Скачать книги Россия XIX века без регистрации

Возвращаясь из Италии после долгих лет учебы, скульптор Флоренций Листратов не знал, что застрянет в родном селе, к тому же обвиненный в убийстве. Жителям деревни неведомо, почему почтенный господин Обуховский шагнул в пылающий костер и погиб в нем. Флоренция, единственное оружие которого – зоркий глаз художника, записывают в подозреваемые. Он-то и подмечает, что местный романтический злодей держит в захламленной комнате тайник, а в фамильных летописях имеет родство с весьма популярной особой. Быть может, эти обстоятельства как-то связаны с огненной казнью? Флоренцию предстоит узнать, кто мутит стоячую воду родной Монастырки, а главное – за какой корыстью?

Начинающему актеру несказанно повезло получить второстепенную, но очень важную роль Великого Князя Георгия Александровича Романова в сериале о молодости Николая II. Последний вечер в родном городе должен был стать началом новой жизни – жизни кинозвезды Всероссийского масштаба, но у мироздания были другие планы: наш герой очнулся на крейсере «Память Азова» посреди Восточного путешествия цесаревича Николая. Очнулся в теле того, кого должен был играть в сериале. Вот уж в прямом смысле «вжился в роль»!

P.S. Аутентичной концу XIX века речи персонажей здесь не найти, но я стараюсь придавать колорит.

Начинающему актеру несказанно повезло получить второстепенную, но очень важную роль Великого Князя Георгия Александровича Романова в сериале о молодости Николая II. Последний вечер в родном городе должен был стать началом новой жизни – жизни кинозвезды Всероссийского масштаба, но у мироздания были другие планы: наш герой очнулся на крейсере «Память Азова» посреди Восточного путешествия цесаревича Николая. Очнулся в теле того, кого должен был играть в сериале. Вот уж в прямом смысле «вжился в роль»!

P.S. Аутентичной концу XIX века речи персонажей здесь не найти, но я стараюсь придавать колорит.

Начинающему актеру несказанно повезло получить второстепенную, но очень важную роль Великого Князя Георгия Александровича Романова в сериале о молодости Николая II. Последний вечер в родном городе должен был стать началом новой жизни – жизни кинозвезды Всероссийского масштаба, но у мироздания были другие планы: наш герой очнулся на крейсере «Память Азова» посреди Восточного путешествия цесаревича Николая. Очнулся в теле того, кого должен был играть в сериале. Вот уж в прямом смысле «вжился в роль»!

P.S. Аутентичной концу XIX века речи персонажей здесь не найти, но я стараюсь придавать колорит.

Лев Николаевич Толстой обращался к малой прозе и в ранние, и в поздние годы. Его творческий путь начался с повести «Детство». Одним из последних произведений тоже была повесть – «Хаджи-Мурат», опубликованная уже после смерти писателя. И для критиков, и для самого писателя малая проза была не менее ценной и значимой, чем «Анна Каренина» и «Война и мир». В ней, как и в романах, Толстой обращается к внутреннему миру человека, исследует диалектику его души. Не случайно духовные искания героев повестей и рассказов Толстого – Николеньки Иртенева, Дмитрия Оленина, Дмитрия Нехлюдова и других – и сегодня находят живой отклик у современных читателей.

В книгу вошли произведения Толстого разных лет: «Детство. Отрочество. Юность», «Севастопольские рассказы», «Казаки», «Смерть Ивана Ильича», «Крейцерова соната», «Хаджи-Мурат» и другие рассказы и повести.

В книге воспроизводятся редкие иллюстрации художников – современников Л. Н. Толстого: А. Апсита, Б. Зворыкина, В. Комарова, К. Лебедева, З. Пичугина.

Имя Ф. М. Достоевского стало одним из символов русской культуры конца XIX века. Он сумел сформулировать самые сущностные, самые глубинные вопросы человеческого бытия: чем движим человек, в чем его вера, каково направление его поисков? Он создал особый тип романа, которому трудно подобрать исчерпывающее определение – психологический, социально-философский, идеологический, полифонический, – настолько многомерны произведения писателя. Мировую славу писателя определили пять романов: «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы». Но не менее интересны и другие его произведения, которые можно назвать увертюрой к великому пятикнижию, ведь именно они положили начало мучительным раздумьям Достоевского над «тайной человека». В настоящее издание включен дебютный роман «Бедные люди», в одночасье сделавший автора знаменитым, ранние повести «Двойник», «Белые ночи», а также романы «Униженные и оскорбленные» и «Игрок», после публикации которых критики отвели Достоевскому самое почетное место в «гуманистическом» направлении русской литературы.

Николай Яковлевич Данилевский – русский философ, социолог, культуролог, публицист. Именно он в книге «Россия и Европа» (1869) впервые дал определение цивилизации как главной формы организации человеческих сообществ. Особые начала, присущие только тем или иным народам, составляют самобытные культурно-исторические типы. Каждая цивилизация как духовное единство существует в собственной шкале координат. Попытка одной цивилизации навязать другой свою систему духовных ценностей ведет к катастрофе и разрушению последней. Всего Данилевский насчитывал десять уже воплотившихся типов и предвещал торжество одиннадцатого – российско-славянского. Публикация «России и Европы» вызвала сильный общественный резонанс. С восторгом принял труд Данилевского «Россия и Европа» Ф. М. Достоевский, назвав его «настольной книгой каждого русского». С критикой выступил другой великий философ – Владимир Сергеевич Соловьев, по мнению которого «действительное движение истории» состоит именно в передаче «культурных начал» между народами. Поднятые Данилевским вопросы о замкнутости и открытости цивилизаций, о «самобытности» и глобализме остаются актуальными и сегодня.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Середина 19 века. Российская империя. Крестьяне пашут в полях, недавно отгремела Крымская война, впереди - отмена крепостного права, и в это время в сына никому неизвестного помещика попал я. Сам того не желая, без видимых причин, зато с ворохом проблем. И первая - как-то надо "вписаться" общество, ведь памяти прошлого владельца тела у меня нет совсем.

