континента, висящую на длинной стене и лишь немногим уступающую по размерам карте в зале инструктажа нашей академии.

А еще напротив карты, опираясь одной рукой на спинку большого кресла, стоит Ксейден и тоже смотрит на людей за столом.

Он хорошо выглядит, даже несмотря на синяки под глазами от недосыпа, ярко выделяющиеся на смуглой коже. Высокие скулы, темные глаза – которые обычно смягчаются, встречаясь с моими, – шрам, рассекающий бровь и заканчивающийся под глазом, витиеватая мерцающая метка отступника, виднеющаяся из-под воротника, и резкая линия рта, который я знаю так же хорошо, как и собственный… Все это делает его совершенным, идеальным в моих глазах, а ведь это только лицо. Что уж говорить о теле, которое в чем-то еще круче лица, а уж то, как он пользуется им, держа меня в объятиях…

Нет. Я тряхнула головой, обрывая эти сладкие мысли. Ксейден может быть сколь угодно красивым, сильным и ужасающе смертоносным – как ни странно, это ужасно меня заводит, – но я не верю, что он способен сказать мне правду о… Да о чем угодно. Это сильно ранит, учитывая, насколько фатально я в него влюблена.

– И что такое очевидное вы хотите констатировать, майор Феррис? – спросил Ксейден скучающим тоном.

– Это собрание Ассамблеи, – прошептал мне на ухо Боди. – Для голосования необходим кворум хотя бы из пяти человек, поскольку все семеро почти никогда не бывают здесь одновременно, а предложение принимается четырьмя голосами.

Я тут же отложила эту информацию куда-то на задворки памяти.

– А нам можно это слушать?

– Заседания открыты для всех, кто хочет присутствовать, – ответила Имоджен так же тихо.

– И мы присутствуем… в коридоре? – спросила я.

– Да, – отозвалась Имоджен, и дальнейших объяснений от нее не последовало.

– Возвращение – единственный выход, – продолжил Ястребиный Нос. – В противном случае мы рискуем всем, что уже сделали здесь. Вышлют поисковые патрули, а у нас недостаточно всадников, чтобы…

– Трудновато вербовать людей, оставаясь незамеченными, – перебила его маленькая женщина с блестящими черными, словно вороново крыло, волосами. Глядя на собеседника, она прищурилась, и темно-янтарную кожу возле уголков ее глаз прочертили морщинки.

– Давай не будем отклоняться от темы, Трисса, – проговорил Бреннан, потирая переносицу.

Переносицу точь-в-точь, как у нашего отца. То есть… их сходство просто поражало.

– Нет смысла увеличивать нашу численность без кузни, где мы могли бы ковать оружие. – Ястребиный Нос повысил голос. – К тому же нам до сих пор не хватает светочей, если ты не заметила.

– А как насчет наших переговоров на эту тему с виконтом Текарусом? – спокойным, звонким голосом спросил крупный мужчина с кожей цвета эбенового дерева, подергивая пальцами серебристую бороду.

Виконт Текарус? Такой дворянской фамилии я не встречала в архивах Наварры. К тому же у нашей аристократии в принципе нет такого титула – «виконт».

– Все еще работаем над дипломатическим решением, – ответил Бреннан.

– Да нет никакого решения. Текарус так и не смирился с оскорблением, которое ты нанес ему прошлым летом, – глядя на Ксейдена, хмыкнула пожилая женщина, мощью и статью напоминающая боевую секиру. У нее были светлые волосы, обрезанные ровно по подбородок – квадратный подбородок алебастрового цвета.

– Я же говорил вам, что виконт ничего так просто не отдаст, – ответил Ксейден. – Этот человек собирает вещи. А не торгует ими.

– Ну, теперь-то он уж точно не будет с нами торговать, – парировала Боевая Секира, сузив глаза. – Особенно если вы не рассмотрите его последнее предложение.

– Да пошел он на хер со своими предложениями. – Голос Ксейдена прозвучал спокойно, но взгляд его стал острым, словно клинок, так что любой бы понял: с ним лучше не спорить. Вдобавок, чтобы показать, что собравшиеся здесь не стоят и минуты его времени, он обошел массивное кресло и медленно уселся, вытянув длинные ноги и расслабленно положив руки на подлокотники. Как будто ему не было никакого дела до происходящего – как здесь, так и в целом мире.

Тишина, воцарившаяся в комнате, была весьма показательна. Похоже, Ксейдена уважали в Ассамблее не меньше чем в Басгиате. Здесь я не знала никого, кроме Бреннана, однако готова была поспорить, учитывая наступившее молчание, что Ксейден – самое влиятельное лицо в этом зале.

«Это только пока, – напомнил мне Тэйрн с таким высокомерием, которое появляется лишь тогда, когда ты добрую сотню лет считаешься самым грозным боевым драконом на Континенте. – Прикажи людям проводить тебя в долину, как только закончишь с политикой».

– Нужно решение получше. Если мы не сумеем на ближайший год снабдить стаи оружием, пригодным для борьбы с вэйнителями, то мы больше не сможем сдерживать их наступление, – заметил Серебряная Борода. – И все, что мы сделали, окажется напрасным.

Мой желудок болезненно сжался. Год? Мы так скоро проиграем в войне, о которой я узнала всего несколько дней назад?

– И как я уже сказал, я работаю над дипломатическим решением вопроса о светоче. – Тон Бреннана стал более резким. – И мы настолько далеко отошли от темы, что я уже сомневаюсь, что явился на нужную встречу.

– Голосую за то, чтобы забрать светоч Басгиата, – предложила Боевая Секира. – Если наше поражение так близко, то выбора нет.

Ксейден бросил на Бреннана быстрый взгляд, смысл которого я не сумела с ходу расшифровать… И глубоко вздохнула, когда до меня наконец дошло: возможно, Ксейден знает моего брата гораздо лучше, чем я сама.

И он скрывал его. Скрывал от меня. Из всех секретов между нами этот самый болезненный, и это просто так простить невозможно.

«И что бы ты делала с этим знанием, если бы Ксейден им поделился?» – тут же спросил Тэйрн.

«Хватит привносить логику в спор чистых эмоций!» – ответила я, сложив руки на груди. Именно сердце не позволяет мне простить Ксейдена.

– Мы это уже обсуждали, – сказал Бреннан таким тоном, будто ставил точку. – Если мы заберем у Басгиата сердце кузни, Наварра не сможет восполнять запасы на аванпостах. Если чары падут, умрет бесчисленное количество мирных людей. Кто-то из вас готов нести за это ответственность?

И вновь воцарилось молчание.

– Тогда мы пришли к единому мнению, – подытожил Ястребиный Нос. – Пока у нас нет возможности снабдить стаи, кадетам придется вернуться.

Ох.

– Они говорят о нас, – прошептала я. Вот почему мы стояли, не показываясь им на глаза.

Боди кивнул.

– Ты необычайно молчалива, Сури, – заметил Бреннан, глядя на широкоплечую брюнетку с оливковой кожей и серебристой прядью в волосах. Кончик ее носа подергивался, словно у лисы.

– Предлагаю отправить всех, кроме двоих. – От беззаботного тона Сури у меня по позвоночнику пробежал холодок. Брюнетка тем временем принялась постукивать длинными костлявыми пальцами по столу, и кольцо с огромным изумрудом засверкало в солнечном свете. – Шесть кадетов могут лгать так же хорошо, как и восемь.

Восемь.

Ксейден, Гаррик, Боди, Имоджен, трое меченых, чьи имена я не успела узнать, и… я.

К горлу подкатила тошнота. Военные игры. Мы должны были завершить последнее состязание года в квадранте всадников Басгиата, а вместо этого вступили в смертельную схватку с существами, которых еще на прошлой неделе я считала вымышленными. А теперь мы… что ж, теперь мы здесь, в городе, который вроде как не существует.

Но не все мы добрались сюда.

Горло перехватило, и я моргнула, потому что глаза вдруг стало жечь. Солейл и Лиам не выжили.

Лиам. Светлые волосы и глаза небесно-голубого цвета тут же пришли мне на память, и в груди разлилась тоскливая боль. Его веселый смех. Его мимолетная улыбка. Его преданность и доброта. Все это исчезло. Лиама больше нет.

Всё потому, что он обещал Ксейдену защищать меня.

– Вернуться не должен никто, Сури. – Серебряная Борода откинулся в кресле и стал покачиваться на двух ножках, изучая карту за спиной у Ксейдена.

– Что ты предлагаешь, Феликс? – спросила Сури. – Быстренько основать собственную военную академию и проводить с ними все свое свободное время? Большинство из них не закончили обучение. И не принесут нам никакой пользы.

– Вы так говорите, будто кто-то тут вправе решать, возвращаться нам или нет, – перебил Ксейден, привлекая всеобщее внимание. – Мы примем во внимание совет Ассамблеи, но… для нас это будет не более чем совет.

– Мы не можем позволить тебе рисковать жизнью… – резко заговорила Сури.

– Моя жизнь равна жизни любого из них. – Ксейден указал на нас.

Глаза Бреннана встретились с моими и расширились от удивления.

Все пятеро всадников повернулись в нашу сторону, и я с трудом поборола желание отступить, потому что все они сердито прищурились, увидев меня.

Кого эти люди видят перед собой? Дочь Лилит? Или сестру Бреннана? Я вздернула подбородок. Я и то и другое… и в то же время не только это.

– Нет, не любого, – сказала Сури, глядя прямо на меня. Ух. – Как ты мог позволить ей стоять там и подслушивать обсуждение Ассамблеи?

– Если вы не хотели, чтобы она слушала, стоило закрыть дверь, – ответил Боди, шагнув в комнату.

– Ей нельзя доверять! – Щеки Сури покраснели от злости, но в ее глазах я видела страх.

– Ксейден уже взял ответственность за нее. – Имоджен встала ближе ко мне. – Каким бы жестоким ни был этот обычай.

Мой взгляд метнулся к Ксейдену. Проклятье, о чем она вообще говорит?

– Я все еще не понимаю, к какому решению мы пришли в итоге, – проговорил Ястребиный Нос.

– Решение очень простое. Она стоит дюжины таких, как я, – сказал Ксейден, и его глаза полыхнули так, что дыхание замерло у меня в груди. Я бы даже могла подумать, что он говорит искренне… если бы не знала его лучше. – И я говорю не о ее печати. Я в любом случае рассказал бы ей обо всем, что здесь говорилось, так что ни к чему беспокоиться об открытой двери.

В моей груди вспыхнула искра надежды. Он и вправду завязал с секретами?

– Она дочь генерала Сорренгейл, – заметила Боевая Секира, и в ее голосе слышалось отчетливое разочарование.

– А я сын генерала Сорренгейл, – возразил Бреннан.

– Но за шесть лет ты не раз доказал свою преданность! – закричала Боевая Секира. – А она – нет!

Я почувствовала, как гнев опалил мне шею и обжег лицо. Они говорят обо мне так, словно меня здесь нет.

– Она билась на нашей стороне в Рессоне, – повысил голос Боди.

– Ее надо посадить под арест! – Сури оттолкнулась от стола и вскочила, ее лицо стало совсем красным, а взгляд метнулся к моим серебристым волосам, заплетенным в косу, уложенную в корону на голове. – Она может погубить все наши усилия из-за того, что теперь о нас знает.

– Согласен, – кивнул Ястребиный Нос, и я кожей почувствовала его ненависть. – Она слишком опасна, ее надо держать под замком.

Я напряглась, но сохранила безразличное выражение на лице – какое множество раз видела у Ксейдена – и опустила руки поближе к ножнам с кинжалами. Да, мое тело хрупкое, а суставы ненадежные, зато клинки я метаю смертельно точно. И я ни хрена не позволю Ассамблее запереть меня здесь!

Я внимательно осмотрела всех членов Ассамблеи, чтобы оценить, кто представляет максимальную угрозу.

Бреннан выпрямился во весь рост:

– Зная о ее связи с Тэйрном, чьи узы с каждым следующим всадником становятся все сильнее? После смерти Наолина Тэйрн едва пришел в себя! Вы же понимаете, что, если она погибнет, черный дракон тоже умрет? Или вы хотите ее запереть, потому что ее жизнь связана с жизнью Риорсона? – Он кивнул на Ксейдена.

Разочарование было столь сильным, что я почувствовала горечь на языке. Неужели это все, чем я являюсь для Бреннана? Слабостью Ксейдена?

– Я один несу ответственность за Вайолет. – Голос Ксейдена стал еще ниже и теперь сочился чистейшей злобой. – А если меня недостаточно, так за нее поручились целых два дракона. Поручились за ее честные намерения.

Так. Довольно.

– Она, кстати, стоит прямо перед вами, – прорычала я и, надо признаться, испытала некоторое удовлетворение, увидев, как у членов Ассамблеи отпали челюсти. – Так что хватит говорить обо мне. Попытайтесь уже поговорить со мной.

Ксейден вздернул уголок рта, и в его взгляде промелькнула гордость. Несомненная гордость за меня.

– Что вам от меня надо? – спросила я, шагнув через порог. – Надо пройти по парапету и доказать свою храбрость? Сделано. Надо предать свою страну, защищая жителей Поромиэля? Сделано. Надо хранить его секреты? – Я показала левой рукой на Ксейдена. – Сделано. Я сохранила все его секреты.

– Кроме того единственного, который действительно имел значение, – подняла бровь Сури. – Все мы знаем, как и почему вы оказались в Альдибаине.

Мое горло тут же сжалось от чувства вины.

– Это не… – начал было Ксейден, поднимаясь из кресла.

– Ее вины в том нет. – Серебряная Борода – Феликс – встал, загородив от меня Сури. – Ни один первокурсник не в состоянии противостоять чтению памяти, особенно когда это делает тот, кого считаешь другом. – Он посмотрел прямо на меня. – Но ты должна знать, что в Басгиате у тебя теперь есть враги. Тот же Аэтос больше тебе не друг. Он сделает все возможное, чтобы убить тебя за то, что ты увидела.

– Знаю… – с горечью произнесла я.

Феликс кивнул.

– Кажется, мы закончили с этим делом, – сказал Ксейден, глядя на Сури и Ястребиного Носа, сгорбившихся под тяжестью поражения в споре.

– Надеюсь, утром у меня будут новости о Золии, – подвел итог Бреннан. – А текущее заседание Ассамблеи закрыто.

Члены совета встали из-за стола, отодвинув кресла, и один за другим прошли мимо нас. Имоджен и Боди стояли по обеим сторонам от меня, будто охраняя.

Ксейден тоже зашагал к выходу, но остановился передо мной:

– Мы направляемся в долину. Присоединяйся, когда закончишь тут.

– Я пойду с тобой.

Пожалуй, это последнее место на Континенте, где мне хотелось бы остаться без Ксейдена.

– Останься и поговори с братом, – тихо проговорил он. – Кто знает, когда представится следующий шанс.

Я посмотрела поверх плеча Боди и увидела Бреннана посреди зала. Он стоял и ждал меня. Бреннан, всегда находивший на меня время, когда я была ребенком: утешавший, бинтовавший колени… Бреннан, оставивший дневник, благодаря которому я выжила на первом курсе. Бреннан… по которому я так скучала шесть лет.

– Иди к нему, – сказал Ксейден. – Мы не улетим без тебя и не позволим Ассамблее диктовать нам, что и как делать. Мы решим это вместе, ввосьмером. – Он посмотрел на меня долгим взглядом, от которого предательски сжалось сердце, а затем ушел прочь. Боди и Имоджен последовали за ним.

А я повернулась к брату, вооружившись длиннющим списком вопросов.

Глава 2

Именно долина над домом семьи Риорсон, согреваемая природной тепловой энергией, является его главным достоянием. Ведь там зародился драконий род Дубхмадинн, из которого происходят два величайших дракона нашего времени – Кодаг и Тэйрн.

Полковник Каори. Полевое руководство по драконам

Я затворила высокую дверь и направилась к Бреннану. Уж наше «собрание» было точно не предназначено для широкой публики.

– Ты наелась?

Он сидел на краю стола, точно так же, как делал в детстве. Эта поза была настолько… его, что невозможно было отвести взгляд. А что касается вопроса, то его я начисто проигнорировала.

– Так что, именно здесь ты провел последние шесть лет? – Мой голос дрогнул, почти сорвался.

Я была так рада, что Бреннан жив. Это единственное, что сейчас имело значение. Но я также не могла забыть о тех годах, когда горевала по нему. Когда он позволил мне горевать о нем.

– Да. – Его плечи опустились. – Прости, что заставил тебя поверить в мою смерть. Это был единственный выход.

И мы оба неловко замолчали. Что я должна была ответить на это? «Все в порядке, да вот только не совсем»? Я так много хотела ему сказать, о стольких вещах расспросить, но эти годы, проведенные врозь… их ведь не скинуть со счетов. Мы оба стали другими людьми.

– Ты выглядишь иначе. – Бреннан грустно улыбнулся. – Не в плохом смысле… Просто иначе.

– Когда ты видел меня в последний раз, мне было четырнадцать. – Я скорчила дурацкую рожу. – Правда, я до сих пор того же роста. Надеялась, что рано или поздно произойдет скачок, но, как видишь, его не случилось.

– Вижу, – медленно кивнул он. – Я всегда представлял тебя в цветах квадранта писцов, но черный тебе идет. О боги… – Он вздохнул. – Облегчение, которое я испытал, узнав, что ты пережила Молотьбу, просто не поддается описанию.

– Ты знал? – Мои глаза вспыхнули. Значит, у него есть глаза и уши в Басгиате.

– Знал. А потом Риорсон притащил сюда тебя на грани смерти. – Бреннан посмотрел в сторону и кашлянул, медленно втянул воздух, прежде чем продолжить: – Я безумно рад, что получилось тебя вылечить. Что ты выжила в первый год учебы.

Искреннее облегчение в его глазах чуть ослабило мой гнев.

– Мира помогла.

И это еще мягко сказано.

– С доспехом? – угадал Бреннан с первого раза.

Да уж, ему тоже есть за что похвалить мою легчайшую броню из драконьей чешуи под кожаным летным костюмом.

Я кивнула:

– Она сама его сделала. А еще передала твою книгу. Ну, ту, что ты для нее написал.

– Надеюсь, она тебе пригодилась.

Я мысленно оглянулась на ту наивную, одинокую девочку, которая прошла парапет, а после этого год пыталась выжить в горниле квадранта всадников. И в результате эта девочка стала мной сегодняшней.

– Очень пригодилась.

Улыбка Бреннана погасла, и он посмотрел в сторону окна:

– Как там Мира?

– Скажу по своему личному опыту: ей бы жилось гораздо лучше, если бы она знала, что ты жив.

Не было смысла откладывать эти слова… это обвинение на потом. У нас и так слишком мало времени.

Бреннан вздрогнул:

– Наверное, я заслужил этот упрек.

Как я поняла, он ответил на незаданный вопрос. Знает ли Мира, что он жив? Не знает. Но должна бы.

– Как именно тебе удалось выжить, Бреннан? – Я переступила с ноги на ногу и скрестила руки на груди. – Где Мабх? Что ты здесь делаешь? Почему не вернулся домой?

– Отвечу по порядку. – Бреннан поднял ладони, словно защищаясь от атаки, и на одной из них я заметила шрам в форме руны, прежде чем брат вновь вцепился в край стола. – Наолин… Он был…

Бреннан стиснул зубы, как будто запрещая себе говорить.

– Предыдущим всадником Тэйрна, – медленно продолжила я за него, размышляя, не был ли Наолин кем-то большим для Бреннана, нежели просто «еще один из всадников». – У него была печать переброса энергии, и он умер, пытаясь тебя спасти, так, по крайней мере, говорил профессор Каори.

Тут мое сердце замерло.

«Мне жаль, что твой всадник умер, спасая моего брата».

«Мы не будем говорить о тех, кто был раньше». Голос Тэйрна прозвучал глухо и отстраненно.

Бреннан приподнял уголок рта.

– Я скучаю по Каори. Он хороший человек.

Потом вздохнул и вскинул голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Наолин справился. Но эта попытка стоила ему всего. Я очнулся на склоне скалы неподалеку. Мабх был ранен, но жив, а другие драконы… – Темно-янтарные глаза Бреннана сверкнули. – Здесь есть другие драконы! Они спасли нас, спрятали в системе пещер в долине – там же, где скрывали жителей города после того, как его спалили.

Я нахмурилась, пытаясь осознать смысл этих слов:

– Где сейчас Мабх?

– В последние несколько дней – в долине, присматривает за твоей Андарной. Вместе с Тэйрном, Сгаэль и – с того момента, как ты очнулась – Риорсоном.

– Так вот где был Ксейден? Охранял Андарну? – Это несколько смягчило мою злость. А я-то думала, что Риорсон откровенно меня избегает. – Так почему ты здесь, Бреннан?

Он пожал плечами так, словно ответ был очевиден:

– Я здесь по той же причине, по какой ты сражалась в Рессоне. Потому что не могу оставаться в стороне, под защитой чар Наварры, и смотреть на то, как невинные люди умирают от рук темных заклинателей. Лишь потому, что наше руководство слишком эгоистично, чтобы помочь. По этой же причине я не вернулся домой. Я не мог лететь в Наварру, которую мы сотворили – и продолжаем творить, – и, тьма ее побери, смотреть в глаза нашей матери и слушать, как она оправдывает эту ложь! Я отказался жить во лжи.

– Зато заставил меня и Миру жить с ложью в сердце. – Эта фраза прозвучала куда злее, чем мне хотелось. А может, я просто была гораздо более зла, чем мне казалось.

– Я сделал выбор, в котором сомневаюсь каждый день. – Сожаление в глазах Бреннана было таким глубоким, что я тяжело вздохнула и взяла себя в руки. – Я полагал, что о тебе позаботится папа…

– Он и заботился… А потом умер. – У меня перехватило горло, и я отвернулась, словно для того, чтобы взглянуть на карту. А потом подошла поближе, чтобы разглядеть детали. В отличие от карты в Басгиате, на которой обновления касались лишь нападений грифонов на границах, эта отражала реальность, которую от нас скрывали в Наварре. Пустоши – полуостров на юго-востоке, покинутый драконьим племенем после того, как генерал Дарамор разорил эти земли во время Великой войны – были полностью багровые. И пятно это тянулось в сторону Брайевика, за реку Даннес.

Огромное количество ярко-красных и оранжевых флажков отмечали места новых сражений. Красным была утыкана не только океанская восточная граница провинции Кровла, вдоль залива Малека. Очаги сражений виднелись также к северу на равнинах, они распространялись, словно болезнь, отдельные точки горели даже в Сигнисене. А вот оранжевые были рассыпаны в основном вдоль реки Стоунвотер, которая вела прямо к границе Наварры.

– Значит, сказки говорят правду. Вэйнители выбираются из Пустошей и выпивают магию из земель – досуха, продвигаясь от города к городу.

– Ты видела это своими глазами. – Бреннан подошел ко мне.

– А виверны?

– Мы знали об их существовании уже несколько месяцев, но ни один из кадетов не был в курсе. До текущего момента мы ограничивали информацию, которую получал Риорсон и остальные, ради их собственной безопасности. Теперь кажется, что, возможно, это было ошибкой. Мы знаем, что существуют как минимум две породы. Одни выдыхают синий огонь, а другие – более быстрые – зеленый.

– Сколько их? – спросила я. – Где их создают?

– Создают? Что ты имеешь в виду?

– Создают, – повторила я. – Ты что, не помнишь сказки, которые папа читал нам? Там сказано, что вэйнители создают виверн. Они транслируют силу внутрь виверн. Думаю, именно поэтому те виверны, у которых не было всадников, умерли. В тот момент, когда я убила темных заклинателей. У них просто источник силы пропал.

– Ты помнишь все, что отец нам читал? – Бреннан озадаченно уставился на меня.

– Эта книга все еще у меня.

Как здорово, что Ксейден зачаровал мою комнату в Басгиате и никто не найдет там драгоценные сказки, пока мы здесь.

– Погоди. Ты хочешь сказать, что ничего не знал об их создании? И понятия не имел, откуда они берутся?

– Именно так.

– Очень утешительно звучит, – пробормотала я, чувствуя, как кожу покусывают электрические разряды. Встряхнула руками и шагнула к центру большой карты. Оранжевые флаги были ужасно близко к Золии, второму по значению городу Брайевика. В котором располагалась их летная академия Клиффсбейн. – Тот, с серебряной бородой… Он сказал, что у нас есть в запасе год, чтобы все исправить?

– Феликс. Он самый мудрый среди членов Ассамблеи, но в данном случае я думаю, что он ошибается. – Бреннан взмахнул рукой, очерчивая линию по границе Пустошей, вдоль реки Даннес. – Красные флажки – это стычки за последние несколько лет, а оранжевые – за последние несколько месяцев. Видишь, как быстро они расширяют наступление? Я не только о количестве виверн, но и о захваченных территориях. Думаю, они сконцентрировались на движении вверх по течению Стоунвотер, и у нас есть от силы месяцев шесть, пока они не наберут достаточно сил, чтобы вторгнуться в Наварру. Но Ассамблею эта версия событий вряд ли устроит.

Шесть месяцев. Я сглотнула желчь, вдруг затопившую горло. По словам матери, Бреннан всегда был великолепным стратегом. И я ставлю на то, что в оценке ситуации он прав.

– Судя по общей тенденции, они движутся на северо-запад, к Наварре. Рессон – исключение, как и вон тот флаг… – Я показала на оранжевый флажок, который отмечал точку примерно в часе полета на восток от Рессона.

В памяти у меня тут же всплыла высушенная, выжженная земля вокруг того места, где когда-то был процветающий торговый пост. Эти два флага – не просто случайность. Это точечные удары по нетронутой территории.

– Мы думаем, что железная коробочка, найденная Гарриком в Рессоне, – это что-то вроде приманки. Но нам пришлось уничтожить ее до того, как мы полностью ее исследовали. Такая же шкатулка, найденная в Джахне, уже была пустой. – Бреннан покосился на меня. – И судя по всему… их сделали в Наварре.

Я впитывала информацию, медленно дыша и думая, какой смысл для Наварры создавать эти приманки – ну, кроме как использовать одну из них, чтобы погубить нас в Рессоне.

– Ты действительно думаешь, что они сначала попробуют атаковать Наварру? Вместо того, чтобы захватить земли Поромиэля, которые сейчас являются гораздо более легкой добычей?

– Действительно. Их выживание зависит от этого… Как и наше от того факта, сможем ли мы их остановить. И все же Мельгрен считает, что чары более чем надежны и не стоит предупреждать население об опасности. Либо он боится все рассказать людям, чтобы они не решили, будто мы не такие уж и хорошие парни. Восстание Фена показало руководству, что гораздо проще контролировать счастливых людей, чем недовольных или – того хуже – напуганных.

– И все же им удается скрывать правду, – прошептала я.

В определенный момент нашего прошлого одно поколение наваррцев переписало историю, вымарав вэйнителей из тех знаний, которые нам дают в школах… И все потому, что мы не желали рисковать собственной безопасностью, предоставляя для войны с темными заклинателями материал, питающий наши пограничные чары.

– Да, но ведь отец всегда пытался рассказать нам об этой тайне. – Голос Бреннана смягчился. – В мире драконьих всадников, грифоньих летунов и темных колдунов…

– Вся власть в руках писцов… – Они пишут тексты для публичных заявлений. Они хранят записи. Они пишут нашу историю. – Как ты думаешь, папа знал?

Мысль, что отец выстроил все мое существование вокруг фактов и знаний, но утаил самое важное, была непостижима.

– Предпочитаю верить, что нет. – Бреннан грустно улыбнулся мне.

– Слухи будут распространяться тем быстрее, чем вэйнители ближе к границе. Всю правду не получится скрыть. Кто-то увидит их. Кто-то должен увидеть.

– Да, и наша революция будет готова к этому. К тому же, как только тайное станет явным, уже не нужно будет держать меченых под присмотром командования. И мы потеряем доступ к кузнице Басгиата.

Опять он сказал это слово: «революция».

– Вы и вправду считаете, что сможете победить.

– Почему ты так думаешь? – Брат резко повернулся ко мне.

– Потому что вы называете это революцией, а не восстанием. – Я вздернула бровь. – Отец не только тирскому языку нас обучил. Вы сравниваете себя с Феном Риорсоном и думаете, что сможете избежать его судьбы.

– Мы обязаны победить, иначе нам конец. Всем нам. Наварра думает, что за чарами безопасно, но если чары падут? Если они не настолько сильны, как считает командование? Они и так работают на пределе. Не говоря уже о людях, которые живут за пределами чар. Так или иначе, нас переплюнули, Ви. Мы ни разу не видели, чтобы вэйнители так успешно действовали под предводительством одного лидера, как в Рессоне. И Гаррик сказал, что один из них сбежал.

– Мудрец. – Я вздрогнула, обхватив себя руками. – Так его называла та, которая меня ранила. Думаю, он был ее учителем.

– Они учат друг друга? У них там что, открылась школа вэйнителей? Просто охерительно. – Бреннан покачал головой.

– А еще вас не защищают чары, – заметила я. – Здесь их нет.

Защитный магический щит, созданный драконами Долины, не достает до официальных горных границ Наварры, и все юго-западное побережье Тиррендора – включая Аретию – открыто. Этот факт никогда не имел значения, когда мы считали грифонов единственной опасностью, поскольку они не способны летать достаточно высоко, чтобы достичь вершины скалы.

– Нет, – согласился брат. – Хотя, как ни странно, в Аретии есть камень чар – спящий. По крайней мере, я думаю, что это он. Меня ни разу не подпустили в Басгиате к действующему, чтобы сравнить их в деталях.

Я подняла брови. Еще один камень чар?

– Я думала, во время Объединения был создан всего один.

– Ага. А я думал, что вэйнители – это миф, и драконы – единственный ключ к усилению чар. – Бреннан пожал плечами. – Но искусство создания новых защитных чар в любом случае утрачено, так что на данный момент это в некотором роде памятник. На который, правда, приятно поглядеть.

– У вас есть камень чар… – пробормотала я, а мысли так и кружились в голове.

Если бы у революционеров появились чары, то оружие не понадобилось бы. Если бы они смогли создать собственную защиту, то, возможно, сумели бы расширить ее на территории Поромиэля, так же, как Наварра выкручивала свои чары на максимум. Хотя бы некоторых соседей мы бы тогда обезопасили…

– Спящий камень. Бесполезный. То, что нам действительно нужно – так это проклятый светоч, который усиливает драконий огонь и позволяет ковать особые кинжалы, единственное действенное против вэйнителей оружие. Это наш единственный шанс.

– Но что, если камень чар не бесполезен? – У меня заколотилось сердце. Нам говорили, что существует лишь один и границы его чар уже максимально широки. Но если есть еще… – То, что в наши дни никто не знает, как создать новые защитные чары, вовсе не значит, что это знание нигде не хранится. Например, в Архивах. Это информация, которую мы бы точно не стерли. Наоборот, на всякий случай оставили бы под несколькими уровнями защиты.

– Вайолет, о чем бы ты ни думала – не надо. – Бреннан потер подбородок большим пальцем. Это всегда было признаком того, что он нервничает. Удивительно, как все эти мелочи сейчас всплывали в памяти. – Считай, что Архивы – вражеская территория. Оружие – единственное, что позволит выиграть эту войну.

– Но у тебя нет ни кузницы, ни достаточного числа всадников, чтобы защитить ее. Если Наварра поймет, что ты задумал… – Паника коснулась меня холодными лапками и поползла вниз по позвоночнику, словно паук. – И ты действительно считаешь, что выиграешь эту войну с помощью охапки кинжалов?

– Ты говоришь так, будто мы уже обречены. А это неправда. – Он сжал челюсти так, что на щеке задергалась мышца.

– Первое восстание было разгромлено меньше чем за год. И еще несколько лет назад я думала, что оно забрало и тебя.

Брат не понимал. Не мог понять. Он ведь не хоронил родных.

– Однажды я уже видела, как горели твои вещи.

– Ви… – Бреннан поколебался секунду, а потом обхватил меня и притянул к себе в объятия, покачивая, будто я снова была ребенком. – Мы учли ошибки Фена. Мы не нападем на Наварру, как он, и не провозгласим независимость. Мы сражаемся прямо у них под носом, и у нас есть план. Что-то уничтожило вэйнителей шестьсот лет назад во время Великой войны, и мы изо всех сил ищем это оружие. Кинжалы помогут нам продержаться до тех пор, пока мы не найдем искомое и заполучим светоч. Возможно, пока мы не готовы, но к моменту, когда Наварра обнаружит нас, мы будем во всеоружии.

Однако его тон был не слишком убедителен.

Я отстранилась и сделала шаг назад.

– Армия… она у вас есть? Сколько всего сейчас революционеров? И сколько за это время погибнут?

– Лучше бы тебе не знать точных цифр… – Бреннан явно напрягся, но потом снова потянулся ко мне. – Я и так подвергаю тебя опасности, рассказывая слишком много. По крайней мере, до тех пор, пока ты не научишься защищаться от Аэтоса.

Я почувствовала, как что-то в груди сжалось, мешая дышать, и вновь отстранилась. Выскользнула из его объятий.

– Ты говоришь, как Ксейден.

Я не могла справиться с горечью, которой теперь сочился мой голос. Оказывается, влюбленность приносит тот блаженный кайф, о котором толкуют поэты, лишь если тебя безусловно любят в ответ. А если твой избранник хранит секреты, которые ставят под угрозу все и всех, кто тебе дорог? В то время как твоя любовь даже помереть прилично не может. А вместо этого превращается в жалкое страдание. Так вот как называлась боль в моей груди: страдание.

Ибо по сути своей любовь – это надежда. Надежда на завтрашний день. Надежда на то, что еще может случиться. Надежда на то, что твой любимый, которому ты доверила все, будет хранить и защищать тебя. Надежда, говорите? Эту дрянь уничтожить сложнее, чем дракона.

В этот момент под кожей у меня словно прокатилась гулкая волна, и тепло согрело щеки: в ответ на всплеск эмоций внутри меня поднялась сила Тэйрна. По крайней мере, я теперь знала, что она у меня еще есть. Яд вэйнителей не сумел ее уничтожить, забрать у меня навсегда. Я все еще оставалась собой.

– А-а-а… – протянул Бреннан и одарил меня взглядом, смысл которого я не могла истолковать. – А я-то думал, что это он выбежал отсюда так быстро, как будто у него задница горит. Неприятности в стране наслаждений?

Я прищурилась:

– Лучше тебе не знать.

Он хохотнул в ответ:

– Эй, я же спрашиваю это у своей сестры, а не у кадета Сорренгейл.

– Угу. Только вот ты вернулся в мою жизнь примерно пять минут назад после шестилетнего отсутствия, во время которого ты притворялся мертвым. Так что извини, но я не собираюсь сразу открывать тебе все подробности личной жизни и любовных переживаний. А как насчет тебя? Ты женат? Дети есть? Есть тут кто-то, кому ты, по сути, лгал на протяжении всех отношений?

Бреннан вздрогнул:

– Партнера нет. Детей тоже. И я тоже не готов об этом болтать. – Он засунул руки в карманы кожаной куртки и вздохнул. – Слушай, не хочу казаться ослом. Но детали – это не то, что тебе следует знать, пока ты не научишься стабильно держать щит против считывания памяти…

Я содрогнулась при мысли о том, что Даин может прикоснуться ко мне и увидеть все это. Увидеть Бреннана.

– Ты прав. Не говори мне ничего.

Глаза брата сузились.

– Ты слишком легко согласилась.

Я покачала головой и направилась к двери, бросив через плечо:

– Нужно уходить, пока я еще кого-нибудь не убила.

Чем больше я вижу здесь, тем большей помехой становлюсь. Для планов Бреннана. Для планов революции. И чем дольше мы здесь… О, небо. Остальные.

«Нам нужно возвращаться», – сказала я Тэйрну.

«Знаю».

Бреннан догнал меня: встревоженный взгляд, крепко сжатые челюсти.

– Не уверен, что возвращение в Басгиат – это лучший вариант для тебя.

Но, вопреки этим словам, он все же открыл передо мной дверь.

– Нет. Но это лучший вариант для тебя.

К моменту, когда мы – Бреннан, его оранжевый кинжалохвост Мабх, а также Тэйрн и я – добрались до Сгаэль, я уже дико нервничала. Огромная темно-синяя кинжалохвостка стояла в тени нескольких высоченных деревьев, будто охраняла что-то. Или кого-то. Андарну. Сгаэль зарычала на Бреннана, обнажив клыки и сделав к нему угрожающий шаг. Она полностью выпустила когти, и теперь лапа ее выглядела как идеальное оружие из нескольких острых «клинков».

– Эй, это мой брат! – предупреждающе крикнула я, становясь между ним и драконицей.

– Она знает, – пробормотал Бреннан. – Просто не любит меня. Никогда не любила.

– Не принимай на свой счет, – сказала я прямо в морду Сгаэль. – Ей никто не нравится, кроме Ксейдена, и меня она всего лишь терпит. Пусть я и роднее им с каждым днем…

«Словно опухоль», – ответила мне драконица по общей для пятерых ментальной связи, исключив Ксейдена. А потом покачала головой, и это движение отозвалось у меня где-то внутри.

Теневая, мерцающая связь на краю сознания стала сильнее и словно потянула к себе.

– Кстати, сюда идет Ксейден, – сказала я брату.

– Это охуительно странно. – Бреннан сложил руки на груди и посмотрел мне за спину. – Вы всегда чувствуете друг друга?

– Типа того. Все дело в связи между Сгаэль и Тэйрном. Я бы сказала, что постепенно к этому привыкаешь… но нет. – Я вошла под сень деревьев, и Сгаэль сделала мне большое одолжение – не заставила просить подвинуться. Она сама сделала два шага вправо, чтобы я могла пройти между ней и Тэйрном прямо к…

Так. Какого. Хрена?

Это не могла быть… Нет. Невозможно.

«Сохраняй спокойствие. А то она отреагирует на твое волнение и проснется в ярости», – предостерег Тэйрн.

Я таращилась на спящего дракона, который был почти вдвое больше, чем несколько дней назад, и пыталась привести мысли в порядок. Соотнести то, что видела, с тем, что сердце уже знало благодаря связи между нами.

– Это… – Я качнула головой, чувствуя, как пульс пускается в галоп.

– Не ожидал… – тихо протянул Бреннан. – Риорсон упустил несколько деталей в отчете сегодня утром. Никогда раньше не видел, чтобы дракон рос так быстро.

– У нее черная чешуя.

Даже несмотря на то, что я наконец произнесла эти слова, в их реальность все еще с трудом верилось.

«У драконов золотистое оперение только в раннем детстве, когда они птенцы». Голос Тэйрна звучал необычайно терпеливо.

– Она выросла так быстро… – сдавленно проговорила я. – Это из-за использования силы. Мы заставили ее вырасти. В Рессоне. Она остановила время слишком надолго. Мы – я – заставили ее вырасти.

Я повторяла это раз за разом, не в силах замолчать.

«В конце концов это произошло бы, Серебристая, пусть и не так быстро».

– Она еще будет расти? – Я не могла оторвать взгляд от Андарны.

«Да. Теперь ее можно назвать подростком, если пользоваться человеческими словами. Нам надо вернуть ее в Долину, чтобы она могла погрузиться в Сон-без-сновидений и завершить процесс взросления. И еще должен тебя предупредить, пока она не проснулась… Принято считать, что это опасный возраст».

– Опасный? Андарна в опасности? – Мой взгляд переместился к Тэйрну, который не отвечал ужасающе долго. На протяжении целого удара сердца.

«Нет. Опасный для всех, кто вокруг. Вот почему подростки тоже не допускаются к формированию связи. Им не хватает терпения, чтобы взаимодействовать с людьми. Или возрастного опыта. Или мудрости», – проворчал Тэйрн.

«Угу. У людей все так же.

Подросток, надо же. Просто великолепно.

«Так же. Только у людей нет таких зубов, и огонь они не выдыхают».

Чешуя Андарны была настолько глубокого черного цвета, что в мерцающем солнечном свете, пробивающемся сквозь листву, казалась переливчато-фиолетовой. Кстати, цвет чешуи у драконов передается по наследству, а это значило…

«Подожди-ка. Она все же твоя? – спросила я Тэйрна. – Клянусь богами, если это еще один секрет, который ты от меня скрыл, я…»

«Я уже говорил тебе в прошлом году, что она не наш отпрыск, – ответил Тэйрн, вздернув голову – будто от обиды. – Черные драконы встречаются редко. Однако встречаются».

– И мне повезло сформировать связь сразу с двумя? – возразила я, глядя Тэйрну в глаза.

«Технически она была золотой, когда вы выбрали друг друга. И сама не знала, какого цвета в итоге будет ее чешуя. Лишь некоторые Старшие могут почувствовать пигмент птенца, пока он еще в гнезде. К слову, если верить Кодагу, в прошлом году вылупилось еще два черных дракона».

– Все равно не легче.

Ровное дыхание Андарны позволило мне наконец уверить себя, что она в порядке. Огромная… но в порядке. Я узнавала в ней знакомые черты: плавные линии морды, скрученные, словно в спираль, рога, даже то, как она сложила крылья во сне… Это и вправду была она. Только больше.

– Если там на хвосте у нее окажется утренняя звезда…

«Хвосты – это предмет выбора и насущной необходимости, – возмущенно хмыкнул Тэйрн. – Тебя там вообще хоть чему-то учили?»

– Вы не слишком-то открыты для познания. – Я была уверена, что профессор Каори просто слюной бы изошел, узнай он что-то подобное.

Теневая связь в моем разуме окрепла.

– Еще не проснулась? – Глубокий, низкий голос Ксейдена заставил мое сердце пуститься вскачь, как всегда.

Я обернулась и увидела его рядом с Бреннаном. Там же, в траве по пояс, стояли Имоджен, Гаррик, Боди и остальные дети отступников, в том числе трое незнакомых. Двое парней и одна девушка. Вдвойне неловко: мы сражались в одной битве, а до этого я лишь мельком видела их в коридорах. Я даже имен не смогла вспомнить и почувствовала себя крайне неловко. Впрочем, в Басгиате не то чтобы приветствовалась дружба вне своего отряда.

Или отношения, если уж на то пошло.

«Я каждый день своей жизни буду зарабатывать твое доверие». Воспоминания о словах Ксейдена словно заполняли пространство между нами, когда мы смотрели друг на друга.

– Мы должны вернуться. – Я сложила руки на груди, готовясь к бою. – Что бы ни говорила Ассамблея, если мы не вернемся, они убьют каждого кадета с меткой отступника.

Ксейден кивнул, как будто он уже пришел к такому же выводу.

– Они поймают тебя на любой лжи, которую ты выдумаешь, и казнят тебя, Вайолет, – возразил Бреннан. – По данным нашей разведки, генерал Сорренгейл уже знает, что вы пропали.

Ее не было на трибуне в тот момент, когда раздавали приказы на Военные игры. В этом году за игру отвечал полковник Аэтос, ее помощник.

Она не знала.

– Наша мать не позволит им меня убить.

– Повтори еще раз, – мягко сказал Бреннан. Он склонил голову совсем как отец, я даже моргнула от удивления. – И попытайся убедить себя в том, что и вправду имеешь в виду именно это. Лояльность генерала руководству настолько велика, что она могла бы вытатуировать у себя на лбу: «Да-да, там воюют вэйнители, а теперь вернись в класс».

– Это не значит, что она убьет меня. Я могу заставить ее поверить в нашу историю. Она захочет поверить, если буду говорить именно я.

– Думаешь, не убьет? Да она отправила тебя в квадрант всадников!

Что ж, верно сказано.

– Да, отправила, и знаешь что? Я стала всадницей. Мама может быть кем угодно, но она не позволит полковнику Аэтосу или даже Маркему убить меня без доказательств. Ты не видел ее после того, как не вернулся домой, Бреннан. Она была… опустошена.

Брат сжал кулаки.

– Я знаю, какие зверства она сотворила во славу меня.

– Ее там не было, – вмешался один из парней, которых я не знала. Он поднял руки, привлекая всеобщее внимание, и дождался, пока все к нему обернулись. Он был ниже ростом, чем остальные, с нашивкой на плече «третий отряд, секция Пламени». Темно-русые волосы и круглое лицо с розовыми щеками напомнили мне лица крылатых мальчишек, которых обычно изображали у ног Амари, когда возводили ее статуи.

– Ты серьезно, Киаран? – Незнакомая брюнетка подняла ладонь ко лбу, защищая бледное лицо от солнца, и я увидела нашивку второкурсницы: «первый отряд, секция Пламени». Она удивленно посмотрела на собеседника, вздернув брови. – Ты что, защищаешь генерала Сорренгейл?

– Нет, Эйя, не защищаю. Но ее не было рядом, когда раздавали эти приказы. – Он хмуро помолчал и добавил: – К тому же в этом году за Военные игры отвечал полковник Аэтос.

Киаран и Эйя. Я перевела взгляд на последнего незнакомого мне худощавого парня, который сдвинул очки на заостренный темно-коричневый нос.

– Извини, а тебя как зовут?

Теперь мне казалось неправильным не знать их всех по именам.

– Майсен, – ответил он, коротко улыбнувшись. – И если тебе от этого станет легче, – он посмотрел на Бреннана, – то я тоже думаю, что в этом году генерал Сорренгейл не имела отношения к происходящему на играх. Аэтос довольно громко заявлял о том, что все это планировал его отец.

Гребаный Даин.

– Спасибо. – Я повернулась к Бреннану. – Я готова поспорить на собственную жизнь, что она не знала, что нас ожидало в Рессоне.

