Скачать книги Критика без регистрации

Его предсказания сбылись. Вера в Бога покинула людей, государство назвали иначе. Тогда Мережковский стал прорабатывать идею гибели современной цивилизации. Когда-то существовали Шумер, Вавилон и Египет, чьё разрушение случилось через торжество гуманизма. Верх всегда будут брать менее гуманные народы. Есть единственная Троица, поддержание которой помогает человечеству существовать: война, мир и Бог. Путь мысли Дмитрия Мережковского был сложен и тернист. Данная книга — лишь попытка понять.

Каждый новый этап в истории визуальных медиа предполагает перезаключение негласного соглашения между экраном и зрителем. Этот договор – набор не всегда сформулированных конвенций, определяющих наши отношения с движущимися изображениями, на которые мы смотрим. Многие теоретики согласны с тем, что при столкновении с новой формой медиа возникает особый вид сознательного опыта.

Книга известного кинокритика Марии Кувшиновой возникла в результате наблюдений за трансформацией визуального под влиянием нейросетей и других цифровых технологий. Это попытка зафиксировать параметры нового договора между экраном и зрителем, который возникает на наших глазах.

Книга Вальтера Беньямина «Происхождение немецкой барочной драмы» (1928) – не принятая в свое время научным сообществом диссертация и вместе с тем одно из важнейших эстетико-философских сочинений прошедшего столетия. Здесь в полной мере раскрывается творческая особенность Беньямина, которую Ханна Арендт назвала «поэтическим мышлением». Комплекс явлений, рассматриваемых Беньямином, намного шире чем то, что заявлено в названии. Его волнует не буква немецкой драматургии XVII века, а ее дух. Барокко в анализе немецкого философа вдруг оказывается не «актуальным» как зеркало современности, но одним из возможных ответов – причем на редкость трезвым и глубоким – на те вопросы, которые встали перед человеком, пережившим и продолжающим переживать трагические события ХХ века.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Впечатления от прочтения романа Алексея Иванова "Бронепароходы". Кто-то пытается его сравнивать с Войной и миром и Хождениями по мукам. На мой же взгляд это больше похоже на Жюля Верна или Рафаэля Сабатини в хронотопе Гражданской войны в России.

Представленный в этом сборнике корпус текстов Ёкомицу Риити — это не просто собрание сочинений, а живой документ литературной революции. Писатель, начав с тончайших психологических зарисовок, пришел к осознанию необходимости большого стиля, большого романа, способного стать адекватной формой для изображения катастрофического и сложного XX века.Впервые на русском.

Книга о творческом пути поэта, прозаика и музыканта из Минска Виталия Бабиса, попытка осмысления творческого пути, анализ произведений автора.

«Плодородный край» – таинственная страна, запечатленная на нескольких картинах Пауля Клее, и одноименное эссе французского композитора и дирижера Пьера Булеза, посвященное взаимовлиянию музыки и изобразительного искусства в теоретических трудах и художественной практике гения европейского авангарда. Выросший в семье скрипача и певицы, Клее превосходно ориентировался в классических музыкальных формах и использовал их при решении чисто живописных проблем. Нередко в своих полуабстрактных композициях он обращается к нотописи, рисует фигуры дирижеров, певцов, несуществующие инструменты, а в лекциях и названиях произведений прибегает к музыкальной терминологии, – так временной отрезок фуги у него становится пространством картины. Булез, в свою очередь, находит в искусстве и теории Клее опору для изучения структуры и ритма в музыке. Этот непрерывный обмен, переход между музыкой, живописью и литературой, а также теоретической строгостью и экспрессивным вдохновением становится, по мысли Булеза, плодородным краем любого творчества.

Книга американского историка искусства и арт-критика Сюзанны Хадсон (род. 1977) посвящена живописи – медиуму, который занимает центральное место в классическом западном искусстве, но в сегодняшнем постмедиальном мире является лишь одним из множества равноправных выразительных средств. Анализируя искусство первых двух десятилетий XXI века, автор учитывает эту двойственность: картина рассматривается не только как рукотворное изображение на плоской поверхности, но также как инструмент рефлексии об авторстве, идентичности художника, истории и институциональной структуре искусства, элемент инсталляций, концептуальных проектов и орудие высказывания на злободневные политические темы. В фокусе книги – многообразие арт-практик, использующих живопись: иллюстрированный обзор творчества более чем двухсот художников со всего мира убедительно доказывает, что картина – хорошая или «плохая», фигуративная или абстрактная, материальная или виртуальная, оригинальная или апроприированная – остается превосходной рамкой или ареной для новаторских поисков в искусстве.

