Герой романа «Козленок в молоке» молод, легкомыслен и немного заносчив. Он влюблен, а потому чувствует себя всемогущим и берется на пари сделать из первого встречного гения, который, не написав ни единой строчки, станет знаменитым писателем… Главное, чтобы об этом, кроме спорящих, не знала ни одна живая душа. Но никто не знает, какую цену придется заплатить за невинный розыгрыш.
Семейная сага «Замыслил я побег…», законченная автором в 1999 году, стала своего рода итогом многообразных исканий, а по мнению иных литературоведов, и одной из вершин отечественной романистики 20 века. Юрий Поляков, рассказывая историю обычной четы Башмаковых, погружает нас в сложный, изменчивый и тонкий мир отношений мужчины и женщины, связанных привычной любовью и семейными узами, которые иногда воспринимаются ими как путы. И тут главное, считает автор, не перепутать кризис с крахом. Семейная драма разворачивается на фоне важных исторических событий – последних лет существования и развала великой страны под названием СССР.
С момента написания эта книга выдержала около двадцати изданий и продолжает пользоваться спросом у взыскательного читателя, который ценит острый сюжет, тонкий психологизм, умную иронию, уместную эротику и отточенный афористичный стиль. Имея в виду гендерную откровенность писателя, один из критиков воскликнул: «Поляков сдал нас, мужиков, со всеми потрохами!».
Лонгселлер «Замыслил я побег…» экранизирован, переведен на многие языки, а в Китае был признан лучшим зарубежным романом 2004 года.
Во второй том собрания сочинений классика отечественной литературы Юрия Полякова вошли две его самые знаменитые повести «Апофегей» и «Парижская любовь Кости Гуманкова», которые уже более тридцати лет радуют читателей своей психологической глубиной, самобытностью и неповторимым юмором. Помещенные тут же авторские эссе «Что такое “Апофегей”?» и «Как я писал “Парижскую любовь”» приоткрывают дверь в творческую лабораторию писателя, рассказывая о том, как задумывались и сочинялись бестселлеры, десятки раз переизданные, экранизированные, переведенные на многие языки.