– А на наши тоже поспоришь? – спросила Эйя, которую я явно не убедила. Потом она посмотрела на Имоджен в поисках поддержки и… не получила ее.

– Голосую за то, чтобы возвращаться, – сказал Гаррик. – Придется рискнуть. Если мы не вернемся, остальных убьют, а нам нельзя обрубать поставки оружия из Басгиата. Кто за?

Одна за другой все руки поднялись. Кроме рук Ксейдена и Бреннана.

Ксейден стиснул зубы, и между его бровями появились две глубокие морщины. Я знала это выражение. Он что-то обдумывал и взвешивал.

– Мы распрощаемся с Аретией, а вы распрощаетесь со своими жизнями ровно в ту секунду, когда Аэтос коснется Ви, – сказал ему Бреннан.

– Я обучу ее, как закрыться, – ответил Ксейден. – У нее лучшие щиты среди всех первогодок, натренировалась отсекать Тэйрна. Ей только осталось научиться держать их поднятыми все время.

Я не спорила. У Ксейдена был прямой доступ к моему сознанию через ментальную связь, так что совместные тренировки – оптимальный вариант.

– А пока она не научится отсекать этого любителя читать память? Как ты заставишь его держаться подальше от Вайолет, если тебя не будет рядом? – продолжал Бреннан.

– Я воспользуюсь его самой большой слабостью. Его гордостью. – Губы Ксейдена растянулись в жестокой улыбке. – Если все согласны, то мы вылетим, как только Андарна проснется.

– Мы согласны, – ответил за нас всех Гаррик, а я с трудом сглотнула комок в горле.

Это было правильное решение. Которое могло погубить всех нас.

Тут за спиной у меня раздался шорох, я обернулась и увидела, как Андарна поднимается. Она медленно моргала, глядя на меня золотистыми глазами, и неуклюже скребла свежевыросшими когтями. Я чувствовала радость и дикую нежность, пока она пыталась встать. Андарна напоминала мне новорожденного жеребенка. Крылья и ноги были непропорционально большими, дрожали и подламывались, когда она пыталась держаться прямо. Она ни за что не выдержит полета. Я сомневалась даже, что она сумеет просто перейти поле.

– Привет, – сказала я ей, улыбаясь.

«Я больше не могу останавливать время». Она внимательно смотрела на меня, и золотистый оценивающий взгляд напоминал мне о Презентации.

– Знаю. – Я кивнула, изучая медные прожилки в ее зрачках. Интересно, они всегда там были? Или нет?

«Ты не разочарована?»

– Ты жива. Ты сохранила жизнь всем нам. Как я могу быть разочарована? – У меня сжалось сердце, когда я смотрела в немигающие глаза драконицы и очень тщательно подбирала слова. – Мы всегда знали, что этот дар с нами, пока ты малышка. А ты, моя дорогая, больше не малышка.

В груди Андарны заклокотал рык, и я от удивления подняла брови.

– Ты… ты в порядке?

Проклятье, чем я вообще этот рык заслужила?

«Подростки», – проворчал Тэйрн.

«Я в порядке, – огрызнулась Андарна, прищурившись на Тэйрна. – Мы улетаем. Сейчас же».

Она взмахнула крыльями, но раскрылось только одно, драконицу повело и швырнуло вперед.

Из-за деревьев выскользнули тени Ксейдена и обвились вокруг груди Андарны, не давая ей упасть и пропахать мордой землю.

Что ж. Просто охуенно.

– Я… эмм… думаю, нам надо внести несколько изменений в сбрую на груди у Тэйрна, – заметил Боди, пока Андарна раскачивалась, пытаясь сохранить равновесие. – Это займет несколько часов.

«Ты можешь отнести ее обратно в Долину? – спросила я Тэйрна. – Она теперь… огромная».

«Мне случалось убивать и за меньшие оскорбления».

«Так драматично».

«Я могу лететь сама», – возразила Андарна, наконец перестав шататься с помощью теней Ксейдена.

«Обвязка – она просто на всякий случай», – пообещала я, но Андарна в ответ посмотрела на меня очень скептически.

– Давайте сделаем все быстро, – сказал Ксейден. – У меня есть план, но нам надо вернуться в течение сорока восьми часов, чтобы он сработал. Из них только сутки чистого времени займет перелет.

– А что будет через сорок восемь часов? – спросила я.

– Выпускной.

Глава 3

Нет момента такого же радостного, волнующего и разочаровывающего, как выпускной в квадранте всадников. По сути, это единственный момент, когда я искренне завидовал пехоте. Уж те-то парни знают, как провести торжественную церемонию.

Майор Афендра. Руководство для драконьих всадников (запрещенное издание)

Летное поле Басгиата было все еще темным и казалось совсем пустынным, когда мы приблизились к нему за час до рассвета, который лишь готовился обнять склоны гор солнечными лучами. Наш отряд делал все, лишь бы остаться незамеченным.

«Все это ничего не значит, вас могут засечь при посадке», – заметил Тэйрн. Его крылья работали сильно и мерно, несмотря на то что последние восемнадцать часов он летел сюда из Аретии почти без остановок. Времени на то, чтобы доставить Андарну в Долину незамеченной, оставалось совсем мало. И если мы его упустим, все птенцы будут в опасности.

«До сих пор не понимаю, почему Эмпирей согласился на связь драконов с всадниками-людьми. Зная, что теперь придется охранять потомство не только от грифонов, но и от тех самых людей, которым они должны, по идее, доверять».

«Это очень хрупкое равновесие, – ответил Тэйрн, наблюдая за ландшафтом внизу. – Первые шесть всадников, которые пришли к драконам шестьсот лет назад, отчаянно пытались спасти свой народ. Те драконы образовали первый Эмпирей и связали людей только для того, чтобы защитить свои выводки от вэйнителей, которые представляли большую угрозу. У нас ведь нет больших пальцев, чтобы плести заклятия или руны. Однако обе стороны не были полностью честны, обе использовали друг друга по своим собственным причинам и не более того».

«Мне никогда не приходило в голову что-то скрывать от тебя».

Тэйрн сделал странное движение гибкой шеей и резко повернул голову, чтобы посмотреть на меня слегка сузившимися глазами, а затем снова стал разглядывать местность внизу.

«Я ничего не могу сделать, чтобы исправить ситуацию последних девяти месяцев, кроме как ответить на вопросы, которые волнуют тебя больше всего. Прямо сейчас».

«Знаю», – тихо ответила я.

Хотелось бы, чтобы его слова перебили едкий вкус предательства. Мне придется справиться с ним. Забыть. Я это знала. Тэйрн связан брачными узами со Сгаэль, так что у него, по крайней мере, была причина скрывать от меня все, что он делал. И я не могла винить Андарну в том, что она была ребенком, который просто следовал примеру старших. А вот Ксейден – совсем другое дело.

«Мы приближаемся. Приготовься».

«Кажется, в этом году нам следовало поработать над приземлением в прыжке», – пошутила я, крепко держась за луку седла. Тэйрн снижался, и мой вес смещался вперед. Мое тело будет наказывать меня за часы, проведенные в седле, но это ощущение летнего ветра, бьющего в лицо, я бы ни на что не променяла.

«В прыжке? При ударе тебя разорвет на части», – возразил он.

«Точно ты этого не знаешь», – вклинилась Андарна, используя, похоже, свою новую стандартную форму ведения разговора – говорить Тэйрну, что он не прав.

В груди Тэйрна раздался рык, от которого завибрировало седло подо мной и ремни, прижимающие Андарну к драконьей груди.

«Я бы поостереглась, – сказала я ей, сдерживая улыбку. – Он может внезапно устать и сбросить тебя».

«Он слишком горд для этого».

«И это говорит дракон, который двадцать минут отказывался надеть сбрую», – тут же парировал Тэйрн.

«Ладно, детишки, не будем спорить».

Мои мышцы напряглись, и ремень на бедрах впился в кожу, когда Тэйрн нырнул, проносясь над краем горы Басгиат, и перед нами снова открылся вид на летное поле.

«Все еще пустынно», – заметил дракон.

«Знаешь, прыжки – это маневр, обязательный для второго курса». Не тот, который я хочу освоить, но это не меняет требований академий.

«В отработке которого ты не будешь участвовать», – проворчал Тэйрн.

«Может быть, я буду возить ее, раз ты не хочешь», – встряла Андарна, и последнее ее слово закончилось зевком размером примерно с дракона.

«Может быть, тебе стоит потренироваться в посадках, прежде чем отправлять нашу подневольную в полет на встречу с Малеком?»

Ох. Это будет долгий год.

Мой желудок ухнул вниз, когда Тэйрн опустился в каньон с так хорошо известным мне летным полем.

«Я высажу Андарну в Долине, а затем вернусь и покружу неподалеку».

«Тебе нужен отдых».

«Отдыха не будет, если они решат вас казнить».

От беспокойства в его голосе у меня перехватило горло.

«Зови, если хотя бы на мгновение заподозришь, что все идет не по вашему сценарию».

«Все будет по-нашему, – заверила я его. – Сделай одолжение, скажи Сгаэль, что мне нужно поговорить с Ксейденом на выходе с поля».

«Держись крепче».

Земля устремилась нам навстречу, и я потянулась к ремню, перекинутому через бедра, пальцами нащупывая пряжку, а Тэйрн взмахнул крыльями, чтобы замедлить посадку. Но все равно в момент касания земли меня бросило вперед, и я с силой вжалась в сиденье, прежде чем отстегнуть ремень.

«Забери ее отсюда», – сказала я Тэйрну, перебираясь на его плечо и не обращая внимания на то, что, кажется, все мои мускулы осмелились заболеть и заныть разом.

«Не рискуй понапрасну», – ответил он, когда я соскользнула с его передней лапы, которую из-за Андарны ему пришлось держать под неудобным для меня углом.

Мои ноги врезались в землю, и я, спотыкаясь, пошла вперед, стараясь сохранять равновесие.

«Я тоже тебя люблю», – прошептала я, повернулась, чтобы похлопать по лапе его и Андарну, а затем рванулась вперед, чтобы убраться с их пути.

Тэйрн мотнул головой вправо, туда, где как раз быстро и жестко приземлялась Сгаэль, а ее всадник готовился спрыгнуть на землю – в том же эффектном стиле.

«Предводитель крыла прибыл».

Я знала: он будет моим командиром еще несколько часов… Если только мы переживем их. Ксейден соскочил на траву и по широкой дуге направился ко мне, давая Тэйрну пространство для маневра.

Сгаэль взлетела следом за ним и Андарной, и тут же – драконы остальных бунтовщиков. Что ж, теперь мы были сами по себе.

Я подняла очки на лоб и расстегнула молнию на куртке. В июле в Басгиате было ужасно душно, даже в такую рань.

– Ты действительно велела Тэйрну передать Сгаэль, что хочешь поговорить со мной? – спросил Ксейден, а первые лучи солнца окрасили верхушки гор за его спиной в пурпурный цвет.

– Да. – Я провела ладонями по ножнам, проверяя, не сместились ли кинжалы во время полета, и мы зашагали прочь с летного поля, чуть впереди остальных, направляясь к ступеням, которые обведут нас вокруг Полосы и приведут обратно в квадрант.

– Ты помнишь, что можешь… – Ксейден повернулся ко мне, картинно постучал себя по лбу и пошел спиной вперед.

Я сжала кулаки изо всех сил, чтобы не смахнуть с его лба прядь темных, развевающихся на ветру волос. Еще несколько дней назад я бы безусловно прикоснулась к нему. Проклятье, я бы запустила пальцы в его волосы и притянула к себе для поцелуя.

Но это было тогда, а это… сейчас.

– Разговор в таком формате кажется слишком… – Боги, почему это так трудно? Такое ощущение, что мы вновь оказались на стартовой линии своего рода полосы препятствий, которую, я уверена, он тоже не готов проходить заново. Я пожала плечами. – Слишком интимным.

– А у нас с тобой все разве без интима? – Ксейден поднял брови. – Я могу вспомнить не один и не два случая, когда держал тебя весьма…

Я рванулась вперед и закрыла ему рот ладонью.

– Не надо. – Игнорировать взрывную химию между нами весьма сложно и так, без напоминаний об общих чувствах и воспоминаниях. Физически наши отношения – или как их еще можно назвать? – были идеальны. Даже лучше, чем идеальны. Они бесконечно сексуальны и вызывают привыкание. По всему моему телу разлилось тепло, когда Ксейден поцеловал чувствительную кожу в центре ладони. Я тут же опустила руку. – Мы идем на мероприятие, которое, несомненно, превратится в суд, если не в казнь, а тебе все бы шутить.

– Поверь, я не шучу. – Когда мы подошли к ступенькам, он наконец развернулся по ходу движения и стал спускаться первым, оглядываясь на меня через плечо. – Удивлен, что ты еще не засыпала меня льдом, но я точно не шучу.

– Я злюсь на тебя за то, что ты скрываешь от меня информацию. Игнорирование тебя этого не исправит.

– Хорошо. О чем ты хотела поговорить?

– У меня есть вопрос, над которым я размышляю еще с Аретии.

– И ты только сейчас говоришь мне об этом? – Ксейден бросил на меня недоверчивый взгляд, шагая по ступенькам. – Общение – не твоя сильная сторона, не так ли? Не волнуйся. Мы будем работать над этим, вместе с возведением щитов.

– Это так… иронично с твоей стороны. – Теперь мы начали подниматься по тропинке к квадранту, солнце уже висело высоко в небе справа от нас, и его лучи играли на двух мечах, которые Ксейден пристегнул к спине. – Есть ли у движения писцы, которых оно может считать друзьями?

– Нет. – Цитадель вставала перед нами, ее башни выглядывали из-за края хребта, через который проходил туннель. – Я знаю, что ты выросла, доверяя многим из них…

– Не говори больше ничего. – Я покачала головой. – Не надо, пока я не смогу защитить себя от Даина.

– Честно говоря, я уже подумывал о том, чтобы отказаться от этого плана и просто сбросить его с парапета.

Ксейден говорил вполне серьезно, и я не могла его винить. Он никогда не доверял Даину, а после произошедшего во время Военных игр я на девяносто девять процентов была уверена, что с моим доверием тоже покончено. Именно этот один процент, постоянно кричащий мне о том, что когда-то Аэтос был моим лучшим другом, и являлся самым неприятным.

Тот самый процент, который заставлял меня сомневаться, знал ли Даин, что ждало нас в Альдибаине.

– Может сработать, но я не уверена, что не пострадает тот самый эффект доверия, которого мы добиваемся.

– Ты все еще не доверяешь мне?

– Ты хочешь получить однозначный ответ?

– Учитывая время, которое мы еще можем провести наедине, пожалуй, да. – Ксейден остановился перед высокими дверями, ведущими в туннель.

– Доверяю. Свою жизнь… В конце концов, это и твоя жизнь тоже.

Остальное зависело от того, насколько он будет откровенен со мной, но сейчас, наверное, было не время для разговора о состоянии наших отношений.

Клянусь, в его глазах мелькнуло разочарование, прежде чем он кивнул, а затем оглянулся на остальных шестерых, быстро нас догонявших.

– Я прослежу, чтобы Аэтос держал руки при себе, но тебе, возможно, придется подыграть.

– Сначала дай мне самой попробовать разобраться с этим. Потом ты можешь делать все, что считаешь нужным.

И тут нас прервал звон колоколов в Басгиате, возвещающий о наступлении того самого часа. У нас оставалось всего пятнадцать минут до того, как кадеты придут на последнее в этом году… на этом курсе построение.

Ксейден расправил плечи, когда к нам подошли остальные, и его лицо превратилось в нечитаемую маску.

– Всем понятно, что сейчас произойдет?

Это не тот человек, который просил у меня прощения за сокрытие секретов, и уж точно не тот, который в Аретии поклялся вернуть мое доверие. Нет, этот Ксейден – командир крыла, который расправился с каждым нападавшим в моей спальне, не откладывая месть на завтра, так легко, словно это было всего лишь тренировкой.

– Мы готовы, – сказал Гаррик, разминая шею, словно ему нужно было разогреться перед боем.

– Готов. – Майсен кивнул, поправляя на носу очки.

Остальные повторили его слова.

– Давайте сделаем это. – Я вздернула подбородок.

Ксейден пристально посмотрел на меня, затем кивнул.

У меня от ужаса свело живот, когда мы шагнули в туннель, освещенный магическими огнями. Подойдя к выходу, мы обнаружили, что дверь открыта. Ксейден прижал меня к себе, и я не стала сопротивляться. Ибо у нас были все шансы на арест – ровно в тот миг, как мы шагнем на территорию квадранта, или того хуже, на смерть – в зависимости от того, что о нас здесь знали.

Сила нарастала во мне, пульсировала под кожей, готовая вырваться, если понадобится. Но, пересекая мощенный камнем двор, мы никого не увидели. У нас оставалось всего несколько минут, пока это пространство не заполнится кадетами и преподавателями.

Первые кадеты, которых мы встретили, были из Второго крыла. Они выходили из общежития во двор чванливо, с наглыми улыбками на лицах.

– Смотрите, кто наконец-то здесь? Уверен, вы думали, что точно выиграете, а, Четвертое крыло? – с ухмылкой проговорил всадник с волосами, выкрашенными в темно-зеленый цвет. – Однако ж выкусите! Второе крыло забрало все, а вы просто опоздали! Да что там, просто не явились!

Ксейден не удосужился даже посмотреть в их сторону, когда мы проходили мимо. Зато Гаррик, шедший с другой стороны от меня, поднял средний палец.

– Думаю, никто не в курсе, что произошло на самом деле, – прошептала Имоджен.

– Тогда у нас есть шанс, что план сработает, – ответила Эйя, и солнечный свет отразился от сережки в ее брови.

– Конечно, никто не знает, – пробормотал Ксейден. Он посмотрел вверх, на крышу учебного корпуса, я проследила за его взглядом, и сердце сжалось при виде огня, пылающего в яме на вершине самой дальней башни. Несомненно, он ждал подношений Малеку – за тех кадетов, которые не пережили Военные игры. – Расскажи они о нас – и их собственная игра была бы раскрыта.

У входа в общежитие мы все обменялись взглядами, а затем бесшумно разошлись, согласно плану. Ксейден шагал за мной по коридору, и мы вместе свернули в жилой блок, который я привыкла считать домом последние девять месяцев… Но сейчас меня интересовала не моя комната.

Я оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не видит, пока Ксейден открывал дверь Лиама. Справившись, он помахал мне, и я проскользнула под его рукой в комнату, запалив магический огонек над головой.

Когда Ксейден тихо прикрыл за нами дверь, на меня навалились горе и боль. Лиам спал в этой кровати еще несколько ночей назад. Он занимался за этим столом. Он работал над деревянными фигурками на прикроватной тумбочке.

– Ты должна действовать быстро, – напомнил мне Ксейден.

– Хорошо. – Я кивнула и направилась к столу Лиама.

Там не было ничего, кроме книг и набора ручек. Потом проверила гардероб, комод и сундук у изножья кровати, но все тщетно.

– Вайолет, – тихо шепнул Ксейден, стоящий на страже у двери.

– Знаю. Сейчас, – ответила я через плечо.

С того момента, как Тэйрн и Сгаэль прибыли в Долину, каждый дракон знал об их возвращении, а значит, каждый член руководства квадранта тоже был осведомлен, что мы здесь.

Я приподняла угол тяжелого матраса и с облегчением выдохнула, схватив перетянутую шнурком пачку писем, а затем вернула матрас на место и поправила простыню.

– Есть.

Я не буду плакать. Не сейчас, ведь мне еще придется прятать находку в своей комнате. Но что будет, если кто-то придет сжигать мои вещи… очень скоро?

– Пойдем.

Ксейден открыл дверь, и я оказалась в коридоре в тот самый момент, когда Рианнон – моя самая близкая подруга в квадранте – вышла из своей комнаты с Ридоком, еще одним из наших товарищей по отряду.

Вот… дерьмо.

– Ви! – Рианнон удивленно открыла рот, бросилась ко мне и схватила за плечи. – Ты здесь!

Она стиснула меня в объятиях, и я на долю секунды позволила себе расслабиться в кольце ее рук. Казалось, я не видела подругу целую вечность, а не шесть дней.

– Я здесь, – заверила я ее, сжав письма в одной руке и обхватив Рианнон другой.

Она еще раз стиснула мои плечи, потом отстранилась и с таким выражением на лице посмотрела мне в глаза, что я тут же почувствовала себя полным дерьмом из-за лжи, которую придется сказать.

– Все говорили… Я думала, что ты умерла. – Рианнон взглянула на Ксейдена. – Я думала, что вы оба умерли.

– Еще была версия о пропаже без вести, – добавил Ридок. – Но, учитывая, с кем ты была, мы все ставили на смерти. И я рад, что мы ошиблись.

– Обещаю, я объясню все позже, но сейчас… можешь сделать мне одолжение? – прошептала я, чувствуя, как тоскливо сжимается горло.

– Вайолет, – тихо проговорил Ксейден.

– Мы можем ей доверять! – Я оглянулась на него. – И Ридоку тоже.

Ксейден выглядел совсем не радостным. Да-а, похоже, мы и вправду вернулись домой.

– Что от нас требуется? – спросила Ри, озабоченно нахмурив брови.

Я отступила на шаг, затем сунула письма ей в руки. Ведь в семье Рианнон тоже не всегда соблюдался обычай сжигать все подряд. Она поймет.

– Мне нужно, чтобы ты сохранила их для меня. Спрячь их. Не позволяй никому… сжечь их. – Мой голос сорвался.

Рианнон посмотрела на письма, и ее глаза расширились. А потом плечи опустились, а лицо некрасиво сморщилось.

– Что за… – начал было Ридок, посмотрел ей через плечо и осекся. – Вот дерьмо.

– Нет, – прошептала Рианнон, но я знала, что это она говорит не мне. – Только не Лиам. Нет.

Она медленно подняла взгляд на меня. Посмотрела прямо в глаза, в которые словно горячего пепла насыпали. Я с трудом проговорила:

– Обещай, что не позволишь забрать эти письма, когда они придут за его вещами, если я не… – Я не сумела закончить.

Рианнон кивнула.

– Ты ведь не ранена? – Она снова осмотрела меня и заморгала, глядя на швы на летной куртке там, где лезвие вэйнительницы проделало во мне дыру.

Я покачала головой. Я не лгала. Ну, почти. Ведь мое тело сейчас было совершенно здорово.

– Нам пора идти, – сказал Ксейден.

– Ребята, увидимся на выпускном. – Я одарила их бледной улыбкой, делая шаг к Ксейдену. Чем дальше друзья будут держаться от меня, тем безопаснее в обозримом будущем.

– Как ты это делаешь? – прошептала я Ксейдену, когда мы свернули за угол в переполненный людьми главный коридор общежития для первокурсников.

– Что делаю?

Его руки были опущены, двигались в такт шагам спокойно и расслабленно. Однако Ксейден постоянно оценивал маневры окружающих и клал мне ладонь на поясницу в те моменты, когда опасался, что мы можем разделиться. Мы двигались в гуще толпы, и на одного человека, который был слишком занят, чтобы заметить нас, приходился другой – который смотрел вдвойне внимательно, когда мы оказывались рядом. А каждый из меченых в нашем поле зрения едва заметно кивал Ксейдену, давая понять, что их уже предупредили.

– Обманываешь тех, кто тебе дорог. – Наши взгляды столкнулись.

Сейчас мы проходили мимо одного из бюстов Первых Шестерых и следовали за толпой мимо широкой винтовой лестницы, соединяющей общежития старших курсов.

Ксейден стиснул зубы.

– Ви.

Я подняла руку, останавливая его:

– Это не оскорбление. Мне нужно знать, как это делается.

Мы оторвались от толпы курсантов, выходящих во двор, и Ксейден целеустремленно направился к ротонде, распахнул дверь и пропустил меня вперед. А я увернулась от руки, которую он попытался положить мне на задницу.

Это Зинхал, должно быть, улыбался нам, потому что зал был благословенно пуст – ровно секунду, которая понадобилась Ксейдену, чтобы затащить меня за первую же колонну. Красный дракон скрыл нас от всех, кто мог пройти по ротонде, соединяющей все крылья квадранта.

Конечно, через мгновение сводчатый зал наполнился голосами и шумом шагов, но за массивной колонной нас никто не увидит, и именно поэтому мы выбрали это место для встречи. Я отметила, что за другими колоннами, по бокам от нас, пусто. Либо все остальные находились на другой стороне ротонды, либо мы пришли первыми.

– Между прочим, я не лгу тем, кто мне дорог. – Ксейден понизил голос, встретившись со мной взглядом, и я отстранилась, прижавшись спиной к мраморной колонне. Он наклонился ко мне совсем близко, так, что я видела только его лицо. – И, проклятье, я никогда не лгал тебе. Но искусство говорить выборочную правду – это то, чем тебе придется овладеть, иначе мы все погибнем. Я знаю, что ты доверяешь Рианнон и Ридоку, но ты не можешь сказать им всю правду, как ради них самих, так и ради нас. Знание подвергнет их опасности. Ты должна уметь хранить правду в тайне. Если ты не можешь лгать своим друзьям, держи дистанцию. Понимаешь?

Я напряглась. Конечно, я это понимала, но то, что он сказал это так открыто, пронзило, словно удар ножом в живот, возвращая меня к прошлому, к нашим проблемам.

– Я понимаю.

– Я никогда не хотел, чтобы ты попала в такое положение. Ни с твоими друзьями, ни тем более с полковником Аэтосом. Это была одна из многих причин, почему я никогда не говорил тебе.

– Как давно ты знаешь о Бреннане? – Возможно, сейчас не самое подходящее время для вопроса, но вдруг это единственное время, которое у нас осталось?

Ксейден медленно выдохнул:

– Я знал о Бреннане с момента его смерти.

Мои губы приоткрылись, и что-то трепыхнулось в самом сердце, уменьшив тяжесть, которая поселилась там со времен Рессона.

– Что?

– Ты не уклонился от ответа. – Должна признать, я была слегка удивлена.

– Я обещал тебе ответы. – Он покачал головой. – Но я не могу обещать, что тебе понравится все, что ты услышишь.

– Я всегда предпочту правду.

Интересно, что это «все»?

– Это ты сейчас так говоришь. – Язвительная улыбка искривила его губы.

– И всегда буду говорить. – Звуки шагов, разговоры – кадеты шли на построение – не давали забыть, что мы совсем не одни здесь, но мне нужно было, чтобы Ксейден все понял. – Если последние несколько недель что-то и доказали тебе, так это то, что я не убегу от правды, как бы тяжело это ни было и чего бы это ни стоило.

– Да. Последние недели стоили мне тебя. – Все мое тело напряглось, а Ксейден зажмурился. – Проклятье. Я не должен был этого говорить. – Он снова распахнул глаза, качая головой, и от ужасного страдания в его взгляде у меня сжалось сердце. – Я знаю, все из-за того, что я не сказал тебе. Я понимаю. Но когда жизнь всех вокруг зависит от того, насколько хорошо ты умеешь лгать, нелегко понять, что именно правда может спасти. – Его плечи вздрогнули от краткого, порывистого вздоха. – Если бы я мог сделать все это снова, я бы поступил по-другому, честно… но я не могу, и мы здесь. Пришли к тому, к чему пришли.

– Пришли… – А я даже не могла толком понять, к чему именно пришли. Я переступила с ноги на ногу и продолжила: – Если ты, конечно, имеешь в виду свое обещание говорить мне теперь обо всем…

Ксейден вздрогнул, и у меня замерло сердце.

– Ты ведь расскажешь мне все, как только я смогу нормально поднимать щиты, верно? – Все, что я могла сейчас сделать, это сдержаться: не вцепиться в него и не начать трясти. Сильно. – Ты обещал! – Он не может так со мной поступить. Нет. – «Я расскажу все, что ты попросишь, и все, что не попросишь». Это были твои слова.

– Все, что касается меня самого.

О, блядь, он сделал это. Опять.

Я покачала головой:

– Это не то, что ты обещал.

Ксейден подался было ко мне, но я вздернула подбородок, как бы говоря ему: только попробуй. И он, как умный человек, замер на месте.

Провел рукой по волосам и вздохнул:

– Послушай, я отвечу на любой вопрос, который ты захочешь задать обо мне. Боги, я хочу, чтобы ты спрашивала, чтобы ты узнала меня достаточно хорошо, чтобы доверяла, даже если я не могу рассказать тебе всего. – Он кивнул, как будто эти слова были включены в первоначальное обещание, хотя мы оба прекрасно знали, что это не так. – Потому что ты влюбилась не в обычного всадника. Ты влюбилась в лидера революции, – прошептал он настолько тихо, что слова едва донеслись до моих ушей. – В какой-то мере… у меня всегда будут секреты.

– Ты что, прикалываешься?

Я позволила гневу вырваться наружу в надежде на то, что тот сожжет душевную боль от слов Ксейдена. Бреннан лгал мне шесть лет, позволяя оплакивать свою смерть, хотя все это время он был охренительно жив. Мой старый друг украл мои воспоминания и, возможно, отправил меня умирать. Моя мать построила всю мою жизнь на лжи. Я даже не понимаю теперь, каким книгам верить, и он думает, что я не стану требовать от него полной, абсолютной честности?

– Я не прикалываюсь. – В тоне Ксейдена не было ни тени извинения. – Но это не значит, что я не впущу тебя в свою душу, как обещал. Я открытая книга, когда дело касается…

– Того, что хочешь ты. – Я качнула головой. – Но это не сработает. Не для меня. Не в этот раз. Я не могу снова доверять тебе без полной искренности. И точка.

Ксейден моргнул, словно мне действительно удалось его ошеломить.

– Полной. Искренности! – потребовала я. В принципе, как любая разумная женщина от человека, который держал в тайне судьбу ее брата, не говоря уже о целой войне. – Я могу простить тебя за то, что ты держал меня в неведении до сегодняшнего дня. Ты сделал это, чтобы спасти жизни, возможно, даже мою. Но с этого момента – полная и абсолютная честность или…

Боги, неужели мне придется это сказать?

Неужели я действительно собираюсь предъявить ультиматум Ксейдену, мать его, Риорсону?

– Или что?

Он наклонил голову набок, и взгляд его стал острым, словно кинжал.

– Или я постараюсь разлюбить тебя, – выплюнула я.

Удивление вспыхнуло в его глазах за секунду до того, как уголок рта приподнялся в ухмылке.

– Удачи тебе. Я пробовал это в течение пяти месяцев. Дай мне знать, если у тебя получится.

Я нервно засмеялась, совершенно не находя слов, и тут ударил колокол, возвещая о начале построения.

– Пора, – сказал Ксейден. – Держи щиты поднятыми. Блокируй всех, как мы тренировались по пути сюда.

– Я даже тебя не могу заблокировать.

– Ты увидишь, что меня труднее всего блокировать.

Его ухмылка так бесила, что я сжала кулаки, – просто так, лишь бы чем-то заняться.

– Эй, не хотелось бы портить такой важный момент, – громко прошептал Боди где-то слева от меня, – но это был последний звонок. То есть сигнал для нас, что пора начать этот кошмар.

Ксейден бросил на кузена выразительный взгляд, но кивнул. Восемь человек одновременно вышли к центру ротонды.

У меня перехватило горло, когда со двора донесся голос, зачитывающий список погибших.

– Я не умру сегодня, – прошептала я себе.

– Очень надеюсь, что ты прав, – сказал Гаррик Ксейдену, когда мы застыли перед открытой дверью. – Было бы прискорбно проучиться все три года, а потом сдохнуть в день выпуска.

– Я прав.

Ксейден шагнул наружу, и мы все последовали за ним на солнечный свет.

– Гаррик Тэвис. Ксейден Риорсон. – Голос капитана Фитцгиббонса, который зачитывал список погибших, разносился над головами построившихся кадетов.

– Мне очень неловко, но! – воскликнул Ксейден.

И все повернулись в нашу сторону.

Глава 4

Поскольку драконы свирепо охраняют как своих детенышей, так и любую информацию об их развитии, о периоде Сна-без-сновидений известно всего четыре факта. Во-первых, это важный период быстрого роста и развития. Во-вторых, его продолжительность варьируется от породы к породе. В-третьих, как следует из названия, это сон без сновидений, и, в-четвертых, они просыпаются голодными.

Полковник Каори. Полевое руководство по драконам

В тот момент, когда мы шли к помосту – Ксейден на два шага впереди всех, – мое сердце стучало быстрее, чем колибри машет крылышками. Ксейден двигался без страха, его плечи были расправлены, голова высоко поднята, но гнев виделся в каждом целеустремленном шаге, в каждой напряженной линии его тела.

Я тоже подняла подбородок и сосредоточилась на помосте впереди, гравий хрустел под моими ботинками, и этот звук заглушил не один вздох удивления от кадетов по левую руку от меня. Может, я и не обладала уверенностью Ксейдена, но вполне могла ее изобразить.

– Вы… не умерли.

Капитан Фитцгиббонс, писец квадранта всадников, поглядел на нас широко раскрытыми глазами из-под серебряных бровей и выронил список погибших, а его обветренное лицо стало такого же бледно-кремового цвета, как и его форма.

– Очевидно, что не умерли, – ответил Ксейден.

Комендант Панчек, с раскрытым ртом повернувшийся к нам, выглядел почти комично. А через несколько секунд моя мать и полковник Аэтос поднялись, загораживая ему обзор.

Есиния шагнула к списку погибших – даже отсюда было видно, как широко распахнуты ее глаза под кремовым капюшоном. Наклонившись, она потянулась к свитку и быстро сложила пальцы в несколько знаков.

«Я счастлива, что ты жива».

«Я тоже», – ответила я, и тут меня охватило тошнотворное чувство. Знает ли Есиния, чему на самом деле учит ее квадрант? За те месяцы и годы, что мы учились вместе, никто из нас не имел ни малейшего представления об этом.

С каждым нашим шагом щеки полковника Аэтоса все больше краснели. Он внимательно оглядывал нашу группу из восьми человек, несомненно, отмечая, кто здесь есть, а кого нет.

Генерал Сорренгейл на мгновение задержала на мне взгляд, и край ее рта при этом дернулся чуть вверх. Это выражение чувств я со страхом определила как… почти гордость, но затем она вновь профессионально скрыла все эмоции, вернувшись на дистанцию, которую безупречно соблюдала в течение последнего года. Открывшись лишь на один удар сердца. Однако мне хватило этого, чтобы понять: я была права. В глазах моей мамы не было гнева, страха или шока. Только облегчение.

Она не участвовала в плане Аэтоса. Теперь я точно это знала.

– Не понимаю, – сказал Фитцгиббонс двум писцам, стоящим позади него, а затем обратился к Панчеку: – Они не мертвы. Почему их имена передали для списка погибших?

– Почему они были внесены в список погибших? – спросила моя мать полковника Аэтоса, сузив глаза.

Мимо пролетел холодный ветерок, и хотя он принес кратковременное облегчение от удушающей жары, я знала, что он означает: генерал в ярости. Я непроизвольно посмотрела в небо, но там все еще царила мирная синева. По крайней мере, мать не вызвала бурю. Пока что.

– Они пропали шесть дней назад! – прорычал Аэтос, и с каждым гневным словом его голос становился все громче и громче. – Естественно, мы объявили их погибшими, но, очевидно, нам следовало бы обвинить их в дезертирстве и неисполнении обязанностей.

– Вы хотите обвинить нас в дезертирстве? – Ксейден поднялся по ступенькам на помост, и Аэтос отступил на шаг, в его глазах мелькнул страх. – Вы послали нас в бой и собираетесь вменить нам дезертирство?

Ксейдену не нужно было кричать, чтобы его голос разносился над всем строем.

– О чем он говорит? – спросила моя мама, переводя взгляд с Ксейдена на Аэтоса.

Ну что ж, погнали…

– Понятия не имею, – пробурчал Аэтос.

– Мне было поручено вывести отряд за пределы чар в Альдибаин и сформировать там штаб для Военных игр Четвертого крыла, что я и сделал. Мы остановились передохнуть на ближайшем к границе озере, и на нас напали грифоны. – Ложь слетала с языка Ксейдена так же легко, как и правда, что одновременно впечатляло… и бесило, потому что мне он врал ровно так же.

Мать моргнула, а густые брови Аэтоса сошлись в линию.

– Это было внезапное нападение, и они застали Деи и Фуэл врасплох. – Ксейден слегка повернулся, как будто разговаривал с крыльями, а не докладывал ситуацию руководству. – Они умерли. У них не было ни единого шанса.

В моей груди разрасталась боль, перехватывая дыхание. Кадеты вокруг нас зароптали, но я не отводила глаз от Ксейдена.

– Мы потеряли Лиама Майри и Солейл Телери, – добавил Ксейден, а затем посмотрел на меня через плечо. – И мы чуть не потеряли Сорренгейл.

Генерал повернулась и где-то секунду смотрела вниз, на меня, так, будто она не просто мой командир. В ее глазах плескались беспокойство и ужас. Она смотрела так, будто была просто… моей матерью.

Я кивнула, и боль в груди усилилась.

– Он лжет, – обвиняюще перебил полковник Аэтос.

Уверенность, прозвучавшая в его голосе, заставила меня на мгновение поплыть от мысли, что мы можем не справиться с задачей, что нас могут убить на месте, прежде чем мы успеем убедить мою мать.

«Я рядом, за линией хребта», – сказал мне Тэйрн.

– Дыши, – шепнул Гаррик. – Или ты потеряешь сознание.

Я медленно втянула воздух и сосредоточилась на том, чтобы выровнять сердцебиение.

– Какого я должен врать? – Ксейден наклонил голову и посмотрел на полковника Аэтоса с чистым, неприкрытым презрением. – Но если вы не верите мне, то генерал Сорренгейл может узнать правду от собственной дочери.

А теперь время моей реплики.

Я неспешно поднялась по ступенькам на массивный деревянный помост и встала по левую сторону от Ксейдена. По моей шее стекал пот: утреннее солнце безжалостно нагревало черную кожу летного костюма.

– Кадет Сорренгейл? – Мать сложила руки на груди и посмотрела на меня, ожидая объяснений.

Тяжесть пристального внимания от всего квадранта была почти невыносимой, и я дважды кашлянула, прежде чем сказать:

– Это правда.

– Ложь! – закричал Аэтос. – Не может быть, чтобы двух драконов уничтожила стая грифонов! Это невозможно! Мы должны разделить их и допросить по отдельности.

Я судорожно сглотнула.

– Вряд ли в этом есть необходимость, – ответила генерал, ледяным дуновением отбрасывая назад пряди моих волос, растрепавшихся в полете. – И я бы пересмотрела ваше предположение о том, что Сорренгейл лжет.

Полковник Аэтос ощутимо напрягся.

– Расскажите мне, что именно там случилось, кадет Сорренгейл. – Мама качнула головой из стороны в сторону и посмотрела на меня взглядом, знакомым мне с детства. Именно этот взгляд я встречала, когда объединялась с Мирой и Бреннаном, чтобы скрыть какую-нибудь шалость.

«Выборочная правда, – напомнил Ксейден. – Не говори неправды».

Он, блядь, говорил так, будто это офигеть как просто.

– Мы вылетели к Альдибаину как и было приказано. – Я смотрела генералу Сорренгейл прямо в глаза. – Как сказал Риорсон, мы остановились у озера примерно в двадцати минутах полета от границы чар, чтобы напоить драконов, и разделились. Я видела только двух грифонов, появившихся со своими всадниками, но все произошло слишком быстро. Я даже не успела понять, что именно происходит… – Держи себя в руках. Я провела рукой по карману, ощущая гребни маленькой резной Андарны, над которой Лиам работал перед смертью. – Дракон Солейл был убит, а Деи просто выпотрошили. – На глазах навернулись слезы, но я быстро поморгала, пока зрение не прояснилось. Мама реагирует только на силу. Если я проявлю хоть малейший признак слабости, она сочтет мой рассказ истерикой. – У нас не было ни единого шанса за пределами чар, генерал.

– А потом? – спросила мама, совершенно безэмоционально.

– Потом я держала голову Лиама, пока он умирал, – заявила я, стараясь, чтобы подбородок не дрожал слишком сильно. – Мы ничего не могли сделать для него, когда Деи умер. – Мне потребовалась секунда, чтобы запихнуть воспоминания и эмоции в дальний уголок сознания, в плотно закрытую ото всех коробку. Наш план сработает. – И не успело его тело остыть, как меня пронзили кинжалом. Лезвие было покрыто ядом.

Мамины глаза вспыхнули, и она отвела взгляд.

Теперь я посмотрела на полковника Аэтоса.

– Но когда мы прилетели в Альдибаин за помощью, мы не нашли там ни единого человека. Зато обнаружили депешу, в которой говорилось, что командир крыла Риорсон может по своему усмотрению сторожить соседнюю деревню или мчаться в Эльтувал.

– Вот она. – Ксейден полез в карман и достал скомканный приказ по Военным играм. – Не знаю, какое отношение имеет уничтожение чужой деревни к Военным играм, но мы не стали задерживаться для выяснений. Кадет Сорренгейл умирала, и я предпочел сохранить то, что осталось от моего отряда. – Он протянул маме приказ. – Я решил спасти вашу дочь.

Она выхватила у него бумагу и застыла.

– Нам потребовалось несколько дней, чтобы найти человека, способного исцелить меня, хотя я не помню, как меня исцелили, – продолжила я. – И как только моя жизнь оказалась вне опасности, мы полетели сюда. Мы прибыли примерно полчаса назад, и я уверена, что Аймсир может это подтвердить.

– А тела? – спросил Аэтос.

Вот дерьмо.

– Я…

Я не имела ни малейшего понятия об этом. Ксейден лишь упоминал о похоронах Лиама.

– Сорренгейл не знает, – ответил Ксейден. – Она была в бреду из-за яда. Как только мы поняли, что в Альдибаине помощи не найти, половина отряда полетела обратно к озеру и сожгла тела всадников и драконов, а я повел другую половину на поиски помощи. Если вам нужны доказательства, то вы можете найти их в сотне ярдов от озера или на поляне к востоку или посмотреть на свежие шрамы наших драконов.

– Достаточно. – Мама сделала паузу, несомненно, подтверждая правдивость наших слов у своего дракона, затем медленно повернулась к полковнику Аэтосу. И хотя он всегда был на несколько дюймов выше нее, сейчас вдруг показался мне на голову меньше. На поверхности помоста расползался иней. – Это ваш почерк. Вы оставили стратегически ценный форпост за границей без защиты ради Военных игр?

– Это было всего на несколько дней. – У полковника хватило ума отступить на шаг. – Вы же пообещали, что в этом году игры будут проводиться по моему усмотрению.

– И очевидно, что в вашем усмотрении нахер отсутствует здравый смысл, – отчеканила генерал Сорренгейл. – Я услышала все, что мне нужно было услышать. Исправьте список погибших, расположите курсантов по их местам и начните выпуск, чтобы новые лейтенанты могли добраться до своих крыльев. Жду вас в своем кабинете через тридцать минут, полковник Аэтос.

От облегчения у меня чуть не подкосились колени. Она мне поверила. А отец Даина изображал теперь полную готовность подчиняться приказам.

– Да, генерал.

– Ты выжила после ранения отравленным лезвием. В битве, куда тебя бросили… первогодкой, – сказала мне мать.

– Да.

Она кивнула, и довольная полуулыбка искривила ее рот всего на мгновение.

– Может быть, ты сильнее похожа на меня, чем я думала.

Не говоря больше ни слова, мама прошла между мной и краем помоста и направилась вниз по лестнице. Мороз мгновенно рассеялся, и, когда полковник повернулся к нам с Ксейденом, шаги генерала почти уже не были слышны.

Похожа на нее? Это последнее, чего я сейчас хотела.

– Тебе это с рук не сойдет, – прошипел Аэтос, почти беззвучно.

– Что именно не сойдет с рук? – ответил Ксейден так же тихо.

– Мы оба знаем, что вовсе не грифоны отвлекали тебя от миссии, – брызнув слюной, бросил полковник.

– Что же еще могло задержать нас и уничтожить двух драконов и их всадников? – Я сузила глаза и дала волю своей ярости. Из-за него погибли Лиам и Солейл. Нахер его. – Конечно, если вы считаете, что существует другая угроза, вы должны поделиться этой информацией с остальным квадрантом, чтобы мы могли должным образом подготовиться.

Он посмотрел на меня:

– Я так разочарован тобой, Вайолет.

– Остановитесь, – резко сказал Ксейден. – Вы играли и проиграли. Вы не можете раскрыть нас, не раскрыв одновременно то… ну, ничего не раскрыв, не так ли? – Жестокая улыбка исказила губы Ксейдена. – Но лично я думаю, что все это легко решается посланием генералу Мельгрену. Наверняка он видел, чем закончилась наша битва с грифонами.

Я с удовлетворением наблюдала за тем, как меняется выражение лица полковника.

Но Мельгрен ничего не мог опровергнуть или подтвердить, и Аэтос, очевидно, знал об этом.

– Полагаю, мы свободны? – спросил Ксейден. – Не уверен, что вы заметили, но весь квадрант сейчас пристально наблюдает за происходящим. Так что если вы не хотите, чтобы я развлек их более подробными рассказами…

– Вернитесь. В строй. Немедленно, – выдавил Аэтос сквозь стиснутые зубы.

– С радостью. – Ксейден подождал, пока я спущусь по ступенькам, и двинулся следом.

– Все решено, – сказал он Гаррику. – Верни всех в строй.