Всесильный Воланд, трусливый Хлестаков, плутоватый Бендер, принципиальный Левин – все эти персонажи знакомы нам со школьной скамьи. Но мало кто задумывается о том, как тесно связаны литература и право в России. Мог ли Раскольников не совершать преступление? В чем суть аферы Чичикова? Как Онегин, князь Болконский и братья Карамазовы помогли юристам написать Конституцию и другие законы?

Алим Ульбашев – кандидат юридических наук, правовед и писатель – рассматривает современные законы сквозь призму отечественной литературы. Эта книга – попытка осмыслить, как художественная литература меняла представления о человеке, его правах и свободах и задавала тон общественным дискуссиям в нашей стране на протяжении целых столетий.

Роман Ивана Сергеевича Тургенева “Отцы и дети”, безусловно, мировая классика и для середины 19-го века написан хорошо. Но с развитием лингвистики и художественной литературы, тем более если отбросить высокий титул мирового классика, читается довольно скромно, а именно: написано умным, образованным, наблюдательным человеком, но не более. Стилистика, синтаксис и фразеология весьма слабые. Возможно, знакомство с Флобером и его учеником Мопассаном, двумя великими писателями и стилистами, могло бы положительно повлиять на развитие Тургенева как писателя, но оно произошло уже после публикации "Отцов и детей". Данная работа представляет собой литературно-художественную и лингвистическую попытку переработатьсюжет, семантику, стилистику, синтаксис, фразеологию, лексику и пунктуацию романа.

«Братья Карамазовы» — это не просто семейная драма, а философское исследование души людей, где каждый персонаж воплощает определенные идеи и мировоззренческие позиции. Через героев: братьев Карамазовых Дмитрия, Ивана и Алексея — Достоевский исследует различные грани человеческой природы: страсти, разум иверу.

Говорят, что чуть ли не всё наше взрослое военное поколение перечитало в своё время эту книгу, так сильна была в ней потребность в годы гитлеровского нашествия.Но я из послевоенного, и прочтя её однажды в школьном возрасте, вернуться к ней уже не надеялся, сознавая в глубине души, что житейская круговерть едва ли позволит выкроить на это время. Случилось, однако,что на время оказался я без газет, без телефона, без радио,даже без телевизора, а чуть ли не единственной книгой, имевшейся под рукой, были два этих увесистых тома с медальонами Наполеона и Кутузова на обложке. И на месяц они мне заменили всё. Хотя многое, конечно, при повторном, послеюношеском прочтении быловоспринято по-другому. Вотэтим своим д р у г и м прочтениемя и хотел бы теперь поделиться.

В книге «Психология и психоанализ литературы» Константин Тенгизович Бясов производит разбор знаменитого стихотворения И. Бродского, романа «Сестра Керри» Т. Драйзера и др. произведений отечественной и зарубежной литературы.

Книга Дмитрия Фуфаева «Искусство и Жизнь» — это сборник статей о современном искусстве, дополненный богатым иллюстративным материалом. Читатель найдёт здесь не только глубокий анализ, но и галерею картин художников из России и Казахстана с увлекательными рассказами об их творчестве и судьбах.

Что делает русскую литературу одной из величайших в мире? Почему вымышленные герои Достоевского кажутся реальнее исторических личностей? Как русским писателям удалось уловить трагикомедию жизни и вернуть словам их истинную силу?

Паоло Нори, известный итальянский писатель, переводчик и исследователь русской литературы, пытается ответить на эти вопросы. Его книга – не сухое академическое исследование, а живое, остроумное и личное путешествие по творчеству Пушкина, Толстого, Достоевского, Ерофеева, Гоголя и Бродского. Нори показывает – именно «сумасшедшие русские» за два века создали одну из самых глубоких литератур мира, более близкую к реальности, чем сама жизнь.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

В этом сборнике собраны эссе и статьи, в которых Сакутаро говорит о многом: о вине и пьянстве как способе бегства от собственного сознания, о японской поэзии и её столкновении с западными влияниями, о друзьях-писателях — Акутагаве Рюноскэ (1892—1927), Муроо Сайсэе (1889—1962), Вакаяме Бокусуй (1885—1928), Мотодзиро Кадзии (1901—1932), Накахара Тюа (1907—1937) — и о самом себе, вечном скитальце, так и не нашедшем гармонии ни с миром, ни с собой.