Череповец XIX века – город тихий и законопослушный.

Но под его спокойной поверхностью скрывается разбойничья шайка во главе с женщиной и «оборотни в погонах».

Молодому следователю Ивану Чернавскому, не имеющему ни опыта, ни профессионального образования, предстоит распутать это дело.

В законопослушном и захолустном Череповце, где преступность должна сводиться к пьяному мордобою да мелким кражам, обнаруживается настоящая разбойничья шайка, во главе которой стоит женщина. И «оборотни в погонах» (в данном случае с петлицами), занимающиеся «крышеванием» преступного элемента, существуют не только в России двадцать первого века, но и в России девятнадцатого.

До раскрытия преступления и ареста всей преступной компании молодому следователю придется опознать тело, что отыскали на обочине дороги. А как его опознать, если нет никаких «зацепок», а тестов ДНК еще попросту не существует?

Ивану Чернавскому, не имеющему ни профессионального образования, ни опыта, приходит на помощь наблюдательность и смекалка.

В 1830-х Гоголь начинает приглядываться к Петербургу как к странному знакомому: вроде бы все чинно, блестит фасад, а за ним – чертовщина какая-то. Город здесь не просто фон, а герой – мрачный, загадочный и слегка с приветом. Здесь гуляет нос без хозяина, чин важнее личности, а здравый смысл уступает место абсурду.

Название «Петербургские повести» предложил литературовед Владимир Шенрок в конце XIX века, а отдельным изданием цикл вышел только в 1924 году. Так что путь к собственной «обложке» у этих повестей оказался долгим, но вполне гоголевским – с витиеватыми поворотами и тайным смыслом.

Он был проклят. И знал это.

Двадцать лет — с тех пор, как в деревне под луной его чуть не повесили за то, чего он не совершал. С тех пор, как женщина, пожелавшая его, прокляла: «Будь же ты проклят, лукавый! Чтоб бабам твоим не видеть света белого!»

Он не верил. До тех пор, пока не начал терять их — одну за другой. Женщин, которых любил. Женщин, которые умирали.

Теперь он женат. На нежной, живой, невинной Агнии. И не может прикоснуться к ней — ради её жизни.

Но она знает, что он желает её. И решается на всё — даже на риск стать очередной жертвой.

А когда её похищают… он понимает: проклятие — не в нём. Оно — в прошлом. И в том, кто хочет его сломать.

Это история о страхе, который становится любовью. О мужчине, который строил корабль, чтобы уплыть от себя… и нашёл дом — в объятиях женщины, которая не побоялась его.

Пьеса «Гроза» (1859) – наиболее значимая в творчестве Александра Николаевича Островского.

Это яркая история отчаявшейся нежной души, история любви беззащитной женщины в мире несостоятельных мужчин. Трагическая судьба Катерины, молодой женщины, задыхающейся в тяжелой обстановке патриархальной семьи, рвущейся на свободу, мечтающей о свете и воле, которых нет в ее провинциальном городке, – не случайно стала символом российской жизни на переломе двух эпох.

Петербург. Белые ночи. Дача на реке Карповке.

В доме почтенной старушки Натальи Дмитриевны часто собирается небольшой кружок, коротающий дождливые вечера за чтением, музыкой, разговорами. Однажды после спора о литературе они решают сочинить по повести, основанной на своих воспоминаниях, и предоставить их на суд общества.

Так перед скучающими дачниками проносятся истории о балах и интригах большого света, о купеческих семьях, тишине монастырской кельи и первой любви в тени цветущей дворянской усадьбы.

Но непременно в центре каждой из этих историй – женщина с ее интересами и мечтаниями, любовью и страхами, запретами и желаниями.

Увлекательный мир приключений. С моими рассказами вы погрузитесь в мир чудес и волшебства. Приятного чтения вам, друзья. Открывайте для себя что-то новое и удивительное.

Плюшевый мишка с мачете, кукла с бензопилой, пупсик в кимоно с шилом в руке и стреляющий игрушечный танк. Что могло пробудить их? Дать им новую жизнь? Объединить?

Наверное, в русской литературе XIX века не было романа более скандального, чем «Что делать?», – книга, впервые опубликованная в 1862 году, тотчас же запрещенная цензурой и тем не менее известная каждому российскому читателю. Этим романом, переведенным на 9 языков еще при жизни автора, восхищались Кропоткин, Золя и Стриндберг и возмущались Достоевский и Лесков, его либо безоговорочно принимали, либо столь же безоговорочно отрицали. Но что именно столь сенсационного и опасного нашли современники в произведении, о котором сам автор писал, что в нем лишь «хотел изобразить обыкновенных порядочных людей нового поколения»?..