Я оглянулась через плечо и увидела, как Фитцгиббонс в замешательстве качает головой, внося правки в свиток с именами погибших. А потом направилась к своему отряду. Имоджен и Ксейден шли по бокам от меня, справа и слева.

– Вам не нужно провожать меня обратно, – прошептала я, не обращая внимания на пристальные взгляды кадетов, мимо которых мы проходили.

– Я обещал твоему брату, что разберусь со всеми Аэтосами.

– С Даином я справлюсь сама. – Хотя быстрый удар по яйцам был бы неуместен, не так ли? Жаль-жаль. – В прошлом году мы попробовали твой способ. Теперь попробуем мой.

Имоджен подняла брови, но ничего не сказала.

– Вайолет! – Даин покинул строй и бросился к нам, когда мы добрались до второго отряда секции Пламени.

От беспокойства и облегчения, проступивших на его лице, сила застыла у меня в руках.

«Ты не можешь убить его здесь», – предупредил Ксейден.

– Ты жива! Мы слышали… – Даин потянулся ко мне, и я отшатнулась.

– Тронешь меня, и, клянусь богами, я отрублю тебе твои поганые руки, и пусть любой всадник квадранта вышибет тебя нахер в следующем раунде испытаний, Даин Аэтос.

Отовсюду послышались удивленные вздохи, но мне было плевать, кто там что услышал.

«Вайоленс как она есть». Тон Ксейдена звучал насмешливо, но лицо его оставалось непроницаемо серьезным.

– Что? – Даин замер на месте, его брови взлетели чуть ли не до линии роста волос. – Ви, ты же не…

– Именно. – Я положила руки на ножны у бедер.

– Тебе придется поверить ей на слово. И на самом деле… – Ксейден не потрудился понизить голос. – Если ты не поверишь, я лично обижусь. Она сделала свой выбор, и это был не ты. И никогда не будешь. Я знаю точно. Она это знает. Весь квадрант это знает.

Ох, легче было бы сдохнуть прямо здесь и сейчас. Мои щеки запылали жаром. Попасться в летной куртке Ксейдена перед Военными играми – это одно. А вот выставить нас на всеобщее обозрение – когда я не уверена, что есть мы – совсем другое.

Имоджен ухмыльнулась, и я тут же подумала, что надо бы врезать ей локтем в бок.

Даин завертел головой по сторонам, и его лицо так покраснело, что даже на подбородке проступили багровые пятна. Все кадеты смотрели прямо на него.

– Что еще? Ты собираешься угрожать мне убийством, Риорсон? – наконец выговорил Даин, и отвращение на его лице было так похоже на отцовское, что я похолодела.

– Нет. – Ксейден покачал головой. – Зачем мне это делать, если Сорренгейл вполне способна справиться сама? Она не хочет, чтобы ты прикасался к ней. Я уверен, что все в квадранте слышали ее. Этого должно быть достаточно, чтобы ты держал руки при себе. – Он наклонился и добавил тихим шепотом: – Но если вдруг этого не произойдет, каждый раз, когда ты просто подумаешь о том, чтобы дотронуться до нее, я хочу, чтобы ты вспоминал одно слово.

– И какое же? – процедил Даин.

– Альдибаин. – Ксейден отступил, но его угрожающий взгляд даже у меня вызвал дрожь.

Тем временем Панчек вновь призвал всех кадетов к вниманию. Даин напрягся, но промолчал.

– Ни слова в ответ? Интересно. – Ксейден склонил голову набок, изучая лицо Даина. – Вернитесь в строй, Даин Аэтос, пока я не потерял всякую видимость вежливости… говоря от имени Лиама и Солейл.

Дайн побледнел и отвел взгляд, после чего вернулся на свое место во главе нашего отряда.

Взгляд Ксейдена на мгновение встретился с моим, после чего командир направился во главу Четвертого крыла.

Я должна была догадаться, что удар по гордости Даина – то еще зрелище. Кадеты переместились, освобождая место для нас с Имоджен, и тут я увидела своих друзей. И почувствовала, что кожа на щеках уже за малым не горит от стыда.

– Это было… интересно, – прошептала мне Рианнон. Глаза ее были красные и опухшие.

– Это было горячо, – прокомментировала Надин, стоявшая рядом с Сойером.

– Любовные треугольники могут быть такими ужасно… неловкими, ты не находишь? – спросила Имоджен.

Я бросила на нее убийственный взгляд: как она могла согласиться с намеком – то есть даже не намеком – Ксейдена? Но она лишь беззастенчиво пожала плечами.

– Боги, как я по вам скучала. – Голубая полоска в коротких светлых кудряшках Квинн качнулась, когда она задела плечом Имоджен. – Военные игры – отстой. Вы не так уж много пропустили.

Капитан Фитцгиббонс снова вышел на помост, и пот ручьями стекал по его лицу, когда он продолжил с того самого места… на котором мы его прервали.

– Пока семнадцать, – прошептала Рианнон.

Последнее испытание на Военных играх всегда смертельно опасно, и только сильнейшие всадники доживают до дня выпуска… Но Лиам был сильнейшим в нашем году, и это его не спасло.

– Солейл Телери. Лиам Майри, – возвестил капитан Фитцгиббонс.

Я с трудом заставляла себя дышать и боролась с жжением в глазах, а остальные имена будто слились в единое целое, пока писец не закончил список, отдавая души умерших Малеку.

Никто из нас не плакал.

Комендант Панчек прокашлялся, и, хотя не было необходимости магически усиливать голос – за последний год нас стало гораздо меньше, чем в начале прошлой осени, – он, кажется, не смог удержаться.

– Кроме воинских похвал, для всадников нет слов похвалы. Наша награда за хорошо выполненную работу – право дожить до распределения на воинскую службу, дожить до следующего звания. В соответствии с нашими традициями и стандартами, те из вас, кто закончил третий год обучения, теперь произведены в лейтенанты армии Наварры. Выйдите вперед, когда назовут ваше имя, чтобы получить приказ. Утром вы отправитесь на действительную службу.

Третьекурсников вызывали по секциям, начиная с Первого крыла, и каждый получил бумаги с назначением, прежде чем покинуть двор.

– Как-то не очень… эффектно, – прошептал Ридок сбоку от меня, заслужив угрожающий взгляд от Даина, который стоял на два ряда впереди.

Да пошел он.

– Просто хочу сказать, что за три года жизни в этом месте надо бы выдавать пожизненный запас эля. А еще закатить вечеринку такую охуенную, что наутро никто ничего не помнил бы, – пожал Ридок плечами.

– Вечером еще погуляем, – сказала Квинн. – Что они там пишут, кстати? Кого-то… забыли?

– Распределяют третьекурсников, которых считали мертвыми, – пояснил Хитон из заднего ряда.

– Как ты думаешь, кто будет нашим новым командиром крыла? – прошептала Надин у меня за спиной.

– Аура Бейнхэвен, – ответила Рианнон. – Она отлично показала себя на Военных играх, и Второе крыло победило. Но и Аэтос неплохо справился на месте Риорсона.

Тем временем вызвали Хитона и Эмери.

Я смотрела на все это, вспоминая тех, кто начинал с нами учебный год, но так и не закончил его. Первокурсников, которые теперь либо похоронены у подножия Басгиата в бесконечных рядах камней, либо их тела забрали домой, чтобы упокоить. Второкурсников, которые никогда не увидят третьей звезды на своих плечах. Третьекурсников, как Солейл, которые были уверены, что окончат академию, но пали на последнем шаге.

Может быть, это место и есть то, чем назвал его грифоний всадник – фабрика смерти.

– Ксейден Риорсон, – громко объявил комендант, и мой пульс подскочил, когда Ксейден шагнул вперед, чтобы получить распределение. Последний третьекурсник в строю.

Тошнота подступила к горлу, живот скрутило, и я покачнулась. К утру он уйдет. Уйдет. Тщетно уговаривая себя, что я буду видеть его раз в несколько дней из-за брачных уз Тэйрна и Сгаэль, я не могла унять панику, заставляющую дышать все чаще и чаще. Его не будет здесь. Ни на матах для поединков, там, где он тренировал меня и заставлял быть лучше. Ни на боевом инструктаже. Ни на летном поле.

Наверное, я должна была бы радоваться этому, но никак не получалось.

Панчек снова занял свое место на трибуне и провел ладонями по аккуратным линиям мундира, как бы разглаживая его.

«Я найду тебя, прежде чем уйду». Голос Ксейдена пробился сквозь мой щит и кружащиеся мысли, а затем исчез, когда Ксейден вышел со двора и направился в сторону жилых корпусов.

По крайней мере, мы сможем попрощаться. Или поссориться на прощание. Неважно.

– Поздравляю новых лейтенантов, – проговорил Панчек. – Остальные должны явиться на вещевой склад, чтобы сменить форму и получить новые нашивки. С этого момента второй курс становится третьим, а первый – вторым, со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Новые назначения будут вывешены сегодня вечером в общежитии. Вы свободны.

Во дворе раздался общий громкий рев, и меня тут же обнял Ридок, потом Сойер, потом Рианнон и даже Надин.

Мы сделали это. Мы официально стали второкурсниками.

Из одиннадцати первогодок, которые пришли в наш отряд в течение курса – как до, так и после Молотьбы, – остались только мы пятеро.

Пока еще пятеро.

Глава 5

После смерти троих заключенных во время допросов, проводимых майором Бертоном Варришем, майор Варриш, по мнению командования, должен быть уволен в запас вплоть до дальнейших распоряжений.

Депеша генералу Мельгрену от подполковника Дегренси, форпост Сэмарра

Всадники гуляют с тем же размахом, с каким сражаются. А во время сражений нам приходится порой охуительно сложно.

К вечеру, когда солнце начало садиться, в зале собраний воцарилось такое буйство, какого я еще не видела. Все собрались вокруг столов – или, в случае Второго крыла, на столах, – заставленных блюдами с едой и кувшинами со сладким вином, пенистым элем и лавандовым лимонадом, в котором явно присутствовала доля дистиллированного спирта.

Только стол на помосте пустовал. В этот момент в зале не было ни командиров крыльев, ни командиров секций, ни даже командиров отрядов. Если не считать звезд на плечах, обозначающих годы службы в Басгиате, все мы сегодня были равны, даже новоиспеченные лейтенанты.

В голове у меня катался приятный гул, вызванный лимонадом и двумя серебряными звездами на плече.

– Шантара? – подняв брови, спросила Рианнон, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть мимо меня на Ридока, который сидел по другую сторону. – Из всех привилегий, которые дает второй курс, ты с нетерпением ждешь именно этого? Это всего лишь слухи.

Деревня, снабжающая Басгиат, всегда была открыта для второкурсников из квадрантов целителей, писцов и пехоты, но не для всадников. Нам запретили там появляться еще десять лет назад, после того как в результате драки сгорел местный бар.

– Я просто говорю, что слышал. Они наконец отменяют запрет, и это прекрасно, а то мы за год уже перетрахались тут все со всеми, – заявил Ридок, широко обводя кружкой зал. – Так что я с нетерпением жду даже тени возможности проводить в Шантаре вечерок-другой в неделю.

Надин усмехнулась, сверкнула глазами и перекинула через плечо фиолетовые волосы, чтобы они не попали в кувшин с вином. Потом наклонилась через стол, чтобы чокнуться кружкой с Ридоком.

– Да уж, да уж… Здесь все становится слегка… – Она сморщила носик пуговичкой и посмотрела мимо Сойера на другие отряды в нашем крыле, – знакомо. Готова поспорить, что к третьему курсу это будет казаться прямо-таки кровосмесительством.

Мы все рассмеялись, и никто из нас не упомянул об очевидном. По статистике, треть кадетов нашего года не доживет до третьего курса, но сейчас мы были Железным отрядом: мы потеряли меньше всех курсантов между парапетом и Полосой. И поэтому я предпочитала думать сегодня позитивно и буду так думать еще пять дней и ночей – в это время нашей единственной обязанностью будет подготовка к прибытию первокурсников.

Рианнон сунула одну из своих косичек себе под нос и нахмурила брови, передразнивая Панчека:

– Вы же знаете, что поездки в Шантару предназначены только для поклонения богам, кадет.

– Эй, я никогда не говорил, что не загляну в храм Зинхала, чтобы выразить богу удачи свое почтение. – Ридок положил руку на сердце.

– То есть ты молишься, чтобы тебе немного повезло, пока остальные курсанты в городе? – прокомментировал Сойер, вытирая пену от эля с веснушчатой верхней губы.

– Срочно меняю ответ, – быстро сказал Ридок. – Я с нетерпением жду возможности пообщаться с членами других квадрантов в любое время увольнительной.

– У нас будут увольнительные? – весело спросила я.

Может, у нас и появится несколько свободных часов, по сравнению с первокурсниками, но зато будет куча более трудных предметов.

– Да, и я использую каждый свободный час, который мы получим. – Его ухмылка стала окончательно озорной.

Рианнон оперлась на локти и подмигнула мне.

– Так же как ты будешь использовать каждую секунду, которую сможешь провести с неким лейтенантом Риорсоном.

Мои раскрасневшиеся от алкоголя щеки разгорелись еще больше.

– Я не…

За столом раздалось гулкое «бууу».

– Да все же видели, как перед Военными играми ты появилась в его летной куртке, – хмыкнула Надин. – А после утреннего представления? Я тебя умоляю. – Она закатила глаза.

Точно. После того, как он сказал мне, что у него всегда будут от меня секреты.

– Лично я с нетерпением жду возможности написать письма родным, – сказала Рианнон, явно встревая в разговор, чтобы спасти меня, а тем временем к нам подошли Имоджен и Квинн и уселись рядом с Надин. – Слишком давно я не общалась со своей семьей.

Мы с Ри обменялись еле заметными улыбками. Конечно, никто из нас не упоминал о том, что несколько месяцев назад мы тайком выбрались из Монсеррата, чтобы повидаться с ее семьей.

– Никаких дежурств! – добавил Сойер. – Я больше никогда не буду мыть посуду!

Я больше никогда не буду толкать библиотечную тележку вместе с Лиамом.

– Присоединяюсь, дежурства – отстой, – согласилась Надин, подвигая кувшины с алкоголем к Имоджен и Квинн.

Еще пару месяцев назад Надин выбесил бы сам факт присутствия Имоджен рядом – из-за ее метки отступника. Я надеялась, что новые лейтенанты, носящие тот же знак, не столкнутся с дискриминацией на новом месте службы. Хотя в Монсеррате я воочию убедилась, что многие смотрят на меченых так, словно это они, а не их родители поддержали восстание.

Но опять же, учитывая, что именно я знаю сейчас, все были правы, не доверяя им. И не доверяя мне.

– Второй курс – самый лучший, – сказала Квинн, наливая эль из кувшина в оловянную кружку. – Все привилегии и только часть ответственности третьего курса.

– Но связи между квадрантами – это, безусловно, самый лучший плюс, – добавила Имоджен, улыбнувшись и тут же поморщившись от боли в рассеченной губе.

– Я ровно так и сказал! – Ридок врезал кулаком по воздуху.

– У тебя что, губа разошлась, когда вы… – Надин осеклась.

За столом внезапно стало тихо.

Я опустила глаза, рассматривая лимонадные пузырьки в своей кружке. Алкоголь не заглушал чувство вины, которое тяжело легло на мои плечи. Может быть, Ксейден прав. Если я не смогу лгать своим друзьям, то мне стоит держаться на расстоянии, чтобы их не убили.

– Да, – сказала Имоджен, бросив взгляд в мою сторону, но я не подняла глаз.

– Я до сих пор не могу поверить, что вы, ребята, видели настоящий бой, – серьезно проговорил Ридок, вся игривость которого словно угасла. – Не Военные игры – которые и так были страшны до жути, когда Аэтос подменял Риорсона, – а настоящих, реальных грифонов.

Я крепче сжала свою кружку. Как я могу сидеть здесь и вести себя так, будто я все тот же человек, когда то, что случилось в Рессоне, изменило все мои убеждения?

– Как это было? – тихо спросила Надин. – Если вы, ребята, конечно, не против, что мы спрашиваем?

Да, я, блядь, охуительно против.

– Я всегда знал, что когти грифонов острые, но чтобы завалить дракона… – Голос Сойера прервался.

Костяшки пальцев побелели, под кожей закипела сила, когда я вспомнила красные вены возле злых глаз той вэйнительницы, приземлившейся за мной на спину Тэйрна.

И взгляд Лиама, когда он понял, что Деи не выживет.

«Это естественно – интересоваться, – напомнил мне Тэйрн. – Особенно когда им кажется, что твой опыт может подготовить их к битве».

«Они должны заниматься своими делами, – возразила Андарна, и ее голос был хрипловат, словно она погружалась в сон. – Им всем лучше не знать».

– Ребята, может, сейчас не… – начала было Рианнон.

– Все было охерительно отстойно, – сказала Имоджен, громко стукнув кружкой по столу. – Хотите правду? Если бы не Риорсон и Сорренгейл, мы все были бы мертвы.

Я подняла на нее взгляд.

Из всех фраз, какие Имоджен когда-либо говорила мне, эта была больше всего похожа на комплимент.

В ее бледно-зеленых глазах я не увидела ни жалости, ни защитной язвительности. Только уважение. Ее розовые волосы упали на щеку, когда она наклонила голову ко мне.

– Мне бы хотелось, чтобы ничего этого не случилось. Но те из нас, кто был там, на своей шкуре почувствовали весь ужас того, с чем мы воюем.

Мое горло сжалось.

– За Лиама, – отчеканила Имоджен, поднимая кружку и нарушая неписаное правило, согласно которому мы не говорили о погибших кадетах после того, как их имя зачитано из списка.

– За Лиама. – Я тоже подняла кружку, и все за столом сделали то же самое.

Мы молча выпили. Этого недостаточно, но хотя бы так.

– Хотите специальный совет для второкурсников? – спросила Квинн после некоторого затишья. – Не сближайтесь с первогодками, особенно до тех пор, пока Молотьба не покажет, кого из них на самом деле стоит узнать поближе. – Она скорчила гримасу. – Просто доверьтесь мне.

Что ж, это отрезвляет.

Мерцающая тень моей связи с Ксейденом усилилась, обволакивая разум, как второй щит, и я оглянулась через плечо. Он стоял на другом конце зала, прислонившись к стене рядом с дверью и сунув руки в карманы летной формы. Ксейден говорил с Гарриком, но не отрывал взгляд от меня.

«Развлекаешься?» – спросил он, с раздражающей легкостью преодолевая мои щиты.

Дрожь осознания пробежала по моей коже. Смешивать алкоголь и Ксейдена – определенно не лучшая идея.

Или, наоборот, самая лучшая?

«Что бы ни происходило в твоей прекрасной голове, я здесь именно для этого».

Даже с такого расстояния я увидела, как темнеет его взгляд.

Стоп. Он в летной одежде, и он собрался уходить… Мое сердце замерло.

Ксейден кивнул в сторону двери.

– Я сейчас вернусь, – сказала я, поставила кружку и, слегка покачиваясь, выбралась из-за стола. Так. Больше никакого лимонада.

– Надеюсь, ты шутишь, – пробормотал Ридок. – Иначе ты разрушишь все мои фантазии, когда дело дойдет до этого самого.

Я закатила глаза, затем пробралась через весь хаос зала к Ксейдену.

– Вайолет. – Его взгляд пробежал по моему лицу, задержавшись на щеках.

Мне так нравилось, как он произносит мое имя. Конечно, сейчас алкоголь преобладал над логикой, но я так хотела услышать это снова.

– Лейтенант Риорсон.

На его воротнике блестела серебряная полоса нового звания, но никаких других знаков, которые могли бы выдать его личность в случае попадания в плен, не было. Ни знака подразделения. Ни характеристик печати. Он мог быть любым лейтенантом в любом крыле, если бы не метка на его шее.

– Привет, Сорренгейл, – сказал Гаррик, однако я не могла оторвать глаз от Ксейдена, совсем, даже чтобы просто взглянуть на его друга. – Хорошо справилась сегодня.

– Спасибо, Гаррик, – ответила я, придвигаясь ближе к Ксейдену.

Он передумает и пропустит меня до конца. В самую глубину души и секретов. Он должен.

– Боги… – Гаррик покачал головой. – Сделайте нам всем одолжение и разберитесь с этим дерьмом между вами. Встретимся на летном поле.

Он хлопнул Ксейдена по плечу и ушел.

– Ты выглядишь… – Я вздохнула. У меня никогда не получалось ему врать, а уж туман в голове сейчас и вовсе не помогал. – Очень хорошо выглядишь в офицерской летной форме.

– Она почти точно такая же, как учебная. – Уголок его рта приподнялся, но пока это сложно было назвать улыбкой.

– Ты и в учебной неплохо выглядел…

– Ты… – Ксейден наклонил голову, – пьяна, не так ли?

– Я приятно навеселе, а не пьяна. – Это звучало совершенно бессмысленно, но точно. – Пока. Хотя ночь только начинается… И я не уверена, слышал ли ты, но нам нечего делать в течение следующих пяти дней, кроме как готовиться к приему первокурсников и веселиться.

– Хотел бы я остаться, чтобы посмотреть, чем ты занимаешься все это время. – Он лениво посмотрел на меня, и его взгляд потеплел, как будто он вспомнил, как я выгляжу обнаженной, и мой пульс тут же пустился вскачь. – Прогуляешься со мной?

Я кивнула и вышла за ним из зала. В коридоре Ксейден поднял рюкзак, который был прислонен к стене, и небрежно закинул его на плечо, как будто на спине у него уже не висели два меча.

Группа кадетов толпилась возле доски объявлений, словно в любую секунду там мог появиться новый список с другими именами, если на старый недостаточно внимательно смотреть.

Ага, и в центре этого веселья был Даин. Конечно.

– Ты не будешь ждать завтрашнего утра, чтобы уйти? – негромко спросила я Ксейдена, пока мы шагали по каменному полу, а шаги отражались эхом от стен.

– Они предпочитают, чтобы лидеры крыльев освобождали свои комнаты первыми, так как новые ребята любят быстро заселяться. – Он посмотрел на толпу вокруг доски объявлений. – И поскольку, я полагаю, ты не предложишь место в своей постели…

– Я не настолько пьяна, чтобы совершить подобный промах, – уверила я его, пока он открывал дверь в ротонду. – Я уже говорила, что не сплю с мужчинами, которым не доверяю, и если ты не дашь мне полную информацию…

Я покачала головой и тут же пожалела об этом, едва не потеряв равновесие.

– Я завоюю твое доверие, как только ты поймешь, что тебе не нужно полное раскрытие правды. Просто наберись смелости и начни задавать вопросы, на которые ты действительно хочешь получить ответы. Не беспокойся о постели. Мы вернемся туда. Предвкушение нам на пользу.

Ксейден улыбнулся – действительно, блядь, улыбнулся, – и это почти заставило меня пересмотреть свое решение.

– Я сказала, что мы не вместе, пока ты не дашь мне единственное, что мне нужно, – честность, – а ты отвечаешь: «Это хорошо для нас»? – Я рассмеялась, спускаясь по лестнице, и так, смеясь, по инерции пронеслась мимо двух каменных колонн. – Как высокомерно.

– Уверенность – это не высокомерие. Я не проигрываю драки, которые выбираю. И нам обоим позволено иметь границы. Не только ты устанавливаешь правила в наших отношениях.

Я вздрогнула от намека на то, что проблема именно во мне.

– Хочешь затеять со мной драку?

Мир слегка покачнулся, когда я подняла глаза на Ксейдена.

– Я затеваю драку ради тебя. Есть разница.

И тут выражение его лица стало жестким: к нам приближались полковник Аэтос и неизвестный всадник в звании майора.

– Риорсон. Сорренгейл. – Рот полковника искривился в саркастической улыбке. – Так приятно видеть вас обоих сегодня вечером. Ксейден, вы так скоро отправляетесь на фронт? Южному крылу повезло, ведь у него будет такой способный всадник.

У меня перехватило дыхание. Ксейдена распределили не в гвардию, как большинство лейтенантов. Его отправили на фронт?

– Я бы сказал, что вернусь раньше, чем вы успеете соскучиться по мне, – ответил Ксейден, разводя руками, – но ходят слухи, что вы разозлили генерала Сорренгейл и вас перевели в далекий прибрежный аванпост.

Лицо полковника пошло пятнами.

– Меня здесь может и не быть, но и вы будете появляться не так часто. Только раз в две недели, согласно вашим новым приказам.

Что? Мой желудок подпрыгнул, и мне потребовалась вся сила воли, чтобы остаться на ногах, а не свалиться мешком на пол.

Майор сунул руку в нагрудный карман своей безупречно отглаженной формы и достал два сложенных письма. Его черные волосы были идеально причесаны, ботинки начищены до блеска, улыбка совершенно безжалостна.

Во мне всколыхнулась сила, реагируя на угрозу.

– Кстати, Вайолет, – проговорил полковник Аэтос, – это новый заместитель коменданта, майор Варриш. Он здесь, чтобы, как говорится, подлатать корабль. Мы здесь немного расслабились. Разболтались. Естественно, нынешний исполнительный комендант квадранта будет по-прежнему следить за деятельностью академии, но Варриш на новой должности подчиняется только Панчеку.

– Кадет Сорренгейл, – поправила я полковника. Вице-комендант? Охуенно.

– Дочь генерала, – произнес Варриш, оценивающе оглядывая меня и задерживая взгляд на каждом моем кинжале. – Очаровательно. Я слышал, что вы слишком хрупкая, чтобы продержаться год в квадранте.

– Мое присутствие здесь говорит об обратном.

Ну и уебок.

Ксейден взял оба приказа, стараясь не касаться рук Варриша, затем отдал мне тот, на котором было написано мое имя. Личные сургучные печати Мельгрена мы сломали одновременно.

Настоящим приказом кадету Вайолет Сорренгейл предоставляется двухдневный отпуск один раз в четырнадцать дней, который будет использоваться только для полетов с Тэйрном непосредственно к месту службы или из места службы Сгаэль. Любое другое отсутствие на занятиях будет рассматриваться как наказуемый проступок.

Я стиснула зубы, чтобы не выдать полковнику ту реакцию, узреть которую он так явно хотел, и, аккуратно сложив приказ, засунула его в карман брюк. Полагаю, у Ксейдена то же самое. Итак, одна встреча в семь дней. Тэйрн и Сгаэль никогда не разлучались более чем на три дня. Неделя? Они будут почти постоянно страдать. Это непостижимо.

«Тэйрн?» – я мысленно потянулась к дракону.

Он заревел так громко, что у меня заложило мозги.

– Драконы сами раздадут приказы, – спокойно сказал Ксейден, убирая бумагу в карман. – Полагаю, мы о них узнаем. Со временем.

Полковник Аэтос кивнул, затем перевел взгляд на меня.

– Знаете, меня беспокоил наш предыдущий разговор, пока я кое-что не вспомнил.

– И что же это? – спросил Ксейден, явно теряя терпение.

– Тайны – плохой рычаг давления. Они умирают вместе с теми, кто их хранит.

Глава 6

Квадранты подчиняются правилам академии. Никто об этом не говорит открыто, однако всадник в первую очередь должен руководствоваться Кодексом, который зачастую отменяет правила, по которым живут квадранты.

Определенно, всадники устанавливают свои собственные правила.

Майор Афендра. Руководство для драконьих всадников (запрещенное издание)

То, что у меня забурлило в животе, определенно не имело никакого отношения к лимонаду. Я преисполнилась уверенности: полковник Аэтос намекнул, что убьет нас при первой же возможности.

– Хорошо, что у нас нет тайн, – ответил ему Ксейден.

Улыбка Аэтоса вдруг стала более мягкой, такой, которую я помнила с детства, и это превращение выглядело жутковато.

– Будь осторожна с теми, с кем делишься своими военными историями, Вайолет. Мне бы не хотелось, чтобы твоя мать потеряла одну из своих дочерей.

Какого хрена? Энергия уже потрескивала в кончиках моих пальцев. Аэтос еще мгновение смотрел на меня, убеждаясь, что я верно поняла его мысль, затем повернулся и без лишних слов ушел из ротонды. Варриш последовал за ним.

– Он только что тебе угрожал, – прорычал Ксейден, и его тени выползли из-за окружавших нас колонн.

– И Мире.

Если я расскажу кому-нибудь о том, что произошло на самом деле, Аэтос нацелится и на нее. Что же. Сообщение принято. Сила бурлила в моих венах, ища выхода. Гнев только подстегивал энергию, которая стремительно набирала мощь, грозя разорвать меня на части.

«Давай выйдем на улицу, пока ты не разрушила все вокруг», – сказал Ксейден, протянув мне руку.

Я позволила ему обхватить мою ладонь, сосредоточившись на том, чтобы сдержать молнию, и мы вышли во двор. Но чем сильнее я старалась усмирить силу, тем жарче она становилась, и как только мы оказались под темным небом, я вырвала руку у Ксейдена, а сила вырвалась из меня, ошпаривая каждый нерв.

Молния озарила ночное небо, поразив точку во дворе примерно в сорока футах от нас. Во все стороны полетел гравий.

– Блядь!

Ксейден сплел из теней щит и швырнул его, чтобы поймать камни, прежде чем они успеют попасть в кого-нибудь из курсантов.

– Видимо, алкоголь не ослабляет твою печать, – медленно произнес он. – Но есть и хорошая новость – здесь все из камня.

– Простите! – закричала я разбегающимся кадетам, кривясь от стыда, – что за неуправляемое дерьмо, а? – Забудь о моей защите. Квадрант нуждается в защите от меня. – Сделав глубокий вдох, я повернулась лицом к Ксейдену. – Южное крыло? Это ты выбрал его для службы?

Командирам крыльев всегда предоставляли возможность выбрать место службы. Раньше.

– К сожалению, другого выбора уже не было. Я буду в Сэмарре. Сегодня я потратил почти весь день на упаковку и отправку большей части своих вещей.

Это самый восточный форпост Южного крыла, где пересекаются границы провинций Кровла и Брайевик, и до него день полета.

– У них будет всего несколько часов вместе. После длинного перелета.

– Да. Сгаэль очень злится.

– Пожалуй, Тэйрн тоже.

Я потянулась к Андарне – на случай, если она еще не заснула.

«Ты совсем потеряла связь с реальностью, если думаешь, что я сейчас готова к нему приблизиться, – тут же ответила она хриплым заспанным голосом. – Он не в духе. Совсем».

«Ты должна спать».

Андарна уже должна была погрузиться в Сон-без-сновидений. Я до сих пор не знала, что именно это значит, а Тэйрн не очень-то стремился отвечать на вопросы о секретах воспитания драконов, но он настаивал, что сон в течение следующих двух месяцев очень важен для роста и развития Андарны. Я не могла не задаться вопросом: а вдруг это просто хитрый способ избежать большей части мерзкого, угрюмого подросткового периода у драконов.

Как по команде, Андарна ответила, зевая: «Спать? И пропустить всю драму?»

– У нас будет всего несколько часов, чтобы… – прошептала я, отводя взгляд от напряженного лица Ксейдена. – Ну, знаешь. Чтобы передать информацию. Друг другу.

Теперь двор напоминал мне бальный зал – все разумные существа покинули вечеринку, остались лишь вусмерть пьяные и принявшие неверные решения. Как, нахер, мы с Ксейденом собираемся исправить то, что есть – или чего нет – между нами, если у нас не будет для этого времени?

– Почти уверен, что именно так и задумано. Они будут разделять нас как можно дольше и как можно чаще. Нам придется максимально использовать то время, которое мы получим.

– Сегодня я не так сильно тебя ненавижу, – шепнула я.

– Это из-за алкоголя. Не волнуйся, завтра ты снова будешь меня презирать.

Ксейден протянул руку, и я не отступила, когда он обнял меня за плечи.

Тепло распространилось по всему моему телу. Ксейден снова оказывал на меня поистине магическое влияние.

– Послушай меня. – Он понизил голос и мягко прижал к себе, бросив косой взгляд на группу подвыпивших курсантов, наблюдавших за нами. – Подыграй мне.

Я кивнула.

– Я вернусь через семь дней, – громко проговорил он, обращаясь, по сути, к окружающим кадетам. «Сгаэль и Тэйрн не смогут разговаривать на расстоянии. Они будут чувствовать эмоции, но не более того. И помни: руководство прочитает каждое наше письмо». Он наклонился, и всем остальным показалось, что мы заключили друг друга в прощальные объятия, что, впрочем, было не так уж далеко от истины.

– За семь дней многое может произойти. – Я осознала, что самое главное он говорит мне мысленно. – Что же мне делать, пока тебя нет?

– Ничего особо не изменится, – заверил он меня, достаточно громко и для посторонних ушей. «Не влезай в то, что захочет провернуть Боди. И остальные».

У него был весьма уверенный взгляд.

– Ты действительно не собираешься меняться, не так ли? – прошептала я, чувствуя, как становится трудно дышать.

«Речь идет не о нас. За тобой будут следить все кому не лень, и у тебя нет метки отступника, чтобы скрыть действия от Мельгрена. Если ты решишь связаться с Боди и остальными, то поставишь под угрозу все, ради чего мы работаем».

Еще одна группа кадетов подошла ближе, направляясь к ротонде.

С этим трудно спорить. Особенно учитывая тот факт, что мои планы требуют действий в одиночку.

– Я буду скучать по тебе. – Ладонь Ксейдена у меня на плече напряглась, когда пара всадников из Третьего крыла подошла слишком близко. «Полностью доверять можно только тем, кто был с нами на Рессоне». – Подумай, сколько свободного времени у тебя появится, ведь не придется постоянно тренировать меня на матах. – Я поддалась непреодолимому желанию прикоснуться к нему, подняла руки и приложила к его груди, чтобы почувствовать пальцем ровный стук сердца. И тут же обвинила алкоголь в полной неадекватности своих мыслей.

– Я бы предпочел не свободное время, а чтобы ты лежала подо мной на этих самых матах. – Ксейден обхватил мою талию: «Что касается других меченых, то не стоит им доверять. Пока не стоит. Они знают, что не могут убить тебя, но некоторые из них будут рады, если ты пострадаешь, учитывая, кем является твоя мать».

– И вновь эта старая песня, да? – Я попыталась улыбнуться, но моя нижняя губа слишком сильно дрожала. На самом деле я не была расстроена тем, что он улетает. Вовсе нет. Это говорил во мне лимонад.

– Эта песня никогда не стихала, – напомнил Ксейден тихо, несмотря на то что сейчас рядом с нами никого не было. – Выживи, и я вернусь через семь дней.

Его рука мягко скользнула по моей шее, а большой палец прошелся по подбородку. Ксейден наклонился ко мне, и теперь его губы были на расстоянии одного дюйма от моих.

– Сегодня нам удалось сохранить друг другу жизнь. Все еще не доверяешь мне?

Мое сердце замерло. Я почти чувствовала вкус его поцелуя, и, боги, как же я хотела этого.

– Доверяю. Свою жизнь, – шепнула я.

– И это все?

Я чувствовала его дыхание у себя на губах.

– Это все.

Доверие нужно заслужить, а он даже не пытался.

– Очень жаль, – шепнул он, отстраняясь. – Но, как я уже сказал, предвкушение – это прекрасно.

Здравый смысл с неловкой грацией пробился сквозь туман похоти. Ради всех богов, что я чуть не сделала?

– Не надейся. – Я сверкнула глазами, но, кажется, моему тону не хватило решительности. – Между нами ничего не происходит, помнишь? Это твой выбор. Я имею полное право вернуться в зал собраний и выбрать того, кого захочу, чтобы согреть свою постель. Кого-нибудь более… обычного.

Это был блеф. Может быть. Или алкоголь. А может, я просто хотела, чтобы Ксейден чувствовал ту же неопределенность, что и я.

– Ты имеешь полное право, но ты этого не сделаешь. – Он медленно улыбнулся.

– Потому что тебя невозможно заменить? – Это прозвучало вовсе не как комплимент. Скорее как ругательство. По крайней мере, я проговорила это именно так.

– Потому что ты все еще любишь меня. – Уверенность в его глазах определенно подрывала мое самообладание.

– Отъебись и отвали, Риорсон.

– Я бы отвалил, но ты вцепилась в меня смертельной хваткой. – Он выразительно поднял бровь.

– Фу! – Я убрала руки с его талии и отступила назад. – Иди.

– Увидимся через семь дней, Вайоленс. – Ксейден шагнул назад, в сторону туннеля, ведущего к летному полю. – И постарайся не спалить это место, пока меня не будет.

Я смотрела ему вслед до тех пор, пока не убедилась, что он ушел совсем далеко… за пределы видимости. Потом я постояла еще пару минут, медленно дыша, пока не убедилась, что эмоции под контролем. Что, мать его, со мной происходит? Как я могла хотеть человека, который отказывается говорить мне всю правду? Что за игра с этим пресловутым «спроси меня о чем угодно»? Как будто у меня есть хоть малейшая догадка, о чем именно спрашивать…

– Он вернется, – сказала Ри, подходя ко мне сзади. В руках у нее была какая-то бумага, а в глазах светилось радостное волнение, несмотря на мрачный тон ее слов.

– Меня это не должно волновать. – И все же я обхватила себя за плечи, как будто мне было нужно, чтобы меня держали. Крепко. Как делал это он. – Тебя что-то тревожит?

– Вы поссорились? – Рианнон убрала бумагу в карман.

– Это что? – эхом отозвалась я. – Ты получила приказ? – Обычно он означал лишь одно. Я ухватила ее за плечи и улыбнулась: – Верно?

Она скорчила рожицу:

– У меня есть хорошие и плохие новости.

– Давай сначала плохие.

Это мой новый девиз.

– Аэтос – наш новый командир крыла.

У меня упало сердце.

– Этого следовало ожидать. А какие хорошие новости?

– Сианна, его заместитель, перешла в управление всей секцией. – Тут улыбка Ри засияла ярче, чем свет любого магического шара. – И еще… перед тобой новый командир нашего отряда.

– Да! – Я прямо-таки завизжала от восторга и заключила ее в объятия. – Поздравляю! Ты будешь потрясающей! Да ты уже такая!

– Мы празднуем? – громко спросил Сойер с другого края двора.

– Абсо-бля-лютно! – возопил Ридок и бросился к нам, расплескивая эль из кружки во все стороны. – Командир отряда Маттиас!

– Каков ваш первый приказ, госпожа командир отряда? – спросил подскочивший к нам Сойер, а следом подбежала Надин.

Ри оглядела каждого из нас и кивнула, словно приняв сложное решение:

– Живите!

Я улыбнулась и подумала: если б это было так просто…

Глава 7

Все запросы на книги в Архивах Басгиата должны фиксироваться в истории выдачи. Кадет, не выполнивший это требование, получит строгий выговор, а если какая-то книга будет им утеряна – подвергнется наказанию.

Полковник Дакстон. Руководство по совершенствованию работы в квадранте писцов

– Никогда раньше не видел этой аудитории, – сказал Ридок пять дней спустя, опускаясь на сиденье рядом со мной. Овальное помещение, расположенное на третьем этаже и очень похожее на амфитеатр, постепенно заполнялось кадетами. Сегодня мы впервые пришли на занятие по политинформации.

Нас распределили по секциям и отрядам внутри крыльев, в результате чего мы теперь занимали второй ряд по правой стороне аудитории – напротив Первого крыла с другой стороны амфитеатра.

Шум за окном нарастал: гражданские уже приезжали на завтрашний День новобранца, но в стенах квадранта было по-прежнему тихо. Мы провели эту неделю, готовясь к прибытию первогодков, осваивая свои роли на парапете и выпивая слишком много по ночам. Это, безусловно, делало прогулки по коридорам ранним утром бесконечно интересными.

– Так мы никогда раньше не были второкурсниками, – ответила Рианнон, сидевшая с другой стороны от меня. Ее письменные принадлежности были разложены на столе в идеальном порядке.

– Хорошо сказано, – кивнул Ридок.

– Наконец я вас нашла! – Надин скользнула на скамью рядом с Ридоком, перебинтованной рукой в лангетке откинув с лица выбившиеся пряди фиолетовых волос. – Как это я раньше не бывала в этой аудитории?

Рианнон только покачала головой.

– Мы никогда раньше не были второкурсниками, – сообщила я Надин.

– Верно. Логично. – Она достала вещи из сумки и бросила ее на пол себе под ноги. – Кажется, в прошлом году ни один из наших классов не находился так далеко по коридору.

– Что у тебя с рукой? – спросила Рианнон.

– А, ерунда. – Надин подняла лангетку, чтобы мы все смогли ее рассмотреть. – Я вчера вечером поскользнулась на ступеньках и вывихнула запястье. Но не волнуйтесь, целители сказали, что Нолон предложит мне заменить его завтра перед парапетом. Он измотан после Военных игр.

– Ему точно нужен отдых, – проговорила Рианнон, качая головой.

– Хотелось бы, чтобы у нас был отдых, как в других квадрантах, – заявил Ридок, постукивая ручкой по столу. – Пять или шесть дней за пределами крепости, чтобы просто отдохнуть.

– Нет уж, спасибо, я еще не пришла в себя после шести дней за пределами крепости, – попыталась пошутить я.

Лицо Ри окаменело, а остальная часть нашего отряда притихла.

Проклятье. Это была не самая лучшая шутка, но я до смерти устала. Ибо нет никакого смысла в попытках заснуть, если тебе раз за разом снится Рессон.

– Я рядом, если захочешь поговорить.

Добрая улыбка на лице Ри мгновенно заставила меня почувствовать стыд за то, что я так ей и не открылась.

Хотела ли я поговорить? Безусловно. Смогу ли я это сделать? Не после того, как Аэтос дал понять, что не стоит делиться историями о войне. Он уже нацелился на Миру, и я не собиралась подставлять под удар и свою лучшую подругу. Может быть, Ксейден прав. Если я не смогу лгать, то все мои друзья будут в большей безопасности, если я стану держаться на расстоянии.

– Добрый день, второкурсники, – проговорил высокий всадник, выходя на середину зала между рядами сидений. Его голос прозвучал гулко и громко, и кадеты постепенно затихли. – Я капитан, – он поморщился, почесывая аккуратную бородку, которая была слегка темнее его светло-золотистой кожи, – то есть профессор Грейди. Как вы уже поняли, я новичок и еще не привык к должности, а также к тому, что вокруг меня снова толпа детей, средний возраст которых двадцать один год. Давненько я не был в квадранте.

Профессор повернулся к другому концу аудитории – той части, где не было сидячих мест – и пальцем поманил к себе тяжелую деревянную кафедру. Малая магия заставила ее двигаться, и кафедра с визгом понеслась по полу. Грейди остановил ее движение раскрытой ладонью, вновь обернулся к нам и облокотился на край столешницы.

– Так-то лучше… Поздравляю с тем, что вы пережили первый год. – Он медленно обвел глазами аудиторию. – Здесь восемьдесят девять человек. По словам писцов, вы – самый малочисленный второй курс со времен Первых Шестерых.

Я посмотрела на пустые задние ряды Первого крыла. В прошлом году мы знали, что у нас самое малое количество драконов, желающих связать себя узами, но видеть собственными глазами, насколько нас на самом деле мало… это обескураживало.

«Драконов стало меньше, – сказала я Тэйрну, зная, что Андарна погрузилась в Сон-без-сновидений несколько дней назад. – Это потому, что Эмпирей знает о вэйнителях?»

«Да».

Я почти расслышала в голосе Тэйрна разочарованный вздох.

«Но нам нужно все больше всадников. А не меньше».

Это же бессмысленно!

«В Эмпирее по-прежнему нет единого мнения, стоит ли нам вмешиваться, – проворчал Тэйрн. – Не только люди хранят секреты».

Но Андарна и Тэйрн уже сделали свой выбор, в этом я была уверена.

– …Но второй год принесет свои трудности. – Я с усилием переключила внимание на слова профессора Грейди. – В прошлом году вы научились ездить на драконах, которые выбрали вас. В этом году узнаете, что делать, если вы с них упадете. Добро пожаловать на курс выживания всадника, или сокращенно КВВ.

– Что это за херня? – пробормотал Ридок.

– Не знаю, – прошептала я, выписывая буквы КВВ на чистом листе тетради, открытой передо мной.

– Но ты же знаешь все! – Его глаза расширились.

– Очевидно, не все.

Похоже, в последние дни это стало основной тенденцией моей жизни.

– Не знаете, что это такое? – с ухмылкой спросил профессор Грейди, глядя прямо на Ридока. – Хорошо, значит, наша тактика работает. – Он качнулся на каблуках и скрестил ноги. – КВВ засекречен не просто так, поэтому мы весьма ценим ваши искренние реакции по этому поводу.

– Ну уж нет. Никому не нужны мои искренние реакции, – пробормотал Ридок.

Я еле сдержала улыбку и покачала головой.

– В рамках КВВ вас научат выживать, если вы окажетесь разлучены со своим драконом в тылу врага. Это основной курс второго года обучения, кульминацией которого являются две полные аттестации. Вы должны их пройти, чтобы продолжить обучение в Басгиате, одну через несколько недель… а другую примерно в середине года.

– Проклятье, а что они делают с всадником, который не прошел аттестацию? – тихо спросила Рианнон.

Все члены моего отряда посмотрели на меня.

– Понятия не имею.

Кэролайн Эштон из Первого крыла подняла руку. У меня по спине пробежал холодок, когда я вспомнила, как она была близка с Джеком Барлоу – всадником, который намеревался убить меня, пока я не убила его.

– Да? – поднял брови профессор Грейди.

– Что именно означает «примерно в середине года»? – встав, спросила Кэролайн. – Или «через несколько недель»?

– Точную дату вы не узнаете, – ответил он. Эштон недоверчиво хмыкнула, садясь обратно на свое место. – И я вам ее не открою, сколько бы вы ни закатывали глаза. Никто из профессоров не скажет. Все просто – мы хотим, чтобы вы были удивлены. Но мы также хотим, чтобы вы были ко всему готовы. В этой аудитории я буду обучать вас ориентированию, технике выживания и тому, как выдержать допрос, если вы попадете в плен.

Мой желудок перевернулся, а сердце забилось с удвоенной силой. Пытки. Он говорил о пытках. А у меня теперь была информация, ради которой могли подвергнуть пыткам. Вот ведь совпадение.

– И вы в любой момент можете предстать перед трибуналом – в рамках отчетности по нашему предмету, – продолжал профессор Грейди. – Вас могут забрать из любой точки квадранта.

– Они собираются нас похищать? – задохнулась Надин, и в ее голосе прозвучал настоящий страх.

– Похоже на то, – пробормотал в ответ Сойер.

– Здесь всегда происходит что-то подобное, – добавил Ридок.

– Мы с другими экспертами будем давать вам обратную связь во время этих испытаний, так что к моменту проведения полной оценки вы сможете выдержать… – Грейди качнул головой, словно тщательно подбирая слова. – Ну, сможете выдержать ту мясорубку, через которую мы собираемся вас пропустить. Послушайте того, кто это пережил: если вы не сломаетесь во время допроса, то все будет в порядке.

Рианнон подняла руку, и профессор Грейди кивнул.

– А если мы сломаемся? – спросила она.

Веселье тут же покинуло лицо профессора.

– Не стоит, – просто ответил он.

Спустя час после занятий по политинформации мое сердце все еще учащенно билось, и я отправилась в единственное место, которое обычно успокаивало мои расшатанные нервы, – в Архивы.

Шагнув через порог, я втянула носом запах пергамента, чернил и – тут не могло быть ошибки – клея для переплета и сделала долгий, успокаивающий выдох. Книжные стеллажи занимали всю огромную комнату, и каждый стеллаж был выше Андарны, правда, не дотягивал до Тэйрна. И заполнены они были бесчисленными томами по истории, математике, политике – тем, что, как я полагала раньше, являлось квинтэссенцией знаний обо всем Континенте. И ведь когда-то мне казалось, что подниматься по лестницам до самого верхнего ряда книг – самое страшное занятие в жизни.

Теперь я просто жила в условиях постоянной опасности со стороны вице-коменданта Варриша, с угрозами Аэтоса, тайной революции, из-за которой нас всех могли убить в любой момент, а с этого дня еще и в предвкушении неминуемых пыток в рамках обучения. Как же я скучала по лестницам!

После пяти дней наблюдения за расписанием дежурных писцов я наконец-то увидела в нем имя Есинии, а значит, пора было приступать к делу.

Ни во что не ввязываться? Хрена с два. Я не собиралась сидеть и ничего не делать, пока мой брат и Ксейден рискуют собственными жизнями. Не тогда, когда я была уверена, что ответ на вопрос о защите Аретии и мирных жителей Поромиэля находился прямо здесь, в Басгиате. Может, в рядах революции и не числился писец, но у революции была я. И если был хоть малейший шанс, что мы сможем выиграть эту войну без оружия, которое еще не создали или не нашли, то я им воспользуюсь. Или хотя бы изучу эту возможность.

Только писцы имели право пройти за длинный дубовый стол у входа, поэтому я остановилась рядом и провела рукой по знакомому спилу. Я ожидала дежурного, водя пальцами по знакомой текстуре и шрамам на дереве. Если подготовка к карьере писца и научила меня чему-то, так это терпению.

Боги, как же я скучала по этому месту. Я скучала по тому, чем, как мне тогда казалось, станет моя жизнь. Какой она станет. Простой. Тихой. Благородной. Но я не скучала по той девушке, которой я была, той, которая не знала своих сил. По той, которая верила всему, что читала, с непоколебимой уверенностью, как будто простой акт написания чего-то на чистом листе делал это откровением.

Вскоре из-за стеллажа показалась невысокая фигура в кремовых штанах и тунике с капюшоном, и впервые в жизни я занервничала при виде Есинии.

«Кадет Сорренгейл», – показала она знаками, чуть приподняв уголки губ и откинув капюшон. Ее волосы теперь были длиннее, каштановая коса доходила почти до пояса.

«Кадет Нейлварт, – ответила я, улыбаясь при виде подруги. – Мы, должно быть, здесь одни, раз меня так восторженно приветствуют».

Писцам категорически не рекомендовалось проявлять эмоции. В конце концов, их работа заключалась не в интерпретации, а в фиксации событий.

«Да, – махнула рукой Есиния и мельком взглянула мне за спину. – Ну, кроме Наси».

«Он спит, – заверила я. – Чем ты там занимаешься?»

«Чиню переплеты, – ответила она. – Почти все ушли готовиться к завтрашнему приезду новых курсантов. Тихие дни, мои любимые».

«Я помню».

Раньше мы почти каждый тихий день проводили за этим столом, готовясь к экзамену или помогая Маркему… или моему отцу.

«Я слышала о… – Лицо Есинии побледнело. – Мне очень жаль. Он всегда был очень добр ко мне».

«Спасибо. Мне его очень не хватает».

Я сжала кулаки и помолчала. То, что я скажу дальше, либо приблизит нас к истине… либо убьет меня.

«В чем дело?» – спросила Есиния, прикусив губу.

Она была первая среди кадетов своего курса. Это значило, что она, вероятно, пыталась получить степень адепта, высшую у писцов. Каждый куратор квадранта должен иметь степень адепта. Это значило, что Есиния не только проводила больше времени с Маркемом, чем другие писцы, но и почти никогда не покидала Архивы.

Тошнота подступила к горлу при мысли о том, что, возможно, я не смогу… не должна ей доверять.

Может быть, не зря в движении нет писцов?

«Я хотела спросить, нет ли у вас каких-нибудь старых книг об основании Басгиата? Например, что-нибудь о том, почему они выбрали именно это место для возведения чар?» – прожестикулировала я.

«Чар?» – медленно ответила она.

«Я готовлю аргументы для дебатов по истории. Почему Басгиат выстроили именно здесь, а не в Коллдире».

Вот она, моя первая настоящая ложь. В этом утверждении не было ничего даже условно правдивого. Как и не было возможности взять свои слова обратно. К лучшему или к худшему, но сейчас я была предана своему делу – спасению от войны как можно большего числа людей.

«Конечно. – Есиния улыбнулась. – Подожди здесь».

«Спасибо».

Через десять минут она передала мне два тома, написанных более ста лет назад, и, прежде чем уйти, я еще раз поблагодарила подругу.

Ответ на вопрос о защите Аретии находится в Архивах. Точно. Он должен быть там.

И я просто обязана найти его до того момента, когда нас уже ничто не спасет – даже чары.

Глава 8

Одно дело, когда ты в первый год ступаешь на парапет.

Но наблюдать за тем, как бесчисленные кандидаты расстаются на нем с жизнью, тоже сродни смерти.

Постарайся не смотреть на них.

Книга Бреннана, с. 84

С этой стороны День новобранца выглядел несколько иначе. Я облокотилась на один из зубцов крепостной стены и посмотрела вниз, с башни главного корпуса академии. В этот момент колокола пробили девятый час утра. Я невольно отметила, какой длинной была очередь, но не стала рассматривать лица отдельных кандидатов, которые один за другим скрывались в здании, чтобы подняться к нам по длинной винтовой лестнице. К парапету.

Мне не нужны были новые лица в ночных кошмарах.

– Они поднимаются, – сказала я Рианнон, которая стояла рядом, держа перо и свиток.

– Выглядят нервными, – заметила Надин, безрассудно высовываясь далеко за край башни, чтобы увидеть кандидатов, выстроившихся несколькими этажами ниже.

Надо сказать, нервничали не только они. Я сейчас находилась всего в четырех шагах от Даина и его крадущих память рук, которые могли вырвать из моей головы любой секрет.

Я закрылась щитами, как учил меня Ксейден, и принялась фантазировать о том, как спихну Даина с башни. За все эти дни он сделал ровно одну попытку заговорить со мной, но я ее жестко пресекла. А выражение его лица? Какое, Малек его раздери, право он имел выглядеть… убитым горем?!

– А ты не нервничала? – спросила Рианнон у Надин. – Лично я бы не справилась без Ви.

Я пожала плечами и запрыгнула на стену, заняв место слева от Ри.

– Я лишь дала тебе немного сцепления. Чуточку. А у тебя самой хватило смелости и равновесия, чтобы перебраться на ту сторону.

– Сейчас нет такого дождя, как во время нашего парапета. – Надин посмотрела в безоблачное июльское небо и вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. – Надеюсь, их выживет больше. – Она бросила взгляд в мою сторону. – Ты небось думала в прошлом году, что генерал Сорренгейл задержит бурю и повысит твои шансы пройти по парапету.

– Ты совершенно не знаешь мою мать.

Она не стала бы вызывать бурю, чтобы убить меня, если бы я струсила, но точно не стала бы останавливать ее ради моего спасения.

– В этом году только девяносто один дракон согласился на связь, – проговорил Даин, прислонившись спиной к стене рядом со входом на парапет. Он занял точно такую же позицию, как Ксейден в прошлом году, и у него на плече был такой же знак отличия – командир крыла. Из-за этого засранца погибли Лиам и Солейл, а в награду он получил повышение. Вот так. – Больше кандидатов не означает больше всадников.

Он посмотрел в мою сторону, но быстро отвел взгляд.

Надин открыла деревянную дверь наверху башни и посмотрела вниз, на лестницу.

– Они примерно на полпути.

– Хорошо. – Даин оттолкнулся от стены. – Помните о правилах. Маттиас и Сорренгейл, ваша задача – записывать и отправлять новобранцев на парапет. Не вовлекайтесь слишком, и…

– Мы знаем правила. – Я уперлась руками в стену у себя за спиной, на уровне бедер, и в который раз задалась вопросом, когда же сегодня прилетит Ксейден.

Может быть, тогда я смогу наконец взяться за три книги об узелковом плетении изделий в традиционном тирском стиле. Книги, которые он положил на столе в моей новой комнате на втором этаже. Не то чтобы я нуждалась в новом хобби, но…

Но была еще записка, которую Ксейден оставил на стопке. «Тогда, на парапете, я сказал именно то, что имел в виду. Даже когда я не с тобой, для меня существуешь только ты». Это не требовало объяснений.

Он сражался.

– Отлично, – медленно проговорил Даин, в упор глядя на меня. – А Надин…

– Я тут просто так. – Надин пожала плечами и принялась выдергивать нитки из обрезанного рукава своей рубашки. – Не было никакой работы, и я скучала… Ну и вот.

Даин хмуро глянул на Рианнон:

– Неплохо справляешься, командир отряда.

Ну и задница же он.

– Нет никаких правил начет того, что в башне во время испытания парапетом может находиться только три всадника, – возразила она. – И не зли меня сейчас, Аэтос. – Она подняла взгляд от своего идеально пронумерованного списка и вскинула палец. – И если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы заставить меня обращаться к тебе более уважительно, я напомню, что Риорсон проделывал охренительно большую работу, не нуждаясь в том, чтобы все ему подчинялись.

– Потому что он запугал всех до смерти, – пробормотала Надин. – Ну, всех, кроме Вайолет.

Я едва не улыбнулась, но это желание пропало, стоило мне только взглянуть на Даина: он нахмурился, явно не находя слов.

– Поскольку мы здесь одни, – сказала Рианнон, – давайте посплетничаем. Что вы знаете о новом вице-коменданте?

– О Варрише? Ничего, кроме того, что он люто упертый и считает, что квадрант разболтался за годы после его выпуска, – ответил Даин, с облегчением меняя тему. – Еще он дружит с моим отцом.

Что как бы его характеризует.

– Да, тут у нас теперь настоящий курорт, – саркастически ответила Рианнон.

Надо сказать, после Рессона я начала понимать, в чем смысл испытаний, которые доводят нас до предела. Лучше разбиться здесь, чем потерять друзей убитыми сразу после выпуска.

– Вот и они, – проговорила Надин, отступая с дороги первых кандидатов, которые, тяжело дыша, добрались до вершины башни.

«Они выглядят такими юными», – сказала я Тэйрну, опираясь на стену и жалея, что не стала более тщательно обматывать левое колено сегодня утром. Пот уже ослабил повязку, и сползающая ткань дико раздражала меня.

«Ты тоже юная», – ответил он с низким рычанием. Тэйрн страшно злился последние два дня, и я не могла его в том винить. Разрывался между желанием и долгом: хотел полететь к Сгаэль и не мог допустить, чтобы я понесла наказание за его действия.

Взгляд первой кандидатки замер на фиолетовых волосах Надин, потом перескочил на мою макушку с серебристой косой, уложенной короной.

– Имя? – спросила я.

– Джори Бьюэлл, – ответила девушка, с трудом переводя дыхание.

Высокая, в хороших сапогах и, похоже, с хорошо сбалансированным рюкзаком, но на парапете лишнее напряжение мускулов будет работать против нее.

– Поднимайся на парапет, – приказал Даин. – Как только окажешься на той стороне, назовешь свое имя хранителю списка.

Джори кивнула, и Рианнон записала ее имя под номером один.

В голове пронеслись все советы, которые Мира давала мне в прошлом году, но сейчас мне нельзя было их озвучивать. Теперь это совсем другое испытание – стоять и ничего не делать, пока кандидаты рискуют своими жизнями, пытаясь стать… нами.

Для многих из них мы станем последними людьми, которых они увидят в жизни…

– Удачи.

И это все, что я могла сказать.

Девушка шагнула на парапет, а перед нами появился следующий кандидат. Рианнон записала его имя, а Даин выжидал, пока Джори пройдет треть пути, прежде чем разрешить парню отправиться следом.

Я наблюдала за первыми кандидатами, и сердце стучало где-то в горле, когда я вспоминала свой ужас и неуверенность перед парапетом в прошлом году. Но когда на четверти дистанции один из них поскользнулся и рухнул, а пропасть внизу быстро поглотила его последние крики, я перестала следить за тем, доберутся ли будущие кадеты – или мертвецы – до другого края. Просто не могла.

Через два часа я спрашивала их имена, уже не пытаясь запоминать, лишь отмечала особо агрессивных. Например, настоящего быка с глубокой ямкой на подбородке: он, ни секунды не колеблясь, сбросил с парапета тощего рыжеволосого кандидата, который замешкался в середине пути.

Какая-то крошечная часть меня умерла при взгляде на эту жестокость, и я с трудом заставила себя вспомнить, что каждый кандидат находится здесь по собственному выбору. Все они были добровольцами, в отличие от других квадрантов, куда берут призывников, сдавших вступительные экзамены.

– Джек Барлоу-младший, – пробормотала Рианнон себе под нос.

Даин вздрогнул и покосился в мою сторону.

Медленно выдохнув, я повернулась к следующему в очереди, стараясь забыть, как Барлоу уложил меня в лазарет в прошлом году. Я содрогалась при воспоминании о том, как в тот день на матах он вливал в меня чистую злобу, и под его хваткой мои кости буквально трещали…

– Им… – Я поперхнулась и в шоке уставилась на парня, воздвигшегося передо мной. Выше Даина, но ниже Ксейдена, мускулистый, с волевым подбородком, и хотя его темно-русые волосы были короче, чем в последний раз, когда я его видела, я бы узнала эти черты, эти глаза где угодно.

– Кэм?

Какого вэйнителя он здесь делает?

Зеленые глаза парня вспыхнули от удивления, затем он моргнул, узнавая.

– Аарик… Грейкасл.

Его второе имя я знала, но это?

– Ты его выдумал? – прошептала я ему. – Потому что звучит ужасно.

– Аарик. Грейкасл, – повторил он, стиснув зубы, и вздернул подбородок с тем же неповторимым высокомерием, которое я уже видела в каждом из его братьев и особенно в его отце. Даже если бы я не узнала его после десятков встреч, когда жизнь и служба наших родителей приводили нас в одну комнату, эти поразительные зеленые глаза выдали бы его так же, как мои волосы всегда выдавали меня. Не-е-ет. Он не обманет никого, кто когда-либо встречался с его отцом или братьями.

Я бросила взгляд на Даина. Тот изумленно глазел на Кэма… то есть Аарика.

– Ты… уверен? – спросил Даин, и беспокойство в его глазах на секунду превратило его в друга моего детства… но ненадолго. Та версия Даина, на которую я всегда могла положиться, умерла в тот день, когда он украл мои воспоминания и отправил нас на стычку с вэйнителями. – Ступишь на парапет, и назад дороги не будет.

Аарик кивнул.

– Аарик Грейкасл, – повторила я для Рианнон, которая записала имя, но явно понимала: что-то здесь не так.

– А твой отец знает? – шепнул Даин, обращаясь к Аарику.

– Это не его дело, – ответил тот, подходя к парапету и передергивая плечами. – Мне уже исполнилось двадцать.

– Да уж. Этот факт будет иметь весомое значение, когда он поймет, что именно ты затеял, – возразил Даин, нервно проводя рукой по волосам. – Он просто убьет нас всех.

– Ты, что ли, собираешься ему сказать? – спросил Аарик.

Даин покачал головой и посмотрел на меня так, будто просил совета. Отличный, блядь, командир крыла, просто отличный.

– Хорошо, тогда сделай одолжение и не обращай на меня внимания, – сказал Аарик Даину. Но не мне.

– Четвертое крыло, секция Пламени, второй отряд, – тихо проговорила я. Может, мне удастся убедить остальных держать личность этого парня в тайне, даже если они его узнают.

У Даина просто отпала челюсть.

– Не сегодня, – отрезала я, качнув головой.

И он захлопнул рот. Как рыба.

Аарик поправил рюкзак и начал перебираться на парапет, а я не могла, просто не могла заставить себя на это смотреть.

– Кто это? – спросила Рианнон.

– Официально? Аарик Грейкасл, – буркнула я.

Подруга подняла бровь, и внутри меня заворочалось чувство вины.

Между нами и так было слишком много секретов, а этот… я могла ей раскрыть. И она заслуживала знать, ведь я только что направила его в наш отряд.

– Только это строго между нами, – шепнула я, и Рианнон охотно кивнула. – Это третий сын короля Таури.

– Вот дерьмо! – Она оглянулась через плечо на парапет.

– Еще какое. И я могу гарантировать: отец не ведает, что творит его сынок.

Особенно после того, как старший брат Аарика погиб во время Молотьбы три года назад.

– Должно быть, этот год будет легким, – саркастически пробормотала Рианнон, а затем без промедления пригласила следующего кандидата. – Имя?

– Слоун Майри.

Я повернула голову, и мое сердце чуть не выскочило из груди. Те же светлые волосы, только длинные, развевающиеся на ветру. Те же небесно-голубые глаза. Та же метка восстания, обвивающая руку. Младшая сестра Лиама.

Рианнон уставилась на нее во все глаза.

Даин выглядел так, словно встретил призрака.

– Через букву «у», Сло-ун, – пояснила девушка, направляясь к ступенькам и нервно заправляя волосы за уши. При очередном порыве ветра они разлетятся и залепят ей лицо, сбив с шага на парапете.

Я не могла этого допустить.

Я обещала Лиаму присматривать за ней.

– Стоп. – Я спрыгнула со стены, достала из нагрудного кармана узенькую кожаную полоску, которую всегда носила с собой, и протянула девушке. – Собери волосы. Лучше всего заплести косу.

Слоун вздрогнула.

– Ви… – начал было Даин.

Я взглянула на него через плечо. Это из-за него Лиам не пришел сюда, чтобы поддержать младшую сестру и дать ей дельные советы. Ярость пробежала по моим венам, нагревая кожу.

– Еще слово вякнешь, и я сброшу тебя с этой башни, Аэтос.

Энергия без осознанного призыва затопила меня, и, рассекая небо по горизонтали, над нами полыхнула молния.

Упс.

Даин быстро отвернулся, недовольно бормоча, что сегодня проиграл все возможные бои.

Слоун, помедлив, забрала у меня кожаную ленту, затем скрутила волосы – просто и быстро, – завязала их лентой… Все это время она неотрывно смотрела на меня с высоты трех дюймов, на которые возвышалась надо мной.

– Вытяни руки в стороны для равновесия, – продолжала я наставления. От осознания риска, на который шла младшая сестра Лиама, к горлу подкатывала тошнота. – Не позволяй ветру сбивать тебя с шага.

Раньше это были слова Миры, а теперь – мои.

– Смотри на камни впереди себя и не опускай взгляд ниже. Если рюкзак начнет соскальзывать, бросай. Лучше потерять его, чем жизнь.

Слоун взглянула на мои волосы, потом на две нашивки на уровне сердца. Символ Второго отряда – за победу в Битве отрядов на первом курсе. И ветвящаяся в четырех направлениях молния.

– Ты Вайолет Сорренгейл.

Я кивнула, чувствуя, что язык словно прилип к горлу. Я не могла подобрать нужных слов, чтобы сказать, как я сожалела о ее потере. Все, что приходило на ум, казалось недостаточным.

Тем временем выражение лица Слоун изменилось, и в ее глазах появилось нечто, очень похожее на ненависть. Девушка наклонилась ко мне и тихим голосом, так, что лишь я услышала, произнесла:

– Я знаю, что произошло на самом деле. Из-за тебя погиб мой брат. Он умер за тебя.

Я побледнела от нахлынувших непрошеных воспоминаний… Деи врезается в виверну, которая преследует Тэйрна… Лиам перелетает через мое седло… Он такой тяжелый… Я стискиваю зубы от вспыхнувшей в руках боли, пытаясь удержать его от падения…

– Да. – Я не могла отрицать этого. И не могла отвернуться, чтобы не смотреть ей в глаза. – Мне так жаль…

– Шла бы ты прямиком в посмертие, – прошептала Слоун. – Именно это я имею в виду. Надеюсь, никто не отдаст твою душу Малеку. Надеюсь, он отвергнет ее. Лиам стоил дюжины таких, как ты, и я хочу, чтобы ты вечно расплачивалась за то, чего ты стоила мне, чего ты стоила всем нам.

Да, в ее глазах определенно полыхала чистая ненависть.

Мое сердце заледенело, будто я уже оказалась там, куда меня послала сестра Лиама.

«Это не твоя вина», – проговорил Тэйрн.

«Моя». И если я сейчас же не возьму себя в руки, то снова подведу Лиама.

– Можешь меня ненавидеть, – бросила я Слоун, отходя в сторону и открывая путь к парапету. – Просто сделай одолжение и вытяни свои гребаные руки в стороны, а то встретишь Лиама раньше, чем я. Сделай это ради него. Не ради меня.

Да уж. Именно таким заботливым и нежным наставником я и надеялась стать для сестры Лиама.

Слоун отвела взгляд и шагнула на парапет.

Тут же пошатнулась от ветра, и мое сердце гулко ухнуло.

– Чего это Майри такая злая? – спросила Рианнон.

Я покачала головой. Я просто… не могла. Не сейчас.

А мгновение спустя упрямая девица наконец-то развела руки в стороны и пошла по парапету. Я не отвернулась. Я следила за каждым гребаным шагом младшей сестры Лиама, как будто мое будущее было связано с ее. Мое дыхание перехватило, когда Слоун споткнулась на полпути, и я вздохнула полной грудью лишь тогда, когда она достигла противоположной стороны.

– Она сделала это, – прошептала я Лиаму. А затем спросила следующую фамилию.

В итоге с парапета, согласно спискам, упал семьдесят один кандидат.

На четыре больше, чем в прошлом году.

Через час после подсчета квадрант выстроился по три колонны на крыло, и хранительница списков начала называть имя за именем, распределяя первогодков по отрядам.

Наш отряд был уже почти укомплектован, а Слоун все еще не появилась.

Я искала ее во дворе до построения, но либо она пряталась от меня… либо я от нее. Это был единственный логичный ответ на вопрос, почему Слоун не нашлась.

Теперь же Надин, Ридок и я ждали позади восьми первокурсников, переминающихся с ноги на ногу и являющих собой живое воплощение беспокойства. Аарик стоял на ряд впереди, прямо-таки идеально выпрямившись и расправив плечи, но опустив голову как можно ниже, рядом с рыжеволосой девушкой с лицом чуть ли не чисто-зеленого цвета.

Страх, исходящий от новобранцев, был осязаем. Он блестел в каждой капельке пота, катившейся по шее коренастого парня в двух рядах впереди, дрожал в каждом звуке, с которым обкусывала ногти брюнетка рядом с ним. Первогодки просто источали страх.

– Мне кажется или это охуеть как странно? – спросил Ридок справа от меня.

– Именно что странно. Охуеть как, – согласилась Надин. – Мне хочется сказать им, что все будет хорошо…

– Врать невежливо, – проговорила Имоджен. Она стояла позади нас вместе с Квинн, которая выглядела откровенно скучающей, зевая и подравнивая кинжалом кончики своих белокурых локонов. – Не привязывайтесь к ним. До Молотьбы все они – драконье мясо.

Коренастый темнокожий парень оглянулся через плечо и посмотрел на Имоджен широко раскрытыми глазами.

Она вскинула на него глаза и обвела указательным пальцем круг, без слов приказывая ему повернуться. Он послушался.

– Будь хоть немного вежливой, – шепнула я ей.

– Я стану вежливой в ту же секунду, когда пойму, что у них есть шанс тут задержаться, – ответила Имоджен.

– А мне показалось, ты совсем недавно говорила, что врать – это невежливо, – с ухмылкой возразил Ридок, осуждающе качнув головой. Острые пики на голове, в которые он сегодня уложил свои темные волосы, даже не шелохнулись.

Я моргнула, затем наклонилась ближе и посмотрела на его шею:

– Что это? Ты сделал татуировку?

Он улыбнулся и оттянул воротник, демонстрируя чернильный драконий хвост в форме кинжала, уходящий дальше под мундир.

– Он тянется к моему плечу, к печати Аотрома. Круто, правда?

– Крутейше. – Надин кивнула в знак одобрения.

– Безусловно, – согласилась я.

Тем временем к нам в отряд вызвали Визию Хоулинн. Ее имя звучало странно знакомо, и, когда она появилась и встала в строй на два ряда впереди, я вспомнила почему. От воротника до линии роста волос, изгибаясь вдоль правой стороны ее лица, тянулся шрам от ожога. Визия – второгодница. В прошлом году на Молотьбе она выжила, но с трудом, разгневав оранжевого кинжалохвоста.

И в этот момент Слоун вызвали в Первое крыло.

– Проклятье, – пробормотала я. Как, блин, я должна помогать ей, находясь в другом крыле?

– Я бы посчитала это благословением, – тихо сказала Надин. – Она не слишком похожа на твою фанатку.

Даин шагнул на помост и что-то тихо проговорил Ауре Бейнхэйвен, командиру Первого крыла. Кинжалы, пристегнутые к ее предплечьям, блеснули в солнечном свете, когда она кивнула в ответ. Даин бросил взгляд в мою сторону, затем перешел к хранительнице списков на краю помоста, и та приостановилась, подняв перо в воздух. И затем что-то исправила в своих записях.

– Поправка! – крикнула хранительница, и ее голос звонко разнесся над толпой. – Слоун Майри – Четвертое крыло, секция Пламени, второй отряд!

Да! Мои плечи тут же опустились и расслабились. Вот это облегчение.

Даин вернулся на свое место, не обращая внимания на укоризненный вид вице-коменданта Варриша. А потом бросил на меня быстрый взгляд, который я не смогла истолковать. Перевод Слоун к нам – это предложение мира, что ли?

Хранительница свитка продолжала выкрикивать имена, распределяя первокурсников по отрядам.

Слоун появилась через минуту или две, и едва она открыла рот, как стало понятно: мое облегчение преждевременно.

– Нет. Я отказываюсь. Я буду в любом отряде, кроме этого.

Ох.

Рианнон сдвинулась со своего командирского места и бросила на Слоун взгляд, который тут же заставил меня порадоваться, что я никогда не выступаю ее противником.

– Майри! Неужто ты думаешь, что мне не посрать на твое мнение?

– Майри? – Сойер оглянулся на меня, и новая нашивка на его плече тут же заставила меня улыбнуться. Он был фантастически правильным выбором на роль заместителя Ри.

– Сестра Лиама, – сказала я ему.

У Сойера отвисла челюсть.

– Ни хрена ж себе… – Ридок перевел взгляд с меня на Слоун.

– Ни хрена, – ответила я. – О, и если ты не заметил, она меня уже обожает.

– Я не могу быть с ней в одном отряде! – Слоун посмотрела на меня с чистой, концентрированной ненавистью.

Но ее волосы все еще были заплетены, так что я сочла это победой. Она может ненавидеть меня, но, возможно, послушается хотя бы ровно настолько, чтобы остаться в живых.

– Прекрати проявлять неуважение к командиру отряда и встань в строй, Слоун, – прошипела Имоджен. – Ты ведешь себя как избалованная аристократка.

– Имоджен? – Слоун вздрогнула.

– Быстро. Встать. В строй, – приказала Рианнон. – И это не просьба, кадет.

Слоун побледнела и встала в строй перед Надин, заняв последнее свободное место для первокурсников.

Рианнон проскользнула мимо Надин и наклонилась поближе ко мне.

– Я уверена, что эта девушка хочет твоей смерти, – шепнула она. – Для этого есть какая-то причина, о которой я должна знать? Может, мне стоит попробовать обменять ее на кого-то из другого отряда?

Да. Из-за меня погиб ее брат. Он поклялся защищать меня и потерял своего дракона и жизнь, выполняя это обещание. Но я не могла сказать этого так же, как не могла сказать подруге, что за нашими границами живут вэйнители.

У меня желудок скрутило от мысли, что придется лгать Ри.

Нет. Не лгать. Говорить правду выборочно.

– Она винит меня в смерти Лиама, – тихо ответила я. – Пусть остается. По крайней мере, если она будет в отряде, согласно Кодексу, она не сможет меня убить.

– Ты уверена? – Ри нахмурила брови.

– Я обещала Лиаму, что позабочусь о ней. Она остается, – кивнула я.

– Что Аарик, что Слоун… Идеальный набор «типичных» новобранцев для отряда, – тихо подытожила Рианнон.

– Мы тоже когда-то были нетипичными новобранцами, – ответила я.

– Верно подмечено. А теперь погляди-ка на нас. Живые и все такое. – Ри чуть заметно улыбнулась и вернулась на свое место в строю.

Лучи полуденного солнца натурально поджаривали двор, и в какой-то момент я подумала, как далеко мы сегодня от помоста, где стояли командиры крыльев с комендантом Панчеком. Его волосы шевелил утренний ветерок, а сам он оценивающе смотрел на строй академии. Что ж, вербовка этого года закончена. Теперь мы снова начнем умирать. Фактически сразу.

Но не я. За последний год я танцевала с Малеком чаще, чем это положено, и каждый раз говорила ему, чтобы он отвалил. Может быть, Слоун права, и я ему теперь просто не нужна.

«Ты взволнована». В тоне Тэйрна чувствовалось беспокойство.

«Я в порядке». Так и должно быть, верно? В порядке. Неважно, кто умирает рядом с нами или кого мы убиваем во время тренировок или войны. Мы в порядке.

Церемония наконец началась: со зловещего и в то же время напыщенного приветствия Панчека первокурсникам и нашему новому вице-коменданту, затем Аура произнесла удивительно вдохновляющую речь о чести защищать наш народ, после чего слово взял Даин, явно подражая Ксейдену.

Но он не Ксейден.

Послышался звук бьющих крыльев, и по двору разнеслись судорожные вздохи первокурсников. Я медленно втянула воздух, когда шесть драконов – пять, принадлежащих лидерам крыльев, и одноглазый оранжевый кинжалохвост, которого я не узнала, – сели на стены крепости за помостом.

Этот оранжевый выглядел норовистым, его взгляд метался по строю, а хвост то и дело подергивался, но никто из них не выглядел так грозно, как Сгаэль, или так ужасающе, как Тэйрн. Я опустила взгляд и принялась счищать ворсинки со своего темного мундира.

Крики первокурсников отразились от каменных стен, когда когти драконов заскрежетали, вонзаясь в стыки каменной кладки. Тяжелый булыжник рухнул вниз, всего в нескольких футах от помоста, но ни один из всадников на нем даже не вздрогнул. Теперь я понимала, почему Даин так спокойно относился ко всему этому в прошлом году.

Среди этих драконов не было ни одного, который рискнул бы навлечь на себя гнев Тэйрна, задумав спалить меня. Они прекрасны на вид? Безусловно. Устрашающи? Конечно. У меня даже слегка участился пульс. И да, красный дубинохвост Ауры смотрел на курсантов, как на обед, но я знала: это в основном для того, чтобы вычислить слабых… Рыжую прямо передо мной стошнило, рвота забрызгала гравий и сапоги Аарика, когда кадетка согнулась пополам и судорожно закашляла.

Фу, как мерзко.

Слоун переминалась с ноги на ногу, словно решая, бежать или нет.

– Не двигайся, и все будет в порядке, Майри, – громко сказала я. – Они подожгут тебя, если ты побежишь.

Она тут же застыла, но руки ее сжались в кулаки.

Хорошо. Злиться сейчас было лучше, чем бояться. Драконы уважают гнев. Трусов они истребляют.

– Будем надеяться, что остальные не примут эстафету блевоты, – пробормотал Ридок и сморщил нос.

– Да уж, эта не выживет, если сделает так же на Презентации, – прошептала Имоджен.

Да эти первокурсники обделаются, если Тэйрн хотя бы просто пролетит мимо. Он почти в два раза больше любого из драконов, сидящих на стене.

«Не захотел применить свои навыки запугивания в этом шоу?» – спросила я у Тэйрна.

«Я не участвую в салонных фокусах», – ответил он, и насмешка в его голосе заставила меня улыбнуться.

Тем временем Даин все еще что-то говорил. Он отчаянно пытался заработать авторитет, но у него ничего не получалось. Он же не Ксейден.

«Что ты знаешь об оранжевом майора Варриша? Он выглядит… нестабильным». И голодным.

«Солас там?» Голос Тэйрна стал резче.

«Солас – это одноглазый оранжевый кинжалохвост?»

«Да. – Похоже, он был не рад этому. – Не своди с него глаз».

Странно, но допустим. Я смотрела на Соласа, а тот пристально наблюдал за курсантами единственным здоровым глазом.

– Треть из вас будет мертва к июлю следующего года. Если вы хотите носить черный мундир, то заслужите это! – кричал Даин, и его голос становился громче с каждым словом. – Вам придется работать для этого каждый день!

Кэт вонзил красные когти в каменную кладку, наклонился над головой Даина, в то время как мечевидный хвост у него за спиной извивался, словно змея, и обдал толпу горячим дыханием, от которого у меня свело желудок. Та-а-ак. Кажется, Даину надо проверить зубы у Кэт. Должно быть, там застряла кость с клочками разлагающегося мяса или еще что-то мерзкое.

Во дворе раздались крики: первокурсник справа – из секции Хвоста – покинул строй и устремился к парапету, протискиваясь между другими курсантами.

Нет, нет, нет.

– У нас тут беглец, – пробормотал Ридок.

– Проклятье.

У меня замерло сердце, когда двое других новобранцев из Третьего крыла тоже поддались панике и бросились к выходу на парапет, дико размахивая руками. Ничем хорошим это не кончится.

– Похоже, это заразно, – добавила Квинн, когда они пронеслись мимо.

– Блядь, они действительно думают, что у них получится? – Имоджен вздохнула, опустив плечи.

Трое беглецов едва не столкнулись возле проема в стене внутреннего двора, за которым находился парапет.

«Следите за Соласом!» – закричал Тэйрн.

Я посмотрела на оранжевого дракона Варриша, и вовремя: тот сузил единственный глаз до щели и повернул голову, одновременно сделав гулкий, рокочущий вдох. Мое сердце бухнуло в груди, я оглянулась через плечо и увидела, что беглецы уже приближаются к парапету. В прошлом году драконы не позволили им зайти так далеко…

Солас играл с ними, но под таким углом…

Вот дерьмо!

Одноглазый вытянул шею, опустил голову ужасающе низко и, раскрыв пасть, выгнул язык. В драконьем горле забился огонь…

– Ложись! – закричала я, бросилась к Слоун, сшибла ее с ног и прижала к земле, закрыв своим телом, насколько это было возможно.

И в тот же миг у нас над головами полыхнуло жаркое пламя.

К чести Слоун, она не закричала, когда я закрыла ее от огня, как только сумела, но душераздирающие вопли позади были узнаваемы безошибочно. Я приоткрыла глаза и увидела, что Аарик закрывает собой рыжую кадетку, буквально лежа на ней под нескончаемым потоком огня.

Рев Тэйрна заполнил мою голову, и печать на спине вспыхнула так, словно на нее вылилась кипящая лава. Крик застыл глубоко в горле, я не могла дышать в этом огненном ужасе, не говоря уже о том, чтобы подать голос.

Но жар рассеялся так же быстро, как и возник, и я наконец вдохнула драгоценный кислород, прежде чем оттолкнуться от гравия и встать на ноги. Кадеты вокруг тоже медленно поднимались, а я обернулась, чтобы посмотреть на последствия.

Кадеты в задних рядах нашей секции – те, кто услышал мой крик и успел упасть на землю, – выжили. Те, кто не успел это сделать, – нет.

Солас уничтожил беглецов, одного из наших первокурсников и по меньшей мере половину третьего отряда.

Вокруг воцарился хаос.

«Серебристая!» – требовательно вопил Тэйрн.

«Я жива!» – закричала я в ответ, но понимала, что он чувствует мою боль, которую пока еще скрадывал адреналин. Запах – боги, запах серы и горелой плоти мертвых курсантов – заставил мое горло сжаться от подступившей желчи.

– Ви, твоя спина… – прошептала Надин, протягивая ко мне руку и тут же отводя ее. – Она… обгорела.

– Насколько все плохо? – Я дернула за полы мундира, и он… остался у меня в руках. Ткань на спине прогорела насквозь, однако броня из драконьей чешуи осталась невредима.

Ридок провел ладонями по поникшим, опаленным пикам своих волос, а я огляделась по сторонам, проверяя, что с остальными. Увидела, что Квинн и Имоджен спешат на помощь пострадавшим третьего отряда. Вот Сойер. И Рианнон.

Мы обменивались быстрыми взглядами, молча задавая один и тот же вопрос и отвечая на него. Мы все были целы.

Я испустила долгий вздох, и голова закружилась от облегчения.

– Он не… не прожег твою броню, – сказала Надин.

– Хорошо.

Слава богам за драконью чешую.

– Ты как? – спросила я Слоун, когда она, дрожа, выпрямилась и в шоке обвела взглядом пожарище на месте третьего отряда.

Аарик помог рыжей подняться на ноги.

– Слоун! Ты ранена?

– Нет… – Она скорее дрогнула, чем кивнула.

– В строй! – Голос Панчека прогрохотал над всем этим хаосом. – Всадники не должны уклоняться от огня!

Ни хрена подобного. Кто не упал на землю, тот уже мертв.

Широко раскрытые глаза Даина встретились с моими. Он либо так же поражен случившимся, как и я, либо действительно хороший актер. И должно быть, все остальные командиры крыльев тоже ничего такого не предполагали, потому что выглядели одинаково потрясенными.

Снова оглянувшись на то, что осталось от третьего отряда, я увидела, как Имоджен смотрит на груду пепла рядом. Словно почувствовав мой взгляд, она медленно подняла голову.

– В строй! Сейчас же! – потребовал Панчек.

Имоджен, пошатываясь, пошла куда-то вперед, и я перехватила ее на полпути.

– Имоджен?

– Киаран, – прошептала она. – Киаран мертв.

Земля качнулась под ногами. Не может быть, чтобы это… это сделано намеренно, не так ли?

– Имоджен…

– Не надо, – предупредила она, глядя в сторону.

Мы восстановили строй, и слово взял майор Варриш – абсолютно невозмутимый, несмотря на то, что его дракон минуту назад уничтожил нескольких всадников. Ни в чем не провинившихся, не нарушивших строй, а некоторые вообще были уже связаны с драконами.

– Не только первокурсники день за днем зарабатывают право носить летную форму Басгиата! – прокричал Варриш, и я готова была поклясться, что он обращается прямо ко мне. – Крылья сильны лишь настолько, насколько силен их самый слабый всадник!

Ярость переполнила мою грудь, обжигающе горячая и, несомненно, не моя.

Девушка с черно-синими волосами в двух рядах впереди меня рванулась прочь от нашего отряда, и мое сердце замерло, когда Солас вновь наклонил голову. Кэт предупреждающе толкнул его, однако пасть оранжевого распахнулась…

О. Боги.

Я снова чуть не рухнула на землю, но тут позади меня раздался знакомый, как биение собственного сердца, шум крыльев. И гнев, переполняющий меня при каждом вдохе и выжигающий все прочие эмоции, превратился в нечто более смертоносное – в чистую ярость. На стену позади нас приземлился Тэйрн. Его крылья взмыли так высоко, что почти коснулись крыши жилого корпуса, а хвост сбил ряд камней рядом с парапетом.

Первокурсники завопили, спасаясь бегством.

– Тэйрн! – закричала я – с некоторой долей облегчения, – но прорваться сквозь абсолютную ярость, пронизывающую его, было невозможно. Мой взгляд метался между Тэйрном и драконами, сидящими за помостом.

Все драконы предводителей крыльев подались чуть назад, включая Кэт, но Солас остался на месте. Его язык выгнулся, когда грудь Тэйрна расширилась.

«Ты не имеешь права сжигать то, что принадлежит мне».

Слова Тэйрна поглотили все мои мысли, когда он сокрушительно заревел, глядя на Соласа. Все закрыли уши руками, в том числе и я: все тело вибрировало от оглушительного звука, горячий воздух обдавал шею.

Когда рев стих, драконы предводителей крыльев разом отодвинулись подальше от Соласа, но тот стоял твердо, лишь сузил глаз до золотистой щели.

– Ох, ебать, – прошептала Надин.

Да, примерно так все и обстоит, да.

Тэйрн вытянул шею вперед, высоко над нашим отрядом, а затем громко щелкнул зубами в сторону Соласа – знак явной угрозы.

Мое сердце колотилось так быстро, что удары практически слились воедино.

Солас издал короткое, хриплое рычание, а затем по-змеиному дернул головой. Его когти сжимались и разжимались на краю стены, и, когда он наконец взмыл в небо, я замерла не дыша. Удаляясь, он очень быстро махал крыльями. Очень.

Тэйрн вскинул голову, наблюдая за полетом, а затем обратил внимание на помост и выдохнул клуб сернистого пара, взъерошившего густые черные волосы Варриша.

«Думаю, он правильно истолковал твой посыл», – сказала я Тэйрну.

«Если Солас снова приблизится к тебе, он знает, что я сожру его человека целиком и позволю ему гнить во мне, пока его сердце еще бьется. А потом заберу второй глаз, который когда-то так милостиво оставил этому крылатому мерзавцу».

«Звучит… красиво». Я не стала затрагивать вопрос об истории их взаимоотношений, поскольку волны гнева все еще накатывали на Тэйрна одна за другой, словно удары грома.

«Предупреждение должно действовать. До поры до времени…»

Тэйрн переступил с лапы на лапу и, ударив крыльями, взлетел со стены. Вокруг нас взметнулся гравий.

Панчек вернулся на трибуну, но рука его слегка подрагивала, когда он провел пальцами по редеющим волосам на голове, а затем по медалям на груди.

– Так. На чем же мы остановились?

Варриш неотрывно смотрел на меня, и его ощутимая ненависть наполняла мой рот горьким привкусом.

У меня появился личный враг.

Глава 9

И тогда зеленые драконы, потомки Уэйнелойдсих, что славились своей рассудительностью и мудростью, ради блага всех драконов отдали свои земли в горах Стального хребта, на которых плодились с древних времен, и Первые Шестеро создали защитные чары Наварры в том месте, где ныне стоит академия Басгиат.

Грато Бернелл, куратор квадранта писцов. Объединение Наварры: история выживания

На следующее утро я проснулась в холодном поту, когда за моим окном, выходящим на восток, только разгорался бледный рассвет. После приснившегося кошмара меня еще трясло от прилива адреналина.

Как обычно, с тех пор, как Ксейден уехал, я плотно перемотала колени и быстро оделась – натянула легкую тренировочную форму поверх доспеха, не туго заплела косу и вышла из комнаты.

Пока я сбегала по винтовой лестнице, сердце все еще бешено колотилось, я никак не могла стряхнуть с себя остатки кошмаров – ярких и правдоподобных, которые неизменно приходили, как только я засыпала. Если засыпала.

Я сглотнула горечь. В Рессоне один из вэйнителей с алыми венами вокруг пылающих злобой глаз сбежал. И кто знает, сколько их еще, сколько вэйнителей подбираются к нашим границам прямо сейчас, пока мы живем своей жизнью.

На первом этаже туда-сюда сновали первокурсники, спеша выполнить свои поручения, но двор, к счастью, оказался пуст, и воздух был свежее, чем вчера, – чувствовалось, что скоро польет дождь.

Я согнула ногу, прижала пятку к бедру сзади, растягивая мышцы. Хотя я обильно намазалась мазью, ожог на спине все еще болел, пусть и в сто раз меньше, чем вчера.

– Тебе же говорили, что второкурсникам можно дрыхнуть лишний час? Отсутствие утренних дежурств – один из плюсов, которыми мы наслаждаемся. – Имоджен подошла ко мне, легко ступая по гравию.

– Ага, это плюс для тех, кто может спать. – Я принялась растягивать мышцы на другой ноге. – А ты что тут делаешь?

– Решила составить тебе компанию. – Она тоже начала делать растяжку – разминая не только ноги, но и мышцы шеи. – Хотя и не понимаю, за каким хреном ты каждое утро бегаешь.

У меня похолодело сердце.

– Откуда ты знаешь, что я бегаю по утрам? Если Ксейден думает, что мне и в этом году нужна нянька… – Я тряхнула головой, не в силах закончить эту мысль. Он должен был прилететь вчера, но не прилетел – что взбесило Тэйрна, а меня… обеспокоило.

– Не переживай. Ксейден не знает. Просто моя комната как раз над твоей, и, скажем так, я тоже не дружу со сном в последнее время. – Взгляд Имоджен метнулся к ротонде, из которой вышли кадеты.

Даин. Сойер. Рианнон. Боди. Я заметила почти всех командиров Четвертого крыла.

Углядев нас, Ри и Сойер тут же направились к нам.

– Ну так что, Сорренгейл, зачем мы бегаем? – снова спросила Имоджен, заканчивая растяжку.

– Потому что я не умею бегать. Короткая дистанция – еще ничего, но на длинной… я не дотяну.

Не говоря уже о том, что мои суставы не выдержат.

Имоджен пристально посмотрела мне в глаза, и я прочитала на ее лице удивление.

Боди чуть задержался и теперь шел через двор. Его походка была так похожа на походку Ксейдена, что на миг мне показалось – это он.

– Ты чего так рано встала? – сунув под мышку блокнот, спросила Рианнон, когда они с Сойером подошли к нам.

– А ты чего? – вымученно улыбнулась я. – Хотя, как я понимаю, у руководства собрание.

– Ага. – Ри вгляделась в мое лицо и обеспокоенно нахмурилась. – Ты в порядке?

– Сто процентов. И как собрание? – Жалкая попытка вести непринужденный диалог, когда в голове у меня все еще прокручивались жуткие картины Рессона из моего кошмара.

– Нормально, – ответил Сойер. – Боди Дюррана перевели из секции Хвоста в секцию Пламени.

– Пришлось сделать перестановки из-за того, что бо́льшая часть третьего отряда вчера сгорела, – пояснила Рианнон.

– Ну да. Понятно. – Я оглянулась. Через пять секунд Боди подойдет к нам. И если он догадается, как мне тяжело, то непременно расскажет Ксейдену. А пытаться его отговорить у меня просто нет сил. – Слушайте, мне надо бежать.

– Куда? – спросила Рианнон.

– Просто бежать, – честно сказала я. – Бегать.

Рианнон вздернула подбородок и нахмурилась еще сильнее.

– Ты никогда не занималась бегом.

– Надо же когда-то начинать, – попыталась отшутиться я.

Ри переводила взгляд с меня на Имоджен и обратно.

– С Имоджен?

– Ага, – ответила та. – Как оказалось, мы теперь вместе занимаемся бегом.

Ровно в этот момент подошел Боди и удивленно вскинул брови.

– Вдвоем? – Рианнон все так же смотрела то на меня, то на Имоджен. – Не понимаю.

«Если ты не можешь лгать своим друзьям, держи дистанцию».

– Нечего тут понимать. Мы просто бегаем. – От фальшивой улыбки, которую я старательно натянула, у меня чуть лицо не треснуло.

Боди подозрительно прищурился.

– Вы опоздаете на завтрак.

– Не опоздаем, – заверила Имоджен. – Если стартуем сейчас. – Она посмотрела на Боди и добавила: – У меня все под контролем.

– Пусть бегут, – сдался Боди.

– Но… – начала было Рианнон, пытаясь заглянуть мне в глаза. Как будто если заглянет, сможет прочитать ответы. Да, Имоджен тренировала меня в прошлом году, но Ри прекрасно знает, что Имоджен мне не подруга.

– Пусть бегут, – повторил Боди, и на этот раз по тону было ясно: это приказ командира секции.

– Тогда до встречи? – спросила Ри.

– До встречи, – ответила я не совсем искренне и, не сказав больше ни слова, побежала через двор к туннелю. Бежать по гравию – сложно, но меня это устраивает. Сложно – то, что мне нужно.

Имоджен легко меня нагнала.

– В каком смысле «не дотянешь»?

– Что?

Мы добрались до двери.

– Ты сказала, что не дотянешь. – Имоджен первой схватилась за ручку, не позволяя мне открыть дверь. – Когда я спросила, зачем ты бегаешь. Что ты имела в виду?

Первая мысль была – не говорить Имоджен. Но потом я подумала: она тоже была там, она тоже не может спать.

– Солейл не дотянула. – Я посмотрела в глаза Имоджен, но выражение ее лица оставалось непроницаемым. Клянусь богами, кажется, ничто не может ее ранить. Завидую такой стойкости. – Солейл упала, и тогда она ее убила. Она забирала силу у земли. У всего, что касалось земли. В том числе у Солейл и Фуэл. Я все видела. Я вижу это каждую ночь, стоит мне закрыть глаза. Земля выгорала так быстро, и я знаю, что я бы… я бы не успела убежать. Если Тэйрна не будет рядом, я не смогу убежать. На длинной дистанции я не дотяну.

Я попыталась сглотнуть комок в горле и не смогла. В последнее время кажется, что ком в горле у меня всегда.

– Не дотянешь, – подтвердила Имоджен и распахнула дверь в туннель. – Мы обе пока недостаточно сильны. Но это пока. Идем.

– Так странно сидеть высоко, – сказал Ридок слева от меня, когда чуть позже в тот же день мы пришли на первый инструктаж в этом году. Мы сидели в верхних рядах и смотрели с высоты на первокурсников, занимавших значительно больше трети пространства.

В огромной аудитории, устроенной амфитеатром, третьекурсникам сидячих мест не хватило, и они стояли вверху у стены. Не считая зала собраний, это было единственное помещение, способное вместить всех кадетов из квадранта всадников. Но пройдет несколько недель, многие погибнут, и мы все сможем сесть перед огромной – в несколько этажей – картой Континента.

Я сразу вспомнила карту в Аретии. Бреннан сказал, что осталось всего шесть месяцев до того, как вэйнители попытаются пробить защитные чары – и тем не менее на этой карте перед нами все, как обычно.

– Видно отсюда получше, – сказала Надин, сидевшая справа.

– Уж точно гораздо виднее верх карты, – поддержала Рианнон, выкладывая на парту тетрадь. Ри тоже сидела справа от меня. – Как пробежалась? С удовольствием?

– Не то чтобы с удовольствием, но с пользой. – Я достала тетрадь и ручку, поморщившись от боли в ногах, и проверила, что щиты на месте. Не терять бдительность оказалось сложнее, чем я думала, и Тэйрн всегда был рад ткнуть меня, если я ослабляла защиту хоть на секунду.

– Только посмотрите на несчастных первокурсников с их перьями и чернильницами, – с усмешкой проговорил Ридок, перегнувшись через стол, чтобы получше рассмотреть нижние ряды.

– Не так давно мы тоже не умели пользоваться малой магией и не могли писать ручками, – заметила Надин. – Так что не делай вид, будто мы лучше них.

– Но мы же лучше, – с широкой улыбкой ответил Ридок.

Надин закатила глаза, а я невольно улыбнулась.

По каменной лестнице слева от нас спустилась профессор Девера со своим любимым длинным мечом за спиной. Ее черные волосы были подстрижены короче, чем раньше, а темно-коричневый бицепс пересекала свежая рана с неровными краями.

– Говорят, на прошлой неделе она была с Южным крылом, – шепнула Рианнон.

У меня похолодело внутри. Видела она что-то или нет? И если видела, то что?

– Добро пожаловать на ваш первый инструктаж, – начала профессор Девера.

Я особенно не вслушивалась, пока она говорила первокурсникам все то же, что и нам в прошлом году: чтобы не удивлялись, если кадетов третьего курса призовут до окончания учебы – как на службу в приграничье, так и на другие задачи для поддержки своего крыла. Взгляд Деверы прошелся по первокурсникам, потом поднялся выше – она встретилась со мной глазами и на секунду улыбнулась так, будто мной гордится. Затем она перевела взгляд выше и стала объяснять, как важно понимать текущую обстановку возле наших границ.

– И наконец, во время инструктажа вы будете слушаться не только своего преподавателя из всадников, но и писца. – Профессор Девера подняла руку и указала на лестницу, по которой уже спускался, приподняв полы своего бежевого одеяния, полковник Маркем.

У меня напряглись все мышцы. Так хотелось выхватить кинжал и метнуть его в спину этого предателя. Он все знает. Иначе и быть не может. Он же сам написал гребаный учебник по истории Наварры, по которому учатся все всадники. И всего год назад я была его лучшей ученицей, он выделял меня, верил, что я многого достигну в квадранте писцов.

– Обращаться с полковником Маркемом следует так же уважительно, как с любым другим преподавателем, – говорила между тем профессор Девера. – В Басгиате он главный специалист не только по истории, но и по современной военно-политической ситуации. Возможно, некоторые из вас уже слышали, что сводки с фронта сперва попадают в Басгиат и только потом идут в Коллдир к королю. Так что знайте: вы получаете самую свежую информацию.

Я посмотрела вниз, туда, где сидели Аарик и Слоун вместе с другими первокурсниками из нашего отряда. Надо отдать должное Аарику – он не шелохнулся и даже не поморщился. Стоит Маркему взглянуть на Аарика, и он его узнает. И все же, если Аарик с новой прической не будет высовываться, у него есть шанс остаться незамеченным.

По крайней мере до тех пор, пока его папочка не объявит, что сын пропал из своей золоченой кроватки в Коллдире.

– Итак, первым делом мы с вами обсудим, – хмуря седые брови, заговорил Маркем, наконец спустившись, – не одну, а целых две атаки грифонов, случившиеся на этой неделе.

По аудитории пробежал шепот.

– Первая… – Профессор Девера вскинула руку и с помощью малой магии переместила один из флажков от края карты к Брайевику – пограничной провинции Поромиэля. – Первая произошла в деревне Сайпен, высоко в Эсбенских горах.

Всего в часе лета от Монсеррата.

Теперь слышен был только скрип перьев и шорох ручек по бумаге.

– Вот что нам известно. – Маркем сложил руки за спиной. – Стая грифонов атаковала в два часа ночи, когда почти все жители деревни спали. Нападение было внезапным, и, поскольку Сайпен находится за пределами защитных чар, Восточному крылу стало известно о нападении только несколько часов спустя.

Я опустила плечи, но продолжала писать, изредка поглядывая на карту. Сайпен лежит на высоте шести тысяч футов, грифоны не любят такую высоту. Что они там искали? Кажется, надо бы почитать о том, что там есть, в этих горах, вместо того, чтобы копаться в истории шестисотлетней давности, пытаясь понять, почему военную академию построили именно здесь, а не на западе в Коллдире.

– Нападение на Сайпен заметили три дракона, патрулировавшие территории у ближайшего форпоста. Но к тому времени, как они прибыли на место, было слишком поздно. Запасы украдены, дома разрушены. В пещерах чуть выше деревни обнаружили одного из атаковавших, но ни он, ни его грифон не объяснили нам причины нападения, так как были сожжены на месте.

Разумеется. Пленник не сможет рассказать, что на самом деле они борются с вэйнителями, если его сразу уничтожить.

– Так им и надо, – пробормотал Ридок, качая головой. – Нападать на мирных людей!

Но нападали ли они на гражданских? Маркем ни слова не сказал о человеческих жертвах, только о разрушениях.

Я обернулась и поглядела туда, где стояла, скрестив руки на груди, Имоджен, а рядом с ней Боди и Квинн. Имоджен встретилась со мной глазами и поджала губы, но тут же снова перевела взгляд на Маркема.

Блин. Хотела бы я стоять рядом с ними, спросить, что они думают. Или хотя бы с Эйей – вон она в уголке со своим третьим отрядом. Я ее почти не знаю, но, по крайней мере, ей известна правда. Однако больше всего мне хотелось бы поговорить с Ксейденом. Мне нужны ответы на вопросы, на которые он не хочет отвечать.

– Вторая атака… – Профессор Девера подхватила с помощью малой магии следующий флажок и повела его к югу. Все, что я съела на завтрак, перевернулось у меня в желудке, когда она наконец отметила флажком место. – Три дня назад был атакован форпост Альдибаин.

Я ахнула, выронила ручку – звук, с которым она ударилась о столешницу, звонко разнесся по аудитории.

– Ты в порядке? – шепнула Рианнон.

– Кадет Сорренгейл, вы что-то хотели сказать? – спросил Маркем и, вскинув голову, посмотрел на меня со своим обычным совершенно непроницаемым выражением. Но одна бровь была чуть приподнята – точно так же, как бывало, когда он пытался вытянуть из меня правильный ответ.

Я знаю, что он знает о происходящем за границами Наварры, но сказал ли ему полковник Аэтос, что я тоже знаю?

– Нет, сэр, – ответила я и подхватила ручку, прежде чем она скатилась со стола. – Я просто удивилась. Когда вы готовили меня в квадрант писцов, вы говорили, что прямые атаки на наши форпосты – большая редкость.

– И? – Он подался вперед, облокотившись на кафедру, и постучал кончиком пальца по своему крупному носу.

– А в прошлом году был атакован Монсеррат. И я подумала, значит ли это, что противник сменил тактику и готов чаще нападать на наши форпосты?

– Интересное замечание. Мы с писцами рассматриваем такую версию. – Он улыбнулся – далеко не дружелюбно, – оттолкнулся от кафедры и, сцепив руки за спиной, коротко мне кивнул.

Профессор Девера покосилась на Маркема и сказала:

– Обычно мы начинаем с первокурсников. Так вот, еще кое-что по поводу нападения на Альдибаин. Противник атаковал незадолго до полуночи, когда девять из двенадцати драконов отсутствовали – они патрулировали территорию. По нашим оценкам, нападавших было около двух дюжин. Их уничтожили наши три дракона с поддержкой со стороны пехоты. Двое из нападавших смогли пробраться во внутренние помещения форпоста, где и были обнаружены и убиты.

«Щиты!» – проревел Тэйрн, и я поспешно вернула защиту на место.

«Я даже не заметила».

«Они уже давно должны быть для тебя, как одежда», – еще более ворчливо, чем обычно, сказал Тэйрн.

«В смысле?»

«Ты ж наверняка почувствуешь воздух на коже, если забудешь одеться».

И правда.

– Альдибаин? Это не то место, куда вас послали? – спросила Рианнон.

Я кивнула. Надеюсь, среди погибших нет тех летунов, с которыми мы бок о бок сражались в Рессоне.

Первокурсникам разрешили задавать вопросы.

В каком построении нападали грифоны в Альдибаине?

Как обычно клином.

Эти две атаки связаны?

У нас нет оснований, чтобы установить между ними связь.

Вопросы сыпались один за другим, но все не по делу. Я начала скептически поглядывать на первокурсников. Никакого критического мышления, а ведь оно им пригодится! Впрочем, возможно, так же на нас смотрели старшие в том году.

Наконец Девера позволила и старшим курсам подключиться к обсуждению.

Рианнон тут же подняла руку.

– Как вы думаете, противнику могло быть известно, что форпост освободят на время Военных игр – и он попытался воспользоваться моментом?

Вот именно!

Профессор Девера и Маркем переглянулись.

– Да, это возможно, – после паузы проговорила профессор Девера.

– Но они опоздали, а значит, поздно получили информацию, так? – продолжила рассуждать Рианнон. – Форпост был пуст всего ничего, верно? Несколько дней?

– Пять, – сказал Маркем. – А нападение произошло через восемь дней после того, как наши силы туда вернулись. – Он скользнул по мне взглядом и оглядел верхние ряды. – Рядом, на территории Поромиэля, находится торговый пост Рессон, где пару недель назад произошли беспорядки. Мы предполагаем, что это нарушило коммуникацию с нашим форпостом.

Беспорядки?

Сила поднялась во мне так стремительно, что кожу здорово припекло изнутри.

Девера снова искоса посмотрела на Маркема:

– Обычно мы не даем готовые ответы.

Маркем хохотнул и опустил голову:

– Прошу прощения, профессор Девера. Я сегодня немного не в форме. В последние дни мало спал.

– Бывает.

Я подняла руку:

– В какие именно внутренние помещения пробрался противник? Где их обнаружили?

– Возле оружейной.

Блин. Я кивнула. Они пытались достать оружие. Защита туда не дотягивается, но, если командованию известно, что рядом вэйнители, могу поспорить, партию кинжалов точно доставили. Бреннану катастрофически не хватает оружия. Конечно, они попытаются его добыть. Надо привозить им больше.

– Что бы вы сделали на месте командира Альдибаина? – обратилась Девера к аудитории, и Кэролайн Эштон подняла руку.

– Я бы удвоила патрули на ближайшие несколько недель, чтобы продемонстрировать силу, и, может быть, уничтожила пару деревень в Поромиэле.

Рианнон тихо фыркнула.

– Напомни мне не вставать у нее на пути, – пробормотал Ридок.

– Чтобы отомстить? – уточнил Даин. – Месть – не наш метод. Перечитай в Кодексе раздел о военных действиях, Эштон.

Сказал тот, кто послал меня на смерть.

– Он прав, – вмешалась Девера. – Мы всеми силами охраняем наши границы, но мы не уничтожаем мирных людей.

Ага, вы просто не торопитесь их спасать. Но знает ли об этом профессор Девера? Блядь, я хоть кому-то могу верить?

Но… что, если все это неправда? Что, если атаковали виверны и вэйнители, а не грифоны? Может быть, все, что нам тут говорят, это ловко сфабрикованная ложь.

– Сколько наших всадников пострадало в Альдибаине, кроме того, что один убит? – спросила я.

– Четверо, включая меня, – ответила Девера, показав на шрам на руке. – Это мне подарок от лучницы с отличным глазомером.

Ну вот и рухнула моя версия про вэйнителей.

Еще полчаса мы обсуждали текущую ситуацию, и наконец нас отпустили. В толпе я оторвалась от своего отряда и поспешила к Боди.

Я догнала его на выходе из дверей.

– Сорренгейл? – удивленно сказал он, когда мы протиснулись в коридор.

– Я хочу помочь, – прошептала я. Наверняка я могу еще что-то, а не только искать ответы в книжках.

– Да твою ж мать! – Боди схватил меня за локоть и втащил в первую попавшуюся нишу. – У меня приказ: даже близко не подпускать тебя ни к какой «помощи». – В тесной нише он возвышался надо мной прямо-таки угрожающе, и вид у него был страшно раздраженный.

– Его тут нет, а ты все равно выполняешь его приказы? – Я поправила рюкзак на плече. Мимо проходили кадеты квадранта всадников.

– Эта тактика не сработает. Да, я выполняю его приказы. – Боди пожал плечами и, подсунув ручку под гипс на руке, попытался почесать кожу.

– А я-то думала, ты самый разумный в этой компании. – Я вздохнула. – Ну послушай, если ты позволишь мне помочь, мы могли бы предотвратить эти, как я понимаю… попытки добыть оружие. – Подбирать обтекаемые фразы было ужасно глупо, но нас тут любой мог подслушать. – Дай мне задание.

– Я действительно самый разумный. – Боди ухмыльнулся и покачался на пятках. – И еще жить хочу. А твое дело – пережить второй год обучения и усилить свои щиты, Сорренгейл.

– Она надеялась, что ты разрешишь ей включиться в наши игры? – К нам подошла Имоджен.

– Надеялась, но не вышло, – ответил Боди и скрылся в толпе.

– И как после этого идти на занятия, будто ничего не происходит? – спросила я Имоджен, когда мы в толпе кадетов двинулись к главной лестнице, которая вела в учебное крыло.

– Тебе надо только делать вид, будто ничего не происходит, – тихо сказала Имоджен и махнула Квинн, которая ждала нас вместе с Рианнон. – Мы все подписались на это, когда попали в Басгиат. – Она сместила сумку и повернула руку, так что мне стала хорошо видна метка отступника у нее на запястье. – И нравится тебе это или нет, ты теперь одна из нас. Настолько, насколько тот, у кого нет такой штучки, вообще может войти в наш круг.

Я снова поправила лямку своего тяжелого рюкзака и кивнула. Я вдруг поняла, что знаю слишком мало, чтобы помочь меченым, и в то же время слишком много, чтобы свободно общаться со своими друзьями.

– Эй, идем обедать? – спросила Имоджен у Квинн.

– Точно, – ответила та.

Они вместе двинулись вперед, а Рианнон пошла рядом со мной.

– Я думала, Квинн обедает со своей подругой, – сказала Ри.

– Она же выпустилась.

– А, верно. – Ри вздохнула и понизила голос до шепота: – Я хотела поговорить с тобой перед завтраком, но не получилось. Мне кажется, преподаватели от нас что-то скрывают.

Я споткнулась на ровном месте и чудом удержала равновесие, не выставив себя посмешищем.

– Чего?

Она не должна ничего знать. Просто не должна. Я потеряла Лиама и еле пережила его смерть. Если что-то случится с Рианнон, я не вынесу.

– Мне кажется, что-то происходит в квадранте целителей, – прошептала Ри. – Я вчера отвела первокурсника к Нолону, после того, как церемония обернулась пепелищем, и выглядел Нолон ужасно. Серьезно, он едва стоял на ногах. Я спросила его, все ли с ним в порядке, а новый вице-комендант заявил, что у Нолона есть дела поважнее, чем вести беседы с кадетами, и буквально увел его в комнату за маленькой дверью в дальнем конце лазарета, который теперь охраняют. Я уверена, что-то они там прячут.

Я несколько раз открыла и закрыла рот, не находя слов. Я чувствовала разом и недоумение, и облегчение.

– Может, они привели к нему всадников, которых ранили у границы, – предположила я. Раз у Нолона нет сил, понятно, почему Боди до сих пор носит гипс.

Ри покачала головой:

– С каких это пор сращивание пары костей может так истощить целителя?

– А может, они притащили сюда пленного поромиэльца, – вмешался Ридок, втискиваясь между нами. – Нолон его чинит, а Варриш ломает. Я слышал, как один из третьекурсников говорил, Варриш славится пытками.

Ри покачала головой:

– А ты славишься своими длинными ушами.

Извинившись перед друзьями, я не стала с ними обедать, а взяла свой поднос и забилась в альков в общем зале, чтобы за едой дочитать «Объединение Наварры».

К сожалению, потратив целый час на книгу, я поняла, что знаю большинство фактов, которые перечисляет автор, описывая величие объединения разрозненных земель и жертвы, на которые пошли люди и драконы во имя мира. Меня охватила досада, раздражающая, как порез от бумаги. Понятно, что вряд ли в первой же книге мне бы попались все секреты создания чар, но ведь было бы приятно хоть раз получить что-то на блюдечке.

Пока я переодевалась у себя в комнате и шла в спортзал, где ждал мой отряд, я думала, не попросить ли Есинию принести мне книгу о Первых Шестерых.

– Ненавижу оценочные бои в начале года, – пробормотала я, вставая между Ри и Надин.

– Неудивительно, учитывая, чем они для тебя закончились в прошлый раз, – бросил Ридок, стоявший рядом с Сойером.

Первый спарринг был между двумя первокурсниками. Ри то и дело бросала на меня тревожные взгляды. К концу, когда Визия – второгодка – уложила на мат мощную девицу с рыжими кудряшками, которая вчера наблевала на Аарика, Ри уже откровенно хмурилась.

И не она одна на меня смотрела. Слоун, переминавшаяся с ноги на ногу у края мата, испепеляла меня взглядом, как будто мечтала и правда сжечь.

– Бэйлор Норрис и Миша Левин! – профессор Эметтерио, который вел у нас рукопашный бой, вызвал первокурсников, стоявших рядом со Слоун. А потом снова склонил свою бритую голову над блокнотом, который держал в своих огромных, как лопаты, лапах.

Вот гадство. Я правда не хочу знать их по именам. Коренастый парень с тревожными глазами встал напротив брюнетки, которая вчера грызла ногти.

– Ты в порядке? – спросила я Ри, когда брюнетка каким-то чудом опрокинула крепкого парня на мат. Впечатляет.

– Это я должна у тебя спросить, – прошептала в ответ Ри. – Ты на меня сердишься?

– Что? – Я оторвалась от поединка, где девчонка задавала жару, и посмотрела на Ри. – С какой стати мне на тебя сердиться?

– Ты начала бегать с Имоджен, не хочешь с нами обедать… создается впечатление, что ты меня избегаешь. Я знаю, это глупо, но мне ничего другого не приходит в голову: разве только ты обиделась, что вчера я выбрала Сойера своим заместителем, а не тебя. И если так, дай мне объяснить…

– Стой! Что? Нет. – Я покачала головой и прижала руку к груди. – Ничего подобного! Я совершенно не подхожу на роль заместителя, учитывая, что раз в две недели мне надо улетать в Сэмарру, чтобы Тэйрн мог увидеться со Сгаэль.

– Правда же?

Я кивнула, и взгляд карих глаз подруги потеплел.

– Я тоже так подумала, – выдохнула Ри с облегчением.

– Сойер – отличный выбор, и я совсем не хочу командовать. – Собственно, я пытаюсь быть как можно более незаметной. – Я совсем на тебя не сержусь.

– И ты не избегаешь меня?

– А вот из меня получился бы отличный заместитель! – влезла Надин и спасла меня от необходимости отвечать на вопрос. – Но хорошо хоть, что ты не выбрала Ридока. Он бы решил, что это отличная возможность еще больше упражняться в остроумии.

Видимо, не так тихо мы беседовали, как нам казалось.

Миша уверенно победила Бэйлора, и Эметтерио вызвал следующую пару.

– Слоун Майри и… – зачитал он. – Аарик Грейкасл.

– Я хочу драться с ней. – Слоун указала на меня кинжалом.

Она что, шутит? Но нет, явно нет. Вздохнув, я скрестила руки на груди и, глядя на младшую сестру Лиама, покачала головой

– О боги, Слоун! – весело фыркнула Имоджен. Она стояла слева вместе с Квинн. – Ты правда хочешь отправиться на тот свет в первый же день?

– Она что, тебя похвалила? – шепнула мне Рианнон.

– Похоже, да. Хотя это странно.

– Я могу ее победить, – заявила Слоун, сжимая кинжал так, что костяшки побелели. – Ты сама мне в том году писала, что у нее суставы выскакивают только так. Вряд ли победить ее очень сложно.

– Серьезно? – Я осуждающе уставилась на Имоджен.

– Позволь объяснить. – Имоджен прижала руку к сердцу. – В прошлом году ты мне не сильно нравилась, помнишь? Нужно время, чтобы к тебе проникнуться.

– Супер. Приятно слышать, – язвительно ответила я.

– Майри, мне глубоко наплевать, какие у тебя претензии к Сорренгейл. – Эметтерио вздохнул так тяжело, будто кадеты его смертельно утомили уже в самом начале года. – Я знаю, кто ее тренировал, и не поставлю ее против первокурсников. – Вскинув темную бровь, он покосился на Имоджен. – Я тоже недооценил ее в том году. – Затем он повернулся к Слоун и сказал строго: – А теперь сдай оружие и марш на мат вместе с Грейкаслом.

Слоун разоружилась и встала перед Аариком. Тот был на пять дюймов выше, а еще у него за плечами были годы тренировок у лучших тренеров. Но все же она сестра Лиама, а значит, должна суметь постоять за себя.

– Кто, кто здесь Сорренгейл? – раздался низкий голос откуда-то сзади.

Второкурсники обернулись. Позади нас стоял тот бугай с первого курса, который сбросил рыжего паренька с парапета. Когда он шел к нам, прижав руки к бокам, я заметила у него на плече нашивку Второго крыла.

– Ты сегодня популярна, – с улыбкой шепнула мне Надин и, развернувшись к первокурснику, игриво сказала: – Привет, я Вайолет Сорренгейл. – Она указала на свои фиолетовые волосы. – Видишь? Как тебе моя прическа? Если ты хотел мне что-то сказать…

Он схватил ее за голову, крутанул и сломал шею.

Глава 10

Не в первый раз кандидат пробирается в квадрант всадников с единственной целью – убить кадета, которого ему заказали. Мне очень жаль, что целью стала Мира, но рад сообщить, что она быстро устранила угрозу. У вас есть враги, генерал.

Официальное письмо коменданта Панчека генералу Сорренгейл

Удар сердца.

Огромный первокурсник отпускает тело Надин.

Удар сердца.

Тело с вывернутой под неестественным углом шеей с жутковатым стуком падает на пол.

Надин мертва.

Нет! Опять!

– Надин! – закричала Рианнон и рухнула на колени рядом с телом.

– Надин? – переспросил бугай, и его темные брови сошлись в одну линию.

– Какого хрена ты творишь?! – рявкнул Эметтерио.

– Никто не вмешивается! – скомандовала я. У меня в руке оказались два кинжала – я даже не заметила, как их вытащила.

Бугай перевел взгляд с тела Надин на меня: осмотрел кинжалы и волосы.

– Я Вайолет Сорренгейл.

Сердце у меня тревожно колотилось, но я не позволю, чтобы еще кто-то погиб из-за меня. Не дожидаясь реакции бугая, я перехватила кинжалы щипковым хватом и метнула один за другим. Но первокурсник, оказавшийся удивительно быстрым для детины такого размера, успел закрыться руками. Оба кинжала вошли в его предплечья по самую рукоятку.

Вот дерьмо.

«Вайолет!» – закричала Андарна.

«Спи!»

Я укрепила щиты, заслоняясь ото всех. Ксейдена нет. Лиам погиб из-за того, что защищал меня.

И неважно, почему этот тип хочет меня убить. Главное: достаточно ли я сильна, чтобы выжить.

С недовольным рычанием бугай выдернул окровавленные кинжалы из предплечий и уронил на пол. Это он зря. Пусть он на целый фут выше – без кинжалов ему со мной не справиться. Но какой же он все-таки огромный… Мне придется нелегко.

«Перестань делать большие движения, которые тебе не по размеру» – совет, который дал мне Ксейден в прошлом году. И сейчас эти слова прозвучали у меня в голове так четко, будто он стоял рядом. Да, я должна использовать свое преимущество – скорость.

Я рванула к противнику, он замахнулся своими кулачищами, целясь мне в голову, но я с разбега упала на колени и, не обращая внимания на боль от резкого приземления, проскользила по полу и перерезала бугаю коленное сухожилие.

Он заорал и повалился вперед, как гребаное дерево.

– Вайолет! – закричал Даин откуда-то сзади.

Я поднялась на ноги и развернулась к бугаю. Он уже перекатился на спину, как будто боль ему совсем не мешала. Однако с подрезанным сухожилием встать он толком не сможет. Зато может дотянуться до моего кинжала – одного из двух, валяющихся на полу, – и метнуть его в меня.

Что он и сделал.

– Блядь! – Я увернулась от своего собственного клинка, и в ту же секунду бугай пнул меня здоровой ногой.

Его ботинок врезался мне в бедро сзади. Удар был такой силы, что я отлетела. Секунду полета я видела только потолок, а потом грохнулась на спину, травмировав бедренный сустав. Головой я ударилась о пол с такой силой, что на секунду ослепла – белоснежная вспышка, жаркая боль и звон в ушах. Ну хотя бы я не напоролась на кинжал, который он в меня кинул. Кстати, у меня в руке каким-то образом оказался очередной клинок – правда, перед глазами так плыло, что вместо одного лезвия я видела два.

Бугай схватил меня за правое бедро и потащил – моя кожаная форма противно заскрипела, скользя по натертому полу. И я не могу вогнать кинжал ему в руку – иначе проткну свои же мышцы.

Поэтому я решила нанести удар в предплечье, но толком не достала, и он отделался царапиной. Сердце колотилось у меня в горле. Вокруг кричали мое имя. Но они не должны вмешиваться. Я второкурсница, а этот ублюдок не из моего отряда.

Бугай не ослабил хватку и все так же тащил меня к себе. Я проехалась по луже его крови, намочила всю спину и волосы.

Если я не сумею освободиться, мне конец.

Как только я оказалась достаточно близко, я ударила противника левой ногой в челюсть, но он все равно не отпустил меня. Крепкий засранец.

Я снова ударила – и на этот раз послышался хруст. Я сломала ему нос. Кровь залила лицо ублюдка, но и это его не остановило. Он вскинулся и навалился на меня, пригвоздив к полу своим чудовищным весом.

Блядь. Блядь. Блядь.

Я замахнулась кинжалом, но бугай перехватил мою правую руку и прижал ее к полу. Другой рукой он стал сжимать мое горло.

– Сдохни уже наконец, – прохрипел он, склоняясь ближе ко мне. Его голос донесся до меня сквозь гул в ушах.

Мне все сильнее не хватало воздуха. Его лицо оказалось прямо перед моим, почти вплотную, и тогда он прошептал:

– Тайны умирают с теми, кто их хранит.

Глаза у него были светло-карие, но веки красноватые, как будто он под чем-то.

Полковник Аэтос.

Страх охватил мое сознание, сметя щиты. Но это был не мой страх.

И сейчас я должна игнорировать страх Тэйрна. Иначе конец.

А я не позволю себе сдохнуть от рук какого-то безымянного первогодка.

Перед глазами уже темнело, когда я выхватила свободной левой рукой еще один кинжал из ножен на груди и воткнула его бугаю в спину – так, как учил Ксейден, целясь в почку. Раз. Два. Три. Я била снова и снова, даже не знаю, сколько раз, пока хватка ублюдка не ослабла, пока он не обмяк, придавив меня своей тушей.

Легкие горели. Из последних сил я попыталась спихнуть гребаного бугая. Он был тяжелый, как бык, но в конце концов мне удалось чуть сдвинуть тело и выбраться из-под него.

Воздух – прекрасный, бесценный воздух – наполнил мои легкие.

Глядя на балки на потолке, я лежала и жадно хватала воздух, не обращая внимания, что горло горит огнем. Все болело. Все тело было одним сплошным комком боли.

– Вайолет? – Даин присел рядом со мной. – Ты в порядке?

«Тайны умирают с теми, кто их хранит».

Нет, я не в порядке. Твой отец подослал ко мне убийцу.

Я заставила себя отстраниться от боли, перекатилась и встала на карачки. То и дело подступала тошнота, приходилось медленно вдыхать через нос и выдыхать через рот.

– Скажи что-нибудь, – испуганно прошептал Даин.

Я медленно придвинула руки к ногам и села на колени, подняла голову, морщась от каждого вдоха.

– Ви… – Даин встал и протянул мне руку. В глазах у него явно читалось знакомое беспокойство за меня.

Вот уж хер!

Я собрала всю силу, чтобы укрепить щиты.

– Не смей. Ко мне. Прикасаться, – прохрипела я и медленно поднялась, чувствуя, как все на меня смотрят. Голова закружилась, но я переждала, а потом собрала свои кинжалы. На глазах у всех я вытерла клинки о форму мертвого бугая и убрала их в ножны.

Страх, который клубился на границе сознания, сменился облегчением.

«Я в порядке», – сообщила я Тэйрну и Андарне.

– Маттиас и Хенрик, унесите тела, – приказал Даин. А возможно, не Даин. У меня так звенело в ушах, что я с трудом разбирала звуки дальше двенадцати дюймов.

Передо мной появился Эметтерио и спросил:

– Можно тебя осмотреть?

Очевидно, я слишком громко рявкнула на Даина, чтоб меня не трогал.

Убедившись, что щиты на месте, я кивнула. Эметтерио взял мое лицо в ладони и заглянул в глаза. Заслонил свет, потом поднял руку. Снова резко подступила тошнота.

– У тебя сотрясение. Я могу отпустить тебя с занятия.

Он взял меня за запястья, придерживая, чтобы меня не качало.

– Не надо.

Не хотелось и в этом году покинуть оценочные бои раньше времени.

– Я за ней присмотрю, – сказала Имоджен и подхватила меня под локоть.

Эметтерио поджал губы и прищурился.

– Да не буду я ее убивать. Честное слово! – Имоджен притянула меня к себе, но не обняла, а просто позволила к ней прислониться.

Идеально.

– Тебя только что чуть не задушили, кадет Сорренгейл, – заметил Эметтерио.

– Мне это не впервой, – прохрипела я. Казалось, будто все горло исполосовали лезвиями. – Я останусь. Со мной все будет в порядке.

Он вздохнул, но в итоге кивнул, пошел на свое место у края мата и поднял блокнот, который, видимо, выронил, когда все началось.

– Его подослал Аэтос, – шепнула я Имоджен. – Похоже, на нас открыли охоту.

Боги, надеюсь, не поэтому Ксейден вчера не прилетел!

Светло-зеленые глаза Имоджен округлились. Но тут к нам подошел Ридок и встал с другой стороны от меня.

– Да блин, Сорренгейл! – пробормотал он и предложил мне руку. Но я не стала на нее опираться.

– То одно, то другое, верно? – Я вымученно улыбнулась, и все вместе мы медленно пошли к мату.

Имоджен и Ридок касались меня плечами, не позволяя мне шататься. И это меня устраивало.

– Вероятнее всего, его подослали, чтобы запугать твою мать, – сообщил Эметтерио, качая головой. – Так было и с твоей сестрой, когда она тут училась.

Первокурсники глазами, полными ужаса, глядели на залитый кровью мат. Я заметила, что Даин, Рианнон и Сойер исчезли. Ну да, они, наверно, унесли тело Надин и безымянного бугая-первокурсника.

Надин погибла, потому что назвалась мной.

Тяжелая, вязкая скорбь готова была захватить меня, хотелось упасть на колени и рыдать, но я не могла себе этого позволить. Не сейчас, не на глазах у всех. Я спрятала свое горе глубоко внутри – там, где прятала все опасные эмоции.

Слоун и Аарик посреди мата смотрели на меня с удивлением разной степени. По крайней мере, на лице Аарика было куда больше беспокойства, чем у Слоун.

– Кто-нибудь уберет тут, наконец? Драться мы собираемся? – спросила я, стараясь не обращать внимания на неприятную струйку крови, стекающую по шее. Лучше стоять тут в крови противника, чем лежать в своей собственной.

– А ты, Майри, еще хотела ее вызвать, – фыркнул один из первокурсников с дальнего конца мата.

У него глубоко посаженные карие глаза и брови домиком, широкая, квадратная челюсть. Но я не знаю, как его зовут. И, блядь, я не хочу этого знать!

Я и так знаю Слоун и Аарика – это уже слишком много.

Я знала Надин.

Мы так и стояли плечом к плечу, пока первокурсники вытирали кровь. Потом смотрели на спарринги. Я отмечала каждую ошибку у Слоун – и этих ошибок было много. Вообще говоря, она дерется так, будто не готовилась во всадники.

Но этого не может быть. Лиам дрался лучше всех на курсе, и все меченые знают, что им придется поступать в квадрант всадников. Нет, конечно, она готовилась.

– Ты уверена, что это сестра Лиама? – спросил Ридок.

Имоджен тяжело вздохнула:

– Да. Она не росла рядом с теми, кто умеет драться, и это видно.

Аарик легко уложил ее на лопатки шесть раз подряд.

Вот дерьмо. Это все усложняет. Проследить, чтобы Слоун дожила до конца года, будет непросто.

Час спустя я сидела на физике под присмотром Ри. Я чувствовала, как чужая запекшаяся кровь стягивает мою кожу, как все на меня смотрят, но только выше вскидывала голову. Когда звон в ушах утих, стало полегче, но тошнило все равно невыносимо.

Я пропустила ужин и не разрешила Ри проводить меня до комнаты. Я пошла сама, медленно поднимаясь по лестнице на этаж второкурсников, и каждая косточка, каждая мышца, каждый сустав – все болело.

За секунду до того, как я взялась за ручку своей двери, я почувствовала, как к моему сознанию скользнула знакомая черная, как ночь, тень.

Меня охватило облегчение. Я распахнула дверь и увидела Ксейдена. Скрестив руки на груди, он стоял, прислонившись к стене между столом и кроватью, и вид у него был такой, будто он готов убить любого – впрочем, как и всегда.

– Прошло восемь дней, – выдавила я и поморщилась.

– Знаю. – Он оттолкнулся от стены и в три шага пересек комнату. – Судя по тому, что Тэйрн показал Сгаэль, надо было мне послать командира на хер и явиться раньше.

Он взял мое лицо в ладони – и ощущения были совсем не такие, как когда меня так же держал Эметтерио. Ксейден оглядел меня – ярость в его глазах резко контрастировала с нежными прикосновениями.

– Кровь не моя.

Горло горело, будто я глотала огонь.

– Хорошо. – Ксейден чуть расслабился и перевел взгляд на синяки у меня на шее.

– Я даже не знаю, как его зовут.

– Я знаю.

Он убрал руки, и мне тут же стало их не хватать.

– Его подослал полковник Аэтос, – сказала я.

Ксейден коротко кивнул:

– Прости, что не убил его раньше.

– Первокурсника или Аэтоса?

– Обоих. – Он даже не улыбнулся моей попытке пошутить. – Тебе надо помыться и обработать травмы.

– Ты теперь офицер и не можешь убивать кадетов направо и налево.

– Зря ты так думаешь.

– Как там в Сэмарре? – спросила я Ксейдена несколько часов спустя.

Я помылась и теперь сидела скрестив ноги на своей кровати и хлебала суп, который Ксейден принес мне из главной столовой. Глотать было больно, но Ксейден прав: я должна есть, мне нужны силы.

– Гляди-ка, задаешь вопросы! – Уголок его рта дернулся вверх.

Ксейден откинулся на спинку кресла в углу, где сидел и правил кинжалы кожаным лоскутом. Пока я мылась, он снял летную куртку. Трудно поверить, но в новой форме он выглядел еще лучше. Я отметила, что и офицерскую форму он не украсил нашивками. Когда Ксейден учился в Басгиате, он носил только эмблему Четвертого крыла и нашивку командира крыла.

– Сегодня я не в настроении препираться по поводу нашей игры в вопросы. – Я метнула на него взгляд и заметила рядом с ним на полке две книги, которые дала мне Есиния. Сейчас, когда Ксейден опять напомнил, что у него есть от меня секреты, рассказывать ему о своем исследовании расхотелось.

– Я хочу, чтобы ты спрашивала о том, что тебя интересует. И это не игра. Ты и я – не игра. – Он сосредоточенно водил лезвием по кожаной полоске. – А в Сэмарре… все иначе.

– Односложные ответы – не совсем то, что нужно.

Ксейден поднял голову:

– Мне приходится заново доказывать, что я чего-то стою – в самом суровом форпосте. Это… бесит.

Я улыбнулась. Его всегда что-нибудь бесит.

– Они плохо к тебе относятся?

– Из-за этого? – Он коснулся острием кинжала метки отступника у себя на шее.

– Да.

Ксейден пожал плечами:

– Мне кажется, дело скорее в фамилии, чем в метке. К Гаррику старшие всадники относятся лучше – и я очень этому рад.

Я положила ложку в миску.

– Мне жаль.

– Да нет, могло быть хуже. Вдобавок из-за моей печати мало кому хочется со мной связываться. – Он убрал кожаный лоскут в рюкзак, сунул в ножны последний кинжал и встал. – Ты сама все знаешь. Тебя тоже встречают по фамилии.

– И все же мне кажется, тебе приходится хуже.

– Только внутри границ.

Ксейден перевернул мой корсет, который сушился на стуле, а потом подошел ко мне и сел на кровать. Она не такая большая, как та, на которой он спал в прошлом году, но на двоих места хватит, если я предложу ему остаться. Но я не предложу. И до чего же невыносимо, что он так близко, а я не могу его поцеловать. А спать с ним рядом? Я точно сломаюсь.

– Верно. – Я отставила миску на тумбочку и взяла расческу. В коридоре послышался голос Рианнон, потом звук закрывшейся двери – она ушла к себе. Это мне кое о чем напомнило. – Перед отъездом ты наложил чары на мою дверь?

Ксейден кивнул.

– Да, со звукоизоляцией, между прочим. – Он закинул ногу, уложив щиколотку на колено другой ноги, но так, чтобы не испачкать кровать сапогом. – Односторонней, конечно. Ты слышишь все, что происходит в коридоре, но никто не слышит, что ты делаешь внутри. Я подумал, тебе это может пригодиться.

– Зачем? Если я никого не могу сюда привести?

– Ты можешь привести кого угодно.

– Серьезно? – ядовито спросила я, проводя расческой по мокрым волосам. – Рианнон вот попыталась зайти, а оказалась на другом конце коридора.

На губах Ксейдена мелькнула тень улыбки.

– В следующий раз скажи ей, чтоб взяла тебя за руку. Войти может любой, кто к тебе прикасается.

– Погоди-ка. – На секунду я даже перестала расчесываться. – Я думала, ты зачаровал дверь, чтобы попасть внутрь могли только мы с тобой. Нет? – Я продрала расческу через спутанные кончики.

– Это же твоя комната, Вайолет. – Мне пришлось сглотнуть, когда я увидела, как он сжал пальцы, наблюдая, как расческа скользит по моим волосам. – Чары пропустят любого, кого ты проведешь в комнату. – Он кашлянул и чуть подвинулся, когда я снова провела по волосам. – А также меня, извини мне мой эгоизм.

«Просто обожаю твои волосы. Если захочешь поставить меня на колени или победить в споре, просто распусти их. Я сразу пойму».

От воспоминания у меня перехватило дыхание. Неужели прошло всего несколько месяцев? Кажется, что это было так давно и в то же время буквально вчера.

– То есть ты установил чары так, чтобы я могла привести кого угодно?.. – спросила я, приподняв брови. – И добавил звукоизоляцию, на случай если…

– На всякий случай. – От жара в его взгляде у меня дрогнуло сердце. – Что бы ты ни задумала, никто ничего не услышит. Даже если соберешься разломать шкаф.

Расческа выскользнула у меня из пальцев и шлепнулась на колени, но я быстро взяла себя в руки. Ну более-менее.

– На вид этот довольно прочный. Это в прошлом году у меня в комнате был какой-то хлипкий шкафчик.

Тот, который мы разнесли в дрова, когда наконец добрались друг до друга.

– Проверим? – Ксейден окинул взглядом шкаф. – Могу поспорить, мы легко с ним справимся, как только ты полностью выздоровеешь.

– В Басгиате невозможно полностью выздороветь.

– И то верно. Только скажи, Вайолет. – Казалось, от его взгляда у меня начнется жар. – Всего три слова.

Три слова?

Да не дождется! Чтобы я сказала, что хочу его! У него и так слишком много надо мной власти.

– «Могли бы» и «нужно» – разные вещи, – наконец проговорила я. С Ксейденом моя сила воли всегда летит к Малеку. Одно прикосновение, и я кинусь ему в объятия, соглашусь на любую крупицу правды, какую он соизволит мне предоставить, вместо всей правды целиком, которую я заслуживаю… нет, которая мне необходима! – А нам точно это не нужно.

– Тогда расскажи, как прошла неделя. – Он ловко сменил тему.

– Я не смогла отсмотреть их всех. На парапете. Я пыталась и не смогла.

Ксейден нахмурился:

– Ты была в башне?

– Да. – Я подвинула больные колени вбок. – Я обещала Лиаму, что помогу Слоун, а чем бы я ей помогла со двора? А она, блин, меня ненавидит! – Я горько хохотнула.

– Тебя невозможно ненавидеть. – Он встал и подошел к своему рюкзаку, лежавшему у стены. – Поверь мне, я пытался.

– Это ты поверь мне: у нее отлично получается. Она хотела вызвать меня на бой. – Я откинулась на спинку кровати. – Она винит меня в смерти брата. Не то чтобы безосновательно…

– Ты не виновата в том, что Лиам погиб, – оборвал меня Ксейден. Я видела, как он весь напрягся. – Я виноват. Если Слоун нужно кого-то ненавидеть, пусть ненавидит меня! – Он стукнул себя в грудь и поставил рюкзак на стол.

– Ты не виноват.

Не первый раз мы ведем этот спор и, что-то мне говорит, не последний. Пожалуй, вина так велика, что ее хватит на двоих.

– Виноват. – Он принялся копаться в рюкзаке.

– Ксейден…

– Сколько кандидатов погибло в этом году? – Он вытащил сложенный лист и закрыл рюкзак.

– Слишком много.

Даже сейчас мне слышатся их крики.

– Всегда слишком много. – Ксейден снова сел на кровать – на этот раз ближе, так, что мои колени коснулись его бедра. – И это хорошо, что ты не можешь спокойно смотреть, как они гибнут. Это значит, ты – все еще ты.

– А не превратилась в кого-то другого? – Его лицо было непроницаемо. После разговора о Лиаме он отстранился, и чувствовать это оказалось очень больно. – Потому что мне кажется, что я становлюсь другой. Я даже не хочу знать первокурсников. Не хочу знать их имена. Я не хочу страдать, когда они гибнут. Кто я после этого?

– Второкурсница. – Ксейден сказал это совершенно спокойно, точно так же, как в том году сказал, что не может спасти всех меченых, только тех, кто сам готов бороться.

Иногда я забываю, каким жестоким он может быть.

Каким жестоким он может быть ради меня.

– Я и раньше видела, как люди гибнут. В прошлом году смерть окружала меня.

– Это не то же самое. Видеть, как гибнут твои друзья, такие же, как ты, – на Полосе, на Молотьбе, на вызовах и даже в бою – это одно. Мы все здесь на волоске от смерти, и это готовит нас к тому, что ждет потом. Но когда гибнут младшие… – Он покачал головой и склонился ко мне.

Я вцепилась в расческу, чтобы машинально не потянуться ему навстречу.

– В первый год многие из нас лишаются жизни, – мягко проговорил Ксейден и заправил прядь волос мне за ухо. – Во второй – те, кто выжил, лишаются человечности. Так и должно быть – иначе мы не станем эффективными воинами. Не забывай, что выковать из нас оружие – цель Басгиата.

– Сделать бесчувственными к смерти?

Он кивнул.

В дверь постучали. Я вздрогнула, а Ксейден нет. Он со вздохом встал и пошел открывать.

– Уже? – спросил он, возможно, специально стоя так, что мне было не видно, кто там.

– Уже. – Я узнала голос Боди.

– Дай мне минуту.

Не дожидаясь ответа, Ксейден закрыл дверь. Я спустила ноги с кровати.

– Я пойду с тобой.

– Нет. – Он присел передо мной, держа в руке листок, который достал из рюкзака. – Сон – лучшее лекарство. Лучше только Нолон, но, насколько я знаю, ему сейчас не до того.

– Тебе тоже надо спать, – заспорила я. У меня перехватило дыхание. У нас было всего несколько часов, я не готова вот так его отпустить. – Ты же полдня сюда летел.

– Мне надо много чего успеть до утра.

– Дай я помогу!

Блин, теперь я его умоляю.

– Потом, не сейчас. – Ксейден протянул руку, как будто хотел коснуться моей щеки, но не коснулся. – Но я прошу тебя быть очень внимательной, когда через неделю ты полетишь ко мне. А пока… вот. – Он сунул мне в руку сложенный лист.

– Что это? – спросила я, разглядывая лист.

– Ты как-то сказала, что я боюсь совсем тебе не понравиться, если ты меня по-настоящему узнаешь.

– Я помню.

– Но каждый раз, когда мы оказываемся вместе, мы то тренируемся, то сражаемся. У нас нет времени для прогулок у реки и всякого такого, что могло бы сойти здесь за романтику. – Ксейден нежно сжал мою руку, и я почувствовала все мозоли, которые он натер, упражняясь с оружием. – Но я обещал тебе, что найду способ, чтобы ты узнала меня. Это он, и другого пока нет.

Я посмотрела ему в глаза, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

– До встречи в Сэмарре. – Он встал, подхватил рюкзак, забрал два своих меча, стоявших у стены.

У двери он обернулся и посмотрел мне в глаза.

– Третий этаж, южное крыло, вторая дверь справа. Чары тебя пропустят.

Его комната в гарнизоне.

– Дай угадаю: звукоизоляция и надежные чары, которые пропускают только меня, тебя и того, кого ты захочешь привести?

При мысли о том, что Ксейден там ломает шкафы с какой-то другой девушкой, меня чуть не стошнило только что съеденным супом.

Да, мы не вместе, но ревности чужда логика.

– Нет, Вайолет. – Ксейден поднял мечи, одним отточенным движением убрал их в петли у рюкзака и усмехнулся: – Только тебя и меня.

И он ушел, прежде чем я успела хоть что-то сказать.

Трясущимися руками я развернула листок… и улыбнулась.

Ксейден Риорсон написал мне письмо.

Глава 11

Гаррик – мой лучший друг. Его отец был правой рукой моего отца, так что Гаррик – это, считай, мой Даин, только надежный. А Боди – мне почти как брат. С тех пор как погиб Лиам, никого ближе у меня нет. Он всегда где-то рядом, на полшага позади.

Из восстановленной переписки лейтенанта Ксейдена Риорсона и кадета Вайолет Сорренгейл

Несколько дней спустя я, закинув руки за голову, шла с Имоджен после утренней пробежки и ждала, когда перестанет колоть под ребрами. Улыбка сама собой расплывалась на моем лице. Мы вошли во двор за целых полчаса до завтрака.

Он написал мне письмо! И я прочитала его столько раз, что уже выучила наизусть. В нем не было ничего даже близко опасного – никаких секретов революции, никаких намеков на то, чем я могла бы помочь, – но это и понятно, о таком писать слишком рискованно. Нет, все даже лучше. Он писал о себе. Небольшие детали, факты его прошлого – например, что во время восстания он сидел на крыше дома Риорсонов и надеялся, что отец вернется домой и скажет, что все закончилось.

– Ты улыбаешься, как сумасшедшая, третий день подряд, – проворчала Имоджен, когда мы проходили мимо помоста и она машинально заглянула под него, убеждаясь, что там не скрывается убийца. – Как вообще можно быть довольной в такую рань?

Не могу ее винить. Я тоже на взводе после того, что случилось во время оценочных боев. И Боди, и Эйя тоже.

– Несколько ночей без кошмаров и в такую рань никто не пытается меня убить.

Я опустила руки. Сегодня мне удалось пробежать больше, чем раньше.

– Ну конечно, дело именно в этом. – Имоджен покрутила головой, разминая шею. – Может, уже помиритесь наконец?

Я пожала плечами:

– Он мне не доверяет. И я не могу доверять ему полностью. Все сложно. – Но как же я скучаю по тем временам, когда могла видеть его тут каждый день. Дождаться субботы просто невозможно. – К тому же даже если у людей нереальная химия, это еще не значит, что у них должны быть отношения более серьезные, чем просто секс…

– Ой нет! – Имоджен тряхнула головой и заправила розовую прядь за ухо. – Я пыталась закончить разговор, а не начать. Я готова с тобой бегать и тренировать тебя в зале, но, чтобы обсуждать твою личную жизнь, у тебя есть друзья. Помнишь про них? Это те люди, которых ты старательно игнорируешь в последнее время.

Даже думать об этом не хочу.

– А мы разве не друзья?

– Мы… – Имоджен поморщилась. – Коллеги-заговорщики, заинтересованные в том, чтобы помочь друг другу выжить.

Я заулыбалась еще шире:

– О-о-о, да ты, я вижу, любишь меня все больше.

Имоджен прищурилась, глядя мимо меня, – она заметила что-то у внешней стены.

– Святая Данн! Что делает писец в нашем квадранте в это время?

Я вздрогнула, заметив Есинию, притаившуюся в нише у стены.

– Расслабься. Она нам не враг.

Имоджен нарочито закатила глаза:

– То есть ты теперь шугаешься от наших второкурсников, но водишь дружбу с писцами?

– Я дистанцировалась от них, чтобы не приходилось им врать. И я давным-давно дружу с Еси… Знаешь что? Я не обязана тебе ничего объяснять! Пойду узнаю, чего хочет моя подруга. – Я ускорила шаг, но Имоджен не отстала.

«Привет! – сказала я Есинии, когда добралась до ниши – за ней начинался туннель, который вел к комнатам кадетов. – Все в порядке?»

«Мне нужно было с тобой поговорить…» – Ее брови в тени капюшона удивленно взлетели, когда она посмотрела на Имоджен, которая оглядывала ее оценивающе, будто готовилась к поединку.

– Все нормально, – заверила я Имоджен, одновременно переводя это на язык знаков. – Есиния не будет меня убивать.

Наклонив голову, Имоджен теперь разглядывала бежевую сумку в руках Есинии.

«Я не буду ее убивать, – показала знаками Есиния. В ее карих глазах было искреннее удивление. – Я даже не знаю, как это делается».

«Вайолет тоже готовилась стать писцом, но вполне знала», – заметила Имоджен, быстро водя руками.

Есиния моргнула.

Я укоризненно покосилась на Имоджен.

«Ладно, – наконец ответила знаками Имоджен. – Но если она воткнет в тебя наточенное перо, я не виновата».

«Прости», – извинилась я за Имоджен, когда та ушла.

Есиния нахмурилась:

«Тебя пытаются убить?»

Я развернулась спиной к нише, чтобы видеть двор.

«Сегодня четверг. Я всегда рада тебя видеть, но в чем дело?»

Писцы почти не бывают в квадранте всадников, если только не помогают капитану Фицгиббонсу.

«Два дела», – ответила Есиния.

Мы сели на скамейку, и Есиния достала из сумки книгу «Дар Первых Шестерых» – на вид ей было не меньше ста лет.

«Ты говорила, что хочешь почитать про первых всадников в каком-нибудь старом источнике. Вот самая старая книга на эту тему, которую разрешено выносить из Архивов. Снова готовишься к дискуссии?»

Я положила книгу на колени и попыталась подобрать слова. Я чувствовала, что Есинии можно доверять, но после Даина я опасалась полагаться на свою интуицию. К тому же ей не стоит знать лишнего – это для нее же опасно.

«Вроде того. Спасибо, что нашла книгу, но необязательно было ее приносить самой, я бы зашла».

«Я решила: зачем тебе ждать, когда будет моя смена. И ты говорила, что бегаешь по утрам… – Есиния несколько раз глубоко вздохнула – ясный признак того, что она пытается собраться с мыслями. – Неприятно это признавать, но мне нужна твоя помощь». – Она вытащила из сумки потрепанную книгу и протянула мне.

Я взяла ее, поглядела на отходящий корешок и затертые углы.

«Я перевожу ее и не могу понять пару предложений. Она на древнем люцерийском, и, насколько я помню, ты знаешь этот мертвый язык. – Есиния покраснела и обернулась на туннель, освещенный магическими огнями, как будто боялась, что кто-то из писцов может увидеть. – У меня будут неприятности, если узнают, что я обращалась за помощью. Адепты не должны так делать».

«Я умею хранить секреты».

Я с грустью вспомнила, как в детстве мы с Даином обменивались секретными посланиями на этом языке.

«Спасибо. Я знаю почти все остальные языки», – показала Есиния знаками, ее руки двигались нервно, а губы были поджаты.

«Ты знаешь гораздо больше, чем я».

Мы улыбнулись друг другу. Я открыла книгу на том месте, где лежала закладка, и вгляделась в округлые иероглифы логосиллабической письменности.

Есиния показала на предложение: «Вот тут я не понимаю».

Я быстро пробежалась по тексту от начала абзаца, чтобы не ошибиться, и знаками передала ей перевод, по буквам показав последнее слово – имя древнего царя, который жил за тысячи лет до того, как возникла Наварра.

«Спасибо». Она записала перевод в тетрадку.

Древний царь. Я открыла первую страницу и вздохнула. Книге всего двадцать пять лет.

«Она скопирована вручную с оригинала, – пояснила Есиния. – Примерно за пять лет до того, как в квадранте появился печатный станок».

Конечно. В Архивах нет ни одного текста древнее четырехсот лет, если не считать свитки времен Объединения.

Чувствуя, как пот постепенно высыхает у меня на шее, я перевела для Есинии еще несколько предложений с разных страниц. Я сама удивилась, как много помню, хотя не пользовалась люцерийским целый год. Закончив последний отрывок, я вернула книгу подруге. Если поспешу, успею помыться до завтрака.

«Мы сейчас убираем все материалы на древних языках из общедоступного сектора Архивов – переводим, чтобы с ними было проще ознакомиться, – сообщила Есиния с радостной улыбкой и сунула в сумку книгу и тетрадь. – Приходи как-нибудь посмотри, сколько мы уже сделали».

«Всадников же не пускают дальше стола библиотекаря», – напомнила я.

Есиния усмехнулась: «Для тебя я сделаю исключение. По субботам в Архивах почти всегда пусто, тем более сейчас, когда большинство третьекурсников разъехалось на каникулы».

Внезапно воздух прорезал крик. Я вскинула голову. На той стороне двора два всадника волокли из учебного корпуса второкурсника из Третьего крыла, а за ними шел профессор Маркем.

Во имя Амари, что за фигня?

Есиния побледнела и глубже спряталась в тень. Второкурсника протащили в здание общежития, откуда туннель через ущелье вел в основное здание Басгиата.

«Кажется… – показала Есиния знаками, прерывисто дыша. – Кажется, это я виновата».

Я резко развернулась к ней:

«Что?»

«Этот всадник вчера запросил книгу, и я зафиксировала запрос. – Она склонилась ко мне ближе, в глазах – нарастающая паника. – Я не могла не записать. Так положено по…»

«…протоколу», – закончили мы синхронно.

Я кивнула.

«Ты ничего плохого не сделала. А что за книга?»

Есиния покосилась на двери, за которыми скрылись всадники.

«Мне надо идти. Спасибо».

Я не стала выпытывать, какую книгу брал второкурсник, только потому, что в глазах подруги был подлинный ужас. Посмотрев на томик, лежавший у меня на коленях, я запоздало поняла, насколько на самом деле опасны мои изыскания.

– Подождите меня! – крикнула Рианнон, проталкиваясь сквозь толпу всадников, когда на следующий день мы стояли у Полосы, дожидаясь своей очереди, чтобы подняться по ступенькам на летное поле.

– Мы тут!

Я помахала Ри и оглядела ближайших всадников, проверяя, не готовы ли они достать оружие. Кадетам в своем отряде я доверяю на сто процентов, но только им. Любой может пырнуть меня в толпе, и я истеку кровью, даже не узнав, кто меня прикончил.

– Тут что-то не то, – пробормотал Сойер, разглядывая карту из домашнего задания. – Не могу ответить на четвертый вопрос, сколько ни считаю высотные отметки.

– На севере смотри, – подсказала я и постучала ногтем по нижней части сложенной карты. – Ты не в том секторе ищешь ответ. Можешь мне поверить – я вчера Ридока спрашивала.

– Фу! Ненавижу эти пехотные глупости, – проворчал Сойер, запихивая карту в карман.

– Почему ты не можешь просто признать, что я бог ориентирования на местности, и попросить о помощи? – поддразнил Ридок Сойера и, увидев, что Рианнон наконец добралась до нас, воскликнул: – А, вот и начальство! Я думал, начальство не должно опаздывать.

– Начальство было на собрании, – парировала Ри и показала нам пачку писем. – И начальство получило почту!

На секунду в сердце вспыхнула надежда, сменяя мою привычную настороженность, – но только на секунду: я тут же постаралась ее уничтожить.

Рианнон стала раздавать письма.

– Ридок. Сойер. Так, это мне, – она убрала письмо в низ стопки. – И Вайолет.

«Он бы не стал!» – сказала я себе, когда взяла письмо, и все же затаила дыхание, прежде чем открыть незапечатанный конверт.

Вайолет, прости, что не написала сразу. Только сейчас поняла, какой сегодня день. Ты теперь второкурсница!

Я расстроилась. И это просто позор!

– Кто пишет? – спросила Рианнон. – Ты огорчилась?

– Мира. И нет, я не огорчилась… – пробормотала я, чуть продвигаясь по очереди.

– Но ты надеялась, что письмо от другого лейтенанта, – догадалась Ри и посмотрела на меня с теплом.

Я пожала плечами.

– Ну я же не дура, – ответила я, но голос предательски дрогнул.

– Ты скучаешь по нему? – спросила Ри тише. Мы почти дошли до лестницы.

Я кивнула:

– Скучаю, хотя не должна.

– Вы вместе? – прошептала Рианнон. – Ну, все знают, что вы с ним спите, но у вас что-то случилось?

Я глянула вперед, чтобы убедиться, что Сойер и Ридок погружены в свои письма. Пожалуй, этой частью правды я могу с ней поделиться.

– Нет, уже не вместе.

Рианнон удивленно нахмурилась:

– Почему? Что произошло?

Я открыла было рот – и закрыла. Так, даже эта частичка правды тянет за собой проблемы. Что же мне сказать? Боги, почему все стало так сложно?!

– Ты можешь мне довериться, я пойму, – с напряженной улыбкой проговорила Рианнон. Я понимала: мое недоверие ее обижает, и от этого чувствовала себя полным дерьмом.

– Знаю, – ответила я.

К счастью, мы как раз начали подниматься по узкой лестнице, так что у меня появилось время подумать.

Мы поднялись на летное поле – широкую площадку, со всех сторон окруженную горами, – и мое сердце замерло, когда я увидела драконов, стоящих в том же порядке, как их всадники на плацу. Драконов так много, они такие разные – и все сильные, прекрасные, рядом с ними ты чувствуешь себя песчинкой, – невозможно не испытывать восхищение.

– Это никогда не будет казаться чем-то обычным, верно? – с широкой улыбкой проговорила Рианнон, когда, вслед за Сойером и Ридоком, мы пошли вдоль строя.

– Никогда, – согласилась я.

Мы улыбнулись друг другу, и я сломалась. Своей лучшей подруге я должна сказать правду, хотя бы настолько, насколько могу.

– Ксейден был нечестен со мной, – выпалила я. – Мне пришлось с ним расстаться.

Глаза Рианнон вспыхнули.

– Он тебе врал?

– Нет. – Я стиснула письмо Миры. – Но он не сказал мне всей правды. И сейчас не говорит.

Рианнон вскинула бровь:

– У него другая? Я с радостью помогу тебе стереть в порошок этого подлого кобеля вместе с его подлыми тенями, если вы договорились быть вместе, а он…

– Нет-нет! – Я рассмеялась. – Ничего подобного. – Мы прошли мимо драконов Второго крыла. – Просто… – Ну вот, опять эта фраза. – Просто все сложно. Кстати, как там твоя подруга Тара? Я давно ее не видела.

Рианнон вздохнула:

– У нас сейчас совсем нет времени. Это обидно, но, может, в следующем году станет легче, когда мы не будем командирами отрядов.

– Возможно, станете командирами крыльев.

Я попыталась спрятать улыбку. Из Ри вышел бы отличный командир крыла.

– Возможно. – Она зашагала увереннее. – Кстати, если ты теперь свободна, замечу, что пара ребят из Второго крыла сильно похорошели со времен Военных игр. – Ее глаза загорелись. – Или мы могли бы отправиться в выходные в Шантару и затусить с пехотинцами! – Рианнон подняла палец. – Целители тоже ничего, но с писцами я ни за что. Их мантии – это слишком. Но если тебе они нравятся, я не осуждаю. Я просто к тому, что мы теперь второкурсники, и, если хочется расслабиться, наши возможности бесконечны.

Секс с незнакомцем – может быть, это то, что мне нужно, чтобы забыть о Ксейдене, но я так не хочу.

Мы шли по полю, и Рианнон вглядывалась в мое лицо, будто пыталась разгадать загадку.

– Блин. Ты все еще влюблена в него!

– Я… – Я вздохнула. – Все сложно.

– Это ты уже говорила. – Она попыталась держать лицо, но я все равно заметила тень разочарования. Ей было обидно, что я ничего не объясняю. – Мира что-то пишет о войне?

– Даже не знаю. – Я пробежала глазами по строчкам. – Ее направили в Альдибаин. Пишет, что готовят там разве что чуть лучше, чем наша мать. – Я невольно рассмеялась, перевернула страницу, и веселье тут же как рукой сняло, когда я увидела, что жирными черными линиями вычеркнуты целые абзацы. – Что за… – Я посмотрела на следующую страницу, тоже всю перечеркнутую, и дочитала конец. Мира писала, что заглянет в Сэмарру и мы можем там встретиться, когда я полечу туда в следующий раз.

– Что не так? – спросила Рианнон, отрываясь от своего письма, когда мы проходили мимо драконов Третьего крыла.

– Цензура. – Быстро оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не увидит, я показала ей листки.

Ри выглядела потрясенной.

– Кто-то вычеркнул часть письма? Кто-то читал твое письмо?!

– Оно не было запечатано.

Я убрала листки в конверт.

– Но кто это мог быть?

Мельгрен. Варриш. Маркем. Кто угодно – по поручению Аэтоса. Моя мать. Вариантов много.

– Не знаю. – И это не ложь, ну не совсем.

Я убрала письмо во внутренний карман летной куртки и, поморщившись, снова ее застегнула. В кожаной одежде в такую гребаную жару – отвратительно. Но я знала, что, когда мы поднимемся в воздух через несколько минут, я буду рада, что тепло одета.

Во втором ряду красный дракон предупреждающе пыхнул паром, когда кадет из Третьего крыла подошел слишком близко – и мы все поспешили убраться.

Тэйрн – самый крупный дракон на поле – ждал меня со скучающим видом. На спине у него поблескивало в солнечных лучах седло. Я огорченно вздохнула, когда подошла ближе и увидела, что между его передними лапами нет Андарны.

– Эй, а Тэйрн ничего не говорил про нового черного дракона в Долине? – бросил Ридок через плечо, когда мы прошли мимо драконов секции Когтя.

Драконов нашей секции возглавлял Тэйрн, хотя по рангу Рианнон и Сойер были выше меня.

Когда Ридок это спросил, я чуть не споткнулась от удивления.

– Чего?

– Знаю, звучит как бред, но, клянусь, я слышал, как Каори говорил что-то о том, что недавно видели еще одного черного дракона. Каори чуть не плясал от радости.

– Тэйрн?

Если профессор драконоведения знает про Андарну, это жопа.

«Всего несколько драконов видело, как она заходила в пещеры, чтобы погрузиться в Сон-без-сновидений. Ее попробуй спрячь».

Круто.

– Может, это был Тэйрн, – сказала я Ридоку. – Или другой, не новый.

– Каори считает, новый. – Ридок поднял брови. – Сама спроси.

– Ага. – Я сглотнула. – Может, спрошу.

И тут я не соврала.

Ребята пошли вперед к своим драконам.

Тэйрн вытянул левую лапу, чтобы я могла подняться, но вдруг выпрямился.

«Слева», – предупредил он, и на меня легла чья-то тень.

Я резко развернулась, одновременно вскидывая ментальные щиты.

Ко мне неспешно подошел Варриш, сцепив руки за спиной. Не иначе как он не человек – на высоком лбу майора в такую жару не было ни капли пота.

– Ага, Сорренгейл, вот вы где.

Как будто Тэйрна можно не заметить.

– Майор Варриш. – Я держала руки на уровне бедер, чтобы быстро достать кинжалы, если понадобится, и гадала про себя, какая у него печать. Нашивку он не носит. А значит, либо слишком уверенный в себе, как Ксейден, и считает, что слухи о нем широко расходятся, либо его печать засекречена.

– Славное ожерелье. – Он указал на зеленоватые синяки у меня на шее.

Я подняла голову выше.

– Спасибо. Оно недешевое. Кое-кому стоило жизни.

– А, верно. Я что-то слышал о том, как вас чуть не убил первокурсник. И рад видеть, что вы не умерли от стыда. Но, как я понимаю, вы привыкли быть на волоске от смерти, если слухи о вашей хрупкой конституции верны.

Я ненавижу его на сто процентов. Но приятно знать, что, если он попытается убить меня сейчас, Тэйрн проглотит его одним махом.

Варриш сдвинулся влево и нарочито внимательно заглянул мне за спину:

– Я думал, у вас два дракона.

Пот стекал по моей спине.

– Два.

– Но я вижу только одного. – Он посмотрел на Тэйрна. – А где же золотой? Перьехвост, о котором я столько слышал? Я надеялся увидеть эту малышку.

Тэйрн издал грозный рык и вытянул шею надо мной, так что огромные капли его слюны шлепнулись на землю прямо у ног Варриша.

Майор напрягся и сделал шаг назад, хотя и постарался сохранить на лице насмешливое выражение.

– У этого дракона всегда был очень скверный характер.

– Он не любит, когда вторгаются в его личное пространство.

– Вижу, и ваше он тоже оберегает. Скажите мне, Сорренгейл, не смущает ли вас, что ваш дракон дает вам очевидное преимущество перед другими кадетами?

– Если вы о том, как после парапета он остановил бессмысленное уничтожение всадников, связанных с драконами, то нет – меня это ни капли не смущает. Видимо, только дракон с очень скверным характером может остановить другого дракона со скверным характером.

«Напомни ему, что я обещал сожрать его живьем».

«Не думаю, что это мне поможет», – сказала я Тэйрну.

«А я бы хотела посмотреть, как он слопает этого напыщенного индюка», – услышала я сонный голос Андарны.

«Спи давай», – буркнула я. Тэйрн говорил, что она должна спать еще месяц.

Варриш прищурился, глядя мне в глаза, и улыбнулся ледяной улыбкой:

– Так вот насчет перьехвоста…

– Она не может нести всадника. – Я не соврала. Андарна не летала с тех пор, как очнулась в Аретии. – Я летаю на Тэйрне. А Андарна присоединится, когда будут более простые маневры.

– Пусть явится на следующей неделе. Это приказ.

Тэйрн снова зарычал.

– Драконы не подчиняются приказам людей.

Я чувствовала, как во мне просыпается сила, звенит под кожей, покалывает в кончиках пальцев.

– Конечно нет. – Варриш ухмыльнулся, будто я сказала что-то смешное. – Но ты подчиняешься, верно?

«Дерзкий человечишка», – прошипел Тэйрн.

Я вскинула голову и промолчала. Все, что я могу добавить, наверняка повлечет наказание.

– Как сказал мне полковник Аэтос, – начал Варриш, отступая шаг за шагом, – ваш отец писал книгу о перьехвостых драконах, которых уже сотни лет никто не видел, и вдруг вы получаете именно перьехвоста. Подозрительная история.

– Случайное совпадение, – поправила я. – Вы хотели сказать «случайное совпадение».

– Совпадение? – задумчиво повторил Варриш, отступая еще дальше. Он уже прошел мимо Боди.

У меня засосало под ложечкой.

«Совпадение?»

«Я ничего не знаю об исследованиях твоего отца», – сказал Тэйрн.

Андарна промолчала.

– Всадники! – Голос Каори разнесся по всему полю. Боди встал рядом со мной. – Сегодня с нами третьекурсники, и не просто так. Они покажут нам, как выполнять приземление в прыжке.

Он указал на небо.

С запада к площадке приближался Кэт. На мгновение красный мечехвост заслонил солнце, а потом помчался вниз.

– Он не тормозит, – пробормотала я, отчасти желая, чтобы Даин свалился.

– Скоро начнет, – сказал Боди. – Но не сильно.

У меня отвисла челюсть. Даин сидел на корточках на плече у Кэта. Когда Кэт нырнул к летному полю, Даин раскинул руки, чтобы не потерять равновесие. Кэт замедлился, и я затаила дыхание, глядя, как Даин соскользнул по ноге дракона и устроился на его пальце – и все это в полете.

Елки-палки.

«Для тебя это слишком опасно», – заявил Тэйрн.

«Да для любого живого существа это слишком опасно», – проворчала я.

Кэт расправил крылья, чтобы сбросить скорость, и Даин спрыгнул на выжженную солнцем траву прямо перед учителями, пробежал немного по инерции и остановился.

Третьекурсники захлопали, а стоявший рядом со мной Боди не шелохнулся.

– Вот поэтому Аэтос – командир крыла! – крикнул Каори. – Идеальное исполнение. Приземление в прыжке эффективнее всего, когда надо быстро включиться в бой на земле. К концу этого года все вы сможете так приземляться на стену форпоста. Слушайте внимательно, и тогда обучение пройдет безопасно. Если же начнете делать по-своему, погибнете раньше, чем коснетесь земли.

Да, блядь, ни за что!

«Придется кое-что менять», – сообщил Тэйрн.

– Сегодня мы начнем с самого простого – научимся перебираться на плечо дракона, – продолжал Каори.

«Что мы можем изменить, чтобы я так смогла?» – спросила я Тэйрна.

«Я не говорил, что менять что-то нужно нам, – фыркнул Тэйрн. – Наблюдающий за драконами изменит свои требования, или я пообедаю раньше срока».

Я подумала о том, что в войне, которая нас ждет, этот маневр совершенно бесполезен.

– Каори не знает, что на границе, – шепнула я Боди.

Он покосился на меня:

– Почему ты так думаешь?

– Если бы знал, то учил бы нас, как поскорее убраться с земли, а не спрыгнуть на нее.

– Передай ему, что над следующей партией мы еще работаем, – сообщил мне Боди несколько дней спустя, когда мы шли через залитое лунным светом летное поле.

– Партией чего? – спросила я, поправляя рюкзак на плечах.

– Он знает чего. – Боди коснулся лица и поморщился, когда его пальцы скользнули по темному синяку на челюсти. – И скажи ему, что это сырец. Они топят печи день и ночь, так что мы не смогли… – Он умолк. – Просто скажи ему, что это сырец.

– Я чувствую себя чем-то вроде письма. – Я бросила на него короткий взгляд. Короткий – потому что надо было смотреть под ноги. Не хватало еще, чтобы я вывихнула лодыжку, споткнувшись на неровной земле, накануне двенадцатичасового перелета.

– Да, передавать ему информацию через тебя надежнее всего, – признал Боди.

– Притом, что я ни хрена не понимаю.

– Вот именно. – Боди кивнул. – Так безопаснее. По крайней мере, до тех пор, пока ты не научишься при любых условиях защищаться от Аэтоса. В прошлый приезд Ксейден собирался тебя учить, но потом…

– Меня чуть не задушили.

Зато с начала этого учебного года меня пока пытались убить всего один раз. Впрочем, через неделю начинаются вызовы.

– Да, и это его сильно обеспокоило.

– Понимаю. Если я внезапно отправлюсь на тот свет, это доставит ему неудобства, – пробормотала я, слушая вполуха. Проклятье. Вызовы уже через неделю. Надо будет проверить список, кого с кем поставят, и пора мне вернуться к ядам.

– Ты же знаешь, что для него это серьезно, – произнес Боди поучительным тоном, чем тут же напомнил мне Ксейдена. – Я никогда не видел, чтобы он…

– Давай не будем.

– …за кого-то так волновался…

– Нет, серьезно. Хватит!

– …включая даже Катриону.

Я резко на него посмотрела:

– Что еще за Катриона?

Боди поморщился и сжал губы:

– Есть шанс, что по пути до Сэмарры ты забудешь, что я сказал?

– Нет.

Я споткнулась – то ли камень подвернулся под ногу, то ли от своих мыслей сбилась с шагу. Но я не свалилась. По крайней мере, буквально. А вот мысленно я провалилась в водоворот вопросов. Кто такая Катриона? Всадница из старших? Какая-то девушка из Аретии?

Боди потер шею и вздохнул:

– Ясно. И что, совсем-совсем ни малейшего шанса? Просто вашим драконам же надо видеться каждую неделю, так что скоро Ксейден прилетит сюда, а я совсем не в настроении огрести, особенно после очередного покушения.

Я схватила его за руку и застыла.

– Очередного покушения?

Боди снова вздохнул:

– Да. Второй раз на этой неделе на меня попытались напасть в ванной.

Я вытаращилась на Боди. Сердце гулко стучало.

– Ты в порядке?

Он дерзко улыбнулся:

– Я уничтожил какого-то говнюка из Второго крыла, хотя был совершенно голый, и при этом отделался синяком. Так что да, я в порядке. Но вернемся к тому, почему тебе не стоит говорить о том, что я ляпнул, моему вспыльчивому кузену, с которым ты спишь…

– Знаешь что, Боди? – Я снова зашагала по полю. Раз он не хочет обсуждать покушения, нам не о чем разговаривать. – Я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы обсуждать с тобой, с кем я сплю и с кем не сплю, – бросила я ему через плечо.

Боди сунул руки в карманы и качнулся на пятках.

– Совершенно справедливо.

– И это только одно…

На нас легла тень Тэйрна, и уже через секунду он приземлился перед нами.

Боди смущенно улыбнулся:

– Твой дракон спас нас от очень неловкого разговора.

«Полетели уже!» – рявкнул Тэйрн. За грубость я на него не обижалась. В последние дни он стал просто невыносим, но я могла его понять. Когда эмоции Тэйрна прорывались внутрь меня, я чувствовала его боль остро, как нож в сердце.

– Он спешит, – пояснила я Боди. – Спасибо, что проводил меня.

«Люди!»

– Ох, блядь, – выдохнул Боди, когда магические огни залили светом все летное поле, как перед началом Военных игр.

– Кадет Сорренгейл, вам придется отложить вылет, – раздался голос Варриша, усиленный малой магией.

Мы обернулись и увидели Варриша в сопровождении двух всадников.

Тэйрн зарычал.

Мы с Боди переглянулись. Троица шла к нам.

«Что будем делать, если они попытаются нас остановить?» – спросила я Тэйрна.

«Ужинать».

Фу!

– Я думал, вы отбываете утром, – с масленой улыбочкой проговорил Варриш, а два всадника встали по бокам от меня и Боди. По знакам различия я увидела, что оба – старшие лейтенанты, как Мира, и старше по званию, чем Ксейден.

– Прошло две недели. Я в увольнительной.

– Верно. – Варриш посмотрел на меня, моргнул, перевел взгляд на всадницу слева от меня и приказал: – Нора, обыщи ее рюкзак.

– Прошу прощения? – Я сделала шаг назад.

– Рюкзак, – сказал Варриш. – Согласно пункту четвертому статьи первой Кодекса…

– Кадет обязан предоставить для осмотра свои личные вещи по требованию командира, – закончила я.

– А! Ты знаешь Кодекс. Молодец. Рюкзак.

Я сглотнула. Повела плечами, чтобы рюкзак соскользнул со спины, подхватила его и протянула влево, по-прежнему не сводя глаз с Варриша. Всадница забрала рюкзак.

– Вы можете идти, кадет Дюрран, – бросил Варриш.

Боди шагнул ближе ко мне, и всадник, который стоял рядом с ним, тоже придвинулся. В свете магических огней я разглядела нашивку у него на форме – он управляет огнем.

– Я командир отряда кадета Сорренгейл, и она подчиняется непосредственно мне. Согласно пункту четыре статьи два Кодекса, дисциплинарные меры в первую очередь принимает непосредственный командир и только затем, при необходимости, сообщает в кадровую службу. Я не хочу пренебрегать своими обязанностями, а потому должен лично убедиться, обнаружится ли у нее в рюкзаке… то, что вы там ищете.

Варриш, прищурившись, смотрел, как Нора вываливала все из моего рюкзака на землю.

Ну вот, осталась я без чистой смены одежды.

За моей спиной Тэйрн склонил голову набок и глухо зарычал. Под таким углом он легко может спалить двоих, не задев нас, так что нам останется только разделаться с третьим.

От драконьего гнева по спине побежали мурашки. Я сжала кулаки, хотя как это поможет мне сдержать силу, ревущую в венах?

– Это в самом деле было необходимо? – спросил второй лейтенант.

– Он сказал обыскать, – бросила Нора, а потом подняла глаза на Варриша. – Одежда, – сообщила она, перебирая мои вещи. Потом с опаской покосилась на Тэйрна, и я заметила, что руки у нее дрожат. – Учебник по физике для второго курса, руководство по ориентированию на местности и расческа.

Варриш протянул руку:

– Дайте сюда книги.

– Хотите освежить в памяти физику? – спросила я, радуясь, что не взяла с собой «Дар Первых Шестерых». Хотя пользы от этой книги оказалось немного. Единственное новое, что я из нее почерпнула, – Первые Шестеро вообще-то не были первыми всадниками. Просто первыми, кто выжил.

Варриш не ответил. Он листал книги, выискивая тайные записи на полях. Я увидела, как у него заходили желваки, когда он понял, что ничего нет.

– Довольны? – Я нервно барабанила пальцами по бедру.

– Мы закончили. – Он швырнул книги на кучу одежды. – Жду вас обратно через сорок восемь часов, кадет Сорренгейл. И помните: поскольку ваш перьехвост не явился сегодня на занятие, пока вас нет, я буду размышлять о наказании для вас.

На этом все трое пошли обратно, и магические огни гасли вслед за ними один за другим. Вскоре все поле погрузилось в темноту, если не считать небольшого освещенного участка вокруг нас.

– Ты знал, что так будет. – Я сердито воззрилась на Боди, который, присев на корточки, складывал мои вещи обратно в рюкзак. – Поэтому и вызвался меня проводить.

– Во-первых, покушения продолжаются. На Имоджен и Эйю сегодня напали, когда они выходили с собрания третьекурсников… А во-вторых, да, мы предполагали, что тебя могут обыскать, и хотели убедиться, – признался Боди.

Они могли погибнуть! Сердце испуганно заколотилось. Но я поскорее постаралась запихнуть страх в тот уголок, куда я прятала все свои эмоции в этом году. Все эмоции, кроме злости.

– Вы использовали меня?! – Я дернула язычок молнии, застегнула рюкзак и натянула лямки на плечи. – И даже меня не предупредили? Дай угадаю – это Ксейден придумал.

Боди поморщился:

– Это был эксперимент. А ты – независимая переменная.

– А гребаная зависимая тогда кто?

Вдали раздался звон колоколов.

– Тэйрн. Все, полночь, вам пора, – сказал Боди. – Чем дольше вы откладываете вылет, тем меньше времени останется у Тэйрна и Сгаэль.

«Вот именно».

– Боди, хватит обращаться со мной, как с пешкой в вашей игре, – сердито начала я, распаляясь все больше. – Хотите, чтобы я помогла? Просто попросите! И даже слышать не хочу про мое неумение выставлять щиты. Это еще не повод ввязывать меня в свои игры и даже не предупредить!

– Согласен, – смущенно проговорил Боди.

Я кивнула и взбежала по вытянутой лапе Тэйрна. В свете луны и тусклых магических огней я легко отыскала седло. Да и вообще по спине Тэйрна я могу лазать даже в полной темноте, что и доказала в Рессоне.

За седлом обнаружились два мешка – каждый раза в два больше моего рюкзака.

«Хорошо, что меня они не обыскали», – бросил Тэйрн.

Я дважды моргнула.

«А мы везем…»

«Да. А теперь залезай в седло, а то вдруг они передумают, и мне придется поджарить твоих командиров. И не сомневайся, у нас будет серьезный разговор с твоим командиром крыла о том, что тебя не предупредили».

Пристроив свой рюкзак, я села в седло и пристегнула кожаные ремни.

«Полетели к ним», – сказала я.

Тэйрн сделал несколько шагов назад, чтобы не зацепить Боди, и взмыл в ночное небо. Его сильные крылья несли нас к линии фронта… и Ксейдену.

Глава 12

Сгаэль видела, как я на Молотьбе убил кадета, который издевался над Гарриком. Она уверяет, будто выбрала меня за то, что я безжалостный. Но по-моему, я просто напоминаю ей моего дедушку.

Из восстановленной переписки лейтенанта Ксейдена Риорсона и кадета Вайолет Сорренгейл

Пейзаж вокруг Сэмарры был таким же суровым, как и ее гарнизон.

Мы находились высоко в Эсбенских горах, в паре миль от восточной границы с Поромиэлем. Вокруг высились горные пики, покрытые снегом даже сейчас, в разгар лета. До ближайшей деревушки полчаса лету. Даже ни одного торгового поселения рядом. Да, Сэмарра была на редкость уединенным местечком.

«Будь осторожна, – сказал Тэйрн, когда мы приземлились на поле. – Новичкам в таких местах очень трудно».

И конечно, именно сюда послали Ксейдена!

«Со мной все будет в порядке, – пообещала я. – И мои щиты на месте».

Но на всякий случай я проверила свою мысленную библиотеку, где училась управлять своей силой. Заметив, что из-под дверей пробиваются лишь узкие, размытые полоски света от моих связей, я зашагала веселее. Да, у меня явно уже неплохо получается.

Я направлялась ко входу в гигантскую крепость – ее темно-красная кладка четко вырисовывалась на фоне холодного синего неба. Судя по всему, форпост устроен примерно так же, как Альдибаин или Монсеррат, только был раза в два больше. Здесь располагались две роты пехотинцев, а также восемнадцать драконов с всадниками.

Я заметила, как что-то раскачивается высоко на стене, на уровне четвертого этажа. Это оказалась клетка с заключенным в нее пехотинцем.

«Хм, ну дела».

Интересно, этот солдат провисел тут всю ночь, учитывая, что сейчас восемь утра?

У меня стало пульсировать в венах все сильнее и сильнее. Я пошла по рампе к подъемным воротам, возле которых стояли двое часовых. Мимо протопал отряд, видимо направлявшийся на утренний обход.

«Это из-за чар», – подсказал Тэйрн.

«В Монсеррате они так сильно не ощущались», – заметила я.

«Здесь чары сильнее. К тому же у тебя уже манифестировалась печать, и ты теперь лучше будешь ощущать чары».

Я почувствовала напряжение в его тоне. Оглянулась через плечо и увидела, что пехотинцы опасливо обходят Тэйрна по краю поля.

«Тут меня защищать вовсе не обязательно, – сказала я, поднявшись на рампу. – Это же форпост. Я в безопасности».

«По ту сторону гор, в миле от границы заметили группу грифонов. Мне только что сообщила Сгаэль. Ты будешь в безопасности только тогда, когда окажешься за высокими стенами. Или рядом с командиром крыла».

Я не стала ему напоминать, что Ксейден больше не командир моего крыла. По спине у меня пробежал холодок.

«Что за грифоны? Дружественные?»

«Что для тебя „дружественные“?»

Супер. Это не просто форпост, это форпост на самом-самом передке.

Когда я прошла мимо часовых, они, заметив мою летную форму, расправили плечи, но ничего не сказали.

«Что-то непохоже, чтобы эти ребята знали о стае грифонов по ту сторону гор».

«Очевидно, для них это обычное дело».

Час от часу не легче.

«Вот, гляди: я за высокими стенами, а значит – в безопасности», – сказала я Тэйрну, зайдя во внутренний двор крепости.

Ну, по крайней мере, тут намного прохладнее, чем в Басгиате. Хотя вряд ли мне бы понравилось здесь зимой. Да, честно говоря, и в Аретии тоже.

«Если понадоблюсь – зови. Я буду неподалеку».

Секунду спустя я услышала у себя за спиной шум крыльев.

Ага, конечно! Буду я его звать! Да я постараюсь полностью от него отгородиться в ближайшие двадцать четыре часа! Я уже как-то раз была свидетелем свидания Тэйрна и Сгаэль, когда еще не научилась его блокировать, и больше не хочу.

Я прошла мимо нескольких отрядов пехоты на построении, отметила для себя, что госпиталь находится справа, как и в Монсеррате. Странно, но я здесь одна в черном. Где же остальные всадники?

Подавив зевок (в седле особо не поспишь), я нашла вход в казармы, которые занимали всю южную часть крепости. В коридоре было сумрачно. Я прошла мимо кабинета писцов и обнаружила лестницу в самом конце коридора. Когда я поднималась по ней, у меня возникло неприятное ощущение дежавю.

Дыши глубже.

Это не заброшенный форпост. Там, внизу, не поджидают вэйнители со стаей виверн. Просто эта крепость построена так же, как и почти все остальные, по одному и тому же проекту.

Я открыла дверь на третий этаж. Вокруг – ни души. Странно. По одну сторону коридора были окна, выходившие во внутренний двор, по другую – деревянные двери, расположенные на одинаковом расстоянии одна от другой. Я взялась за ручку второй двери, и сердце у меня бешено заколотилось. Дверь со скрипом отворилась. Я ощутила, как меня обдало знакомой энергией – она волной прошла по моей коже, оставляя за собой холодок. Это я прошла сквозь чары Ксейдена и оказалась в его комнате.

Внутри никого.

Вот блин.

Вздохнув от разочарования, я поставила рюкзак рядом с его столом.

Обстановка в комнате была аскетичной. Минимум необходимой мебели. Сбоку дверь, которая, видимо, вела в соседнюю комнату. Но кое-где все же виднелись приметы того, что здесь жил Ксейден. Вот его книги на полках в шкафу у окна, вот стойка с оружием – она раньше стояла в его комнате в Басгиате, вот два меча возле двери – как будто он вот-вот вернется за ними.

Хоть какой-то уют этой комнате придавали только толстые черные шторы (их всегда вешали в комнатах всадников – это необходимость, когда ты часто отправляешься в ночные патрули) и плюшевое темно-серое покрывало на кровати. Очень большой кровати.

Нет. Не стоит думать об этом.

Что мне делать, если Ксейдена здесь нет? Судя по оставленным мечам, он явно не на задании. Я закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь отыскать тень, которую можно почувствовать, только если Ксейден где-то поблизости. Я ведь нашла его тогда на парапете, значит, и сейчас смогу.

Он рядом, но наверняка выставил щиты, иначе бы уже проявил себя, почувствовав, что я недалеко. Мне вдруг показалось, что связь тянет меня куда-то вниз, как будто Ксейден где-то… подо мной.

Выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь, я отправилась туда, куда меня тянуло, – к лестнице и стала спускаться. Прошла мимо арки над входом на второй этаж – за ним виднелся широкий каменный холл с дверями, мимо входа на первый этаж и наконец оказалась на нижнем подземном этаже. Здесь лестница заканчивалась, а вместе с ней – и солнечный свет. Магические огни тускло освещали два коридора в основании крепости, оба они были не особо привлекательны. Пахло сырой землей и металлом.

Из правого коридора доносились громкие крики, эхом отражаясь от стен и каменного пола. Связь потянула меня именно в эту сторону, я подчинилась и в двадцати ярдах от лестницы увидела двух охранников-пехотинцев. Заметив мою форму, они сразу пропустили меня в комнату, вырубленную в основании крепости.

Я вошла и замерла – шум тут стоял просто оглушающий.

Что здесь, твою мать, происходит?

С десяток всадников или больше – все в черном – стояли вдоль стен этой комнаты без окон, больше похожей на склад, чем на жилое помещение. Опираясь на деревянные поручни, всадники с интересом следили за тем, что происходит на примитивной арене, вырытой в центре.

Я шагнула к поручню и оказалась между пожилым всадником с седой бородой и девушкой на пару лет старше меня. Тут я увидела, кто был внизу, и у меня чуть не остановилось сердце.

Ксейден. С голым торсом.

Второй всадник тоже был без рубашки. Они с Ксейденом кружили по арене друг напротив друга с поднятыми кулаками, как во время обычного боя. Но вместо привычного мата под ногами у них была утрамбованная земля, усеянная подозрительными красными и бурыми пятнами.

Они были одного роста, но соперник был более массивным, как Гаррик, – фунтов на двадцать тяжелее сухопарого, мускулистого Ксейдена.

Всадник попытался ударить Ксейдена в лицо, и я вцепилась в поручень, затаив дыхание. Ксейден легко увернулся и ударил соперника в ребра. Зрители вокруг радостно зашумели и, как мне показалось, стали передавать друг другу деньги.

Это не тренировка, а настоящая драка.

И, судя по тому, как ударил Ксейден, он явно дерется вполсилы.

– А почему они… – начала я, обращаясь к девушке справа – судя по знакам различия, та была в звании лейтенанта, – но не договорила, потому что в этот момент Ксейден резко втянул голову в плечи и увернулся от очередной атаки. Потом он снова ловко отпрыгнул назад, не позволяя сопернику нанести удар, и его темные глаза сверкнули.

Сердце бешено колотилось у меня в груди. Какой же он все-таки быстрый!

– Дерутся? – закончила за меня девушка.

– Да. – Я не отрывала глаз от Ксейдена, который тем временем нанес несколько быстрых ударов сопернику по почкам.

– На эти выходные только одна увольнительная, – объяснила девушка, подвинувшись ко мне. – Она досталась Джаррету. Но и Риорсону тоже нужна.

– Они дерутся за увал? – На мгновение я перевела взгляд с Ксейдена на всадницу.

У нее были короткие каштановые волосы, резкие, птичьи черты лица, подбородок украшал шрам размером с отпечаток большого пальца.

– Надо – возьми. Правило подполковника Дегренси. Что-то нужно? Тогда дерись. Хочешь, чтобы никто это не отнял? Сумей отстоять.

– То есть им приходится драться за увалы? Но это же жестоко! – А также несправедливо, неправильно и вообще ужасно. – Разве это не вредит морали всего крыла?

Ксейден дерется, чтобы Сгаэль смогла побыть немного с Тэйрном, а он сам – со мной.

– Жестоко? Да нет, – фыркнула девушка. – Они же дерутся без оружия. Без печатей. Так, на кулаках. Если где и бывают действительно жестокие драки, так это в прибрежных форпостах – им там так скучно, что они вымещают злость друг на друге. – Она подалась вперед и вскрикнула – Ксейден отразил очередной удар, а потом схватил Джаррета за плечи и повалил на спину. – Проклятье! Я думала, Джаррет с ним справится.

Горделивая улыбка медленно расплылась у меня на лице.

– Он с ним никогда не справится. – Я покачала головой и посмотрела на Ксейдена с нежностью, а он терпеливо ждал, когда Джаррет снова встанет. – Ксейден с ним просто играет.

Повернувшись, всадница оценивающе поглядела на меня. Но мне сейчас было наплевать, что она там про меня думает, – я смотрела, как Ксейден наносит быстрые, продуманные удары один за другим.

– Ты ведь та самая, да? – спросила всадница, задержав взгляд на моих волосах.

– Та самая – это кто?

Ну вот, начинается.

– Сестра лейтенанта Сорренгейл.

Не дочь генерала Сорренгейл.

Не кадет, с которым вынужден возиться Ксейден из-за Тэйрна.

– Ты знакома с моей сестрой? – Так и быть, она заслужила моего взгляда.

– У нее охренительно мощный хук справа. – Всадница провела костяшками пальцев по шраму на подбородке.

– Это точно, – согласилась я и широко улыбнулась.

Видимо, ее шрам – подарок Миры.

Ксейден тем временем ударил Джаррета в челюсть, да так, что кости затрещали.

– Судя по всему, и у Риорсона тоже.

– Это правда.

– Ты в нем так уверена. – Всадница снова повернулась к арене.

– Ага.

Моя уверенность в Ксейдене так глубока, что больше похожа на… презрение к остальным. Но до чего же он красив! В свете магических огней четко вырисовывался каждый напряженный мускул на его груди и животе, черты лица были резко очерчены. А когда он поворачивался спиной, видны были все сто семь шрамов под печатью Сгаэль.

Я любовалась им и ничего не могла с собой поделать. Его тело было произведением искусства, доведенным до смертоносного совершенства. Мне знаком каждый его дюйм, и все же я стою и смотрю на него, открыв рот, так, будто впервые увидела Ксейдена без рубашки. По идее, это не должно было меня возбудить, но боги, как же ловко он двигается, какой убийственной грацией наполнен каждый его выпад…

Н-да. И все-таки возбудилась.

Мне это не на пользу, но отрицать тоже бессмысленно: меня с головы до пят притягивает каждая частичка Ксейдена. И не только его тело. Но и… вообще всё в нем. Даже темные стороны его души, безжалостные, готовые уничтожить любого, кто встанет между ним и его целями, даже эти стороны притягивают меня, как гребаное пламя мотылька.

Когда я смотрела, как Ксейден передвигается по арене, играя со своим соперником, мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, да и сама грудь вздымалась гораздо чаще, чем при обычном дыхании. Я так соскучилась по его тренировкам с Гарриком. Соскучилась по нашим с ним тренировкам, когда он раз за разом бросал меня на мат, и я ощущала на себе его мускулистое тело. Соскучилась по тем милым моментам, когда мы встречались взглядами в переполненном холле, и, конечно, по тем временам, когда Ксейден был только мой.

Я любила его до боли и сейчас не могла вспомнить, почему я лишаю себя этой любви.

Всадник слева от меня что-то прокричал, Ксейден поднял голову и встретился взглядом со мной.

В его глазах промелькнуло удивление. А соперник тем временем размахнулся и ударил Ксейдена в челюсть с такой силой, что у меня похолодело в животе.

Я ахнула – голова Ксейдена мотнулась от удара.

Пошатываясь, он отступил назад, к великой радости всадников вокруг меня.

«Хватит играть, пора уже с ним покончить», – сказала я ему, воспользовавшись нашей связью впервые с Рессона.

«Всегда кровожадная».

Ксейден смахнул капли крови с рассеченной нижней губы и, слегка улыбнувшись, набросился на Джаррета.

Джаррет попытался ударить еще и еще, но промахнулся.

Тогда Ксейден нанес два удара, один за другим, вложив в них всю силу, – совсем не так, как он дрался до этого. Джаррет потерял равновесие и упал на четвереньки на землю. Медленно покачал головой. Изо рта у него капала кровь.

– Твою ж мать, – сказала всадница, стоявшая рядом со мной.

– Я же говорила.

Ничего, что я самодовольно ухмыляюсь? Я просто физически не могла сдержаться.

Вокруг воцарилась тишина. Ксейден сделал шаг назад, потом протянул руку.

С минуту Джаррет не двигался, только тяжело дышал. Потом оттолкнул протянутую руку и дважды стукнул в пол. Кое-кто из всадников недовольно простонал – да, я не ошиблась, они и правда передавали друг другу монеты, – еще кое-кто неуверенно похлопал пару раз. Сплюнув кровь, Джаррет выпрямился и кивнул Ксейдену в знак уважения.

Судя по всему, поединок – если его можно так назвать – закончился.

Всадники потянулись мимо меня к двери.

Сказав что-то Джаррету, Ксейден стал подниматься по металлическим скобам, вделанным в стену в дальнем конце арены.

Поднявшись, он взял рубашку, которая висела на поручне, и пошел ко мне. В его взгляде было столько страсти, что мое и без того гудевшее тело чуть не запылало. Нет, серьезно, я не могу вспомнить, почему лишаю себя этого мужчины.

– Что ж, похоже, он выиграл увал, – объявила стоявшая рядом со мной девушка. – Кстати, меня зовут Корнелия Сахали.

– Вайолет Сорренгейл. – Я понимала, что это невежливо, но я не могла даже посмотреть на нее. Невозможно было отвести взгляд от Ксейдена, который подходил к нам.

Ксейден потрогал языком ранку на нижней губе, как бы оценивая, насколько все серьезно, потом надел рубашку. Шоу закончилось, и, по идее, я должна была бы остыть, но увы. Меня сейчас не остудило бы и ведро снега с горных вершин. От меня буквально шел пар.

Боги, он сводит меня с ума.

Неважно, что он меня обидел, что не доверял мне.

Я не знаю даже, доверяю ли я ему сама.

Но как же я его хочу!

– Молодец, Риорсон, – сказала Ксейдену лейтенант Сахали. – Я скажу майору, чтобы он снял тебя с патруля на сорок восемь часов.

– Двадцать четыре, – поправил Ксейден, не сводя с меня глаз. – Мне нужно всего двадцать четыре часа. Остальные двадцать четыре пусть остаются у Джаррета.

Потому что я улечу.

– Как хочешь.

Лейтенант утешительно похлопала Джаррета по плечу, проводила его до двери и сама вышла следом.

Мы остались одни.

– Ты рано, – сказал Ксейден, но в его взгляде читалось все что угодно, кроме упрека.

Я приподняла бровь, стараясь не обращать внимания, что у меня так и чешутся руки до него дотронуться.

– А ты недоволен?

– Нет. – Он медленно покачал головой. – Просто я думал, ты прилетишь ближе к полудню.

– Как оказалось, Тэйрн умеет летать очень быстро, когда ему не приходится иметь дело с восстанием.

Блин, почему мне вдруг стало так трудно дышать? Будто бы воздух слишком густой. Сердце у меня зашлось, когда я посмотрела на губы Ксейдена.

Он уже убивал за меня, так чего же меня так взволновала эта его драка за увал?

– Вайолет… – Ксейден произнес мое имя тихим, низким голосом, как бывало, только когда мы были одни и раздеты. Совсем раздеты.

– Что?

Как же мне хочется прикоснуться к его коже!

– Скажи, что за мысли крутятся в твоей хорошенькой головке. – Он шагнул еще ближе, вторгаясь в мое личное пространство, но не трогая меня.

Боги, мне же так хочется, чтобы он до меня дотронулся, пусть даже это и не самая лучшая идея. Прямо скажем – плохая.

– Больно? – Я коснулась своей губы, показывая место, где она была разбита у Ксейдена.

Он покачал головой:

– Бывало и хуже. Это мне за то, что поднял щиты, чтобы сосредоточиться на драке. Иначе я бы тебя почувствовал. Посмотри на меня. – Ксейден взял меня за подбородок большим и указательным пальцами, заставляя приподнять голову, и заглянул мне в глаза. – О чем ты думаешь? Я вижу, как ты на меня смотришь, но мне нужны слова.

Я хочу его. Неужели это так трудно сказать? Но мой язык онемел. Если я поддамся этому невыносимому желанию, что это будет значить для него?

Что я – человек.

– Я едва сдерживаюсь, чтобы не отнести тебя к себе в комнату и продолжить наш разговор там. – Ксейден провел указательным пальцем по моему подбородку, а большим – по нижней губе.

– Только не к тебе. – Я покачала головой. – Ты. И я. Кровать. Не самая лучшая идея, по крайней мере сейчас. – Слишком соблазнительно.

– Насколько я помню – а я не ошибаюсь, потому что частенько это вспоминаю, – мы и без кровати неплохо справляемся. – Другой рукой он обхватил меня за талию.

Мои бедра напряглись.

– Вайолет?

Мне нельзя целовать его. Нельзя. А что будет, если все же поцелую? Мир рухнет? Тем более это же не в первый раз. Вот блядь. Я точно не удержусь. По крайней мере сейчас.

– Теоретически, если бы мне хотелось, чтобы ты меня поцеловал, но только поцеловал и все… – начала я.

И не успела закончить – он тут же стал меня целовать.

Да! Это то, что мне нужно! Я открыла губы, и он сразу проник ко мне своим языком и погладил им мой. Застонал, и этот стон отозвался в каждой моей косточке. Я обняла его за шею.

Дома. От его поцелуя я ощутила себя наконец-то дома.

Тяжелая дверь захлопнулась, а меня прижали к грубому камню стены. Подхватив меня под бедра, Ксейден поднял меня на один уровень с собой, продолжая исследовать языком мой рот – так, будто больше ему такого случая не представится. Будто целовать меня для него важнее, чем дышать. Или именно так целовала я его в ответ. Какая разница. Неважно, кто кого целует, главное – не останавливаться.

Я сцепила ноги за его спиной, и наши тела слились в одно целое. Я ощущала свое прерывистое дыхание и жар, исходивший от наших тел, просачивавшийся сквозь его рубашку и мою кожаную куртку. И внезапно поняла, что мне явно не хватит одного только поцелуя.

Это была плохая идея – как будто меня всего лишь поманили тем, чего я так сильно желала. Но и остановиться я уже не могла. Казалось, ничего нет, кроме этого поцелуя. Ни войны. Ни лжи. Ни тайн. Только его губы, его руки, гладившие мои бедра, его страстное желание, такое же, как и у меня. Вот как я бы хотела жить – чтобы ничего не волновало, кроме наших с ним чувств.

«Как долбаный мотылек на пламя», – непроизвольно вырвалось у меня по ментальной связи.

Ксейден словно притяжение земли – притягивает меня к себе одним своим существованием.

«Я не против, если ты меня обожжешь».

Погоди-ка, я другое имела в виду…

Подставив руку мне под голову, чтобы я не оцарапалась о грубую кладку стены, он нацелился на еще более глубокий поцелуй. Да, сукин сын, возьми меня, да, глубже! Еще! Мне все казалось мало. Мне никогда не будет достаточно.

Между нами струилась энергия, с каждым поцелуем, с каждым малейшим движением языка Ксейдена она становилась все горячее. Мою кожу опаляло пламя страсти, оставляя за собой мурашки, поселяясь глубоко внутри. Там оно бушевало вовсю, напоминая то и дело о том, что Ксейден отлично знает, как утолить мою неутолимую жажду.

За один вздох он каким-то удивительным образом умудрялся и распалить мою страсть, и удовлетворить ее.

Я зарылась руками в его волосы, а он стал целовать мне шею. Вот он добрался до нужной точки чуть выше воротника летной куртки – и стал безжалостно покрывать ее поцелуями. У меня зашлось сердце.

Я таяла в его в руках.

«Как же я скучал по твоему запаху, – будто простонал он по мысленной связи. – По нашим объятиям».

Я снова притянула его к своим губам. Он впустил мой язык в свой рот, и я застонала от наслаждения: я тоже соскучилась по его запаху, по его поцелуям, по нему самому.

Если расстегнется хоть одна пуговица на моей куртке, я расстегну и все остальные.

От поцелуев Ксейдена я как будто снова оживала. Я не чувствовала себя так с тех пор, как… блин, я даже и не помню. С тех пор, как он в прошлый раз целовал меня.

Он легонько сжал меня за талию, потом погладил кончиками пальцев у меня под грудью. Хер с ней, с этой курткой. Надо ее снять. И рубашку тоже. И доспех. Все, что отделяет меня от Ксейдена.

Я нащупала пуговицы.

Но Ксейден сбавил темп, и его поцелуи из настойчивых и глубоких превратились в маняще медленные и точные.

«Нам пора остановиться».

«А если я не хочу?»

Вслух я выдавила из себя только недовольный стон. Я не хочу останавливаться, не хочу возвращаться в реальность, в которой мы с Ксейденом не вместе, пусть даже именно я инициатор нашего разрыва.

– Придется, иначе я не смогу выполнить условие «только поцеловать» из твоего гипотетического вопроса. – Он нежно закусил мою нижнюю губу, а его рука легла на мою попу. – Блядь, как же я тебя хочу!

– Тогда не останавливайся. – Я пристально посмотрела ему в глаза, чтобы он понял, что я действительно этого хочу. – Мы можем просто заниматься сексом. В прошлом году именно так и делали… Ну, правда, это не совсем сработало.

– Вайолет… – простонал он. Он как будто умолял меня, я по глазам видела, какая буря у него в душе, и от этого у меня заныло в груди. – Ты даже не представляешь, как мне хочется стянуть брюки с твоей очаровательной задницы и трахать тебя, пока ты не охрипнешь, выкрикивая мое имя, пока не обессилеешь, кончая снова и снова так, что у тебя не будет и мысли когда бы то ни было покинуть мою постель, пока твои молнии не сожгут все деревья в округе. – Его ладонь легла на мою шею сзади. – Пока ты не вспомнишь, как нам хорошо вместе.

– Я никогда и не забывала, – простонала я.

Я вся дрожала.

– Я имею в виду не только в сексе. – Ксейден наклонился и нежно поцеловал меня.

Это было приятно, так сладко. Но я не готова чувствовать эту нежность. Не с ним. Со страстью я справлюсь. Но не с этим.

– Ксейден, – прошептала я и покачала головой.

Секунду он смотрел мне в глаза, а потом слегка улыбнулся, явно пытаясь скрыть разочарование.

– Вот именно. – Ксейден бережно поставил меня и придержал за талию – колени у меня дрожали. – Я хочу тебя больше жизни. Я хочу, чтобы ты смотрела на меня так, как раньше, но я не буду добиваться этого с помощью секса. Я не буду использовать секс, чтобы тебя вернуть. – Он взял мою руку и положил мне на грудь. – Я хочу быть вот здесь.

Я широко распахнула глаза. От внезапного понимания у меня свело живот.

– Так я и думал. – Он вздохнул, но не так, будто признает поражение, а просто очень печально. – Ты мне до сих пор не доверяешь. Но я понимаю тебя. И все же я хочу выиграть войну, а не сражение. Чувствую себя дураком, что так говорю. А впрочем, я всегда веду себя по-идиотски, когда дело касается тебя.

– Чего? – удивленно выдохнула я.

Видимо, он не очень-то хорошо все помнит, потому что обычно именно я вела себя по-идиотски из-за него.

– Давай договоримся… – Он глянул на мои губы. – Я буду целовать тебя, когда ты захочешь – просто не могу сдержаться, когда ты рядом…

– Когда я захочу? – Я вскинула брови.

Что, блядь, происходит?

– Да, когда ты захочешь. Потому что, если я буду целовать тебя, когда я захочу, я просто навсегда прилипну к твоим губам. – Ксейден сделал пару шагов назад, и мне сразу стало не хватать его прикосновений, тепла, исходившего от его кожи. – Прошу тебя, Вайолет, не предлагай мне свое тело, если не готова предложить себя всю. Я хочу не просто трахать тебя, мне нужно больше. Хочу услышать те заветные три слова.

Я посмотрела на него с открытым ртом. Он хочет услышать не «я тебя хочу», а «я тебя люблю»!

– Для меня все это в новинку. – Ксейден провел рукой по волосам. – И поверь, я сам удивлен не меньше тебя.

– Прости, но разве не ты в прошлом году сказал, что мы спокойно можем заниматься сексом до тех пор, пока не испытываем друг к другу нежных чувств? – Я сложила руки на груди.

– Вот видишь – я же говорю, что веду себя по-идиотски. – Он посмотрел на балки под потолком так, будто ожидал найти там ответы на свои вопросы. – В прошлом году я воспользовался бы любым способом, чтобы вернуть тебя. Но те три дня, когда ты была без сознания, я просто сидел рядом, смотрел на тебя и думал о том, что мог сделать по-другому. – Когда он снова взглянул на меня, в каждой черточке его лица читалась уверенность. – Вот я и пытаюсь делать по-другому.

Так, видимо, за последний месяц мы поменялись ролями.

– Я пытаюсь доказать тебе, что я тебя достоин. – Ксейден открыл дверь, пропустил меня вперед, положив руку мне на талию, и мы пошли по коридору. – Сейчас ты все еще мне не доверяешь, но когда-нибудь станешь доверять.

– Конечно. Как только у тебя не останется от меня секретов.

Он так говорит, будто это я во всем виновата!

Он тяжело вздохнул:

– Если мы хотим быть вместе, тебе придется научиться доверять мне вместе со всеми моими секретами.

Я схватилась за перила и стала подниматься по лестнице, перешагивая через две ступеньки.

– Этого никогда не будет.

– Будет, – сказал Ксейден и, когда мы добрались до первого этажа, сменил тему: – Ты проголодалась?

– Мне бы сперва помыться. – Я сморщила нос. – От меня наверняка страшно воняет после восьми часов полета.

– Тогда иди в мою комнату, а я принесу еды. – Он опустил руку, и мы пошли по коридору.

Когда мы вошли в его комнату, Ксейден махнул на дверь слева:

– Там – моя собственная ванная.

– Не может быть… – протянула я. – С чего бы у молодого лейтенанта была своя ванная, если даже у Миры нет!

– Ты очень удивишься, если узнаешь, чего можно добиться, когда никто не хочет делить личное пространство с сыном Фена Риорсона, – тихо отозвался Ксейден.

У меня похолодело в груди. Я не нашлась, что ему сказать на это.

– Да ладно, не переживай. Вон у Гаррика и других всадников одна ванная на пятерых. Давай мойся, я скоро вернусь. – Он снова махнул на дверь слева.

Через час я была уже чистая и сытая. Ксейден сидел за столом и возился с чем-то похожим на маленький арбалет, а я, устроившись на его кровати, расчесывала мокрые волосы. Я улыбнулась – все было так привычно: Ксейден занимается оружием, а я сижу рядом на кровати.

– Тэйрна они не обыскивали? – спросил он, не поднимая головы.

– Нет, зато выпотрошили мой рюкзак.

Я заметила на тумбочке возле кровати серый камень размером с ладонь, украшенный черной руной. Рядом лежала травинка со взлетного поля, я смахнула ее на пол.

– А Сгаэль не обыскивали?

Ксейден покачал головой:

– Только меня. И Гаррика. И всех остальных молодых лейтенантов из Басгиата с меткой отступника.

– Они знают, что ты вывозишь что-то из Басгиата. – Свесившись с высокой кровати, я положила расческу к себе в сумку. – Дай мне точильный камень.

– Подозревают, да. – Ксейден достал из правого верхнего ящика стола тяжелый серый точильный камень и осторожно передал мне, так, чтобы наши пальцы не соприкоснулись, и сразу вернулся к своему оружию.

– Спасибо.

Я взяла камень и достала из ножен на бедре один из кинжалов.

Моя жизнь зависит от остроты клинков. Но сейчас мне просто нужно было занять руки, ведь следующий вопрос задать было нелегко. Получалось, что теперь я от него кое-что скрываю.

– Там, у озера, до Рессона, – начала я, тщательно подбирая слова, – ты сказал, что убить вэйнителя можно только тем, что дает силу нашим чарам.

– Да. – Ксейден откинулся на спинку стула, подняв одну бровь и забыв о своем арбалете.

– Видимо, кинжалы выкованы из металла, который питает чары, – предположила я. – Того самого сплава, о котором говорил Бреннан.

Выдвинув нижний ящик, Ксейден покопался среди вещей и достал кинжал – точную копию того, которым я убила вэйнителя. Он подошел к мне и протянул кинжал рукояткой вперед.

Я взяла его и тут же ощутила тяжесть и едва различимый звон, исходивший от клинка. Мне стало дурно – то ли от пропитавшей его энергии, то ли от воспоминания о том, что произошло в прошлый раз, когда я держала в руке такой же кинжал. Глубоко вздохнув, я напомнила самой себе, что сейчас я не на спине Тэйрна. Никто не собирается убивать ни меня, ни моего дракона. Я в комнате Ксейдена. В комнате, защищенной чарами. В безопасности. В самом безопасном месте на всем Континенте.

Клинок был серебристым, обоюдоострым, а рукоятка – такая же матово-черная, как и у кинжала, которым я дралась в Рессоне, и того, который в прошлом году я нашла в столе у своей матери. Я провела пальцами по навершию, – оно было серого цвета и украшено на торце руной.

– Навершие из того самого сплава, – сказал Ксейден, подсев ко мне на кровать. – Из особого сплава разных металлов. Он сам не обладает никакой энергией, но может… хранить энергию в себе. Сами чары исходят из Долины рядом с Басгиатом, но на далекое расстояние их не хватает. А вот тут, – он тронул навершие, – достаточно энергии, чтобы напитать чары и расширить их зону покрытия. Чем больше этого сплава в каком-нибудь месте, тем сильнее там чары. Здесь, внизу, вся оружейная забита оружием с особым сплавом, который питает чары. Подробности не разглашаются, но ясно одно: места для форпостов выбраны не случайно, они закрывают слабые точки на нашей границе.

– Но почему чары слабеют, если их все время питает этот сплав? – Я провела большим пальцем по руне, и во мне тут же всколыхнулась моя собственная энергия, посылая разряды в воздух.

– Потому что в нем хранится не очень-то много энергии. Когда она закончится, навершие нужно будет снова насытить.

– Погоди. Насытить энергией?

– Да. Насыщение – это передача неактивной энергии какому-либо объекту. Всадник должен заполнить навершие кинжала своей собственной энергией, и такая способность есть далеко не у каждого. – Ксейден многозначительно посмотрел на меня. – Даже не проси. Сегодня вечером мы не будем разбирать, как это происходит.

– А этот сплав всегда используют только для кинжалов?

Ксейден покачал головой:

– Нет. Так стали делать незадолго до восстания. Я думаю, у Мельгрена было видение о предстоящей битве, и эти кинжалы играли важную роль – с помощью особого сплава он победил. После того как Сгаэль выбрала меня на Молотьбе, мы стали тайком переправлять по два-три кинжала дружественным отрядам, с которыми могли связаться.

– Нужно построить в Аретии кузницу, чтобы можно было делать сплав и оружие из него.

– Да. Пламя в горне может разжечь дракон, он у нас есть, и не один. А еще нужно усилить драконье пламя, иначе оно недостаточно горячее, чтобы создать сплав, – объяснил Ксейден.

Кивнув, я посмотрела на навершие из серого сплава. Как от такой маленькой детали может зависеть спасение целого континента?

– То есть нужно просто сделать навершие из сплава и можно легко убить вэйнителя?

Ксейден расплылся в улыбке:

– Ну, все немножко сложнее.

– Как ты думаешь, что появилось раньше? – спросила я, разглядывая кинжал. – Чары? Или возможность напитать их энергией? Или и то и другое одновременно?

– Это секретная информация. – Он забрал у меня кинжал и положил в ящик стола. – Давай-ка мы лучше поработаем над твоими щитами, а не над защитой всей Наварры.

Я зевнула:

– Я устала.

«Аэтосу будет все равно». Он легко скользнул ко мне в голову.

– Ладно. – Опершись руками о кровать, я откинулась назад и стала быстро, один за другим, выстраивать щиты. – Дерзай!

Ксейден улыбнулся, и я тут же пожалела, что бросила ему вызов.

Глава 13

При назначении наказания возможно учесть мнение непосредственного командира, однако главное слово остается за комендантом.

Кодекс драконьих всадников, пункт 5, статья 7

«Ты, случайно, не знаешь, как создать чары?» – спросила я Тэйрна на следующий день, когда мы подлетали к Басгиату с юго-востока, щурясь от яркого солнца.

Из-за встречного ветра лететь пришлось на пару часов дольше, и мышцы бедер у меня не просто возмущались, а уже готовы были устроить революцию.

«Что бы ты там себе ни думала, мне не шестьсот лет».

«Ну я спросила на всякий случай – вдруг ты скрываешь от меня тайные драконьи знания».

«Конечно, я скрываю тайные драконьи знания, но не о чарах. – Плечи у него напряглись, приподнялись, крылья сбавили темп. – Нам приказано лететь сразу на тренировочную площадку. Там тебя будут ждать Карр и Варриш».

Желудок будто ухнул куда-то, хотя высоту мы не меняли.

«Он предупреждал, что придумает мне наказание за то, что Андарна не пришла на занятие. Но я как-то не восприняла угрозу всерьез».

Тэйрн зарычал, и этот низкий, глухой рык прокатился по всему его огромному телу.

«А чего бы ты хотела?»

«У меня нет выбора». От плохого предчувствия у меня комок встал в горле.

«Выбор всегда есть».

Тэйрн так и не сменил направления, хотя ему скоро придется повернуть к тренировочной площадке.

Я справлюсь с любым наказанием, лишь бы только Андарна была в безопасности.

«Почти прилетели».

Через час я поняла, что мне придется не столько справляться, сколько тупо терпеть.

– Еще раз, – приказал профессор Карр.

Мы стояли на вершине горы, где обычно тренировали мою печать, и редкие седые волосы профессора развевались на ветру.

Сложно представить, что это всего лишь… предупреждение.

На меня навалилась усталость, но я знала, что жаловаться не стоит. Я уже успела пожаловаться, где-то на двадцать пятом подходе, – и профессор Карр всего лишь что-то записал в табличке в своем блокноте, пока майор Варриш спокойно наблюдал, устроившись неподалеку.

– Еще раз, кадет Сорренгейл, – повторил приказ майор Варриш со светской улыбкой, как будто ничего особенного не происходило.

Драконы Карра и Варриша – Брейган и Солас – стояли как можно дальше, рискуя сорваться с вершины. На тринадцатом подходе Тэйрн набросился на них и щелкнул своей огромной пастью в дюйме от их шей. Я в первый раз увидела, как драконы, мелко семеня, помчались прочь.

– Если не хотите попасть в карцер, – добавил майор.

Из пасти Тэйрна, стоявшего позади меня, вырвался протяжный и низкий рык, он впился когтями в скалу. Но больше он ничего не мог поделать. Его связывали законы Эмпирея, а меня – правила академии. Если я их нарушу, то попаду в карцер – и уж лучше я вызову тысячу самых больших молний, чем проведу хотя бы ночь в клетке на милости у Варриша.

Заметив, что я застыла на месте, Карр умоляюще посмотрел на меня, а потом быстро глянул на майора.

Со вздохом я подняла дрожащие от перенапряжения руки и попыталась захватить силу Тэйрна. Потом постаралась зафиксироваться в своей мысленной библиотеке, чтобы не упасть в огонь, в котором могла сгореть. Сила росла с каждой секундой. Лицо у меня покрылось капельками пота, пот сбегал и по спине – я как могла старалась обуздать эту силу.

Злость. Страсть. Страх. Молнии всегда возникали, когда меня обуревала какая-нибудь сильная эмоция. Сейчас мне дает силу гнев. Я вызвала обжигающую энергию и отпустила ее. Небо вновь разрезала яркая молния, угодив в соседнюю вершину.

– Двадцать два, – записал Карр.

Им все равно, умею ли я правильно целиться. Не волнуют их ни то, какой силы молнии я могу вызвать, ни как я ими управляю. Они хотят просто меня измотать, а мне нужно выстоять до последнего, чтобы не будить Андарну.

– Еще раз, – приказал Варриш.

Проклятье. Мне казалось, будто я сгораю заживо. Я расстегнула куртку, чтобы хоть немного выпустить наружу внутренний жар.

«Вайолет?» – сонно позвала меня Андарна.

Во мне вспыхнуло чувство вины – ярче, чем мои молнии.

«Все хорошо», – успокоила я Андарну.

«Просыпаться во время взросления очень опасно, – проговорил Тэйрн. – Спи».

«Что происходит?» – внезапно резко спросила она.

«Ничего особенного. Я справлюсь».

И это не совсем ложь, да?

– Майор, я ни разу не видел, чтобы она создавала больше двадцати шести молний за час. Если будете настаивать, она может перегреться и сгореть, – сказал Карр Варришу.

– Ничего страшного, выдержит. – Варриш посмотрел на меня так, будто знал это наверняка.

Будто он был в Рессоне и видел, как я одну за другой метала молнии в виверну. Если он – образец самоконтроля, то я просто счастлива, что не такая.

– Если она на секунду потеряет концентрацию или окончательно выдохнется, она сгорит, – предупредил Карр, нервно поглядывая по сторонам. – Одно дело – наказать ее за неподчинение и совсем другое – убить.

– Еще раз, – приказал мне майор, приподняв брови. – Если только твоя золотистая красавица, отказавшаяся явиться в должное время, не соизволит заглянуть к нам. Тогда обойдемся всего тремя дополнительными подходами.

«Это все из-за меня?»

Я съежилась, в животе у меня похолодело.

«Вот что бывает, когда дракон делает неправильный выбор, – вмешался Тэйрн. – Солас зря дал силу этому варвару».

– Я не собираюсь ставить на ней варварские опыты, – усмехнулся Варриш, как будто услышав Тэйрна. – Просто хочу, чтобы она запомнила, что должна подчиняться приказам.

«Терпеть его, блядь, не могу», – сказала я Тэйрну.

«Я чувствую, что ты почти выдохлась! Я сейчас прилечу…» – начала Андарна.

«Даже не думай! Иначе все перьехвосты в Долине будут в опасности, – напомнила я. – Ты что, хочешь, чтобы такие садисты, как Варриш, смогли устанавливать связь с маленькими дракончиками?»

Андарна в отчаянии заворчала.

Тэйрн покачал крыльями, чтобы ветер хоть немного охладил мою пылающую кожу.

– Ну? – Варриш кутался в плащ, в то время как от меня поднимался горячий пар.

Тэйрн зарычал.

– Люди не отдают приказы драконам, даже вы. – Я с трудом подняла руки и стала собирать силу.

На сороковом подходе колени у меня подломились, и я рухнула на камни. Чтобы не покалечиться, я успела подставить левую руку. Резкая боль обожгла плечо – кажется, от удара случился подвывих. Во рту вдруг собралось слишком много слюны – меня затошнило. Прижимая к себе левую руку, я с неимоверным усилием заставила себя встать на колени, чтобы не опираться на больную руку.

Вытянув шею, Тэйрн так громко зарычал на Варриша и Карра, что блокнот профессора выпал у него из рук, сорвался со скалы и полетел вниз.

«Серебристая больше не может!» – крикнул он.

«Они тебя не слышат», – напомнила я, с трудом превозмогая боль и едва дыша.

«А их драконы слышат».

– Если она погибнет, у вас будут проблемы не только с генералом Сорренгейл, но и с генералом Мельгреном. Ее печать – это оружие, о котором в этой войне мечтают все генералы. – Карр посмотрел в пустоту между мной и Варришем. – А если и этого недостаточно, чтобы вести себя осторожнее, вице-комендант, подумайте о том, что с ее смертью вы лишитесь поддержки сразу двух драконов из числа самых могущественных на Континенте. Плюс лейтенанта Риорсона с его даром управлять тенями.

– А, ну да. Эта досадная любовная связь. – Варриш поцокал языком, потом посмотрел на меня, склонив голову набок – так, будто я была для него всего лишь любопытным подопытным зверьком. – Еще раз. Чтобы доказать, что вы готовы исполнять приказы, в отличие от вашего дракона.

«Серебристая…»

«Я сделаю, как он хочет».

Я с трудом поднялась на ноги, надеясь, что смогу выставить руку, если прижму левый локоть покрепче к телу.

Я сделаю, как он хочет, – ради Андарны, ради все остальных маленьких дракончиков в Долине.

Мышцы стонали и дрожали, в левое плечо будто вонзили кинжал, но я подняла руки и снова потянулась за силой Тэйрна. Когда связь установилась, через меня опять прошла волна энергии.

Я направила ее наружу, и вспыхнула очередная молния.

Но тут мои руки свело судорогой, их будто выкручивали, и вместо того, чтобы выпустить энергию, я удержала ее в себе.

Вот блядь! Я никак не могла ее сбросить.

«Серебристая!» – закричал Тэйрн.

Сила плескалась во мне, и разряд получился слишком долгим. Молния ударила в северный хребет и отсекла огромную глыбу. Та покатилась по склону, а молния все не унималась, полосуя скалы как будто раскаленным клинком.

Я застыла. Я не могла опустить руки. Даже пальцами пошевелить.

Я сейчас погибну.

Тэйрн. Сгаэль. Ксейден. Мы все погибнем. Во мне переплелись страх и боль, и меня охватила паника – неудивительно, но сейчас мне никак нельзя было паниковать.

«Оборви ментальную связь!» – прокричал Тэйрн.

Молния продолжала полосовать скалы, и я услышала вдалеке крик Андарны.

Во мне полыхал огонь. С диким воплем я рванула в свою внутреннюю библиотеку.

Молния погасла, я повалилась на спину, на переднюю лапу Тэйрна и распростерлась у него между когтями. Каждый вдох давался мне с огромным трудом.

Карр с силой сглотнул.

– Достаточно на сегодня.

Я не могла подняться.

Посмотрев на разрушения, которые сотворила моя молния, Варриш повернулся ко мне:

– Восхитительно. Вы двое будете просто незаменимы, когда научитесь подчиняться. – Он повернулся и пошел к Соласу. Его плащ развевался на ветру. – Это первое и последнее предупреждение, кадет Сорренгейл.

Меня как будто пнули в живот, но я уже ничего не соображала, я словно горела изнутри.

Подошел Карр, приложил руку к моему лбу и присвистнул:

– У вас сильный жар. – Он глянул на Тэйрна. – Пусть ваш дракон отнесет вас во внутренний двор. Сами вы не дойдете. Поешьте и примите холодную ванну. – В его взгляде промелькнуло нечто похожее на жалость. – И хотя я всегда помню, что драконы нам не подчиняются, постарайтесь упросить Андарну явиться в следующий раз. Вы – редкая, могущественная печать, кадет Сорренгейл. Мне бы не хотелось проводить ваши тренировки так, как сегодня.

Я не печать, я – человек.

Но мне было так жарко, и я так устала, что не смогла произнести эти слова вслух. Да и какая разница – он все равно не видит во мне человека. Карр всегда был таким. Для него каждый из нас – просто совокупность способностей и сил. Я дышала как можно глубже, но даже холодный горный ветер не мог погасить пламя, бушующее в моих жилах.

Обхватив меня лапой и осторожно зажав между двумя когтями, чтобы не выронить, Тэйрн взмыл в воздух, а Карр остался на скале.

Мгновение спустя мы уже летели под облаками. Или час спустя. Время не имело значения. В отличие от боли, которая вынуждала меня сдаться, выпустить душу из клетки моего тела.

«Не смей сдаваться!» – рявкнул Тэйрн.

Он мчался со мной к Басгиату, причем так быстро, как мы еще ни разу с ним не летали. Меня обдувал ветер, и это было приятно, но он не заглушал огонь внутри – там, где легкие будто пылали, а костный мозг плавился.

Подо мной пеленой проносились горы и равнины, и вот уже впереди выросли знакомые стены академии. Но Тэйрн пролетел над внутренним двором и стал спускаться в долину позади него.

Река. Вода. Холодная. Чистая. Вода.

«Я уже вызвал подмогу».

В последнюю минуту он резко затормозил, подавшись вверх, и меня замотало из стороны в сторону. Тут же скрутило живот.

«Задержи дыхание».

В следующее мгновение я влетела в воду с такой силой, что испугалась, как бы не сломать себе что-нибудь. Вода накрыла меня с головой, ледяная, с подтаявших за лето ледников. От резкого перепада температуры мне показалось, что меня сейчас разорвет на части.

Я с детства знала, что такое боль, но этой агонии я просто не могла выдержать.

Я беззвучно вскрикнула, и изо рта у меня вырвались пузыри воздуха. Я по-прежнему болталась в когтях у Тэйрна, и вода вымывала жар из моего тела, спасительно охлаждая меня и одновременно молотя резкими струями с неистовой силой.

Тэйрн высунул мою голову из воды, и я стала хватать ртом воздух.

«Почти закончили», – сказал он мне, по-прежнему держа меня в ледяной воде.

Сильное течение безжалостно терзало меня, но температура постепенно падала. И вот наконец вода погасила последние языки пламени у меня внутри.

– Вайолет! – прокричал кто-то с берега.

Зубы у меня стучали от холода, а пульс замедлился.

– Вот так. – Тэйрн добрался до берега – я и не заметила, что все это время он стоял вместе со мной в воде – и опустил меня в высокую летнюю траву под деревьями, которые росли вдоль берега Якобоса.

Я лежала, отчаянно пытаясь вздохнуть. Сердце билось все медленнее.

Собрав все свои силы, я заставила легкие разойтись и вобрать в себя воздух.

– Вайолет! – донесся откуда-то справа голос Имоджен, а еще через пару секунд она опустилась рядом со мной на колени. – Что с тобой случилось?

– Слишком. Много. Молний.

Мне на плечи набросили грубое одеяло. Я дрожала всем телом, с носа, с подбородка, с расстегнутой летной куртки, которую я каким-то чудом не потеряла по пути сюда, капала вода. Ледяной холод внутри меня сменил жар, но зато теперь наконец я могла нормально дышать.

– Вот дерьмо. – Боди устроился рядом со мной с другой стороны, попытался обнять меня за плечи, потом отпустил.

– Ты такая… красная. – Это Эйя. Да, кажется, она.

– Глэйн говорит, ты чуть не сгорела, – проговорила Имоджен, осторожно погладив меня по спине. – Ей Тэйрн сказал. Что нам делать, Вайолет? Ты – единственная из всех моих знакомых можешь вызывать молнии.

– Мне. Нужно. Просто… – проговорила я в такт клацанью зубов и перекатилась на бок, поджав ноги. – Прийти. В себя. – Я посмотрела на ствол знакомого дуба перед собой и попыталась собраться с силами.

– Квер говорит, что теперь, когда она охладилась, ей нужно поесть, – сказал Боди.

– Зеленый знает, что делать, – уверенно заявила Эйя. – Надо ее накормить.

– Как это произошло? – спросила Имоджен. – Тебя заставил Карр?

Я кивнула:

– И Варриш.

Передо мной появилось смуглое лицо Боди.

– Вот блядь. – Он поплотнее закутал меня в одеяло. – Это все из-за Андарны?

– Да.

Боди широко раскрыл глаза.

– Не может быть! – воскликнула Имоджен. – Он использовал твою печать, чтобы наказать тебя за то, что Андарна не появилась на тренировке по пилотажу?

– Какой же мудак, – процедила Эйя, запустив руку в свою густую черную шевелюру, и переглянулась с Боди.

Через пару минут у меня уже хватило сил, чтобы самой укутаться в одеяло. Мышцы работают, и то хорошо. Я с тоской посмотрела на дуб, на его толстый ствол, на котором были отметины, когда-то нанесенные двумя моими кинжалами.

Мне нужен Ксейден.

Нет, он не смог бы остановить Варриша. Нет, мне не нужна его защита. Мне не нужно, чтобы он отнес меня в мою комнату. Мне просто… нужен сам Ксейден. Он – единственный, кому бы мне сейчас хотелось рассказать о том, что произошла на вершине.

– Надо как-то отвести ее в общежитие, – заметила Имоджен.

– Я разберусь, – пообещал Боди, пристально посмотрев на меня. – Этого больше не повторится.

«Скажи людям, что я все улажу с драконами», – сказал Тэйрн.

«Но как?..»

«Просто доверься мне».

Это прозвучало как приказ.

– Тэйрн говорит, что сам все уладит. – Я перекатилась вперед и встала.

Боди осторожно поддержал меня и нахмурился, когда я поморщилась от боли.

– Я готова. Идем.

– Ты можешь идти? – спросил Боди.

Я кивнула и посмотрела на дуб за его спиной.

– Мне так его не хватает, – прошептала я.

– Да. Мне тоже.

Я шла сама. А они просто шагали рядом со мной по сотням ступеней винтовой лестницы, которая вела от основания стен к общежитию. Вокруг царила тишина, которую нарушал лишь звук наших шагов.

Никто не решался сказать вслух о том, о чем мы все думали. Если Андарна не появится на следующем построении, новое наказание Варриша я вряд ли переживу.

– Ты уже тренировала приземление в прыжке? – спросила Имоджен в пятницу.

Слоун снова швырнули на мат, и мы поморщились, стоя неподалеку в спортивном зале, спиной к стене, чтобы никто не смог подкрасться сзади. А вот у Слоун завтра вся спина будет в синяках.

Рианнон была здесь потому, что договорилась о дополнительных тренировках между нашими первокурсниками и первокурсниками из Третьего крыла. Мы же с Имоджен пришли сюда в обычной форме в перерыве между занятиями только для того, чтобы посмотреть, как тренируется Слоун, которой катастрофически не хватало мастерства. Мы надеялись, что за неделю ее навыки улучшились, но нет.

– Тэйрн не разрешает мне вылезать из седла, – тихо сказала я, как будто он не подслушивал меня все время, с той самой тренировки на вершине, когда я чуть не сгорела.

«Я все слышу», – проворчал дракон.

«Потому что подслушиваешь».

Кожа у меня все еще была красной и болела, касаться спиной стены было неприятно.

Я поерзала, а потом отступила от стены. Я почти полностью оправилась после той страшной тренировки на вершине, остались только ожоги, похожие на солнечные, но они ужасно раздражали меня.

«Укрепи щиты, и мне не придется за тобой приглядывать».

– Отказываешься выполнять маневры? Не приводишь на занятия Андарну? – Имоджен притворно ахнула. – Да ты настоящая бунтарка! – Она посмотрела мне в лицо, потом глянула на мою шею. – Друзья все еще думают, что ты просто потеряла контроль во время тренировки?

Я кивнула:

– Если бы они узнали, что случилось на самом деле, они бы не отходили от меня ни на шаг.

– И ты была бы в безопасности, – заметила Имоджен.

– А они – нет, – отрезала я. Тут даже говорить не о чем.

– Следи за соперником! – прокричала Ри, когда Слоун подошла к краю мата.

Но Слоун на секунду глянула себе под ноги. Ее противник тут же этим воспользовался. Первокурсник нанес ей сокрушительный удар в челюсть, и Слоун распростерлась на мате.

Мы с Имоджен поморщились.

– Эй, Томас! Это же спарринг, а не настоящий бой! – рявкнула Ри командиру отряда из Второго крыла.

– Прости, Ри. Джейсек, притормози, – сказал командир отряда.

– Херово. – Имоджен сложила руки на груди и покачала головой. – Понимаю, что Джейсек сейчас озлоблен, но я еще никогда не видела, чтобы он бил с такой силой.

– Джейсек? Нэвил Джейсек?

Второкурсник из Третьего крыла. Мы с Есинией видели, как его схватил Маркем. А пару дней назад этот Нэвил был уже в списке погибших.

– Это его младший брат, – сказала Имоджен.

– Блин. – Мне стало жалко парня, хотя у Слоун ведь тоже погиб брат. – Кажется, Маркем его убил, – прошептала я.

Имоджен вскинула брови:

– Потому что он вовремя не вернул какую-то книжку?

– Думаю, он запросил такую книжку, которую просить не стоило. Да, понимаю, это звучит странно. Но иначе почему его нашли забитым до смерти в его комнате?

– Н-да. – Имоджен ненадолго задумалась. – Может, и так. Если только он был одним из нас.

Для остальных эта смерть вполне вписывалась в «особенно кровавое» начало учебного года, как это назвал Панчек. Я – единственная из нас, на кого было совершено всего одно покушение.

– Будь осторожнее со своей подружкой в балахоне, если уж писцы, как оказалось, решают, кому из всадников умереть.

– Есинию можно не бояться, – возмутилась я, но тут же прикусила язык: Джейсека схватили потому, что она зафиксировала его запрос.

– Все, заканчивайте, – сказал командир отряда из Второго крыла после того, как Слоун снова швырнули на мат.

– Я в порядке, продолжаем! – воскликнула Слоун, поднимаясь на ноги и стирая тыльной стороной ладони кровь с губ.

– Точно? – спросила Ри. По голосу было ясно: она уверена, что это идиотское решение. Впрочем, мы все были того же мнения.

– Абсолютно. – Слоун снова приняла боевую стойку.

– Она так и ждет, чтобы ее наказали, – заметила Имоджен. – Как будто ей прямо хочется, чтобы ее отметелили.

– Не понимаю. – Передо мной встал Аарик, и я подвинулась, чтобы лучше видеть Слоун. – Я думал, всех меченых с детства учат драться.

– Смотря где у кого прошло детство. – Имоджен подалась вперед вместе со мной. – К тому же после того, как Ксейден стал получать повышения… многие семьи, взявшие нас на воспитание, перестали нас тренировать, по крайней мере, судя по тому, что я слышу от первокурсников. Ей повезло, что она не оказалась в списке участников настоящих боев на этой неделе.

Джейсек снова бросил Слоун на мат – кажется, уже в сотый раз – и приставил колено к ее горлу, намекая, что победил. В реальном бою у Слоун сейчас были бы огромные проблемы.

– Первый бой у нее в понедельник, и, скорее всего, ей здорово надерут задницу. Если она вообще останется жива. – Я достала из ножен кинжал, подбросила его и поймала за острый кончик – будто мои умения могли ей как-то помочь, учитывая, что она со мной даже разговаривать не хочет.

– В понедельник? – медленно повернувшись, Имоджен уставилась на меня. – А ты откуда знаешь?

Блин. Ну ладно, она и так знает почти все секреты, из-за которых меня могут убить.

– Долго рассказывать… Из дневника моего брата.

– И с кем будет драться Слоун? – Она снова повернулась к мату.

– Ты даже не спросишь о дневнике, которого у меня не должно быть?

– Не-а. В отличие от некоторых, я не считаю, что обязана знать то, что для других – глубоко личное.

Жирный намек. Я фыркнула:

– Ну да. Но ты и не спишь со мной.

– Вот еще! Ты меня абсолютно не интересуешь. Хотя так-то в постели я великолепна. – Слоун снова швырнули на мат, на этот раз лицом вниз, и Имоджен поморщилась. – Нет, правда, с кем ей придется драться?

– С тем, кого ей не победить.

С первокурсницей из Третьего крыла, которая двигается так, будто училась драться с рождения. Я почти час искала того, кто покажет мне эту девчонку в спортивном зале.

– Я предложила ей помочь, – тихо проговорила Имоджен. – Но она отказалась.

– Ну охереть теперь. – Я снова поймала кинжал и подбросила его чисто автоматически. – А почему?

Имоджен вздохнула:

– Понятия не имею. Она погибнет из-за своего гребаного упрямства.

Я посмотрела, как сестра Лиама пытается побороть Джейсека, который навалился на нее всем телом, на ее потное, красное лицо, и медленно вздохнула, сжав пальцы на рукояти кинжала. По негласному правилу квадранта нужно позволить сильным как можно скорее избавиться от слабых, пока они не стали обузой для всего крыла. Как всадница, я должна была спокойно уйти отсюда. Пусть Слоун сама барахтается и получит по заслугам. Но как подруга Лиама, я просто не могла смотреть, как убивают его сестру.

– Только не в этот понедельник.

– У тебя вдруг проявилась печать Мельгрена? – насмешливо спросила Имоджен, убрав за ухо длинную прядь розовых волос.

– Все! Бой окончен! – громко объявила Ри, и я вздохнула с облегчением.

– Не совсем. – Я отыскала глазами будущую соперницу Слоун. – Мне нужно кое-что сделать после физики, но вечером я жду тебя в тренажерном зале. – Тем, что у меня есть хоть какие-то мышцы, я обязана Имоджен, с прошлого года истязавшей меня в зале.

– Кстати, как у тебя с физикой? – спросила Имоджен, саркастически улыбаясь, – она отлично знала, что я не справлюсь без помощи Рианнон.

Я – одна из лучших учениц по истории, географии и другим дисциплинам, общим у нас с писцами, но физика? Нет, физика не мое.

– Привет, Ви! – Кто-то вдруг обхватил меня за плечи, и бешеный удар моего сердца гулко отозвался в ушах.

Только не это. Опять.

Мышечная память сработала мгновенно. Резко развернувшись, я вырвалась, выставила вперед левую руку, уткнувшись в кожаную куртку и застав нападавшего врасплох, оттолкнула от себя, вжав спиной в стену. В ту же секунду я приставила к его горлу с татуировкой клинок, зажатый у меня в правой руке.

– Эй, эй! – Ридок вскинул руки, удивленно выпучив глаза. – Вайолет!

Я быстро заморгала. Кадык у него ходил вверх-вниз, то и дело задевая лезвие моего кинжала.

Это Ридок. Не убийца. А всего лишь Ридок.

По всему телу у меня гулял адреналин. Когда я опустила оружие, рука слегка дрогнула.

– Прости, – пробормотала я.

– За то, что чуть не перерезала мне сонную артерию? – Ридок шагнул в сторону и только тогда опустил руки. – Я знал, что ты очень быстрая, но чтобы, блин, настолько!..

Мне было ужасно неловко, я покраснела и не нашлась, что еще сказать. Я чуть не перерезала горло собственному другу. Я с трудом убрала кинжал в ножны.

– А не надо подкрадываться к людям сзади, – проговорила Имоджен – слишком уж спокойно, хотя сама держала в левой руке кинжал.

– Простите. Больше так не буду, – пообещал Ридок и с тревогой заглянул мне через плечо. – Я подумал, провожу-ка я тебя, Ви, на физику. Сойер уже ждет в дверях.

– Все хорошо? – спросила Ри, закинув рюкзак за спину и подходя ко мне.

– Все замечательно, – ответила Имоджен. – Кстати, из тебя вышел отличный командир отряда. Молодец, что договорилась о дополнительных тренировках для первокурсников.

– Э-э-э, спасибо. – Ри уставилась на Имоджен так, будто у той вдруг появился второй нос.

– До вечера. – Убрав кинжал в ножны, Имоджен понимающе посмотрела на меня – слишком понимающе, мне не нужно, чтобы она меня так хорошо понимала, когда я и сама не хочу себя понимать – и собралась уходить. – Пойду предложу свою помощь Майри. Еще раз.

Я кивнула.

– С тобой точно все хорошо? – спросила Ри, заметив, как я подняла свой рюкзак и, вздрогнув, чуть его не уронила.

Долбаный адреналин.

– Все прекрасно. – Я выдавила из себя самую искусственную улыбку за всю историю человечества. – Идем на физику. Ура! Физика!

Ри обменялась взглядом с Ридоком.

– Она наверняка просто переживает из-за контрольной. А тут еще я ее напугал, дурак. – Ридок потер горло, и мы направились к Сойеру, ждавшему нас у дверей.

Рианнон удивленно посмотрела на меня:

– Вайолет! Ты же сказала, что уже написала контрольную! Мы могли бы позаниматься сегодня утром. Как же я буду тебе помогать, если ты мне не говоришь даже, что тебе нужна помощь!

Да, тут не поспоришь.

– Запомни: для выполнения любой фигуры пилотажа нужны два из трех элементов, – начала Ри, а Сойер, откусив яблоко, открыл перед нами двери спортивного зала. – Скорость, сила и…

Когда мы оказались в учебном крыле, я стала внимательно оглядывать все возможные места, где может притаиться враг, – ниши, двери в кабинеты…

– Вайолет?

Я оторвалась от рассматривания лестницы впереди и посмотрела на Ри. Она как будто чего-то ждала от меня. А! Видимо, спросила что-то про аэродинамику.

– Высота, – ответил за меня Сойер.

– Точно. – Я кивнула, и мы вышли на лестницу. – Высота.

– Ты меня просто убиваешь… – начала было Рианнон.

– Давай! – крикнул кто-то у нас за спиной.

Не успела я и пальцем пошевелить, как мне на голову надели мешок и я отключилась.

Глава 14

Между кадетами-всадниками и кадетами-пехотинцами всегда существует взаимное недоверие, которое нужно преодолеть. Всадники не верят, что у пехоты хватит смелости не сбежать с поля боя при виде драконов, а пехотинцы не верят, что драконы их не съедят.

Майор Афендра. Руководство для драконьих всадников (запрещенное издание)

Я резко пришла в себя. Пахло чем-то едким. Я откинула чью-то руку, оказавшуюся у меня перед носом. Ага, нюхательная соль.

– Она очнулась, – объявила женщина в темно-синей форме и отошла переговорить с… профессором Грейди?

В ушах у меня звенело. Я села, вытянув ноги перед собой, и тут же связалась с Тэйрном.

«Что происходит?»

Глаза не могли привыкнуть к яркому свету. Похоже, мы в каком-то лесу.

«Курс, который людям не пришлось бы проходить, если бы они не вылезали из седла. Называется КВВ», – прорычал Тэйрн в ответ так недовольно, будто это его только что вырубили и вывезли из квадранта.

Справа от меня сидели Рианнон, Сойер и Ридок – они тоже не понимали, что происходит. Слева – четверо всадников-второкурсников, судя по знакам различия – из второго отряда секции Пламени Второго крыла. Они удивленно оглядывали лес вокруг. Мило, что не только нас притащили сюда.

«Ну, по крайней мере, нас никто не пытался убить».

Иначе нас бы всех уже давно перебили, учитывая, что я до сих пор толком не оклемалась.

«Все еще впереди, если мы не вернемся в Басгиат до завтра, когда прилетит Сгаэль».

Вот дерьмо.

«Вряд ли занятие продлится больше одного дня».

Или нет?

«А если продлится, возвращайся в академию без меня».

Напротив нас сидели, поделившись на две группки, восемь кадетов пехоты – по крайней мере, судя по их синей форме – и переговаривались. Они все такие одинаковые. У четверых парней – короткие военные стрижки, у девушек волосы собраны в тугой пучок. На всех – одинаковая темно-синяя форма, одинаковые ботинки, одинаковое… да вообще все. Только имена на плашках слева на груди – разные, да у командиров отрядов (их тут двое) знаки различия на плечах.

Мы четверо в летней форме, но у всех она разная. В моей тонкой черной куртке спереди – длинные прорези, чтобы я могла быстро выхватить кинжалы из ножен, закрепленных на доспехах по бокам под грудью. Рианнон ходила в тунике – ножны были вшиты в нее. Сойер предпочитал куртку с короткими рукавами, а оружие носил в ножнах на плечах. Ридоку же было лень сходить к швее, и он просто оторвал рукава у куртки, да и все. У нас не было плашек с именами, и у отряда из Второго крыла – тоже.

«Ага, а ты сама о себе позаботишься?»

Земля в лесу была мягкая и местами мокрая. Судя по тому, как солнечные лучи проникали сквозь ветки, мы были без сознания час, ну, может, два, – не больше. Кругом – одни деревья.

«Наверное, в этом и смысл таких занятий. – Я поморгала, пытаясь собраться с мыслями. – Пообещай, что, если я застряну на этом курсе по ориентированию, ты слетаешь увидеться со Сгаэль. Мы наверняка недалеко от Басгиата».

Профессор Грейди выдал каждому всаднику бурдюк с водой.

– Простите, что пришлось устроить вам резкую смену обстановки. Вот, пейте.

Мы откупорили бурдюки и стали пить. Вода была свежей и холодной, но… с каким-то странным привкусом. Едким, землистым. И еще в ней чувствовались какие-то горьковатые цветочные нотки, их я так и не смогла разобрать. Закупорив бурдюк, я поморщилась. Профессору Грейди надо бы почаще мыть эти бурдюки.

– Ты как? – спросила я Ри, которая проверяла свое оружие.

– Голова немного кружится, но в целом – нормально. А ты?

Я кивнула и быстро провела руками по бокам – к счастью, мои кинжалы были на месте. За спиной болтался рюкзак.

– Нас схватили на лестнице?

Я обернулась: Сойер потирал виски, а Ридок почесывал татуировку на шее.

– Да, последнее, что я запомнила. – Ри тоже кивнула, разглядывая кадетов, сидевших рядом и напротив.

– Кто-нибудь знает, где мы? – спросил Сойер пехотинцев, которые явно пришли в себя раньше нас.

Кадеты уставились на нас и не проронили ни слова.

– Я так понимаю – нет… – протянул Ридок.

– Мы тоже не знаем. – Всадник из Второго крыла, командир отряда, приветливо помахал нам рукой.

«Ты знаешь, где?..» – обратилась я к Тэйрну, но связь, обычно чистая и четкая, сейчас стала какой-то глухой, будто на нее набросили одеяло.

Когда я поняла, что и с Андарной не связаться, хотя я и не стала рисковать и задавать ей вопросы, во мне поднялась паника.

– Я не могу связаться с Тэйрном.

Ри встретилась со мной взглядом и отозвалась, склонив голову набок:

– Блин. Я тоже не могу связаться с Фэйге. Как будто что-то…

– Глушит связь, – закончил за нее Сойер.

Я поставила бурдюк рядом с собой, остальные сделали так же. Что, во имя Данн, мы только что выпили?

– Нас отрезали от драконов, – прошептала всадница со светлой косой до плеч.

– Дыши ровнее, Мирабель, – посоветовал командир ее отряда, запустив смуглую руку в свои кучерявые волосы так, будто ему самому вполне подошел бы этот совет. – Вряд ли это надолго.

Ридок сжал кулаки:

– Это нечестно. Мне по фигу, даже если это сделали для занятия по ориентированию – нас нельзя отрезать от наших драконов.

– Томас? – подавшись вперед, Рианнон поглядела на кого-то за мной.

– Привет, Ри. – Командир отряда помахал ей рукой. – Это Бриза. – Он махнул в сторону девушки с бритой головой, коричневой кожей и быстрым, проницательным взглядом; она коротко кивнула. – Мирабель. – Он указал на блондинку со следами от летных очков на бледных щеках и нашивкой мастера огня на плече; Мирабель помахала нам рукой. – А это – Коэн, – закончил представлять своих Томас.

Улыбчивый парень рядом со мной с короткими темными волосами и красновато-коричневой кожей вскинул руку.

– Привет, – кивнула Рианнон. – Это Сойер, Ридок и Вайолет.

На этом наш обмен любезностями закончился. Отметив что-то в блокноте, профессор Грейди кашлянул и сказал:

– Итак, раз все очухались, добро пожаловать на первый совместный курс ориентирования на местности. – Он вытащил из папки две свернутые карты. – Последние две недели вы учились читать карты и сегодня проверите свои знания на практике. Если бы это была настоящая военная операция, ваш отряд имел бы похожий состав.

Он отошел от женщины, которая, видимо, была преподавателем у пехотинцев, и мы увидели двух кадетов в голубом, сидевших рядом с девушкой-писцом. Та была не в обычной длинной робе, а в бежевых штанах и бежевой тунике с накинутым капюшоном.

– Воевать будут всадники и пехота, писец будет записывать, что происходит, а целители – ну и так понятно, для чего они. – Профессор Грейди махнул им рукой, и все трое отошли в конец строя пехотинцев.

Преподаватель пехотинцев в чине капитана вышла вперед и остановилась рядом с профессором Грейди.

– Кадеты, встать! – скомандовала она.

В ту же секунду пехотинцы вскочили и вытянулись по стойке «смирно».

Я невольно подалась назад. Первой мыслью было послать капитана пехотинцев на хер: я ей не подчиняюсь. И никто из всадников ей не подчиняется.

Профессор Грейди глянул на нас и кивнул.

Все восемь всадников поднялись на ноги, но вовсе не образцово. Как-то встали, да и ладно.

Посмотрев на нас, капитан пехоты едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

– Это – самый короткий курс, который вам предстоит пройти в нынешнем году, так что постарайтесь получше узнать друг друга. Четвертое крыло, вы закреплены за четвертым отрядом. – Она огляделась, и тут же кадет, стоявший перед ней, вскинул руку. – А Второе крыло закреплено за вторым отрядом, так всем будет проще. – Кадет слева подняла руку. – Ваша задача: отыскать место, отмеченное на карте, и обезопасить его. Когда вы с этим справитесь, вас вывезут отсюда.

Что-то слишком уж просто.

Профессор Грейди протянул нам обе карты, их забрала Рианнон и передала одну Томасу.

Один из пехотинцев хотел было тоже шагнуть вперед, но застыл на месте.

– Две карты, – объявил профессор Грейди. – Две команды, которые должны функционировать как один отряд. Вы не привыкли работать вместе. Вас даже не предупредили, что такое будет. Но ради безопасности Наварры все рода войск должны уметь взаимодействовать. На службе вам не раз понадобится довериться тому, кто на земле или в воздухе. Основы этого доверия закладываются в Басгиате. – Он оглядел обе команды. – В случае удачи увидимся завтра днем.

Завтра днем?

У меня похолодело внутри. Тэйрн не увидится со Сгаэль, если только не согласится улететь без меня. А я… Я не встречусь с Ксейденом, который прилетит всего на пару часов. А значит, придется ждать еще неделю минимум. Мне стало так обидно, как… не должно было бы.

– То есть нужно всего лишь найти отмеченное место и его обезопасить? Это наша цель? – спросил Сойер, разглядывая карту так, будто она сейчас его укусит.

Да, с картами у него явно не очень.

– Проще простого, – сказал Ридок, выпятив грудь.

– А, вот еще что, – вмешался профессор Грейди. – Нам пришлось немного уравнять ваши шансы. Пехота занимается ориентированием на местности с первого курса, так что они в этом смыслят немного больше, чем вы.

Ридок напрягся.

Пехотинцы ухмыльнулись.

– И как вы, наверное, уже заметили, – профессор Грейди посмотрел на нас, всадников, – никто из вас не может связаться со своим драконом.

– И это беспредел, – громко заявил Ридок.

Девушка из пехоты ахнула.

– Да, верно, – согласился профессор Грейди. – И мы редко прибегаем к таким мерам. Ваши драконы недовольны не меньше вас. Вы все выпили отвар из определенных трав, который подавляет не только вашу связь с драконом, но и вашу печать. Понимаю, как это неприятно, но мы очень гордимся, что нам удалось разработать такой состав, так что, если будут какие-то побочные эффекты, обязательно доложите нам.

– Кроме того, что вы лишили нас самой важной связи на свете? – спросила Ри.

– Совершенно верно, – отозвался профессор Грейди.

Я попыталась собрать энергию, но ощутила лишь слабое покалывание в кончиках пальцев. Вот блядь. Я вдруг почувствовала себя такой… беззащитной. Блядь, блядь!

Профессор Грейди и капитан пехотинцев пошли между нашими командами, а я между тем стала прикидывать, из чего можно было бы сделать такой отвар.

Дойдя до последнего кадета из нашей команды, Грейди вдруг развернулся.

– Кстати, забыл сказать: кроме вас, в лес забросили еще одну такую же группу кадетов. Они на другом краю леса. Ваши драконы будут охотиться на них, а их драконы – на вас. Ну и еще вызвалось поучаствовать несколько несвязанных драконов.

Это еще что за нахуй? У меня заныл желудок.

Почти все пехотинцы побледнели, один даже покачнулся.

– Пехота, всадникам придется довериться вашим умениям в области ориентирования на местности, а вы сами не выживете без них при встрече с драконом. – Грейди отступил назад, пристально посмотрев каждому из всадников в глаза. – Постарайтесь сделать все возможное, чтобы уцелело как можно больше пехотинцев, хорошо? – Улыбнувшись, он развернулся и вместе с капитаном пехотинцев быстро скрылся в зарослях.

А мы остались одни, посреди этого ебаного леса, без припасов и наших драконов.

Мы посмотрели на пехотинцев.

Пехотинцы посмотрели на нас.

Целителям было явно не по себе, а писец уже раскрыла блокнот и взяла карандаш.

– Похоже, нас всех ждет веселенький денек, – пробормотал Ридок.

– Он что, думает, что мы можем погибнуть? – спросил самый маленький из целителей, и его оливковая кожа побелела.

– Разозлишь дракона – узнаешь, – отозвался Сойер.

– Все с тобой будет в порядке… – Я поглядела на плашку с именем. – Дайер.

Улыбнувшись ему, я подошла к писцу. Рыжие волосы обрамляли светло-розовое личико, все в веснушках. Низенькая девушка уставилась на меня, моргая короткими коричневыми ресницами.

– Аойфе? А что, писцов отправляют на занятия по ориентированию?

– Привет, Вайолет. На нашем курсе я лучшая из тех, кто учится полевой службе, а не работе в Архивах, – отозвалась она. – Ты – самая сильная из всадников. Дайер и Кельвин – лучшие кадеты на своем курсе. – Она пожала плечами. – Видимо, начальство решило собрать самую сильную команду.

Ридок улыбнулся:

– То есть нас так просто не победишь?

– Ну да. – Писец едва сдержала улыбку.

– Тогда давайте сделаем все, чтобы нас никто и правда не победил, – сказала Рианнон и посмотрела в карту. – Томас, что скажешь?

Томас отдал свою карту Бризе, а сам склонился над той, которую держала Ри.

На карте было отмечено, куда нас привезли, и место, откуда должны забрать, но не было подписано, где мы вообще находимся. Потратив какое-то время на жаркие споры с пехотинцами, мы за два часа прошли четыре мили. Оставалось еще шесть. Вновь изучив карту, Рианнон и Ридок обсудили предстоящий путь с Томасом, показали карту всем нам и передали пехоте, чтобы договориться о том, куда мы теперь пойдем.

– Говорю же, мы в Парчильском лесу, – спорил с Рианнон кадет Придурок – он же Кельвин.

Последние четверть часа он еще не напоминал, что он командир отряда пехоты, так что наверняка напомнит с минуты на минуту.

– Эта карта не похожа ни на одну из карт Шедрика, а значит, мы идем в обратном направлении. Ни один ориентир не совпадает, – продолжал он.

– А я думаю, ты ошибаешься, – возразила Рианнон, стараясь не повышать голоса.

– Думаю, мы в Хэдденском лесу, – сказала Аойфе, не выпуская из рук блокнота, в котором она уже успела исписать три страницы. – Он ближе всего к Басгиату, и до него легко довезти нас на лошадях – вряд ли нас принесли сюда драконы.

– Да, этот лес совсем рядом с академией, а значит, Тэйрн сможет слетать назад и увидеться со Сгаэль, и при этом мы не будем испытывать боль от разлуки, – пробормотала я.

– Их командир отряда – копия нашего Аэтоса, – буркнул Ридок.

Я кивнула, едва удержавшись, чтобы не рассмеяться.

А вот Коэн, шедший справа от Ридока, запрокинул голову и расхохотался. Видимо, Даина неплохо знали не только в нашем крыле.

– А кто такой Аэтос? – спросила Тихоня слева от Аойфе.

Эта кучерявая брюнетка заговорила впервые за несколько часов. Однако все это время она пристально оглядывала своими карими глазами местность. Она очень напоминала Бризу, которая шла позади всех вместе с Томасом и Сойером. Очевидно, Тихоня и Бриза были самыми наблюдательными в нашей команде.

– Один из командиров нашего крыла, – ответила я. – Как ваш командир батальона.

– А. – Тихоня кивнула, а Рианнон и Придурок продолжили ругаться впереди. – Ваше крыло тоже разбито на секции?

– Ага.

Пейзаж вокруг не менялся. Все тот же лес с небольшими холмами, на которые было несложно забираться. Но, боги, как же здесь было жарко! Я сняла куртку и повязала ее на поясе еще час назад, оставшись в доспехах. Не представляю, как Аойфе выносила эту жару в капюшоне – она его так и не скинула.

– Отряд, секция, крыло.

– Что делать, если мы встретим дракона? – спросила Тихоня.

– Выберем жертву, – отозвался Ридок. – Бросим ее дракону и – бежать!

Тихоня в ужасе распахнула глаза.

– Хорош придуриваться. – Я пихнула Ридока локтем. – Смотря какого он цвета. Лучше всего опустить глаза и отступить назад, – сказала я девушке. – Обычно драконов слышно издалека.

– Так что есть время приготовиться к смерти, – добавил Коэн.

– О боги… – прошептала Тихоня.

– Класс! Теперь ты – мой любимый однокурсник! – воскликнул Ридок и обнял Коэна за плечи.

– Дайте-ка посмотреть карту, – попросила Бриза у нас из-за спины.

– У тебя что, своей нет? – фыркнул Кельвин.

Ри резко повернулась к нему.

– Отдай карту, иначе я отрежу ее вместе с твоими пальцами.

Кельвин сердито посмотрел на Ри, но карту отдал, и мы передали ее Бризе.

Блин, какая же высокая трава! Почти мне по пояс, особенно там, где нет тени от деревьев. Я ступила на толстый пучок травы, и нога у меня подвернулась. Ридок молча помог мне удержать равновесие, и мы продолжили карабкаться вверх по склону.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я.

– Ты колени обвязала? – спросил он, озабоченно нахмурившись.

Я кивнула.

– Ага. А вот лодыжки – нет, я же не думала, что нам придется отправиться в поход.

– Если что, у меня есть чем обвязать, – сказал Дайер, шагавший позади нас.

– Спасибо, буду иметь в виду, – ответила я.

Какой-то пехотинец позади спросил:

– А писцы все такие молчаливые?

– Мне нужно записывать, что происходит, а не участвовать в этом, – отозвалась Аойфе.

– Участвуешь или нет, дракону на это наплевать, – заметил парень.

Я обернулась и пристально посмотрела ему в глаза:

– Я ни за что не позволю, чтобы дракон сожрал писца.

Рианнон повысила голос – очевидно, спор впереди разгорелся с новой силой.

– Потому что они ни за что не смогли бы вытащить нас из академии и привезти сюда всего за четыре часа.

– Это потому, что ваши драконы не умеют так быстро летать? – Кельвин был примерно на дюйм ниже Ри, так что легко мог сердито смотреть ей прямо в лицо.

– Это потому, что наши драконы не стали бы нести тебя, дебил, – вмешался Ридок.

Аойфе фыркнула, Мирабель засмеялась, а за ней – и пехотинцы, которые шли позади.

Кельвин повернулся и пристально посмотрел на Ридока.

– Соблюдай иерархию. – Он постучал пальцем себе по плечу, где красовался вышитый треугольник под двумя дубовыми листьями.

– Да мне насрать на твою иерархию.

– Что, ты выше всякой там пехоты, да? – сердито спросил Кельвин.

– Строго говоря, когда мы летаем на драконах, да, мы выше пехоты, – кивнул Ридок. – А если ты спрашиваешь, лучше ли я тебя, то ответ, по-моему, очевиден: да.

Вздохнув, я на всякий случай стала следить за руками Кельвина – вдруг он схватится за короткий меч, который висел у него на поясе. Не самое ужасное оружие, но оно есть у каждого пехотинца, вне зависимости от роста и ранга. У них все такое… одинаковое.

А нас вытащили прямо из коридора, так что у Ридока с собой нет лука, который он предпочитает любому другому оружию. Да и у Сойера с Рианнон нет любимых мечей.

– Хватит его бесить, – сказала Рианнон, оглянувшись на Ридока, когда мы стали подниматься на очередной холм – может, с его вершины удастся что-то разглядеть, в отличие от предыдущего. – Нужно срочно найти воду, иначе нам придется туго.

Ридок ухмыльнулся:

– Но это же так прикольно!

Ри приподняла одну бровь.

– Ладно, ладно. – Он поднял вверх руки. – Пусть и дальше пребывает в иллюзии о собственной значимости.

– А, то есть ей ты согласен подчиняться… – протянул Кельвин.

– Она – командир моего отряда. А ты – нет.

– То есть ты уважаешь только командиров всадников, – не унимался Придурок.

Аойфе что-то сердито черкала в своем блокноте.

– Да заткнись уже, Кельвин, – сказал кто-то позади меня с явным раздражением.

– Хочешь, чтобы я тебя уважал? Заслужи. – Ридок пожал плечами. – Пройди по парапету, преодолей Полосу, выживи в Молотьбе, и тогда мы будем на равных.

– Типа у нас в квадранте пехоты нет никакой похожей фигни? – возмутился кто-то из шедших сзади.

– Посмотрите на нее, – сказал Сойер, и я прямо почувствовала, как он указывает на меня. – Она установила связь не только с одним из самых огромных гребаных драконов на Континенте, но и с еще одним драконом. А потом, пару месяцев назад, участвовала в настоящей битве с грифонами и выжила. У вас в квадранте такое бывает?

Все кадеты вокруг нас замолчали. Даже Аойфе уставилась на меня, перестав записывать.

Как неловко. И к тому же это неправда. Никто из них не знает, с кем мы боремся на самом деле. А то, что я никому не говорю об этом… Это уже не вопрос моей безопасности, скорее напоминает преступное сокрытие важных фактов.

– Ты ведь Сорренгейл, да? – спросила Мирабель. – Дочка генерала? – она нахмурилась. – Это видно по волосам.

– Да, – какой смысл это отрицать.

– Твоя мама вселяет ужас, – прошептала Мирабель.

Посмотрев в пустоту между нами, Аойфе снова стала что-то записывать.

Я кивнула:

– Да. Это – одно из ее самых заметных свойств.

– Эй, ребята! – вдруг воскликнула Бриза позади нас. – Я поняла, почему нам кажется, будто мы идем не в том направлении!

– И почему же? – бросила Рианнон через плечо.

– Кельвин прав, но и ты тоже права. Просто нам дали разные карты!

В этот самый момент первые из нас взобрались наконец на вершину и… застыли на месте.

Рианнон вскинула руку, пытаясь остановить остальных, и тут даже у меня по спине поползли мурашки.

На склоне по другую сторону вершины притаился в засаде оранжевый мечехвост… нет, жалохвост! Увидев нас, он утробно зарычал. Вскинув головы, мы смотрели, как он медленно поднялся, заслоняя горизонт и размахивая своим огромным хвостом.

И тут я узнала в нем Бейд. Дракониху Джека Барлоу. По крайней мере, раньше она была именно его драконом.

– Амари, помоги нам, – в ужасе прошептал Кельвин.

Я почтительно опустила глаза, как учил нас Каори, но сердце у меня бешено колотилось, и я едва сдерживала панику.

– Оранжевые – самые непредсказуемые. Смотрите в землю. И не убегайте, – прошептала я. – Если побежите, она вас убьет. Постарайтесь никак не выдавать свой страх.

Твою ж мать, вот о чем надо было разговаривать, а не спорить о том, чей квадрант круче и в каком мы оказались лесу!

Я по привычке тут же попыталась связаться с Тэйрном, но связи не было. У меня похолодело в животе. В случае с любым другим драконом я бы поставила на то, что он не захочет нас испепелить, рискуя навлечь на себя гнев наших драконов, но за нами стояли пехотинцы. Это уже совсем другая история. К тому же в прошлом году я убила Джека. Так что любые ставки бессмысленны.

Бейд нечего терять. И, судя по клубам пара, от которого полегла вся трава и на моем лице выступил пот, она отлично меня помнит.

– Всадники! Выйдите вперед! – приказала Рианнон – видимо, она думала так же, как и я. – Пехота, охраняйте писца и целителей! – Она осторожно, не поднимая головы, искоса глянула на меня. – Вайолет, может, тебе стоит…

Так же не поднимая головы, я протиснулась мимо Кельвина вперед, заметив сбоку какое-то движение.

– Я не буду прятаться.

– Что вы делаете? Она же вас сожрет, – прошептал кто-то из кадетов.

Мельком обернувшись, я заметила, что Дайер, один из целителей, с раскрытым ртом смотрит прямо на Бейд.

Из глотки жалохвоста донесся рык. Извернувшись, я схватила Дайера за лямку рюкзака с медикаментами и затолкала целителя себе за спину, передав Ридоку. Тот быстро отправил Дайера к пехоте и встал рядом со мной.

– Нет, не сожрет, – сказал Сойер, подойдя к Ридоку – теперь пехота была за нашими спинами. – Для этого мы и вышли вперед.

Повернув голову, Бейд раскрыла пасть и высунула язык. В эту минуту я увидела ее мутные золотистые глаза, которые она прищурила. Потом дракониха изогнула шею, как бы прицеливаясь, но вместо того, чтобы опустить голову и напасть, как обычно…

– Ри, она собирается спалить их поверх наших голов, как Солас, – резко выдохнула я.

Ри за секунду оценила ситуацию и решила, что нам делать.

– Второе крыло! – крикнула она. – Стойте на месте и прикрывайте пехоту!

Кадеты позади притихли, а Бейд тем временем впилась когтями в землю и снова повернула голову, выбирая жертву.

– Она… Она… – пробормотал Кельвин.

– Опусти глаза и заткнись, – приказала Ри.

– От них, блядь, так и несет страхом, – прошептал Ридок справа от меня.

– Как думаешь, она на тебя сильно злится? – спросил Сойер, стоявший слева от Ри.

– Сильно. Она швырнула каменную глыбу на ее всадника. – Ридок вздохнул так, будто у нас реальные проблемы, и я не могла с ним не согласиться.

Бейд подалась назад и опустила голову на один уровень с нами. Под таким углом легче всего нас спалить, и у меня по спине пробежал холодок, но я подавила желание посмотреть на дракониху и по-прежнему глядела в траву под ногами.

Бейд стала обнюхивать нас по очереди, начав с Рианнон и перейдя к Сойеру, и нас обдало горячим воздухом. Вот она выдохнула густое облако пара, и сзади раздались приглушенные крики пехоты. Добравшись до меня, Бейд снова вздохнула.

Я попыталась справиться с охватившим меня страхом. В прошлом году я вполне приняла бы смерть. Но в этом… в этом году у меня связь с одним из самых опасных драконов на Континенте.

Понимаю – ты меня ненавидишь. Но я принадлежу Тэйрну.

Конечно, если я погибну, Тэйрн может тоже умереть, но если он выживет, то вряд ли кто-то из драконов захочет ощутить на себе его гнев. Бейд подалась назад, а потом резко выбросила голову вперед, клацнув огромными зубами прямо у моего носа и обдав меня слюной.

Блядский. Нахуй.

Позади кто-то вскрикнул и бросился бежать. Только не это!

– Нет! Гвен! – крикнул Кельвин, но Тихоня метнулась влево и помчалась прочь.

Заметив движение, Бейд резко повернула голову. Сердце у меня заколотилось еще сильнее. Дракониха раскрыла пасть – мне стал виден край ее взвившегося длинного языка…

– Всем лежать! – рявкнула Ри.

Другой командир отряда, Томас, бросился за Гвен. Ему удалось ухватить ее за лямки рюкзака – так же, как я схватила чуть раньше Дайера, – и дернуть на себя. Он отшвырнул Гвен Кельвину, а мы повалились на землю. Тихоня упала у ног Кельвина. В ту же секунду ноздри у Бейд запылали.

Едва я прижалась грудью к земле, воздух вокруг накалился. Я закрыла глаза, как будто это заглушит крики позади.

– «Считается, что до объединения Наварры оранжевые драконы гнездились на севере Эсбенских гор. Впрочем, поскольку они отличаются непредсказуемым характером, многие из них выбирали для этого другие долины в тех же горах», – шептала я, стараясь унять бешено колотившееся сердце.

Поток пламени ударил в землю.

Мне никогда еще не было так страшно с тех пор, как я установила связь с Тэйрном, и уж точно – с тех пор, как у меня проявилась печать.

Пламя прекратилось, Бейд захлопнула пасть и снова повернула голову к нам. А потом сжалась, оттолкнулась и, взмыв в воздух, пролетела прямо над нами. Я опустила глаза, когда ее хвост с ядовитым жалом просвистел в футе от меня.

Секунда, и дракониха скрылась из вида.

Мы поднялись на ноги, и всадники бросились туда, где только что был Томас, а теперь… ничего не было. Бриза оказалась у выжженного пятна первой. Она опустила дрожащие руки к обугленной земле, от которой все еще поднимался дым. Во рту у меня собралось много слюны, но я смогла подавить приступ тошноты.

А вот Мирабель не смогла – ее рвало в траву неподалеку.

– Томас… – Коэн опустился на колени рядом с Бризой.

Сжав кулаки, Ри резко повернулась к перепуганной пехоте:

– Вот, мать вашу, почему мы говорили не бежать!

Глава 15

На втором году обучения есть один курс, о котором я не могу рассказать. Скажу только, что это ад.

Хочешь совет? Не беси чужих драконов.

Книга Бреннана, с. 96

На закате следующего дня, когда мы так и не нашли нужное место и нас не вывезли, стало ясно, что задание по ориентированию на местности мы провалили.

И все потому, что не додумались сразу сравнить две гребаные карты! И теперь мы без понятия, где находимся. На ногах уже давно вспухли и лопнули волдыри, кости ныли после сна на голой земле накануне, и мысль о том, что придется провести так еще одну ночь, чтобы утром продолжить бессмысленные скитания, выводила из себя так, что хотелось просто кричать.

Как так вышло, что такая простая вещь, как ориентирование на местности, нас добила?

Мы пошли назад, пересекли две речушки, по которым невозможно было сказать: они это на картах или нет; чудом избежали столкновения с красным кинжалохвостом, который выглядел вполне недобрым, но, к счастью, предпочел оказавшуюся поблизости корову группке усталых и голодных кадетов.

Я бросила рюкзак на землю рядом с Ридоком и уселась на склоне, где мы разбили лагерь. Прислонилась спиной к дереву, приготовилась нести караул и тут подумала, что узнала еще кучу имен.

Нет, в Басгиате пехотинцы гибнут реже, чем всадники. Но даже учитывая, что их очень много – в квадранте пехоты всегда больше тысячи кадетов, – когда они начнут службу… предстоящая война уничтожит их быстрее, чем нас.

– Ты поела? – спросил Ридок, вставая и стряхивая листья со штанов.

– После вахты поем. – Я оперлась на рюкзак. Два дня таскаюсь с ним, набитым учебниками. Впрочем, как и все. – Пехотинцы наловили кроликов. Вот-вот будут готовы.

– Они в этом намного лучше нас, – с завистью проговорил Ридок, проведя рукой по волосам. – Нас же не бросят тут навсегда, как думаешь?

– Я думаю, эффект их отвара рано или поздно сойдет на нет. – Я обернулась и увидела, что к нам идут Рианнон и кадет Дайер с мисками в руках. – И наши драконы не дадут нам погибнуть просто из-за того, что мы не умеем работать в команде и не в состоянии сравнить две карты. Хотя, может, и дадут. Может, мы это заслужили – в конце концов, из-за нашего упрямства погиб Томас.

– Это… – Ридок вздохнул и помахал Ри и Дайеру. – Привет, Ри. Я тут говорил, что это задание – чересчур. Как думаешь? Нет, правда: учиться пыткам – понятно. Ориентирование на местности – ладно. Как не попасть в плен – разумеется. Я даже понимаю, что выучить, какие насекомые съедобны, может быть полезным. Но это… Разве на передовой нас поджидают вражеские драконы?

– Ты не поверишь… – пробормотала я, от усталости потеряв бдительность.

– Что? – тут же спросила Ри.

– Я к тому, что мы же не знаем, как там на самом деле.

– Ну надеюсь, не стаи огнедышащих грифонов, – хмыкнул Ридок.

– Ага. – Склонив голову набок, Рианнон изучала мое лицо. Я пожала плечами.

Я выдавила улыбку:

– Привет, Дайер.

– Я принес тебе ужин. – Он смотрел на меня с таким пиететом, которого я никак не заслуживала.

– Это было необязательно, – сказала я.

– Ты спасла мою жизнь, кадет Сорренгейл. – Дайер передал мне миску с жареной крольчатиной. – Меньшее, что я могу для тебя сделать, это принести еду.

– Спасибо. – Я поставила миску себе на колени. – Но лучше сделай одолжение: в следующий раз стой смирно и не поднимай глаза.

Вот, кстати, еще одно, в чем пехота лучше. Все необходимое для выживания – в том числе базовые столовые приборы – они всегда таскают с собой, как будто готовы выступать в любую минуту. Да, нам точно есть чему друг у друга поучиться.

– Все, что скажешь. Я твой должник. Я обязан тебе жизнью.

Прежде чем я успела заверить Дайера, что ничего он мне не должен, Ридок хлопнул его по плечу:

– Я провожу Обязанного Жизнью в лагерь.

Я кивнула, и они стали подниматься на холм к лагерю. Дайер хороший, но ему надо отдохнуть – тоже ведь два дня без передышки таскался по этим глухим местам.